Здесь будут выкладываться различные фанфики по Наруто
Вот 1ый фанфик Название:День Рождение Лидера Акацук Жанр:Стёб Фандом:Наруто Содержание:Стёб он и есть Стёб Кем написано?:
Скрытый текст
Днюха ЛИдера: На улице стоят Наруто, Сакура, Хината, Гаара, Шикамару, Темари и Саске перед штаб-квартирой Акацук и готовятся к нападению на членов организации. Наруто: Я хочу рамен! Сакура *дает Наруто кулаком по морде*: Заткнись, идиот! Ты пять минут назад съел сорок порций рамена! Хината *смущается*: Наруто-кун… Наруто: Вот именно, Сакура-чан! Всего сорок порций и аж пять минут назад! Саске *серьезно обращается к Сакуре*: Он прав, Сакура! На голодный желудок атаковать бессмысленно! Сакура *урчит в животе*: Ну да, ты конечно же прав, Саске-кун! Только чтоб мы все отдали свой рамен придурку Наруто еще раз… Наруто *довольный*: Ну и что, Сакура-чан! Все равно вы не хотели его есть! Хината: Наруто-кун… Гаара *обиженно*: Ну кто не хотел., а кто наоборот! Меня задолбало есть песок, а ты отнял у меня весь рамен! Шикамару: Полная задница! Темари: Гаара прав, мне тоже надоело давиться этим поганым песком! Саске: В любом случае, до ближайшего рамен-бара далеко, и нам придется сейчас провести операцию… Сакура: Правильно, Саске-кун! Наруто *передразнивает*: Правильно, Саске-козел! Сакура *мужским голосом*: Nani? Наруто: Нет-нет, ничего, Сакура-чан! Хината: Наруто-кун… Шикамару: Мне лень слушать вашу перебранку! Или мы атакуем, или не атакуем! Гаара *ноет*: Я хочу рамен! Темари: Видно от общения с одним придурком у Гаары развился комплекс неполноценности… Наруто *бодро встает*: Ну, чего же мы ждем? Вперед! Сакура *врезала Наруто*: Дурак, это только ты такой бодрый! А мы уже два дня ничего не ели! Появляется Какаши. Какаши: Извините, извините, я заблудился на дороге жизни! Наруто с Сакурой: Ты опоздал!!! Саске: Трое идиотов… Шикамару: Раз все в сборе, то пошли! Все врываются в здание Акацук, и, к превеликому удивлению, их никто не встречает. Саске на дверях замечает вывеску. Саске *читает объявление*: По воскресеньям у нас выходной, так что прошу не тревожить! P.S. А сегодня у Лидера Днюха! Наруто *разочарованно*: Ну так даже не интересно! Я ведь забыл купить рамен! Саске *нетерпеливо*: Нет! Я мститель, я должен найти Итачи! Темари *дает Саске по голове веером*: Задолбал уже со своей местью! Саске *робко*: Gomen… Шикамару *садится на пол*: Полная задница! И ради этого мы тащились сюда! Гаара *возбужденно*: Нет! Давайте тоже поздравим Лидера! Сакура: А что мы ему подарим? Ведь это невежливо! Хината: Наруто-кун… Сакура: Правильно, Хината! Подарим им этого придурка! Одной заботой у них больше! Наруто *возмущенно*: А я-то согласия не давал! Какаши *встает на колени перед Наруто*: Ну, пожалуйста! Я тоже хочу побуха… попраздновать! Тем более они обрадуются, ведь сами так давно тебя искали! Наруто *в сомнениях*: Ну не знаю… Темари *встает на колени рядом с Какаши*: Ну пожалуйста! Там ведь папочка будет платить за весь твой рамен! Наруто: Да, но… Что ты сказала?! РАМЕН! Тогда я иду! Хината: Наруто-кун! Не надо! Наруто *не слышит Хинату и продолжает плясать*: Рамена столько, сколько захочу! Рамена столько, сколько захочу! Сакура *врезала Наруто*: Заткнись, придурок! Если мы хотим Акацукам сделать сюрприз, то надо тихо себя вести! Наруто: За что, Сакура-чан?! Саске: Сюрприз! Вот именно. Молодец, Сакура! Сакура *краснеет*: Спасибо, Саске-кун! Какаши *встает с колен*: Ну что, идем! Гаара *улыбается и хлопает в ладошки*: Ура! Идем праздновать Днюху Лидера! Темари *лукаво улыбается*: Кто Лидер? Был Лидер! Все поднимаются по лестницы. Сверху слышен шепот. Все ниндзя тихо приоткрыли дверь и заглянули внутрь. Внутри темнота, и лишь раздаются голоса Акацук. Лидер: Кисаме! Ты просто лапа! Я всегда мечтал о таком подарке! Кисаме: Вы меня смущаете, Лидер-сама! Дейдара: О, как это симпатично! Нет, Лидер-сама, вы не туда суете! Лидер: Думаешь? Тоби: Да, Дей прав! Лидер: Тогда чуть правее!.. Ой, не входит! Что же мне теперь делать? Кисаме: Дайте-ка мне попробовать, Лидер-сама! Лидер: Кисаме, не туда суешь! Хината: Я не могу больше это слушать! Сакура: Меня сейчас вырвет!.. Темари: Там все так захватывающе! Интересно, что будет дальше? В комнату ворвался Гаара, включил свет и увидел Акацук, собирающих мозаику. Гаара: Итак, мы все пришли поздравить обожаемого Лидер-саму! В комнату входят все остальные и вносят Наруто, замотанного в подарочную бумагу. Какаши: Мы решили, что без подарка как-то невежливо приходить! Так вот, это вам, Лидер! Акацуки смотрят на ниндзя с удивленными глазами. Темари: От всей души желаем побольше саке и поменьше Орочимару! Саске: Кроме этого, у нас есть еще один подарок! Это Гаара! Гаара: Вы меня смущаете!.. Хината: Д-д-да… Сакура: Лидер-сама, а сколько вам лет? Мне так хочется подергать вас за ушки! Шикамару: Полный отстой! Из подарочной бумаги появляется Наруто. Наруто: Папочка, вот мой счет за рамен! Лидер: ЧАГО? Наруто *обиженно*: Ну папочка… А я тебе Кьюби отдам! Сакура: Так что, Лидер-сама? Можно вас за ушки подергать? Какаши замечает в конце комнаты книжную полку и подбегает к ней. Какаши *читает названия книг*: Дзирая, Дзирая, Дзирая… О-о-о-о-о!!! Гаара: Лидер-сама, а вы заплатите за мой рамен? Лидер: ДА НА КОЙ ЧЕРТ ВЫ СЮДА ПРИПЕРЛИСЬ? Наруто: Не ори, папочка, а то народ испугаешь! Лидер сел на стул. Лидер: Это сон, просто кошмарный сон… Итачи: Может, объясните причину столь неожиданного появления? Какаши *на секунду отрывается от книжной полки*: А зачем нам причина? Нужен только повод! Наруто подбежал к Лидеру. Наруто: Папочка, а можно поиграть с тобой в ниндзя? Лидер истерично закатывает глаза. Саске: Учиха… Итачи… Я пришел у… Темари дает Саске веером по голове. Саске: Братишка, давно не виделись! Гаара: А когда будем буха… пить за здоровье лидера? Шикамару: Надоели! Кисаме достает меч. Кисаме: Попрошу удалиться. Эта вечеринка только для членов Акацуки! Какаши нашарил среди книг регистрационный журнал Акацук. Какаши: Сейчас все исправим! Какаши открыл журнал и вписал все имена, кроме Наруто и Гаары. Наруто *обиженно*: Какаши-сенсей! Это нечестно! Гаара: Это нечестно! Какаши: Ладно вам, все равно в качестве подарков остаетесь! Темари: Лидер-сама, а сколько вам лет? Сакура: Да, Лидер-сама, сколько? Саске: Мне просто не терпится узнать возраст одной самой важной персоны! Лидер *смущенно*: Много… Хината: Не-не-ужели… Дейдара: Да, Лидер у нас большой и сильный! Итачи: Братишка, хочешь помочь нам собрать мозаику? Саске: Ты-ы-ы-ы… Я пришел у… Темари дает Саске веером по голове и шипит на него. Темари: Урод, еще одно слово, и ты отправляешься обратно к Орочимару! Саске: Ладно, ладно… Gomen… Итачи, я был бы рад, но вот знаешь, устал с дороги… Итачи: Жаль… Ну а вы, Темари, Сакура, Хината? Хината: Я…я не х-х-хочу! Сакура: Вот еще! От Саске-куна отходить! Темари: Я с удовольствием! Сасори: Итачи, думаешь можно? Зецу: А Лидер согласен? Лидер: Больше народу - легче собирать! Шикамару: Когда ж додумаются до бух… того, чтобы выпить за здоровье Лидер-самы… Какаши: Лидер-сама, а вы не дадите мне почитать? Лидер *возмущенно*: Здесь тебе библиотека что ли? Темари: Извините, Лидер-сама… По-моему, вы как-то… как бы это сказать… неправильно собрали мозаику… Вот к чему приводит сидение в темноте! Лидер *смущенно*: Многие окулисты на этом меня ловят… Да ладно, попробуй ты… Темари: Сами попросили! Кисаме: А ей можно доверять? Темари еле заметно улыбнулась и скорчила рожу. Темари: Я ж девушка, черт возьми! Как я могу обманывать? Сакура начала приставать к Саске. Сакура: Саске-кун! А ты не хочешь прогуляться? Саске посмотрел на Сакуру, как на Ино. Саске: Достала… Наруто: Папочка, а ты мне не дашь пособирать мозаику? Темари: Дааа, вижу такое детям и людям со слабой психикой показывать нельзя! Кисаме: Ну а что я еще могу дарить Лидеру… Картиночку с цветочками? Зецу: Так, попрошу не увлекаться! Тоби: Да, именно! Гаара: Лидер-сама, а сколько у вас мозаик? Я так люблю их собирать! Сасори: А когда будем бух… пить за здоровье Лидера-самы? Шикамару: Додумались… Хината: А мне можно… чуть-чуть? Зецу подходит к Хинате и обнимает ее, та дрожит от страха. Зецу: Можно и не чуть-чуть! Сакура: Запомни, Саске-кун, тебе пить нельзя, или Орочимару снова тебя соблазнит! Помнишь, как это в первый раз? Саске: Могла бы и не напоминать… И вообще, ты меня достала… Здесь нет Орочимару! Лидер: Да, что-то он опаздывает… Саске: Nani? Темари: Вот, Саске! В этот раз тебя не придется тащить по Конохе, когда ты не в вменяемом состоянии… Саске *возмущенно*: Когда ж это было?! Нашла что вспомнить! Темари: Не знаю, не знаю… Забыл уже, что по дороге творил? Саске: Это был не я! Меня загипнотизировал Какаши с помощью Шарингана! Какаши: Это был не я! Меня загипнотизировал Итачи с помощью Шарингана! Итачи: Это был не я! Это был Тоби! Тоби: Что за наезды?! Меня в Конохе столько лет не было! И вообще, это был Лидер! Он первым начал! Лидер: Сейчас здесь будет много трупов! Сасори: Ли-ли-лидер-са-ма… Успокойтесь! Мы все тут на пределе! Дейдара: Да, успокойтесь! Нам проблемы не нужны! Здесь гости!.. Наруто обнял папочку. Наруто: Папочка, успокойся! Попробуй рамен, приготовленный по моему рецепту! Саске вспомнил этот рамен и поморщился. Саске: По секрету, лучше приготовиться! Сакура: Nani? Наруто, ты травил Саске-куна своим раменом? Наруто: Н-н-еет, Сакура-чан… Он просто фантазирует… Ничего такого не было!... Сакура: Неужели?! Сакура подбежала к Наруто и отбросила его к стенке одним ударом. Сакура: Еще раз такое услышу, ты труп, придурок! Наруто *последние слова перед потерей сознания*: Сакура-чан, за что? Гаара: Ну почему все веселятся без меня? Хината подбежала к Наруто. Хината: Наруто-кун, ты в порядке? Зецу посмотрел на Наруто, а потом и на Сакуру. Зецу: Вот это баба! Как за каменой стеной! Сасори: А мне потом с такой встречаться… Помогите! Дейдара: Крепись, напарник! Итачи: Лидер-сама, а как поживает ваша мозаика? Лидер отвлекся от желания прихлопнуть Сакуру, которая навредила любимому чаду. Лидер: Темари, ну как там? Темари *слабо улыбнулась*: Сами попросили меня собирать… Лидер *вздохнул*: Ну, как всегда. Ладно, приходи в следующее воскресенье, у нас выходной будет… Шикамару: Nani? Темари: Шикамару… Успокойся… так ведь только мозаику! Шикамару: Полный отстой! Саске: Мозаика? А мне можно будет придти? И тогда… тогда я совершу свою мес… Темари дала веером по голове Саске. Темари *шепотом*: Замолчи, придурок! Саске *невинным голосом*: И тогда я смогу помочь Лидеру собрать мозаику! Сакура: Темари! Ты что моего ненаглядного калечишь?! Темари: Кто калечит? Я? Калечит?! Сакура: Ты труп! Гаара: Как интересно! Сейчас будет бабья драка! Лидер: Прекрасный подарок на Днюху! Давно я так не веселился! Итачи: Интересно, кто кого? Хината: Темари-чан, Сакура-чан, успокойтесь!.. Onigai! Зецу хлопает Хинату по плечу, но не рассчитал силы удара. Зецу: Давай посмотрим, это будет очень