Литературный турнир - Архив Опции

[Critic]

I Литературный турнир: Тема "Святая инквизиция нагрянула в..."

Победитель! Pater noster или опиум для шиноби. Автор Egus

"Видно, Бога не согреет простой огонь,
Чтоб согреть его, не хватит смолистых дров!" -
Поразмыслил Доминик, поплевал в ладонь,
И сложил тогда костер из еретиков.
Кап-кап… кап-кап. Очередная холодная капля срывается с потолка и разбивается о пол. Это бесконечное однообразие сведёт с ума кого угодно. В каменном мешке нет окон, и ей не оставили свечи. Впрочем, это даже и к лучшему. Видеть, во что они превратили её руки – от такого впору завыть в бессильной злобе и начать кидаться на стены. Шиноби-медик тем и отличается от обычного, что пока он в сознании и обладает запасом чакры, простые раны для него не проблема, а временное неудобство. Но как, скажите – как вылечить саму себя, когда все до единой фаланги на твоих пальцах раздавлены тисками. Основательно постарались, что и говорить – ни единой печати не сложишь… а потом… потом началась гангрена.
Сакура сидела на груде тряпья в углу камеры, прислонившись спиной к стене, и медленно вспоминала, с чего всё началось. Конец Четвёртой Мировой войны. Наруто… рыжий придурок смог стать таким сильным. Сильным достаточно, чтобы сдержать своё обещание. Он победил Саске-куна не убивая, смог снова обратить того к Свету. Вместе они сокрушили Джуби и Мадару. Казалось – вот оно! Исполнение Пророчества. Ха! Какими же наивными мы все были…
Они пришли, откуда не ждали. Фигуры, закованные в сталь и окружённые аурой Силы. Силы, совершенно чуждой носителям наследия Рикудо. Их Теургия, Магия Слова Господня, с лёгкостью побеждала на поле боя все мощнейшие техники Союза Деревень. Их совершенно не заботила цена этой мощи – пользуясь Теургией они не тратили чакру, черпая энергию из каких-то совсем неведомых шиноби источников. И, что было самым ужасным, это холодная и беспощадная решимость, с которой они шли в бой. Фанатики, все до единого – кровожадные фанатики…
Со скрипом провернулся ключ в замочной скважине, хлынувший из коридора поток света на несколько мгновений ослепил её.
- На выход, ведьма! – прорычал стражник в тяжёлой броне.
Тяжело передвигая ноги в кандалах, Сакура Харуно двинулась по тюремному коридору. Значит, теперь и её черёд… с чего же они начнут этот фарс? Обвинения в язычестве, ведовстве, в том, что приносила в полнолуние младенцев в жертву своим Тёмным Богам? Разумеется, они даже предоставят ей защитника – протокол заседания Высокого Трибунала должен соблюдаться. Лицемеры…
Надзиратель передал её с рук на руки паре дюжих стражников Трибунала. Теперь они покинули тюремный корпус и шли через площадь для экзекуций. До крови закусив губу, чтобы не сорваться на крик, Сакура прошла мимо заострённых кольев, на которые были насажены отрубленные человеческие головы. Неразлучные теперь уже и в смерти. Рыжая, с полосками на щеках и угольно-чёрная.
Её почти втолкнули в Зал Заседания Трибунала. Поставили посреди зала, в кругу света, а перед ней за столом, кутаясь в багряных рясах с капюшонами, примостились Господа Высокий Трибунал Святой Инквизиции. Почти вечность ей зачитывали обвинение. Две вечности она отвечала, подтверждая все пункты обвинения – да, ведьма, да язычница, да впала во все смертные грехи. Сакуре хотелось лишь одного – чтобы всё это поскорее закончилось и она могла оказаться там… там где она снова сможет увидеть Саске и Наруто. Когда наконец прозвучало:«Приговаривается к смерти через четвертование. Приговор привести в исполнение незамедлительно.», она была… почти счастлива.
- Изверг вы всё-таки, Ваше Высокопреосвященство. Подонок и садист. – хмыкнул Глава Трибунала, обращаясь к коллеге, сразу как только розововолосую девушку вывели из Зала. – Не, ну правда, не слишком ли брутально, а Илюх? Четвертование…
- А я, Ваше Святейшество, с Вас беру пример, да-да. Ладно, дело сделали, пора и перекусить. Егор, ты насчёт пивка как?
- Как всегда… Знаешь, я тут подумал… а ведь отправься мы вместо «Наруто» в «Блич», всё могло бы выйти куда интереснее…
- Успеется ещё… Твоё здоровье!

