Литературный турнир - Архив Опции

[Critic]

I Литературный турнир: Тема "Святая инквизиция нагрянула в..."

Победитель! Pater noster или опиум для шиноби. Автор Egus

"Видно, Бога не согреет простой огонь,
Чтоб согреть его, не хватит смолистых дров!" -
Поразмыслил Доминик, поплевал в ладонь,
И сложил тогда костер из еретиков.
Кап-кап… кап-кап. Очередная холодная капля срывается с потолка и разбивается о пол. Это бесконечное однообразие сведёт с ума кого угодно. В каменном мешке нет окон, и ей не оставили свечи. Впрочем, это даже и к лучшему. Видеть, во что они превратили её руки – от такого впору завыть в бессильной злобе и начать кидаться на стены. Шиноби-медик тем и отличается от обычного, что пока он в сознании и обладает запасом чакры, простые раны для него не проблема, а временное неудобство. Но как, скажите – как вылечить саму себя, когда все до единой фаланги на твоих пальцах раздавлены тисками. Основательно постарались, что и говорить – ни единой печати не сложишь… а потом… потом началась гангрена.
Сакура сидела на груде тряпья в углу камеры, прислонившись спиной к стене, и медленно вспоминала, с чего всё началось. Конец Четвёртой Мировой войны. Наруто… рыжий придурок смог стать таким сильным. Сильным достаточно, чтобы сдержать своё обещание. Он победил Саске-куна не убивая, смог снова обратить того к Свету. Вместе они сокрушили Джуби и Мадару. Казалось – вот оно! Исполнение Пророчества. Ха! Какими же наивными мы все были…
Они пришли, откуда не ждали. Фигуры, закованные в сталь и окружённые аурой Силы. Силы, совершенно чуждой носителям наследия Рикудо. Их Теургия, Магия Слова Господня, с лёгкостью побеждала на поле боя все мощнейшие техники Союза Деревень. Их совершенно не заботила цена этой мощи – пользуясь Теургией они не тратили чакру, черпая энергию из каких-то совсем неведомых шиноби источников. И, что было самым ужасным, это холодная и беспощадная решимость, с которой они шли в бой. Фанатики, все до единого – кровожадные фанатики…
Со скрипом провернулся ключ в замочной скважине, хлынувший из коридора поток света на несколько мгновений ослепил её.
- На выход, ведьма! – прорычал стражник в тяжёлой броне.
Тяжело передвигая ноги в кандалах, Сакура Харуно двинулась по тюремному коридору. Значит, теперь и её черёд… с чего же они начнут этот фарс? Обвинения в язычестве, ведовстве, в том, что приносила в полнолуние младенцев в жертву своим Тёмным Богам? Разумеется, они даже предоставят ей защитника – протокол заседания Высокого Трибунала должен соблюдаться. Лицемеры…
Надзиратель передал её с рук на руки паре дюжих стражников Трибунала. Теперь они покинули тюремный корпус и шли через площадь для экзекуций. До крови закусив губу, чтобы не сорваться на крик, Сакура прошла мимо заострённых кольев, на которые были насажены отрубленные человеческие головы. Неразлучные теперь уже и в смерти. Рыжая, с полосками на щеках и угольно-чёрная.
Её почти втолкнули в Зал Заседания Трибунала. Поставили посреди зала, в кругу света, а перед ней за столом, кутаясь в багряных рясах с капюшонами, примостились Господа Высокий Трибунал Святой Инквизиции. Почти вечность ей зачитывали обвинение. Две вечности она отвечала, подтверждая все пункты обвинения – да, ведьма, да язычница, да впала во все смертные грехи. Сакуре хотелось лишь одного – чтобы всё это поскорее закончилось и она могла оказаться там… там где она снова сможет увидеть Саске и Наруто. Когда наконец прозвучало:«Приговаривается к смерти через четвертование. Приговор привести в исполнение незамедлительно.», она была… почти счастлива.
- Изверг вы всё-таки, Ваше Высокопреосвященство. Подонок и садист. – хмыкнул Глава Трибунала, обращаясь к коллеге, сразу как только розововолосую девушку вывели из Зала. – Не, ну правда, не слишком ли брутально, а Илюх? Четвертование…
- А я, Ваше Святейшество, с Вас беру пример, да-да. Ладно, дело сделали, пора и перекусить. Егор, ты насчёт пивка как?
- Как всегда… Знаешь, я тут подумал… а ведь отправься мы вместо «Наруто» в «Блич», всё могло бы выйти куда интереснее…
- Успеется ещё… Твоё здоровье!

