Спектр Опции

[Critic]

Посвящается Егору “Egus” Ситнику
С Днем Рождения тебя, старина!

«И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.»
(Ветхий Завет)

Часть первая – Красный

Глава первая – Урок истории

Предисловие
Какой то человек сказал, что игрокам тяжелее перенести не проигрыш, а то что после него приходится оставить игру. И это правда. Хотя иногда, игрок жаждет оставить игру, ему нужен проигрыш, и хочет его так страстно, что готов расстаться с жизнью, лишь бы вся эта игра наконец закончилась.



Рекламная дива с деланным восторгом представляла аудитории новый нейроимплантант связи, с помощью которого можно было не только записывать изображения идущие по зрительным нервам к мозгу, но и передавать их в сеть в режиме реального времени. Модная штука, писк сезона, затмивший даже гелевые имплантанты, которые увеличивали фактическую силу мышц и заодно могли изменять их форму, чтобы соответствовать последним тенденциям красоты. Мальчик смотревший рекламу горестно вздохнул. У него из нового были только мнемонические чипы, да и то, модель двухлетней давности.
- Дейтон! Ты уже выучил уроки?!
- Сейчас, мам.
Посидев для приличия еще несколько минут смотря телевизионные передачи (только слабаки слушаются маму сразу же), мальчик нажал на висок, переключая зрительный нерв в режим восприятия действительности. Яркая картинка рекламы исчезла, уступив место интерьеру детской. Покопавшись немного в чипотеке, мальчик выудил коробку с учебными чипами. Подумав немного, он выбрал «Историю» и вставив пластиковый квадратик в проигрыватель присоединенный к его модулю внешней памяти, принялся смотреть.
Первой сценой было открытие компании «Сото Нейроникс». Это было в ту древнюю эпоху, когда люди еще не использовали имплантанты. И хотя у них было относительно свободное общество, на людей которые улучшали свои тела смотрели с ужасом и удивлением. «Сото Нейроникс» была первой компанией которая производила имплантанты и протезы не для инвалидов или военных, а для свободной продажи. В ее успех тогда никто не верил. Мало кто знал, что через двадцать лет, когда имплантанты станут также доступны как и «мобильные телефоны», общество расколется на две части – тех кто желает запрета имплантантов и тех кто ратует за их применение. Лобби «Сото Нейроникс» обеспечило вторым полную и безусловную победу. Использовать все что поможет улучшить тело – это в конце концов разумно. А те кто не согласен – пусть отправляются в свои трущобы. В итоге, все староверы образовали свои коммуны и перестали вмешиваться в дела прогрессивных людей. Поселившись в специально отведенных для них зонах, староверы проповедовали чистоту тела и духа. А вокруг этих зон, ходили шестиногие, двуполые и многоглазые любители экспериментов. По правде говоря, многие из них и на людей то были не особо похожи, но есть правило «Твое тело – твое дело» и пока ты не нарушаешь закона, пусть остальные люди со своим мнением катятся к черту. Нет, конечно такое развитие событий привело к ряду проблем, но все эти проблемы были успешно решены. Даже уменьшение популяции людей из-за того что большинство прогрессивных людей заменили обычные половые органы, на аналогично выглядящие приборы с усиленным восприятием и специальными устройствами для доставления большего удовольствия себе и партнеру…
Мальчик выбрал функцию «Рассказать подробнее», но перед глазами появилась красная надпись «Доступ не ранее 18и лет». Он недовольно скривился «Надо найти Жоржа, у него были крякеры, хотя цены он ломит…» Дейтон хихикнул и мысленно приказал: «Продолжить просмотр».
… староверы, конечно же, попытались взять контроль над ситуацией, проповедуя религию натурального тела. Однако «Сото Нейроникс» предложила закон, согласно которому каждый мужчина и каждая женщина решившие сделать некоторые виды операций были обязаны сдавать не растраченный генетический материал в Банк Жизни, который и займется дальнейшими процессами по разведению и выращиванию наилучших человеческих особей по всем законам генетики. Так что староверы заткнулись, а все нормальные люди могли выбрать любой прибор и любые дополнительные функции тела на свой выбор.
Выключив прибор, мальчик небрежно кинул чип обратно и посмотрел на часы. Половина двенадцатого, уже поздно. А на улице раздались чьи то шаги. Мальчик высунул голову в окно. Там шел мужчина – маленький, щуплый, зажав голову в плечи, он сгорбился и меленькими шажками семенил в сторону своего подъезда. Это их сосед, работающий в Банке Жизни – клерк до мозга костей. Дейтон свысока следил за тем, как он исчезает в голодном провале двери. «Я лучше сдохну, чем стану таким чмом как этот» И через минуту мальчик выкинул клерка из головы, погрузившись в мир интерактивного стереовидения. Показывали новую серию похождений мальчика-лиса.

Глава вторая – Расстройство личности

Освещение города всегда раздражало меня. Даже не знаю почему, просто раздражало. Иррациональное раздражение – признак психоза.
И я шел через все эти сверкающие и мигающие огни чувствуя себя той крысой, что жмется к стенам, не решаясь выйти в центр комнаты. Не то чтобы я СТАРАЛСЯ держаться подальше от людей, так просто получалось. Ну не нравилась мне современная мода, современные вкусы и направления. Мои живые руки в количестве двух штук меня вполне устраивали, и потому встраивать себе шесть манипуляторов в ноги, спину и плечи я не видел смысла. Я не хотел слушать радио или смотреть телевидение все время, а потому возможность имплантирования мультимедиа чипа в мозг казалась мне бессмысленной. И опять таки, я не настроен активно против тенденций мира, мне они казались просто… не такими восхитительными чтобы за них цепляться. И полумеханический организм идущий по улице мне навстречу хотя и мало похож на человека, но тем не менее не вызывает у меня ни восторга ни отторжения. Он просто есть и все тут.
Однако почему-то, мое руководство считало что я страдаю манией консерватизма в скрытой форме и потому отказывалось давать мне продвижение по службе. И мне кажется, они и сами удивлялись как вообще я попал к ним на работу – все таки крупнейшая корпорация по производству имплантатов в мире. Может быть они даже подозревали что я шпион «Пьюристов», хотя… фигня все это. Перспектива всю оставшуюся жизнь тестировать взаимодействие новых имплантатов с эмбрионами меня вполне устраивала.
Поэтому то я так сильно удивился, когда сегодня моя начальница предложила мне повышение. Ну, строго говоря, повышением это не было – меня просто переводили в другой, недавно сформированный отдел на почти аналогичную должность. Нельзя сказать что это влекло за собой весомое улучшение заработной платы или рабочего графика – просто чуть более узкий круг обязанностей, многие из которых зеркально повторяли все то же что я делал раньше. Как по мне – еще одна никому не нужная наслойка: кто-то как всегда решил выслужиться и предложить очередное «улучшение для повышения эффективности», но начальница называла это «новой корпоративной политикой в организации труда». Что меня всегда восхищало в ней: так это умение свято верить в прописные истины. Поэтому я лишь пожал плечами – пусть делают что хотят, пока мои чеки заработной платы поступают ко мне во время.
И вот я шел по этим раздражающе ярким улицам и думал о том что надо купить рыбкам корм. Двух домашних рыб-ножей я всегда кормил самостоятельно. Опять таки, можно было встроить им в головы бионические чипы величиной с булавочную головку чтобы тот считывал сигналы их нервной системы и управлял механизмами кормушки, подсветки, подогрева. Но мне больше нравится самому их кормить, не знаю почему. Корм для рыбок я всегда покупал в одном и том же магазине, он как раз удачно располагался по дороге домой, и я всегда рассуждал как же уютно обустроена вселенная: нужный мне магазин и так удачно расположен. Еще один кирпичик в стене моего уютного бытия, моей надежной и незыблимой действительности.
Дориан, высокий, худой и отчаянно лысеющий владелец магазина «Барабус» сосредоточенно разглядывал темно-зеленое пятно на стене.
- Как ты думаешь, что это?
Это был первый раз, когда он заговорил со мной первым и не по делу.
- Эм… не знаю. Темно-зеленое пятно. Оно тут было все время
- Это лишайник.
Я не мог понять причин для такого торжествующего тона. Дориан был пьюристом, наверное они все-таки более чокнутые чем я думал.
- И что?
- Ты знаешь чем примечателен лишайник?
- Эм… нет.
- Лишайник – одновременно гриб и водоросль. – произнес он загадочно, для пущей убедительности подняв костлявый палец наверх. – он одновременно две вещи сразу, но при этом – он одно существо.
- Оу… эм… это увлекательно и необычно. - неуверенно ответил я.
- Вовсе нет. – внезапно сухо ответил Дориан, - некоторые вещи могут иметь намного больше сторон чем две. К примеру – мыши четырехмерны.
Скажу честно, тогда я его совсем, совсем не понимал. То вспышка энтузиазма, то это странное настроение.
- Это хорошо для мыши… наверное. А у тебя корм для рыбок есть?
Дориан неожиданно ухмыльнулся и как мне показалось, хихикнул
- Есть. Тебе обычный?
- Эм… да.
- Он подорожал на полкредита.
- А почему?
- А тебе обязательно нужны причины?
Не зная что сказать в ответ на это, по крайней мере неясное утверждение, я не нашелся и потому смирно заплатил все семь кредитов. В конце концов, легче сразу заплатить эти несчастные полкредита, чем втягиваться в излишне длинный разговор, а потом все равно заплатить эти полкредита. Выходя из магазина меня не оставляло чувство того, что спину мне сверлит взгляд Дориана, но обернуться и убедиться в этом мне не так и не хватило духу. «Это всего лишь моё воображение» уверял я себя. «Я лягу спать и всё пройдет» Привычная формула немного успокоила меня, Хотя входя в подъезд, я всё же поймал себя на мысли, что шел чуть быстрее чем следовало. Наверное, это психоз. Подозрительность, чувство взгляда в спину, повышенная подозрительность… Открывая дверь я для себя решил, что надо будет побольше почитать об этом.
Придя домой, я покормил рыбок и как обычно улегся спать. Долго пришлось ворочаться без сна – чувствовал себя так, как будто скакал на коне целый день. Что за чушь, я никогда не скакал на коне, тем более, не делал этого по ночам. А когда я все таки уснул, мне снились странные сны. Огромная, фиолетово-серая равнина покрытая скелетами, россыпи крупных изумрудов в горной реке, горящий механоид, сцепившийся в смертельном объятии с высокой женщиной с птичьими крыльями за спиной, двуногая помесь обезьяны и быка играющая в шахматы с упырем.
Проснувшись утром, я почувствовал облегчение. Такие сны – хреновая штука если на протяжении сорока трех предыдущих лет ты привык наблюдать ночью однотонную серую ничегошность. И что-то я забыл сделать, но что? Вспомнить так и не удалось, и я решил, что это было нечто неважное. Как всегда, всё уже не важно. Постепенно сон забылся, а я пошел на работу. Все как всегда.