интересно! Сасори: Темари, давай! Тогда мне не придется встречаться с этой Сакурой! Дейдара: Супер! Давайте! Тоби: А мне можно будет посмотреть? Хидан: Ура! Наконец-то интересное! Какузу: Да здравствует бабья драка! Саске: Сакура, Темари, успокойтесь! Сакура: Ну все, Саске-кун, отойди! Я ее прихлопну! Темари *невинно*: Кого прихлопнешь? Даже Ино победить не смогла! Сакура: Врежу! РАЗОЙДИСЬ! КОМУ-ТО БУДЕТ ПЛОХО! Темари раскрыла веер. Темари: Может, перестанешь? У Лидера как-никак Днюха! Лидер: Да здравствует бабья драка! Темари: Как подарок Лидеру… Kuchiyose, Kiri Kiri Mai! Сакура отлетает к стене и теряет сознание. Темари: Ну что же ей на месте не сидится… Гаара: Почему меня не пригласили поучаствовать? Саске: Наконец-то, а то уже достала… Лидер: Эта сволочь навредила Наруто! Так ей и надо! Итачи: А почему без крови? Тоби: Ну так даже не интересно! Сасори встал на колени. Сасори: Хоть бы не очухалась, хоть бы не очухалась… Дейдара: Мой напарник будет жить! Мой напарник будет жить! Хината: Сакура… Как там она? Какаши: Поспокойнее! Поспокойнее! Шикамару: Хоть какая-то развлекуха. Раздается стук в дверь. Лидер: Кто там? Голос за дверью: Это я, почтальон Орочимару! Принес посылку-подарок для вашего Лидера! Только я вам ее не отдам, потому что у вас документов нету! Лидер: Что ты сказал? Орочимару: Ладно, отдам! Только войти можно? Саске испугался и забрался под стол Лидера, чтобы Орочимару его не нашел. В комнату входит Орочимару и смотрит на Наруто и Сакуру. Орочимару: Вот все без меня веселятся! Так нечестно! Гаара: И без меня! Они все бяки! Орочимару по очереди обменивается тайными приветствиями (ОЧЕНЬ тайными) с Акацуками, а потом подходит к столу Лидера, где лежит мозаика. Саске трясется от страха. Орочимару вручает подарок Лидеру. Орочимару: От всей души и почек, дарю вам… хм… Орочимару посмотрел на Зецу и Тоби, а потом продолжил. Орочимару: Хм… О чем это я? А, вот! Дарю вам подарок! Лидер с нетерпением разворачивает подарочную бумагу и улыбается. Лидер: Орочимару, ах ты проказник! Такое!.. Давно мечтал! Остальные члены Акацуки пытаются посмотреть на подарок, но Лидер ловко прячет под стол, забыв про Саске. Лидер: Марш работать, ДЕГЕНЕРАТЫ! Это мой подарок! Итачи: Лидер, у нас сегодня выходной… Лидер: Прости, виноват! Марш отдыхать, ДЕГЕНЕРАТЫ! Под столом слышится оглушающий вопль. Лидер: Ой, забыл про Саске… Орочимару: А Саске, значит здесь… Саске выползает из-под стола со страшными глазами. Саске: Откуда у Лидера эти фотографии?!.. Хината: Саске-кун… Какаши: Какие фотографии? Значит, Орочимару, ты мне не все показал? Орочимару *виновато*: Прости, Какаши… Эти недавно сделал! Итачи *спрашивает у Саске*: Братишка, ну что ты позоришь клан Учиха? Тоби: Это же отвратительно! Не стыдно, Саске? Саске *с испуганными глазами*: Эти…фотографии… Почему именно тогда? Когда я был под градусом? Темари: Я кого-то предупреждала, что в нетрезвом состоянии кто-то творит НЕВООБРАЗИМЫЕ вещи… Саске: Меня заставил… противный Кабуто! Я не хотел!.. Орочимару: Ну, как же! Ладно, фотографии как-никак есть! Гаара *возбужденно*: А дайте мне посмотреть на эти фотографии! Дейдара: Я тоже хочу! Почему все самое лучшее детям? Сасори: Лидер-сама! Ну, пожалуйста! Итачи: Не заставляйте нас с Тоби применять Шаринганы! Зецу: Ну, Лидер-сама!.. Хидан: Лииииидер! Какузу: ПОЖАЛУЙСТА! Лидер: НЕТ! МАРШ РАБОТАТЬ… ОТДЫХАТЬ, ДЕГЕНЕРАТЫ! Зецу применяет джутсу, которому научился у Наруто. Зецу: Секси но Джутсу! У Лидера струей течет из носа кровь, но он не сдается! Лидер: Мммарш отдыхать… Вслед за Зецу "Секси но Джутсу" применяют Итачи, Дейдара и Сасори. Лидер *держится из последних сил*: Нет, марш по местам… Наконец, к применившим джутсу присоединяются Тоби, Какузу и Хидан. Лидер просто тает. Зецу: наша взяла! Итачи подбегает к столу и смотрит на фотографии. У него раскрываются глаза от удивления. Итачи: Братишка, где же ты так? Я что-то не помню, чтоб ты ДО ТАКОЙ степени напивался! Саске: Я…я не хотел! Итачи *обращается к остальным Акацукам*: Простите, коллеги, но это дело семейное! Тоби, марш ко мне! Тоби посмотрел на фотографии и ужаснулся. Тоби: Какой кошмар, Саске! Темари: Видели бы вы, что он творил в Конохе… Саске подбегает к Темари и зажимает ей рот. Саске: В какой Конохе? А, в Деревни Листа… Не помню я такого! Хината: О Боже, Саске-кун, ты отвратителен! Шикамару: Да, отвратителен! Мы с Темари, как обычно, встретились на крыше, а там, видите ли, Саске гуляет и поет песни, что уши в трубочку сворачиваются. Как приличные люди, мы решили дотащить его до дома… Зря решили! Он подумал, что мы - Орочимару с Кабуто, и со всеми вытекающими последствиями… Даже последнего психа легче утихомирить… Саске: Nani? Когда это было? Что за, хм, нелепая история… Такого просто быть не могло! Лидер: Да ну! Трезвенником притворяешься! А помнишь, в третье воскресенье прошлого месяца? Саске *испуганно*: Какой такой месяц? Нет, вы наверное, просто меня с кем-то перепутали… Это не мог быть я!.. Итачи: Братишка, хватит объясняться! Все здесь присутствующие итак знают правду! Какаши: Конечно! А ты что думаешь, что я просто так тебя в свою команду записал? Тоби: Все уже знают про твои приключения! Даже я! Лидер: Ладно, семейные разборки оставим на потом! А сейчас… Лидер подходит к полке с книжками и откуда-то достает ящик саке. Лидер: А сейчас самая приятная часть, которой мы все так долго дожидались. Какаши: Почему я не нашел? Бестолочь… Все вокруг оживились и стали доставать из-за пазухи кружки. Откуда они взялись у не Акацук, так и осталось загадкой. Лидер: Выстраиваемся в очередь. Тут на всех хватит! Сначала Дамы, потом Акацуки, а потом остальные. Саске последний! Саске: Почему? Лидер: Хочу запомнить твое лицо, когда увидишь саке! Первой подбежала Темари с большой кружкой. Темари: Мне целую! А знаете, Лидер-сама, давайте на брудершафт! Лидер: Конечно, после раздачи. Следующей оказалась Хината. Хината: Мне не много… Я не пью… Лидер: Конечно не много! И с этими словами он наливает Хинате почти до края. Хината: Спасибо, Лидер-сама… И так все по очереди (мне просто лень писать про всех, и так много получилось). Остался один Саске. Саске: Там много осталось? Лидер: Для новых фотографий хватит! Саске: Я сегодня не буду перебирать! Орочимару: Кто-то так же говорил, когда я эти фотографии сделал! Хината залпом выпивает кружку. Зецу *наблюдает за Хинатой*: Круто! Темари долго смотрит в кружку, а потом на Шикамару. Темари: Я не хочу, как в прошлый раз! Шикамару: Полный отстой! Не вспоминай! Темари *обращается к Лидеру*: Лидер-сама, а на брудершафт? Лидер: Сейчас, только Саске налью! Саске: Ну, Лидер-сама, ну наливайте уже! Я так заждался! Орочимару: Кто-то только что говорил, что до ТАКОЙ степени пить не будет… Саске *обиженно*: Молчи, придурок! Орочимару: Это кого ты тут придурком обозвал? А когда напился, такие мне ласковые слова говорил… Саске: Нет! Да чтоб я, Я, Великий Я, напился? Да такого просто не может быть! Шикамару: Ну, да… Только пол-Конохи помнит, как по всей деревне разносились сладкий голосок пьяного Саске… Темари *поддерживает Шикамару*: Да и не только Коноха! В радиусе 10-ти км все жаловались, что какой-то пьяный старик не дает им уснуть! Саске: Да не может просто быть такого! Я, хм, не п… немного пью, но так, чтобы петь и гулять по Конохе, откуда, кстати, я сбежал… Орочимару: Мальчик, ну хватит отговариваться! Конечно, некоторые и после двадцатой бутылки как новенькие, но ты-то не такой! Лидер: ТАК, ДЕГЕНЕРАТЫ!!! Прекратить спор! Саске, давай кружку, Темари, сейчас на брудершафт! Орочимару, брысь кого-нибудь другого соблазнять, а Саске мне оставь! Орочимару: Ну, Лидер-сама… Лидер: Иди там, Зецу, или Тоби, или Кисаме… Ну кого угодно, но Саске мне оставь! Орочимару *лукаво смеется*: Где там твой шаринганистый братанок… Итачи: Попрошу без намеков! Иди к Тоби! Я занят! Тоби: Так, я тоже занят, иди к Зецу! Зецу *любуется на Хинату*: Я тоже занят! Иди к Кисаме! Кисаме *возмущенно*: Почему я всегда крайний? Хм… Я тоже занят! Кисаме подбежал к столу Лидера и начал смотреть на мозаику с умным видом. Кисаме: Видите? Орочимару смотрит на Какузу и Хидана. Хидан: А я тут причем? Какузу: На меня тоже не смотри! Орочимару: Ну почему все такие злые? Итачи: Спасибо! Ты меня смущаешь… Орочимару: Ну, тогда остаются Сасори и Дейдара… Сасори отрывается от Сакуры *нам не видно, что там происходит, но, к счастью, ничего хорошего, не для людей со слабой психикой*. Сасори: Дайте мне своими делами заняться! Я жить хочу! Орочимару разворачивается к Дейдаре. Дейдара: А что я? Я ничего! Я занят…хм… фейерверками! Орочимару: Уйду я от вас! Саске: Ну и вали! Орочимару: Ну и свалю! Соберу свои вещи и свалю! Саске: Ну и собирай свой мусор! Орочимару: Как только вернемся домой, за все получишь! Саске: Ладно, понял! Gomenasai! Лидер: Саске! Нечего клеится к Орочимару! Это у меня сегодня День Рождения! Итачи: Братишка! Ну, сколько можно! Ты ведь еще не пил! Саске: Правда? Саске протянул кружку Лидеру. Саске: Ну, Лидер-сама! Наливайте! Лидер вздохнул, что-то пробормотал про похождения Саске в нетрезвом виде и налил ему саке до края. Саске *подпрыгнул от радости*: Ура! Пить! Орочимару чуть отошел от Саске и достал фотоаппарат. Саске залпом выпил саке. Саске *глупо моргает*: Где это… я… собственно, нахожусь? Лидер *радостно*: Началось! Темари и Шикамару с опаской огляделись в сторону Саске. Хината, стащив саке у Зецу, радостно кричала про Наруто. Какаши достал книгу Дзираи и начал подробно описывать эротические сцены. Сасори, услышав произведение любимого писателя, оставил Сакуру в покое и пристроился сзади Какаши, чтобы прочитать все подробности. Дейдара посмотрел на Сакуру и подумал, что с Сасори ему еще долго придется работать. Итачи с Тоби обсуждали на тему: "Сколько Учих должно быть? Двое или трое?" Орочимару без жалости фотографировал Саске. Лидер радостно смотрел на наследника клана Учиха. Какузу с Хиданом разговаривали про то, как лучше допрашивать жертву. Гаара с любопытством смотрел на танцующего стриптиз Саске. Шикамару: Что ж, это хотя бы лучше, чем в прошлый раз! Темари: Намного… Кисаме *присоединяется к Саске*: Я тоже умею танцевать! Лидер: Марш отсюда, ДЕГЕНЕРАТ! Я на Саске смотрю! А не на твои жабры и чешую… Кисаме *обиженно*: Я вам еще покажу, всем покажу! Гаара: Саске! Давай! Покажи им всем! Какаши: Саске! А можешь, как на пятидесятой странице? Сасори: Какаши, да ты не просто извращенец! Саске: Сейчас, вспомню… Аааа… Могу! Дейдара: Будет что-то интересное… Орочимару: Давай Саске, не расслабляйся! У меня еще много пленки! Жаль, цифровой забыл! Хината *шатается*: Саске! Не стыдно! Пить много плохо! Зецу: Да! Алкоголь вымывает из костей весь кальций! Саске: Молчи, цветок недоудобренный! А я ведь и немного! Итачи: Братик, только полегче представь публике! Тоби: Я уже хочу его прихлопнуть! Лидера у нас забирает! Темари: Все еще впереди… Шикамару: Я не дочитал, значит, еще