Без названия

Старший следователь Коноховского УВД Наруто Минатович Удзумаков сидел на старом залатанном диване, курил чубук, и смотрел в окно, на то, как последние лучи уходящего солнца разукрасили вечернее небо багровыми красками. «Быть беде» - подсказывало старому следаку интуиция. Такие вечера не несут ни чего хорошего. Он немного погрустил, о тех временах, когда мечтал о высокой должности, и которой почти достиг… Но жизнь сложная штука, всё ставит на свои места. Наруто Минатович прищурился, и отхл(Censored)л крепкого чая. «Ни чего.. Прорвемся еще.». Воспоминания о прошлом, и планы на будущее прервал телефонный звонок. «У аппарата» - зевнул в трубку Наруто. «Беда товарищ следователь! Труп! Срочно выезжайте в ИчиРамен». «Датебайо тебя разбери» пробурчал Наруто под нос, одел кабуру с верным ПМ, и помчался в любимое заведение, со скоростью сочинской маршрутки. ИчиРамен был местом перекуса всего Коноховского УВД. Хозяин-добряк часто отпускал в долг, проценты не накручивал, и в лапшу не плевал. Хороший мужик.. Был. Сейчас он сидел на полу, с одетым на голову чаном, в котором еще совсем недавно кипело варево с лапшой, а из живота торчал огромный мясницкий нож. Недоваренный рамен растекся по полу, смешавшись с кровью и каловыми массами повара. «Дела-а-а» - протянул Наруто. Окинув профессиональным взглядом, он отметил, что ни чего не пропало, значит убили не из-за наживы. Жил Раменщик один, так что версия с бытовухой тоже отпала. Что тогда..? Наруто подошел поближе к трупу, и приподнял руку, согнутую в неестественном изгибе. В предсмертных муках, Раменщик нацарапал на полу букву «К». Озадаченный Наруто вышел из заведения, закурил папиросу, и отдался потоку своих мыслей… из которых его вывел мощный тычек в плечо. Обернувшись он увидел коллегу, сына китайского диссидента, следователя Ли Толстобровова. «Здарова братуха! Что раскопал?!»- весело поинтересовался Ли. «Да ни чего особенного. Рамен, да дерьмо. Дерьмо… ДЕРЬМО!» - внезапно прозрел Наруто, бросил недокуренную папиросу и бегом вернулся в помещение. На залитом полу, в лапше и дерьме убитого, покоилась самая настоящая улика – кусочек жабьего кала. Наруто не просто так получил должность старшего следователя, он знал, что жабье дерьмо можно достать только в одном месте – На жабей ферме под горой Мембоку. Пока Ли гнал на служебной волге, по оживленной автостраде Конохи, Наруто смотрел в окно, и размышлял, кому мог неугодить Раменщик. Прибыв к горе, следователи вышли и помчали в административное помещение. Открыв дверь, они увидели заведующего фермой, патлатого седого старика Джирайю, сжавшего кулаки, сидевшего с одетым на голову ведром с жабьим навозом, из живота которого торчал нож. «Опоздали?» - спросил Ли, «Нет. Он был первым» - пояснил Наруто. Оставив Ли изучать место преступления, он вышел подышать на воздух. В детстве старик Джи обучал его как доить жаб, и вообще, помогал по жизни советами. Выйдя на улицу, Наруто подумал, что надо проверть, не зажал ли в кулаках Джи подсказку для него, обернулся, чтоб вернуться, и упал как подкошенный, от мощного удара по затылку. Придя в сознание, Наруто обнаружил, что сидит голый, привязанный к стулу, в комнате с выключенным светом. Голова болела, тело затекло, в горле пересохло, и хотелось писать. А еще было страшно. Очень страшно. «Есть кто-нибуть?» - протянул Наруто. «Есть» Ответил ему голос. «Развяжите, я писать хочу!»- как можно жалобней попросил Наруто, лихорадочно соображая что же ему делать. «Для того чтоб пописать, развязывать не обязательно. Пипиську тебе ни кто не завязывал, Наруто Минатович». «Кто вы! Что вам нужно!?» - вопросил темноту Наруто. «Мы Карающая Длань священной инквизиции. Настало время свершить правосудие в Конохе. Ты тут не при чем, поэтому мы тебя отпустим. Не вмешивайся в это дело! А это тебе подарок, который покажет тебе силу наших слов, и серьезность наших намерений». Из темноты показалсь фигура в черном балахоне. В руках она сжимала причудливой формы раскалённое докрасна клеймо, похожее на то, которым Джи клеймил жаб на ферме. Не успев даже испугаться, Наруто ощутил как клеймо с силой вдавили ему в живот, прожигая кожу, заставляя кипеть жир и кровь, зажаривая на живую брюшные мышцы. Секунду спустя, сознание покинуло Наруто, и боль ушла, не успев как следует прийти… /The End

Ересь

- Таким образом, обвиняемый совершил следующие преступления: Во-первых - незаконные эксперименты над священной субстанцией; во-вторых - создание нестабильного артефакта, без соответствующего разрешения Верховного Синода – говоривший все эти громкие слова, был облачен в белоснежную мантию, расшитую нитями чистого золота, а его громогласный голос, волнами проносился над застывшей толпой испуганных зевак.
А человек тем временем, продолжал зачитывать длинный список преступлений человека стоящего на коленях у него за спиной.
– В-третьих - создание гибридных форм жизни второго и третьего класса без соответствующего разрешения Верховного Синода, с их последующим укрывательством; в-четвертых - умышленное сопротивление старшему Инквизитору при исполнении им своих священных обязанностей и, наконец, последнее, но наиболее гнусное из всех возможных преступлений – это создание «Сосуда».
По толпе пробежал невольный вздох и даже не оттого, что все ясно представляли себе что есть «Сосуд» и чем его создание так опасно для миропорядка, а скорее от того, как были произнесены эти слова, от того, какой гнев и негодования, охватили оратора при этих словах. Многим даже показалось, что на мгновение стало еще темнее, хотя это трудно себе представить, когда единственным светом в эту темную, пропитанную дымом, от сотен пожаришь ночь, был свет от четырех ярких факелов, расположенных по углам от импровизированного помоста, где должна была состояться казнь.
Собравшиеся здесь души с тревогой всматривались в стоявших на коленях, старясь не замечать разруху являющуюся следствием прихода отряда Инквизиторов во главе с членами Верховного Синода в Общество Душ, будто это могло защитить их от ужасной реальности. А обвинитель все продолжал произносить слова сулящие погибель:
- В связи с вышесказанным, Урахара Киске был признан Еретиком! Наказание – смерть и исключение из круга перерождения – последние слова, обвинитель буквально выплюнул, недовольно скривив свои пухлые губы.
Обвиняемый, несмотря на путы, поставившие его на колени смог слегка повернуть голову, дабы вонзить в члена Верховного Синода свой взгляд полный ненависти. Это, к сожалению все, что он мог сделать в этой ситуации.
Обвинитель в белоснежной мантии не удостоил еретика, даже взглядом продолжая исполнять свой долг.
- Обвиняемый № 2, к нашему сожалению, является скорее жертвой, нежели преступником – произнося эти слова, обвинитель добавил в голос неподдельную скорбь и сочувствие, как умелый оратор, управляя настроением толпы.
Взор всех присутствующих, тут же обратился на второго обвиняемого – светловолосого парня, вяло сопротивляющегося в своих путах. Совсем еще ребёнок – пронеслось в голове у многих.
- Курасаки Ичиго – обвинитель повернулся к временному шинигами. – Пойми, твоей вины в этом нет. Более того, твои действия говорят в твою пользу, и видит Бог – при этих словах обвинитель перекрестился, движением, вошедшим в привычку. – Мы пытались найти другой способ, но, увы, твоя сущность, сущность «Сосуда» - это угроза для всего сущего. Прошу тебя в последний раз, признай свою вину, и тебя не лишат, возможности переродится.
- Пошел к черту – медленно проговорил Курасаки Ичиго.
Обвинитель печально покачал головой, затем повернулся обратно к толпе.
- Обвиняемей Курасаки Ичиго, богомерзкий «Сосуд» был признан Еретиком. Наказание – смерть и исключение из круга перерождения.
Над разрушенным, после ожесточенных боев, Готеем -13, повисла давящая тишина.
- Исполнить приговор, поручается старшему Инквизитору – Айзену Соске, за его неоценимый вклад в наше дело.
Курасаки Ичиго собрав все свои силы, в очередной раз дернулся в своих путах. Безрезультатно. Урахара лишь опустил голову, понимая, что его путь на этом окончен.
- Мне действительно жаль – с потаенной грустью, тихо произнес возникший рядом Айзен, и одним стремительным движением, странного зазубренного меча, обезглавил двух еретиков.

