Песни на том берегу Опции

[susan]

Но мы проснемся на другом берегу
Но мы проснемся на другом берегу
Но мы очнемся на другом берегу
И может быть вспомним

Вместо предисловия
Почти забылись Третья и Четвертая мировые войны. Мир изменился до неузнаваемости: растаявшие шапки полюсов и вечная мерзлота в Сибири затопили все низины, Европа по большей части ушла под воду, как и обширные пространства Западной Сибири, Каспий соединился с Аральским морем и превратился в огромное внутреннее соленое озеро. От большей части европейской России осталась череда Уральских островов: места опасного, пораженного радиоактивным и химическим заражением - отголоски Третьей войны; отделенных от основной Европы проливом по пойме бывшего Днепра. Вместо Амазонии вглубь континента, что некогда был Южной Америкой глубоко вклинивается залив, место представляет из себя гигантское мангровое болото. Европа, лишенная обогрева Гольфстрима, страдает от резких перепадов температур между зимой и летом, и только состоятельные главы корпораций на личных островах с искусственным климатом избавлены от превратностей природы. Северная Америка также не избежала участи затопления, несмотря на гигантскую заградительную стену, останки которой всё еще видны в океане, под воду ушли Нью-Йорк и Маями. Но климат изменился, и теплое течение, что теперь омывает берега западного континента, несет к нему обильные дожди, щедро снабжая гидропонные фабрики и заводы по производству живого белка. Африка почти обезлюднела: Сахара медленно, но уверенно движется к экватору, поглощая континент, что некогда дал начало человеческому роду, но жажда наживы отправляет в глубины раскаленного континента всё новые порции человеческого материала для добычи полезных ископаемых. А вот Австралия напротив, благодаря изменившимся течениям и ветрам стала зеленым убежищем для тех, кто искал спасения от надвигающегося моря.
Численность населения строго контролируется в пределах полутора миллиардов. Власть государств осталась в прошлом, сейчас порядок и законы диктуются корпорациями, которые, после окончания Четвертой Мировой Войны для сохранения процветания и обеспечения выживания вида Хомо Сапиенс заключили договор о разделе сфер влияния. Национальные правительства были упразднены за ненадобностью. Всемирное правительство неукоснительно следит за выполнением принципа: от каждого по способностям, требуемым обществом, каждому по потребностям общества. Летоисчисление ведется от Часа Быка: даты, с которой начал свой отсчет Новый Мировой Порядок.

Песня первая
Сыма Ситх 114-03
Третий… Редко у кого из жителей Ту Бая появлялось третье дитя. Мать семейства, Сыма Юи 618-01 еще ухаживала за вторым ребенком и не получила доступ к заветному СИОЗ, когда узнала, что беременна третьим. Квартальный тогда долго цокал языком, грозил, что и так у неё и Шандри Ситха 932-02 это будет третий мальчик, а по правилам это нарушение, караемое согласно пункта 5, параграфа 130, подпункта Z правил размножения. Отец, рабочий четырнадцатого ранга цеха обработки точных деталей корпорации Тоё лишь упрямо смотрел на квартального, живот рос, квартальный торопил в клинику и уже была назначена дата операции, когда в жилом блоке произошло обрушение несущих конструкций. Четыре семейства оказалось занесено в списки убыли, чуть позже к ним присоединился квартальный, не удосужившийся своевременно известить службу коммунального контроля, а его право на существование получил еще нерожденный малыш.
Сколько себя помнил Сыма Ситх 114-03, получивший имя по первому имени матери и второму отца, ему всё время говорили быть как все. Детишки в детском саду рассказывали друг другу страшные истории о тех, кого забирали навсегда люди в белом. Взрослые перешептывались и одергивали слишком шалящих, слишком громких, слишком тихих. Следовало ни чем не выделяться на общем фоне, только так, а еще самоотверженным трудом на благо корпорации Тоё ты сможешь получить право на старость, говорили ему. Пройди достойно тестирование и ты сможешь получить право на ранг, выше, чем твои родители, говорили ему. И Сыма Ситх 114-03 старался. Когда он сложил головоломку быстрее, чем его старший брат, воспитатели долго кивали головами, а отец вечером избил до крови. Так Третий получил урок всеобщего равенства. Мать плакала в уголке, но СИОЗ притуплял её боль и утомление после долгой смены у парового пресса. На тестах, которые проходили все дети в шесть лет, он, памятуя урок, старательно не выделялся на фоне других, но незнакомые наблюдатели мягко журили тех, кто казался им не слишком старательным, и аккуратно подбадривали отстающих. Третий старательно соединял ломаные линии, находил кошку на рисунке с черной комнатой, считал число точек на гранях условных кубов и определял недостающие фигуры из предложенного ряда. Вежливые наблюдатели вежливо наблюдали, вежливо проконтролировали, чтобы все поставили на экране после тестирования в нужном месте свой отпечаток пальца и также вежливо проводили малышей, встречая новую партию для тестов.
Сразу после тестирования началось обучение. Третьего, как и его братьев, ориентировали на специальность отца: корпорации были необходимы рабочие на станках точной настройки. Он послушно заучивал знаки последовательностей и как надо радоваться тысячелетнему Императору Душ, когда однажды вечером в их типовую комнату пришли люди в белом. Отец молчал у стены, братья забились в угол, и только мать в дверях кинулась к нему:
- Нет, нет, не отдам! – кричала и билась она, но человек в белом прикоснулся к её тонкой шее пальцем с инъектором, и она радостно обмякла. Из уголка приоткрытых губ потекла слюна, глаза застыли от восторга, наблюдая картины прекрасного далеко, доступного лишь ей одной. А Третий застыл от ужаса, не зная что же он сделал не так, в чем он провинился, из-за чего так наказывают его родителей.
Он боялся, боялся что он станет как те, кто недостоин корпорации Тоё и кто пополнял собой списки убыли. А его везли в закрытом автокаре в окружении запахов, так непохожих на запахи рабочего квартала, запахи дорогой кожи и лакированного дерева. Маленький семилетний мальчик в серой хламиде из грубого полотна. Он никогда не был в окончательном квартале, но ребята часто рассказывали о нем разные истории, о том, что там стоят ворота от земли и до небес, за которыми длинный коридор и яркий свет в конце, а потом имя прошедшего по коридору само вписывается в список убыли. Сыма Ситх храбрился, но когда автокар остановился и дверь плавно отошла вверх, он зажмурился: ему было страшно идти по коридору света к своему окончанию.
- Почему ты дрожишь, мальчик? – услышал он голос одного из людей в белом.
- Я боюсь коридора света, - губы не слушались, как он ни старался взять себя в руки. В ответ раздался хохот.
- Очаровательно, слышишь, Шень. Прямое подтверждение теории старины Грабовских о самозарождении культов в примитивных обществах, связанных с первопонятием бытия и идентификацией личности в социуме.
- Но ведь наше общество никак нельзя назвать таковым, Пичан.
- Наше общество, именно наше. Но можно ли сравнивать его с местом обитания четырнадцатого ранга и ниже?
Пауза, покашливание. Сыма Ситх рискнул приоткрыть глаз. Они шли по длинному коридору, полному света, с высокими потолками, которые казались еще выше за счет гладких беловато-серых стен, устремлявшихся ввысь, на полированных поверхностях которых отражалось три человеческие тени: две высокие и одна крохотная. И приближающиеся двери, за которыми окончательность.
Называемый Пичаном придержал двери, пропуская Сыму вперед. Мальчик ожидал за последней дверью что угодно, но встретил его мужчина в возрасте со скучным лицом, сидевший за столом и что-то быстро печатавший на повисшей над столешницей клавиатуре. Видя пришедших он недовольно мотнул головой, при этом его обвислые щеки пришли в движение, отстававшее от остального тела, и когда мужчина уже замер, щеки всё еще продолжали колебания.
- Поди сюда, - указал он Третьему. Шень подвел мальчика к столу, взял его руку, не обращая внимание на слабое сопротивление разогнул указательный палец и приложил его к сканеру. Щекастый в это время выяснял отношение с Пичаном на предмет того, что слишком много потрачено времени, нечего так долго было возиться, на что Пичан лениво возражал, что мамаша экземпляра устроила истерику. Сканер, сверявший полученный отпечаток со своей базой данных, прервал диалог мужчин, явив результат проверки. Щекастый удовлетворено закивал.
- Изменчивость всё же иногда дает прекрасные результаты. Случайные комбинации генома могут принести поразительные плоды, подчас куда интереснее, чем типовое копирование, пусть даже от самых лучших доноров.
- Именно этим и отличается корпорация Тоё от конкурентов, - в голосе Пичана слышалось неприкрытое угодничество, но щекастый проигнорировал лесть.
- Каково твоё предназначение, мальчик? – ласковым, по своему разумению, голосом он спросил Третьего. Тот собрал всё своё мужество
- Трудиться во славу корпорации Тоё и быть одним из многих! – выпалил он. Взрослые дружно рассмеялись в ответ, смутив Третьего еще больше
- Трудиться во славу корпорации – это ты верно сказал. Но быть одним из многих… О нет. Как тебя зовут? – властно спросил щекастый.
- Сыма Ситх 114-03, - Третий не знал куда деваться и где спрятаться от этого пристального взгляда.
- Так вот, Сыма Ситх, - щекастый приподнялся над столом. Он смотрел сверху вниз на мальчика, возвышаясь как Большая Башня корпорации над сборочными цехами. – Отныне твоя главная задача – быть выше многих. Такой шанс выпадает мало кому, цени его. И не забывай что я тебе сказал. Для тебя путь всех, проторенный путь не подходит. Ты будешь идти впереди, вести за собой. И если будешь верным корпорации – она оценит и наградит тебя. Понял?
Ошеломленный мальчик смог только кивнуть. Но уже, уходя, он обернулся
- А как же мама?
Всё благодушие щекастого улетучилось в один момент. На Третьего обрушился поток презрения и брезгливости
- У тебя больше нет матери, - выплюнул он как обвинение. Сыма Ситх внутренне сжался, словно застыл, пока ему выдавали новую, мягкую одежду цвета индиго – цвета ученика, пока брили голову, мыли, показывали его новую комнату, большую, чем та, в которой он вырос. И только когда он остался наедине сам с собой, мальчик не выдержал и расплакался в подушку
- Мама, я найду тебя!

Двадцать лет спустя молодой, подающий большие надежды конструктор, лично настоявший на том, что он будет подбирать место для нового производства с учетом логистических и кооперационных особенностей, посетил среди многих район 618-932-114. Оторвавшись под благовидным предлогом от сопровождения, молодой холеный мужчина в бардовом уверенно шел по запутанным переходам. Для него всё было как вчера, будто годы обучения, стажировки, творчества и достижений случились не с ним, а с кем-то другим. А это не он идет по рабочему кварталу, а маленький мальчик возвращается домой.
Дверь, которая открывалась без ключа, нажатием в нужную точку, как он бы сейчас сказал, с помощью приложения правильной силы в правильное место. Внутри затхлый запах давно мытых тел, он уже забыл, что сюда вода подавалась строго по лимитам и по часам. В полутемной комнате в углу светился экран, по которому показывали последнее шоу корпорации Волта и специально обученные актеры в нужных местах издавали нужные звуки. Этим звукам вторила расплывшаяся женщина, которая даже не оглянулась на звук открываемой двери.
- Сыма Юи? – полуутвердительно полувопросительно спросил молодой человек. Женщина нехотя оторвала взгляд от кривляний актеров.
- Ауэ? – выдавила она из себя, а в её глазах, затянутых СИОЗ, отражалась темнота вокруг. Молодой человек пристально смотрел на женщину, после чего внутренне согласился с собой
- У меня больше нет матери.
И вышел прочь. После него на пороге остался сверток. А женщина, уже после его ухода, будто очнулась от забытья и принялась ловить невидящими руками в воздухе призраки прошлого.

- Он всё таки это сделал, - человек в белом усмехнулся своему напарнику. Тот молча достал из кармана монету и протянул выигравшему пари. Дальнейшая судьба ослушавшегося приказ его не интересовала и зависела исключительно от тех, кто принимает решения. Он же выполнит любую волю. Пока же следовало составить тщательный доклад с указанием малейших подробностей, которые отличали службу исполнителей корпорации.

Виртуальный экран с подробным докладом некоторое время после нажатия клавиши еще освещал кабинет. Человек в удобном кресле смотрел сквозь закаленное окно верхнего кабинета Башни корпорации. Он редко бывал здесь, предпочитая более северную и расположенную в менее населенном регионе штаб квартиру, но в этот раз можно было позволить себе сделать исключение. В конце концов единственное, что еще развлекало в вечности – это новые игры.
- Интересно…
Он закрыл узкие глаза. Могло получиться весело, а скука для него была страшнее смерти.

[susan]

Ребятки, спасибки за спасибки, но хоть пару ругательных слов...

[АндрейР™]

Ребятки, спасибки за спасибки, но хоть пару ругательных слов...

Yt gbplb, gbib! Говнеца-то нальём! )))

[Dzeniba]

Ребятки, спасибки за спасибки, но хоть пару ругательных слов...

Не вижу причины ругаться.

