Гладиаторы Рима: Кровь и Зрелища Опции

[susan]

Уважаемые читатели

Перед Вами первая проба совместного творчества Корпорации Сritic Pharma_Su_ticals Ltd. Все началось с того, что ко мне в голову пришла очередная идея, которой я поделилась с тов. Критиком. Ему эта идея почему-то понравилась, и мы решили объединить усилия. Неделя ожесточенных споров, ломания голов, писания многабукв позади, и вот перед Вами первый день из жизни гладиаторов Древнего Рима. Всего будет 7 глав и 7 дней кровавого фестиваля. В комплекте идут драки, магия, недецкие разборки, интриги, древние обиды и прочее, прочее, прочее.
Знатоков истории Дневрего Мира сразу спешу предупредить: авторы не ставили перед собой цель детально воссоздавать Рим. Это скорее вольная фантазия на тему в Древнеримских декорациях. Но ведь Сон в летнюю ночь Вильяма нашего Шекспира не становится хуже из-за того, что от Древней Греции там одни воспоминания.
Итак. Ловушки расставленны, мечи заточены, воины выстроились в ожидании вызова на Арену. Пусть начнется кровавое зрелище!

ЗЫ. Все совпадения с реально существующими людьми, событиями, явками и паролями - это все мираж и галюцинация. Мы предупредили.

День первый

Жаркий летний день. Нещадное полуденное солнце палит с раскаленных небес. На базарной площади – шум, толкотня, крики торговцев, желающих повыгоднее представить свой товар. В канун праздника Меркурия, на большом рынке рабов народа особенно много, хороший выбор на любой вкус и кошелек. Сюда съехались торговцы живым товаром со всех концов Империи, в надежде, что покровительство их господина поможет им получить большие барыши от продаж.
По базарной площади, среди шумной толпы, шли трое: впереди прокладывал путь крепко сбитый мужчина, в короткой тунике, с перекрещенными на груди кожаными ремнями, скрепленными медной бляхой в виде головы льва, и гладиусом на правом боку. Его свирепого вида лицо покрывала трехдневная щетина, черные волосы завивались в жесткие колечки. Встречные опасливо косились на воина, стараясь не попадаться ему на пути. За ним следовала почтенная матрона, облаченная в черное одеяние, затканное по краю золотом и пурпуром. Голова ее была покрыта такой же черной паллой, расшитой золотом. Из-под ее головного убора выглядывали золотистые волосы, сложенные в сложную прическу, свидетельствовавшую о высоком статусе ее обладательницы. Следом за ней семенил пожилой толстяк в белоснежной тоге, по его лысой голове градом струился пот и он поминутно вытирал его огромным платком.
- Госпожа, долго еще? – ныл он, ускоряя шаг, чтобы поровняться с женщиной.
- Я еще не увидела то, что меня бы устроило, - спокойно ответила матрона, даже не взглянув на толстяка. Обладатель гладиуса резко остановился, потом показал рукой в сторону большого навеса:
- Почтенная Афина, нам туда.
Женщина кивнула, и маленькая процессия проследовала к крытому помещению, где размещался лучший, отборнейший товар весьма специфического рода. Там продавали воинов – будущих гладиаторов.
Женщина неторопливо шла вдоль шеренги полуобнаженных тел, придирчиво разглядывая товар. По рядам продающих прошла волна оживления: не каждый день Мастер одной из пяти Великих гладиаторских школ удостаивает своим визитом торжище. К женщине то и дело подбегали взволнованные продавцы, но она одним жестом останавливала потоки слов, льющиеся из их уст. В конце концов она остановилась перед одним, среднего роста молодым человеком, чьи рельефные мышцы проступали из-под загорелой кожей.
- Этот, - указала она на него пальцем, унизанным перстнями.
- К сожалению не могу, - залепетал вынырнувший из своего закутка толстенький торговец в парчовом халате.
- Как? – металл в голосе женщины был способен резать камень.
- Он уже продан! – ноги торговца непроизвольно подкашивались.
- Ты опоздала, Афина. Он – мой! – из-за ее спины раздался веселый зычный мужской голос. Женщина резко обернулась, потом расслабленно вздохнула.
- Георгос. Ты всегда забираешь лучшее. – она чуть раздвинула губы в улыбке, достойно принимая поражение.
- А как же. Ну что. Встретимся на Арене? – оптимизму ее коллеги по ремеслу и вечного соперника, Мастера школы Последнего легиона не было предела.
- Естественно. Как обычно.
Как только широкая спина Георгоса исчезла из поля зрения, Афина дала волю эмоциям. Оба ее спутника, на собственной шкуре знавшие, что госпожу в некоторых ситуациях лучше не трогать, молча наблюдали за тем, как она тихо шепчет проклятья в бессильный ярости.
- Я из-за этого куска мяса специально прошла пол города. И что? Теперь эта самодовольная хамская морда будет в очередной раз ухмыляться, глядя на меня?
- Госпожа… - осторожно позвал ее воин. Она зло взглянула на него:
- Что, Иозар?
- Госпожа, нам пора.
Она закрыла глаза, глубоко вздохнула:
- Да. Пора. Но я кое-кому ноздри вырву. Значит он сливает информацию не только мне, но и конкурентам. Уродец мелкий. Не первый раз ведь замечала.
- Милостивая госпожа! – женщину дернули за полу туники. Она резко остановилась, поразившись наглости осмелившегося на столь необдуманный поступок, и медленно повернулась к рабам. К горлу одного из них – невысокого, плотного юноши, был прижат клинок Иозара – главного надзирателя Школы Феникса. Вокруг недовольно зашумели рабы, начали волноваться охранники и торговцы.
- Вы что? Если граждане, так и делать можете все, что вздумается? – громко орал темнокожий торговец с большим тюрбаном на голове. Афина не обратила на него ни малейшего внимания, пристально вглядываясь в неказистую на первый взгляд фигуру остановившего ее раба. Тот ответил ей спокойным взглядом серых глаз, совершенно не обращая внимания на опасную близость металла у его шеи. Что-то в этом взгляде привлекло почтенную матрону. Она склонила голову на бок, поцокала языком.
- Как тебя зовут, дерзкий? Ты ищешь смерти?
- Меня зовут Илиа, светлая госпожа. И я не ищу смерть. Мы ходим с ней в обнимку.
- Я беру его. Флавий, расплатись и проследи за доставкой товара в целости и сохранности. Иозар, нам пора.
Она величественно уплыла, оставляя за собой аромат дорогих духов. Толстяк, Флавий, повернулся к торговцам.
- Ну что, господа хорошие. А вот теперь мы поговорим более детально об условиях сделки…
Хозяин злополучного раба, тот самый негр в тюрбане, беспокойно заерзал. Об управляющем Школы Феникса ходили жуткие слухи. Особенно об его умении торговаться. И сейчас ему в полной мере предстояло ощутить это на себе.