Зарисовка

- И ты, еретик, именуемый Кучики Бьякуя, подтверждаешь ли ты злой умысел в преступлениях против господа нашего единого Иисус Христа…
Писец скучным голосом зачитывал с листа пергамента обвинения висевшему на дыбе молодому человеку. Его обнаженная спина превратилась в кровавое месиво: палач знал свое дело, а подследственный был крайне упорен в своей ереси.
Отворилась дверь, и в полутемное помещение, озаряемое лишь тусклым светом лампад, вошел сам глава Святой Инквизиции, преподобный Томас Торквемада. Следователь и писец одновременно вскочили с мест, склоняясь перед вошедшим. Он коротким жестом усадил их на место. Неторопливо, с достоинством, он подошел к бывшему капитану бывшего Шестого отряда, двумя пальцами приподнял его за подбородок, заглянул в глаза.
- Упорствует? – не оборачиваясь спросил он у следственной группы.
- Да, Ваше святейшество.
- Жаль, - Он отвернулся от жертвы, вытер руки белоснежным полотенцем, предусмотрительно поданным палачом. Все также спокойно пошел к выходу.
- В расход, - коротко бросил он.
От спокойного, ровного голоса преподобного Томаса, по спинам его подчиненных побежали мурашки. В помещении похолодало градусов на пять, хотя никто из присутствующих не применял демонических искусств. Бьякуя краешком своего затухающего сознания чувствовал чудовищную силу, исходившую от этого, на первый взгляд совершенно обычного и невзрачного человека. И ему впервые в жизни стало по-настоящему страшно. Страшно не за себя, а за полное крушение вековых устоев, сдавшихся под напором этого заурядного человека, посредственности, свято верящей в свою правоту.
В комнату влетел запыхавшийся послушник, чуть не столкнувшийся с его святейшеством. Осознав всю необдуманность своего поступка, послушник упал ниц на колени перед Торквемадой. Тот со спокойной улыбкой взирал на провинившегося подчиненного, обдумывая меру должного наказания в назидание другим, ибо дело господне не терпит суеты.
- Ваше святейшество! – торопливо затараторил послушник, - Его поймали.
Это могло означать только одно. Глава Святой Инквизиции моментально выкинул все суетные мысли из головы, осторожно прикоснулся к плечу мальчика:
- Веди меня, посланник небес.
Послушник, почувствовав, что добрая весть спасла его от грандиозных неприятностей, быстро вскочил на ноги, учтиво приоткрыл дверь перед преподобным Томасом, повел его по запутанным коридорам здания, где некогда заседал Совет Сорока Шести. Торквемада первым зашел в нужную комнату. Тщательно скрываемые эмоции на мгновенье вырвались наружу, лицо его озарила довольная улыбка:
- Вот мы и встретились, уважаемый Главнокомандующий.
Перед ним, в цепях, со скрученными за спиной руками, стоял Ямамото-Генрюсай. Торквемада, вглядываясь в лицо своего давнего противника, осознал, что это была победа. Еще одна маленькая победа над ересью, поглотившей эту проклятую землю. Но всеочищающее пламя спасет заблудшие души. И вера его святейшества была тверда, аки твердь небесная.

- Я поражаюсь Вашему коварству, - Гин в шуточном поклоне склонился перед Айзеном. Они оторвались от мониторов, позволявших им наблюдать за происходящем в Сообществе Душ. – Столь элегантное решение.
- Главное нам почти ничего не пришлось делать, - Айзен беспристрастно взирал на экран, показывавший десять костров с горящими на них капитанами Готея 13. – Всего-навсего использовал побочный эффект от деятельности Хогиоку и перенес этих психов, Псы Господни, как они себя называют, в Сейрейтей. А дальше можно было расслабиться и получать удовольствие.
Через пол года Святой Крест сиял над Лас Ночес.

Аутодафе

Наруто в последний раз посмотрел на стоящего перед ним старика в черном плаще и молча кивнул. Старик посмотрел на него с удивлением и тихой благодарностью.
- Инквизиция благодарит тебя, Узумаки Наруто, хокаге деревни Скрытого Листа.
Вместо ответа Наруто отвернулся. Старик опустил голову.
- Прими хоть благодарность лично от меня.
Не проронив ни слова, Наруто прошел мимо. За ним последовал конвой в котором не было необходимости. Идя по холодным каменным коридорам старого замка, Наруто думал… о жизни, о скитаньях вечных и о земле. Об ордене Инквизиции – хранителях мира. О том как сразу после окончания Четвертой Войны, началась Пятая, в которой шиноби схватились в смертельной схватке с этими религиозными фанатиками. Исход был виден с самого начала, Инквизиция неумолимо продвигалась вперед, сминая ряды шиноби. И до самого последнего момента, никто не знал причин этой войны. Лишь сегодня утром Инквизиторы предложили встречу глав противоборствующих сторон, и несмотря на все уговоры друзей, Наруто сбежал из Конохи и встретился с Великим Инквизитором. Пару минут назад он услышал причину войны и цену ее окончания – жизнь Кьюби. Инквизиторы считали демона слишком опасным оружием и должны были его уничтожить, навсегда. Единственный способ уничтожить хвостатого – вырвать его из тела джинчурики Экзорцизмом. Обряд убивал не только демона.
Коридоры закончились. Он вышел на площадь, где волнующаяся толпа шиноби с нетерпением ожидала его появления. Твердым шагом, безмолвно, не глядя в лица друзей, Наруто в окружении плотного кольца инквизиторов прошествовал к деревянному помосту посередине площади. Он видел тревогу на лицах людей, которым он был дорог, и знал, что ради него они пойдут на все, даже на смерть. И они хотели защищать его. Неджи с непроницаемым лицом стоял около эшафота, жуки Шино уже ползали по сухим доскам, а два Кибы презрительно подняв верхние губы, обнажили клыки и рычали на охрану в рясах. Шикамару наверняка уже продумал план по спасению Наруто. Толпа шиноби начала раскачиваться и шуметь, сейчас они набросятся на инквизиторов. Но сам Наруто этого не хотел.
- Стойте, - он поднял руку.
И воцарилась тишина. Безмолвие, в котором на всю площадь раздался звонкий голос Седьмого Хокаге. Его глаза уже изменились – он перешел в режим Отшельника.
- Шиноби Конохи, вы слышите меня?
По толпе прокатилось тихое «Да».
- Шиноби Конохи, я – Узумаки Наруто Седьмой Хокаге приказываю вам не вмешиваться в происходящее, что бы со мной ни произошло.
Толпа молчала. Лишь послышался заглушенный вопль Хинаты. Содрогаясь от рыданий, она упала на колени и пыталась закрыть лицо руками.
- Я жду вашего обещания, - потребовал Наруто, - клянитесь.
Под его пристальным взглядом, один за другим шиноби неохотно склоняли головы. Убедившись, что все до единого шиноби стоят смотрят в землю, Наруто обратился к служителям Инквизиции.
- Начинайте.
Грянул стройный хор голосов и под Наруто вспыхнул огонь. Серое пламя объяло его, внедрилось в его внутренности как червь и начало вырывать демона. Наруто стиснул зубы и продолжал смотреть на толпу, на знакомые лица. Демон кричал внутри него, сопротивлялся. Помимо своей воли, Наруто почувствовал как по щеке катится слеза. Физическая боль смешалась с душевной. Такие ощущения испытывает беременная мать, из чрева которой вырывают нерожденное дитя. Наруто в последний раз посмотрел на толпу и заставив губы растянуться в улыбке, поднял руку в приветственном жесте, показывая что все хорошо…