[susan]

Песня вторая
Сэм Нил
Тёплые воды Большого Австралийского Внутреннего моря кишели разнообразной жизнью, которую человек поставил себе на службу, изменяя среду обитания под потребности цивилизации. Заливы украсились рыбоперерабатывающими и рыбовыращивающими фабриками, а профессия рыбака ушла в далекое прошлое: зачем рисковать, если можно это же всё взрастить с минимальными издержками. Огромные предприятия давали занятость и надежду на завтрашний день десяткам тысяч человек, индустрия процветала, а Корпорация Кергайл мудро наблюдала за оптимизацией процессов.
Фабрики создавали лучшие условия для реализации потенциала каждого трудящегося. Фабрика обеспечивала жильем и одеждой, пропитанием и досугом. Фабрика по достижении четырнадцатилетнего возраста давала средства, которыми каждый мог распорядится по своему разумению: вложить в обучение, в протезирование, чтобы недостатки природного тела не могли мешать исполнять свои рабочие обязанности. Можно было потратить средства на страховку, обеспечивая будущее и защищая себя от вероятных несчастных случаев. А можно было спустить всё за день в казино. Свобода выбора, лучшее, что могла дать своему верному сотруднику Корпорация. Решала только воля и разум индивидуума, только от воли человека зависели вознаграждение или наказание за сделанный выбор.
Семья как правоустанавливающий институт давно отошла в прошлое. Взрослые, как свободные личности, не ограничивали себя одним партнером, а дети считались общественными. Тем, кто имел генетические проблемы, просто не позволяли размножаться, чтобы не передавать ущербные гены следующему поколению, делая обязательную стерилизацию. Этот тест был обязателен для всех по достижению половой зрелости, без исключения, и проводился за счет Корпорации. Следили за развитиям детей все взрослые, они же несли коллективную ответственность за воспитание. Основной организационной единицей был цех, внутри него распределялись обязанности, правовые взаимоотношения, организовывалось компактное проживание и бытовые вопросы. Перемещения работников между цехами были частью заведенного порядка, время от времени устраивались ротации, но дети не следовали за биологическими матерями, оставаясь под ответственностью цехов. Перемещения работников носили исключительно горизонтальный характер: занять должность выше, чем руководитель цеха, рожденный в цеху не мог, какими бы способностями он не обладал. Вырваться из мира рыбы, чешуи, потрохов, коптильной жидкости и вони могли редкие везунчики, о которых по вечерам рассказывали друг другу взрослые, или которых можно было увидеть на экранах проекторов как звезд эстрады, кино и спорта.

Сэм был одним из детворы, что воспитывалась в цеху разделки фабрики с кодом 1ХСZ\4579. Впервые он увидел бои без правил для нейчеров: самое популярное шоу корпорации Волта когда ему было лет пять. Он заворожено смотрел, как обычные люди калечили друг друга, преодолевая сложнейшие препятствия, разработанные мудрыми постановщиками шоу, и его восхищало то, что это были люди, чистые люди, без биопротезов и стимуляторов, которые побеждали, переступив грань истинной человеческой природы. С тех пор он с презрением смотрел на других ребят, собиравших открытки и фантики от белковых батончиков с изображениями чемпионов-киборгов, у которых от человека оставались лишь мозг и пара органов, или переевших стероидов и средств для роста мускулатуры ходячих гор мышц. Нет, он победит всех без единой порции стероидов, без единого механического импланта. Стать быстрее всех, сильнее всех, лучше всех, только эта мысль занимала всё его время.
Корпорация Кергайл заботилась о физической форме своих работников, поэтому у фабрики, как и у других предприятий, был свой прекрасный спортзал. В нём Сэм получил первый опыт боёв, прошел первые тренировки. Заведовал в спортзале немолодой темнокожий мужчина, закованный в металлический корсет и с искусственной левой ногой: результат давнего участия в шоу выживания. Он почти дошел до финала, но попал под камнепад, устроенный его противником, сломал спину и потерял ногу. Высокие рейтинги позволили ему получить достаточно денег, чтобы восстановить подвижность, но на спокойную жизнь ничего не осталось, из-за чего он вынужден был подрабатывать где позволят. Он был суров, отдавал предпочтение плохо очищенному спирту и заставлял всех называть себя Тренером.

Первая серьезная драка Сэма произошла, когда он десятилетним, возвращался после очередной тренировки в цеховой дом. Перед этим в спортзале у него случилась размолвка с Максом Гилом: белобрысым здоровяком из откормочного цеха, который доминировал своими габаритами и не терпел никаких возражений. Макс попытался занять снаряд, с которым занимался Сэм, тот заупрямился, Макс хотел полезть в драку, но спорщиков разогнал Тренер. Но здоровяк хотел реванша, а его собратья развлечений. Примерно с этими мыслями четверка ребят перегородила дорогу Сэму.
- Ты че такой дерзкий? – Макс выставил вперед ногу и презрительно пошевелил носком.
Сэм дернул плечом и попытался обойти его. Это представилось собратьям слишком скучным, и последовал толчок в бок
- Слы, ты чо, ваще внатуре? – Макс сплюнул сквозь зубы. Сэм быстро взглянул назад, но путь к бегству был перерезан хмыкающими собратьями.
- Че, зассал? Давай, поплачь и жри землю! – Макс топнул ногой по пыльной мостовой, давая понять что умерит его воинственный пыл. Сэм исподлобья уставился на противника, дунул на челку, убирая её от глаза. Сжал кулаки и ударил первым.
Сладкая кровь из разбитого носа текла в рот, болели руки, болела скула, болели ребра. Он отчаянно бился, но их было четверо. Когда им удалось схватить его руки, а Макс принялся молотить его по лицу, Сэм смог извернуться и ногой стукнуть обидчика в пах. Тот упал, но собраться не простили обиды. До того, как потерять сознание, Сэм закричал, и это был крик обиды и ненависти.

Своё поражение Сэм воспринял как личный вызов, оно заставило его усилить тренировки, не щадя себя, так как будущий противник его жалеть не будет. А вечерами он с замиранием сердца следил за тем, как бойцы-нейчеры раз разом совершали невозможное и мечтал. Мечтал о том, что рано или поздно он сам встанет в один ряд с этими людьми и вырвет победу у соперников из рук.
Четырнадцатилетие, праздник каждого, важнейший день в жизни любого подростка Корпорации Кергайл. В этот день решается судьба, делается выбор. Сэма, нарядно одетого в новенький комбинезон из денима и белоснежную рубаху, привели в цеховое управление, где он в сопровождении цехового мастера, присоединился ко многим, праздновавшим свой день. Младший клерк первого класса в белом костюме и белой же рубашке с синим воротничком и синим галстуком прочитал обращение Старшего Корпорации со словами напутствия, пожелания трудовых успехов, а также о свободе воли и личной ответственности за принятые решения. После чего заиграл гимн Корпорации, и началась процедура получения материальной помощи. Потекли минуты ожидания, и наконец очередь дошла до Сэма.
- Что решил юноша? – младший клерк третьего класса: женщина в белом с синим воротничком, синей шапочке-таблетке на пепельных волосах и моделированными силиконом губами уставилась на него бесцветными глазами с татуированными в модные цвета веками и выжидающе замерла над клавиатурой.
- Я хочу… - Сэм запнулся. Такое выстраданное решение, готовое вот вот получить своё завершение, неожиданно оказалось таким трудным. Женщина недовольно поджала искусственно полые губы.
- Я готов потратить помощь… - Сэм набрал полную грудь воздуха. Ладони предательски вспотели. – Я хочу сделать вступительный взнос в федерацию нейчеров!
- Вступительный взнос в федерацию нейчеров, - скучным голосом повторила клерк и застучала ноготками по клавиатуре. Цеховой мастер дернул Сэма за рукав:
- Ты с ума сошел? – взволновано зашептал он, - Ты бы смог вживить себе процессор для соединения с управляющим автоматоном, это же такие доходы! Мог бы вживить себе усилители, и стать старшим смены, а то и цеховым мастером! А ты пытаешься…
Договорить ему не дали. Словно из ниоткуда возникли две фигуры в синей форме, цехового мастера, повисшего у них на руках, вывели вон, и больше Сэм его никогда не видел. А давешний младший клерк первого класса назидательно грозил пальцем обомлевшей очереди.
- Свобода воли есть высшее достижение и благо для каждого. Никто не вправе ограничивать выбор индивидуума. Корпорация позаботится об этом. Делайте свой выбор. И помните о том, что всё последующее – это результат вашей доброй воли.

Белоснежная приемная со сверкающей белизной мебелью, залитая чистым белым светом. Сэм в своей рабочей одежде беспокойно мял в руках рекламный проспект Корпорации Волта. Рядом на стульях расположились такие же как и он претенденты. Это был уже второй его визит в приемную подразделения Большая игра, куда кроме других входила и федерация нейчеров, первый он совершил неделю назад, когда приходил сдавать анализы и пройти квалификационные тесты, необходимые для получения права на выступления. Со дня, когда он заплатил вступительный взнос, прошло четыре года, и теперь, как того гласили правила, он мог, успешно сдав анализы, наконец приблизиться к выполнению своей мечты. Четыре года прошли в работе на Корпорацию и изнуряющих тренировках. Он научился больно бить, быстро бегать и мгновенно принимать решения в сложных ситуациях. Детально разбирая победные проходы победителей, он учился стратегии и тактике. И ждал, ждал когда он сам выйдет под свет софитов.
В стене образовался проём, откуда, сверкая белизной безупречной улыбки, появился молодой человек в безукоризненном серебристом костюме со сложной прической. Он взмахнул рукой.
- Дорогие претенденты, мы рады приветствовать всех вас, кто выбрал риск и славу! Прошу, за мной, за мной!
Он плавно отодвинулся от проёма и, чуть наклонившись, протянул руку к нему, зазывая присутствующих. Кандидаты потянулись в проём, скрываясь в нем один за другим. Когда за последним затянулся проем, с лица приветствовавшего исчезла безупречная улыбка, сменившись скукой. Он хлопнул в ладоши, из стен выдвинулись автоматоны-уборщики
- Всегда после этих претендентов такая грязь. Убрать.
Приказал он и прикрыл ладонью рот, скрывая зевок.
- И воздух профильтровать. Ах, какая же это проза…
Между тем Сэм вместе с прочими добрались до большого зала, где рядами стояли скамьи. В зал то и дело открывались новые двери, через которые ручейками стекались новые и новые претенденты на места в элитных бойцовых клубах, участвующих в Большой Игре. Сэм устроился на подходящем месте и рассматривал тех, кто решил сделать свой выбор и вырваться из ежедневной рутины в пользу смертельного риска ради Шанса. Высокие и коренастые, раскормленные и жилистые, гордящиеся развитой мускулатурой и доходяги, бывшие рабочие рыбных фабрик, заводов кормов для животных и людей, судостроительных верфей, окрестных теплиц. Только Большая Игра позволяла перейти в более высокое сословие, что означало меньше работы и больше удовольствий, а самые везучие получали неограниченный доступ ко всем благам цивилизации. И не важно, что для этого надо будет сломать много шей, главное чтобы твоя личная оставалась целой.
Свет в зале постепенно гас, и, как только последний претендент уселся на скамью, наступившую темноту пронзил луч света, который расширился и сформировал объемную фигуру мужчины среднего возраста: с безупречной стрижкой, короткой бородкой и плавными движениями опасного хищника.
- Испокон веков люди бросали вызов окружающему миру и побеждали, подчиняя себе исполинские силы и соплеменников. Или проигрывали, и оставались гнить, забытые всеми. Победители получали лучшую еду, одежду, женщин, все радости мира, и оставляли продолжали свой род, а прахом проигравших кормились черви. Вы все здесь потомки победителей, которые не испугались трудностей и неизвестного, оставили привычный уютный мир с гарантированным будущим и стабильностью и выбрали путь воина. Что ждет вас? Боль в рвущихся жилах, надрыв, превозмогание своих возможностей и как итог пьянящая радость победы. Каждому будет дан шанс победить, но где и как сможет реализоваться этот шанс… Это всё зависело от вас. Если кто-то использовал стимуляторы, чтобы улучшить показатели, и думал, что их не обнаружат, то поспешу развеять заблуждения: наши тесты позволяли определить какой бутерброд вы ели на завтрак месяц назад, я даже не говорю об использовании лекарств. Но мы предоставим возможность сразиться с такими же, любителями особых средств, ведь мы не можем не приветствовать желание каждого улучшить себя. Если кто-то недостаточно быстр, силен, вынослив, мы не станем укорять этих примерных смельчаков, но элита предполагает исключительность качеств. А значит было бы несправедливо выставлять их против неравных противников. Уверен, они найдут своих поклонников на региональных аренах. И только те, кто получив наилучший набор генов от предков, и кто смог дать раскрыться этому потенциалу, получают возможность сразиться в главном соревновании федерации нейчеров. Победитель получит в безраздельное пользование свой, личный прекрасный сад, полный роскоши, прохлады, неги, где прекрасные девы будут услаждать своего господина так, как он сам того захочет. Изысканные яства, утонченные напитки, лучшая одежда, все самые передовые достижения цивилизации только ему одному. Это плата цивилизации своему герою за то, что его пример вдохновляет обывателей на свершения, что не дает забыть людям свои истоки и позволяет смело смотреть в будущее, ведь пока кровь кипит в венах, цивилизация будет жить.
Сэм не понимал половины сказанного, но чувствовал, что это очень важно. И эта причастность к чему-то важному придавала ему гордости и осознания собственного отличия от рядовых работников фабрик. Даже от клерков, с которыми ему доводилось видеться, ведь они не были бойцами, а значит даже близко не приближались к понятию настоящего человека.
Меж тем мужчину сменила стройная девушка в облегающем комбинезоне. Когда она называла имена, место с называемым освещал луч, заставляя того вставать и идти к дверям, над которыми загорелись символы разных федераций и лиг, которым каждый из них соответствовал по результатам тестирования. Сэм следил за тем, как зал понемногу пустеет, и всё больше и больше нервничал. Он боялся, что не смог, не докрутил педали, не отжал нужный вес, выпил суррогатный кофе с примесями перед тестом. Но наконец луч света очертил место Сэма.
- Сэм Нил, - произнес голос, - федерация нейчеров, главная арена.
Он встал, гордо расправил плечи. Это была его первая большая победа.