Мое рабочее место располагается на минус втором этаже. Пластик и еще раз пластик – вот как можно охарактеризовать этот офис, равно как и большая часть Нью-Йорка. Пластиковым был потолок, пластиком был выложен пол, и стены были покрыты все тем же пластиком. Гигиенично, говорят они, в пластик подмешан какой-то антисептик, которого не переносят бактерии. Забавный факт – люди тоже не переносят синтетический запах этого лекарства, но производителям это почему-то уже не интересно. В конце-концов, если хочешь – можешь купить физиологический эквалайзер, встроить его в кору головного мозга и на время нахождения в офисе просто опускать уровень восприятия запахов до нуля. В нашем офисе так поступило большинство. Ну кроме меня. Так что я был в некотором роде рад, когда выдалась возможность вырваться из офиса и пойти в отделанный деревом и стеклом кабинет шефини на пятом этаже. Пусть знает, что я тоже кое-что из себя представляю как ценный работник. Я удивлялся сам с себя, наверное служебное рвение было продиктовано моим переводом, а может нервная ночь так подействовала. Как бы то ни было, я стоял перед этой сучкой крашеной, а она просматривала мой отчет, комментируя его по ходу просмотра. Я назвал её крашеной сучкой? Эта мысль шокировала меня, но от самоанализа меня оторвал её голос.
- Тут нет никакой ошибки. Очевидно, что это просто неудачная партия. Да и критерии отбора в Центре повысили.
Только человек очень хорошо знающий мою начальницу уловил бы эту фальшь в ее голосе. Когда она лжет, то невольно говорит на полтона выше. А у меня было музыкальное образование.
- Вы уверены?
Все таки, если партия в пятьдесят тысяч эмбрионов уходит на две недели в Центр Биоинженерии для проверки на дефективность, а возвращается оттуда только пятнадцать тысяч – тут налицо какая-то ошибка. Однако шефиня так не считала. Вернее – она знала что это не ошибка, а нечто запланированное. Но не хотела, чтобы я знал что именно.
- Абсолютно. Возвращайся к своей работе, Грегори.
И я пошел из ее кабинета, в свой унылый офис. Самое интересное – когда я уже вышел за дверь и пройдя несколько шагов, оглянулся назад, то сквозь прозрачный плексиглас я заметил что Минари кому-то звонила. Впрочем, я забыл об этом буквально через пару минут, поглощенный другой мыслью: «У меня, черт подери, нету музыкального образования. Черт подери?». Я знал такие слова? От удивления я даже споткнулся, и под насмешливый шепоток двух молоденьких ассистенток, поспешил к себе, не прекращая размышлять о случившемся.
У меня в дипломе значилось «Специалист по учету и переводам материальных ресурсов», и я помнил эти восемь лет проведенных в колледже менеджмента. Откуда взялась эта мысль об музыкальном образовании? Тем не менее, я почему-то начал разбираться в полутонах, будь они неладны.
Придя обратно, в пропахшее пластиком и антисептиком помещение, я крепко задумался. Все же тридцать пять тысяч эмбрионов из пятидесяти тысяч – это слишком много чтобы быть забракованным материалом.
Пальцы забегали по сенсорной поверхности стола. Я поднимал всю доступную мне информацию по операциям с эмбрионами. Ее было много, и для большинства она выглядела бы хаотичным набором цифр, диаграмм и графиков, для большинства, но не для меня. Достав из кармана лакричную палочку и засунув ее в рот, я начал изучать отчеты о переводах…
Когда я оторвался от экрана, то с удивлением обнаружил, что в офисе уже никого нет. Видимо я так увлекся, что не заметил, как пробежало время. Посмотрел на часы и…
- Половина шестого?
Офис безмолвствовал. Чертов пустой офис, в котором должно быть двадцать пять человек. Что за чушь? Я встал из-за своего стола и прошелся по помещению. Никого. И под столами, разумеется, никто не прятался. В голове промелькнула дурная мысль «всех убрали, чтобы добраться до меня», под аккомпанемент «Geschichten aus dem Wienerwald».
- Сказки Венского леса…
Это я подумал? Мое сумасшествие определенно прогрессировало. Сегодня наверняка был короткий день из-за очередного праздника о котором я забыл, а музыка лезла в голову из-за того что соседи слишком громко смотрят музыкальные телепередачи на своем старомодном широкоформатном телевизоре. Вооружившись этими мыслями, я в быстром темпе собрался и потопал домой. Благо, работа располагалась сравнительно недалеко от дома и можно было пройтись пешком и подумать о насущном. Но стоило мне выйти, как я тут же нарвался на гадости.
- Сэр, а вы верите в Бога?
Миловидная пара – парень и девушка, протягивали мне листовку «Пьюристов». Несмотря на начинавшиеся осенние холода, они оба были одеты в легкие матерчатые куртки с эмблемой своей секты – изображение человека от Леонардо да Винчи, этого четверорукого-четвероногого мужика. Сектанты – назойливые и противные в своей доброжелательности люди, которые считают себя самыми умными и правильными, а остальных воспринимают как стадо заблудших овец.
- Нет.
Судя по тому как быстро они продолжили разговор, у них была заготовлена речь на любой случай.
- Но ведь Бог любит вас! И красота чистого человеческого тела, разве она не стоит того чтобы сохранить ее? Зачем нужны операции, уродующие то что так прекрасно?
Я остановился и окинул их чуть более пристальным взглядом. Они радостно переглянулись между собой, «половина дела сделано – он остановился». А я, глядя им в глаза, серьезно и твердо выговаривая каждое слово, рассказал им как около пяти лет назад группа сектантов из «Тела Бога» не дала врачам провести операцию на ребенке, больном остеогенной саркомой. Они сказали, что их вера не позволяет делать операции на ребенке, а скальпели, имплантаты и протезы это изобретение дьявола. Вместо того чтобы лечить несчастную девочку, они заставляли ее пить святую воду, все надеялись на чудо. Но чудес не бывает. Говорят, она так страшно кричала перед смертью, что люди слышавшие ее крики седели.
Судя по их лицам, они не слышали об этом. Девушка вся сжалась, и чуть побледнела.
- Вера, это хорошо, - продолжал я, - но только до тех пор, пока она не заслоняет здравый смысл.
Оставив их стоять, я побрел дальше. Настроение было поганым. Пройдя несколько метров, я услышал позади сдавленные крики, оглянулся и увидел как парня и девушку запихивают в полицейский коптер трое дюжих полицейских. Обычная картина – сектантов сейчас отвезут в участок и посадят на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка и приставание к прохожим. Мне не было их жаль. Мне было всё равно.
Оставшуюся дорогу я практически не заметил, уж больно много было пищи для размышлений. Как минимум три места в отчетности по перевозке и хранению эмбрионов были подправлены задним числом. И не заметил бы я этого, если бы пару месяцев назад, корпоративное программное обеспечение не было обновлено. Нужно ли быть гением, чтобы увидеть, что документ за третье января был оформлен в стиле, который появился только в середине августа? Хотя это и был отчет из другого города, он тем не менее имел прямое отношение к Центру Биоинженерии. Но что же было в нем вначале – что было исправлено? Этого я пока не знал.
Придя домой, я покормил рыбок, поужинал холодным куском фабричного пирога, отдававшего пластиковой упаковкой, и лег спать. Однако, в первый раз за последние лет десять, не смог уснуть сразу. Лежа в кровати и глядя в теле-потолок «звездное небо» я все думал и думал.
- Потолок, покажи мне… природу какую-нибудь, что ли.
Электронные мозги за двенадцать тысяч кредитов долго думали над приказом, прежде чем показать длинную горную гряду, и медленно угасающий свет.
- Где это?
В нижней части экрана высветилось загадочное «Карелия».
- Это там где я отдыхал прошлым летом, - хмыкнул я и полуприкрыв глаза, начал медленно засыпать, вспоминая как я сплавлялся по рекам на катамаранах…
- Мляяя!!!!
Меня словно током ударило в голову. Сев на кровати, я потирал глаза и пытался стряхнуть с себя сон. Это были последние симптомы умственного расстройства – ложные воспоминания. Первый раз услышать о какой-то стране или острове или чем бы это ни было, и мало того что подумать что ты там был, так еще и ВСПОМНИТЬ все путешествие так, как будто прошло буквально пару недель. Завтра надо будет пойти к доктору, к психологу или психоаналитику, или может психотерапевту… «Клирику» - услужливо подсказала память.
- Клирику, - машинально повторил я.
Сумасшествие явно наступало все ближе и ближе. Я вдруг ощутил в себе необычную ярость, хотелось взять огромный, двуручный топор и (Censored) порубать всех на своем пути. Ярость, какую я еще никогда не ощущал, она вдруг нахлынула горячим красным потоком. Он начался где-то в затылке, заполнил голову, застучал в висках как отбойный молот и как зараза распространился по всему телу, наполняя его горячей пульсирующей ненавистью. Перед глазами все поплыло, красный туман встал перед глазами густой пеленой…
Когда я пришел в себя, вся квартира выглядела так, как будто по ней прошелся ураган или орда монгольских завоевателей. Все что можно было разбить или сломать было уничтожено, разорвано и перекручено. Синтепон из одеяла и подушки лежал на всем окружающем, включая меня. Теле-потолок был покрыт густой сетью трещин расходившихся от места мощного удара в центре. Кровать, стол и стулья были разломаны на куски, ковролан был содран с пола как кожура с апельсина. На оборванных краях отчетливо виднелись следы зубов. Шевельнув языком, я содрогнулся от резкой боли, которую до этого не замечал… зубы шатались, многие из них были сломаны, а язык был прокушен в нескольких местах. От соленого вкуса крови хотелось блевать. Подняв руку ко рту, я увидел что несколько пальцев были то ли сломаны, то ли вывихнуты…
«Что же это творится то такое?» Меня трясло, я не понимал что происходит и особо понимать не хотел. Единственное желание – уйти, спрятаться от этого безумия. Дрожащими руками я достал из аптечки упаковку со снотворным и выложив сразу четыре таблетки, положил их в рот. Лекарство почти сразу растворилось на языке с приятной прохладой, принеся с собой благодатное забвение.
Проснувшись на следующий день в луже собственных выделений, я долго пытался вспомнить что же со мной произошло вчера и почему квартира выглядит как будто было землетрясение. То что я вспомнил облегчения не принесло. Кое как одевшись, я позвонил на работу с выключенным видеофоном и сказал что болен. Затем заказал такси до ближайшей больницы.