Рассказ

Толпа смотрела. Толпа ждала. Ждала крови человека. Жертвы.
В центре не большой площади, стоял мужчина, привязанный к столбу. Он был обложен сухими дравами. Засохшая кровь на полуразорвной одежде слабо развилась на холодном ветре.
Ближе всего к «костру» был старик. Его кипельно белая мантия, с синим крестом сильно контрастировала с грязным лохмотьям деревенских жителей.
– После того, как твоя жена, и твоя дочь была объявлено ведьмой, ты – он указал на осуждённого, привязного к столбу, – посмел встать на пути служителей бога, и попытался нас остановить!
Толпа одобрительно загудела. Осуждённый не слышал это стадо. Его жёлтые глаза были пусты. Он просто ждал, когда огонь унесёт его боль.
– От имени Господа, я объявляю исполнить приговор! – закончив чтение, старик махнул рукой. Двое мужчин молча зажгли костёр.
Огонь медленно поднимался по телу осуждённого, шипя, и потрескивая.
Толпа смотрела. Толпа ждала. Ждала криков, мольбы о прощение. Но осуждённый даже не удосужился поднять голову…

Старый человек, в сером кимоно шёл через пустынные районы Руконгаи. Встреча с друзьями затянулось за полночь, но ночь была хороша, и старик не спеша шёл домой.
Охотник ждал. Жертва шла в его лапы.
Старик размашисто хлопнул себя по шее. Какое-то насекомое больно укусило его в шею. Злобно бухча, он остановился возле дома, что бы передохнуть. Слишком хорошо он провёл вечер, учитывая его возраст.
Старику хотелось спать. Сильно спать…

Гул в голове – вот что первое было после пробуждения. Старик заклялся себе, что это было последний раз. Даже тело онемело, и не слушалась его. На шею как будто повесили петлю. С трудом открыв глаза, старик так и ничего не видел – непроглядная темнота вокруг.
– Проснулся? Прекрасно, – услышал старик со стороны. Белый свет ослепил его.
– Прекрасно, прекрасно, – продолжил голос. Резкий звук, как будто разворачивали какой-то свёрток.
Постепенно глаза привыкали к свету. Не большая грязная комната, в которой почти ни чего не было. Немного повернув голову смог увидеть, что лежит на старом столе. Мужчина, стоял к нему спинной, уткнувшись в свой свёрток.
– С вами было очень много проблем. В вашем возрасте, немного больше дозы, и всё бы прошло не так, как должно, – заботливо произнёс этот мужчина. Развернувшись, старик увидел на нём белый
– Кто-в…. – сипло простонал старик.
– Нет-нет, так не пойдёт – недовольно произнёс человек. Быстрое движение рукой, и человек больше не мог произнести ни одного звука. Всмотрясь в глаза, старик узнал его. Он почти не изменился с того дня, когда он отправил его на смерть. Только волосы приобрели синий цвет. И эти глаза… пустые, и горящие безумием… как в тот день, когда произошла казнь его жены и ребёнка…
– От мужских криков у меня начинается мигрень… – в руках у безумца был шприц, наполненный странной фиолетовой субстанцией. Он изучающее осматривали «добычу». В глазах старика был только страх.
Те, кто называли себя служителями бога, отняли у него всё. Даже после смерти он не смог найти их. Пустота поглотила его. И в этой пустоте, он нашёл нового себя.

«Фанатский экстаз»

- Но ведь я и вправду… ее люблю. – Смущенно оправдывался Наруто. Хината положила подбородок на голову блондина, радостно и облегченно заплакала, прислоняясь своей грудью к его лицу. Наследница клана Хьюга была связана странным, эротичным способом, при этом она располагалась на коленях у подсудимого и ее бедра обхватывали его талию. Кляп не давал страстным стонам разноситься по залу. Поначалу они мешали господам инквизиторам нормально соображать. Поэтому некоторым приходилось иногда отлучаться в туалет, дабы сбросить чарующую энергетику женской жажды ласки, но потом первый секретарь просто решил присобачить кляп.
- Ну тогда все просто – холодным и полным превосходства голосом истинного пророка продолжил изгонять ересь «Первый» - Берешь ли ты, Хината Хьюга, этого кретина в… в свои мужья?
Девичья реакция не заставила ждать. Хината активно сигнализировала о своем нерушимом согласии, устроив адскую скачку на теле Узумаки, продолжая тихо постанывать в такт движениям. От такого переизбытка сладострастия и близости разгоряченного женского тела, у парня закружилась голова, глаза начали закатываться. Лишившись рассудка, пуская слюни, он хотел многого, но молился об одном – лишь бы его не разорвало на части. «Первый», словно лукавый еврейский дядюшка, уловив нужный момент, подсунул брачный контракт, придерживая руку подсудимого, в которой уже была зажата авторучка. Угасающее движение руки и…
– Черт мы сделали это во имя человеческой логики! Ура товарищи, Ура! – по залу разносились восторженные возгласы.
- А что с Хиаши?! Он же убьет их всех, как только узнает – поинтересовался прокурор.
- Не беспокойся, все под контролем. Мы уже выполнили свое предназначение – все так же царственно, с бархатистыми обертонами истинного лорда проворковал «Первый» и торжественно зачитал список достигнутых побед инквизиторов – Итак, сеньоры, что же мы имеем в сухом остатке? Саске Учиха - неврастеничное эмо, в детстве был изнасилован старшим братом. Сакура Харуно – нимфоманка, гот, цвет волос ядовито алый, в одежде предпочитает черную кожу с металлическими вставками, мечтает, чтобы Саске прилюдно овладел ею… сам. Бедная девочка. Джирайя – глава порно индустрии континента. Активно принимает участие в съемках, что идет только во вред, но ему ведь пофиг… - чем больше пунктов зачитывалось, тем зеленее становились лица, осознавших размер вмешательства инквизиторов – Учиха Мадара повержен мной лично. Как жаль, такой старый детский трюк – «взгляните на мой меч…». Действительно жаль. Касательно клана Хьюга, «Псих» устроил им трехчасовое массовое ночное дрочево на лики хокаге. Женщины разносят еду и напитки, пока мужчины пашут в экстазе. Все заснятое на фото и видео будет отдано молодоженам, как гарантия безопасности. Теперь можно отправлять всех по домам. Спасибо вам русские фанаты манги «Наруто» за ценные идеи, которые мы смогли воплотить. Не забудьте - следующее наше собрание будет посвящено студии «Пиеррот»*.
Под колокольный звон, и напутственную речь все исчезли, растворившись в воздухе. Остались только двое. «Первый» и «Псих».
- Спасибо, что помог с Кишимото-сенсеем.
-Троллить мангак мое призвание. – Ласково улыбнулся Айзен Соске, предвкушая размах грядущей мести. – Но «Пиеррот» чисто на тебе, господин фанфикер «Псих».
__________
Студия «Пиеррот»* - выпускает аниме «Блич» и аниме «Наруто», прославилась своими жесточайшими филлерами к данным сериалам