Арена… Сложный высокотехнологичный лабиринт. Сэм потерялся во времени, как долго он шел здесь, как долго он выживал, как долго боролся с враждебной средой. Первый шаг, который он сделал в лабиринте, обрушил под ним пол и привел в гигантский куб, залитый водой почти под самую крышу, оставив лишь крошечное пространство, которое позволяло сделать глоток воздуха, чтобы дать возможность искать выход в далеких стенах куба. Рядом с Сэмом барахтались десятки тел. Кто-то сразу пошел на дно, кто-то запутался в громадных водорослях, росших прямо из далекого дна куба. Уже где-то дрались, и вода окрашивалась красным, добавляя цвета в происходящее. Сэм методично искал выход в стенках. Вынырнул, глоток воздуха, нырнул, вперед, только вперед, опять вынырнул, спокойное дыхание… Он старался действовать ритмично, и это даже дало определенный результат, он начал успокаиваться, как во время очередной передышки у поверхности, его дернули за ноги, утаскивая в глубину. Он смог в последнее мгновенье собраться и попытаться развернуться. За его штанину ухватился и ловко греб вниз бритоголовый тип с тончайшими руками и ногами. Сэм пару раз попытался стукнуть ногой по державшей его руке, но бритый не обращал на рывки ни малейшего внимания. Удушья начало подкатываться к горлу, Сэм забился в отчаянной попытке вырваться, бритый усмехнулся лысым черепом, затуманенный мозг смешал ухмылку врага с рыбной головой, множество которых Сэм видел с детства. Вид ухмыляющейся рыбы взбесил Сэма, и он, вместо того, чтобы стараться освободиться, яростно набросился на врага. Он вытянул руки вперед, стремясь добраться до рыбьих глаз, чтобы выдавить и сжать их, так, чтобы сок и кровь прыснули наружу. Пальцы коснулись чего-то скользкого и липкого, и Сэму оставалось только жать всё сильнее и сильнее.
Он вынырнул, жадно глотая воздух, а рядом с ним расплывалось пятно чужой крови. Сэм взглянул в потолок и уже хотел нырять дальше, когда увидел то, что так долго искал: люк в потолке и скобу на расстоянии вытянутой руки.
Следующая комната. Пронизывающий холод, выемки в полу и горка ледяных пазлов с буквами на них. Одежда Сэма моментально обледенела, он дрожал, тер себя по плечам, тщетно стараясь согреться. Помогало это мало, но позволило собраться с мыслями. Форма пазлов соответствовала выемкам, возможно если он вставит правильные кусочки, это поможет избавиться от холода? Буквы… Может надо собрать слово?
«Победа». Слово, которое он хотел произнести, но не оно было ключом к освобождению от холода. Сэм перебирал элементы головоломки. «Нейчер». «Воин». «Сражение». Всё не то, буквы не подходили друг к другу и к выемкам в полу. Сэм почти отчаялся найти нужные буквы, но потом тряхнул головой. Нет, не то, надо было искать не буквы, а форму пазлов, потому что сейчас форма преобладала над содержанием. Он с трудом подбирал нужное, еще фрагмент, еще… Из последних сил Сэм дотянулся за дальним элементом и торжествующе установил его на место. Сразу же стало жарко, в комнату ворвался раскаленный воздух, и Сэм пошел на встречу жару. За его спиной оплавлялось сложенное из ледышек слово «Вечность».
Обжигающий жар пустыни. Над пропастью без дна тонкой нитью протянулся волосяной канат. Он раскачивался под действием восходящих потоков горячего воздуха и выглядел весьма ненадежным. У Сэма засосало под ложечкой, голова кружилась, он нерешительно замер. На той стороне, на том берегу призывно сверкал выход. Сэм обернулся. Ледяная комната почти растаяла, её стены истончились, грозя обрушиться в любой момент. Назад дороги не было. Сэм раскинул руки и решительно ступил на канат. Чуть левее наклон, и он упадет, чуть правее наклон, и спасать будет некого и нечего, но ему нужно, очень нужно было пройти все четыре четверти пути. Не обращая внимание на раскаты грома над ущельем, на порывы ветра, на колебания тонкой струны под ногами. Вперед, только вперед. Шаг, еще шаг, последний рывок, и вот уже он падает на площадку на противоположной стороне пропасти, которая изрыгает из себя фонтан лавы, поглощая канат и гоня его покорителя дальше по лабиринту смерти.
Дальше всё происходило как в бреду. Зеркальная комната, где отражения ранили, нападая по одному и одновременно. В комнате с мокрым полом, по которому был пущен ток, Сэму пришлось идти по трупам пытавшихся пройти здесь до него, чтобы не присоединиться к безымянным проигравшим. Вертикальная скала, на которую пришлось карабкаться, срывая ногти. Драка за сосуд с водой с такими же как он, измученными жаждой участниками состязания. Но с каждым преодоленным этапом, с каждым мертвым противником, Сэм чувствовал, что еще немного, еще чуть-чуть, и вот она, заветная золотая комната, которая исполнит его сокровенную мечту. И вот он, спуск вниз, где в сердце Лабиринта сияла золотом его сердцевина. Сэм ринулся к ней, на мгновенье теряя бдительность, и вот уже его сбили с ног и принялись рвать и бить чьи-то руки. Сэм отчаянно отбивался, и сумел таки скинуть с себя противника, сразу же стараясь сесть на корточки и рассмотреть того, кто напал на него. Существо, что противостояло ему, сложно было назвать человеком: истерзанное, со всклоченными глазами, в разорванной и опаленной одежде с глазами, горящими звериной яростью. Секунду мужчины изучали друг друга, после чего одновременно сорвались с места чтобы продолжить бой. Сэм бил, били его, и всё, чем были заняты его мысли, это как ударить побольнее и самому избежать боли. Происходящее уже не напоминало благородный поединок, а скорее походило на схватку двух зверей за место под солнцем. Сэму удалось сбить с ног врага и он упал на него сверху, впиваясь в белую шею противника. Рот залила сладкая, как жизнь, кровь. Противник дернулся несколько раз и обмяк. А Сэм выплюнул чужую кровь и закричал, и это был крик ярости и победы.

Золотая комната победителя. Прекрасные девушки в нарядах, лишь обозначающих их присутствие на гибких телах. Чествования победителя, рукопожатия, душ из вина и улыбки, улыбки, улыбки. Сэм чувствовал, что его словно несет волна, и он не знал как из неё вырваться, хотелось кого-то бить, да руки не поднимались.
- А сейчас… - шептал в ухо вкрадчивый голос, - перед получением величайшей из наград, тебе выпал шанс встретиться с самим Генеральным Директором Корпорации Волта, господином Волтом. Сэм не успевает раскрыть рот, как его уже вталкивают в огромную белоснежную комнату, в которой есть только два ослепительно белых кресла, выглядящие очень удобными. Сэм устало бредет к креслам и устало падает в одно из них, окровавленный человек в стерильно чистой обстановке. Кресло на ощупь оказалось столь же удобным, как и на вид, и измученный Сэм сам не заметил как задремал.

Гудение на самом краешке сознания. Сэм распахнул глаза, просыпаясь, попытался сесть, но не смог этого сделать. Он оказался привязанным к креслу, в котором заснул, в его вены были вставлены многочисленные трубочки, по которым в большой гудящий аппарат, стоящий рядом с ним, текла алая жидкость. На соседнее кресле удобно расположился мужчина, в котором Сэм узнал типа, обращавшегося к ним с речью в день, когда его судьба была окончательно решена. Он также был подсоединен к аппарату, но не был связан, да и вообще чувствовал себя, судя по его виду, весьма удовлетворенно.
- А, очнулся? – вежливо поинтересовался он, - Это хорошо, мне нравится поговорить. Иногда. Не слишком часто, хотя подобная процедура и не требует частого повтора.
- Я выиграл игры, я стал первым! Я заслужил награду! – крикнул Сэм, повторяя рывок. Мужчина невозмутимо кивнул ему в ответ
- Несомненно, ты заслуживаешь награду. Ты действительно победил и стал первым. А твоя награда – поделиться со мной своей жизненной силой. Разве это не счастье для такого как ты – поддержать долгую счастливую жизнь кого-то, подобного мне? Воистину, ты счастливец, каких мало.
- Мне были обещаны наслаждения! – неистовствовал Сэм. Мужчина не без интереса следил за ним.
- Часть тебя их, несомненно, получит. Та часть, что станет мной, естественно. Видишь ли, мой дорогой друг. Мы переборчивы. Нет, конечно есть и те, кто обходится любым материалом, особо не придираясь к качеству сырья, руководствуясь принципом лишь бы было, но истинные гурманы выше этого. Кто-то предпочитает младенцев, кто-то обожает блондинок. А я…
Он улыбнулся
- Я отбираю самых лучших, самых сильных, самых здоровых, самых чистых от примесей. И в тот момент, когда их кровь кипит от гормонов, я забираю её себе. Всю, до последней капли.
- Но как же игры?! – Сэм рвался из пут. Мужчина расслабленно улыбался
- Игры? Федерация? По-моему была великолепная придумка. С помощью тестов можно было отбирать наиболее подходящих доноров, а дух соревнований как открытое пламя притягивал мотыльков, заодно поднимая общую лояльность и повышая рейтинги и продажи сувениров. Люди, видишь ли мой дорогой друг, азартны, и если им скажешь, что где-то имеется один шанс на миллион, можно быть уверенным, что не успеешь ты хлопнуть в ладоши, за этим шансом выстроится длиннейшая очередь из желающих попробовать. Весьма удобно, не находишь?
Аппарат слабо гудел, кровь капля за каплей перетекала в его ненасытное чрево откуда, очищенная, переливалась этому холеному господину. И осознавая свою беспомощность, Сэм из последних сил закричал. И это был крик отчаянья и безысходности.

[Dzeniba]

........ И это был крик отчаянья и безысходности.

мммда, грустный финал. Но спасибо, было интересно читать.

[Сагато™]

мммда, грустный финал.

Но закономерный.

Комментарий к тексту: качественная антиутопия, симпатично написано, хороший язык.
Единственная придирка от меня - суховатое вступление к песни второй. Я бы рассказ о порядках на фабриках побольше "встроил" в жизнь героя, как в песни первой. Иначе несколько похоже на цитату из учебника.

Или - другой вариант - превратить в фишку и именно предварять текст\ы выдержками из "учебников".

[susan]

мммда, грустный финал. Но спасибо, было интересно читать.

грустный. но как то так
и спасибо что читаете

Но закономерный.

Комментарий к тексту: качественная антиутопия, симпатично написано, хороший язык.
Единственная придирка от меня - суховатое вступление к песни второй. Я бы рассказ о порядках на фабриках побольше "встроил" в жизнь героя, как в песни первой. Иначе несколько похоже на цитату из учебника.

Или - другой вариант - превратить в фишку и именно предварять текст\ы выдержками из "учебников".

окееей, будем думать и учитывать)

[susan]

Отдельное спасибо Егорушке Летову за то, что он был

и...

Песня третья.
Вселенская большая любовь.
Еще вчера вечером их окружало всепоглощающее лето: с буйством красок, изумрудом зелени, палящим зноем полудней и изобилием природы. А сегодня пустое небо просыпалось холодным дождем на пожелтевшие листья. Кроу поплотнее закуталась в плащ: дренейка терпеть не могла воду, ворча в такие минуты, что она похожа на мокрую кошку и пахнет как мокрая кошка. Модо уверял, что она в любом виде пахнет великолепно, на что получал неизменный ответ, что фейри ничего не понимают в этой жизни.
Порыв ветра вперемешку с опавшими листьями и дождем чуть не сбил с ног Модо, но его подхватила сильная рука
- Как ты вообще ходишь в этом балдахоне? – насмешливый голос Кроу вернул Модо на раскисшую дорогу, оторвав от размышлений, - Ох уж мне эти маги.
- Извини, - смутился он, но сразу же постарался взять себя в руки, - не всем же быть файтером девяносто девятого уровня с увеличенной ловкостью.
- Я помню о сапожках, - губы дренейки чуть надулись, - И кто мне их зачаровывал. Пойдем быстрее, в такую пакостную погоду стоит ждать каких угодно неприятностей. Как думаешь?
- Думаю… - Модо не нравилась эта смена погоды. Возможно, противники узнали об их миссии, и тогда… - Может стоит сойти с дороги?
- А я надеялась провести ночь в тепле, - Кроу не скрывала разочарования, но потом посерьезнела, - Или ты что-то заметил, чего не вижу я?
- Возможно… - Модо рассеянно оглянулся, - Мне надо будет кое-что сделать…
- Тогда не будем тянуть время, - Кроу энергично свернула в заросли, осматриваясь по сторонам и принюхиваясь, не забывая крепко сжимать рукоять кривого адамантинового меча. Модо последовал за своей спутницей, но, прежде чем скрыться в подлеске, обернулся и высыпал серебристо-серый порошок из мешочка.
- Это их должно сбить со следа… - задумчиво проговорил он, закончив произносить магическую формулу, и поспешил в лес, где уже нетерпеливо поджидала его Кроу.
Они пробирались по теряющему листву лесу. Модо искал подходящее место для ритуала, а Кроу размышляла о том, что не мешало бы подкрепиться, и вообще она голодна как тысяча танар’ри. Но на предложение мага перекусить сушеной саламандрой из его алхимического набора, воинственная дренейка разразилась длинным монологом, что она вообще то дама, и такую гадость не ест, и вообще он её не ценит, он бы еще мокриц предложил. Модо усмехнулся и ответил, что мокриц он оставит для себя, ценным сырьем для барьерного зелья не разбрасываются, чем вызвал очередной всплеск возмущений.
Наконец Модо подобрал подходящую полянку и принялся чертить на ней круг, посыпая толченым мелом сырую землю. Кроу забралась на поросший мхом ствол поваленного тысячелетнего плауна и, подперев рукой щеку, стала с интересом наблюдать за действиями фейри. Она уже по опыту знала, что мешать в такие моменты ему не стоит, поэтому решила разделить внимание между наблюдением за ним и за окружающим миром. Лес был напоен звуками, шорохами, движеньем ветвей, шумом перьев, топотом лап, смешанных в тихую симфонию жизни. Кроу любила её звучание, но сейчас её интересовал любой диссонанс в её гармоничном течении: громкий треск сучьев, крики птиц, резкое движение, - которые бы могли поведать о приближении опасностей. Пока этого ничего не наблюдалось, и Кроу невольно погрузилась в вспоминания. Уже почти два года они с Модо бродили по бесчисленным Планам Мультивселенной: файтер и маг, дренейка и фейри-эльф. Почти два года прошло с момента их встречи на мосту, когда она: наивная и неопытная, впервые отважившаяся на самостоятельную вылазку, повстречала на мосту фигуру в сером, с остроконечной шляпой и посохом из груши разумной. Её самонадеянность закончилась полётом в грязь, но противник, наклонившийся к ней, вместо того, чтобы добить, протянул руку. После этого они стали неразлучны. Он мужественно прикрывал её спину, варил снадобья и лечил раны, а она рвалась в бой, ввязывалась в авантюры и безрассудно дралась со всеми, кто имел неосторожность сделать замечание застенчивому магу.
Из ниоткуда раздался колокольный звон, внезапный звук пронзил лес, растревожив его осторожную неспешность. Тревожно закричали птицы, взметнувшись ввысь испуганной стаей. Внутри очерченного мелом круга закружился вихрь из листьев, окутывая фигуру мага, скрыл её полностью и опал, обессиленный. Следом за ним рухнул и сам Модо. Кроу сорвалась с места, в два прыжка оказалась рядом с фейри.
- Что случилось? – она осторожно положила его голову себе на колени, убирая с лица волосы. Он застонал и открыл глаза.
- Смена погоды была не случайна, как я и предполагал. Они следуют за нами.
-Идти сможешь? – тревожно спросила она, а он не смог сдержать улыбку, польщенный заботой о нем. Она смущенно отвернулась. – Ну так что?
- Да, сейчас… - так хорошо было лежать у неё на коленях и ловить губами капельки дождя, которыми плакала осень. Но погоня была близко, и как бы ему не хотелось, чтобы остановилось прекрасное мгновенье, следовало вставать и идти, ведь осколок артефакта, который доверили им доставить на Север, ни в коем случае не должен был попасть в чужие руки.