Афина в сопровождении Иозара покинула шумный рынок и бодро зашагала по прямым улицам Старого Города. По мере того, как они продвигались дальше к цели их путешествия, небольшие лачуги уступали место величественным зданиям. И вот наконец, миновав большую, мощеную камнем площадь, они подошли к величественному строению Колизея – главной Арены Империи.
- Вроде бы успели, - осторожно произнес Иозар, глядя на реакцию хозяйки. Но она была слишком погружена в свои мысли, чтобы обращать внимание на его слова.
Через вход, предназначенный для Мастеров Школ, она проследовала к своей ложе. Надзиратель отправился в служебное помещение – туда, куда уже были доставлены гладиаторы, и где они коротали время, дожидаясь своей очереди вступить в схватку.

Празднично разодетая толпа шумела. Между рядами сидений ловко сновали лоточники, предлагая напитки, орешки и сладости. Афина ответила на поклон Георгоса, занимавшего соседнюю ложу, кивком головы поприветствовала подошедшего чуть позднее Анри. Из своей богато украшенной ложи коллегам жизнерадостно махал рукой Ной, возлежавший на удобном диване в окружении вызывающе разодетых девиц. Ложи Мастеров всех пяти гладиаторских школ располагались рядом, в центральной части трибун, откуда Мастера могли спокойно наблюдать за действиями своих подопечных.
- Юджин в своем репертуаре, - вкрадчиво заметил Анри. Словно в ответ на его слова распахнулась парчовая занавеска последней ложи, и в нее порывисто вошел стройный молодой мужчина с решительным лицом, правильные черты которого говорили о благородном происхождении. Это был последний представитель одного из семи Благородных Домов Вечного Города, Мастер школы Светлого Феба Юджин Черное Сердце. О благородстве его происхождения говорила не только аристократичная внешность, но и узкий меч в дорогих ножнах. Такой меч стоил целое состояние и был особым предметом гордости его владельца.
Не удостоив никого взглядом, он устроился в предназначенное для него кресло, взял со столика поданный слугой большой серебряный бокал дорогого вина и одним глотком осушил его. Слуга, тем временем, разжег благовония, которые своим ароматом должны были перебить вонь исходившую от плебоса, дабы не возмущать благородное обоняние его господина. Афина и Георгос обменялись многозначительными взглядами. Анри, как всегда, отпустил колкость по поводу внешнего вида опоздавшего, на что ему ответили ледяным молчанием. Намечавшуюся перепалку прервал гром барабанов и рев фанфар. Многотысячная толпа, собравшаяся в Колизее, стихла в предвкушении зрелища.
Высоко в небо над Ареной на специальной площадке вознесся глашатай. Он протрубил в горн, призывая к тишине.
- Досточтимая публика, граждане Великого Города. Поприветствуем же нашу милостивую госпожу, чье дыхание наполняет воздух ароматом благодати, лик подобен Солнцу, взор согревает душу, вселяя в нее радость, румянец щек нежнее цвета крыльев Авроры, чьи слова полны мудрости, а достоинства столь же велики, как и величие богов. Встречайте! Та, при виде которой наши сердца наполняются трепетом. Императрица Мария!
Трибуны взорвались радостным ревом. Под его сопровождение раздвинулись тяжелые шторы, и гражданам явила свой светлый лик сама Императрица. Она последовала к своему трону из слоновой кости и золота. Сев на него, она величественно оглядела замерших подданных и, взяв с услужливо поданного служанкой подноса белоснежный платок, она кинула его вперед, на арену.
- Да начнется священнодействие! (Празднество?) – громко произнесла она. Белый платок медленно падал, кружась в воздухе, вспыхнувшем в тот миг, когда кусок ткани пересек границу, отделявшую Арену от остального мира. Наконец платок коснулся земли. В следующую секунду грянула музыка, зашумели зрители, бросая цветы своей госпоже. Игры официально считались открытыми.
Площадка с глашатаем медленно опустилась ниже. Её полет управлялся сразу четырьмя магами, расположившимися по периметру Колизея. Согласованность их действий влияла на ровность и плавность полета, и пока все шло без сучка и задоринки. Тем временем глашатай торжественно развернул свиток с сургучными печатями, поднял руку. Зрители затихли.
- В эти Майские Иды, день, посвященный Юпитеру, начинаем мы игры в честь нашего великого Бога-Громовержца, отца богов. Вознесем же хвалу небесам, за наше счастливое существование!
Заиграли трубы. Хор девушек в белоснежных одеждах – послушниц храма Весты, запел торжественную песню. Звонкие девичьи голоса возносились в прозрачное небо, неся богам надежды и чаянья людей. В самый торжественный момент песни, девушки подняли руки вверх, выпуская на волю белоснежных голубей. Стая сделала круг над трибунами, почти касаясь своими крыльями зрителей, и унеслась ввысь.
Пение закончилось, и зрители наградили исполнительниц бурными овациями. Площадка с глашатаем вновь переместилась. Теперь она висела над одними из ворот арены: большой зарешеченной аркой. Глашатай взмахнул пергаментом. Повинуясь его жесту, решетка начала подниматься и на Арену, подталкиваемые вооруженными копьями стражниками, начали выходить первые участники представления. Толпа встретила их свистом. Глашатай успокоил зрителей, и поднеся к глазам свиток, начал читать зычным, торжественным голосом:
- В честь начала праздника Юпитера сегодня, в святой день Майских Ид, тем из вас, презренные преступники законов Империи, кто не побоится сразиться на Арене и отстоять свое право на жизнь в единоборстве, будет дарована великая милость: вы сможете стать гладиаторами во славу великого Юпитера! Тех, кто отвергнет это предложение богов, ждет страшная казнь, и кресты для распятия вдоль дороги в Рим уже ждут своих жертв.
Преступники сгрудились в центре арены. Глашатай направил на них указующий перст:
- Вопрошаю Вас! Кто готов рискнуть жизнью, чтобы обрести жизнь?!
Из группы начали выходить один за другим люди. В конце концов, большая часть выбрала сражение. Повторно поднялась решетка, откуда появились стражники, начавшие пинками и криками загонять выбравших казнь преступников обратно в казематы. Один из них попытался бежать, и стоявший рядом с ним стражник, пригвоздил его копьем к Арене. Ее покрытие обагрила первая кровь из пробитой груди несчастного, которая моментально, без остатка, до последней капли впиталась в песок. Поле, создаваемое кристаллом Арены, полыхнуло, принимая жертву.