Говорят, когда-то больницы пахли хлоркой и лекарствами. По-крайней мере, я читал такое в книгах. Сегодня больницы пахнут также как и все остальные здания в Нью-Йорке – они пахнут пластиковым антисептиком. А медсестры теперь остались только в клиниках по трансплантации, в обычных поликлиниках врачей заменили машины. Они сканируют человека, ставят диагноз, выписывают лекарство и оперируют. Мрачно. В клиниках по трансплантации все еще работают медсестры и медбратья – мысль о том что во время нахождения в палате за вами, голыми будет ухаживать красавица или красавец, приятнее клиентам, чем бездушные автоматы.
Мне предложили заменить обе руки и челюсти на «качественные протезы не подверженные поломке», но я отказался, хотя моя страховка и покрывала эти расходы. Мне мои хрупкие руки как-то привычнее, чем титановые. Так что мне под местным наркозом провели операцию по сборке и укреплению пальцев небольшими металлическими штифтами, а в рот установили уродливую систему железок, из-за которых я начал шепелявить и картавить как младенец. Зубы нарастили заново, но из-за приспособлений во рту, я выглядел уродом. Хотя… кому какая разница, все равно, последние пять лет мой круг общения состоит из двух рыбок, продавца в зоомагазине и шефини. «Жалкое зрелище» сказал бы мой однокурсник… хм, как его звали то? Даже не могу вспомнить имен однокурсников. Старею? Хотя какая разница? Какая МНЕ разница, от того как звали какого-то там моего однокурсника, которого я не видел уже лет двадцать, и еще столько же не увижу.
- Приходите еще, будем ждать. – произнес механический голос половичка, когда я выходил из больницы.
- Нет, спасибо. – автоматически ответил я.
Дожил, разговариваю с механизмами. Срочно к клирику, вправлять мне мозги, пока я не сунул голову в петлю… То есть какому еще клирику? К психиатру!

Психиатр оказался приятной, чуть полной афроамериканкой и, насколько я мог судить, из имплантатов был лишь порт памяти за левым ухом. Я разглядел его, когда она повернулась, показывая мне куда прилечь.
- Итак, Грегори Симмонс, что же привело вас сюда?
Я рассказал ей о том что последние несколько дней я сам не свой. Вижу странные сны, иногда меня охватывают странные приступы гнева, и у меня появляются ложные воспоминания о местах, где я не был и о событиях, которые не происходили.
- А эти воспоминания, они всегда на одну и ту же тему? То есть одно и то же место, один и тот же вид событий?
- Нет… Иногда я вспоминаю как иду по разгромленным улицам Нью-Йорка со своими товарищами, а иногда – огромных каменных тварей, которых я рублю топором. Воспоминания абсолютно разные, но все они – чужие, не мои. Скажите, я сошел с ума?
- Рано говорить о сдвигах в психике, - улыбнулась эта обаятельная женщина, - судя по тому что я услышала, вы просто устали от однообразия и обыденности и потому склонны фантазировать. Последнее время вы ведь совсем отдалились от общества, игнорировали любые тенденции в нем.
- Вы про имплантаты?
- И про них тоже. Как работник корпорации, которая занимается именно биотехнологиями, вы наверняка знаете все их преимущества, равно как и недостатки. В вашей работе наверняка есть несколько аспектов, для которых было бы желательно иметь, скажем, имплантат расширенной киберпамяти или доступа к сетевой почте. Несмотря на то, что это может быть вам необходимо, вы продолжаете утверждать что оно вам не нужно. Это не плохо, на самом деле, но является сигналом некой преграды, которую вы воздвигли между собой и окружающим миром.
- А мой вчерашний срыв?
- Иногда такое случается с людьми, которые много лет подряд копили в себе эмоции, не давая им выхода наружу. Обрушилась та самая стена, о которой я говорила. Конечно, в вашем случае проявление внутреннего «Оно» было более ярким, нежели обычно, но я верю, когда вы пройдете курс социоадаптации и самоконтроля, вы сможете не только…
Ее слова прервал сам по себе включившийся телевизор. Специальный выпуск новостей. Хорошо поставленным голосом, диктор говорил о том что в городе объявился опасный маньяк. Прошедшей ночью было убито восемь полицейских. На их телах были обнаружены следы холодного оружия.
Я вдруг отчетливо вспомнил как убивал их. Шел по улице, никого не трогал, а они сами подошли, заговорили на каком-то непонятном языке, потом взяли за руки. Я расшвырял их как котят. Они вынули какие то пугалки и начали осыпать меня мелкими металлическими штучками, меньше чем пуговицы величиной. Штучки ударялись об кожу, залезали под нее и жгли. Вначале было смешно, а потом я разозлился. Топор прошелся по трем животам, защищенным лишь тонким куском ткани. Их внутренности вывалились из распоротых животов – горячие, красные, вонючие. Я только вошел в раж, когда они все закончились. Это было слишком быстро и я был недоволен.
- Это я…
В горле пересохло. Я вдруг почувствовал себя ужасно уставшим и потерянным, как маленький ребенок в огромном торговом центре: один среди стекла и металла.
- Это я их всех убил. Гулял по улице, а они меня спровоцировали, и я их порубил. Всех. Если бы мне попался кто другой, я бы убил его…
Женщина обернулась на меня, нет, не со страхом, с сочувствием.
- Грегори, где вы живете?
Я назвал адрес.
- Все эти люди были убиты на противоположном конце города. Если бы вы в приступе гнева вышли на улицу, то не стали бы ехать через весь город. Тем более, по сообщениям диктора, атакующий был намного выше вас ростом. Грегори, вам надо просто успокоиться…
Пока она говорила, я встал, твердым шагом подошел к ней. В ее глазах появилось непонимание происходящего и страх… она успела открыть рот… не знаю зачем, может чтобы позвать на помощь. Я не дал ей такой возможности – одной рукой зажал ей рот, а вторую положил на затылок, и крепко сжав ее голову, резко дернул. Отчетливый хруст позвоночника, и она упала на пол, с головой, свисающей под неестественным углом, очевидно – безжизненная. Мною овладела паника, что же я наделал?!..
- Грегори, вы слышите меня?
Я вздрогнул и очнулся. Доктор все еще сидела на своем кресле и смотрела на меня с благожелательно-материнской улыбкой. Живая и невредимая.
- Д… да, я вас слышу. Вы правы, мне просто надо успокоиться. А нет для этого каких-нибудь лекарств?
- Обычно, я не рекомендую своим пациентам лекарств…
- Я очень прошу…
Видимо я выглядел уж очень нервным и бледным, так что она выписала мне рецепт на какое-то успокоительное. Я торопливо засунул листок в карман и поспешил покинуть это место, пока мои видения не претворились в действительность.
Хотелось бы мне сказать, что на улице я вдохнул полную грудь свежего воздуха. Отнюдь. Нью-Йорк встретил меня до отвращения синтетическими выхлопными газами, запахом мусора, пластика и антисептика. Яркие неоновые вывески ядовитых цветов окружали со всех сторон, давили, уничтожали, вжигались в мозг. Люди нашпигованные имплантатами ходили вокруг, я как будто попал в галерею уродцев – многоглазых, многоруких, мерзких до отвращения, полуискусственных созданий. Ощущение было такое, словно я наглотался таблеток безумия, да что там… как будто я попал в океан безумия… хотелось кричать и беситься, чтобы сбросить с себя эти сжимающие кольца помешательства. Я обхватил голову руками, закрыл глаза и громко закричал. Крик рвался из груди как птица из лап хищника – отчаянно и надрывно.
Меня кто-то подхватил на руки, подсадил в машину, повез куда-то. Было уже безразлично, я даже не открыл глаза чтобы увидеть происходящее со мной – самое главное, подальше от этого безумия. Меня убаюкивало неспешное движение, качание из стороны в сторону, скрип рессор…