Серое низкое небо, догорающий день, дышащий холодом и заливающий алым горизонт. Перед ними простиралось огромное поле, дымящееся догоравшими трупами, что остались от недавней лютой сечи. Сломанные мечи, смятое оперенье стрел, поникшие стяги и кровь смешанная с грязью, на которую падают большие снежинки. Белое на грязном.
- Надо спешить, это где-то здесь… - внутри Модо пульсировал зов, который становился всё сильнее и навязчивее. Кроу подпрыгнула высоко вверх, вращаясь вокруг своей оси, осматриваясь. Вдалеке золотом сверкнула пентограмма.
- Нам туда! – указала она, - Приготовься, скоро нагрянут могильники.
Она с тревогой смотрела на мага.
- Совсем невмоготу?
Модо отрицательно покачал головой.
- Я дойду, не переживай.
Кроу в ответ вытащила меч и подмигнула.
- Тогда вперед и не бойся!
Первый могильник выскочил из-за груды утыканных стрелами тел, но до земли он долететь не успел, рассеченный адамантиновым клинком надвое. Его предсмертный крик привлек еще троицу могильников, копошащихся в стороне, и они выпустив когти, вынося вперед задние ноги и помогая себе передними, помчались к путникам. Кроу хищно оскалилась, но Модо вытянул сторону тварей посох и, очертив им в воздухе круг, швырнул второй рукой в круг какие-то листья.
-Timorem! – выкрикнул он, и круг засветился зеленым, выпустил из себя лучи к могильникам, грубая шерсть которых также засветилась зеленым. Могильники завизжали, закрутились на месте, начали рвать на себе шерсть, пытаясь сбить огоньки, а путники, воспользовавшись их замешательством, рванули вперед, к заветному золотому сиянию.
- Давай, давай, - подгоняла мага дренейка. Она беспокойно оглядывалась назад, но других врагов временно не наблюдалось. Наконец их ноги ступили на каменную плиту, в которой был выжжен портал.
- Ты первый, - она втолкнула Модо в золото пентограммы и улыбнулась, глядя за тем, как он исчезает в свете, - Увидимся…
И последовала за ним.

- Корпорация Игра благодарит Вас за посещение наших игровых боксов. Играйте с корпорацией Игра. Если Вы хотите прослушать информацию о последних апгрейтах, нажмите Х. Если Вы хотите продолжить игровую сессию, нажмите Р. Если Вы хотите получить дополнительный урок нажмите L. Если Вы действительно хотите покинуть Игру нажмите Да.
Хорошо поставленный женский голос щекотал уши. Квейз Модо с трудом заставил себя открыть глаза и сейчас отрешенно смотрел на старенький монитор, где большегрудая и большеглазая красотка щебетала о новинках разработчиков на фоне заставки корпорации Игра. Монитор Квейз держал скорее по привычке чем по необходимости: через вживленный чип старший техник системы жизнеобеспечения получал всю информацию, включая визуальную, непосредственно в мозг, - но Квейз был консервативен. А может он просто цеплялся за немногое нормальное, что еще было доступно в его существовании: мониторы, натуральная еда, планшет с ручкой вместо клавиатуры. Суррогатное существование суррогатного тела. Сублимация чувств, чтобы не сойти с ума. То, что определяло его существование последние десять лет. Хотя иногда он ловил себя на мысли, что даже до той жуткой аварии, разделившей его жизнь на до и после, он был лишь придатком к своему месту в системе, предопределенном заранее совокупностью факторов.
Техники были особой кастой в современном обществе. Система коммуникаций и инфраструктуры усложнилась многократно, и для её обслуживания нужны были высококлассные и хорошо обученные специалисты, которые по уровню образования превосходили многих из привилегированного общества, но от которых старались держаться подальше. Как результат техники образовали замкнутую группу, со своими строгими правилами и иерархией. Каждый техник был обязан воспитать себе замену, что в итоге развилось в систему наследственного клонирования, когда отец передавал знания своей генетической копии. Соответственно, Квейз являлся точной копией своего отца, старшего техника первого класса. С рождения его воспитывали техником, обучали думать как техник, поясняли правила жизни техников. Так бы и продолжалось от начала его жизни до её окончания, если бы не порванный шланг системы управления грузового трака, который не справился с поворотом врезался в транспортник на выходе из тоннеля Q-18. Квейза, спящего у окна, выкинуло наружу, что в итоге спасло его жизнь, а его отец, как и еще четырнадцать техников, вместо рутинной поездки получили билет в один конец в крематорий.
Потом были больница, боль в позвоночнике, боль в ампутированных ногах, боль от потери ориентира в будущем и вкрадчивый голос страхового агента:
- В данной ситуации сумма страховки не сможет покрыть протезирование, из-за слишком сильного повреждения позвоночника, затронувшего дыхательный центр, отказа почек и потери нижних конечностей но мы можем…
А четырнадцатилетний парнишка глядит в белый потолок и принимает главное решение в своей жизни: он дает согласие на интегрирование в свою нервную систему усовершенствованного чипа, соединяющего его нейроны с блоком управления коммунальным хозяйством Нью-Лондона: одного из крупнейших городов планеты, возникшего на Британских островах после затопления старого Лондона и сейчас занимавшего гигантскую площадь на территории, что когда-то была севером Англии. Обычно, на подобные операции соглашались техники старшего возраста, вырастившие себе замену и которым уже больше нечего было терять, кроме жизни, продлявшие таким образом своё существование. Но искалеченный случайностью подросток тогда посчитал, что для него это будет лучший выбор.
Позднее он думал, был ли это его выбор, или его тщательно подтолкнули к подобному решению. По прошествии многих лет, он уже не был столь уверен в себе, но мосты были сожжены, а ему оставалось лишь цепляться за призрак жизни. Все его потребности должным образом обеспечивались, его искалеченное тело существовало в замкнутом пространстве Главного Управляющего блока, но его духу было тесно в стальной клетке. И тогда он открыл для себя мир Игры.
Корпорация Игра предоставляла своим пользователям виртуальные развлечения на любой вкус и достаток. В Игре ты мог стать воплощением своих мечтаний: великим воином, гениальным полководцем, обаятельным соблазнителем, не знающим отказа, ловким мошенником, даже творцом своей личной вселенной; по крайней мере об этом неустанно твердилось в рекламных роликах, заботливо размещавшихся Корпорацией везде, где потенциальный игрок мог получить доступ к информации. Об этом кричалось с экранов визоров в домах, в игры ненавязчиво играли участники телешоу и сериалов, рекламные мониторы в общественном транспорте, вперемешку и роликами о зубной пасте и особо полезном молочном субстрате со вкусом малины, демонстрировали новое вооружение, доступное за отдельную плату героям популярного сеттинга. И в этот волшебный мир убегал искалеченный техник, где он был кудесником, прекрасным и сильным. Каждый день после стандартного дежурства он погружался в волшебный мир меча и магии, и каждый день из этого мира его вырывал зуммер, предупреждающий о приближении очередной рабочей смены. А почти два года назад он встретил её.
Опытный игрок, он с первого раза понял, что перед ним новичок, зеленый, неуклюжий и самонадеянный, как все новички. Обычно он сразу показывал кто в этом мире главный, но что-то было в поведении изначально задиристой девицы, которая после быстрого поражения казалась такой испуганной и растерянной, что у Модо не поднялась на неё рука, и он неожиданно для самого себя взялся показывать ей чудесный и опасный Колдовской Мир. После было много разговоров, много совместных битв с победами и поражениями, много часов, проведенных вместе. Чем дальше, тем меньше хотелось Модо покидать игровое пространство, тем больше его тянуло туда, где он мог просто быть рядом с ней, наслаждаться её болтовней, быть её незаменимым помощником, мудрым советчиком и добрым другом. Первое время ему очень хотелось найти её в реальном мире, он мучился, боролся с собой, понимая, что даже если он её отыщет, то что он скажет ей, о чем попросит? Она была интересной, успешной, остроумной, очаровательной, со множеством друзей и обожателей. А он? Он так боялся разочаровать её, боялся услышать презрение в её голосе, и он был уверен, что не заслуживает ничего кроме презрения, особенно со стороны самой прекрасной девушки на свете. Поэтому он категорически запретил себе любые мысли о том, чтобы выйти за рамки общения в игре, но иногда, в полусне, он мечтал о ласковых руках, сжимавших его руки и сладком шепоте нежных губ у его щек, таких далеких, таких недоступных и таких желанных.
Завтра он вернется в Колдовской Мир к своей напарнице. Он покажет ей то, что в тайне от неё взращивал долгие месяцы: огромного золотого дракона на её день рождения, о дате которого она как-то обмолвилась, а он запомнил и решил порадовать тем, что было в его силах. И они вместе полетят вперед, навстречу ветру, в том единственном мире, где Квейз может быть свободным.

В это же время в престижном районе Нео-Анжелеса, в полутемной комнате, оформленной утонченно-сдержанно, женщина устало сняла с головы кибершлем последней модели, сдернула с рук контактные перчатки, взяла со столика бокал с вином и пригубила терпкий напиток. Несколько красных капель пролились на белую кофту, и женщина, поморщившись, стащила её с себя. Надо было встать, выкинуть грязное и взять новую, но кресло было слишком удобным, а ей было слишком лень. После небольшой внутренней борьбы, порядок всё же победил, и она, предварительно потянувшись, легко для своих лет соскочила с кресла, усмехнувшись своим мыслям и, захватив бокал с вином, отправилась в ванну, мягко ступая босыми ногами по толстому ковру, гасившему звуки.
В коридоре, мягко освещенном спрятанными в стене светильниками, она задержалась у огромного зеркала от пола до потолка и принялась придирчиво рассматривать своё отражение. Подтянутая фигура, стройные для сорокалетней ноги, плоский живот, высокая грудь. Правильные черты лица, ухоженная белоснежная кожа без малейших следов старения. Бесцветные волосы и красные глаза альбиноса. Бланка Кроу тронула своё отражение в зеркале, тонкими пальцами провела по нему, словно лаская, и с внезапной злостью выплеснула на свою зеркальную копию содержимое бокала. По стеклу побежали красные струйки, стекая вниз кровавой лужей. Она не оборачиваясь направилась в ванну, предоставив зашумевшим автоматонам-уборщикам наводить порядок.
Бланка Кроу была вторым ребенком в семье дельца средней руки, удачно женившегося на дочери главы сети модных ателье и магазинов готовой одежды. Бабка сама оплатила генетическое моделирование эмбриона, подбирая будущей внучке цвет глаз, форму ушей, длину ног и форму бедер. Но в ходе репликации ДНК произошел сбой, и девочка родилась со всеми заданными параметрами, за исключением маленькой детали: она была альбиносом, с непереносимостью солнечного света. В обществе, где эталоном красоты были бронзовокожие мулатки, появление снежно белой девочки было неприемлемым. Бабка, само собой, получила с клиники приличную компенсацию за технический дефект, однако по условиям выплаты бракованного младенца оставляли заказавшей его семье. Родители, особенно отец, громогласно возмущались, но финансовые соображения перевесили остальные доводы, и семья принялась выращивать неполноценного отпрыска.
Старшая сестра, соответствовавшая всем эталонам и регулярно подправлявшая свою внешность в соответствии с модными тенденциями, блистала среди праздной молодежи, а Бланка старалась как можно реже выходить из дома, чтобы не получить очередную порцию презрительного сочувствия от взрослых и открытых издевок от сверстников. Школа с первого по последний день учёбы казалась постоянной пыткой, и самый большой урок, который получила Бланка в её стенах: люди жестоки к тем, кто рядом с ними, особенно если этот кто-то беззащитен. Почти не имея друзей она с головой ушла в учебу, но знания старалась не показывать, из-за чего поразила учителей, считавших её молчаливой посредственностью, на выпускных экзаменах. А она просто не могла открыть рот, когда учитель и весь класс смотрели на неё в ожидании ответа, ей хотелось спрятаться, а следовало связывать слова и соответствовать ожиданиям, что у неё категорически не получалось.
К моменту поступления Бланки в университет, старший сын бабки – брат её матери, окончательно разочаровал бабулю, спустив весь выделенный ему фонд на выпивку, стимуляторы и азартные игры. Двоюродную сестру Бланки застали за тем, что она выносила вещи из дома бабки. Дело замяли, её отправили в дальнее путешествие под ненавязчивым, но строгим контролем, и все надежды семья обратила на старшую сестру Бланки. Ей подобрали хорошего мужа, устроили на престижную должность с перспективой перенять семейное дело, а о её младшей сестре словно забыли, чему та оказалась только рада. В университете Бланка выбрала в качестве специализации психологию, окончила курс с отличием, получила приглашение на работу от своего профессора в кадровое агентство. У девушки оказался редкий талант идеально подбирать людей для выполнения требуемых заданий по заранее определенному набору критериев. Как шутил её босс, если потребуется найти кого-то, кто сможет ко дню зимнего солнцестояния достать звезду с неба, Бланка с этим блестяще справится. Помимо подбора персонала, она весьма успешно подбирала партнеров, консультируя брачные агентства. По незначительным деталям в анкетах она определяла сколько продержатся отношения в той или иной паре, будут люди счастливы, или разойдутся, возненавидев друг друга. Работа давала ей доход и определенную независимость от семьи, хотя не прибавляла личного счастья.
Её взаимоотношения с мужчинами можно было охарактеризовать кратко: полный провал. Её внешность, идеальная в почти всех отношениях, и крайняя робость, когда дело касалось личных запросов, отпугивало большинство ухажеров, а тех, кого привлекала внешне легкая добыча, вызывали в ней чувство брезгливости. До второго свидания дело заходило крайне редко, и, получив массу негативного опыта, годам к тридцати Бланка пришла к твердой уверенности, что она не создана для лирических отношений. Когда семья потребовала от неё передать своё право на роды сестре, она беспрекословно подчинилась, по большому счету ей было абсолютно всё равно. Получив после смерти бабки небольшое наследство, она смогла купить себе дом и обустроить его по своему вкусу, наслаждаясь по вечерам хорошими видеопостановками, изысканной музыкой и покоем. Так продолжалось до того момента, как один из её клиентов, крайне довольный подобранной секретаршей, не устроил Бланке агрессивную рекламу последнего продукта корпорации Игра.
До этого момента сетевые игры интересовали Бланку в основном с точки зрения психо-социального феномена, но желания присоединиться никогда не возникало. Но после красочного и долгого убеждения, Бланка всё же решила попробовать себя, и на ближайших выходных, обзаведясь игровым набором, с лёгким трепетом вышла в сеть. Мир, который она нашла по ту сторону реальности, полностью захватил её, очаровал, дал массу эмоций, недоступных в реальной жизни. И многие из этих эмоций были связаны с её постоянным напарником.
Первое время она, видя в нем сильного игрока, просто пользовалась его покровительством и жадно училась, впитывая умения и навыки, которые бы пригодились ей в достижении успеха. Спутник был удобен, ему можно было доверять, и стратегия прохождения мира вдвоем увеличивала выживаемость игроков, особенно учитывая их взаимодополняемость. Она рассчитывала, что воспользуется им на некоторое время и бросит, но чем больше квестов они выполняли, чем больше времени они проводили вместе, тем больше она привязывалась к несколько неуклюжему юноше, а она четко понимала, что он юн и неопытен. Её очаровывал его взгляд на мир, на жизненные ситуации, на мироустройство, она не понимала его, и это только прибавляло остроты их общению. А что особо выделяло его среди всех её знакомых мужчин, так это целомудрие и застенчивость. Поначалу она ждала приглашения встретиться в реальной жизни, и даже выдумала массу поводов ему отказать, но время шло, а он даже не заикался о подобной возможности. Её это начинало задевать, и она принялась пользоваться всеми женскими уловками, провоцируя его, но он оставался неизменно вежливым, заботливым и бесконечно недоступным. Она злилась, а он утихомиривал её вспышки гнева, и она, не в силах быть с ним долго в ссоре, успокаивалась, идя с ним рука об руку к завоеванию очередной заветной цели.
Завтра, в день своего сорокалетия, она вновь оденет игровой шлем и войдет в колдовской мир. Ей было интересно, запомнил ли он дату её рождения, которую она специально назвала ему, когда выпала такая возможность, и правильно ли она догадалась по его загадочному виду о готовящемся сюрпризе. Она опять будет яростно бросаться в бой и ждать. Ждать приглашения на невозможное свидание.