Без названия

Старший следователь Коноховского УВД Наруто Минатович Удзумаков сидел на старом залатанном диване, курил чубук, и смотрел в окно, на то, как последние лучи уходящего солнца разукрасили вечернее небо багровыми красками. «Быть беде» - подсказывало старому следаку интуиция. Такие вечера не несут ни чего хорошего. Он немного погрустил, о тех временах, когда мечтал о высокой должности, и которой почти достиг… Но жизнь сложная штука, всё ставит на свои места. Наруто Минатович прищурился, и отхл(Censored)л крепкого чая. «Ни чего.. Прорвемся еще.». Воспоминания о прошлом, и планы на будущее прервал телефонный звонок. «У аппарата» - зевнул в трубку Наруто. «Беда товарищ следователь! Труп! Срочно выезжайте в ИчиРамен». «Датебайо тебя разбери» пробурчал Наруто под нос, одел кабуру с верным ПМ, и помчался в любимое заведение, со скоростью сочинской маршрутки. ИчиРамен был местом перекуса всего Коноховского УВД. Хозяин-добряк часто отпускал в долг, проценты не накручивал, и в лапшу не плевал. Хороший мужик.. Был. Сейчас он сидел на полу, с одетым на голову чаном, в котором еще совсем недавно кипело варево с лапшой, а из живота торчал огромный мясницкий нож. Недоваренный рамен растекся по полу, смешавшись с кровью и каловыми массами повара. «Дела-а-а» - протянул Наруто. Окинув профессиональным взглядом, он отметил, что ни чего не пропало, значит убили не из-за наживы. Жил Раменщик один, так что версия с бытовухой тоже отпала. Что тогда..? Наруто подошел поближе к трупу, и приподнял руку, согнутую в неестественном изгибе. В предсмертных муках, Раменщик нацарапал на полу букву «К». Озадаченный Наруто вышел из заведения, закурил папиросу, и отдался потоку своих мыслей… из которых его вывел мощный тычек в плечо. Обернувшись он увидел коллегу, сына китайского диссидента, следователя Ли Толстобровова. «Здарова братуха! Что раскопал?!»- весело поинтересовался Ли. «Да ни чего особенного. Рамен, да дерьмо. Дерьмо… ДЕРЬМО!» - внезапно прозрел Наруто, бросил недокуренную папиросу и бегом вернулся в помещение. На залитом полу, в лапше и дерьме убитого, покоилась самая настоящая улика – кусочек жабьего кала. Наруто не просто так получил должность старшего следователя, он знал, что жабье дерьмо можно достать только в одном месте – На жабей ферме под горой Мембоку. Пока Ли гнал на служебной волге, по оживленной автостраде Конохи, Наруто смотрел в окно, и размышлял, кому мог неугодить Раменщик. Прибыв к горе, следователи вышли и помчали в административное помещение. Открыв дверь, они увидели заведующего фермой, патлатого седого старика Джирайю, сжавшего кулаки, сидевшего с одетым на голову ведром с жабьим навозом, из живота которого торчал нож. «Опоздали?» - спросил Ли, «Нет. Он был первым» - пояснил Наруто. Оставив Ли изучать место преступления, он вышел подышать на воздух. В детстве старик Джи обучал его как доить жаб, и вообще, помогал по жизни советами. Выйдя на улицу, Наруто подумал, что надо проверть, не зажал ли в кулаках Джи подсказку для него, обернулся, чтоб вернуться, и упал как подкошенный, от мощного удара по затылку. Придя в сознание, Наруто обнаружил, что сидит голый, привязанный к стулу, в комнате с выключенным светом. Голова болела, тело затекло, в горле пересохло, и хотелось писать. А еще было страшно. Очень страшно. «Есть кто-нибуть?» - протянул Наруто. «Есть» Ответил ему голос. «Развяжите, я писать хочу!»- как можно жалобней попросил Наруто, лихорадочно соображая что же ему делать. «Для того чтоб пописать, развязывать не обязательно. Пипиську тебе ни кто не завязывал, Наруто Минатович». «Кто вы! Что вам нужно!?» - вопросил темноту Наруто. «Мы Карающая Длань священной инквизиции. Настало время свершить правосудие в Конохе. Ты тут не при чем, поэтому мы тебя отпустим. Не вмешивайся в это дело! А это тебе подарок, который покажет тебе силу наших слов, и серьезность наших намерений». Из темноты показалсь фигура в черном балахоне. В руках она сжимала причудливой формы раскалённое докрасна клеймо, похожее на то, которым Джи клеймил жаб на ферме. Не успев даже испугаться, Наруто ощутил как клеймо с силой вдавили ему в живот, прожигая кожу, заставляя кипеть жир и кровь, зажаривая на живую брюшные мышцы. Секунду спустя, сознание покинуло Наруто, и боль ушла, не успев как следует прийти… /The End

Ересь

- Таким образом, обвиняемый совершил следующие преступления: Во-первых - незаконные эксперименты над священной субстанцией; во-вторых - создание нестабильного артефакта, без соответствующего разрешения Верховного Синода – говоривший все эти громкие слова, был облачен в белоснежную мантию, расшитую нитями чистого золота, а его громогласный голос, волнами проносился над застывшей толпой испуганных зевак.
А человек тем временем, продолжал зачитывать длинный список преступлений человека стоящего на коленях у него за спиной.
– В-третьих - создание гибридных форм жизни второго и третьего класса без соответствующего разрешения Верховного Синода, с их последующим укрывательством; в-четвертых - умышленное сопротивление старшему Инквизитору при исполнении им своих священных обязанностей и, наконец, последнее, но наиболее гнусное из всех возможных преступлений – это создание «Сосуда».
По толпе пробежал невольный вздох и даже не оттого, что все ясно представляли себе что есть «Сосуд» и чем его создание так опасно для миропорядка, а скорее от того, как были произнесены эти слова, от того, какой гнев и негодования, охватили оратора при этих словах. Многим даже показалось, что на мгновение стало еще темнее, хотя это трудно себе представить, когда единственным светом в эту темную, пропитанную дымом, от сотен пожаришь ночь, был свет от четырех ярких факелов, расположенных по углам от импровизированного помоста, где должна была состояться казнь.
Собравшиеся здесь души с тревогой всматривались в стоявших на коленях, старясь не замечать разруху являющуюся следствием прихода отряда Инквизиторов во главе с членами Верховного Синода в Общество Душ, будто это могло защитить их от ужасной реальности. А обвинитель все продолжал произносить слова сулящие погибель:
- В связи с вышесказанным, Урахара Киске был признан Еретиком! Наказание – смерть и исключение из круга перерождения – последние слова, обвинитель буквально выплюнул, недовольно скривив свои пухлые губы.
Обвиняемый, несмотря на путы, поставившие его на колени смог слегка повернуть голову, дабы вонзить в члена Верховного Синода свой взгляд полный ненависти. Это, к сожалению все, что он мог сделать в этой ситуации.
Обвинитель в белоснежной мантии не удостоил еретика, даже взглядом продолжая исполнять свой долг.
- Обвиняемый № 2, к нашему сожалению, является скорее жертвой, нежели преступником – произнося эти слова, обвинитель добавил в голос неподдельную скорбь и сочувствие, как умелый оратор, управляя настроением толпы.
Взор всех присутствующих, тут же обратился на второго обвиняемого – светловолосого парня, вяло сопротивляющегося в своих путах. Совсем еще ребёнок – пронеслось в голове у многих.
- Курасаки Ичиго – обвинитель повернулся к временному шинигами. – Пойми, твоей вины в этом нет. Более того, твои действия говорят в твою пользу, и видит Бог – при этих словах обвинитель перекрестился, движением, вошедшим в привычку. – Мы пытались найти другой способ, но, увы, твоя сущность, сущность «Сосуда» - это угроза для всего сущего. Прошу тебя в последний раз, признай свою вину, и тебя не лишат, возможности переродится.
- Пошел к черту – медленно проговорил Курасаки Ичиго.
Обвинитель печально покачал головой, затем повернулся обратно к толпе.
- Обвиняемей Курасаки Ичиго, богомерзкий «Сосуд» был признан Еретиком. Наказание – смерть и исключение из круга перерождения.
Над разрушенным, после ожесточенных боев, Готеем -13, повисла давящая тишина.
- Исполнить приговор, поручается старшему Инквизитору – Айзену Соске, за его неоценимый вклад в наше дело.
Курасаки Ичиго собрав все свои силы, в очередной раз дернулся в своих путах. Безрезультатно. Урахара лишь опустил голову, понимая, что его путь на этом окончен.
- Мне действительно жаль – с потаенной грустью, тихо произнес возникший рядом Айзен, и одним стремительным движением, странного зазубренного меча, обезглавил двух еретиков.