Глава третья – Клерк и полиция – 0:1

Солнечные лучи бьющие в глаза – пытка для спящего. Правда они уступают раннему лаю соседской собаки и…
Я резко поднялся с кровати и огляделся. Спартанская обстановка – кровать, стол, стул… и похоже я был в трейлере, уж очень тут было узко, да и стены были скорее металлические, чем пластиковые. А в общем - опрятно, но откровенно бедно. Моя одежда висела на стуле… включая трусы… Быстро заглянув под одеяло, я тихонько ругнулся. Голый, абсолютно. И едко пахну карболовым мылом.
- Да как же….
Встав чтобы одеться, я заметил занавешенное окошко. Отодвинув краешек, я сразу понял в чем дело. За окном находился поросший редкой и жухлой травой, дворик, в котором играли дети, на чьей одежде красовалась уже знакомая мне эмблема Витрувианского человека. Сектанты из «Пьюристов» - специальные отряды подбирали на улице бомжей и прочих неблагополучных личностей и отвозили в свои резервации – кормили, отогревали.
- Вот влип…
Одеваясь, я мрачно размышлял о том что последние два дня моя жизнь полетела кувырком. На работе творятся какие-то непонятные дела, крыша потихоньку едет куда-то вдаль, в городе появился маньяк, чьи убийства я помню. И как вишенка на торте – меня даже «Пьюристы» посчитали отбросом общества настолько, что привезли к себе в лагерь и… помыли!
Выйдя из полутемного трейлера, я прищурился от солнечного света. В сущности, лагерь «Пьюристов» скорее напоминал деревушку, из тех что рисуют на рекламных плакатах. Рядками стояли двухэтажные домишки с зелеными газончиками перед крыльцом и низенькими заборчиками, который выполняли скорее декоративную роль нежели функциональную. Трейлер в котором я находился, стоял через дорогу от этих домиков, в «парке» состоящем из жиденьких кустов и невысоких чахлых деревьев. Дети в среднем лет по десять, пинавшие до этого мяч, подошли ко мне и начали с интересом меня рассматривать. Одна девочка засунула себя в нос палец и, глядя на меня, сосредоточенно ковырялась им, видимо надеясь успеть выудить все содержимое пока в игре был перерыв.
- Кому тут платить за проживание? Как называется это место? Мы далеко от Нью-Йорка? – обратился я к наиболее взрослому пацану.
Белобрысый подросток с умным видом показал на дом прямо через дорогу.
- Там живет мой папа.
Я никогда не любил детей. Они слишком хрупкие, и слишком глупые. Так что единственным разумным выходом в данной ситуации было поговорить со взрослым человеком.
На мой звонок дверь открыла немолодая уже, полная женщина с коротко стрижеными волосами цвета баклажана. Таких еще называют «курицами».
- Эм… здравствуйте. – начал я, думая как начать разговор, избегая фразы «вы вчера меня подобрали на улице, раздели и помыли».
- Вы уже проснулись? – радостно воскликнула женщина. – наверное кушать хотите, заходите, не стойте на пороге!
Мои попытки объясниться сразу же, были просто проигнорированы. Эта женщина откровенно не слушала того, что ей говорят. Схватив меня за руку, она, ласково что-то воркуя, потащила меня на кухню и мгновенно наложила целую тарелку гренок, а рядом поставила кружку из которой доносился запах каких то душистых горных трав. Я попытался еще немного сопротивляться, но женщина совершенно игнорируя все мои слова, отчаянно жестикулировала и едва ли не силой заставила меня кушать. Жуя гренки и запивая их сладким чаем, я вдруг понял о чем говорили мой однокурсник в колледже. Даже в свои двадцать лет он реально боялся ездить к своей бабушке, потому что она считала своим долгом накормить единственного внука на год вперед. Еда в неимоверных количествах выставлялась на стол и бабушка следила за тем чтобы внук съел как можно больше, причем любые слова о том что он наелся были проигнорированы как таковые. В ход шли уговоры, хватание за сердце, едва ли не плач, потому что «внучок не кушает, он что, заболел?!». В общем – цирк с песнями, пляской и едой.
Когда я доел завтрак, эта женщина уже звонила какому-то мужику с просьбой «помочь с трудоустройством одному хорошему другу семьи». Я даже не знал как мне реагировать на этот ураган энергии. Дождавшись пока она не договорит, я вежливым кашлем постарался привлечь к себе внимание.
- Ой, ты уже доел? Может еще хочешь?!
Неужели она всерьез считала что субтильный мужчина очень среднего возраста не наестся десятью кусками хлеба пропитанного яйцами?
- Нет, - поспешно сказал я, - нет, я наелся на две ближайших недели!
- Жаль, жаль… - с явным сожалением произнесла она, - мужики не те уже пошли, не умеют кушать.
Повисла неловкая пауза с моей стороны. Я реально не знал что ответить.
- Эм… сочувствую.
Мой ответ ее развеселил. Она гулко расхохоталась, схватившись за живот обеими руками. Могучие телеса заходили ходуном.
- Ты смешной. Честное слово, смешной.
Отсмеявшись, она перешла на более деловой тон.
- В общем, я тебе тут уже и работу нашла, а пожить в ближайшее время можешь в трейлере. Кстати, зовут то тебя как?
- Грегори.
- Ну а меня можешь звать Тереза.
В дверь кто-то позвонил.
- Посиди пока тут, должно быть соседи.
Она пошла открывать дверь. С кухни, я услышал голоса пришедших. Отнюдь не соседи, соседи не носят маски с противогазами. Это была полиция, и я расслышал, как они произнесли мое имя. Я похолодел изнутри. Что-то в мозгу кричало «беги»…
Я не побежал. Не побежал даже когда меня выволакивали на улицу две пары крепких рук, а рядом причитала женщина. Не знаю что ей сказали – назвали ли меня убийцей, психопатом или просто террористом. Факт в том, что она была уверена что я какой-то подонок и ей чудом удалось выжить. Не поднимая голову пока меня тащили к черному коптеру городской стражи, я знал что вокруг наверняка стоят эти дети и смотрят как меня запихивают в полицейскую машину. И та девочка, наверняка опять ковыряется в носу, пока идет перерыв в игре. Пошла она... Пошли они все!
Внутри коптера со мной особо не церемонились. Удивительно – меня даже допрашивать не стали, сразу задрали рубашку и вкололи под левую лопатку какую-то дрянь. Перед глазами все поплыло, хотелось тошнить. А тут еще начались вопросы «На кого ты работаешь?», «Что ты знаешь о проекте «Дитя Тысячелетия»?». Бред какой-то. Причем хотел я или нет, но с приглушенным удивлением, слышал как отвечаю на их вопросы. И пока шел этот странный диалог, между человеком в полицейской маске, и мной «Мистером честность», мой разум медленно размышлял на тему «Дитя Тысячелетия». И тут я понял. Черт подери, это было легче чем я думал – те пропавшие эмбрионы, их видимо забирали для опытов и может, какой-то мутации. Ну и понятное дело – в это посвятили не всех, а тех кого не посвятили – просто перевели на другую должность. А я глупый – я по привычке проверил отчеты, которые не должны были попасть в чужие руки. Минари наверняка сразу заложила меня корпорации, те отследили историю моих запросов и начали волноваться, может даже слежку установили. А тут я еще и разговариваю с «Пьюристами» на улице, и не выхожу на работу на следующий день. Запаниковали, решили что я знаю что-то лишнее, решили перестраховаться и «подчистить» клерка.
Даже не удивившись, я услышал как выкладываю все свои соображения своему собеседнику.

«Жаль что из-за проклятого лекарства я не мог разглядеть его лицо.» - думал я – «Ну да что уж там, жалеть о том что не увижу лица своего убийцы – глупо. Да, убийцы, потому что на фоне всего что я узнал, меня в живых не оставят. Промывать мозги и переписывать память – это слишком дорого и муторно. Намного проще просто притормозить у какого-нибудь пустыря…»

Коптер остановился.

«Потом вытащить полуслепого и абсолютно беспомощного клерка из машины…» - скованные наркотиками мысли текли лениво, медленно…

Две пары рук довольно грубо выволокли меня на улицу. Я ощутил прохладный и густой запах реки. Увидеть я ее не мог, но точно знал, что совсем скоро в ней окажусь.

«Интересно, а они меня расстреляют или просто выстрелят в голову?» Как ни странно, паники или страха я не ощущал. Скорее всего, это из-за лекарства – видимо там было МНОГО седативного компонента…

Меня поставили на колени, к виску приставили что-то холодное. Тут я не выдержал. Вонючая едкая жидкость поднялась по горлу, заполнила рот и хлынула тяжелым и мерзопакостным потоком куда-то вперед. Это не был страх, я просто банально переел. Жаль, а гренки были вкусные. Хм… судя по ругательствам, я попал в своего будущего палача. Дуло убралось от моего виска, пара шагов куда то вперед…
Первые два выстрела я услышал. Почувствовал два сильных удара в грудь и то как горячие пули прошили мое тело насквозь. Мозг пронзила красная вспышка. Я судорожно глотнул ртом воздух… и умер.