[Critic]

Настя,
...
Вот
Не знаю

Вот так мне сейчас

[Egus™]

Вот и я прочёл!
Что сказать?
Первая часть - классический "социальный" рассказ-антиутопия. На самом деле, учитывая, что парень сам признал, что матери у него уже нет... хоть финал вроде и открыт, по логике, ему, талантливому специалисту, позволившему себе минутную слабость, но не сорвавшемуся, не пытающемуся отменять законы каст и вытаскивать мать и родных с дна, никаких последствий и быть не должно... ну, понаблюдали, отметили, что осознал, расстался с иллюзиями... поставили галочку в правильной графе... в общем без кошмаров в дальнейшей судьбе.
Вторая - жёстко и очень по нерву бьющая часть. Возможно, уважаемую автора на это вдохновили не только "Долгая прогулка" Стивена Кинга и "Бегущий человек", и даже не фильм-антиутопия "Джаггеры", но и... Большая Игра Клуба Джентльменов в Шарузе Тем поразительнее НАСТОЛЬКО суровый облом Сэма. Я ожидал травм, или смерти в игре от рук Сэма лучшего друга/любимой девушки, разочарования в жизни, сумасшествия... наконец, получения всех этих богатств с полной душевной деградацией и превращением в одного из этих надменных элитных аристократов... но чтобы ВОТ ТАК... это сильно!
Третий... ну, тут хороший, крепкий текст, но на самом деле, идея не нова, про романы в виртуальности и играх уже было и написано и снято очень много, и как правило вся интрига как раз на том, что ИРЛ игроки/влюблённые сильно отличаются от себя в Игре... у Сю - не самый лучший в этом жанре рассказ, но и явно не худший))) перепутанные с дроу дренеи повеселили отдельно как представил себе эльфика-мага с крыльями фэйри, миниатюрного такого, который влюблён в синюю бабу с рогами, хвостом, козлиными ногами с копытами, ростом на метр выше него и как два него в плечах... улыбнуло!
Общий вердикт по совокупности 3-х рассказов - оценка4+. ПИШИ ДАЛЬШЕ!!! Русских хотим!

[susan]

Вот и я прочёл!
Что сказать?
Первая часть - классический "социальный" рассказ-антиутопия. На самом деле, учитывая, что парень сам признал, что матери у него уже нет... хоть финал вроде и открыт, по логике, ему, талантливому специалисту, позволившему себе минутную слабость, но не сорвавшемуся, не пытающемуся отменять законы каст и вытаскивать мать и родных с дна, никаких последствий и быть не должно... ну, понаблюдали, отметили, что осознал, расстался с иллюзиями... поставили галочку в правильной графе... в общем без кошмаров в дальнейшей судьбе.
Вторая - жёстко и очень по нерву бьющая часть. Возможно, уважаемую автора на это вдохновили не только "Долгая прогулка" Стивена Кинга и "Бегущий человек", и даже не фильм-антиутопия "Джаггеры", но и... Большая Игра Клуба Джентльменов в Шарузе Тем поразительнее НАСТОЛЬКО суровый облом Сэма. Я ожидал травм, или смерти в игре от рук Сэма лучшего друга/любимой девушки, разочарования в жизни, сумасшествия... наконец, получения всех этих богатств с полной душевной деградацией и превращением в одного из этих надменных элитных аристократов... но чтобы ВОТ ТАК... это сильно!
Третий... ну, тут хороший, крепкий текст, но на самом деле, идея не нова, про романы в виртуальности и играх уже было и написано и снято очень много, и как правило вся интрига как раз на том, что ИРЛ игроки/влюблённые сильно отличаются от себя в Игре... у Сю - не самый лучший в этом жанре рассказ, но и явно не худший))) перепутанные с дроу дренеи повеселили отдельно как представил себе эльфика-мага с крыльями фэйри, миниатюрного такого, который влюблён в синюю бабу с рогами, хвостом, козлиными ногами с копытами, ростом на метр выше него и как два него в плечах... улыбнуло!
Общий вердикт по совокупности 3-х рассказов - оценка4+. ПИШИ ДАЛЬШЕ!!! Русских хотим!

Спасибо
По первому - в точку
По второму: Бегущий человек, ДА, Шаруз и джентельмены. И... Мир Тьмы с переборчивостью во вкусах как недостаток сородича.
Не лучший... Ну ок... И ступила, да...

[Dzeniba]

Спасибо огромное. Для меня третий самый лучший. Я вообще люблю эту тему в любом виде. Нравится открытый финал. Буду ждать новых работ.

[susan]