до пятидесятой страницы… Какузу: Саске! Давай вправо! Я тебе не актриса погорелого театра! И к Хидану не приставай! Там твои родственнички! Итачи: Мы с Тоби еще трезвые, так что попозже! Дейдара: Ко мне и напарнику не приставай! Мы люди приличные! Какаши: А…я? Нет уж! Саске недвусмысленно посмотрел на Шикамару. Темари: Ну, уж нет! Не дам, как прошлый раз! Шикамару: Чего ты на меня так смотришь? Саске, не слыша Темари, подошел к Шикамару. Шикамару: Ты чего, сбрендил? У меня уже есть девушка! Гаара: Аааа… К парню моей сестренки пристает пьяный псих! Кисаме: Сестренке?.. Итачи: Братишка. А не слишком? Тут дамы, как никак, есть! Саске *смотрит на Шикамару*: А это разве не дама? Саске потрогал Шикамару в области груди. Саске: Точно, не дама! Юный Учиха посмотрел в строну Хинаты, но та была занята отниманием у Зецу пятой кружки саке. Потом Саске повернул голову в сторону Сакуры, но решил, что его стошнит. И тут его озарило. Саске *обращается к Темари*: Ты ведь тоже дама… Темари *испуганно*: Я не дама… Я…я… я девушка! Саске: А, не дама… Жаль… Что ж, для сельской местности сойдет! Саске протянул Темари кружку с саке, показывая, что ее нужно опустошить. Темари: Я не пью в твоей кампании… Саске: Будешь! Лидер: Ну, скоро нам покажут, что же там на странице пятьдесят? Саске: Пей! Или я тебя поцелую! Темари: Лучше пить! Итачи: Братишка, ты извращенец! Орочимару: Да ничего! Зато эти фотографии его у меня удерживают! Кажись, завербую еще кого-нибудь! А то уже скучно в одной мужской кампании… Саске *поворачивается в сторону Орочимару*: А кто Кин в жертву принес? Саске повернулся к Темари. Саске: А ты Таюю угробила! Лидер: Вот так всегда! Орочимару издевается над своими подчиненными, Таюя дохнет от рук Темари, Гаара, кажется, отправляет на тот свет всех, кого встретит, а я… Мне скучно! И над подчиненными не поизмываться! А то они ответят! Хидан: Да еще как! Дейдара смотрит на Сакуру. Дейдара: Давно я ничего не взрывал! Хината бежит к Дейдаре и хватает его за руку. Хината: Не надо Сакуру взрывать сразу! Лучше продлить удовольствие! Дейдара: А ты права!.. Сасори: Сакуру не трогать! Она моя! Поиздеваться хоть над ней дайте! Какаши: Нет! Сакуру в живых оставить надо, а так делайте, что хотите! Сасори: Да ты какой-то гуманист, Какаши! Просто гуманист-извращенец! Какаши: Да, времена у меня тяжелые… Что же поделать? Итачи: Саске, не затягивай! Я хочу посмотреть, что там на пятидесятой странице!!! Тоби: И не один Итачи заждался! Темари, давай поднимай свою филейную часть и показывай! Темари *шатаясь*: Я ж не знаю, не читала! Шикамару книжку отобрал! Шикамару: Нечего себе глупостями такими голову забивать! Гаара: Так это был мой подарок! Все, Песчаная гроб… Шикамару: Ладно, ладно, успокойся! Книгу-то я верну! Гаара: Все равно, Песчаная лави… Шикамару: Как же ты достал! Перестань! Оставь свои комплексы при себе! Гаара: Да, ты… Песчаный бог гром… Зецу хлопает по плечу Гаару. Зецу: Успокойся, нам кровь пока не нужна! Если что, мы заказали искусственную… А пока обойдемся без нее! Ближе к вечеру… Гаара: Так мне еще столько ждать! Я не выдержу! Итачи: Выдержишь! Если что, мой Мангекю Шаринган тебе поможет! Это просто такой тонюсенький намек! Тоби: А если у Итачи не получится, я помогу! Лидер: И чего вы все тут занялись самодеятельностью? Кто тут Лидер? Я Лидер!!! Так что МОЛЧАТЬ, ДЕГЕНЕРАТЫ! Итачи *робко*: Простите, Лидер-сама! Орочимару: Саске! Батарейки на фотоаппарате не вечные! Начинай! Саске *жалуется, показывая на Темари*: Эта дурочка ничего не знает! Как?! Подскажите мне, Орочимару-сама, если вы такой умный… Орочимару: Не мои проблемы! Ты что, разборки хочешь, когда домой вернемся?! А? Я тебя спрашиваю, МСТИТЕЛЬ НЕСЧАСТНЫЙ! Саске *показывает на дверь*: ВАЛИ отсюда! Орочимару *тихо, но серьезно*: Кто-то действительно хочет разборок? Саске: Нет-нет! Gomenasai! Орочимару: Так-то лучше! Саске: Но мне-то что делать? Лидер: А ты что, не понимаешь? Расскажи вкратце! Даю пять минут! А потом или показывайте, или будут три трупа! Какаши: Почему три? Лидер: А кто предложил? С лидером не спорят, между прочим! Или один труп будет валяться прямо сейчас! Гаара *про себя*: Противный Лидер! Ему все можно, а мне даже этого Шикамару нельзя прихлопнуть! Лидер *невинно*: Или два трупа будут валяться прямо сейчас! Саске быстро начал рассказывать Темари, что надо делать. У той сначала раскрылись глаза от ужаса, потом от удивления, а к концу она стала смеяться. Саске *обидчиво*: Что там смешного?.. Темари *умирает от смеха*: Да вот, представила, как ты… Ха-ха-ха ха-ха-ха-ха-ха-ха… Прям не могу! Так смешно!.. Саске: Тебе то смешно? Темари: Ой! Не могу!.. Ха-ха ха-ха-ха-ха ха-ха-ха… Не могу! Можно так разве людей смешить?! Какаши: Ей смешно! Да что же такое? Ее что, в детстве головой вниз уронили? Сасори: Действительно, не знаю, что тут смешного! Гаара: Папа просто перестарался с хвостиками в детстве… такое бывает! Темари *продолжает смеяться*: Не могу! Черт возьми! Такое хочешь показывать? Ха-ха ха-ха-ха-ха ха-ха-ха!.. Блин! Не могу! Ксо! Хината *удивленно*: Что это с Темари-чан? Дейдара: Что-то кому-то нехорошо… Шикамару: Темари, что с тобой? Лидер: Кому-то надо было меньше пить… Лады… Саске, вам две минуты осталось! Саске: Хватит смеяться, дура! Нам еще показывать! Темари: Сам дура! Ладно! И как же мы будем показывать, хи-хи, эту сценку? Саске наклонился и начал шептать на ухо Темари. Гаара: А мне с такой живется! Какузу: Бедненький! Гаара: Никакой я не бедненький! Я будущий Казекаге! Хидан: Ну да, ну да… Гаара *обидчиво*: А ты мне, что, не веришь? Итачи: поверь еще таким бедненьким… Кисаме: Неправда, Казекаге буду я! Гаара: Черт, тогда Песчаная… Тоби: Успокойся, песочный Гаара… Зецу *шепчет на ухо Тоби*: Гаара Пустыни… Тоби: Точно, Гаара Пустыни! Гаара *обиделся*: Да какой я песочник?! Да мне этот песок так надоел, что одни плохие нецензурные слова наворачиваются! И, вообще-то, я не просил в меня Сюкаку совать! Этот противный папа… Спасибо Орочимару… Орочимару: О-о-о… Я краснею! Молодой человек, а вы свободны сегодня вечером? Саске: Хм… Орочимару: Ну, вообще-то, я занят…хм… воспитанием одного двинутого мсти… хорошего человека! Лидер: Саске, десять секунд! Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, о… Саске *быстро перебил Лидера*: Лидер-сама, а как же сцена и все такое! Я ведь не зря этой дуре объяснял, что надо делать! Темари: Идиот! Сейчас все забуду! СПЕЦИАЛЬНО! А все свалю на тебя! Саске *сквозь зубы*: Ладно, этой прекрасной девушке, которая меня уже достала, что я хочу ее… Темари *невинно*: Ой, а что там в начале? Саске, ты не помнишь? Саске: Я хотел сказать, что без нее я просто не смогу! Лидер: ДЕГЕНЕРАТЫ! Разойтись! Сейчас будем смотреть сценку! Она называется "Что же там на пятидесятой странице, или как меня достали Саске и Темари" Все освободили место. Хидан с Какузу оттащили стол с мозаикой. Итачи с Тоби зевнули, сказав напоследок, что они уже засыпают. Зецу оттащил Хинату от Сакуры и Дейдары. Сасори и Какаши тихо подкрались к Саске. Какаши: Прошу тебя, Саске, помягче! Кисаме поднес стул Лидеру. Все приготовились. Настала гробовая тишина. Саске: Хм… Итак… Темари *шепчет на ухо Саске*: Я слова первые забыла… Саске: О, милый! Темари: Точно, спасибо! Темари обращается к Саске с пафосом и лошадиной долей иронии, которую в ней пробудил алкоголь. Темари *падает на колени*: О, милый мой! Как ты мог! Я верила в то, что ты меня не предашь! А теперь… Что же мне делать? Темари закрыла лицо руками. Саске *грустно*: Неужели, я навсегда останусь девственником… Темари *бросается в объятия Саске*: Нет! Я все еще… Все еще тебя… Ксо, не могу сказать это слово тебе! Саске *пытается спасти положение*: Да, милая! Неужели ты меня еще любишь? Темари *старается изо всех сил не поморщиться*: К-к-конечно, милый! И ради этого я хочу подарить тебе себя! Всю! Саске *тоже морщиться*: А я-то думал по частям… Темари *шипит на Саске*: Там ведь не так… Саске *быстро исправляется*: Конечно! Я смогу взять тебя прямо здесь и сейчас! Темари: Пошел ты! Небось, и вправду девственник… Ой! Да, милый! Прямо здесь и сейчас! Помоги мне снять одежду, а то меня уже так от тебя тошнит, что я не могу пошевелиться! Саске скользит своими руками по талии Темари. Саске: Конечно! Ради тебя, дура, что угодно! Лидер: Так не ПОЙДЕТ! Побольше страсти! Какаши: Темари, тебя не должно тошнить от Саске! Сасори: А Саске не должен морщиться, когда Темари обзывает его дураком! Саске: Лады… Итак, на чем я остановился? А… Милая! Твоя осиная талия сводит меня с ума! Темари: А твои глаза заставляют меня вспоминать море! Саске страстно (ну, насколько можно изобразить) целует Темари в губы. Та зеленеет. Темари: О, этот тошно… прекрасный поцелуй я еще долго не смогу забыть! (Мне стыдно описывать происходящее! Не осуждайте за подробности, детям не буду давать читать дальше) Руки Саске прижимают к себе Темари, когда та незаметно пыталась вырваться из его объятий. Итачи: Братишка, побольше страсти! Лидер: Правильно! А и так же дело не пойдет! Темари, представь, что перед тобой Шикамару! Шикамару: У нас все невинно! Лидер *отмахнулся от Шикамару*: Саске, представь, что перед тобой Сакура. Саске поморщился. Лидер: Или Орочимару… Саске *к Темари*: Вали отсюда3; Лидер: Ну, не знаю… Представь, что она даст тебе силу! Саске: Ну, что же вы сразу не сказали! Саске ласково смотрит на Темари, та от него не отстает в этом деле. Лидер: И побольше пафоса! Темари *не слыша Лидера*: Милый, я вся твоя! Саске *ласково гладит по волосам Темари*: Я так давно искал силу… ой, тебя… Дай же мне почувствовать тепло твоего тела! Темари *крепче прижимается к Саске*: С удовольствием. Оба начинают стаскивать с друг друга одежду. Темари *гладит Саске по обнаженной спине*: Твоя спина, милый Шика… Саске! Она такая сильная! Саске стаскивает с Темари кофту. Саске: Но ей не сравниться с твоей изящной талией! Оба продолжают раздевать друг друга, как вдруг… Да! Выключается свет! Лидер: ЧТО ЭТО ЕЩЕ ЗА ШУТКИ?! Самое интересное началось! Итачи: $@#%^$#! Тоби повторяет за Итачи. Зецу ищет в темноте Хинату. Зецу: Где эта милая девочка? Почему всегда в самый неподходящий момент! Хината нашаривает в темноте лифчик. Хината: Что же он упал в самый неподходящий момент! Дейдара: Это был не я! Мне самому интересно! Сасори: Чертова электропроводка! Я не брал оттуда ничего! Какузу с Хиданом: Оборвали! Сволочи! Кто? Поймаем… Шикамару: Черт! И откуда Темари научилась так страстно целоваться?! Гаара: Сестренка! Я темноты боюсь! Какаши: Блин! Убью! Кисаме: Чертов мир! А я так хотел посмотреть! Орочимару: Блин! Мой фотоаппарат в темноте не может снимать! Кто-то включает свет. Все сразу же смотрят на сцену и… видят невинную картину. Темари, прикрывшись кофтой Саске, мило заснула на нем, а наследник клана Учиха по-детски обнял девушку. Орочимару делает последний кадр с мыслью о новой подчиненной. Лидер: ПОЧЕМУ ВСЕГДА НА САМОМ ИНТЕРЕСНОМ?