Зарисовка

- И ты, еретик, именуемый Кучики Бьякуя, подтверждаешь ли ты злой умысел в преступлениях против господа нашего единого Иисус Христа…
Писец скучным голосом зачитывал с листа пергамента обвинения висевшему на дыбе молодому человеку. Его обнаженная спина превратилась в кровавое месиво: палач знал свое дело, а подследственный был крайне упорен в своей ереси.
Отворилась дверь, и в полутемное помещение, озаряемое лишь тусклым светом лампад, вошел сам глава Святой Инквизиции, преподобный Томас Торквемада. Следователь и писец одновременно вскочили с мест, склоняясь перед вошедшим. Он коротким жестом усадил их на место. Неторопливо, с достоинством, он подошел к бывшему капитану бывшего Шестого отряда, двумя пальцами приподнял его за подбородок, заглянул в глаза.
- Упорствует? – не оборачиваясь спросил он у следственной группы.
- Да, Ваше святейшество.
- Жаль, - Он отвернулся от жертвы, вытер руки белоснежным полотенцем, предусмотрительно поданным палачом. Все также спокойно пошел к выходу.
- В расход, - коротко бросил он.
От спокойного, ровного голоса преподобного Томаса, по спинам его подчиненных побежали мурашки. В помещении похолодало градусов на пять, хотя никто из присутствующих не применял демонических искусств. Бьякуя краешком своего затухающего сознания чувствовал чудовищную силу, исходившую от этого, на первый взгляд совершенно обычного и невзрачного человека. И ему впервые в жизни стало по-настоящему страшно. Страшно не за себя, а за полное крушение вековых устоев, сдавшихся под напором этого заурядного человека, посредственности, свято верящей в свою правоту.
В комнату влетел запыхавшийся послушник, чуть не столкнувшийся с его святейшеством. Осознав всю необдуманность своего поступка, послушник упал ниц на колени перед Торквемадой. Тот со спокойной улыбкой взирал на провинившегося подчиненного, обдумывая меру должного наказания в назидание другим, ибо дело господне не терпит суеты.
- Ваше святейшество! – торопливо затараторил послушник, - Его поймали.
Это могло означать только одно. Глава Святой Инквизиции моментально выкинул все суетные мысли из головы, осторожно прикоснулся к плечу мальчика:
- Веди меня, посланник небес.
Послушник, почувствовав, что добрая весть спасла его от грандиозных неприятностей, быстро вскочил на ноги, учтиво приоткрыл дверь перед преподобным Томасом, повел его по запутанным коридорам здания, где некогда заседал Совет Сорока Шести. Торквемада первым зашел в нужную комнату. Тщательно скрываемые эмоции на мгновенье вырвались наружу, лицо его озарила довольная улыбка:
- Вот мы и встретились, уважаемый Главнокомандующий.
Перед ним, в цепях, со скрученными за спиной руками, стоял Ямамото-Генрюсай. Торквемада, вглядываясь в лицо своего давнего противника, осознал, что это была победа. Еще одна маленькая победа над ересью, поглотившей эту проклятую землю. Но всеочищающее пламя спасет заблудшие души. И вера его святейшества была тверда, аки твердь небесная.

- Я поражаюсь Вашему коварству, - Гин в шуточном поклоне склонился перед Айзеном. Они оторвались от мониторов, позволявших им наблюдать за происходящем в Сообществе Душ. – Столь элегантное решение.
- Главное нам почти ничего не пришлось делать, - Айзен беспристрастно взирал на экран, показывавший десять костров с горящими на них капитанами Готея 13. – Всего-навсего использовал побочный эффект от деятельности Хогиоку и перенес этих психов, Псы Господни, как они себя называют, в Сейрейтей. А дальше можно было расслабиться и получать удовольствие.
Через пол года Святой Крест сиял над Лас Ночес.

Аутодафе

Наруто в последний раз посмотрел на стоящего перед ним старика в черном плаще и молча кивнул. Старик посмотрел на него с удивлением и тихой благодарностью.
- Инквизиция благодарит тебя, Узумаки Наруто, хокаге деревни Скрытого Листа.
Вместо ответа Наруто отвернулся. Старик опустил голову.
- Прими хоть благодарность лично от меня.
Не проронив ни слова, Наруто прошел мимо. За ним последовал конвой в котором не было необходимости. Идя по холодным каменным коридорам старого замка, Наруто думал… о жизни, о скитаньях вечных и о земле. Об ордене Инквизиции – хранителях мира. О том как сразу после окончания Четвертой Войны, началась Пятая, в которой шиноби схватились в смертельной схватке с этими религиозными фанатиками. Исход был виден с самого начала, Инквизиция неумолимо продвигалась вперед, сминая ряды шиноби. И до самого последнего момента, никто не знал причин этой войны. Лишь сегодня утром Инквизиторы предложили встречу глав противоборствующих сторон, и несмотря на все уговоры друзей, Наруто сбежал из Конохи и встретился с Великим Инквизитором. Пару минут назад он услышал причину войны и цену ее окончания – жизнь Кьюби. Инквизиторы считали демона слишком опасным оружием и должны были его уничтожить, навсегда. Единственный способ уничтожить хвостатого – вырвать его из тела джинчурики Экзорцизмом. Обряд убивал не только демона.
Коридоры закончились. Он вышел на площадь, где волнующаяся толпа шиноби с нетерпением ожидала его появления. Твердым шагом, безмолвно, не глядя в лица друзей, Наруто в окружении плотного кольца инквизиторов прошествовал к деревянному помосту посередине площади. Он видел тревогу на лицах людей, которым он был дорог, и знал, что ради него они пойдут на все, даже на смерть. И они хотели защищать его. Неджи с непроницаемым лицом стоял около эшафота, жуки Шино уже ползали по сухим доскам, а два Кибы презрительно подняв верхние губы, обнажили клыки и рычали на охрану в рясах. Шикамару наверняка уже продумал план по спасению Наруто. Толпа шиноби начала раскачиваться и шуметь, сейчас они набросятся на инквизиторов. Но сам Наруто этого не хотел.
- Стойте, - он поднял руку.
И воцарилась тишина. Безмолвие, в котором на всю площадь раздался звонкий голос Седьмого Хокаге. Его глаза уже изменились – он перешел в режим Отшельника.
- Шиноби Конохи, вы слышите меня?
По толпе прокатилось тихое «Да».
- Шиноби Конохи, я – Узумаки Наруто Седьмой Хокаге приказываю вам не вмешиваться в происходящее, что бы со мной ни произошло.
Толпа молчала. Лишь послышался заглушенный вопль Хинаты. Содрогаясь от рыданий, она упала на колени и пыталась закрыть лицо руками.
- Я жду вашего обещания, - потребовал Наруто, - клянитесь.
Под его пристальным взглядом, один за другим шиноби неохотно склоняли головы. Убедившись, что все до единого шиноби стоят смотрят в землю, Наруто обратился к служителям Инквизиции.
- Начинайте.
Грянул стройный хор голосов и под Наруто вспыхнул огонь. Серое пламя объяло его, внедрилось в его внутренности как червь и начало вырывать демона. Наруто стиснул зубы и продолжал смотреть на толпу, на знакомые лица. Демон кричал внутри него, сопротивлялся. Помимо своей воли, Наруто почувствовал как по щеке катится слеза. Физическая боль смешалась с душевной. Такие ощущения испытывает беременная мать, из чрева которой вырывают нерожденное дитя. Наруто в последний раз посмотрел на толпу и заставив губы растянуться в улыбке, поднял руку в приветственном жесте, показывая что все хорошо…