Когда слуги убрали труп, через опущенную решетку на Арену бросили связку кинжалов, дротиков и прочего изрядно проржавевшего металлического хлама. Оставшиеся кинулись разбирать их, зная, что промедление – смерти подобно. Их опасения были не напрасны: из глубоких подвалов псари уже выводили громадных белых волков. Зрители застыли в ожидании. Арена замерцала, отзываясь на страх в сердцах стоящих на ней людей.
С трибуны за начинающимся представлением с выражением восторга на покрытом веснушками лице, следил белобрысый мальчик лет двенадцати-тринадцати. Он восхищенно смотрел на трепещущие на ветру стяги, с благоговением взирал на светлый лик Императрицы, с затаенным страхом бросал короткие, полные любопытства, взгляды на ложи Мастеров гладиаторских школ. Увидев изменения в воздухе над Ареной, когда сработал Кристалл, мальчик вздрогнул, инстинктивно отпрянув.
- Сиди смирно! – грубо толкнул его упитанный, страдающий отдышкой мужчина в серой длинной тунике, сидевший слева от мальчика. От него шел легкий аромат лекарственных средств, выдающий в нем аптекаря. Мальчик обиженно сжался в комок, в его голубых глазах сверкнули слезы.
- Потише, уважаемый. Разве вы не видите, что дитя здесь впервые, - мягко обратился к аптекарю сосед мальчика справа. Его фигуру было невозможно разглядеть под просторной пенулой, свободными складками спадавшей с его плеч, тень, падавшая от капюшона, скрывала черты лица. Пенула была застегнута впереди большой брошью со странной гравировкой. Мягкий говор выдавал в нем жителя Иудеи. Он повернулся к мальчику:
- Ведь это так?
- Да, - тихонько всхлипнул он, а потом неожиданно широко улыбнулся:
- Меня зовут Владос, отец привез зерно в императорские житницы, а пока он занят в городе, решил отправить меня сюда, чтобы я ему под ногами не путался.
Мальчик звонко рассмеялся. Незнакомец мягко улыбнулся в ответ.
- И как тебе?
- Очень нравится. Только ничего не понятно.
- Что, объяснить? – голос незнакомца звучал доброжелательно. Глаза Владоса сверкнули от счастья.
- Господин, я Вам буду так благодарен!
Его сосед хмыкнул в ответ, потом обвел Арену рукой. Мальчик неотрывно следил за его жестами.
- Наверное, ты слышал, что в любой Арене, в которой проводятся гладиаторские бои, имеется Кристалл?
Владос замялся:
- Ну, я слышал что-то такое.
- Понятно, значит, ничего не слышал. Так вот. Сердцем Арены является кристалл, скрытый в ее фундаменте. Он добывается далеко на Востоке, в высоких горах, куда редко ступает нога человека. Ходят слухи, что их месторождение давно утрачено… Хотя, возможно это и к лучшему… - голос мужчины на мгновенье стал другим, в нем зазвучали странные интонации, заставившие Владоса навострить уши. Но его собеседник тряхнул головой и продолжил рассказ своим обычным голосом:
- В любом случае новые кристаллы добыть практически невозможно. Каждый по-своему уникален. А самый большой из найденных камней, установлен как раз здесь, на главной Арене Империи.
- Как интересно! – только и смог выдохнуть Владос. Его сосед говорил дальше, не обращая внимания на восторг мальчика.
- Кристалл создает поле вокруг Арены, почти не видимое человеческому глазу. Его границу можно разглядеть только тогда, когда Кристалл питается.
- Что делает? – изумился мальчик. Его лицо выражало крайнюю степень недоумения, рот приоткрылся, густые брови поползли вверх.
- Питается. Это не совсем обычный камень. Если на него попадает кровь, он впитывает ее, взамен выделяя особую энергию. Ты помнишь как быстро впиталась кровь того старика?
- Ну… - Владос выглядел смущенно. Мужчина хмыкнул.
- Понятно, не обратил внимание. Проследи в следующий раз, как быстро исчезнет кровь с Арены. Это ее притягивает к себе Камень. Чем больше крови он поглотит, тем сильнее он будет воздействовать на находящихся в его поле действия людей.
- А зачем это? – все еще не понимал мальчик. Незнакомец вздохнул.
- Без силы, получаемой от Кристалла, гладиаторы не смогут использовать боевую магию. Поле Кристалла влияет на их сознание, делая менее чувствительными к боли, и позволяя совершать то, что в обычной жизни человеку не под силу. Как раз для этого в начале представления устраивают такие казни, как мы сейчас увидим: чтобы напитать Кристалл, свершить правосудие, ну и потешить жадных до зрелищ римлян.
- Ух ты! – восхищенно воскликнул Владос. Он вновь перевел взгляд на Арену, прищурившись, долго рассматривал ее, потом повернулся обратно к новому знакомому:
- Но я ничего не вижу!
- Это не важно. Главное не то, что ты видишь. Главное – что ты чувствуешь и знаешь. Смотри, началось.
Мальчик, моментально забыв о том, кто только что давал ему пояснения, уставился на Арену, боясь пропустить хоть что-нибудь важное. Начинался бой.
Тихо переступая большими мягкими лапами, на арену вышло пять серебристо-белых волков, каждый величиной с крупного теленка. Большими желтыми глазами волки Северных Гор, не издавая ни звука, смотрели на паникующих людей. У людей действительно была причина для паники – эти большеголовые звери с длинной мягкой шерстью славились не своей свирепостью, а слаженной работой стаи и силой широких челюстей. Рослый самец мог бы схватиться в поединке со средним медведем, а стаи из тридцати – сорока таких волков в прошлом обращали в бегство римские легионы.
- Они нас убьют, - завизжал однорукий старик, - они нас всех убьют.
Сзади на шею старику опустился меч. Лезвие было старым и выщербленным, но, тем не менее, оно прошло весь путь от правой ключицы до солнечного сплетения. Глаза старика помутнели, и его тело упало на песок лицом вперед. Ударивший даже не потрудился вынуть меч из тела. Повернувшись к трупу спиной, он сосредоточенно искал в связке оружие поострее.
Смерть старика, казалось, никто не заметил. Он все равно не помог бы в бою, а только наводил бы панику. И лишь толпа ликующе взвыла, увидев, как кровь старика впиталась в песок. Принимая очередную смерть, арена вспыхнула алым.
Сбившись в стаю, волки полукругом обошли группу преступников, принюхиваясь и оглядывая потенциальных противников. Люди даже с оружием не противники волкам – густая шерсть с мягким подшерстком смягчала режущие удары.
Преступники успели расхватать оружие и встать в стойку. Большинство из них представляли собой обычный сброд мошенников и грабителей, но и они понимали, что против этих волков можно бороться только совместными усилиями. Люди встали в одну группу и немедленно, те кто был сильнее оказались в центре – там, где было безопаснее всего, те кто послабее остались с краев. Примерно тридцать вооруженных человек против пяти волков – почти на равных.