[Мамонт]

Интрига, мать его за ногу. Давай проду!

[Critic]

Часть вторая – Оранжевый

Глава первая – Крепость забытого короля

Некий мудрец как-то раз заявил, что задница нужна человеку исключительно потому, что является природной подушкой, «сидя на которой, человек может праведно и усердно предаваться размышлениям о божественном». В Люминоре такой проблемы никогда не существовало, потому что если человек начинал чересчур усердно думать о каком-либо из многочисленных богов, то этот бог являлся ему и как правило, хорошего от этих встреч было мало. Грэб, кстати, частенько пытался думать о каком-нибудь боге, чтобы тот явился и можно было с ним хорошенько подраться. Впрочем, из этих попыток редко получалось что-либо дельное, преимущественно по двум причинам: первая – Грэб был физически не в состоянии думать о чем-либо более десяти секунд подряд, а вторая – его зад служил в основном не «подушкой для размышлений», а детектором опасности. Именно ею он чуял что в этом замке что-то неладно. Его товарищи напротив, думали о легкой добыче.
- Умм… что-то долго нету Фетана. – прогундосил веселый, лысый толстячок Аллиан помахивая булавой. – Может стоит пойти за ним?
- Скоро вернется, куда денется…
Маленький, худой Агор с вечно недовольным выражением лица перебирал куски помета летучих мышей, уши енота и усы мангуста. Колдун сочетал в себе одновременно и неряшливого растяпу и человека одержимого порядком. Набирая кучу ингредиентов, необходимых для магии, он сваливал их в кучу в своей походной сумке, рядом с водой и едой, после чего, примерно раз в полтора месяца он совершенно внезапно начинал наводить порядок в своих закромах, отказываясь двигаться с места пока не проведет генеральную уборку в это бедламе.
Эрио, монах из храма Ветров закончил медитацию и подойдя к ним сообщил то что они знали уже давно.
- Тут не-живут мертвые создания. Весь замок пропитан их энергией.
- Это мы знаем, - добродушно хохотнул Алианн и похлопал себя по пузу. – было не так трудно догадаться, после стычки с теми скелетиками на входе. Нам осталось лишь найти кратчайший путь к покоям некроманта, который их поднял и покарать его во имя Катберта.
- Вы не поняли, - с убийственным спокойствием произнес монах, - тут нет ни одного живого существа.
- Так некромант прячется где-то далеко? – уточнил Агор не отвлекаясь от кучи мышиных зубов.

- Нету… некроманта…
Грэб первым увидел Фетана, отправленного в разведку. Несчастный мужчина шел к ним неуверенно передвигая ногами. Он шатался и с трудом открывал рот.
- Это… не некромант…
Его не хватило на то чтобы договорить фразу. Он упал лицом вперед и его друзья увидели спину, густо утыканную стрелами. А чуть поодаль, стояла фигура, один взгляд на которую объяснял все.

Лич не стал тратить времени на объяснения с незнакомцами и долгую речь. Голубой фаербол сорвался с его руки, пролетел два десятка метров и беззвучно взорвался. Агор погиб на месте, его размазало по полу большим пятном крови, мяса и костей. Алианн каким-то чудом успел упасть на пол и откатится в сторону. Монах тоже отреагировал вовремя, а вот Грэба завалило кусками начавшего рушиться потолка.
- Во имя Катберта, это же лич!
- Посмотри на его корону… это король… - задыхаясь, произнес Эрион.
- Король Ангмара. – произнес лич, перед тем как убить клирика и монаха и вернуться к своим делам.
Вскоре, убитые поднялись с земли. Глаза нежити были наполнены безумием. Ковыляя и спотыкаясь, новые слуги короля-чародея пошли на службу к своему всемогущему господину.
А еще через пару минут после того как они вышли из зала, как куча камней и щебня, которая похоронила под собой Грэба, зашевелилась и… исторгла из своих гранитных недр отплевывавшегося и сквернословящего варвара.
- *ляха-муха, что за е* твою мать это был?!
Оглянувшись по сторонам, он вспомнил о произошедшем. Вопроса «что делать?» для него не возникал как таковой – Грэб отправился искать лича чтобы порубить его на куски и забрать все что сможет унести. Шагая по темным и холодным залам дворца нежити, Грэб попутно крушил топором все до чего мог дотянуться.
- Сука, вылезай!!
Однако никто не вылез. И даже когда Грэб по винтовой лестнице поднялся на самый верх самой высокой башни и выбил дверь в покои лича, никто не вышел чтобы подраться с ним. Дворец был пуст, хозяин покинул его.
Король Ангмарец был не просто могущественнейшим чародеем нескольких поколений. Он был еще и достаточно мудрым, чтобы научиться на горьком опыте своего прошлого. Три раза, в прошлом, он недооценил своего врага. В первый раз, он недооценил кольцо, которое сделало его своим рабом, второй раз, он недооценил противника, который разбил его войска. В третий же раз, фатальный, он недооценил девчонку и недомерка, которые убили его. Лишь в последний миг он успел прошептать заклинание возрождения. Десятки веков ушли на то чтобы восстановить свое тело из праха и тлена. Долгие десятилетия, крупица за крупицей, ветер приносил пыль в то место, где Ангмарец когда-то сидел на троне. Пыль, да, огромная куча пыли была собрана в зале пиршеств и праздников. Серая масса, в которую была заключена душа чародея, ждала своего часа. И да, он настал, когда несколько людей и эльфов, именовавших себя археологами, пришли в Его дворец. Первой же ночью, его Зов сломил их души как стеклянные шарики. Один за другим, они поднимались наверх и раздевшись догола, бросались в пыль, которая жадно впитывала их соки, вытягивая их жизненную энергию чтобы вернуть к не-жизни великого короля-чародея. Ангмарец восстал из небытия чтобы завершить начатое некогда дело.
Он не был удивлен тем, что за время с последней Великой Войны многое изменилось. Валар были забыты, о Морготе и Сауроне вспоминали разве что в сказках, а некогда могущественные расы выродились в тех жалких созданий, которые бежали в ужасе лишь взглянув на него. Да, время тех кто мог сражаться с Назгулами прошло – все эти создания были для него не более опасными чем рой мух. Обладай он прежней мощью, победоносный поход через весь континент занял бы у него не больше года. Однако, по сравнению с собой прежним он был лишь пылью, той самой пылью из которой он возродился. Ему нужен был источник силы, и он был твердо намерен достать его, более, он даже знал где его найти. Так что едва он почувствовал, что способен преодолевать значительные расстояния, он немедленно отправился в путь. Выйдя из крепости, что некогда носила имя Карн Дум, он окинул взглядом окрестности. Тихая летняя ночь, небо было полностью затянуто черными тучами, но он видел во тьме лучше любого другого создания. На глаза ему попались лошади тех людишек, которых он только что убил. Подойдя к ближайшей, он коснулся рукой ее тени, и произнес слова давно забытого, нечестивого языка. Тень задрожала. Как живая, текучая, непроглядно-черная жидкость, начала переползать вверх по ногами лошади, укрывая ее в саван не-жизни. Лошадь впала в оцепенение страха еще когда Ангмарец только вышел из ворот, так что не могла сопротивляться древнему заклинению.
За время своего существования в мире духов, чародей научился тому темному искусству, какое некогда изобрел Моргот. Он научился изменять живые создания, заменяя их плоть и кровь своими ужасными мыслями.
Черная объемная тень в виде лошади стояла перед своим создателем, готовая отвезти его куда угодно, не зная усталости, голода или жажды. Король сел на нее, мельком взглянул на своих новообращенных слуг, вышедших вслед за ним и отправил своего скакуна галопом к тому месту, известному как Мертвые топи. Его мертвые последователи побежали следом.
Лишь через пару часов, красный от ярости Грэб выскочил из дворца и увидев что лошади пропали, принялся остервенело рубить стены крепости, в которой потерял своих спутников. Металл жалобно звенел, ударяясь о камень, брызгали искры и тупилось лезвие, но Грэб, слепой в своей ярости, продолжал крушить стену и портить свое оружие, до тех пор пока в его руках не остался бесполезный кусок рукояти.
- Сука!!!
Ни друзей, ни врагов, ни оружия. Грэб был готов убить кого-нибудь чтобы… убить кого-нибудь. В первый раз в жизни он ощущал себя беспомощным – от него ничего не зависело, он не мог помочь друзьям, не мог повредить врагам или хотя бы раздобыть оружие… хотя…
Грэб порылся в карманах и выудил изрядно помятое перышко. Как то раз, когда Грэб в очередной раз заблудился в сортире, Агар дал ему это перышко и сказал что оно всегда покажет ему путь к одному из них, стоит ему лишь назвать имя. С тех пор, всякий раз когда Грэб отходил дальше чем за два поворота, он возвращался с помощью этой вещицы.
- Лич!
Движимое неощутимым ветром, перышко взлетело большущей ладони Грэба и неторопливо полетело на… впрочем, Грэб не умел различать стороны света, для него было главным лишь само наличие направления. Фыркнув про себя и пообещав кому-то недолгую, но жестокую смерть, он сорвался с места и топоча ногами как целое стадо слонов, медленно но верно принялся преследовать бывших друзей и будущего смертельного врага.
Звуки его шагов затихли вдали, и в крепости Карн Дум, ее окрестностях, да и во всем Средиземье вновь воцарилась тишина, мир и покой, как и тысячи лет до этого, со времени последней Войны за Кольцо. Только вот на сей раз, это было затишье перед бурей.