Рассказ

Толпа смотрела. Толпа ждала. Ждала крови человека. Жертвы.
В центре не большой площади, стоял мужчина, привязанный к столбу. Он был обложен сухими дравами. Засохшая кровь на полуразорвной одежде слабо развилась на холодном ветре.
Ближе всего к «костру» был старик. Его кипельно белая мантия, с синим крестом сильно контрастировала с грязным лохмотьям деревенских жителей.
– После того, как твоя жена, и твоя дочь была объявлено ведьмой, ты – он указал на осуждённого, привязного к столбу, – посмел встать на пути служителей бога, и попытался нас остановить!
Толпа одобрительно загудела. Осуждённый не слышал это стадо. Его жёлтые глаза были пусты. Он просто ждал, когда огонь унесёт его боль.
– От имени Господа, я объявляю исполнить приговор! – закончив чтение, старик махнул рукой. Двое мужчин молча зажгли костёр.
Огонь медленно поднимался по телу осуждённого, шипя, и потрескивая.
Толпа смотрела. Толпа ждала. Ждала криков, мольбы о прощение. Но осуждённый даже не удосужился поднять голову…

Старый человек, в сером кимоно шёл через пустынные районы Руконгаи. Встреча с друзьями затянулось за полночь, но ночь была хороша, и старик не спеша шёл домой.
Охотник ждал. Жертва шла в его лапы.
Старик размашисто хлопнул себя по шее. Какое-то насекомое больно укусило его в шею. Злобно бухча, он остановился возле дома, что бы передохнуть. Слишком хорошо он провёл вечер, учитывая его возраст.
Старику хотелось спать. Сильно спать…

Гул в голове – вот что первое было после пробуждения. Старик заклялся себе, что это было последний раз. Даже тело онемело, и не слушалась его. На шею как будто повесили петлю. С трудом открыв глаза, старик так и ничего не видел – непроглядная темнота вокруг.
– Проснулся? Прекрасно, – услышал старик со стороны. Белый свет ослепил его.
– Прекрасно, прекрасно, – продолжил голос. Резкий звук, как будто разворачивали какой-то свёрток.
Постепенно глаза привыкали к свету. Не большая грязная комната, в которой почти ни чего не было. Немного повернув голову смог увидеть, что лежит на старом столе. Мужчина, стоял к нему спинной, уткнувшись в свой свёрток.
– С вами было очень много проблем. В вашем возрасте, немного больше дозы, и всё бы прошло не так, как должно, – заботливо произнёс этот мужчина. Развернувшись, старик увидел на нём белый
– Кто-в…. – сипло простонал старик.
– Нет-нет, так не пойдёт – недовольно произнёс человек. Быстрое движение рукой, и человек больше не мог произнести ни одного звука. Всмотрясь в глаза, старик узнал его. Он почти не изменился с того дня, когда он отправил его на смерть. Только волосы приобрели синий цвет. И эти глаза… пустые, и горящие безумием… как в тот день, когда произошла казнь его жены и ребёнка…
– От мужских криков у меня начинается мигрень… – в руках у безумца был шприц, наполненный странной фиолетовой субстанцией. Он изучающее осматривали «добычу». В глазах старика был только страх.
Те, кто называли себя служителями бога, отняли у него всё. Даже после смерти он не смог найти их. Пустота поглотила его. И в этой пустоте, он нашёл нового себя.

«Фанатский экстаз»

- Но ведь я и вправду… ее люблю. – Смущенно оправдывался Наруто. Хината положила подбородок на голову блондина, радостно и облегченно заплакала, прислоняясь своей грудью к его лицу. Наследница клана Хьюга была связана странным, эротичным способом, при этом она располагалась на коленях у подсудимого и ее бедра обхватывали его талию. Кляп не давал страстным стонам разноситься по залу. Поначалу они мешали господам инквизиторам нормально соображать. Поэтому некоторым приходилось иногда отлучаться в туалет, дабы сбросить чарующую энергетику женской жажды ласки, но потом первый секретарь просто решил присобачить кляп.
- Ну тогда все просто – холодным и полным превосходства голосом истинного пророка продолжил изгонять ересь «Первый» - Берешь ли ты, Хината Хьюга, этого кретина в… в свои мужья?
Девичья реакция не заставила ждать. Хината активно сигнализировала о своем нерушимом согласии, устроив адскую скачку на теле Узумаки, продолжая тихо постанывать в такт движениям. От такого переизбытка сладострастия и близости разгоряченного женского тела, у парня закружилась голова, глаза начали закатываться. Лишившись рассудка, пуская слюни, он хотел многого, но молился об одном – лишь бы его не разорвало на части. «Первый», словно лукавый еврейский дядюшка, уловив нужный момент, подсунул брачный контракт, придерживая руку подсудимого, в которой уже была зажата авторучка. Угасающее движение руки и…
– Черт мы сделали это во имя человеческой логики! Ура товарищи, Ура! – по залу разносились восторженные возгласы.
- А что с Хиаши?! Он же убьет их всех, как только узнает – поинтересовался прокурор.
- Не беспокойся, все под контролем. Мы уже выполнили свое предназначение – все так же царственно, с бархатистыми обертонами истинного лорда проворковал «Первый» и торжественно зачитал список достигнутых побед инквизиторов – Итак, сеньоры, что же мы имеем в сухом остатке? Саске Учиха - неврастеничное эмо, в детстве был изнасилован старшим братом. Сакура Харуно – нимфоманка, гот, цвет волос ядовито алый, в одежде предпочитает черную кожу с металлическими вставками, мечтает, чтобы Саске прилюдно овладел ею… сам. Бедная девочка. Джирайя – глава порно индустрии континента. Активно принимает участие в съемках, что идет только во вред, но ему ведь пофиг… - чем больше пунктов зачитывалось, тем зеленее становились лица, осознавших размер вмешательства инквизиторов – Учиха Мадара повержен мной лично. Как жаль, такой старый детский трюк – «взгляните на мой меч…». Действительно жаль. Касательно клана Хьюга, «Псих» устроил им трехчасовое массовое ночное дрочево на лики хокаге. Женщины разносят еду и напитки, пока мужчины пашут в экстазе. Все заснятое на фото и видео будет отдано молодоженам, как гарантия безопасности. Теперь можно отправлять всех по домам. Спасибо вам русские фанаты манги «Наруто» за ценные идеи, которые мы смогли воплотить. Не забудьте - следующее наше собрание будет посвящено студии «Пиеррот»*.
Под колокольный звон, и напутственную речь все исчезли, растворившись в воздухе. Остались только двое. «Первый» и «Псих».
- Спасибо, что помог с Кишимото-сенсеем.
-Троллить мангак мое призвание. – Ласково улыбнулся Айзен Соске, предвкушая размах грядущей мести. – Но «Пиеррот» чисто на тебе, господин фанфикер «Псих».
__________
Студия «Пиеррот»* - выпускает аниме «Блич» и аниме «Наруто», прославилась своими жесточайшими филлерами к данным сериалам