КОНЕЦ!!!
Ну, пока не совсем! Что же было на следующий день… Темари проснулась на Саске в логове Орочимару. Саске долго пытался ей объяснить, что помнит только последние две минуты, а точнее, как они целовались. Темари: Ксо! Шикамару меня убьет! Саске: Ладно, Хоть какое-нибудь разнообразие будет! А то надоели Кабуто и Орочимару… Темари: Ты на что намекаешь?! Саске: Как увидишь компромат, все узнаешь! Сакура утром посмотрела в зеркало и долго кричала, что убьет Сасори. Тот, кстати, все утро смеялся над своим экспериментом. Дейдара поздравил напарника с продленной жизнью. Итачи и Тоби окончательно решили, что Учих будет двое, и они сейчас находятся в Акацуки… Это так, намек на Саске. Лидер маялся с мозаикой, а под конец чуть не угробил Кисаме, который ее и подарил. Кисаме: Я не виноват! Просто у меня только на это денег хватило! Лидер: Это твои проблемы, ДЕГЕНЕРАТ! Наруто: папочка, ты ведь заплатишь за мой рамен?.. Лидер: А это откуда тут взялось?! Сейчас разберемся! Зецу никуда не отпустил Хинату. У них все впереди! Зецу: Что ж, с чего начнем? Хината: С мальчика! Хидан и Какузу были счастливы! Их избежали все проблемы и неприятности. Какаши заказал новую книгу Дзираи. Какаши: Хочешь, про Темари с Саске книгу напишешь? У них там ТАКОЕ было… Рассказать? Дзирая: Еще спрашиваешь! Шикамару: Ero-Sanin! Про Темари захотел! Я ее вытащу из рук Орочимару и такое ей тут устрою! Нечего по мстителям шастать! Гаара: Да! Я ей тоже взбучку устрою! А кто мне завтраки будет готовить?! А теперь Действительно…. КОНЕЦ
Предупреждение: Черный юмор, смерть персонажей, странный стиль (еще больше исковерканный переводчиком ), очень слабые намеки на яой (для тех, кто знает, что такое класперы не такие уж и слабые), будет неловко если вы их заметите, так что лучше не замечайте. У акул есть класперы (все комментарии в скобках, кроме самого последнего – бред переводчика, то есть меня ). Название: Дорогой Глупый Младший Брат. Автор: solderini Перевод: Xiphias Фендом: Naruto Жанр: юмор Рейтинг: K+ Статус: завершен Оригинал:
Дорогой Глупый Младший Брат,
С тех пор как я перерезал наш клан, много воды утекло. Как ты поживаешь? Извини что я не помог тебе с уборкой тогда, но я и правда не мог остаться. Ты сможешь меня понять. Жизнь в Акацуки далека от того, что обещали в рекламе, - зарплата мизерная, а еще мне кажется, что Орочимару строит мне глазки. Зато мне можно убивать всех, кого пожелаю. Однажды я убил маленькую девочку. Ее смерть была долгой и мучительной, слышал бы ты ее крики. У меня есть подарок для тебя. Я отправляю его вместе с письмом, надеюсь, тебе понравится.
В любом случае, сейчас мне нужно идти. Если бы не нужно было оплачивать счета, я бы не стал тратить свое драгоценное время и заниматься каким-то терроризмом. Расти большой и возненавидь меня. Жди письма через неделю.
Твой брат, Итачи.
Итачи,
Какого черта ты мне пишешь? Тебе что мало того, что ты убил маму и папу? Сколько еще ты будешь надо мной издеваться?
Я тебя и так ненавижу. Надеюсь, ты сдохнешь. Когда попадешь в ад, я посмеюсь.
Саске.
P. S. Ты псих больной. Что мне делать с глазом мертвой девочки?
Дорогой Глупый Младший Брат,
Если хочешь моей смерти, тебе придется убивать меня самому. Как думаешь, почему я тебя в живых оставил? Если думаешь, что я за воссоединение семьи, то ошибаешься.
Я слышал, ты недавно закончил Академию. Тебе мама с папой никогда не говорили, что я в твоем возрасте уже был капитаном АНБУ? Есть над чем задуматься. Учись хорошо и пусть ненависть освещает твой путь.
Твой брат, Итачи.
P. S. Я думал ты сделаешь из этого какое-нибудь украшение. Сейчас многие парни твоего возраста носят сережки, разве нет?
Итачи,
Я не ношу сережки! Ты зря меня не убил тогда, и ты еще обо мне узнаешь!
Помяни мое слово, Итачи. Когда-нибудь я точно тебя убью!
Саске.
Дорогой Глупый Младший Брат,
Прости, что долго не писал тебе. На работе аврал. Орочимару ушел, и слава богу. Однако слышал, что теперь он ищет тебя, что не может не радовать. Поищи его на тюнинском экзамене, Глупый Младший Брат. Думаю мне все же стоит тебя предупредить, - без своих лекарств он ведет себя неадекватно.
На прошлой неделе мне назначили нового напарника, Хосигаке Кисаме. Он из Клана акул Деревни Скрытого Тумана. И он тоже перебил почти весь свой клан, какое совпадение. Позже напишу об этом подробнее.
Мне нужно идти. Смерть, избиения, разрушения и все такое. И пусть твоя ненависть растет день ото дня.
Твой брат, Итачи.
Итачи,
Поздравляю с новым напарником. Он из Акульего клана? Надеюсь, он тебя сожрет.
Саске.
Дорогой Глупый Младший Брат,
Забавно было встретиться с тобой, вспомнить былое. Полезная штука, шаринган? Хотелось оживить это в твоей памяти. Знаешь, было бы неплохо, если бы подобное происходило почаще.
Как глава клана сообщаю тебе, что теперь ты помолвлен с Мако, единственной выжившей сестрой Кисаме. Ее жабры выглядят очень привлекательно.
Ах да, совсем вылетело из головы. Саске – это твое втрое имя. на самом деле тебя зовут Элмер.
Твой брат, Итачи.
Итачи,
Это я глава клана, а не ты. И я не буду жениться на акуле, да же если е жабры такие милые, как ты говоришь. Сам на ней женись.
Саске.
P. S. Я же просил, не называть меня так.
Дорогой Глупый Младший Брат,
Я бы с удовольствием, но мне больше нравится Кисаме. У него потрясающие класперы (зоологический термин . Подробнее тут .
Во всяком случае, я слышал, ты ищешь Орочимару и ты представить не можешь как это меня радует.. Зная Орочимару, я почти уверен, что он зашугает тебя окончательно. Тебе у него нравится? Хотя это не важно, пока твоя ненависть недостаточно сильна. Пожалуй, я как-нибудь сдеру кожу с твоих товарищей по команде и заставлю тебя слушать их крики. Должно быть весело, как думаешь?
Твой брат, Итачи.
P. S. Сам я не экспериментировал, но надежные источники сообщили, что если печать начнет чесаться тебе поможет детская присыпка.
Итачи,
Эта бумага пропитана каталитическим ядом (яд, который начинает действовать, вступая в контакт с кожей.). Гори в аду.
Саске.
Дорогой Глупый Младший Брат,
Сегодня глупый Кисаме решил просмотреть мою почту и внезапно упал замертво. Кажется что-то не так с твоим письмом. Какая жалость, мне нравился Кисаме. У нас было много общего. Я думаю, что загляну к тебе через недельку. Нам будет, что обсудить
Твой (немного озлобленный) брат, Итачи.
Итачи,
Вот б****
Саске.
~*~ Конец ~*~
Название: Учиха Итачи. Нехватка ненависти и ее причины. Автор: darkcollision Перевод: Xiphias Фендом: Naruto Жанр: юмор Рейтинг: K+ Статус: завершен Оригинал:
Библиотека. Как ни странно Наруто сейчас находился именно в библиотеке. Но искал он ни что иное, как книги серии «Icha Icha» (Прим. Авт. ЧЕРТОВ ДЗИРАЯ.), но увидел он совсем другую книгу. На обложке красовалась надпись: «Нехватка ненависти и ее причины. Автор: Учиха Итачи». «М-м-м… Похоже, это интересно», - подумал Наруто, он открыл книгу и начал читать. «Я встречал множество людей, которым не хватало ненависти, все они были полными ничтожествами. Сам я когда-то был сильнейшим бойцом АНБУ, и все от того, что ненависти у меня было, хоть отбавляй. Далее я расскажу о себе подробнее. Меня зовут Учиха Итачи. До того как я покинул Коноху, предварительно уничтожив свой клан, я был капитаном АНБУ (Прим. Перев. Итачи, повторяешься.) Но я оставил в живых своего младшего брата, как раз потому, что по нехватки ненависти он превзошел всех, ну может, кроме мамы… Ее я убил, потому что она была женщиной (Прим. Перев. Итачи, было бы странно, если бы твоя мать была мужчиной). Так же я усовершенствовал свой шаринган и довел его до высшей формы, и я бы не смог добиться ничего подобного, если бы мне не хватало ненависти. Клан я уничтожил потому, что все мои родственнички были просто воплощением вселенского зла, - они хотели уничтожить родную Коноху. Вы спросите почему же я обрек себя на вечные гонения, вместо того, чтобы рассказать обо всем Хокаге? Вообще-то, я так и поступил. Но старику явно не хватало ненависти, он бы не смог убить всех сам. Кьюби мне всегда был дороже младшего брата. На самом деле я заключил с ним договор и мог вызывать его, когда пожелаю. А на Коноху он напал из-за этого тупого брата. Он шарился в моей комнате в поисках свитков с новыми дзюцу и случайно наткнулся на договор. Саске, хороший мальчик, тут же сдал его моим «добрым» папе с мамой, а они натравили демона на деревню. Кстати, когда Кьюби Дзиндзюрики спит, я проникаю в его сознание, чтобы сыграть с лисом в сеги». «Ха-ха, а этот «Кьюби Дзиндзюрики» - настоящий неудачник… стоять!... это же я Кьюби Дзиндзюрики» - осенило Наруто. «Похоже, мои усилия не оказались напрасны, и мой брат встал на путь истинный. Он ушел в Деревню Звука, чтобы стать сильнее и убить меня. Да, он будет долго учиться, а потом как раз перед тем как братишка созреет и соберется сражаться со мной, Орочимару захватит его тело. И все будут счастливы – Саске станет сильнее, Орочимару получит тело своей мечты и не будет убивать каждого встречного за новые техники, я не умру. Просто идеально. Итак, далее вы узнаете, почему вам не хватает ненависти:
1. Тебе не хватает ненависти, потому что в тебе недостаточно ненависти.» - вполне очевидно. «2. Я выпил твою содовую потому что тебе не хватает ненависти», - но мне будет хватать ненависти, если я просто выпью содовую (Прим. Перев. Здесь и далее после тире мысли Наруто по поводу, надеюсь понятно). «3. Даже бьякуган не поможет тебе узнать, почему дети любят есть кукурузные хлопья на завтрак, если тебе не хватает ненависти», - ха-ха. «4. У тебя всего одна запятая в шарингане, потому что тебе не хватает ненависти» (Прим. Перев. Похоже автор оригинала путает причину со следствием… Ему не хватает ненависти?). «5. У тебя нет Мангекьё Шарингана, потому что тебе не хватает ненависти» - у Саске нет мангекью, ему стоит над этим задуматься. «6. Саске не хватает ненависти, потому что ему Не Хватает Ненависти», - в точку! «7. Я могу натянуть тебе глаз на ж***, потому что тебе не хватает ненависти». «8. Если Рок Ли круче тебя, - тебе не хватает ненависти». «9. Тебя зовут Учиха Саске, потому что тебе не хватает ненависти» - Наруто смеялся над этим. «10. У тебя розовые волосы, потому что тебе не хватает ненависти» - похоже это о Сакуре. «11. Ты одеваешься в розовое, потому что тебе не хватает ненависти» - снова о Сакуре. «12. Ты жалуешься на судьбу, потому что тебе не хватает ненависти» - Недзи, без сомнения. «13. Ты слушаешься маму, потому что тебе не хватает ненависти». «14. В твоей семье более пяти человек, потому что тебе не хватает ненависти» - у меня вообще нет семьи. «15. Ты читаешь эту книгу, потому что тебе не хватает ненависти» - в точку. «16. ты до сих пор не стал Хокаге, потому что тебе не хватает ненависти» - так вот в чем дело! «17. Тебя не разыскивают, как преступника класса S, потому что тебе не хватает ненависти». «18. Ты носишь яркую одежду, потому что тебе не хватает ненависти» - он посмотрел на свою оранжево-черную куртку. «19. Ты убежал к Орочимару, потому что тебе не хватает ненависти» - он опять о Саске. «20. Ты прочел список до конца, потому что тебе не хватает НЕНАВИСТИ». «Последнее: ТЫ ЧИТАЕШЬ ЭТОТ ФАНФИК, ПОТОМУ ЧТО ТЕБЕ НЕ ХВАТАЕТ НЕНАВИСТИ. Надеюсь, эта книга поможет вам преодолеть нехватку ненависти». Сноска: вы можете приобрести книгу с моей подписью каждую субботу в 12.00 в местной библиотеке. Суббота. 