Песня четвертая.
Айвен

Пиано

Лучезарный блеск
Гарантийный крест
Ритуальный плач
Непосильный грех

Сумерки. Даже если солнце решало для разнообразия проявить милость и выглядывало из-за тяжелых туч, Старый Город казался серым и мрачным. Некогда принявший переселенцев с юга, бежавших от наступавшего океана, он был максимально использован ими, изуродован во имя рациональности и в итоге признан недостаточно комфортным для жизни лучших людей Старого Света. Они перебрались в встроенный севернее Новый Лондон, а Манчестер, переживший временный взлет, постепенно превратился в район трущоб и медленно разрушался, пока его не облюбовали мусорщики.
Мусорщики представляли из себя отдельное сообщество с суровой иерархией и сложной системой взаимоотношений между группировками. Их возникновение и существование было обусловлено тем, что от прошлых цивилизаций, основательно истощивших невосполнимые земные ресурсы, остались горы мусора, которые кто-то должен был перерабатывать. В океанах образовывались целые острова из отходов, свалки занимали гигантские поля на останках материков, отравляли воду в океане там, где они ушли под воду, да и военные подарки в виде груд искалеченной техники никуда не девались. Корпорации крайне нехотя признавали необходимость утилизации или повторного использования отходов человеческой жизнедеятельности, но сами этим заниматься не спешили. Вот тогда и появились мусорщики. Они взяли на себя труд по разборке завалов, корпорации проинвестировали вторичную переработку, и каждый остался в выигрыше. Разные группировки контролировали разные участки бизнеса и разные территории, у каждой имелась своя специализация, но ввиду пересечения деловых интересов в пограничных областях и отраслях, нередки были столкновения вплоть до вооруженных. Корпорации смотрели на мусорщиков с брезгливым высокомерием, но признавали их полезность для цивилизации. Кроме разбора вещественных отбросов, мусорщики не брезговали и человеческим материалом. Если надо было сбежать из касты, вырваться с фабрики или завода, оторваться от поля или фермы – мусорщики предоставляли свои услуги. И даже давали возможность вырасти в своей организации до наивысших позиций. Вот только вершина была далеко, мест на ней слишком мало, а претендентов на тёплое место под солнцем слишком много. В связи с этим конкурентный отбор в среде мусорщиков действовал как никогда эффективно. Корпорации терпели эту сторону деятельности мусорщиков, понимая необходимость избавляться от нестабильных элементов среди своих подчиненных, и старались ненавязчиво контролировать, поэтому слишком зарвавшийся босс слишком активной группировки вместо почета и уважения мог получить внезапную смерть по причинам на выбор заказчика, с контрольным в затылок. Пригород Нью-Лондона, Манчестер, контролировался группировкой АСАБ, под покровительством которой вели свои дела еще несколько групп поменьше. Фонд, который был сердцем деловой части Нью-Лондона, из своего сияющего светом купола наблюдал за деятельностью «помойных крыс», как брезгливо называли мусорщиков, не забывая ненавязчиво контролировать жизнедеятельность района.
Эти, или подобные им мысли, кружились в голове пассажира бюджетного такси, со скрипом притормозившего у полицейского заграждения, перегородившего улицу невдалеке от старого центра Манчестера. Высадив пассажира, такси взвизгнуло шинами при резком развороте и унеслось вдаль, спеша покинуть неблагонадежный квартал. Приехавший же мужчина никуда не торопился. Он одернул полу темно-серого, крысиного цвета, как его называли в некоторых кругах, френча, поправил очки и проследовал к парочке полицейских, которые охраняли открытый канализационный люк.
- Эй, мистер, вам туда не… - крикнул ему один из постовых и осекся на полуслове, когда мужчина отогнул лацкан и невозмутимо продемонстрировал серебряный значок в форме ястреба. Полицейские переглянулись с обеспокоенным видом.
- Техники внизу? – спросил мужчина, заглянув в колодец, и, не дожидаясь ответа, натянул на руки перчатки и принялся аккуратно спускаться по ржавым скобам с удушливую темноту канализации. Один из постовых принялся вызывать кого-то, видимо докладывая по инстанции, но мужчину это мало интересовало. По его малоподвижному лицу вообще сложно было судить что именно его беспокоит в данный момент: поездка в неблагополучный район, причина этой поездки, смрад канализации или тот факт, что придется выпачкать идеально начищенные туфли.
Чуть в стороне послышались голоса, замелькал свет фонаря. Мужчина, мягко спустившийся на грязный пол, осторожно пошел на шум. Звук усиливался, и вскоре он вышел из тоннеля в большое округлое помещение, куда выходило несколько веток канализации. Периметр помещения был освещен желтоватыми лампами, проход для людей шел вдоль стен, а в центре размещался бассейн для сбора нечистот. У одной из стен устало сидели трое техников, один из них совсем молоденький, точная копия второго, постарше. Эти двое переговаривались между собой, пока третий отвечал на вопросы полицейского дознавателя. Еще двое полицейских косились на следственного медика в белом комбинезоне, стараясь зацепить то, что плавало посреди бассейна. Пришедший мужчина бесстрастно взирал на то, что послужило поводом его появления в этом зловонном месте: обнаженное женское тело, белевшее среди мутно-зловонной жижи.
Появление незнакомца вызвало некоторое оживление у присутствовавших. Полицейские оторвались от своего занятия, оглянувшись на дознавателя в ожидании распоряжений, тот прервал допрос и сердито уставился на пришедшего. А незнакомец неторопливо осмотрел помещение и мягко ступая, направился к дознавателю, только что сердито отстранившего техника и с самым решительным видом направившегося к помешавшему допросу.
- Это место преступления, посторонним запрещено здесь находиться! – скрипучий голос дознавателя глухо отражался от низких сводов. Незнакомец со всё тем же невозмутимым видом достал из кармана карточку и продемонстрировал её представителю правоохранительных сил района. Тот прищурился, присматриваясь и читая вслух:
- Айвен Домански, Конгрегация Доктрины Личности, особый отдел. И что же надо особистам в Старом Городе?
Его изначально воинственный пыл поубавился, и он с тревогой смотрел на «сокола корпораций», как часто называли членов КДЛ. Представившийся Айвеном мужчина позволил себе чуть пожать плечами:
- Фонд обеспокоен ситуацией в районе. С этого момента расследование ведется под контролем Фонда. Мне необходим предварительный отчет. И пусть достанут тело.
Не обращая внимание на дознавателя, он направился к заскучавшим техникам. Полицейские вернулись к своему занятию, следственный медик зевнул, Айвен, подошедший к техникам, оглянулся на дознавателя
- Чтобы не повторять опрос, предлагаю огласить краткие тезисы, а присутствующие здесь техники подтвердят свои показания.
Дознаватель скривил рот, но всё же вытащил электронную записную книжку, промотал записи, шевеля в раздумьи губами.
- Труп женщины, неопознанный, обнаружен техниками сегодня, сигнал поступил в 3:17 по полудни по среднеатлантическому… Бригада техников была направлена на устранение засора в сливной системе после вчерашнего ливня. В ходе работ при прохождении коллектора ZFR15-98 техники наткнулись на пострадавшую. Личность пока не установлена…
Техники дружно закивали головами, подтверждая озвученное.
- Мы по инструкции, сразу просигнализировали выше, старшие уже вызывали полицию, ну и вам сказали, видать.
- Были ли что-то найдено помимо тела?
Айвен проигнорировал наличие дознавателя, который нервничал чуть сзади. Техники дружно покачали головами из стороны в сторону.
- Ничего не видели. Чистили сток. Увидели прецедент 614. Доложили по инстанции.
Особист некоторое время изучал техников, и, прийдя к некоторым выводам, извлек айком последней модели, вызвавший приступ зависти дознавателя, и принялся колдовать с монитором. После ряда манипуляций, над монитором возникла трехмерная модель местной канализации.
- Покажите где вы шли и откуда поступал основной поток воды, - предложил он техникам. Те, совещаясь между собой и периодически переругиваясь и толкаясь, в конце концов изобразили требуемое. Дознаватель старательно заглядывал через плечо Айвена, который внимательно изучал структуру стоков. Сзади раздался всплеск, брань полицейских и указания:
- Не сюда поворачивай, перехватывай, тяни, да куда тебя несет, твою мать!
- Видимо, нашу Офелию извлекли… - проворчал под нос Айвен, не отрываясь от плана.
- Кого? – не понял дознаватель. – Вы уже опознали жертву?
- Не важно…
Монитор погас, особист невозмутимо повернулся к полицейскому
- Как Вас зовут?
- Дункан Кленси, сэр.
- Прекрасно, мистер Кренси. Пойдемте, посмотрим?
Не дожидаясь ответа, Айвен направился к следственному медику, производившему первичный осмотр. Безо всякого выражения он смотрел на распухшее в воде тело молодой девушки, почти девочки, чьи светлые волосы мокрым комом лежали на бетонном полу. При жизни она могла представлять определенный интерес для любителей недозрелых плодов, а в смерти застыла молчаливым образом, безразличная к суете вокруг своего тронутого разложением тела.
Дознаватель, чувствовал себя лишним, и это чувство, новое для него, почти царя и бога своего района, выводило из равновесия. Он не знал с чем был связан визит человека, представлявшего спецслужбы корпораций, но осознавал, что если выводы этого чужака будут неутешительными, его, дознавателя, шея пострадает первой. А он еще хотел пожить, причем хорошо пожить. Поэтому он постарался взять себя в руки и последовал за особистом, который, присев на корточки, проводил айкомом над трупом. По монитору бежали столбики цифр и букв, непонятных для Кленси.
- А вот и чип… Посмотрим… Итак, судя по данным перед нами Сильвия Лакоста. Хм…
Айвен внимательно читал данные на пострадавшую, полученные из её чипа. Его всегда слегка забавлял факт того, что под маской заботы о народонаселении и под благовидным предлогом упрощения учетной информации о здоровье, страховках, счетах в банках и прочем, всё население так называемого цивилизованного мира было снабжено чипами. Триады игнорировали подобные меры: у них были свои методы контроля, хотя чипирование они тоже практиковали, на домашней живности. В голову лезли старые шутки о том, как отличить чип работника корпорации и чип коровы, но он сосредоточился на работе. Ряд данных заставил его напрячься, он перепроверил всё еще раз, после чего нахмурился и нажал на клавишу пересылки информации. Минутное ожидание, и монитор светится ответным посланием. Бесстрастное выражение лица особиста сменила улыбка, от чего Кленси стало несколько не по себе.
- Интересно… А Сильвия, как оказалось, только что зашла в торговый мол на другом конце света. Есть объяснения этому феномену? – Айзен повернулся к Кленси.
- Не могу знать, - сухо ответил тот
- Зря, зря… - особист поднялся, сбил невидимую пыль со штанины.
- Ну что, пошли? – обратился он к Кленси. Тот, не успевая за ходом мыслей чужака оторопело уставился на него
- Куда?
- Туда, куда нас зовет след, само собой. Пойдешь не знаешь куда, принесешь не знаешь что. Хотя это я так…
Кленси спесиво поджал губы: он был наслышан о том, что древневерцы странные, но не предполагал, что на столько. К тому же привычка особиста говорить загадками изрядно раздражала. Кленси чувствовал себя недоумком, а он был уверен в своём интеллекте выше среднего уровня. Но перед пришлым его умственные способности явно проигрывали. Но сдаваться он не собирался, поэтому мужественно последовал за Айвеном, шедшим вперед по грязным и зловонным коридорам по следу потока.
- Так почему Фонд выслал на это мелкое дело сокола корпораций? – Кленси тяжело дышал, стараясь на поскользнуться на скользком полу. – Обычно ведь насильственные преступления в районах вроде этого не входят в круг интересов КДЛ.
- Корпорации интересует всё, что влияет на потенциальный уровень протестности в обществе. Фальшивые чипы, уже третий случай за месяц. Первый – случайность, второй – совпадение, третий – закономерность. Где тела предыдущих двух жертв?
- Какие жертвы? – голос дознавателя осип еще больше. Губы Айвена тронула улыбка.
- Третье число сего месяца. Обнаружено женское тело за мусорным контейнером улицы 14\88, которое было опознано по чипу как Марьям Сноу. Настоящая Марьям Сноу, пятидесяти семи лет от роду, в это же время проводила летний отпуск на курортах Крита вместе с дочерью и внуком. Спустя две недели, семнадцатого числа Линда Вотерс, якобы найденная в тупике 6-й улицы мертвой, проводила семинар по лингвостимуляции в Нео-Анжелессе в присутствии коллег и слушателей курсов. А сейчас вот это… Налицо манипуляция с личными данными, причем весьма качественно проделанная. Меня интересуют тела предыдущих жертв.
- Я не понимаю… - Кленси проигнорировал вопрос Айвена, задумавшись о своём. Заговорил не без удивления в голосе, - Как могли ранее не заметить проблемы с чипами? Ведь люди постоянно проверяются, систему невозможно обмануть.
- Обмануть невозможно, - согласился Айвен, - Но ею можно манипулировать. Например, снабжая краденными данными с незначительными модификациями потенциальных беглецов из анклавов корпораций, понимая, что в дальнейшем они вряд ли попадут в места с большой концентрацией сканирующих устройств. Даже предыдущие два случая были выявлены совершенно случайно.
- Но ведь Вы довольно быстро установили факт подлога… - осторожно заметил Кленси. Особист в ответ усмехнулся:
- Легко идти, если знаешь путь. У меня имелся алгоритм, я знал что искал. Остальное дело техники. Так что с трупами?
- Они… - дознаватель чуть заметно запнулся, - согласно процедуре были утилизированы.
- А результаты вскрытия? – полюбопытствовал Айвен.
- Там не было ничего необычного. Стандартная смерть от передозировки. Дела не открывались за отсутствием состава преступления.
- Как скажете, как скажете… - голос особиста звучал со скрытой насмешкой. – Вы присутствовали же при обнаружении тел?
- В мои служебные обязанности входит осмотр потенциальных мест преступления, - уклончиво ответил дознаватель.
- Значит были. Были ли общие черты у жертв? И прошу, не заставляйте меня разыскивать всех, кто присутствовал при каждом случае. Это утомляет и отнимает время, что нежелательно. Итак?
Тон особиста: мягкий, дружелюбный, - настораживал Кленси еще сильнее. Он неохотно начал вспоминать.
- Обе девушки были…
- Девушки? – уточнил Айвен. – То есть возраст примерно одинаковый, и они были весьма молоды, раз Вы использовали такой эпитет при описании?
- Можно и так сказать, - неохотно согласился Кленси. – Значит так… Рост 164-166 см, светлые волосы, без видимых имплантов и такие…
Он замялся. Айвен вопросительно ждал продолжения.
- Формы у них были скорее… Без природных излишеств…
- Проще говоря, девочки были плоские и походили на мальчиков. Так?
- Ну примерно, - признал Кленси.
- Что-то еще? Ну давайте, выкладывайте, мне не доставляет ни малейшего желания вытаскивать из Вас информацию словно клещами.
- Что Вас интересует?
- Были ли у девочек приводы, в каких компаниях вращались, к каким группировкам принадлежали? Вы ведь лучше меня знаете местные реалии, и если кто-то подсадил в их чипы ломанные данные, значит девочки были не сами по себе.
- Они нигде не засветились, - нехотя ответил Кленси, - Задержаний не было, с точки зрения района претензий к ним не имелось. А что касаемо их жизни до района – это уже не по моей части.
- Значит не по твоей… - Айвен усмехнулся и быстро забегал пальцами по монитору айкома. Получив ответ на сообщение, он некоторое время вдумчиво изучал информацию, после чего оглянулся по сторонам
- Полагаю, нам туда? – он указал на ржавые скобы, ведшие к люку, закрывавшему серость дня от черноты подземелья. Он живо двинулся вверх, а дознавателю ничего не оставалось, как стараться не отставать.
- Интересно… - Айвен, который начал отодвигать крышку люка, задержался и снял с ободка что-то, показавшееся Кленси свалявшимся клоком. Особист возился с находкой, сканируя её айкомом, опершись спиной на стену колодца, совершенно не заботясь о том, что под ним кто-то находится. Кленси вежливо кашлянул.
- Пару минут, - рассеянно бросил Айзен, пряча находку, - Приношу извинения за неудобства.
Он первым выбрался на поверхность и огляделся по сторонам, стараясь сориентироваться. Когда к нему присоединился дознаватель, Айвен уже деловито копался в айкоме. В наступившем вечере монитор проецировал над собой модель района, с тремя красными точками, в которых, напрягая память, Кленси узнал места нахождения мертвых девушек.
- Красивый вид, - рассеянно бросил Айвен, показывая за спину. Там, черным по черному, подчеркнута светом уличных фонарей, возвышалась громада древнего собора, - Хотя молитвы не входят в добродетель современного общества. Как знать, возможно в этом ваши проблемы.
- А в чем Ваша проблема? – не сдержался дознаватель. Его новый знакомый задумчиво смотрел на него.
- Пожалуй… Пожалуй в этом…
Его взгляд вынудил Кленси оглянуться. К ним на большой скорости приближалось два мобиля. Кленси вновь всмотрелся в малоподвижное лицо особиста. Внезапно он осознал, что малоподвижность эта нарочитая, а за внешней невозмутимостью таится целый океан чувств. И сейчас по чуть приподнятому левому уголку рта дознаватель понял, что незваный гость рад, причем от этой радости хотелось убежать на другой конец Нью-Лондона, а то и на другой континент.
Мобили затормозили возле представителей подразделений охраны правопорядка, одновременно с остановкой дверцы их распахнулись, и из мобилей лихо высыпала пёстрая вооруженная компания, ощетинившаяся стволами. Последним на асфальт ступил плотный коренастый лысый мужчина с золотым браслетом на правой руке толщиной в три пальца и толстым затылком с тремя складками, спускавшимися на воротник темного свитера крупной вязки, сверху которого на его плечи был наброшен пиджак. Он покрутил шеей, разминая и одновременно приглядываясь к особисту. Тот ответил невозмутимым взглядом
- Просто из общего развития, это были полицейские у того люка, или Ваша инициатива? – поинтересовался он у Кленси. Тот отвернулся, а лысый, приняв для себя определенное решение, указал Айвену на дверь.
- Прошу проехать со мной, хозяин говорить просит.

[Dzeniba]

Детектив? Это интересно. Вот только не поняла где плохие, где хорошие. Продолжение этой части ждать?

- Просто ИЗ общего развития... может ДЛЯ общего...
- Были ли что-то найдено помимо тела? может БылО?

[Critic]

Начало положено. И таки интригует. Как и ожидалось. И мне хотя бы не хочется грустить после текста)
Хотя как то непривычно, обычно у тебя сразу целый эпизод внутри одного куска текста. На моей памяти - первый раз когда ты пишешь что то, у чего эпизодическая сюжетная линия простирается более чем на один рассказ.
Хотя нет, вру. Это было еще до твоего прихода на НЕДР, вспомнил. Собственно говоря, с тех работ и началось наше знакомство.
Хм...

[susan]

Детектив? Это интересно. Вот только не поняла где плохие, где хорошие. Продолжение этой части ждать?

- Просто ИЗ общего развития... может ДЛЯ общего...
- Были ли что-то найдено помимо тела? может БылО?

продолжение будет)

исправлю

И хороших в смысле хороших в этом мире нет, пожалуй...

Начало положено. И таки интригует. Как и ожидалось. И мне хотя бы не хочется грустить после текста)
Хотя как то непривычно, обычно у тебя сразу целый эпизод внутри одного куска текста. На моей памяти - первый раз когда ты пишешь что то, у чего эпизодическая сюжетная линия простирается более чем на один рассказ.
Хотя нет, вру. Это было еще до твоего прихода на НЕДР, вспомнил. Собственно говоря, с тех работ и началось наше знакомство.
Хм...