Обсуждение конкурсных работ происходит в теме <a rel="nofollow" href="http://nedr.net/anime/index.php?showtopic=5856" target="_blank">http://nedr.net/anime/index.php?showtopic=5856</a>

[Critic]

II Литературный турнир: Тема "Что наша жизнь? - Игра!"

Скрытый текст

При распределении мест работ был использован ГСЧ

Люди, которые играют в игры.

Д.Нижнее Катаево, 20хх год


Семен Семеныч сладко потянулся и плеснул еще наливки в мутные стаканы. Он принял ту позу, которую зачастую принимают люди в меру расслабленные, но по-прежнему сосредоточенные на чем-то неведомом для окружающих. Руки, исчерченные тугими грядами вен, казалось, спокойно сникли вниз, но болезненный блеск не покидал глаз, края которых смялись морщинами как в легкой ухмылке. Почувствовав тяжелый взгляд, он невпопад рассмеялся. «Ну, это самое, дрогнем что ль!». Человек, сидящий напротив, вцепился длинными паучьими пальцами в засаленные грани стакана, множа лоснящиеся следы. Семен Семеныч торопливо осушил стакан. Собеседник поспешил повторить его движения.
Семен Семеныч глубоко вздохнул и закинул один патрон в обойму. Прокрутив барабан он положил его на стол и стал наскоро забивать самокрутку из пожелтевшей газеты и вонючего табака. «Будешь?», - с надеждой спросил Семен. Не получив ответа, он обтёр вспотевшие раскрасневшиеся руки об растянутые коленки треников. «Знаешь, в чём соль, брат? – сказал он после затянувшейся паузы, - Уже который год я думаю… не смотри так! а что еще остаётся делать в эту эпоху, что говорится, безвременья? Сколько лет назад уж отгрохало? Глядишь тока мы с тобой, брат, и остались. На целой Земле! Только представь… города, народы, целые страны… трах-бабах и поминай как звали. Вчера ты был, ну там ПРЕЗИДЕНТ! А сегодня горстка пепла да кусок говна в истлевших штанах. Помню, какая жуть взяла, когда в райсовет за талонами поехал. Вроде все на месте, а нет никого. Никого, понимаешь? Я, было, побежал к Ваське, синюшнику, соседние хаты-то были у нас… а он уже волдырится и воняет. Даже мух нет. Ишь, жуть какая. Дак вот. О чем бишь я. Вот ты сейчас смотришь весь такой с укором, мол, дурак ты, Семен, что ж ты делаешь, гнида поскудная, не по-божески это, в игры-то энти играть . А нет, скажу я, брат. Как раз по-божески это, в игры-то и играть. Вся суть, бишь, людская в этом самом. - На эти словах он потеребил рукоять своего «питона» и облизнул краешек сигареты, затем облизнул обсохшие, потрескавшиеся губы и продолжил – Вот, смотри, сказал же умник какой-то, что жизнь наша, дескать, игра. А ведь так и есть. Мы живём этими самыми играми. Но для игр нужен ведь враг. Враг – вот основа любой игры. Пока есть враг - есть игра. Мы, молокососы еще, видим врага и пуляем в него и деревянного ружья. Рвём мухам крылья. Спим и видим себя, знаешь, победителями. Как ты стоишь весь такой в пылу сражений победном венце и с бл***ю смазливой под рукой. Не, ну это я хватанул. В детстве ведь всё так героически. Войнушки. Ты играл в фашистов, брат? А те гады из ящика? Ну которые стоят и вопросы всякие задают, а участники отвечают. Ну чем не враги? Стоят, все ответы заранее знают, а типо умные самые. Особенно этот осёл усатый. Ну который круг вращал и подарки жрал. Сектор приз на барабане. Сетор п***ец на барабане. Всё. Нету тех жигулей. Уехали. Тютю. Или стоят в гаражах даром никому не нужные. Ездить-то некому. Усцаться со смеху. А эти, как их, соревнования на заводе. Человек человеку волк, друг и предатель . где эти заводы? Стоят. Вона, вчера ездил, пожрать хоть надыбал. Воняет, правда. Но не беда. Не принцы чай. Дак о чём я. Вот нету сейчас врага-то. Одинёшенек остался. И тут пришла она. Она смотрит на меня. Я просыпаюсь ночью под её взгляд. Знаешь, в душу лезет. Чёрная. Чертовщина, блин. Взрослый мужик, а рыдаю как ребёнок в ужасе от мысли о ней. Все иконы выбросил (Censored). Лишь бы о ней забыть. Вот и решился. Раскинуть, бишь, партейку с ней. С последней бабой моей. Она баба. Только у баб пальцы такие холодные. И знаешь, шею, сучка такая, во всю гладит меня. А я, знаешь, в такие игры не играю. Да. Я сам. Я не дам ей забрать меня так просто. – Пока он говорил, сигарета дрожала в его руках, и табак сыпался на пыльный пол. Луч красноватого света разрезал как ножом мрак комнаты. Брошеные вещи, пустынные углы, не тронутые паутиной, осколки, окурки. Он закурил. Предложил огонь собеседнику. – Дак вот, жизнь-то это игра, брат. Мы играем, нами играют. Да играть больше не с кем. Не с чем. Одна она повсюду. Да стужа лютая.»
На этих словах он он вскинул пистолет и прижал его к виску. Смерть, юная прелестница в черном, в сладострастии обвила руками его ветхую шею. «Бывай, брат».
Осечки не вышло
Человек_напротив в пыльном зеркале продолжал смотреть в укоризне. И алые струи задорно блестели в лужице света.
Summa sumarum. Доигрались.