12. 0014 (Прим. Авт. 14 на конце – это секунды, другого в голову не пришло) Наруто взял деньги и отправился в библиотеку. около часа он стоял в очереди. Наруто заметил Сакуру, но ее волосы уже не были розовыми – она выкрасила их в черный цвет. Платье, что было надето на ней тоже черное с вышитым зеленым драконом сбоку. Недзи теперь был в темно-сером костюме, вместо светлого. Он уставился на коробку с хлопьями и явно старался увидеть причину, по которой дети любят есть их на завтрак. На Хинате, которая была занята тем же, были одеты синие джинсы, такого же цвета куртка и черная блузка. Недзи уловил жажду убийства – все оттого, что некоторые дети уже были готовы убить своих родителей (Прим. Авт. LOL придурки. Прим. Перев. Симметрично). Мать просила сына выйти из очереди, и естественно получила категоричный отказ. Она прошла вперед, чтобы возмутиться по поводу содержания книги, но Итачи активировал Мангекьё, женщина упала на пол и громко закричала. «Ты вопишь от боли, ПОТОМУ ЧТО ТЕБЕ НЕ ХВАТАЕТ НЕНАВИСТИ!». Парень, читающий свиток с дзюцу взглянул на невозмутимого, как обычно, Недзи. Итачи уже потягивал содовую, - «Кому-то не хватило ненависти», - отметил Наруто про себя. Паренек тем временем подошел к Итачи: - Не могли бы вернуть мне мой напиток – вежливо попросил он. - Я пью твою содовую, ПОТОМУ ЧТО ТЕБЕ НЕ ХВАТАЕТ НЕНАВИСТИ! (Прим. Перев. Этот напиток не хочешь ты…). Парень опустил голову и сжал руки в кулаки, похоже, он терял контроль над собой. - ПОСЛУШАЙ ТЫ, Я В ДЕНЬ ПОЛУЧАЮ ПО ЦЕНТУ, ЗА ТО, ЧТО ВЫПОЛНЯЮ РАБОТУ ПО ДОМУ! И ЭТО НЕ ТАК МНОГО! Я ГОЛОДАЛ ТРИ НЕДЕЛИ, ЧТОБЫ КУПИТЬ ЧЕРТОВ НАПИТОК! И Я ТРЕБУЮ ЕГО ОБРАТНО! – выкрикнул он. - Ладно, можешь забрать – произнес Итачи и отдал парню книгу бесплатно. Он обрадовался, забрал книгу и содовую и удалился. Саске стоял перед Наруто, на каждом пальце у него было нанизано по два куная, а к ногам и рукам пристегнуть огромные лезвия, шаринган был активирован. Саске тут же направился к брату. - Я ВЫЗЫВАЮ ТЕБЯ НА БОЙ! ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! - Простите, но у меня нет на это времени – ответил Итачи, продолжая раздавать афтографы. - Я ТВОЙ БРАТ! ТЫ УНИЧТОЖИЛ НАШ КЛАН! И ТЕПЕРЬ МОЯ МЕСТЬ СВЕРШИТСЯ! - А… привет, братишка – он вывел на обложке одной из книг следующие слова: «Учиха Итачи – Большой Брат», и протянул ее Саске – вот держи, для тебя бесплатно. - Я УБИТЬ ТЕБЯ ПРИШЕЛ! «Я даже не буду спрашивать, почему он здесь, а не с Орочимару» - шепнул Наруто, стоявшей рядом, Сакуре. - Саске, пошел отсюда, не видишь, я работаю? Потом поиграем. - ЭТО ТЕБЕ НЕ ИГРА! - Охрана, - Итачи сделал знак двум дзенинам, они взяли Саске под руки и поволокли к выходу. - КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ТАЩИТЕ МЕНЯ, ОН ЖЕ АКАЦУКИ!!
Наруто подскочил к Итачи и получил свою книгу. На обложке в центре был изображен Мангекье Шаринган. Поверх рисунка была надпись – «Нехватка ненависти и ее причины», - ниже более мелким шрифтом значилось: «И причина по которой у вас нет этих глаз – нехватка Ненависти». - Ура! – вскрикнул Наруто и тут же принялся за чтение. Наруто снились красные облака плывущие по темному небу. Он увидел Кьюби сидящего в кресле перед доской сеги, тот принял человеческую форму. Его выдавали только лисьи уши и девять хвостов. Демон не замечал мальчика. Итачи появился ниоткуда, Наруто подошел к нему: - Итачи, я так ждал тебя! Учиха лишь вздохнул, - это был мир Наруто, и он ничего не мог с этим поделать. - Я ПРОСТО ХОТЕЛ СКАТЬ, ЧТО Я ТЕПЕРЬ ТВОЙ ФАНАТ! – выпалил мальчик и исчез. Итачи снова вздохнул, присел рядом с Лисом, и они начали играть в сеги.
Xiphias Название: Война Автор: Я Бета: LostCause Рейтинг: PG Жанр: POV Фендом: Наруто Дисклаймер: Все персонажи, гхм... и вселенная Наруто принадлежат Кисимото. Состояние: закончен Предупреждение: Ото=Звук Хантен - куртка, традиционная одежда японских барабанщиков. 5. Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; 8. Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. (Книга Екклесиаста. Глава 3.)
Наивно было полагать, что эти события не коснутся Страны Огня, даже после того как старейшины и правитель заявили о нейтралитете. С одной стороны, их решение можно было понять. Просто тянули время, восстанавливали силы, наращивали мощь. Последствия нападения Ото на Коноху и спустя четыре года не удалось полностью устранить. А с другой? Столкнулись интересы Земли и Тумана – двух стран Великой Пятерки, и конфликт был уже не на той стадии, когда его можно было бы разрешить мирным путем. Разве кто-либо мог упустить такой шанс нажиться? Для тех немногих, знавших оборотную сторону медали, заявление Страны Огня о невмешательстве в дела других государств было не более чем пустым звуком. Неприкрытым лицемерием, которое никого не могло спасти. Однако война не вспыхнула внезапно, она охватывала мир постепенно, разливаясь, как яд по венам. Сначала одно за другим задания по передаче документов, все чаще в другие страны. Все выше становились ранги подобных миссий, все больше отрядов не возвращались в деревню. На смену погибшим быстро пришло новое поколение дзёнинов, большинство из них - пусть и талантливые, но неопытные подростки. Одним из них был я. Затем отменили и экзамены на звание тюнина, - не было ни условий, ни времени для их проведения. Теперь этот ранг тоже назначали сверху. Такой вот яд. Без вкуса и запаха, а по цвету, неотличимый от крови. О террористической организации «Акацуки» стало известно уже давно. Сам факт наличия, частичный состав, деятельность – вот и вся информация, которой мы располагали. На деле она оказалась почти бесполезной, но медлить и собирать дополнительные сведения мы не могли. В деревню приходили известия о захвате хвостатых демонов, но цели организации оставались в тени. Тех знаний о зверях, что мы получили из древних свитков, было явно не достаточно, для того, чтобы строить какие-либо предположения. Но необходимо было сделать хоть что-нибудь, пока не оказалось слишком поздно. Единственный способ остановить Акацуки – полное уничтожение. Задача, которую было так нетрудно понять, оказалась слишком сложной для выполнения. Мы недооценили противника, действовали без союзников, полагая, что в состоянии справиться в одиночку. Когда удалось убить шестерых, цель казалась нам почти достигнутой. А в действительности, мы лишь попались в заранее подготовленную ловушку, как мухи набросились на мертвечину. Увлеклись, отвлеклись, не услышали. Как уже шепчутся за спинами бывшие союзники, как шуршит бумага сепаратных договоров, как отрывисто скрипят перья с опачканными красным кончиками, чертящие пунктиры на картах. А о том, кто за всем стоял с самого начала, большинство узнало спустя годы после окончания войны. Система деревень существует, для того чтобы вести холодные войны, а это в свою очередь создает иллюзию мира. С таким же успехом можно решать все эти политические вопросы, играя в сёги. Но власть, пожалуй, слишком дорогое удовольствие, она продается лишь за человеческие жизни. О подобном мы впервые узнали, когда нам было по двенадцать, перед одним из этапов тюнинского экзамена. Тогда это звучало почти шокирующе, но времени, для того чтобы смириться с этим фактом, как оказалось, много не понадобилось. А тут вдруг нашлись те, кто просто посмеялся над системой, хрупкой и неустойчивой. Контроль мира через войны, - именно этой цели «Акацуки» добивалась с самого начала. Это было до смешного просто и очевидно. Она шантажировала правителей стран мощью хвостатых и заставляла выполнять свои требования, так же как и сами правители шантажировали друг друга мощью Деревень. Но вместо страха перед грядущими сражениями и потерями, нам война принесла какое-то извращенное, болезненное ликование. Мы давно привыкли к смертям, опасности и разрушениям, к тому, что, по сути, у нас нет ничего, и даже собственные жизни нам не принадлежат. Просто нам когда-то посчастливилось родиться в Деревне. Родиться в Деревне, поступить в академию, сдать экзамены, пройти квалификацию, стать оружием в чьих-то руках. С этим ничего нельзя было поделать, а значит, свыкнуться с подобным порядком вещей было легко. Каждому из нас вполне хватало той иллюзии нормальной, полноценной жизни среди себе подобных. Но одно никогда не давало мне покоя. Невыносимо было видеть беззаботные лица людей из мирных городов, попусту расточавших эмоции. Смех, отчаяние, нежность, слезы, страх, волнение, радость, - по любым пустякам, но так искренне, что становится противно. Даже завидно. Для нас это роскошь, просто непозволительная. Несправедливо. Разве не мы все это заслужили? А война всех сравняла, и их жизни теперь стоят не больше наших. И осознание этого, будто глоток свежего воздуха. Жестокие ухмылки, словно говорящие: «Ну что же? Понимаете теперь?». Но хочется верить, что наши сердца не так огрубели, и за злорадством мы прятали надежду на то, что вскоре все изменится. Все, что имеет начало, имеет и конец. И кто-то уже подсчитывает убытки и потери, аккуратно записывая цифры на бумагу, перечерчивает карты, красит новые участки в другие цвета, снова носит свитки из одной страны в другую. Все реже слышно о грабежах и нападениях. И с каждым днем ситуация становится очевиднее – все возвращается на круги своя. Ничего уже не изменится, лишь снова станет, так как прежде. Все было всуе. Жалко. Возможно, это и к лучшему. Привычка – вторая натура. Возможно… Снова смейтесь и плачьте по пустякам, а остальное мы за вас потерпим, ведь жить нам больше незачем. И если мир - всего лишь ложь, то пусть он будет ложью во спасение, ведь для кого-то он лучше честной войны. Только нам все равно, что мир, что война, нам по рождению не дано их различать. И где-то уже сажают новые деревья, на месте сожженных, а где-то рубят, чтобы заново строить дома. Где-то ровняют землю, под новые дороги, а где-то рыхлят под могилы. И это уже пятые мои похороны, и уже не хочется жаловаться, и уже верится в то, что не все безнадежно, что раз раньше так жили, и еще проживем. Черные, – косые атласные ленты поверх стекла, оправленного в дерево, а под ним цветной целлулоид. А сейчас белые, - пропитанные потом, подвязывают широкие рукава хантенов. Белые, – полупрозрачные, почти светившиеся среди всеобщего уныния лепестки цветов, выпадающих из тонких пальцев. А сейчас красные, - камелии в волосах шлюх. Красные, - припухшие от слез, глаза детей и женщин. А сейчас черные, смеющиеся, - щурясь, глядят в небо. Все цвета перепутались. Первые выше и чище, а те, что сейчас, привычней, сердцу дороже. Многие лежат в земле, навеки спящие, а те, кто остались живы – оружие, спящее… … до следующей войны.