Глава вторая – Осколки былого

Тяжелое, темное облако накрыло Мглистые горы и медленно ползло вниз. Король-чародей скакал днем и ночью, не зная усталости, голода, жажды и не теряя пути. Как в былые времена, задолго до его приближения, все живое замирало в страхе, ощущая эманации Зла. Днем Агнмарец, как и его конь-призрак был слеп и ориентировался только по запахам. Людям не понять какого это – видеть мир запахов. Нет цвета, нет формы, нет размеров, но ты все равно ощущаешь каждое живое и неживое существо вернее, чем если бы видел их глазами, потому что запахи и звуки – их невозможно контролировать. Запах страха выдавал все живое на пути, их трусливые сердца были «ярче» любого маяка – они стучали и стучали, похоронным набатом обозначая точное место, где притаилось очередное маленькое ничтожество.
На самом деле, они ничуть не интересовали короля, как слона не интересуют камни под ногами. У него была цель и на сей раз, эту цель не нес с собой полурослик. Это был палантир – один из семи видящих камней созданных Феанором давным давно. Шесть камней находились либо вне зоны его досягаемости, либо были ему бесполезны. Но один, тот что был утерян во время сожжения Осгилиата – первой столицы Гондора. Ангмарец, в свое время приложил руку к полному уничтожению этого города, и лично участвовал в осаде. Тогда же, он обнаружил, что Звездный купол – храм в котором хранился палантир, имел потайной ход к близлежащей реке – Андуину. Было бы закономерно ожидать того, что кто-то спасся вместе с палантиром вплавь и спрятал его в другом людском городе, однако такую ошибку допустил бы лишь человек несведущий в магии. Порода из которой были выточены видящие камни была неподвластна людям, которые спасались от опасностей. Палантиры подчинялись лишь тем, кто был силен духом, тех же кто был слаб, они уничтожали. Трус, попытавшийся спастись вместе с камнем неминуемо должен был утонуть в реке. Так что палантир мог быть только в одном месте – на дне Андуина. Течение Великой Реки было не таким сильным, однако вполне достаточным, чтобы за несколько тысячелетий камень перекатился далеко вниз по течению. Далее, было два варианта – либо он попал в правый рукав реки и попал в Мертвые топи, либо в левый рукав и тогда он уже в Заливе Белфаст. Агнмарец сделал ставку на то что камень находится в Мертвых Топях и собирался найти его там.
Быстро пересекая равнины и горы, Агнмарец с некоторым удивлением обнаружил, что народы Средиземья выродились несколько больше чем он думал. Так, его несколько раз атаковали то отряды рыцарей в сияющих доспехах. Они называли себя паладинами и клириками, выкрикивали молитвы богам и угрожали ему смертью. Пока они болтали, чародей выжигал их души даже не останавливая коня. Еще пару раз он столкнулся с еще более странными людьми и эльфами. Одетые в кору деревьев и вооруженные дубинами и костяными мечами, они были еще более беспомощны чем паладины и клирики. Как поведал ему один из этих будущих трупов, это были друиды.
Да, чем дальше продвигался Агнмарец, тем чаще ему встречались группы всех этих поющих воинов, ворующих солдат и неумелых магов. Иногда они неуклюже пытались подкрасться к нему сзади, а иногда – просто кричали заклинания и пускали в него кусочек огня или искру, которую они считали молнией. Порой, это были отряды из воинов одного толка, а в другой раз – ему казалось что это народное ополчение, ибо воры, следопыты и варвары ну просто не могли быть вместе. Да и то как они сражались… Во времена, когда Агнмар был еще гордой страной со своим королем, даже детям истинных людей было бы стыдно, будь они так же нерасторопны. Всех их он убивал на месте, не ведая ни жалости не сострадания.
И вот, наконец, Агнмарец доскакал до этих болот, тоскливых и нагоняющих усталость. Холодная, вязкая зима всё ещё висела над этой забытой страной. Единственной зеленью была тина и живые водоросли на тёмной маслянистой поверхности угрюмой воды. Мёртвая трава и гниющий камыш маячили в тумане, как изорванные тени давно забытого лета.
Агнмарец слез с коня и подошел к воде, под которой лежали десятки тысяч душ, запертых в изгнивших, истлевших останках на протяжении такого долгого времени, что все они, все без исключения лишились рассудка. И чистые душой эльфы, сражавшися за Последний союз против Саурона, и орды орков, которых в бой гнала тупая злоба и ненависть, все они стали жадной, мрачной массой, которая жаждала утащить кого-нибудь под воду чтобы разделить с несчастным свои страдания. Их зов, их крики, виднелись над водой в виде призрачных голубых огоньков. Стоит заглядеться на этот огонек и все, ты и не заметишь как шагнешь в болото и утонешь, даже не осознавая этого. Чародей подошел к краю берега и коснулся поверхности указательным пальцем…
- Стой, нечестивый некромант!!!
Почти в тот же самый момент его кто-то ударил сзади. Ножом. Агнмарец обернулся и увидел очередную партию. Он уже научился их различать по одежде и оружия. Это были воин, клирик, маг и вор. Чего он не знал, так это того, что это были знаменитые «приключенцы», настолько неустрашимые и победоносные, что их боялись все. Услышав про то что какой-то лич сорвался из своего замка и скачет через всю страну, они в спешном порядке выдви…
Уже не имеет значения. Агнмарец, не знавший с каким опасным противником сражается, просто топнул ногой, и проследил за тем как волна черной, полупрозрачной дымки прошла сквозь всех четверых, заставляя их тела сморщиваться и покрываться коричневыми пятнами. Пара мгновений, и четыре иссушенных тела упали на траву, а назгул вернулся к сплетению заклинания. Вновь коснувшись рукой болота, он начал шептать старые слова…
- Как ты хорошо их отделал. – послышался сзади ехидный голос.
Чародей оглянулся на говорящего. Высокий, худой человек, одетый в черный балахон, увешанный черепами и держащий в руке посох состоящий из подогнанных друг к другу человеческих костей.
- Меня зовут Долбар-Ноп, - представился незнакомец, - я некромант высокого уровня, живу здесь уже давно. Видел как ты расправился с этими выскочками…
Несколько раздраженный чародей не дал договорить неудачливому некроманту. Вырвав из его рук посох, он с силой ткнул этим посохом в солнечное сплетение Долбар-Нопа. Такова была мощь этого удара, что некромант, не успев охнуть или удивиться, раздулся как воздушный шар и лопнул. Еще пару минут, на окрестности шел «снег» из серо-бурых мясных «хлопьев».
Отбросив посох в сторону, Агнмарец в третий раз коснулся воды и на сей раз, прочитал заклинание до конца. Слова давно умершего языка, странно и непривычно звучали в этом месте, где покоились те, кто еще мог помнить их и ужаснуться тому зловещему смыслу, что был в них сокрыт.



Туман, стоявший над Мертвыми Топями бесчисленное количество лет и зим рассеялся, открыв взору Агнмарца бескрайние просторы проклятого кладбища. Насколько хватало взгляда, оно простиралось во все стороны до горизонта. И повинуясь голосу Агнмарца, начало подниматься его воинство – павшие в бою при Дагорладе. Орки Саурона, люди Элендила и эльфы Гил-Галада и Орофера. Все они, в полном боевом обмундировании, вылезали из протухшей воды и обращали неживые глаза к повелителю.
- Мне нужен палантир. Тяжелый шар величиной с голову, выточенный из черного камня. Он на дне этих болот.
Агнмарец говорил едва слышно, однако все его слуги слышали его, связанные с ним незримыми путами подчинения. И Агнмарец услышал шепот десятков тысяч мертвых уст, шептавших ему откровение…

- Сука, мразь!
Грэб оторвал голову очередному бывшему паладину, ныне зомби, а затем поднял в воздух бывшего же клирика и разорвал хлипкое тело на две половинки – верхнюю и нижнюю.
- *ля, сколько же их там еще осталось?
Варвар вытер лоб рукой и посмотрел на раскинувшееся перед ним поле битвы. Хотя, это было скорее побоище, а не битва. Потому что армия паладинов, монахов и клириков полегла полностью, а единственный враг остался цел и невредим. И наиболее примечательной особенностью этого врага было то, что все кого он убивал в течение нескольких минут вставали уже как зомби.
- О поле, поле, кто тебя
Усеял мертвыми костями?
Чей борзый конь тебя топтал
В последний час кровавой битвы?
Кто на тебе со славой пал?
Чьи небо слышало молитвы?
Знакомый Грэбу голос читал незнакомые ему стихи. Варвар оглянулся по сторонам, но никого не увидел. Не сразу, далеко не сразу, до него дошла странная и пугающая мысль – это его собственный рот воспроизводил эти странные слова.
- Это проклятье барда?!
Грэб был в ужасе, раньше, с ним ничего подобного не случалось. Еще сегодня утром, он с трудом отличил правый сапог от левого, а сейчас читал вслух стихи, причем даже его ограниченный разум понимал что стихи были отличные. Ошеломленный, он не заметил камня под ногами и взмахнув руками, начал падать и тут его подхватили чьи то руки.