Игры Создателя

Эпизод первый: Открытие Игры
Вокруг, в зияющей черноте открытого космоса драгоценными искорками сияют звезды. Безумно красивое, но в то же время, пугающее зрелище, к которому он так и не смог привыкнуть. Юноша мысленно потянулся к выключателю. Никакого выключателя на самом деле не существует. Ни выключателя, ни космоса, ни звезд ни его самого здесь нет. Отчасти это игра воображения, отчасти – продукт высоких технологий.
Приглушенное гудение приходит откуда-то издалека, из-за грани бесконечной тьмы. Негромкий, но настойчивый звук начинает растворять все вокруг. Космос и звезды тускнеют и искривляются как листок горящей бумаги и наконец распадаются на части и исчезают, уступая место интерьеру обычной жилой комнаты. Юноша снимает с головы стеклянный шлем и проводит рукой по потному лбу, то ли стирая влагу, то ли отгоняя остатки видения.
Через пятнадцать минут он сидел перед советом директоров «Алеа Индастрис» - одной из наиболее известных и богатых компаний по производству электроники. Семь человек в дорогих костюмах контролировали львиную долю всех высоких технологий мира. И сейчас эти семеро ждали вердикта семнадцатилетнего бета-тестера, который решит судьбу двухсотмиллионного проекта. Уважаемого бета-тестера, который последние три года определял рейтинги продаж всех электронных игр. Одно слово этого парня решит, будет ли игра вознесена на верхние строчки продаж или не будет продаваться вообще.
- Это успех, - подтвердил юноша, - несмотря на то что в игре есть ошибки, и их больше чем можно было ожидать от вашей компании, но в совокупности они не мешают играть, а наоборот, даже придают игре некое странное очарование. И хотя я прошел ее еще лишь на тридцать процентов, можно с уверенность сказать, что самое дальше все будет лишь интереснее.
Директора с победными улыбками переглядывались между собой, мальчик тем временем продолжал.
- Вы можете смело запускать «Трон» в производство, я гарантирую вам прибыль. Сегодня же на моей веб страничке появится отчет о вашей игре, это даст вам как минимум три миллиона продаж в неделю, если вы запустите производство игры в течение трех месяцев. Но одна вещь меня смущает.
Генеральный директор призвал всех к тишине.
- Что же тебя смущает?
- Эта игра слишком хороша, вы и сами понимаете почему. Она затягивает. Я рекомендую вам ввести ограничения на количество часов игры в день.
- Мы придумаем что-нибудь по этому поводу, - пообещал директор.
Провожая директоров, бета-тестер стоял в дверном проеме и смотрел как они садятся в машины.
- Поздравляю, - негромко произнес он, - вы победили, игровая индустрия потеряет смысл едва выйдет ваша игра. Многое потеряет смысл.
Директора были слишком озабочены своим успехом, чтобы услышать его слова.

Эпизод второй: Пришествие Игры
Через три месяца вышла самая ожидаемая новинка сезона: «Трон». Комплект из приставки и единственной игры. Приставки буквально сметали с прилавков.
Генеральный директор солгал… или забыл свои слова…, в игру не были включены ограничения... хотя было бы неверным называть «Трон» игрой. Он внедрился в жизнь людей быстрее и крепче чем Интернет или любая другая глупость. Работа, семья, отношения – все потеряло смысл с приходом «Трон». В него играли сутками, едва ли прерываясь на что-либо остальное. Сон перестал быть необходимостью, шлем виртуальной реальности погружал человека в состояние кататонического транса, который стал заменой сну. Физическое и нервное истощение делали свое дело, и люди начали умирать прямо во время игры, не приходя в сознание.
Через полгода эта приставка была запрещена к продаже в большинстве государств, но это уже ничего не решало.
Спустя год после первого тестового запуска «Трон» тот самый юноша шел по пыльной пустой улице. Кроме него на улице не было ни одного человека. Да и на соседних улицах никого не было. Город-призрак теперь был населен лишь бродячими кошками и собаками, которых хозяева вышвырнули на улицу, перед тем как забыться в виртуальности. В почти полной тишине он неторопливо шагал мимо разбитых витрин магазинов.
По улицам было опасно ходить, собаки быстро одичали и сбивались в стаи, но он не думал об этом. Нужна была еда и он был тверд в своей решимости найти ее. Обыскивая магазины, он раз за разом все больше разочаровывался. Везде одна и та же картина – разбитые витрины и ни одного съедобного продукта. Оглядываясь по сторонам, юноша пару раз замечал маленького шелудивого пса следящего за собой. Поодиночке собаки не представляли опасности, а потому не обращая внимания, парень продолжал свои поиски.
Наконец, в девятом или десятом по счету магазине он нашел запертый холодильник.
Сбив замок ломиком, парень удовлетворенно хмыкнул. Мясные продукты в вакуумной полиэтиленовой упаковке. Шикарно, сегодня он наестся досыта. Впервые за долгие недели.
Рядом заскулил песик. Парень хотел было прогнать его пинком, но увидев что тот поджимает правую переднюю лапу как будто та была сломана, передумал и вскрыв упаковку нарезанного салями кинул попрошайке пару кусков.
- Кушай, скотина, не жалко.
Пес проглотил оба ломтика во мгновение ока и попросил еще.
- Обойдешься.
Поняв что дальше попрошайничать бесполезно, шавка попыталась пролезть в холодильник мимо парня, за что немедленно получила пинка. Жалобно повизгивая, пес отбежал припадая на больную ногу. Стоя на безопасном расстоянии он так пронзительно скулил, что не пожалеть его было невозможно.
- Разбойник, - рассмеялся парень, - вот ведь давишь на жалость, теперь мне стыдно.
Он кинул песику еще пару кусков мяса, затем аккуратно погрузил все оставшееся в рюкзак и закинул его за плечи. Крякнув под навалившейся тяжестью, он повел мгновенно затекшими плечами. Тяжеловато, благо идти недалеко. Оглянувшись, он заметил что пес куда-то исчез.