Обсуждение конкурсных работ происходит в теме <a rel="nofollow" href="http://nedr.net/anime/index.php?showtopic=5856" target="_blank">http://nedr.net/anime/index.php?showtopic=5856</a>

[Critic]

VI Литературный турнир: Тема "Незнакомец"/"Незнакомка"

Полёты во сне и наяву

Я проснулся от звука будильника под ухом. Не открывая глаз нащупал телефон, нажал на кнопку. Её лицо ускользало, улетало вдаль, рассеивалось вместе со сном. А мне так не хотелось терять ощущение легкости, парения, что давал мне этот воздушный образ тоненькой девушки с длинными волосами, струящимися по её спине. Я не знал кто она, откуда являлась в мои грёзы. Я почти не слышал её голос, всегда доносившийся издалека. Но мне так хотелось догнать её, спросить:
- Кто ты, незнакомка?

Ежеутренняя толчея. Поток людей, спешащих на работу и учебу. Неизменный автобус, несущий меня к месту учёбы. Я равнодушно гляжу сквозь грязные окна автобуса. Очередной светофор. Я смотрю на тротуар. Черед дорогу идет … Она? Тот же милый изгиб шеи, те же светлые волосы, чуть курносый нос…
- Остановите, мне нужно выйти! – кричу я, но водитель не слышит меня. Автобус уносит меня вдаль, а я отчаянно хочу туда, назад, к моей незнакомке.

- Послушай, - дергает меня за рукав однокурсница, - мы тут собрались в одно место. Хочешь с нами?
Она очень милая девочка, мы часто болтаем с ней, она задорно улыбается и подмигивает мне, иногда словно невзначай касается моей руки, смешно вспыхивая при этом. Мне хорошо рядом с ней, легко, но стоит ей замолчать, я возвращаюсь обратно в свой мир, где царит Она, где летящей походкой скользит стройная фигурка по облакам моих мыслей. Однокурсница опять дергает меня за рукав.
- Ну что ты?
Я галантно подмигиваю ей.
- Всегда к Вашим услугам.
- ОЙ, ты такой замечательный! – радостно вскрикивает моя однокурсница. Она машет мне рукой и убегает по делам. В её руках я замечаю журнал, бросаю взгляд на его обложку. Оттуда мне подмигивает моя Незнакомка.
- Постой! – кричу я однокурснице. Она замирает, удивленно оборачивается ко мне. Я догоняю её, беру в руки журнал. Оттуда с улыбкой смотрит на меня одна из голливудских красавиц. Показалось… Но черт, я ведь был абсолютно уверен в том, что видел всё собственными глазами! Однокурсница продолжает смотреть на меня с немым вопросом. Я улыбаюсь.
- Ты не сказала где и во сколько мы встречаемся.
- Ой, прости! – она краснеет. – Конечно. В шесть?
- Идет, - киваю я. Она уходит, а я остаюсь стоять. К горлу подкатился комок. Почему же ты дразнишь меня, не даешься в руки, вечно убегаешь от меня? Почему не хочешь задержаться хоть на миг, моя Незнакомка?

- Эй, не сиди таим скучным! – однокурсница толкает меня в бок. Вокруг орет музыка. Почему ей постоянно нужно толкать меня? Или она другого способа привлечь внимание не знает? Рядом сидят ребята с потока. Однокурсница встает, начинает двигаться в такт музыке, зовя меня за собой. Мне особо не хочется подниматься и куда-то идти, но я улыбаюсь и выхожу следом за ней. Она кладет руку мне на плечи, призывно заглядывает в глаза.
- Ты такой рассеянный в последнее время. Тебе нужно больше отдыхать.
- Да, пожалуй, - рассеянно отвечаю я, огладываясь по сторонам. Неожиданно в толпе, в полутьме, прорезываемой вспышками прожекторов, я замечаю знакомый силуэт.
- Подожди пожалуйста, - отстраняю я однокурсницу, и спешу следом за исчезающей тенью. Она оборачивается. Да. Это моя Незнакомка. Ну почему ты дразнишь меня? Почему не даешься в руки?
Она проходит по темному коридору вглубь клуба, открывает маленькую дверь и ныряет туда. Я стараюсь не отстать от неё. Дверь. За ней лестница, ведущая куда-то наверх. Стук каблучков, кто-то поднимается вверх. Я хватаюсь за перила, бегу изо всех ног.

Последняя ступенька, еще одна дверь. Я раскрываю её. Передо мной крыша. На самом её краю стоит Она! Всё, как в моём сне. Длинные волосы ласкает легкий ветерок. На нежном лице играет полуулыбка. Я протягиваю к ней руку:
- Погоди, только не убегай. Ты ведь настоящая, не видение, не призрак. Я только хочу узнать как тебя зовут. Я придумывал тебе тысячу имен, но хочу знать одно. Настоящее.
Она поворачивается ко мне, балансируя на самом краю крыши, расставляет в стороны руки. Я слышу её голос:
- Готов ли ты принять то, что я предложу тебе?
Я подхожу ближе, заглядываю в её лучистые глаза. Еле слышно шепчу:
- Да…
Она обвивает меня руками, прижимается ко мне.
- Я не ошиблась в выборе.
И откидывается назад. Мы летим, летим над этим городом, поднимаемся вверх к облакам, парим в бесконечности.

Вой сирен, мигают красно-синие огоньки. Заплаканные студентки смотрят на остатки их бывшего сокурсника. Инспектор, окончивший допрос, огорченно кивает головой.
- Что с этими мальчишками такое? Уже четвертый случай за месяц. Заберутся на крышу и прыгают. Вроде не пьет, не курит, из приличной семьи. И главное записки никакой не оставляют. Что тут поделаешь?
Он разводит руками, идет к своей машине.