Пару долгих минут волки лишь ходили вокруг преступников, держась на почтительном расстоянии, где дротик не будет представлять такой опасности. Затем волки начали потихоньку приближаться. Они не рычали, не в их привычках было предупреждать врага о нападении.
- Они сейчас атакуют, - догадался один из преступников.
Его слова еще звучали, когда два волка из центра стаи прыгнули высоко в воздух. Они приземлились прямо в центре группы людей, на плечи самым высоким и уверенным воинам, свалив их на землю. Один из них закричал, и волк перегрыз ему шею, второй успел ударить волка в бок кинжалом. Словно сами боги направили его руку – кинжал скользнул меж ребер могучего зверя и воткнулся в сердце.
Стоило людям отвлечься на происходящее в центре, как трое оставшихся волков клином врубились в ряды людей. Как и всегда, стоило волкам лишить стаю вожака, началась паника.
Люди стояли тесными рядами, это мешало им размахиваться оружием, а волки тем временем наскакивали на очередную жертву и сваливая ее на землю вспарывали шейные артерии одним ударом длинных клыков. В центре группы людей крутился вожак стаи – здоровенный матерый волк.
- Бейте крайнюю справа, - крикнул один из приговоренных, крепыш с коротко стриженными белыми волосами, - это самка вожака.
Он был настолько уверен в своих словах, что двое вняли его крику. Вооруженные копьями, они неожиданно зашли справа. Самка гневно обернулась на них и рыкнула. Тот что был повыше попятился и упал, самка кинулась на него, но напоролась на копье второго – коренастого грека с кольцом в правом ухе. Самка взвыла и дернулась, грек упал, но не выпустил из рук копье. Он ясно осознавал – стоит ему отпустить древко и он покойник, так что он вцепился в него мертвой хваткой.
Далее удача повернулась к людям. Вожак волков, услышав вой самки, потерял бдительность и кинулся ей на помощь. Смяв одного человека, сломав другого, он прорывался к ней, не обращая внимания на многочисленные удары мечами и топорами. Двое оставшихся волков пришли в смятение вслед за главой стаи. Один из них повалил на землю человека и прижал его к земле громадной лапой, но отвлекся на вожака. Подкравшийся сзади карлик с рыжими спутанными волосами с размаху опустил топор на лапу волка. Лезвие топора рассекло вначале лапу волка, а затем грудь человека. Волк, не вздрогнув, повернулся всем корпусом и лязгнул зубами. Половина тела карлика упала на землю, а волк продолжил битву без одной лапы.
Благородные звери были обречены. Защищая раненую самку, вожак ослабил собственную оборону. Один за другим звери получали смертельные удары и опускались на землю. Последними упали вожак и его самка. Рядом, почти касаясь друг друга. Кровь не смачивала серебристо-белую шерсть исполинов, она стекала по ней каплями красной ртути и падала на песок, исчезая в алом мерцании. Над ними тяжело дыша стояли последние два человека: беловолосый северянин, сумевший найти уязвимое место стаи, и грек с серьгой в правом ухе, решивший исход единоборства.
Законы Рима суровы и безжалостны к слабым, не способным постоять за себя. Право на жизнь имел лишь сильнейший, тот, кто смог устоять и не упасть перед врагом на колени. И двое достойных стояли сейчас на Арене, гордо оглядываясь по сторонам. Уже не как обычные преступники, но как победители. Пока вбежавшая на арену стража перерезала глотки всем остальным, отдавая кровь Арене Колизея, и выволакивала трупы прочь с глаз императрицы, эти двое: северянин и грек, – покрытые кровью и потом вышли вперед и замерли перед всемилостивой Марией. Она вытянула перед собой руку, сжатую в кулак, потом медленно отогнула большой палец и подняла его вверх. Толпа радостно завопила: этим двоим будет дарована жизнь, да святится имя императрицы в веках! На арену выбежали люди в засаленных коричневых балахонах. Вместе с ними была переносная жаровня и клеймо сложной формы. Раскалив его прямо на сцене, служки приложили его к правому плечу вначале одного, а затем и другого. Кожа зашипела когда в нее вгрызся раскаленный добела металл, но оба гладиатора стиснув зубы вытерпели последнее испытание. Ведь клеймо в виде меча символизирует их новую жизнь – жизнь гладиаторов.
- Восславим же нашу милостивую госпожу, чья доброта касается сердца каждого! – провозгласил глашатай. Толпа взревела, возбужденная видом крови. Периметр Арены засиял, по границе, отделявшей трибуны от места сражений, побежали пурпурные разводы, смешиваясь в сложный узор. Арена набрала достаточно сил и крови, чтобы гладиаторы, сменявшие собой заурядных преступников, могли в полной мере показать свое мастерство.

[susan]

День первый

А на Арену вышли маги Храма Юпитера. Они окружили гигантскую тушу поверженного монстра, подняли руки к синеющим небесам:
- Прими же эту жертву, как подношение тебе, о великий Юпитер!
Небеса сотряслись от раскатов грома. Сверкнула молния. Она ударила в тело гидры, превратив ее в пылающий костер. Толпа благоговейно ахнула.
- Славься Юпитер! Славься Рим! Славься императрица в веках!
На глазах у изумленной публики, туша превратилась в кучу пепла, подхваченного порывом ветра и унесенного в небеса. Маги удалились с Арены. Поднялась со своего места и скрылась в своих апартаментах Императрица, последний раз махнув своим подданным рукой. Видя, как начали подниматься зрители, Владос повернулся к новому знакомому:
- Боев больше не будет?
- Да, малыш. На сегодня все закончилось.
- Жаааль, - разочарованно протянул он.
- Тебе понравилось?
- Очень! А этот, последний гладиатор. Он и вправду, такой сильный! Почти как Геркулес!
- Да, - усмехнулся мужчина. – Он действительно очень сильный.
- Мне бы так хотелось быть похожим на него! – продолжал восхищенно трещать мальчик. Иудей оглянулся по сторонам. Где-то с середины представления он заметил парочку подозрительных типов, бросавших недвусмысленные взгляды на светлую голову Владоса. Он нахмурился, потом как можно небрежнее спросил:
- И куда ты сейчас?
- К бате, - в голосе мальчика слышалась грусть и легкое разочарование.
- А он за тобой не придет?
- Это вряд ли. К тому же я уже большой!
- Конечно большой. Но вдвоем все же идти веселее. Может тебя проводить? – предложил его новый знакомый.
- Это было бы замечательно! – радостно воскликнул Владос.
- Вот и договорились, - расслабился иудей.