Эпизод Третий: Игрок
Выйдя на улицу, парень отправился домой. Город-призрак безмолвствовал. Единственным звуком кроме его собственного дыхания и шагов было шуршание листьев на ветру.
Внезапно тишину разорвал собачий вой. Парень оглянулся. Не увидев никого, он все равно прибавил шаг, ему было немного не по себе. Раздался еще один вой. На этот раз ближе. В вое слышался азарт, это была охота. Парень почувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди. Дом был буквально в двухстах метрах. Изнемогая под тяжестью рюкзака, он перешел было на бег, но почти сразу остановился. Из переулка наперерез ему выскочила стая собак. Грязные лохматые псы, угрожающе рыча, встали между ним и подъездом его дома. Парень замер, вспомнив, что в таких случаях полагается делать. Затем он медленно, не разворачиваясь к ним спиной, повернул голову вбок, чтобы увидеть путь к отступлению. Сзади уже стояла еще одна стая. Крупные злобные твари рычали на него.
- Вам нужно мясо, - прошептал парень, - вы его учуяли и пошли за мной.
Под пристальным взглядом пятнадцати пар глаз, парень медленно снял свой рюкзак и раскрыв его начал кидать мясо поочередно каждой стае.
Опустошив рюкзак, парень похолодел от ужаса. Не потому что мясо закончилось, а потому что псы не тронули то что он им кинул. Мясо так и лежало на асфальте перед ними, а они продолжали рычать на парня.
- Они не хотят подачек, - прошептал парень, - они хотят охотиться.
Он нервно сглотнул и в следующий момент обе стаи кинулись на него. В последние секунды своей жизни, уже будучи раздираемым в клочья, парень боковым зрением заметил маленького шелудивого пса сидящего на пригорке неподалеку. Глаза пса смеялись.

Эпизод Пятый: Конец Игры
Ветер играл с бумажками на улице города. Теперь абсолютно пустого. Разноцветные листовки послушно взмывали вверх и падали вниз. Наконец ветер устал играться с бумагой и подкинув их напоследок, куда-то улетел. Большой газетный лист спланировал на ветку дерева. Пара птиц свивших гнездо на этом дереве обеспокоено чирикая воззрились на это странное существо с непонятными узорами на теле.

«Алеа Индастрис объявила о выпуске новой игры: «Трон». Это абсолютно новая игра в которой игрок выступает в роли инженера собственной Вселенной. Разработчиками Алеа Индастрис были учтены все физические параметры, игровая Вселенная абсолютно реалистична со всех своих проявлениях – совершенный симулятор химических и физических процессов производит все те же реакции что и в настоящем мире. Игрок формирует общий вид Вселенной, строит Галактики, звездные системы и наконец населенные планеты, занимается их населением, следит за развитием, управляет напрямую и косвенно. Но самое потрясающее не это. Новым словом в игровой индустрии стало изобретение искусственного интеллекта, каждое живое существо наделено своим собственным разумом, индивидуальностью и сознанием. Они даже способны на мысли, чувства и привязанность. Этот потрясающий проект разрабатывался в течение более чем двадцати лет – совершенный симулятор Вселенной. Нам удалось взять интервью у ведущего бета-тестера «Трон», *.

Корреспондент: Здравствуйте, *.

*: Здравствуйте.

К: Вы уже испытали последнее детище «Алеа Индастрис» – «Трон»?

*: Да, конечно. И я более чем доволен увиденным. Это не просто симулятор, это настоящая Вселенная, и игрок выполняет функции Бога. Это вершина игровой индустрии, человек не изобретет ничего лучшего. Существа живущие в игре настолько совершенны, что даже имеют свое искусство и с азартом играют в сложные компьютерные игры.

К: Но как такое возможно? Неужели это реальный искусственный интеллект?

*: На самом деле все их творчество, научные изобретения и так далее – продукт нашего собственного мозга. Каждое из этих существ – продукт подсознания игрока. И игрок управляет ими и миром по своему желанию. Лишь во время игры вы понимаете что означает выражение «Быть Богом». И это делает игру совершенно неотразимой.

К: Как интересно. А сколько же миров вы заселили в своей Вселенной? И какие могут быть расы?

*: Поначалу я на ходу выдумал несколько рас: эльфы демоны, гномы, вампиры и еще пара десятков. Я наделил их сверхъестественными способностями, заселил ими первый мир и наблюдал за тем как они сражаются между собой. Позже, осознав что войны между этими расами мешают развитию мира, я устроил гигантский катаклизм который их уничтожил. Впоследствии мне еще несколько раз приходилось уничтожать народы и это выявило интересную техническую недоработку: зачастую появлялись так называемые призраки – не полностью удаленные проекции ушедших рас и цивилизаций. В последнем мире, который я сейчас курирую, просвещенные люди склонны воспринимать истории об уничтожении цивилизаций красивую легенду, не более. Они даже используют сказания об этих народах в качестве сюжетной основы для своего искусства – книг, игр, фильмов.

К: Вы собираетесь их уничтожать?

*: Пока нет, они доставляют мне удовольствие. Видели бы вы их цивилизацию – это действительно смешно. Заговоры, интриги, войны. Причем все настоящее – они убивают друг друга считая это правым делом. Аа… я забыл упомянуть об одном уморительном моменте – у них есть настоящая религия имени меня: Они кстати называют меня Создателем и всерьез считают Богом. Воюют за меня, умирают и убивают – и все ради меня, хотя я их об этом не просил. Доходит до абсурда – убивают друг друга из-за разногласий в том как лучше меня называть. А между тем они и близко не знают моего имени, но все равно доказывают свою правоту.

К: И как вы назвали этот мир?

*: Я назвал его Землей и населил существами – точными копиями людей. (смеется) Они как-то об этом узнали и говорят что я создал их «по образу и подобию своему» и что я создал все специально для них, самое смешное – так же считали и все предыдущие расы, а человечество выжило только потому что во время очередного катаклизма, потопа, несколько тысяч людей спаслись на кораблях. На данный момент там проживает около семи миллиардов человек, но примерно через один игровой год я собираюсь устроить катаклизм, чтобы сократить их численность как минимум втрое. Я даже дату для этого назначил – декабрь 2012 года. Но я уже говорю слишком много. Чтобы по-настоящему оценить эту игру, вы должны сами в нее поиграть»

Внезапно налетевший ветер сорвал газетный лист с дерева и бережно укрыл им полуобглоданное тело Создателя.

Игра в наперстки.