Название: December Перевод названия: Декабрь Глава 1 Автор: kiss_me_deadly Перевод: Xiphias, Sufi Разрешение на перевод: получено Бета: не бечено Персонажи (Пейринг): Кисамэ/Итати, Какаси/Ирука, Генма/Райдо Рейтинг: R (M) Жанр: ангст, психология, AU, дарк, POV Саскэ, Итати, Кисамэ, Какаси. Состояние фика: в процессе Состояние перевода: в процессе Предупреждение: Anal,AU,H/C,Shouta,SoloM,Yaoi, Incest Дисклаймер: Наруто не принадлежит мне, и я не зарабатываю денег на этой истории (А переводчик тут вообще не при чём). Размешение: Только с разрешения и автора, и переводчика. Оригинал: От меня: Шапка для всего фика, так что не спрашивайте меня, где тут яой в первой главе.
Август. I. Где-то, ещё выше радуги, есть волшебник, который не знает ничего.
Мне сказали, что брат убил моих родителей. И я поверил в это. Ведь я и сам видел его, стоящего над их телами, с пистолетом в руках. От дула поднималась струйка дыма, и когда я кричал, умоляя брата не убивать меня, он не сказал ни слова, просто стоял, как каменная статуя. С тех пор он стал молчаливым.
Он подолгу сидит на пожарной лестнице, даже холодными декабрьскими ночами. Он ко мне больше не обращается, по крайней мере, он разговаривает совсем не так, как раньше, до той ночи. Декабрь для нас грустный месяц. Я много плачу в декабре, особенно семнадцатого декабря. Это ночь, когда умерли они, она окрашена в рождественские цвета, - красная кровь, белый снег. Итати не плачет. Он просто сидит на пожарной лестнице, вглядываясь в ночную тьму, пока у него губы не посинеют. Я не знаю, что он ищет там такого, чего не может найти в квартире, где работает обогреватель. Иногда. Иногда дома у нас бывает ни чуть не теплее, чем снаружи. В такие дни я собираю все одеяла, что есть в доме, сваливаю их на диван, забираюсь в это самодельное тёплое гнёздышко и смотрю в окно, на неплачущего Итати. И сижу так до тех пор, пока управляющий не придёт.
Я всегда засыпаю до того, как брат возвращается в дом. Я просыпаюсь от прикосновений его холодных пальцев, когда он берёт меня на руки и укладывает в кровать, прямо в моём тряпичном коконе. Даже если бы я его ненавидел, он бы продолжал укладывать меня в кровать. А я ненавидел его, ведь, хотя суд и признал его невиновным, я знал, в глубине души, что это решение не было справедливым. Сказали, что убийство было из самозащиты, что у него не было выбора, иначе мы оба были бы мертвы. Сказали, что он нас спас. Но я не поверил. Я видел пистолет. А брат не выглядел даже расстроенным.
Я поверил им в первый раз, когда они сказали, что брат убил моих маму и папу, потому что он озлобленный подросток с комплексом бунтаря. Вот во что я верил. А во что мне ещё оставалось верить, если произошедшее его совсем не волновало. Они были мертвы, а брат вел себя, как ни в чем не бывало. Он не чувствовал вины.
Теперь мы живем одни. Итати подал заявление об оформлении опеки. Но право на опекунство присудили не ему, а управляющей. Она наша единственная родственница, - седьмая вода на киселе, очень дальняя тётя, а может и бабушка. У неё белые волосы и кожа в глубоких складках. Она живет внизу, а мы с Итати на третьем этаже, под самой крышей. Когда идёт дождь крыша протекает. Когда в марте тает снег, мы собираем все тазы и кастрюли, что у нас есть и ставим их под мокрыми пятнами на потолке. Во время грозы наша крохотная квартирка наполняется звуками, будто тысячи рук стучат ногтями по деревянным столешницам. Иногда, пока мы спим, посуда переполняется. Ковёр потом остается мокрым ещё несколько дней. Мне нравится ходить по влажному ковру, чувствовать структуру ткани пальцами ног. Итати мне это разрешает. Думаю, он просто слишком сильно устаёт, чтобы следить за мной.
В прошлом году ему исполнилось четырнадцать, и он бросил школу, чтобы успевать работать на двух работах. Он сказал, что это не имеет значения, и что у него высокий IQ, поэтому он бы там стал не намного умнее. Он сам занимается, в свободное от работы время, по книгам, которые ему одалживает начальник. Я иногда захожу к брату в книжную лавку, там всегда тепло и тихо, это уютная тишина, не такая, как дома. У нас дома грустная тишина, потому что Итати разговаривает нечасто. А смеётся он ещё реже. Я тоже редко смеюсь, потому что смеяться теперь не над чем. Особенно в декабре.
В прошлом году, в декабре была вторая годовщина смерти мамы и папы, он не заходил в дом, сидел на лестнице и не укладывал меня спать. Я понял, что что-то не так, когда проснулся не от прикосновения холодных рук. Меня разбудило его отсутствие, чувство, что чего-то не хватает. Я завернулся в одеяло и перелез к нему через окно. Он, не замечая меня, смотрел куда-то за ограду, его взгляд скользил по крышам домов на Мюллер Стрит и устремлялся на другую сторону мира.
Я коснулся пальцами его лица, почувствовал жёсткую линию челюстной кости. Он не взглянул на меня, не сказал ни слова, не заплакал. Но он позволил взять его за руку, сцепить его пальцы со своими, и потянуть на себя, чтобы помочь подняться. Я не мог оставить его на улице на всю ночь, одного, в середине декабря. Он позволил провести его в дом, уложить в постель и пожелать ему спокойной ночи. Он не остановил меня, когда я забрался к нему в кровать из страха, что он умрёт, если не сможет согреться. Я обнимал его, пока он дрожал, гладил его по волосам, пока он не заснул. Он не заплакал и ничего не сказал, но я знаю, что такое печаль.
Они сказали, что брат не убил моих родителей хладнокровно. В ту ночь я поверил ему, дрожащему в моих руках, плачущему в душе́.
*^*^*
Каждый раз, когда в книжную лавку заходит покупатель, над дверью звенят колокольчики. Их дрожащий звук наполняет радостью. В помещении пахнет бумагой, сыростью и краской, этот запах обволакивает ноздри. Хотя это не так уж плохо, если подумать, то дома ненамного лучше. Итати копит деньги, чтобы отремонтировать протекающий потолок, но, как он говорит, для этого ещё нужно найти время. А пока, мы просто покупаем больше мисок. Моя любимая – электрически-голубая. Я купил её на дворовой распродаже, за доллар, который нашёл в школе. Мы едим из неё попкорн, когда она не занята водой.
Здесь так много книг, что у меня глаза разбегаются от всевозможных переплётов. Книжные полки стоят вдоль каждой из четырёх стен, даже той, что за прилавком, за которым я сижу на стуле, вместе с Итати, после школы, и выдаю покупателям сдачу. Какаси (это начальник Итати) шутит, что должен платить нам обоим за нашу работу. Он теперь каждый раз суёт мне в карман десятку, предупреждая, чтобы я ничего не говорил брату. Ряды книжных полок тянутся через центр магазинчика от стены до стены, они так близко стоят друг к другу, что для того, чтобы между ними протиснуться нужно, чуть ли не дыхание задерживать. Я попытался однажды, чтобы проверить, сколько проходов я смогу преодолеть, не дыша. Получилось всего два, ведь нужно передвигаться медленно и осторожно, чтобы не задеть книги, которые могут попадать с полок, после того, как пройдёшь мимо.
Итати стоит за прилавком, которого не видно за всеми книжными полками. Я вижу его, пока пробираюсь сквозь этот лабиринт, стараясь подавить желание выдохнуть. Его чёрные волосы сзади собраны в аккуратный высокий хвост, лицо обрамляет непослушная длинная чёлка. Мои волосы совсем не такие. Они вечно стоят торчком на затылке, как перья у попугая. Какаси называет меня птенчиком, и я этого терпеть не могу, но никогда ему не возражаю, потому что это заставляет моего брата почти улыбаться.
Пересчитывая деньги и работая с покупателем, Итати бросает быстрый взгляд на меня, когда я ныряю под прилавок и забираюсь на стул. Когда он заканчивает с деньгами, оставляет меня за прилавком и исчезает в помещении склада. Над дверью звенят колокольчики, сообщая о приходе новой покупательницы. Я на её глазах пересчитываю долларовые купюры и, наконец, отдаю девушке сдачу и пакет с книгами. Она улыбается мне, вытягивает шею, чтобы посмотреть, куда ушёл Итати.
«Он твой брат?» - шепчет она.
«Да», - спокойно отвечаю я. Почему девушки так много хотят знать о моём брате? Не понимаю я этого. Не так уж он интересен. Он работает, ест, занимается и спит. Всё.
«А девушка у него есть?» - спрашивает она с надеждой. Я мог бы ответить ей честно, - у Итати нет друзей, и тем более девушки. Но если скажу правду, она, скорее всего, попросит брата быть её парнем, и едва ли он согласится. Поэтому я говорю ей то же, что и всем остальным девушкам.
«Её зовут Бьянка. Она живёт в Кембридже», - громко шепчу я, перевалившись через прилавок, так будто опасаюсь, что Итати подслушает. «Кстати, она действительно хорошенькая, но мы с ней видимся только по выходным».
«Ах», - вздыхает девушка, немного сникнув, - «Как жалко. То есть, я рада за него. Спасибо за книгу, мальчик». Она в спешке удаляется, скользя мимо книжных рядов, когда, наконец, звяканье колокольчика не отмечает её уход.
Довольный разыгранным спектаклем, я, сидя на стуле, болтаю ногами, Итати возвращается со склада, на самом деле это кабинет с кучей коробок. Брат похлопывает меня по ноге, в знак благодарности.
«Хорошо сыграл, птенчик», - слышится ленивый голос из-за одного из рядов, - «Когда-нибудь актёром станешь».
Итати нажимает какие-то клавиши на кассовом аппарате, он с металлическим лязгом открывается. «У тебя был обеденный перерыв пару часов назад», - монотонно произносит он, - «Что тебя задержало?».
«Хорошая еда, медленное обслуживание», - весело отвечает Какаси, материализуясь прямо передо мной. У него волосы странного цвета, они почти серебристые. Я хотел знать с рождения ли у него этот цвет, однажды я спросил об этом, он подмигнул мне и сказал, что покажет, когда я подрасту. Итати ударил его в плечо, когда это услышал. Итати постоянно бьёт его в плечо, по непонятным мне причинам, но они как-то связаны с этими маленькими оранжевыми книжечками, которые Какаси всё время носит с собой. Они на японском, и я не понимаю, что в них написано, но Итати на них так косится, что сомнений в том, что они плохие не остаётся. Я помню, как я прошёл в угол комнаты, огороженный занавеской, так, чтобы туда не заходили дети, пока Итати не следит. Там было много журналов с голыми женщинами на обложке и книга в мягком переплёте, с мужчиной, обнимающим женщину, их глаза были закрыты, и это делало их похожими на мёртвых. Голые и мёртвые люди не казались мне такими уж опасными, а ещё в одном журнале была страница с женщиной, на которой не было ничего, кроме поводка и ошейника, это меня немного заинтересовало. Итати постоянно говорит, что я буду понимать больше, когда вырасту, но я не могу перестать думать о том, что если взрослые возятся голыми друг с другом и подражают собакам, то едва ли они знают больше моего. Какаси, когда застукал меня здесь, хихикал как ребёнок, отобравший леденец у годовалого малыша. Он ленивым жестом взъерошил мои волосы и сказал, чтобы я вернулся к прилавку, пока Итати меня не застукал и не закатил истерику. Это звучало не очень-то убедительно, потому что Итати не закатывает истерик. Думаю, Какаси просто не хотел, чтобы брат его снова бил по плечу. Итати может больно ударить, если его разозлить.
«Два часа», - Итати повторяет это, будто выговор и бьёт его по руке, - «Я здесь, похоже, больше времени провожу, чем ты».
Когда-нибудь я возьму один из тех журналов, которые спрятаны за занавеской и прямо перед Итати открою. Я хочу, чтобы он и меня ударил, так же, как он бьёт Какаси, почувствовать, как он посмотрит на меня на этот раз. Если я покажу ему картинку с девушкой на поводке, ударит ли он меня?
«Пожалуй, ты и прав», - вдумчиво произносит Какаси, - «Наверное, мне следует поставить тебя начальником».
«Или платить мне побольше?»
«Не знаю, я же тогда не смогу позволить себе обедать по два часа, если повышу тебе зарплату? И какой из меня после этого предприниматель? Мой уровень жизни сразу упадёт, а ты приберёшь к рукам моё место, а потом уволишь меня, потому что от такой дряни, как ты, другого ожидать не приходится». Он игриво треплет мой нос, на что получает пристальный взгляд от Итати, а я раздражённо отстраняюсь. Вот так Итати в основном и объясняется, пристальными взглядами. Язык этих взглядов слишком витиеват для моего понимания, как и язык того места, на другой стороне мира, которое высматривал Итати, сидя на пожарной лестнице. Какаси говорит слово «дрянь» так, что я не могу понять, что оно означает на самом деле, что-то между оскорблением и подтруниваем. Я не уверен в том, кого это должно задевать и каким именно образом. Должен ли я понять подшучивает он над Итати или хочет его обидеть? «Ах да, кстати, сегодня твой психиатр позвонил раньше, ты тогда полки переписывал. Он хотел перенести ваш сеанс с шести на семь».