Типы во все глаза наблюдали за тем, как он и мальчик прошли к выходу. Всю дорогу до места, где на ночь остановился отец мальчика, иудей спиной ощущал слежку. Убедившись в том, что малыш попал к отцу, и с ним больше ничего плохого, по крайней мере сегодня не произойдет, мужчина развернулся к преследователям, помахал им рукой, сильнее натянул на голову капюшон и исчез, словно растаял в воздухе. Двое, что следили за ним, бросились к месту его исчезновения, но не смогли там обнаружить ничего. Обменявшись парой энергичных фраз, они повернули обратно. Сегодняшняя добыча оказалась слишком проворной, но они были настойчивы. И умели ждать.
Афина тем временем разыскала Георгоса. В ответ на ее молчаливый вопрос он помахал головой. Она зло выругалась, на что бывший гладиатор укоризненно покачал головой:
- Вроде приличная женщина, а так выражаешься.
- Жизнь и не такое делать заставит, - поджала она губы. – Ладно. У меня с гладиатором проблемы. Встретимся на аукционе. Хорошо?
- Конечно.
- Если что-то выяснишь по поводу Диониса…
- Я знаю где тебя найти, - продолжил он за Афину. – Успокойся. Не первый день на этом свете живу. Беги к своему мальчику. Я же вижу как ты дергаешься.
Она улыбнулась в ответ и поспешила к Иозару. Он учтиво встретил хозяйку, провел ее ко все еще находившемуся без сознания Атилле. Она остановилась, пристально всмотрелась в заострившиеся черты юного лица, не знавшего лезвия бритвы.
- Лектора все сделала? – спросила она у надзирателя. Тот кивнул.
- Да. Спасибо, что вовремя прислали ее.
Пропустив последние слова мимо ушей, она коснулась головы Атиллы. Его состояние было удовлетворительным, но юношу следовало немедленно доставить в Школу.
- Готовь мои носилки, сопроводишь его лично. Потом носилки должны будут немедленно вернуться за мной. Помни, времени у вас мало, я не знаю на сколько долго продлится аукцион.
- Будет сделано, моя госпожа, - Иозар торопливо закомандовал слугами.
Удостоверившись, что было сделано все, что можно было сделать, Афина отправилась наверх. Пройдя через сложный лабиринт коридоров, она вышла в административную часть Колизея. У нее оставались еще несколько неоконченных дел, не терпевших отлагательств. Она быстро отыскала нужные двери и, предварительно постучав, дернула ручку на себя.
За столом, заваленном свитками, раскрытыми книгами, кодексами сидел Главный маг Арены, Деметрий. При виде посетительницы, он оторвался от бумаг, поднялся и почтительно поприветствовал ее. После чего он указал ей на скамью, стоявшую подле стола, и опустился на свое место. Афина аккуратным движением подобрала подол платья, усаживаясь на предложенное место, после чего со спокойной улыбкой взглянула на мага. Он вытянул руки со сцепленными пальцами, положил их перед собой.
- Я так понимаю, что визит Мастера школы – это не просто знак вежливости? – начал он.
Афина склонила голову, соглашаясь с его словами.
- Вы как всегда проницательны, уважаемый Деметрий. Позволено ли мне будет смиренно просить Вас и завтра о замене бойца?
Деметрий недовольно пошевелил губами:
- И с чем на этот раз связана Ваша просьба?
Афина приняла нейтральный вид.
- У меня небольшие дисциплинарные трудности среди гладиаторов.
- Опять? - голос Деметрия стал жестким. – Вы же знаете правила. Замена возможна только в случае, если гладиатор физически не может участвовать в бою: либо из-за травмы, либо из-за смерти. Других причин быть не может.
- Но ведь сегодня… - попыталась начать возражать она. Маг перебил Афину.
- Я сделал для Вас маленькое исключение, в знак моего глубокого уважения к Вам как к Мастеру и как к женщине. Но решать за вас Ваши проблемы с гладиаторами я не хочу и не буду. Если от Вас не будет заявленного ранее гладиатора на завтрашнее выступление, я снимаю Школу с боя. А это приравнивается к срыву договоренностей. Вы понимаете, о чем я?
- Естественно, - голос женщины звучал спокойно.
- Итак, Ваше решение? – он пристально смотрел на Мастера, заранее зная ответ.
- От моей Школы во второй день Игр – день богини охоты Дианы, на Арене выступит заявленный ранее гладиатор Максимус, - ровно, без эмоций в голосе произнесла Афина. Деметрий удовлетворенно кивнул.
- Большое спасибо. А сейчас Вы, видимо, хотели бы получить свое вознаграждение за сегодняшние бои?
- Вы абсолютно правы.
Деметрий вздохнул, поднялся, из-под груды свитков извлек связку ключей и отпер стоявший в углу сундук, из которого он извлек три кошеля с монетами.
- Итак, - начал он выкладывать перед Афиной кошели один за другим, - это за участие. Это – премия за победу во втором поединке. А это – за третий. Пересчитывать будете?
- Я доверяю Главному магу и Верховному судье Арены, - с достоинством ответила Афина, приподняв мешочки. Их вес соответствовал сумме, которую она ожидала получить. Оставался еще один вопрос, который следовало уладить немедленно. Как можно тщательнее подбирая слова, она заговорила:
- Во время последнего боя произошло небольшое недоразумение.
- Недоразумение? – Деметрий удивленно поднял брови.
- Если я назову это халатностью, это бросит тень на уважаемых организаторов боя.
- Что Вы имеете в виду? – Деметрий начал явно нервничать. Афина успокаивающе улыбнулась.
- А разве отсутствие должного инвентаря, способного повлиять на исход схватки, особенно если его наличие заранее прописано в договоре на проведение боя, не есть халатность со стороны его организаторов? Но мы можем назвать это недоразумением и разойтись добрыми друзьями.
- Виновный будет найден и наказан со всей строгостью, - хмуро произнес Деметрий. Афина поцокала языком.
- Боюсь, дисциплинарных мер в данном случае недостаточно. Я настаиваю на дополнительной сумме.
- Но у меня бюджет!
- А у меня контракт! И прямое нарушение правил ведения боя. Где черным по белому указано, что любая битва с Гидрой обязательно должна экипироваться жаровней. Но этого не было. Что вы на это скажете?
Деметрий молча встал, достал из сундука еще один кошель. Афина с крайне серьезным видом приняла его.
- Я благодарна Вам за то время, что Вы смогли мне уделить, - сказала она. Маг сел на свое место, тронул широкий браслет на запястье, принимая свой обычный, слегка напыщенный вид.
- Я рад, что мы нашли взаимопонимание, - с достоинством кивнул он своей собеседнице, женщина ответила улыбкой, приподнимая подол платья, намереваясь уходить.
- Спасибо, что нашли для меня минуту времени.