А где-то там, в спящем городе у изголовья старенькой кровати материализовалась лёгкая тень. Девушка вытирает с губ капли крови, улыбается и наклоняется над кучерявой головой юноши, которому снится его Незнакомка.

Победитель!. Бледная Автор Egus

В первый раз? Хм…. В первый раз я встретил её на том самом кладбище. Хоронили мою троюродную тётку. Все прощальные слова были сказаны, гроб опустили в яму, кинули по куску земли, дальше за работу принялись могильщики. Женщина наши продолжали реветь, а я… я решил пройтись по аллее. Кладбище было старым. Старым и красивым. Старые памятники, старые кресты, ветхие ограды. Зато много зелени – деревья, кусты, одичалые газоны.
Особого горя я не испытывал. Тётка никогда не была для меня особо близким человеком, да честно говоря, я вообще редко расстраиваюсь из-за чьей-нибудь смерти. Принимаю как должное, наверное. Небо в тот день было заволочено дождевыми тучами, холодная морось оседала на лице и одежде. Самое то, для кладбища, знаете ли.
И вот так, прохаживаясь по аллее, я увидел её. Точно не скажу, что именно привлекло к ней моё внимание. Девушка как девушка, бледная, в чёрном, как и положено. Хотя нет, всё же кое-что выделяло её среди других. На лице не было и следа печали – наоборот, лёгкая, мечтательная улыбка.
В тот раз я к ней так и не подошёл. То ли не предал значения, то ли постеснялся. Вернулся со всей роднёй с похорон, посидели. Разошлись. А вот дома мне почему-то вспомнилась эта девушка. И продолжало её лицо стоять перед глазами несколько дней подряд – на работе ли, с ребятами в компании... везде.
Со стороны посмотреть – мысль была идиотской. Ну не ходят нормальные люди на кладбища так часто! Шансов встретить незнакомку там же – да нет их, этих шансов. И всё же я решился. Взял отпуск за свой счёт. С утра и до позднего вечера моя машина стояла за воротами старого кладбища, таскал с собой бутерброды, кофе в термосе – так и дежурил. Да, это похоже на одержимость. Наверное.
И всё же, я встретил её снова. Спустя шесть дней, снова накручивая по аллее, я с ней практически столкнулся. Странно это, словно и не было её там за пару секунд до этого, а потом взяла и возникла. Из воздуха.
- Добрый день! – вырвалось у меня и я замер, про себя ругаясь на собственную тупость – «добрый день» на кладбище, угу. А может, у неё здесь мама похоронена? Щас пошлёт меня по известному адресу. И будет права.
- Добрый. – девушка посмотрела на меня и улыбнулась. Точно так же как и в первый раз. – День сегодня и правда замечательный. Вы тоже любите гулять по кладбищам?
- Да. То есть нет, не совсем. – я замялся, хотя в глубине души был рад, что она взяла на себя инициативу. – Полюбил с недавнего времени.
- Да? Интересно, а что послужило причиной? – девушка чуть лукаво посмотрела на меня.
- Вас здесь увидел. – наверное у меня было жутко дебильное выражение, когда я это произнёс.
А она… она захихикала, так заразительно, что и я расхохотался. А отсмеявшись, посмотрела на меня, и спросила:
- У вас бутербродика не завалялось? Есть хочется!
- Конечно. В машине.
Мы вышли за ворота кладбища, я открыл машину.
- Прошу! – распахнул я перед ней дверь.
- Это ваша? Красивая. – девушка одобрительно провела рукой по покрытому каплями капоту машины и села в машину.
- Удобная. И быстрая. – честно говоря, именно эти два качества я больше всего и ценил в своей тачке. А вот красивая ли? Ну, наверное, ей виднее… женщины вообще в этом лучше понимают.
- Вот бутерброды. В термосе кофе, только он уже сладкий, так что если вы не…
- Всё в порядке, я люблю сладкий. – она и впрямь с видимым удовольствием слопала бутерброд и запила кофе. Сжалась в кресле, кутаясь в плед, который я протянул ей с заднего сиденья. Я включил печку. Кажется, она и вправду озябла.
- И куда поедем? – честно говоря, если бы она сейчас сказала «Вперёд» или «По дороге в Ад», я бы всё равно тронулся. Но девушка назвала какой-то совсем обычный адрес, я знал, где это, далековато, но зато почти всю дорогу напрямик. По шоссе.
Где-то полчаса, пока я петлял по улицам и переулкам, мы обменивались короткими вежливыми фразами, в основном сохраняя молчание. Смеркалось. И вот, когда я уже вырулил на шоссе, она и произнесла:
- А хотите, я угадаю ваше имя?
- Ну попробуйте! – улыбнулся я. Вести машину по практически пустому шоссе, с прекрасным, новым асфальтом было легко, почему бы и не развлечься?
- Только если не угадаете с трёх попыток, скажете своё, договорились?
- Договорились! – девушка задумчиво теребила нижнюю губу. – Хммм… Саша?
- Мимо! Ещё две попытки! – улыбнулся я.
- Петя?
- Снова промах, чудесная незнакомка! Впрочем, ещё одна попытка, и я узнаю, как зовут вас.
- Как сложно-то… а случайно не Рогожин Артём Витальевич, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения?
Я чуть машину в кювет не загнал!
- Какого… мы до этого встречались, а я вас забыл?!
- Ваши права. – она протянула их. – лежали на полу под моим сиденьем.
- Ну и ну… подловили вы меня! – расхохотался я. – Я чуть и вправду не поверил, что какую-нибудь ведьму в машине везу.
- Это что, что-нибудь поменяло? То есть, если бы я и правда была какой-нибудь ведьмой, или экстрасенсом, это так сильно повлияло бы на ваше ко мне отношение?
- Да нет, пожалуй, нет. Просто нелегко так сразу принять такие вещи, знаете ли…
- Понимаю. Может быть, включите радио? Под музыку поедем.
- У меня неплохая подборка…
- Нет-нет! Лучше радио. Мне всегда это в машине нравилось – ехать и ловить случайную волну, никогда не знаешь заранее, какую музыку услышишь. Кассета, диск – это не то.
- Как скажете. – я включил радио, покрутил. После нескольких потрескиваний, и вездесущего «Маяка», попал, кажется, на что-то стоящее.
- Красивая музыка. И голос. Это Кипелов, да? Я не очень разбираюсь…
- Да, Кипелов, «Ария». – кивнул я. – Кажется, сейчас ещё одна песня будет…
- Это хорошо. Может быть, поднажмёте, Артём? Под такую музыку надо мчаться по такому шоссе, как на крыльях, а у вас машина быстрая, вы сами говорили…
-Ха! Ну, только не пищать и не жаловаться! Я вдавил газ в пол, машина как послушная лошадка рванула вперёд. За окнами по обе стороны от магистрали расстилались поля, почти сливаясь в полосы, проносили редкие горящие вдоль дороги фонари, и – странно искажалась перспектива, словно где-то там, на самой границе с недостижимым горизонтом дорога, по которой мы мчались, начинала сливаться с небом.
Я ускорялся, а машина шла ровно, хорошо. Кипелов в радио начал петь:
Не ведьма, не колдунья
Ко мне явилась в дом,
Не в пору полнолунья,
А летним ясным днём.
Обычно на рассвете
Я прихожу во сне,
Но все не так на этот раз -
Она сказала мне.