слишком дЛинный рассказ получался. решила разбить на 2 части: пиано и крещендо

[susan]

Песня четвертая
Крещендо

Раздирая жабры,истекая слизью
Потому что рыба,потому что надо

Мир разделился. Давно и бесповоротно. Утонув землями в наступавшем море, мир погрузился в пучину лжи, рожденной еще большей ложью, и даже мудрецам, живущим отшельниками в сложнодоступных горах Срединной Азии, не дано постичь всю глубину её глубин, да и что могут знать мудрствующие отшельники живя вне мира о самом мире. А те, кто владеет тайнами сущего, слишком далеки и недоступны для понимания смертного. Да и что такое краткий миг человеческой жизни перед бессмертием и его планами, длинной в века? Лишь тлен и суета. Разрушены тысячелетние связи между народами, сами народы смешались и растворились под неотвратимой поступью глобализации, множившей несвободы. Тесные взаимосвязи, окутывающие общество всё больше и больше, условности, писанные и неписанные правила, традиции и необходимости в сложном социуме обязывали индивидуума подчиняться невыносимой тяжести бытия, контролируя каждый его шаг с помощью взлелеянной индустрии контроля тела и сознания, потому что иначе хаос, потому что надо. Сорваться с крючка привязанностей, упасть на дно неба и обрести свободу в темнице или перестать быть, спуститься с гор одиночества и стать одним в толпе одинаковостей, но сохраняя себя и своё внутреннее небо, в котором можно потеряться среди вершин невероятностей. Что выбрать: стать отшельником в безлюдных горах, ушедшим в самопостижение наедине с собой, или открыть себя миру, но не слиться с ним, стать его частью, но сохранив возможность существования как обособленный организм. И что сложнее: достичь просветления наедине с собой или наедине со всеми?
Мобиль плавно нёс в своём чреве Айвена, зажатого на заднем сидении между двух амбалов. Напротив него капельками пота поблёскивала лысина гордого носителя золотого браслета. Дознаватель, оставшийся у люка, вызывал по коммуникатору машину с целью забрать себя и вернуть в привычную рутину бытия. Его дело было закончено, дальнейшее интересовало только с точки зрения личного благополучия. А причина его беспокойства ехала по пути своего существования, рассуждая о жизни, смерти и том, что его личное воспитание и некая склонность к философствованию временами отвлекает от необходимого, не особо сказываясь, впрочем, на конечном итоге. Рожденный от союза древневера – потомка согнанных с вотчинных земель наступающим морем, экономической неотвратимостью и ядерными бомбардировками жителей северо-востока бывшей Европы, переселившихся на Дальний Восток Азии, и коренной жительницы этого региона, и воспитанный дедом – служителем культа Великого Стального Кормчего, который в своем Красном Гранитном Мавзолее спит посреди потерянного радиоактивного озера и ждет часа, чтобы восстать и повести за собой своих сторонников в светлое будущее, Айвен всегда чувствовал свою некоторую чужеродность обществу победившего потребления, но его интересовало то, что оно может дать тому, кто знает что хочет от жизни. Также, как и его отец в своё время, Айвен покинул уютный дом, напоённый умиротворением, благовониями и перезвоном бронзовых колокольчиков, и посвятил себя миру. К своей досаде, в федерацию нейчеров он не прошел под каким-то, как ему тогда казалось, надуманным предлогом, но выступал в младших лигах, причем делал это, по словам продюсеров, с удручающей эффективностью, в которой не было так нравящейся зрителю зрелищности, что снижало рейтинги, а значит и целесообразность его участия в состязаниях. А потом… Потом ему сделали предложение, от которого было невозможно отказаться.
Тормоза плавно остановили мобили перед огромным древним зданием, местами восстановленном, с затейливой башенкой с часами и отломанным шпилем, которое Айвен идентифицировал как «ратуша». Усмехаясь про себя привязанностям западных людей к старым словам и местам, Айвен расслабленно наблюдал, как ветер лениво несет по уставшим от жизни окрестностям отбросы человеческой жизнедеятельности и умирающую от осени природу, смешивая листья и ошметки.
- Неместный, - окрикнул его лысый, - руки то подними.
- Вы действительно хотите это сделать? – вежливо уточнил Айвен.
- Давно живем. Хозяин не любит сюрпризов, - ответил лысый, пока один из его подручных обыскивал особиста.
- Мои деньги, удостоверение и айком что, сильно улучшат уровень безопасности вашего хозяина, или повысят уровень личного благополучия Ваших мордоворотов? – уточнил Айвен по результатам обыска, после того, как часть его вещей перекочевала в карманы громилы, что его обыскивал.
- Поговори здесь! – рявкнул было тот, но лысый тряхнул башкой и протянул руку за вещами особиста. Громила нехотя передал их, а лысый вернул деньги и документы владельцу, оставив себе айком.
- Хозяин не любит сюрпризов, - пояснил он свой поступок, на что Айвен безразлично пожал плечами. Наконец с процедурой досмотра было закончено, и вынужденного гостя повели за собой длинными запутанными переходами в недра древнего строения. Некогда величественное здание носило следы запустения: облезшая краска на стенах, паутина в углах, горевшие через несколько светильники, блекло освещавшие длинные коридоры с массивными дверями. Айвен успел заметить, как из-за одной из дверей выглянула любопытная мордаха светловолосой короткостриженной молоденькой девушки, почти девочки, с мальчишеской фигурой и глазами, подёрнутыми пеленой регулярного употребления психостимуляторов. Лысый гыркнул на неё, девушка поспешно ретировалась, и звук захлопнувшей двери еще долго отдавался эхом за спинами.
Долгий подъем по шатким лестницам, в стрельчатые окна лестничных клеток пробивается лунные свет и отблеск далекого величия купола Фонда. Наконец лысый делает знак остановиться, на его затылке капельками блестит пот, он тяжело дышит, прислушиваясь к происходящему за двустворчатыми дверями.
- Хозяин ждёт, - сообщил он Айвену, - он говорит, ты слушаешь.
Его цепкие глаза впились взглядом в лицо особиста, но тот изучал узор из линий роста древесины на потемневших от времени дверях и, казалось, был в совсем другом мире чем тот, о котором ему пытались сказать. Лысый хотел было что-то добавить, но в этот момент ожили створки дверей, и ему пришлось разворачиваться, дабы обращаться к комнате лицом.
- А… Пришел…
Из дальнего конца полутёмной комнаты с высоченными потолками в деревянных панелях раздался старческий голос.
- Ну проходи, коли пришел…
Айвен прошел в дверь, за спиной рассыпались цепью его конвоиры. В тенях у стен таились вооруженные люди, всего он насчитал около дюжины нацеленных на себя стволов. И вся эта ощетинившаяся оружием братия была готова пустить его в ход по знаку расположившегося на огромном кожаном кресле старика в мягком тёплом халате ручной работы. Волевое с крупными чертами лицо, густые брови, нависающие над выцвевшими от возраста глазами, некогда мощная фигура. Всё это указывало однозначно на личность, обеспечившую особисту интересную поездку.
- Леон Фергюссон, я полагаю? Формальный глава АСАБ, основной регион деятельности: Западная и Южная Европа; специализация стекло, пластик, редкие металлы и живой товар, - Айвен остановился в центре комнаты и спокойно наблюдал за реакцией на свои слова. Старик сдвинул брови.
- Интересно…С каких это пор Конгрегация Доктрины Личности начала набирать компетентных сотрудников? Присаживайся.
Он указал на стул возле себя.
- Спасибо, - поблагодарил Айвен, и не двинулся с места. – Чем обязан приглашению?
- Мне… Было интересно посмотреть тебе в глаза… - старик говорил с паузами, медленно, тщательно расставляя ударения. – А еще предупредить Фонд, что это мой район, я сам наведу здесь порядок…
- Но третье убийство…
- Не перебивай! – почти выкрикнул старик, ударив ладонями по подлокотникам кресла, - Я хочу, чтобы ты сейчас взял и вышел отсюда. И ушел к тем, кто тебя послал. И передал ИМ, что в следующий раз их шпиков здесь будет ждать жаркий приём. Старик Фергюссон будет говорить с ними на равных и только!
- Следующего раза не будет, - просто ответил особист и вытянул перед собой руку. Лысый, стоявший сзади и правее успел понять, что происходит и попытаться крикнуть
- Киборг!
Но его отчаянный вопль уже ничего не решал. Кожу на костяшках пальцев чужака прорвали тонкие лезвия, пораженные противники падали один за другим. Лысый хрипел, сползая на пол, из-под зажимавших разрезанную вену пальцев хлестала кровь.
- А я думал ты узнаешь меня, Динамо… Ты был там, должен был помнить тот бой…
Айвен склонился к слабеющему лысому, некогда блиставшему на рингах всех континентов, до того, как его списали в утиль и он, как и всякий порядочный отброс пошел к мусорщикам. Его умирающий мозг выхватил из памяти чемпионский бой между машиной и человеком, в котором победила машина.
- Я думал ты умер…. – смог прокашлять кровью тот.
- А я умер… - усмехнулся древневер. возвращая айком себе в карман, – Вся жизнь, начиная с рождения, это череда маленьких смертей, как подготовка к одной, окончательной смерти. И почему вы, западники, никак не хотите понять этого? Что жизнь лишь дорога в смерть. Цепляетесь за своё существование, суетитесь, думаете о вечной жизни. В то время как следует думать о вечной смерти.
Он уже стоял перед мертвым стариком и, чуть наклонив голову, рассматривал аккуратную дырочку посреди его лба. Раны на руках чуть кровоточили, что как обычно веселило Айвена. Тогда, после страшного боя, его собрали практически по частям, заменив большую часть живой плоти на механический заменитель, но кожу вырастили новую, скрывая металл и пластик протезов. В те моменты, когда приходилось пользоваться рядом скрытых преимуществ, случались казусы, подобные ненастоящей крови из искусственных сосудов. Он время от времени задавался вопросом, почему бы не сделать её другого цвета, например голубую, но потом решал, что это дань традиции.
Из отверстия в черепе мертвого мусорщика текла черная кровь. Айвен приблизился к телу, приставил подобранный у одного из мертвых телохранителей пистолет к виску покойника и разрядил обойму ему в голову.
- Восстановлению не подлежит, -констатировал он, глядя на кашу из мозгов и осколков черепа. В коридоре за дверями послышались голоса и топот приближающихся шагов. Айвен криво усмехнулся искалеченным ртом, откинул мертвую руку, лежавшую на пульте управления, и после сканирования айкомом, нажал на нужную кнопку. Одна из деревянных панелей отъехала в сторону, открывая кабину лифта. Айвен удовлетворенно кивнул сам себе и шагнул в лифт.
Лифт мелодично просигнализировал о прибытии на нужный этаж, и в это же мгновенье двери прошила автоматная очередь крест-накрест. Когда створки раскрылись, внутрь заглянул всклоченный человек с тяжелым оружием в дрожащих руках. Кабинка лифта оказалась пустой, и он растерянно оглянулся на медицинскую лабораторию, в которой он жил и в которую вел единственный путь из зала ниже.
- Предусмотрительно, доктор, предусмотрительно. Но магазин всё же за одну очередь опустошать не стоило.
Голос звучал из глубины лаборатории. Стоящий у лифта вздрогнул и обернулся на звук.
- Хотя я вас понимаю, - голос звучал уже из другого угла, - Вы привыкли держать в руках скальпель или хирургический манипулятор. И могли бы продолжать это делать, вместо того, чтобы убегать от своих законных хозяев. Они очень не любят предателей…
Последняя фраза прозвучала из-за спины стрелявшего. Он неожиданности он уронил оружие, и оно в то же мгновенье было отброшено в сторону сильным пинком Айвена, появившегося из затемнения.
- Как вы меня нашли? – сумел выдавить из себя мужчина, пятясь вглубь лаборатории.
- Это доставило определенные трудности… Вы ведь очень не хотели, чтобы Вас нашли. Но некоторые привычки люди не меняют, а то, что доктор Беппе любит высоту не знал только ленивый, или неосведомленный. Поэтому путь вел только вверх…
Айвен вспомнил досье, полученное им как вводные данные по текущему делу. Первый звоночек был от старшего техника Нью Лондона, заметившего несоответствие в данных чипов найденных трупов и явное наличие кражи персональных данных, и Айвен отметил, что в рапорте необходимо будет отметить этого Квейза Модо: без его сотрудничества дело шло бы много хуже. Потом были запросы на специфические препараты и оборудование, и всё из определенного района, где имелись потенциальные потребители услуг объекта. А потом… Потом оставалось только дождаться подходящий труп. Типаж девушек, свойственный вкусам конкретных личностей, методы, которыми скрывали данные, вывозя людей с фабрик и поселений корпораций, обескровливание жертв как причина смерти и наличие особых отметок на теле, которые остаются после соответствующих процедур, места нахождения тел, образовывающие треугольник внутри определенного квартала. После личного осмотра у Айвена не осталось сомнений в том, что искомое почти найдено. Ну а последующее приглашение на беседу подтвердило подозрения, которые переросли в уверенность.
- Знаете, доктор… Говорят, что на воре горит шапка, к вам же привели кровавые следы, оставленные Вами и теми, кто хотел украсть бессмертие в личное пользование у тех, кто ни с кем бессмертием делиться не намерен.
- Я! Я не хотел! Не мог больше это терпеть! – его оппонент сорвался на крик. – Почему корпорации присвоили себе монополию решать кому можно жить, а кто должен умереть? Я, я один хотел это решать!
- И пришел с этим своим благородным порывом к мусорщику? – Айвен не скрывал насмешки в голосе.
- Он мог обеспечить меня материалом и нужными ресурсами, - чуть смутился доктор. – Но я не мог терпеть, что кто-то получает долгую счастливую жизнь, а остальные оказываются кучки заложниками властьимущих!
- Я могу понять мусорщика, который хотел вытащить себя из помойки и сравниться с теми, кому принадлежит мир, а в итоге просто боявшегося смерти. Я могу понять доктора, который испугался причастности к тайнам великих и не вынеся ответственности, попытался убежать от себя, а в итоге стал предателем.
В наступившей оглушительной тишине громко хрустнули ломаемые позвонки. Тело доктора обмякло в руках Айвена. Он аккуратно опустил его на пол.
- Но я предоставлю исповедовать вас всех тому, кто лучше видит всё и знает, помогая сопроводить заблудших в иной мир. Интересно, что бы сказал дед о такой трактовке его учения?
Дело было сделано, и следовало позаботиться о себе. Сняв френч и стряхнув с него остатки крови, Айвен бережно разгладил ладонью помятости и натянул его обратно себе на плечи. Он любил эту форму: крысиный цвет мимикрирующей ткани вполне соответствовал обстановке и философии особого отдела, а дополнительные встроенные мелочи приятно и ненавязчиво облегчали существование. Он распахнул окно, вдохнул полной грудью сырой воздух ночи. О местном дознавателе он даже не думал. Айвен предпочитал думать исключительно о живых, заботы мёртвых его мало трогали.
В двери лаборатории яростно стучали. Айвен улыбнулся и шагнул в окно, сливаясь с пейзажем. За его спиной замкнула свои объятья тьма.