- Элмонд, что с тобой?
Боевой товарищ крепко держал его за предплечья.
- Сам не понимаю, - ответил тот, и схватился за голову, которая раскалывалась на части. – Мне все время видятся равнины, огромные зеленые равнины, как те, что в библиотеке на картинках. И я – бегаю там, голый, даже без шерсти, и у меня нету хвоста, а против меня сражаются какие-то мертвецы. Это как сон наяву, который никак не прекратится.
- Это должно быть галлюцинации, ты надышался горчичным газом в той канализации. Тебе нужно в лазарет.
- Да, - обессилено произнес больной, все еще держась за голову лапой… лапой?!

Грэб с криком ужаса подскочил с земли и налетев на группу зомби, в ужасе набросился на них и несколькими ударами могучих рук выворотил их наизнанку. Остановившись, он широко открытыми глазами вновь и вновь осматривал свои руки. Да, это без сомнения были руки, а не лапы. Варвар торопливо снял штаны и изогнулся всем телом, чтобы осмотреть свой зад. Нет, определенно, там не было хвоста. Длинного, красивого, пушистого хвоста, который ему только что приснился. Грэб дышал как загнанная лошадь, только что, он видел свой страшнейший кошмар. Ужаснейший ночной бред посреди бела дня.
- Споткнулся, ударился головой, вот и привиделось.
Он безуспешно пытался себя успокоить. Будь он хоть трижды тупицей с низким интеллектом, но вот ТАКИХ снов не бывает даже если выдуть ведро медовухи. Это было волшебство. Да, это совершенно точно было волшебство того ублюдка, который убил Агора, Алианна и Эрио. Грэб осмотрел поле. Теперь, вместо толпы шатающихся зомби, здесь лежали лишь куски мяса вперемешку с доспехами и оружием. И кое что из этого оружия Грэбу понравилось. Он поднял тяжелый двуручный топор с выгравированными на нем рунами и надел на голову рогатый шлем, предварительно вытряхнув из него голову предыдущего владельца. Учитывая, что за последние несколько дней, проведенных в драках с кучами слабосильных трупов, Грэб стал на несколько порядков опытнее и сильнее, такое оружие было ему под стать, хотя еще недавно, он бы этот топор даже не поднял.
- Найду и убью! – мрачно пообещал себе варвар.

Непроглядно черный туннель забытого подземелья нагонял тоску и слабость на неподготовленного посетителя. Но если бы король-чародей не лишился способности чувствовать давным-давно, сейчас бы он был сильно зол. Стоящий перед ним огненный демон, объятый облаком тьмы, не боялся Агнмарца и напротив – размахивал пламенным бичом. Балроги не подчинялись никому, кроме своего давно мертвого предводителя Готмога и создателя – Моргота, которого они знали еще под именем Мелькор. И какой-то слуга слуги их господина, презренный назгул, не мог им приказывать. Они оба знали, что Балроги, как представители высшей расы Майар, не могли быть побеждены в бою никем кроме других Майар. В противном случае, их противник погибнет, даже если и сам демон будет сражен. Так что Нэранг был уверен в себе. Замахнувшись чудовищной правой лапой, он обрушил свою мощь на Ангмарца.



Первый же удар страшного оружия развеял Агнмарца в пыль. Древний майар низко зарычал, оповещая мир об очередной победе. Но было что-то непонятное, хлыст… хлыст, подаренный ему еще самим Владыкой Морготом, он стремительно чернел, теряя свой жаркий блеск… И как живой, он начал шевелиться сам по себе…
Жуткий бич обвился вокруг колоссального тела Балрога сковав все движения и начал сдавливать его, прожигая древнюю каменную шкуру. Напрасно он ревел и пытался вырваться из смертельных объятий, впустую его огромные, стальные мускулы перекатывались под кожей гиганта и вздувались узлами на руках и ногах. Не вырваться ему из собственного оружия.
Ангмарец не стал дожидаться пока Балрога разрежет на куски и тем более, объяснять тому какую фатальную ошибку он совершил, думая что его противник может умереть. Назгул был мертв и даже такому могущественному созданию как Нэранг – третий Балрог, было не под силу убить его.
Чародей прошел по туннелям Утумно – древней крепости Моргота, в которой он когда-то укрывался от остальных Валар в дни Войны Гнева. Даже полуразрушенная, эта цитадель представляла из себя грандиозное зрелище – коридоры шириной в пятьдесят метров и такие высокие, что потолков не было видно. В этой крепости были рождены Балроги, здесь была резиденция повелителя Моргота и именно здесь были созданы первые драконы – создания некогда обладавшие неимоверной силой, которую признавал даже Саурон, но сейчас превратившиеся в блестящих и разноцветных недорослей – хилые недомерки.
Агнмарец знал, что именно Нэранг много лет назад пробрался в Мертвые топи и вытащил палантир. Балрог не мог сам проявить эту инициативу, а стало быть, кто-то другой заставил его сделать это. Однако было только два создания способных приказать Балрогу и одно из них было мертво, а второе – навеки изгнано из этого мира.
- Странно…
Однако он уже нашел что хотел – вот он, палантир, лежит на невысоком каменном постаменте. Гладкая поверхность палантира всегда отражала звезды, даже днем, даже под землей, можно было увидеть эти белые искорки на его боках. Агнмарец, тем не менее, искал нечто другое.
- Покажи мне книгу Келебримбора!
Положив руку на шар, Агнмарец приготовился созерцать местонахождение книги легендарного создателя Колец Власти. Хотя люди и верили что Саурон выковал все кольца, правда была в том что он лишь участвовал в их создании. А настоящий кузнец, сотворивший эти артефакты, был убит. Однако оставил после себя книгу, в которой было описано…
Агнмарец вернулся в реальность за мгновенье до того, как мимо его головы пронесся огромный двуручный топор и рефлекторно отдернулся в сторону. Эльфийское оружие, древнее, могущественное, выкованное в Гондолине. Такое могло бы ранить и мертвого, не отпрянь он от удара в последний миг.
- За Кхаз-Модан!!! – проорал варвар перед тем как опустить свою огромную секиру на драгоценный палантир. Каменная сфера вспыхнула и… поглотила варвара и его оружие, не оставив ни малейшего следа их существования.
Король чародей еще раз прикоснулся к палантиру, но… сфера молчала, безнадежно испорченная. Она окрасилась в глубокий красный цвет, и больше не реагировала ни на какие усилия бессмертного мертвеца. Лишь пару секунд, она показывала странные, высокие, квадратные здания, светящиеся буквы на них и необычные, закрытые повозки, ездящие без лошадей. Но это изображение исчезло так же быстро и бесследно, как и незадачливый варвар.
- Так вот для чего ты была предназначена, - прошептал предводитель назгулов.

Глава третья – Первое единение

Грэба выкинуло в какую-то лавку. Все еще находясь в состоянии ярости, он двумя ударами топора разнес лавку в щепки и выскочил на улицу, промахнувшись мимо двери. Выбив своим телом кусок стены, он несколько успокоился… и удивился.
- Что за сука *ля?!
Место в котором он находился нисколько не напоминало подземелье. Это была какая-то адова кухня. Большие блестящие кубики, разноцветные надписи и картинки. Люди… или что за существа это были вокруг? Покрытые металлом вживленным прямо в тело, с железными руками торчащими из тел во все стороны, с шипами и бляшками в лице…
На Грэба вдруг навалилась жуткая, беспричинная усталость. Ему вдруг захотелось просто спать, спать, спать. Тело стало тяжелым, руки налились свинцом, ноги едва передвигались. Это было как если бы на него наложили заклинание «Сон». Понимая своим крошечным мозгом что происходящее вокруг ненормально и неестественно, что он может быть окружен опасными монстрами, он засыпал, шел куда-то, едва передвигая ногами, и проваливался в темную пещеру сна.
- Хэй, гай, а ю окей?
Кажется, это обращались к нему. Причем на языке, которого он не знал. Лениво отмахнувшись, Грэб продолжал идти не зная куда. Он засыпал и не хотел разговаривать.
- Ит симс, хи из дранк ор бластед.
- Энд уотч *и сакс оф хиз, хи маст би э косплеер
- Йеа, летс гет хим ту *е детоксикейшн сентэ.
Грэб почувствовал, что его кто-то берет под руки и куда-то волочит. Он попытался сопротивляться, но ослабевшие конечности не повиновались. Шаг, второй, третий… и Грэб взбесился, вызверился на самого себя, за эту беспомощность, слабость, невозможность защитить самого себя. Багровые реки расплавленного металла хлынули в его сознание, заполняя всю его сущность неудержимой ярость берсерка. Людишки разлетаются в стороны как игрушки. Поднимаясь с земли, они выхватывают какие-то штуки и начинают бабахать. Громкие хлопки раздаются один за другим и тело сотрясают толчки. Глупцы, эти ничтожные раны даже не замедлят эту машину для убийств. Первый удар топором плашмя расплющил голову противника как перезрелую сливу, убив его на месте. Второй удар развалил уже бездыханное тело наискосок – от левой ключицы до правого бедра. Третий удар… и все кончено.
Той ночью, пока он бродил по узким переулкам, ему еще один раз пришлось столкнуться с людьми в такой одежде. И он опять убил их. Не потому что ему так хотелось, а потому что они сами нарывались. Более того, он оступившись, провалился в какую-то узкую дыру в земле и несмотря на все свои навыки, не смог выбраться.
Долгое, очень долгое время Грэб провел в подземелье наполненном трубами, нечистотами и вонью. Он бродил по нему во все стороны, поворачивая то направо, то налево, ориентируясь по большей части на ощупь либо доверяясь своим инстинктам. Жажду утолял разрубая трубы топором. В некоторых из них были нечистоты, в других – обжигающий кипяток, зато были и такие, в которых была холодная, почти ключевая вода. Питался крысами, которых ловил на живца – порезав ладонь, он терпеливо ожидал по нескольку часов совершенно неподвижно, пока одна за другой, несколько крыс не заберутся ему на ладонь и не начнут лакать и грызть. Потом он резко сжимал пальцы и рвал крыс зубами, пожирая их еще живую, трепещущую плоть. Этому способу его научил еще Эрио. Главным было дождаться, пока первая крыса не убедится что все безопасно и не позовет других. Это занимало примерно пятнадцать минут, в течение которых маленькие коготки царапали его руку, а шершавый язычок слизывал кровь, текущую из ранки на ладони, временами залезая внутрь. В это время нужно было собрать всю свою волю в кулак, чтобы перетерпеть животные инстинкты самосохранения, кричащие «не позволяй себя жрать». Потому что пять-шесть съеденных крыс содержат в своих телах достаточно энергии, чтобы протянуть еще сутки полным сил.
Потеряв ощущение времени, Грэб не знал сколько он уже находится здесь – неделю, месяц или год. Зато он точно знал что хочет отсюда выбраться. Можно представить себе его чувства, когда он почувствовал дуновение свежего ветра, несущего в себе запах реки. Спотыкаясь и ударяясь всеми выступающими частями тела о трубы и камни, он побежал вперед. Вскоре, впереди замаячил свет, и… сделав еще пару шагов, Грэб упал в воду небольшой речки. Плавать Грэб не умел и не любил, но сейчас он был вне себя от радости что можно наконец смыть с себя жуткое зловоние подземелья, к тому же, вода была прозрачной и чистой. Прохладная влага приятно холодила кожу, так что даже достигнув неглубокого дна, он еще несколько секунд помедлил перед тем как оттолкнуться от него ногами и стрелой взмыть вверх. Шумно вынырнув в куче брызг, он фыркнул, огляделся и захохотал. Это было почти как дома – небольшая речка, поросшая камышом и за ней – рощица из меленьких деревьев. Трава в обилии росла по берегам. Судя по освещению, был уже поздний вечер. Грэб поплескался в воде еще немного, после чего добрался до берега и улегся на спину, положив топор рядом и сняв шлем.
Скоро, весьма скоро, его внимание привлек приближающийся шум. Он выглянул из камышей, чтобы увидеть что происходит. Из черной коробки на колесах вышло несколько человек, и вытащили за собой…