- Какие могут быть церемонии, - махнул рукой Деметрий, быстро вставая. Он вышел из-за стола, галантно помог Афине подняться, проводил ее до двери. Обменявшись последними любезностями, они наконец расстались. Судья Арены вернулся к своим записям, а Афина поспешила обратно в казематы, где начинался аукцион. Предстояло решить, в какую из школ попадут новые гладиаторы. Перед тем, как сделать шаг на первую ступеньку лестницы, ведущую вглубь Колизея, Афина обернулась. В комнату, которую она только что покинула, входил один ее очень хороший знакомый. «Странно, что он здесь забыл?» - этот визит насторожил Мастера школы Феникса, какое-то неясное пока, тревожное предчувствие охватило ее. Решив серьезно поразмыслить над увиденным, она твердо зашагала по выщербленным ступенькам. «Но что же все-таки привело сюда Юджина, Мастер школы Светлого Феба?»
В просторном помещении, предназначенном для проведения аукционов, собрались почти все заинтересованные стороны. Отсутствовал только Юджин. Афина расположилась в предназначенном ей кресле, приняла из рук служанки кубок с вином и, закрыв глаза, принялась смаковать терпкий напиток.
- Ну что, будем ждать нашего высокопоставленного собрата? – Анри пребывал в легком состоянии эйфории после выигрыша двух его бойцов. Опытный игрок, он получал истинное наслаждение от представления, от ощущения риска, азарта, охоты. В тоже время, он оставался холодным и расчетливым дельцом, свято чтущим свою выгоду. А когда выгода сопровождалась еще и прекрасным зрелищем – считал это особой милостью богов, благоволивших к его скромной персоне. Афина не пошевелилась, пропустив его замечание мимо ушей.
- Действительно, давайте побыстрее закончим, - проворчал Ной, - Я не собираюсь пропускать пирушку по случаю начала Фестиваля.
- Афина? – попытался позвать ее Георгос. Она неопределенно махнула рукой, мол решайте сами.
- Итак, трое согласны, - довольно потер руки Анри. – Распорядитель, заводи!
В освещенный круг в середине помещения втолкнули двоих давешних преступников: северянина с коротко стриженными белыми волосами и коренастого грека. Они щурились на яркий свет ламп, стараясь разглядеть окружающих.
- Назовите себя! – громогласно провозгласил распорядитель и ткнул длинной палкой в беловолосого. Он зло обернулся, дернулся всем телом.
- Говори! – повторил распорядитель.
- Я - Вовк из племени Гончих псов. Моя Родина у вас зовется Гиперборея.
- За что осужден был ты?
- Ну так, - криво усмехнулся он, - вырезали с приятелем пару-тройку купеческих караванов. Хорошие времена были.
- Теперь ты говори! – приказал распорядитель, тыкая палкой в грека. Он опасливо покосился в сторону распорядителя и торопливо заговорил:
- Я – Александер, сам с Крита. Служил в храме Бога-Быка. Меня несправедливо обвинили в хищении священного ладана с алтаря… Но я был совершенно невиновен!
Поток его словоизлияний был прерван очередным тычком палкой. Грек обиженно умолк. Распорядитель прокашлялся, покосился на стоящего рядом охранника, со скуки ковырявшегося в носу, и громко объявил.
- Да начнется торг. Первым выставляется варвар из Гипербореи. Называйте цену.
- Пусть будет сто сестерций. – небрежно бросил Ной.
- Сто сестерций? Хм. Воин сильный. Даю сто пятьдесят, - Георгос задумчиво тер подбородок.
- Двести, - коротко отрезал Анри. Афина молчала.
- Ваше слово, госпожа.
- На этот раз без меня.
- Но госпожа…
- Хорошо, двести пять и отвяжитесь.
- Уважаемая Афина не в настроении, - хохотнул Анри, - Впрочем, как и всегда.
- Может смена обстановки повлияет благоприятно на нашу почтенную матрону? Молоденькие мальчики прекрасны. Или госпожа предпочитает небритых воинов, пропахшихся кровью и потом? – как можно невиннее поинтересовался Ной. Глаза его превратились в щелки, и он с затаенным удовольствием заметил, как сжались кулаки Мастера школы Феникса.
- Оставь ее, - благодушно произнес Анри. – Неужели ты не знаешь о самом большом блюстителе морали в нашем беспутном городе?
Глаза Ноя притворно округлились:
- О! И кто же это?
Анри многозначительно повел глазами в сторону с трудом сдерживавшей ярость женщины. Чтобы разрядить грозившую в любой момент выйти из-под контроля ситуацию, распорядитель быстро заговорил:
- Итак! Двести пять сестерций за северянина. Кто больше?
- Двести пятьдесят, - поднял руку Георгос.
- Триста, - моментально увеличил ставку Анри.
- Четыреста, - улыбнулся Ной.
- Пятьсот, - парировал Анри.
- Я пас. – Георгос облокотился на одну из ручек кресла, продолжая зорко следить за коллегами по ремеслу.
- Шестьсот, - вкрадчиво произнес Ной. Анри начал терять терпение.
- Семьсот! – запальчиво выкрикнул он.
- Восемьсот.
- Девятьсот, - в голосе Анри сквозила плохо скрываемая злость и ярость.
- Тысяча, - торжественно проговорил Ной, почти прошептал. Анри открыл было рот, чтобы продолжить торг, но ничего не сказал.
- Итак, северянин переходит в Школу Преторианца за тысячу сестерций. Вырученные средства будут переданы беднейшим семействам Рима, - торжественно объявил распорядитель. Ной кивнул подручным. Пара дюжих бойцов вышла из тени его кресла.
- Как вы смели начать без меня? – в помещение четко чеканя шаг вошел Юджин. – Это нарушение всех возможных норм и правил!
- Четверо одного не ждут, - резко возразил Анри, нашедший на ком выместить свою досаду за проигранный аукцион.
- И чтобы тебя успокоить, предлагаю, чтобы ты забрал оставшегося кандидата себе, без торгов. Надеюсь коллеги возражать не будут? – улыбаясь предложил Ной. Юджин холодно и враждебно провел взглядом по четырем лицам. Афина порывисто встала, молча направилась к выходу.
- Эй, ты куда? – окликнул ее Анри.
- Торги окончены, мне здесь делать нечего, - ответила она.
- Он твой, Юджин. – Подвел итог Ной. Он дал знак своим бойцам, они встали по бокам от новоиспеченного гладиатора, один из них подтолкнул Вовка в плечо, давая знак идти.
- Руки убери, - тихо произнес он, но все же последовал за новым господином.
Помещение постепенно пустело. И вот в нем остались только служители Колизея, грек и Юджин, который молча стоял и смотрел на того, кто достался ему в качестве воина. Под пристальным взглядом темных глаз, грек ссутулился, предчувствуя новые страдания на свою пятую точку.