[Critic]

Итак, теперь по порядку.
В общем и целом мне НРАВИТСЯ то что написано и как оно написано. На фоне предыдущих песен, в этой, как никогда раньше проявляется Мир Тьмы, и Вентру в нем. Ну или в данном случае - анарх Каитифф притворяющийся Вентру. Я бы даже сказал что почти соблюдены правила детективов (один писатель их сформулировал в свое время). Айвен - очень, очень интересная и цельная личность (да, хотя раньше я считал, что в этом мире личностей как таковых - пару дюжин и все - владельцы корпораций, а остальное население - придатки без собственной души), и у него есть даже собственная мораль и философия. Однако, несмотря на то, что он вроде бы в отделе каком то состоит, тут он выполнил скорее роль охотника за головами, а не детектива. Единственное что меня смутило - философские его мысли мне пришлось перечитывать раза четыре, иначе не понял бы. И все равно не понял до конца. Но это так, личностное, и я понимаю что его нужно было раскрыть. Вердикт - Хорошо. Требуется moar

[susan]

Песня пятая.
Сесилия Вурст.

Апология невежества
Мифология оптимизма

Трогательные девичьи пальчики нежно перебирали тоненькую цепочку крохотной сумочки. Тоненькая длинноногая девушка, обряженная в лучшее, что можно купить за деньги, замерла у яркой световой витрины, любуясь на последние достижения дизайнерской мысли и на свою новую прическу, отраженную в пёстром разнообразии.
- Мисс Сесилия Вурст, только для вас! Сегодня и до конца месяца действует семидесятипроцентная скидка на все товары новой коллекции! Спешите купить! – зазывал её проследовать в магазин электронный зазывала, считавший данные чипа постоянной клиентки и счевший своим долгом проинформировать её обо всех лучших предложениях сезона. Девушка спешила, но соблазн попасть в чем-то красивом на вечеринку по поводу окончания финансового года компании Валл-Март, куда её пригласил этот симпатичный Ли Скотт, коллега её отца, с которым она познакомилась дома во время традиционных встреч персонала, был слишком велик, поэтому она впорхнула в услужливо распахнувшиеся двери и погрузилась в прекрасными мир вещей, вспоминая о первой встрече этого многообещающего знакомства. Компания поощряла улучшение взаимоотношений меду сотрудниками, в связи с чем им предписывалось раз в год приглашать всех своих сотрудников и глав конкурирующих отделов к себе домой. Это повышало корпоративный дух, усиливало лояльность и призывало к большей самоотдаче на благо компании, по крайней мере об этом говорилось на еженедельных совещаниях. Сесилия даже не пыталась вникнуть в тонкости внутренних взаимоотношений сложного мира за границей её интересов, но с удовольствием принимала посильное участие в организации подобных сборищ: ей нравилось, когда много таких милых и красивых людей собирались в одном месте и весело проводили время. А на мелочи, вроде вымученных улыбок, злобных переглядываний, шепотков по углам, она не обращала внимание, увлеченная мишурой и яркими впечатлениями.
Тот вечер особо не отличался от других подобных. Сели, как её называли друзья, только только отошла от операции по смене формы носа и коррекции губ: она никогда не одобряла выбора отца в данном вопросе, считая свою внешность слишком ретроградной и сетовала на то, что когда её генетически моделировали, родители могли быть и поразборчивее, - и сейчас свыкалась с переменами в себе. Её мать, Оливия Вурст, – успешный консультант в журнале об интерьерах , обсуждала с другими женщинами последние веяния в моде на обзаведение потомством, говоря о том, что лично она не одобряет пристрастие к «естественному воспроизводству», которое становилось всё более популярным и заключалось во вживлении эмбрионов специально отобранным представительницам низших каст, и долго рассказывала о том, как они с мужем планировали будущее дитя, полностью выращенное в инкубаторе под контролем ведущих специалистов. Отец, Джони Вурст, с важным и слегка утомленным видом бродил среди гостей, интересуясь достаточно ли у них скотча.
- Может ты пойдешь к себе? – спросил он у Сесили, укоризненно глядя на то, как она смешивает себе очередной коктейль, - Тебе ведь недавно сняли швы, после такого следует отдыхать.
- Ты ничего не понимаешь! Зачем я делала себе красиво, чтобы потом эту красоту никому не показывать? Люди заслуживают видеть это! – Сесилия капризно поджала губы, чем вызвала недовольный взгляд отца.
- Пока еще я отвечаю за тебя. Поэтому…
- Джони, дорогой! – отца словно ударил разухабистый тон, с которым к нему обратился молодой человек с породистым лицом, выдававшим в нём уроженца Старого Света, в коротком пиджаке в крупную полоску и с тщательно растрепанными темными волосами. Сесилия не без любопытства уставилась на него, на что молодой человек ответил широкой улыбкой.
- Сесилия, это мистер Ли Скотт, глава четвертого торгового отдела. Мистер Скотт, это моя дочь, Сесилия.
- И надо признать, что стремительно развивающегося четвертого отдела, не правда ли, старина? – молодой человек хлопнул отца по спине, от чего тот, не удержавшись расплескал виски в бокале, - В отличие от стремительно падающего второго отдела, кто же это там за главного? – он нарочито приложил ладонь ко лбу. – Ах да, совсем запамятовал. Да это же ты! – И без перехода опустился на одно колено, протянув руки к Сесилии, - Нимфа, утолите жажду усталого путника, дайте, дайте хоть знак, а еще лучше дайте свою руку!
Сесилия, игнорируя покрасневшего отца, подала руку Скотту, и он немедленно её поцеловал, чем вызвал полнейший восторг у девушки. Отец никак не прокомментировал выходку своего коллеги, и в последствие инцидент был предан забвению. Сесилия время от времени получала сообщения и послания от своего нового знакомого, ей льстили его ухаживания, и она позволяла обожать себя. А вчера днем она получила от него неожиданное приглашение на вечеринку, и как он говорил, празднование должно было стать особым.
Окончание старого и начало нового финансового года для всех сотрудников Валл-Марта был особым праздником. Для крупнейшей торговой корпорации мира, имевшей магазины везде где можно и нельзя и чей лозунг был: покупайте с нами, покупайте как мы, покупайте у нас, - итоги годичной деятельности в вечном соревновании между отделами за результатами являлись самоцелью существования: радостью и крупным поощрением победителям и горем побежденным. Конец года мог принести как головокружительный успех, так и смертельный провал. И каждый сотрудник корпорации знал, что ставка в этой вечной игре высока, и зачастую больше, чем жизнь. Но для Сесилии это был лишь очередной повод повеселиться, получить подарки и порцию восхищений. В их семье существовала традиция проводить этот день в семейном кругу, поэтому получив приглашение на вечеринку, девушка с некоторой опаской направилась к родителям, опасаясь получить отказ и заранее продумывая план как всё таки добиться своего.
Родителей она застала в их безупречной гостиной. Отец наливал в стакан виски, и стекло громко ударилось о стекло, заставляя вздрогнуть мать, нервно сжимавшую краешек шали в тонких пальцах, унизанных перстнями. Судя по напряженной атмосфере в комнате, здесь только что проходил разговор на повышенных тонах, но Сесилия проигнорировала настроение родителей, ведь ей было надо, а остальное мелочи жизни.
- Пап, я уйду завтра с друзьями? – спросила она чуть вытянув губки.
- Как ты можешь об этом говорить в такой момент? – неожиданно взвизгнула мать, но отец перебил её
- Уйдешь? Завтра? – он выглядел рассеянным. – Иди, конечно иди…
Это было просто, даже слишком просто, что застало Сесилию, настроевшуюся на яростное сопротивление отца врасплох. Видимо что-то такое отразилось на её лице, и отец это заметил. Он сделал большой глоток спиртного.
- Пойти завтра погулять с друзьями – это очень хорошая идея.
- И я вероятно не вернусь до утра! – решила закрепить успех девушка.
- Как тебе заблагорассудится. А теперь пойди, подготовься к вечеринке. Тебе надо хорошенько к ней подготовиться… А мы… Нам предстоит долгий разговор…
Отец задумчиво смотрел на мать, которая под этим тяжелым взглядом ссутулилась и словно постарела своим вылепленным косметологами лицом. Их дочь, вздернув носик, оставила родителей решать свои проблемы, которые ни мало её не касались, и отправилась по своим делам. Для неё отец, каждый год получавший очередной знак отличия от компании за очередное достижение был кем-то скучным, но деловым, а значит переживать было не о чем. К матери она относилась снисходительно-отстраненно, считая что та слишком заботлива и слишком вмешивается в её жизнь, но иногда бывала полезной. И в целом у родителей была своя жизнь, у неё своя, мир вокруг был прекрасен и походил на калейдоскоп, магазины полны вещей, которые стоило купить, развлекательные центры предлагали всевозможные способы весело провести время, а остальное её не интересовало.

Красивый дом, шедевр дизайнерской мысли. Безупречно выглядящая генетически совершенная дочь идеальных родителей целует в щечку маму, машет рукой папе и спешит к мобилю, который отвезет её в блеск и веселье вечного пиршества благоразумия, на праведный праздник для праведных граждан. Родители провожают взглядами габаритные огни мобиля, и уходят в дом, оставляя за открытой дверью пустоту. Их ждет сервированный стол с черными свечами, по бокалам разлито вино, мужчина согревает его в руках и делает первый глоток. Женщина, которая нервничает всё больше, прерывает тягостное молчание.
- И что же будет? Что? Джонни?
- Ни че го, - раздельно произносит тот, к кому она обращалась. – Ты же знаешь условия Игры: победитель получает всё, проигравший должен умереть. Это мотивирует, подстёгивает нервы и заставляет собраться, ведь когда твой проигрыш стоит тебе жизни – это заставляет рвать глотки всем на пути к своей цели, и, черт возьми! Я был хорош в игре. Но годы берут своё, видимо, пришло время уступить дорогу молодым. Позапрошлый год уже показал плохую динамику, а меры по стабилизации ситуации, которые мы предприняли, привели к потерям. Поэтому на оглашении итогов года я получил черный конверт.
- Но это недопустимо! – Оливия нервно взвизгнула. Её муж криво усмехнулся
- Раньше, когда у меня всё было хорошо, тебя данный вопрос особо не волновал. Например, когда проиграл Отто Байсхайм, ты что-то особо не переживала, а ведь ты знала его задолго до нашего знакомства.
- И что… Что будет со мной? А о Сесилии ты подумал? – всегда звучавший с интонациями, не допускающими возражений, голос Оливии звучал сипло и потерянно. Джонни пожал плечами.
- Считаешь, мне по ту сторону существования будет дело до этого? Но ты сама великолепно знаешь как у нас относятся к женам проигравших. В лучшем случае их игнорируют, у нас любят и ценят только победителей, а побежденным… Думаю, мне не стоит пояснять. Так что забвение – самое правильное объяснение в данной ситуации. А наша девочка… Что это ты так ею озаботилась? Для тебя, как, собственно, и для меня, она была чем-то вроде дорогой ручной зверюшки, как вечные карманные собачки твоей подружки, такой, с лошадиным лицом, вечно забываю как её зовут: обряженные в драгоценности и с ежедневной укладкой шерсти. Ты могла хвастаться перед приятельницами очередной красивой игрушкой, наряжать её, отправлять к лучшим учителям, которые ничему не учат, потому как ей знания то особо и не нужны были, ведь не в знаниях счастье, а в длине ног и качестве макияжа. Воспроизводство себе подобных, всегда являвшееся основной целью любого биологического вида, для нас уже давно потеряло свою первоочередность, по крайней мере для нашей касты. Мы доверили рождение наших потомков машинам или суррогатным вынашивателям, в зависимости от личных вкусов, и в лучшем случае что нас связывает с нашими детьми – это набор генов, предоставляемый биоинженерам для создания зародыша. Так что не говори мне о родительских чувствах, это атавизм, или очередной способ самообмана.
Пламя свечей заколебалось, когда женщина, резко отодвинув стул, порывисто поднялась и вышла прочь. Мужчина с легкой усмешкой проводил её взглядом. Сейчас, стоя на пороге смерти, так приятно было побыть честным с собой, первый и последний раз в жизни. Он выплеснул из бокала вино на пол, налил в него черную жидкость из пробирки, которую он получил в черном конверте. Поднял бокал.
- Идущий на смерть приветствует тебя, - обратился он к пустоте и поднес к губам бокал.
Когда через пол часа вернулась Оливия, она увидела мужа, сидящего на стуле, с откинутой назад головой, разинутым ртом и безжизненными глазами, заполненными пустотой. Перед ним стоял наполовину пустой бокал.
- Ах, Джонни… Ты всегда по-своему заботился обо мне…
Она покачала головой и взяла предназначенный для неё напиток.

Сесилия танцевала, освещаемая тысячью разноцветных огоньков, её подстёгивал бешенный ритм музыки и стимулирующие напитки. Пригласивший её Ли Скотт сидел у стены и с удовольствием наблюдал за её движениями.
- С удачной охотой тебя, - рядом с ним плюхнулся неопрятный толстяк, занимавший по мнению большого числа людей незаслуженно пост главы отдела информационных технологий, - А не боишься запятнать себя связью с семьей проигравшего?
- А мне то что? – прозвучал ленивый ответ, - Девочка хороша собой, умеет себя держать в обществе, правильно выглядеть, а что еще надо от женщины? Если я буду искать кого-то другого, мне придется еще вложиться в её внешний вид, а здесь я получаю готовый продукт без дополнительных затрат. Так что это разумный выбор. Ну и учитывая, что Вурст поступит правильно, а я в нём уверен, для неё всё пройдет с минимальными последствиями, но девочке нужен будет утешитель. А что может быть лучше со всех сторон приятного утешителя с большим кошельком? Она даже не заметит потерю родителей, а я смогу появляться в нужных местах с правильно выглядящей подругой. Инвестиция, не более того.
- Ну и ты змий! – Ли удостоился одобрительного похлопывания по спине. По залу разнёсся перезвон, возвещавший о последних мгновениях уходящего года, на стенах, на экранах в воздухе повисли часы, отсчитывающие время. Празднующие в едином порыве, аккуратно срежиссированном ведущим, принялись считать секунды до начала новой жизни.
- Пять!
- Четыре!
- Три!
- Два!
- Один!
Праздник взорвался салютами и криком. Для кого-то начался отсчет последнего года жизни. Вечность пахла смертью.