Воцаряется мёртвая тишина, Итати, молча, с этим своим убийственным взглядом, закрывает кассу. «Ты не мог об этом раньше сказать?» Сердитый или нет, но голос Итати был мягким, и скользким, как лёд. Он говорит, пахнет и дышит, как зима.
«Я оставлял записку на доске объявлений», - отвечает Какаси, непринужденно открывая оранжевую книжечку, которую он носит с собой. Голос Какаси тоже мягкий, но у него другой тон, от этого он похож на человеческий больше, чем голос брата. Когда я слышу его, то представляю мёд, стекающий на гальку, он одновременно и суровый и мягкий. Его глаза резко раскрываются, когда флюоресцентно-оранжевый листочек бумаги слетает на крышку прилавка. «Упс», - с глуповатым выражением произносит он, - «Я его, кажется, забыл на стену приклеить». В глазах Итати читается раздражение, когда Какаси передаёт ему запоздалую записку. Я чуть не рассмеялся.
Итати молча ныряет в дверной проём, ведущий на склад, чтобы позвонить. Пока он разбирается с проблемами из-за перенесённой встречи, в лавку заходят двое покупателей. Какаси внимательно следит за тем, как я пробиваю книги и отсчитываю сдачу, помогает, когда что-то не получается. Я хочу этим заниматься, как и Итати, когда стану старше. Покупатели всегда улыбаются, когда я сканирую штрих-коды на книгах, и когда я протягиваю им их пакеты. Надеюсь, Какаси всё ещё будет работать здесь, когда я вырасту. Я хочу, чтобы он был моим начальником.
Когда покупатели ушли, Итати вернулся к кассе. «В семь мне нужно будет уйти. Секретарь внёс поправки в расписание». Он внимательно наблюдает за Какаси. «Я не люблю навязываться, но ты не присмотришь за ним ещё час?»
Какаси пожимает плечами: «Конечно, без проблем. Саскэ тихий ребёнок».
Итати выглядит невозмутимо, как всегда, но, скорее всего, он надеялся на то, что ему откажут. Он ненавидит своих психиатров.
*^*^*
За прошедшие два года у моего брата сменилось десять психиатров. Никто из них не смог вылечить болезнь, которая заставляет его сидеть на холоде и смотреть пустым взглядом. Никто из них не смог оживить его голос эмоциями, а глаза светом, путь даже холодным. Никто из них не смог заставить его разговаривать больше. Он с ними встречается, потому что так приказал суд, потому что его разум нестабилен. После того, как он выстрелил, что-то в его голове отклонилось от нормы.
«Мой разум сломан», - сказал он мне однажды. «Не позволяй сломать свой разум, Саскэ. Иначе тебе тоже придётся посещать женщин с приятными голосами».
Последние пару месяцев у него были назначены встречи в каждый вторник, на четыре часа. Но на прошлой неделе у него снова сменился психиатр. Это уже одиннадцатый, и брат встречается со своим новым мозголекарем по четвергам. С тех пор Какаси оставляет меня в магазине, когда Итати отправляется на вторую работу, говорит, что заберёт меня домой, когда будет возвращаться, вместо того, чтобы просто оставлять меня дома, когда в шесть он уходит на целую ночь.
Дом Какаси больше нашего, но это только потому, что у него есть верхний и нижний этажи. Мебель лучше и потолок не течёт во время дождя. Здесь свежий запах, похожий на запах лимона. Какаси был на удивление чистоплотен для лентяя. Стены почти ничем не завешены, только несколько набросков и плакатов, здесь и там, и фотография друга на приставном столике. Он кажется одиноким, вроде меня или Итати. Или такое впечатление создается от того, что комната слишком просторная, и я чувствую себя одиноко, когда не нахожусь рядом с Какаси. Интересно, сколько людей он приводил в этот дом? У него было не очень много фотографий. Как и у нас с Итати.
Он роняет ключи на столик рядом с дверью и потягивается, хрустя суставами. «Старость – не радость», - шутит он, с таким же хрустом, разминая шею. Несмотря на то, что у Какаси серебристые волосы, он не старый. Он только весной закончил колледж и теперь ищет лучшую работу. Когда-нибудь, я у него выведаю, настоящий ли у него цвет волос. Пока это осталось за завесой тайны и игры, в которую он до сих пор играет. Когда я выиграю у него в шахматы, он обещал сказать мне правду. Пока он готовит обед, я выставляю на стол тарелки, вилки и ножи, графин с холодным чаем и шахматную доску.
Стратегия, как он всегда подчеркивает, важна во всем. Продумывая действия наперёд, у тебя меньше шансов пойти ко дну. Если бы люди останавливались, чтобы подумать, прежде чем делать что-либо, в мире было бы гораздо больше порядка. Вот поэтому, кажется, что Какаси знает, что люди собираются сказать, прежде чем они скажут это вслух, знает, что они намереваются сделать, до того как они, в самом деле, начнут действовать. Он думает до, во время и после того, как говорит. Он думает во сне. Он думает о том, что он думает.
Я расставил фигуры на доске и налил нам обоим чай, пока Какаси готовил обед в большой сковороде; вкусные запахи, шипение и треск заполнили пространство комнаты. Курица, красный перец, рис, лук, оливковое масло, чеснок, соль, - ароматы витали в воздухе, оседали на моей коже и волосах, заполняли пространство между тарелками. Мне нравится, что запах будто оживает и приобретает форму среди августовской жары, захватывающей всё пространство комнаты, окружающее нас. Общество, вот чего я хочу больше всего. Какаси мало говорит, но когда мы разговариваем, я слышу что-то живое в его голосе: веселье, счастье, раздражение, иронию и серьёзные интонации. Он звучит, не как вода, глухо ударяющаяся о металл, а словно дождь в лесу, бьющий по земле, бьющий по листьям, бьющий по веткам. Каждый раз немного другой. Итати говорит, как зима, как будто что-то мёртвое. Даже, когда жарко, я вздрагиваю, думая о том, что брат может умереть. Я не хочу, что бы ещё кто-нибудь умирал. Это неправильно, что Итати взял рамку с фотографией умершего отца и выбросил её с пожарной лестницы. Стекло разлетелось вдребезги, как только она ударилась о тротуар. Я никогда не думал, что звук разбивающегося стекла может быть таким громким, таким страшным, что я заплакал, а Итати лишь прищурил глаза.
«Ты уже нашел работу, которая тебе нравится?» - прозвучал мой вопрос на фоне треска и шипения оливкового масла.
Какаси прочищает горло и мотает головой: «Тяжело найти работу, которая нравится, птенчик. Мир большого бизнеса - это джунгли, которые вмиг проглотят ненароком забрёдших туда новичков и выплюнут косточки
Я нахмурился, Итати здесь нет, и он не будет почти улыбаться. «Не называй меня птенчиком», - скомандовал я совершенно мне неприсущим начальственным тоном. Какаси хихикнул и отвернулся от плиты.
«Такая трогательная мелочь». Он лопаткой накладывает свою безымянную стряпню в мою тарелку. Вверху лениво вращается вентилятор, обдавая моё лицо паром, который затем поднимается вверх и улетучивается. «Это всего лишь прозвище, Саскэ. Радуйся, что оно у тебя есть».
«А у тебя есть прозвище, Какаси?»
«Конечно, есть», - он дует на кусочек курицы, отправляет его в рот и задумчиво прожёвывает, - «Но тебе пока нельзя меня так называть»
Я тоже съел кусочек курицы, смахивая с него луковое колечко. Ненавижу лук. «Почему нельзя?».
«Когда подрастёшь, поймёшь»
Опять эта фраза, она выводит меня из себя. Я вспомнил девушку в ошейнике и твердо решил, что взрослые все сумасшедшие. «А что, мир, когда становишься взрослым, настолько меняется или тебе просто нравится меня дразнить?»
«И то, и другое, птенчик, и то, и другое». Я снова проиграл в шахматы. Между поглощениями очередных кусочков курицы и сладкого перца раздаётся глухой стук дерева о дерево. Две клетки, одна клетка, прямо, по диагонали, наши личные армии маршируют на деревянном поле боя. Какаси мне никогда не поддаётся, никогда не позволяет мне закончить игру с хотя бы одноё выжившей фигурой. «Это обман», - говорит он снова и снова, - «Ты лишь обманешь себя, Саскэ». Он называет меня по имени, когда мы играем в шахматы, в знак уважения. Он говорит об ошибке, если я сделал плохой ход, но никогда не позволяет мне вернуть его. В знак уважения. Наверное, я начинаю играть лучше, потому что его замечания становятся всё более редкими. Тем не менее, он продолжает выигрывать, а мне всё так же любопытно знать, натуральный ли этот его серебристый цвет волос. А ещё, я вынужден признавать, что взрослые и в самом деле знают что-то, чего не знаю я.
«Два из трёх?», - невинно предлагает он, прекрасно зная, что опять выиграет. Пока я не такой хороший стратег как Какаси… пока... Но я принимаю его вызов, потому что однажды я собираюсь его обыграть. Я сотру эту уверенную самодовольную улыбку с его лица, когда превзойду Какаси в его собственной игре. Я добьюсь того, чего хочу. Но не сегодня вечером. Сегодня вечером моему королю объявили шах и мат, - конь, две пешки и слон. Отступать некуда. Я вздыхаю. Почти все мои пешки и слоны рядом со стаканом чая Какаси.
«Три из пяти?»
Я киваю. Когда-нибудь, я выиграю у Какаси в шахматы. И узнаю, какой у него натуральный цвет волос. Узнаю, что такого плохого в этих книжках. Узнаю, что высматривает Итати за крышами домов. Когда-нибудь.
---------
Август II. Стрелки тикают в сломанных часах.
Он сидит в синем кресле в моём офисе, руки безучастно скрещены. Он отказался от напитка, который я предложил ему. Я знаю, что он за тип. Он приходит ко мне не в поисках помощи. Он здесь, потому что его обязали. Я раскрываю бумажный конверт с его личным делом. Итати Утиха, пятнадцать лет. Чёрные волосы, чёрные глаза. Арестован за убийство в состоянии аффекта и в целях самозащиты в возрасте тринадцати лет. Я его одиннадцатый психиатр.
«Прошу прощения за то, что перенёс встречу», - говорю я с глуповатой ухмылкой, - «У меня новый секретарь».
Он тупо смотрит на меня, не реагируя на моё идеально оправдывающее извинение. Обычно у тех пациентов, которые не любят разговаривать, скрещенные руки указывают на оборонительную позицию, но жест Итати говорил мне о другом. Эго поза означала безразличие и пустоту.
«В любом случае, меня зовут доктор Хосигаки Кисамэ. Но можешь называть меня просто, Кисамэ, если так тебе будет комфортнее». Иногда то, что к психиатру нужно обращаться, как к «доктору» стесняет пациентов настолько, что они сразу замолкают и отказываются говорить в дальнейшем. Я хочу, чтобы мои пациенты чувствовали себя как можно комфортнее, так им легче помочь. Боль – это то, что может разорвать тебя на части, если ты ей это позволишь.
«Не будет», - прямо отвечает он, подтверждая мои подозрения. Он молчит, не потому что боится меня. Он просто не хочет разговаривать.
Моя работа состоит в том, чтобы это изменить. «Предложение остаётся в силе».
Итати пристально смотрит на меня, так, что внезапно мне становится холодно, будто сейчас стоит середина декабря, а не удушающе жаркие августовские дни. «Доктор Хосигаки, позвольте я кое-что проясню. Вы не более чем вынужденная остановка на пути к моему психиатру номер двенадцать. У меня нет никакого желания изливать вам душу, рассказывая о своих несуществующих горестях».
«Суд назначил вам сеансы терапии по совершенно определенным причинам». Согласно этому документу Итати убил отца, после того как тот изнасиловал его, угрожая пистолетом. Я отказываюсь верить в то, что подобное происшествие его никак никаким образом не травмировало.
«Вы не сможете мне помочь, доктор».
Слово «доктор», слетающее с его губ звучит язвительно. Замечательно, я ему подыграю. «Почему не смогу?»
Этот леденящий пристальный взгляд снова застывает на моем лице. «Потому что вам не дано повернуть время вспять».
Эта его последняя фраза показалась мне знакомой. «Дэвид Боуи», - говорю я.
По его лицу скользнуло едва заметное замешательство, жаркое дуновение среди царящего холода. Я вижу, что раньше он всегда знал, чего ему следует ожидать. Нужно держать его в напряжении, я уже сейчас могу сказать, что это будет самым правильным подходом в его случае. Вот так он и отделывался от других психиатров. Он знал, о том, какие методы они будут использовать до того, как они попытаются что-либо сделать. «Это слова из песни Дэвида Боуи. Время может изменить меня, но мне не дано повернуть время вспять».
Итати шевельнулся в кресле. Как бы то ни было, можно считать это маленькой победой. «Дэвид Боуи был мудрее вас». Его тон формален, но если включить воображение, то кажется, что в нем звучит ирония.