После аукциона Мастера школ собрались у выхода из служебных помещений. В первый день Фестиваля традиционно организовывалось пиршество, присутствие на котором было обязательно. Как всегда первым прибыл паланкин Ноя. Он с помощью слуг забрался на сидение, после чего приподнял занавеску и игривым тоном обратился к Афине
- Не желает ли уважаемая госпожа разделить мой паланкин? Мне есть чем развлечь женщину.
- Даже не сомневаюсь в этом, - спокойно ответила она, усаживаясь в свои носилки. Ной довольно хохотнул и дал сигнал трогаться. Вереница слуг с носилками, сложным церемониальным шагом направилась к храму Юпитера, где проходило празднество.
Прибытие Мастеров школ отметили с максимальной помпезностью. Молодые служанки осыпали их лепестками цветов, играла легкая музыка. Им сразу же было учтиво предложено привести себя в надлежащий аудиенции у Императрицы вид, чем те не преминули воспользоваться. Мужчины сменили свои белые туники на пурпурные. Афина, скрепя сердцем, переоделась в темно-синий наряд, расшитый, согласно традициям ее Родины, золотыми лавровыми листьями и украшенный жемчугом. Через должный промежуток времени, церемониймейстер созвал их для того, чтобы проводить в пиршественный зал. Мужчины галантно уступили первое место даме, церемониймейстер взмахнул жезлом, и вот они уже входят в заполненный празднично одетыми людьми зал с высоко парящей крышей, поддерживаемой исполинскими мраморными колоннами с коринфскими ордерами. Мастеров школ встречает шквал оваций, к ним оборачиваются люди, приветствуют их, говорят слова одобрения. Церемониймейстер подвел их к Императрице, которая, величественно улыбаясь, смотрела на приближающихся виновников торжества.
- Приветствую Вас, достойнейшие! – произнесла она, когда Мастера встали в ряд напротив ее трона. – Нашей милостью, и с благословения богов, желаю выразить Вам нашу благодарность за удовольствие, доставленное всем жителям Рима, от лицезрения прекрасных поединков, проведенных сильными мужами.
- Аве Мария! – взорвался зал криками. Мастерам школ были переданы кубки с вином. Они торжественно подняли их к небу, посвящая Юпитеру, потом пролили часть содержимого сосудов на пол, принося подношение богам, остаток же выпили до последней капли, после чего перевернули их верх дном, показывая, что в кубках не осталось ни единой капли. На этом официальная церемония закончилась, и Мастера смешались с толпой. Ной моментально оказался окружен свитой из девушек, с которыми он принялся непринужденно болтать, давая знаки слугам все время подливать в их чаши вино, и внимательно приглядываясь к аппетитным красоткам. Анри исчез в боковых комнатах, где его, страстного и азартного игрока, уже поджидал узкий круг избранных и игральные кости. Георгос степенно беседовал с почтенным пожилым военачальником с эмблемой Легиона на доблеска начищенных латах, чье лицо покрывали шрамы от былых сражений. Афина бросила взгляд на Юджина. Он направился к группе жрецов, от которой отделилась фигура в темном. «Странно. Что этот высокомерный гордец делает вместе с Верховным жрецом Плутона? Хотя они оба наследники Благородных Домов. Остатки былой мощи Рима. Но все равно, это так не похоже на Юджина»
- Высокородная госпожа!
Афина обернулась. К ней приближался улыбающийся полный мужчина с небольшой аккуратной бородкой, круглолицый, наряженный в темно-вишневую длинную тунику с синими вертикальными полосами. Она вежливо улыбнулась.
- Мое почтение, господин букмекер. Как Ваше многочисленное потомство?
- На все есть воля богов! Но пока на папашу Моисея никто не жаловался, - благодушно ответил он. Афина позволила себе улыбнуться.
- Радует, что у вас все так замечательно. Может также дорогой Моисей пояснит мне, как часть доходов от ставок, которые причитаются школе Феникса, идет мимо ее Мастера?
- Помилуйте, госпожа, да разве такое возможно.
- Я сама сначала не поверила, но факты – вещь упрямая. – спокойный взгляд темно-серых глаз выводил Моисея из равновесия. Он замялся, потом непринужденно улыбнулся.
- Ой вей! Не пристало столь почтенной госпоже слушать всякие досужие сплетни.
- Как вам сказать, - голос Афины продолжал оставаться крайне любезным. – Если бы сумма не была эквивалентна стоимости нескольких хороших рабов, годных для Арены, я бы еще подумала.
- Так много! – Моисей отмахнулся. – Да разве с моими-то доходами это возможно?
- Думаю, что да. Хотя, - Афина улыбнулась шире, демонстративно поправляя волосы рукой, унизанной перстнями, среди которых выделялся один, с крупным рубином: ее личный перстень, указывающий на высокое общественное положение и принадлежность к аристократии, - это вполне проверяемо. Если допустим, Сенат решит заняться оценкой деятельности отдельных граждан Рима.
- Нехорошо пользоваться родственными связями, - укоризненно покачал головой букмекер, не отрывая взгляд от рубина. Крупный камень редкого окраса и размера, явно индийский. Такие нечасто встречались даже у самых родовитых аристократов. Затем выражение лица Моисея изменилось, он подобрался, сосредоточился и он пристально взглянул на Мастера школы:
- Но соизволит ли Марк Аврелий оказывать такие услуги своей досточтимой супруге? Учитывая все обстоятельства?
На скулах Афины заиграли желавки:
- Школа – часть имущества моего уважаемого супруга. А он крайне трепетно относится к любому виду доходов, приносимых его имуществом. И очень не любит, когда кто-то на эти его доходы зарится. Надеюсь, мы прекрасно поняли друг друга?
- Я очень ценю искренность в женщинах. Это редкое качество, - поклонился Моисей, не желая показывать собеседнице выражение своего лица. – Но, возможно, мы сможем договориться другим образом? Если одна благородная дама принесет утешение исстрадавшемуся сердцу скромного гражданина, который давно и безуспешно страдает от неразделенных чувств…
- Супруга является частью имущества любого гражданина, - без эмоций в голосе прервала его Афина, - а я Вам уже поясняла, как Марк Аврелий относится к своему имуществу.
Моисей умолк, его живое лицо отображало целую гамму чувств.
- Когда Вы изволите получить требуемую сумму? – сухо спросил он.
- Немедленно, - быстро ответила Афина.
- Но помилуйте! Это же огромная сумма! Я не ношу с собой такие деньги, - воскликнул букмекер. Она лишь повела плечами:
- Сделаем так. Вы отправляете сейчас слугу за требуемыми средствами, и доставляете их ко мне в Школу. Пусть он передаст деньги Флавию. Он в курсе ситуации.
- Даже так, - Моисей тяжело вздохнул. - Ну что ж. Я надеюсь, Вас устроит маленький дар Школе от скромного почитателя ее Мастера.