- Там высокооо… - начал я тихо подпевать припев. Внимание моё завлекла дорого, всё же такая скорость – не шутка. И – странно, я готов был поклясться, что моя бледная незнакомка сидит рядом и тоже слушает песню, а вот в голове у меня почему-то звучал её голос.
«Почему ты не грустишь, когда умирают близкие тебе люди? Почему принимаешь как должное их смерть? Как единый круговорот жизни и смерти? Почему ты любишь гулять по кладбищенским аллеям, почему любишь гнать на машине навстречу горизонту, зная, что никогда его не достигнешь? Почему тебя так привлекла странная, незнакомая девушка, которую ты встретил в совсем неподходящем для этого месте? Почему большую часть твоей жизни ты держался на расстоянии от других людей, постоянно общаясь с ними, ты словно возвёл между ними и собой невидимую стену? Почему ты живёшь так, словно уже умер, а вся твоя жизнь – лишь предсмертная агония? Почему? Почему??? Почему?!»
Пока ты жив, не умирай,
На этот мир взгляни,
У многих здесь душа мертва,
Они мертвы внутри.

Но ходят и смеются,
Не зная, что их нет,
Не торопи свой смертный час -
Она сказала мне.
Я был не в силах ни повернуться к своей попутчице, ни даже произнести хоть что-то. Всего меня захватила эта песня, эта дорога, эти бесконечные «почему?» в голове. С огромным трудом удалось лишь бросить взгляд на спидометр. Стрелка доползла до крайней отметки «220» и теперь билась в ограничитель. Руки словно прилипли к баранке, а вид впереди и вовсе превратился в что-то среднее между видениями героинщика и картинами Дали. Дорога извивалась и уходила в небо, в котором пылало пламя и выстраивались загадочные символы, по бокам не было уже ни лесов, ни полей, только проносящиеся на огромной скорости мимо нас шаровые молнии.
И именно в этот момент её худенькая, но твёрдая рука схватила руль и резко увела машину в бок.
Скрежет металла, хруст стекла, удар. А затем, я словно раздваиваюсь. На краткий момент я вижу себя со стороны, двух себя – одного – изрезанного стеклом, окровавленного, в искорёженной куче металлолома, врезавшейся в столб. И второго – в целой, только почему-то полупрозрачной, машине, продолжающего, как ни в чём не бывало ехать вперёд. Точнее – вперёд и вверх.
Я вернулся в себя. Теперь – в единственного себя. Машина летела в пылающие Небеса, я с трудом разжал закоченевшие руки.
- Теперь можешь отдохнуть. Дальше мы доберёмся и так. – произнесла бледная незнакомка и протянула мне стакан с кофе. – Выпей, Артём.
- Кто ты? И что… что это всё значит?
- Ты ведь понял уже. Только боишься произнести вслух. Но уже поздно бояться. Я полюбила тебя, Артём. И потому обставила всё так, как ты в глубине души и хотел, чтобы всё произошло, ведь так? Ты уже знаешь ответ, а потому… насладись путешествием!
И уже зная ответ, я услышал его. Ведь из приёмника по-прежнему доносилась та песня.
Не ведьма, не колдунья
Явилась в дом ко мне,
А летним днём испить воды
Зашла случайно СМЕРТЬ..

Незнакомка

Забег на пятьсот метров, пришёл на смену устаревшей стометровке на Олимпийских играх еще в 2024 году. Революционное развитие генетики и невероятный скачок человечества по эволюционной лестнице, сделал эту дисциплину бессмысленной. Спортсмены преодолевали её быстрее, чем люди могли настроиться на шоу. И Олимпийский комитет принял решение увеличить дистанцию.
Новые возможности, новые стратегии тренировок, подняли человеческие способности на недостижимую прежде высоту. Теперь человек, без каких либо затруднений мог поспорить даже с гепардом.
Так шли годы, ставились новые рекорды, страны завоёвывали золото, зритель наслаждался великолепным зрелищем людей, преодолевавших пятисот метровую дистанцию за считанные секунды. Все были в восторге. Но потом и этого стало недостаточно. Установился новый потолок времени, который никто из спортсменов не мог преодолеть. Самые именитые, самые талантливые приближались, подтверждали, но преодолеть не могли. Сотни миллионов было потрачено на исследования. Лучшие умы разрабатывали новые приемы в тренировках, но ничего не помогало. Это был потолок в человеческом развитии на данный момент. И вскоре все смерились, приняв за догму, что барьер Карла Джотта, названного так в честь первого бегуна, поставившего непревзойденный рекорд в скорости в 2052 году, преодолеть пока невозможно.

***

- Ну, парень не подведи – нервно говорил чернокожий тренер своему подопечному, попутно растирая его массивные мышцы ног, специальной мазью, на основе синтезированных стволовых клеток. – Помни все, о чем мы с тобой говорили. Плавный старт и резкое ускорение. Запомни, иначе повредишь мышцы, и золото уплывёт в Российскую Империю.
- Понял – рассеянно ответил двадцатилетний спортсмен, мыслями блуждая, где-то далеко отсюда.
- Эй, Билл, ты чего спишь на ходу? Ты что вчера был с девушкой? Если это так я клянусь, что ты у меня забудешь дорогу в большой спорт – поднявшись, и смотря прямо в глаза парню, сказал тренер.
- Да, не был я ни с кем. Лег вчера в десять, как и было сказано – слегка слукавил парень. Ему не хотелось врать тренеру, но правду говорить, отчего то тоже не хотелось.
Какое то время грозный взгляд буравил парня, но постепенно смягчился.
- Ладно, верю. Мне доложили, что в твоём номере никого не было.
Тренер не заметил легкого удивления на лице его подопечного, иначе бы его подозрения вернулись к нему с новой силой.
- Ну, всё, давай с богом. И помни, на тебя смотрит вся страна. Ты просто обязан сегодня достичь планки Джотта.
- Будет сделано – с напускным спокойствием ответил парень и пружинистой походкой двинулся в свою раздевалку.
До забега оставалось меньше часа.