«Дэвид Боуи был эксцентричным. Пользовался подводкой и блеском. Но мы закрываем на это глаза, потому что он писал гениальную музыку. Вы слышали его песни?»
Он ответил, потому что посчитал, что я не смогу сделать никаких заключений на основании того, что он скажет. «Нет».
«В таком случае, что вы слушаете?»
Снова тень сомнения на лице. Уже прошло, но это ещё одна маленькая победа. «Ничего».
Он переключился на односложные ответы. Моя очередь. «Почему?»
Пожимаю плечами. Похоже, я близок. «Музыка полезна, для души», - участливо поясняю я, - «Некоторые говорят, что она помогает освободиться». Мой отец играл музыку. Иногда я вставал среди ночи, из-за монотонных аккордов акустической гитары или дрожащего воя саксофона. Печальная, наполненная плачем, панихида по боли, воскрешённой светом луны. Летом он играл чаще, было в летнем зное что-то, что заставляло его думать о маме и наигрывать мелодии, напетые ему то ли ангелами, то ли демонами.
«Кто?»
Мой отец. Я. «Дэвид Боуи. Джим Моррисон. Роберт Плант».
«Я начинаю думать, что у вас какая-то любовная связь с музыкантами, доктор».
«Назовем это любовной связью с музыкой». Музыка была единственным, что позволяло мне сближаться с отцом. Она была посредником, в те годы, когда он был таким замкнутым и печальным. Он разговаривал с мамой каждый день, называл пустоту «милая» и играл песни о любви никому. Ему сейчас лучше. Он снова женился, на женщине по имени Клаудия. Она играет на фортепиано. «Чёрт, может мне следует просто назвать это любовью.
«Звучит субъективно».
«Мне всё равно». Меня не волнует, что я говорю людям об отце. Какими бы странными наши отношения не были, я не думаю, что они разорваны. Они дали трещину, но рвать их пока рано.
«Мне нет». Суровая печаль, скрытая в его голосе, погребённая в противоречии плавных форм и грубых линий. Он кажется младше, нежели секунду назад, тёмные тени под его глазами обозначились сильнее. Время… я думаю, время – забавная штука. Оно останавливается, когда мы колеблемся, и раздувает чёртов комплекс вины, когда мы, наконец, чувствуем, что оно течет в том темпе, который удобен нам. Прыгающее, на минуту вперед, назад на три месяца, на пять лет в будущее, всесильное время , играющее в игры.
«Почему так, Итати?»
«Вы пытаетесь мне понравиться».
«Это так плохо?». Неужели он так отчаянно пытался защитить себя, что не мог даже слышать истории о малознакомых людях? Знать о человеке небольшие кусочки информации, какие-то обрывки - это не опасно. Опасно не знать ничего.
«Это не сработает».
Я слышу голос из-за своего плеча, тихий, как сквозь вату. Он не позволит мне.
*^*^* Стрёхи дома Какаси казались свешенным розовым языком запыхавшегося Лабрадора, жадно хватающего воздух, когда угнетающая жара позднего лета, обжигающе дышит тебе в затылок. Деревянные перекрытия набухли и растрескались, дверные проемы съёжились, дома перестали глубоко вздыхать, и ночами мы спим голыми под самыми легкими простынями. Действительно, зверские летние дни.
Лето - безобразное время года: пот собирается у тебя на лбу, комары кусают, солнце обжигает открытые плечи. У меня от лета мурашки по коже. Я рад, что оно почти закончилось. Осень пролетит быстро, а потом вернутся жёсткие, леденящие порывы зимнего ветра, и грубая ледяная корка покроет дороги и тротуар, и тогда я снова смогу дышать полной грудью. Я не переношу жару. Я не переношу психиатров, пытающихся заставить меня излить им душу, плача у них на коленках. Мне не нужна их помощь и не нужна их жалость, всё равно ничего не изменится. Мой папа меня изнасиловал. Вот так вот, вот, что случилось, и мне не нужно ни с кем об этом разговаривать. Доктор Хосигаки осозна́ет как ему нелегко придётся, я уверен, потому что психиатры думают, что могут сделать мир, мой мир, лучшим местом.
Как и в нашей квартире, в крошечном домике Какаси на Бартли Стрит нет кондиционера. Он почти так же беден, как и мы, из кожи вон лезет, пытаясь оплатить счета за обучение и найти работу, которая позволит ему это делать. Мне бы он нравился гораздо больше, если бы перестал говорить пошлости при моём брате, но я принимаю его таким, какой он есть: снисходительный начальник, извращенец, и сиделка, которая всегда под рукой. Лично мне стало гораздо легче, когда я нашёл человека, который позволяет приводить брата в магазин *и* соглашается присмотреть за ним, когда я занят на второй работе. Нам с ним очень повезло. Я и представить не могу, что бы я делал, если бы он не помогал мне с Саскэ.
Дверь его дома настежь открыта. Ещё с тротуара я слышу раздражающее жужжание мощных вентиляторов едва справляющихся с тем, чтобы понизить температуру в старом доме до приемлемой. Когда я без стука прохожу внутрь, порыв ветра, повторяя моё движение, устремляется за мной. Смесь запахов заполняет мои ноздри: курица и красный перец от обеда, пыль, поднимающаяся с вентиляторов, дезодорант и пот от невыносимой жары, и кофе от пристрастия Какаси к ароматной чёрной жидкости. Как обычно, они сидят за кухонным столом. Точнее, сидит Какаси. Саскэ, вытянувшись вперёд, полулежит на столе, как на лужайке и дует в кружку, остужая напиток, ожидая пока Какаси сделает ход.
«Ему пока вредно пить кофе», - я говорил об этом Какаси уже не первый раз. Но всё без толку. У Какаси есть ах-какая-умиляющая привычка пропускать мимо ушей мои братские наставления, будто они не более важны, чем тот факт, что утром он забыл позавтракать. Определённые вещи надолго заседают в голове Какаси, другие же без шансов пролетают мимо него. А может и все заседают, но некоторые он намеренно отбрасывает, точно не знаю. Зато я знаю, что неважно сколько раз я ему повторю о том, как он не должен вести себя с Саскэ, в итоге он все равно поступит так, как ему больше нравится.
«Там почти один сахар и молоко», - уверяет Какаси, - «Для него не смертельно».
И я уверен, что Какаси добавил в кофе специй. Довольно с него поблажек, с этого упивающегося кофе ублюдка. Я ударяю его в плечо. «Хватит», - бормочет он отпивая из чашки. «Я тут пытаюсь затащить твоего драгоценного братишку-малышку в трясину поражения.
«Что такое трясина?», - спрашивает Саскэ. Братишка, такой любопытный, всегда любопытный. Порой, даже чересчур.
«Болото», - одновременно отвечаем мы.
Саскэ нахмурился: «Это ещё один способ сказать мне, что я опять проиграю?»
«Надо полагать», - ухмыляется Какаси. Он передвигает слона на пустую клетку. «Позволь уточнить, - так и есть».
Саскэ снова мрачнеет и ворчит что-то мне непонятное о волосах Какаси. Его детская логика теперь за гранью моего осознания. Иногда мне очень хочется его понять, но я уже неспособен. Думаю, мне известно слишком многое, чтобы понять его наивность. Моя связь с братом слабеет день ото дня. А между тем, правда в том, что лучше оставаться молодым и наивным, а не знать о тёмных сторонах жизни. Я не хочу, чтобы он стал таким, как я. Пятнадцатилетним подростком, сгибающимся под грузом, который он не может скинуть со своих плеч. Чем меньше он знает о том, что со мной происходило, чем слабее наша связь, тем меньше похожим на меня он становится.
Он ласково потрепал Саскэ по волосам. «У тебя получится», - обещает он. Обещание чего-либо в будущем – это обман, но я молчу. Я знаю о наивности достаточно, чтобы не делать того, что может её разрушить. «На минуту, я почти испугался в последней игре».
Брат скупо улыбнулся и отхлебнул глоток своего сладкого кофе из чашки. Как и все дети, Саскэ тает от лести и комплиментов. Нравится, что его признали, я полагаю. Я уже перестал полагаться на признание других людей. После того случая с отцом, я не доверяю никому. Я не могу. Когда Какаси касается волос Саскэ, я настораживаюсь, хотя знаю, что это невинный жест. Я ничего не могу с собой поделать. Я превратился в циника, и ничего не могу поделать со своим цинизмом. Этот жест мне слишком напоминает ласки.
«Кофе?», - это звучит почти вежливо, Какаси вложил во фразу всё гостеприимство, на которое был сейчас способен. Какаси замкнут в себе, хотя я знаю, что у него есть несколько друзей. Среди них один, с которым он иногда встречается, у этого парня карамельная кожа и глаза цвета шоколада. Милый парень. Что их связывает с Какаси, я не знаю.
«Спасибо, но нет», - отказываюсь я. Мне не очень нравятся горячие напитки. «Пойдем, Саскэ».
Саскэ переводит на меня взгляд своих больших, чёрных как смоль глаз, - «Я еще кофе не допил», - протестует он, выпячивая нижнюю губу.
«Да ладно тебе, изверг, дай ребенку кофе допить».
«Хватит играть в адвоката дьявола, Какаси». Я уже не помню, когда чувствовал себя отдохнувшим за последние два года бессонных ночей, не имея машины едва поспевая добираться от одного места работы к другому. И я надеюсь, что если сейчас же лягу в постель, то этой ночью всё же смогу заснуть.
Игнорируя меня, будто это было в порядке вещей, Какаси направился в свой кабинет, достал стакан и наполнил его чаем со льдом, я полагаю, для меня. Он поставил стакан на стол рядом с локтями Саскэ. «Садись. Он без сахара».
Будь проклят его непререкаемый тон. Будь проклята жажда, раздирающая горло. Будь проклят Саскэ с его большими чёрными глазами. Я неохотно сел и отхлебнул крошечный глоток жидкости. Она ворвалась в моё горящее горло, словно наводнение в пустыню. Чай был сладким. Какаси соврал. Разоблачение почти утешает.
Саскэ прихлёбывает свой кофе с сахаром и молоком. Какаси – свой кофе. Я – свой чай.
*^*^*
Младший брат заснул минут за двадцать. Я завидую его способности так легко засыпать. Я разделся до боксеров и всё равно потею, ночь угнетающе тяжелая в маленькой комнатке, которую мы делим. Вентилятор вращается настолько быстро, насколько позволяет напряжение, но этого недостаточно, чтобы я мог ощутить прохладу.
Я прислушиваюсь к жужжанию вентилятора, тихому дыханию брата, случайному свисту шин скользящих по асфальту, стрёкоту цикад, хочу, чтобы он убаюкал меня и помог уснуть. Тянутся секунды, за ними минуты, каждая отмечена неторопливым мигом моих усталых глаз.
Я помню время, когда жизнь не была так тяжела. Я помню родителей, которые меня любили. Я помню летние ночи в парке, когда мы с Саскэ наблюдали за светлячками, катались на велосипедах по улицам, смотрели на муравьев, копошащихся в муравейнике, пытались заливать их водой, когда нам хотелось поиздеваться. Мы тогда жили в доме, большом доме с эркерами и палисадником, с затворами на окнах. Даже несмотря на затворы, которым очень не помешала бы покраска, зимой был включен обогреватель, мама готовила еду, а я не чувствовал себя слишком старым для своего тела.
А потом вспоминаю о том, сколько в этом было лжи, и как я это ненавижу, ненавижу то, что я скучаю по этому, хотя и не хочу, и ненавижу то, что не могу забыть об этом, хотя так отчаянно пытаюсь. Я ненавижу простыни, липнущие к моему телу, ненавижу тревогу, не дающую мне уснуть. Ненавижу то, что Саскэ спит, а я пялюсь в потолок, считая трещины в штукатурке. Я ненавижу психиатров, которых меня вынуждают терпеть. Я ненавижу работать в двух местах. Я ненавижу то, что приходится отсылать Саскэ в лагерь на лето, зная, что дома ему было бы лучше. Я ненавижу то, что до зимы ещё так далеко.
Больше всего я ненавижу то, чему не быть никогда.
Вздохи, секунды, минуты, часы, с того момента, как я лёг. Я свешиваю ноги с кровати. Пол тёплый, на окне запотело стекло. Саскэ спит в сладком забвении. Я встаю и склоняюсь над ним, осторожно прислушиваясь к его дыханию. Вдох, выдох, вдох, выдох, - это ритм в котором течёт сама жизнь, когда люди не пытаются нарушить естественный порядок вещей.
К чёрту седое время. К чёрту удушающую жару, липкий пот и это сдавливающее горло ощущение перегрева. Я прокрадываюсь в ванную и включаю душ. Ледяная вода, запах свежести в воздухе. Я встаю под струи воды. Она льется на меня сверху, пока у меня не немеет каждое нервное окончание, пока пальцы не становятся белыми, пока не синеют губы. Я утопаю в чувстве пустоты. Это – зависимость, я ничего не могу с собой поделать.
TBC
правда я сама их еще не успела прочесть, так что... ^^
17.9.2007, 12:35