«Пропущенный через призму, луч света разделяется на семь независимых лучей. Находясь «внутри» луча света, они не влияют друг на друга, так как обладают разной длиной волны. Иными словами – красный всегда будет красным и не смешается с соседним – оранжевым.
Такое же устройство имеет и то, что некоторые физики теоретики называют «Спектр». Семь Вселенных, семь неделимых вариантов одного и того же…»

Это знание пришло из ниоткуда. Теперь Грэб просто знал, что сейчас он находится совсем не в Люминоре, что его не те-ле-пор-ти-ро-ва-ли в неизвестный ему город. Он знал, что находится в ином мире, аль-тер-на-тив-ной копии того места, где он жил до этого. И что в этом мире, у него была аль-тер-на-тив-ная копия его самого. И что эта копия стоит сейчас на коленях перед человеком и…
То что произошло дальше, Грэб так и не понял, просто вдруг человечек, который был им… он упал на землю и замер. И внутри варвара что-то застонало.
- Смерть врагам Грэба!
Людишки в черном не успевали ничего сделать. Даже крикнуть. Их глаза просто широко открывались перед смертью. Охваченный кровавой яростью, Грэб пронесся по поляне оставляя за собой путь из переломанных и разрубленных трупов. Он махал и махал топором, выворачивая врагов наизнанку, разбивая черепа и превращая чужие кости в труху, обрушивая свой топор с нечеловеческой силой. Было даже неважно, лезвием он попадет или нет, тяжесть его оружия была такова, что цель, даже случайно задетая, была покалечена.
Грэб остановился только когда понял, что рубит уже не человека, а черную коробку на колесах. Легко выдернув лезвие топора из искореженных останков, он закинул его на плечо и подошел к единственному, кого он не тронул. Маленький человек лежал на земле лицом вниз. Варвар осторожно перевернул его на спину. Это был старик, глубокий старик, ему наверное было сорок лет или даже сорок пять. Он выглядел… как книжный червяк. Грэб всегда таких презирал, но теперь… это ОН сам лежал на земле, Грэб знал это. И еще, он вдруг понял, что пока он, Грэб, жив, можно… сделать как делают клирики… Он инстинктивно понимал что нужно делать.
Варвар вздохнул и поклялся что никто и никогда об этом не узнает. Затем он обеими руками обхватил голову книжного червяка, и осторожно поднес его лицо к своему. И… прикоснулся своим лбом к… своему.

Откровение второе - Пророки
«Раз в несколько поколений, рождаются существа, чья связь со своими спектральными вариантами прочнее чем обычно. В зависимости от силы этой связи, ее проявления и последствия могут быть различными. Для большинства, это сны о чужих мирах, в которых они видят себя иными. Некоторые слышат голоса наяву. Единицы способны видеть сквозь спектральные переходы из измерения в измерение. Как правило, такие существа попадают в психиатрические учреждения и лишаются рассудка. Однако, есть и те, кто смог не просто совладать с видениями, но и использовать их - Пророки. Элеанор Никару первая, кто смог теоретически обосновать возможность существования мультивселенных. Феанор Нолдоран, создавший семь камней, с помощью которых можно было заглянуть в другие миры, (однако ни современники, ни последующие поколения не поняли истинного значения камней). Геккократор 19/67 построивший рабочую одноразовую модель спектральных врат. Джордж Говард Толкиен, описавший Оранжевый мир. Алиса Стальной Коготь, нашедшая в своих видениях достаточно информации чтобы поднять свой народ на восстание против людей. Малкав, единственный чье острое зрение пронзало Спектр с такой же легкостью, как орел, парящий над полем, видит шевеление каждой травинки, он сумел найти ответ на тот вопрос, что некогда поставил в тупик его брата, и построил на этом свою Игру, хохоча в припадке непонятного веселья, пока его «убивали». И Неназываемая, будь проклято ее имя, тело, душа и каждая мысль, Она воспользовалась видениями… и искра Жизни покинула ее Вселенную, оставив после себя мириады бесконечно страдающих, но в то же время, безразличных ко всему душ. Много было Пророков, в каждом из миров. Кто-то писал книги в которых описывал увиденное, кто-то занимался наукой, чтобы объяснить их. Но никто, никто из Пророков, не смог проигнорировать свой Дар.»

Что-то изменилось, Грэб почувствовал это внутри. Он вдруг почувствовал себя ужасно слабым. Но человечек перед ним, открыл глаза и начал судорожно глотать воздух.
- Какие миры?... простонал недавний труп. – Какие Пророки?
Грэб молчал, не зная что ответить. Судя по всему, эти знания пришли не только в его голову, но и в голову этого мужчинки, лежащего перед ним. И… Грэб вспомнил… Он ВСПОМНИЛ. Человечек поднял голову, его зрачки увеличились, когда они встретились взглядами. Он тоже ВСПОМНИЛ.
- Мы уже встречались. – произнесли они хором.

Его настоящее имя было вовсе не Грэб. Его звали Шин, и он был великим Воином еще в те времена, когда его соотечественники жили в пещерах. Шин был не просто Воином, он был Пророком. И в недобрый час, его посетила мысль – дотянуться до своих видений. Потянувшись изо всех сил, он смог пройти сквозь радужную завесу между мирами. Один за другим, он посетил шесть планет и встречал своих спектральных копий – каждая из них обладала могуществом, подобным его собственному. Они… что то сделали… нечто ужасное… Настолько отвратительное, что напуганные содеянным, пропитанные глубоким отвращением друг к другу и к самим себе, они разбрелись по своим мирам, вырвав из сознания свою память и запечатав способности. С тех пор, они рождались и перерождались в своих мирах бесчисленное количество раз. Не доверяя ни себе, ни своим «братьям», они разорвали свои души на куски и вложили друг в друга. Каждая из спектральных копий несла в себе кусок чужой памяти и сил. Таким образом, они не лишились своих прежних способностей полностью, но и не могли ими воспользоваться втайне от других. Кусок души Шина находился внутри…
- Как тебя зовут-то?
Шин посмотрел сверху вниз на свой спектральный вариант. Тот почесал голову и пожал плечами.
- Ну… у меня было имя… тут, в этом мире, но теперь, думаю, оно не имеет значения. Вопрос в другом – ты ведь сейчас «вспомнил» все то же самое что и я?
- Ну да… наверное.
- Тогда у меня вопрос – где, эмм… кусок меня? Разве он не должен был быть в тебе? Почему я не помню себя настоящего?
- Не знаю.
- Хотя… учитывая, что спектральных вариантов всего семь, система парных обменов невозможна.
- Как скажешь.
- И… у меня вопрос – что случилось? Как ты сюда попал? Зачем ты сюда пришел то?
- А хер его знает.
- Как будешь отсюда выбираться?
- Даже хер этого не знает.
Диалог явно не налаживался. Они просто смотрели друг на друга и не знали что делать дальше. А где-то вдалеке завыли полицейские сирены – одна, вторая, третья…