***

Нервы были скручены в тугой комок. В голове отдавалось лишь уханье собственного сердца. Пальцы уперлись в прорезиненное покрытие дорожки, слегка побелев от напряжения. Несколько быстрых взглядов по сторонам. Соперники. Сосредоточенные. Словно тугие пружины готовые распрямиться в мощном беге. Вот и он – Александр Малышев. Двукратный Олимпийский чемпион. Трижды достигавший заветного, для каждого бегуна, рубежа. Его сегодняшний главный соперник. Остальные не в счет. Все они на голову ниже его и Александра. Ну, может быть Немец, взойдет с ними на пьедестал, но остальные будут далеко позади.
Погрузившись в размышления, Билл чуть не пропустил сигнал судьи к готовности. Кровь, разогнанная адреналином, ударяет в уши, выдавая громоподобные, словно древние барабаны, звуки. Энергия в мышцах практически распирает их не находя выхода. И вот выстрел стартового пистолета.
Взрыв во всем теле. Энергия неудержимым потоком сметает все ограничения, но сила воли спортсмена всё же придерживает её на краткое мгновение, позволяя мышцам без предельных нагрузок оторвать поджарое тело человека в первые мгновения бега. И вот последние препятствия рушатся, и происходит небывалое. Время практически останавливается для Билла
«- Что происходит?» - ворочается в голове медленная как сонная муха мысль. «- Что-то пошло не так?»
Воспаленный от перегрузки мозг на сотую долю мгновения возвращает Билла в прошлый вечер. К той незнакомке, которая появилась в его номере практически перед сном.
- Кто вы? Что вы здесь делаете? – удивился парень, входя из душа в одном полотенце и видя в гостиной своего номера странную женщину.
«- Сумасшедшая фанатка» - подумалось ему тогда.
- Я? – по-доброму улыбнулась молодая женщина. – Я твой билет к победе.
- Что вы имеете в виду? Прошу вас уйти, у меня завтра ответственный забег.
- Я знаю, поэтому я здесь. Я пришла помочь тебе.
- Спрашиваю в последний раз кто вы? – рассердился парень, когда женщина грациозной походкой направилась к нему.
- Это не имеет значение. Это всё неважно и не существенно. Главное – это твоя победа. И то, как ты победишь.
- Я вас не понимаю – парню вдруг стало не по себе, от странных речей незнакомки, от её бархатного голоса и от запаха её духов.
- Поймешь – лукаво улыбнулась, они и необычайно быстрым движением вогнала в его плечё автоматический шприц.
Дальше Билл помнил плохо.
Мгновенно мысли вернулись из потока воспоминаний, стараясь найти выход. Ведь он сейчас проиграет. Такой отвратительный старт и период разгона он окончательно прохлопал. Тренер его убьет, а если еще в его крови обнаружат какой ни, будь допинг, то с карьерой можно распрощаться.
И вдруг Билл понял, что не видит соперников. Вдруг он понял, что их нет впереди, все они сзади только, только заканчивают свой первый шаг, а он уже впереди. Невероятно. Восприятие вдруг ускорилось. Нереально вздутые по всему телу вену вернулись в норму, продолжая, однако бешеную перекачку крови.
Человек, молодой, но уже достаточно известный спортсмен по имени Билл буквально выстрелил со старта. Невероятная, невообразимая для человека скорость завладела парнем. Он бежал, и ему хотелось бежать. Упоение невероятной скоростью невозможно было передать словами. Он словно летел. Впервые человек смог испытать чувство полета без использования, каких либо приспособлений. Только он, только его тело контролировало все это великолепие. Финиш. Шуршание кроссовок по поверхности трека.
Молчание. Врыв ликования. Народ на стадионе неистовствовал. Люди повскакивали со своих мест, радостно крича, и скандирую имя спортсмена. Весь мир, наблюдавший прямую трансляцию, в своих домах, разразился возгласами радости и негодования. Всё смешалось. Репортеры, скучающие в начале, теперь расталкивая друг друга, ринулись к победителю. Мир замер устремив свой взор не удивленного парня до конца непонимающего, что сейчас произошло. Более ушлые судьи, знающие своё дело запустили сотню тестов способных по записи построить графическую модель всего забега. Тут же был сделан срочный запрос в лабораторию, на предмет использования сильных, запрещенных препаратов.
А тем временем финишировали остальные спортсмены, ошарашено глядя, на молодого парня по имени Билл.
- Внимание! Минуточку внимания! – зазвучал из усилителей голос главного судьи.
Воцарилась неуверенная тишина.
Бил замер готовый услышать свой приговор за использование запрещенных наркотиков.
Время тянулось мучительно долго, но вот властный голос продолжил.
- Установлен новый мировой рекорд в забеге на пятьсот метров.
На главном экране высветились яркие цифры результата. Люди ахнули, зашептались. Предел был преодолен, да еще как. В два раза быстрее. В два раза. Все вдруг поняли, что это невозможно. Неужели парень под допингом?
Тем временем голос продолжил.
- Нам передали анализ крови спортсмена, сделанный непосредственно перед забегом.
Опять мучительная пауза.
- В крови, спортсмена из ЮАР, запрещенных препаратов не обнаружено. Все показатели в пределах нормы. Поздравляю.
Новый, еще больший взрыв аплодисментов затопил трибуны. Теперь казалось, радовались все. Новый прорыв. Новый виток в истории спорта. Невероятно, невообразимо. Комментаторы обнимались и кричали, стараясь передать свои эмоции телезрителям, но не могли собраться с мыслями. Это был исторический момент, и они присутствовали при нем.
Билл рухнул на колени не способный осознать произошедшего. В его голове еще жило ощущение полета. Свободны.
Его подняли на руки члены его команды, во главе с улыбающимся тренером. Его стали подбрасывать в воздух и что-то кричать, но Билл не слушал, ошарашенный своей невероятной победой. И тут он уловил странно знакомый запах. Взгляд в одну, в другую сторону и вот он натыкается на знакомый взгляд вчерашней незнакомке в легком летнем платье. Она улыбается и лукаво смотрит на него.
- Кто ты? – тихо шепчет парень, но на мгновение его взор заслоняют десятки улыбающихся, и что-то кричащих людей, и вот неизвестной женщины уже нет на том месте.
Вскоре её образ окончательно сотрется из памяти Билла Джулима, в честь которого был назван новый барьер в скорости, который не могли преодолеть еще несколько десятков лет.

Пользуясь служебным положением, ААК задержал ряд работ автора Критик для более тщательного редактирования, они будут добавлены немного позже на внеконкурсной основе.