- Вполне. Вы не возражаете, если я постою немного рядом с Вами.
- Хотите проследить, отошлю я посыльного или нет? Нет в Вас доверия к людям! – рассмеялся он, но все же подозвал слугу и отдал ему соответствующие указания. Афина с видом, полным признательности, склонила голову.
- Люди – крайне ненадежные создания. И кто, как не Вы, познавший всю глубину человеческих страстей, должен это знать?
Он подошел ближе, взял в свои руки ее ладонь, мягко погладил ее.
- Но может, я все-таки могу рассчитывать? – произнес он, заглядывая в глаза женщины. Она мягко забрала руку.
- Вы можете все, что Вам заблагорассудится. А сейчас прошу простить. Было бы невежливо весь вечер уделять внимание только одному человеку.
Моисей остался стоять, следя за тем, как его собеседница удаляется прочь и теряется среди гостей. Как только она удалилась на достаточное расстояние, его лица слетело наигранное благодушие. Он злобно сжал кулаки, но с его уст слетело лишь одно слово:
- Сука.

День первый

Пир заканчивался, гости постепенно разъезжались. Засобиралась к себе и Афина. Ей предстояло проделать долгий путь к своему поместью, где располагалась возглавляемая ей Школа. К выходу ее проводил Георгос. Он подсади ее на носилки, напутственно махнул рукой.
- До завтра, госпожа Мастер.
- До завтра, господин Мастер.
Этот ритуал существовал между ними давно. Они симпатизировали друг другу, эта аристократка и бывший воин и гладиатор, зубами, кулаками и недюжинным упрямством вырвавший свой билет в высшее общество. Она ценила его за ту помощь, что он оказал ей, когда в её руках оказалась крайне слабая школа, почти потерявшая лицензию на проведение боев в Колизее. Он признавал ее ум, способности руководителя и то, что она всегда держала себя с ним на равных, обращаясь к нему даже скорее как к старшему товарищу, а не как к безродному выскочке.
Махнув в последний раз на прощанье рукой Георгосу, Афина откинулась на мягкие подушки. Ее паланкин тронулся по тихим узким улицам спящего Рима. Шаг хорошо тренированных слуг был слажен, паланкин мерно раскачивался во время их ходьбы. Это действовало убаюкивающее, и незаметно для себя Афина задремала. Проснулась она только тогда, когда кто-то аккуратно тронул ее за руку:
- Госпожа! Мы прибыли, - осторожно произнес слуга.
Во дворике ее уже ждали. Флавий сообщил, что деньги от букмекера прибыли, сумма оказалась меньше ожидаемой, но в пределах погрешности. Афина лишь махнула рукой, пусть подавится.
- Как Атилла? – спросила она у Иозара. Тот помахал головой:
- Уже лучше, но состояние все равно крайне тяжелое.
- Хорошо, я зайду к нему, посмотрю что можно сделать. Что еще? Новенького пробовали?
- Да, я ставил его против Сатевиса. Очень достойно себя показал.
- Хорошо, возможно он нам скоро пригодится. Завтра с утра стоит его погонять, пусть прочувствует, что значит быть гладиатором Рима.
- Будет сделано, - Иозар широко улыбнулся. Афина вздохнула:
- Хорошо, пойдем к Атилле.
Гладиатор лежал на лавке в одной из дальних комнат поместья. Хозяйка присела на заботливо поданную Иозаром трехногую табуретку, мягко коснулась лба лежащего.
- Флавий. Пусть принесут из моей комнаты ларь с травами. Быстро.
Пока служанка несла необходимое, Афина сжала ладонь Атиллы между своими, закрыла глаза и наклонила голову. В воздухе повисла тишина. Эта тишина обволакивала всех: двух мужчин, стоявших у входа, лежащего юношу и сидящую со склоненной головой женщину. Наконец она открыла глаза, отпустила руку Атиллы и расслабилась:
- Где травы? – просила она у управляющего. Тот торопливо протянул ларец. Она поставила его на колени, неторопливо открыла, извлекла оттуда небольшую плошку и крохотный кувшинчик, запечатанный воском. Вскрыв кувшинчик, она поднесла его к разбитым губам Атиллы и влила его содержимое в рот юноши. Тот закашлялся, но открыл глаза. По лицу побежал румянец. Она улыбнулась:
- Значит жив будешь. Денек поваляешься и в строй. Ты мне еще нужен для великих дел.
Атилла ответил ей благодарным взглядом. Женщина тем временем смешала в плошке травы с какой-то дурно пахнущей черной субстанцией и стала намазывать эту смесь на его раны и ожоги. Особенно тщательно она наносила смесь на места переломов.
- Это быстро восстановит твои кости и кожу. Увы, я не могу разбрасываться своими бойцами. Так что придется потерпеть.
Тело юноши пронзила судорога. Он начал корчиться от боли. Иозар с жалостью смотрел на него. Афина пожала плечами:
- Ты же знаешь, что другого способа быстро восстановиться нет?
- Да, знаю, госпожа.
- Поэтому ему придется терпеть. Все, здесь я закончила.
Больше не посмотрев в сторону стонущего Атиллы, словно происходящее ее больше не касалось, она строго взглянула на Иозара:
- А теперь новенький.
В общем помещении для гладиаторов как всегда было душно, стоял устойчивый мужской запах. Мастер школы недовольно наморщила свой нос. Иозар указал на лавку, где повернувшись ко всему миру спиной, спало их сегодняшнее приобретение. Афина усмехнулась:
- Ладно, завтра утром будем с ним разбираться. Отбой.
Иозар склонил голову, приложил руку к груди в знак почтения. Афина развернулась и направилась в свои покои.
«Уже полночь, вон стража бьет в гонг», - думала она, входя в свою опочивальню. Мир для нее остался там, за дверью. И она позволила себе расслабиться.
Моментально навалилась усталость. Она тяжело стащила с головы покрывало, уронила его на пол, другой рукой сорвала с волос стягивавшую их сетку, встряхнула головой. Ларь с лекарствами показался ей невероятно тяжелым. Она подошла к столику, поставила его сверху, потом оперлась на столик, уронив голову на руки. Волосы заструились вниз, закрывая лицо.
- Тяжелый день для Мастера? – раздалось из темного угла. Афина моментально собралась, повернулась на звук. К ней подходил незнакомец в просторной пенуле. Он откинул капюшон, свет лампады тускло осветил знакомые черты лица. В глазах Афины загорелись лукавые огоньки:
- Ты же вроде как мертв? Но так даже лучше.
Она повернулась к гостю спиной, подняла волосы и, указывая на застежку ожерелья, произнесла:
- Не поможешь?
Над спящим городом разнесся последний удар гонга.