Абсолютная тьма окружала небольшой конус света, освещавший простой письменный стол, каких тысячи. За столом, на деревянном стуле сидела фигура непримечательного человека в сером костюме с одноцветным галстуком.
Сидя ровно, как прилежный ученик, человек что-то неторопливо записывал на обычном листе бумаги, тщательно выводя линии и закорючки. Тишину, этого во всех отношениях странного места, разрушал только шелест гелиевой ручки, заполнявший пустоту белого листа текстом понятным, наверное, только самому автору.
Закончив писать, человек в костюме аккуратно закрыл ручку, лежавшим рядом колпачком, и убрал в нагрудный карман серого пиджака. Исписанный лист бумаги, был наскоро изучен и убран в черный дипломат, который все это время стоял рядом со столом.
- Вы как всегда опаздываете, мистер Грин, – произнес бесцветным голосом, сидящий за столом, уставившись в темноту окружающую его стол.
- И когда же ты, наконец, станешь обращаться ко мне на «ты»? Мы же знакомы столько лет – из темноты вышел улыбчивый мужчина с седыми волосами и сеткой морщин украшавших его ничем не примечательное лицо.
- Я пока не нахожу причина для этого? – все так же бесцветно, словно некий механизм ответил мистер Грей, и это имя подходило для него как нельзя лучше.
- Ох, дружище с тобой порой очень тяжело общаться, – не теряя хорошего настроения, промолвил мистер Грин и уселся на деревянный стул напротив своего собеседника.
- Я приму ваше замечание к сведенью мистер Грин, но я бы хотел, чтобы мы перешли к сути вашего визита. – Странные глаза, пристально смотрели на мистера Грина.
- Вы даже мне выпить не предложили – искренне обиделся седовласый мужчина. – Ну, кто же так встречает своего единственного друга. А если учесть наши долгие и весьма специфические отношения, то я переполняюсь негодованием от столь холодного приветствия.
Некоторое время мистер Грей молчал, не выражая никаких эмоций на своем слегка вытянутом лице мужчины, точный возраст которого сложно было угадать.
- Могу вам предложить чай, – наконец произнес мистер Грей.
- Вот это уже другой разговор. Давайте сюда ваш чай, уж очень он у вас замечательный – оживился мистер Грин. – Все забываю, откуда он?
- Индия, – коротко ответил мистер Грей доставая чашку чая из своего черного дипломата, не обратив внимание на жадный блеск в глазах у мистера Грина при виде столь обычного предмета.
- Ин..ди…я… - как бы пробуя слово на вкус, произнес мистер Грин. – Что-то знакомое. Подождите, не подсказывайте, – седовласый изображая бурную мыслительную деятельность прихлебывал чай.
- 14.35. - ответил мистер Грей
- Ах, да, да, наш многострадальный мир 14.35. Ну как же я мог забыть, – сказал мистер Грин издав звук отдаленно напоминающий смех.
- Цель визита? – постарался вернуть разговор в нужное русло мистер Грей.
- Я лишь хотел узнать у вас, не хотите ли вы сдаться? – миндалевидные глаза мистера Грина, лукаво смотрели поверх дымящейся чашки с чаем.
- Не вижу никаких оснований для такого поступка. – Все так же сухо ответил мистер Грей, слегка пожав плечами.
- Да, ладно вам, чего упорствовать? Мир 14.35 пал в рекордно короткие сроки.
- Это не совсем так, – стоял на своем мистер Грей.
- Бросьте эти глупости. Вы всерьез полагаете, что жалкая горстка повстанцем сможет опрокинуть Цитадель и справится с многотысячной армией? Вы меня просто поражаете. Сопротивление, просуществует от силы, еще несколько лет – за шутливой интонацией мистера Грина угадывалось раздражение.
- Я просто хочу соблюсти все формальности. Вы же не хотите, чтобы результат нашего спора, был поставлен под сомнение?
- Но есть же здравый смысл. Муравей не сможет сдвинуть многотонный камень. Есть предел у всех. И население мира 14.35 показало его, проиграв войну всего за семь часов, – упорствовал мистер Грин.
- Тогда вам нечего опасаться, коллега. Наберитесь терпения, и вы получите свою победу, если вы так в ней уверены.
- Вы очень хитрый человек мистер Грей, – улыбнулся мистер Грин. – Я знаю, что вы продолжаете сопротивляться. Вы заручились, чьим то покровительством? Или, неужели вы надеетесь на него. На вашего, так называемого «физика»? Я ведь прав?
- Несомненно. Так же как вы полагаетесь на Альянс, я, полагаюсь на удачу моих представителей. Мы сделали на них ставку, мы их выбрали. Так что я не вижу оснований не доверять своему собственному выбору – на лице мистера Грей не дрогнул не один мускул. Подвижными оставались только его голубоватые глаза, заполняющие собой все пространство, притягивающие и в некотором роде пугающие.
- А я думаю, вы мухлюете, – напрямую сказал мистер Грин. – То, что делал ваш…субъект, не поддается никакой логике. У него даже нет военной подготовки, а он справлялся с вещами, с которыми не должен был справиться. Это противоречит здравому смыслу. Он точно с мира 14.35? Потому что в противном случае…
- Я представлял вам его генетическую карту и личное дело. Он именно тот, кем является, не больше не меньше. Просто, ему везет.
- Везение? Еще одно лишенное смысла слово, этой примитивной расы. Везение, удача, судьба. Какой в них смысл? – сделал непонятный жест мистер Грин, явно не привыкший к особенностям человеческого тела.
- Это не более чем способ объяснить свершение маловероятных событий. Люди не всегда могут видеть картину целиком. Отсутствие информации и порождает такие понятия как везение, судьба, удача…Бог – словно преподаватель, объясняющий что-то студенту, ответил мистер Грей.
- Однако некоторые утверждают, что он… - на лице мистера Грина появилось многозначительное выражение.
Мистер Грей впервые с момента начала разговора проявил некое подобие на эмоцию, слегка улыбнувшись.
- Не думал, что вы верите в слухи. При вашей степени просвещенности, при вашем статусе, вы начинаете верить в сказки Вортигонтов?
- Вот только не надо разыгрывать тут комедию! – явная угроза появилась в голосе пожилого человека. – Вы явно забываетесь, мистер Грей. Вам было позволено войти в «Круг», вам было оказано доверие. Вам было позволено сделать ставку. Не советую вам играть со мной. Наказание за жульничество….
- Я знаю, какое будет наказание. Я хорошо изучил правила игры. Именно по этой причине я хочу довести все до конца, неукоснительно их соблюдая. У меня еще остались фигуры на доске, а значит, формально я еще не проиграл.
Мистер Грин внимательно смотрел на своего собеседника. Этот субъект не поддавался анализу. Он постоянно удивлял его и если быть откровенным, мистер Грей на самом деле не был столь уверен в своей полной победе, как хотел это показать. И хотя два мира из трех пали, а третий, мир держался на волоске, мистер Грей сохранял каменное спокойствие и вел себя так, словно был в шаге от победы. Это выводило из себя. А еще эта странная цепь событий, произошедшая в двух мирах двадцать циклов назад, и породившая странные последствия, просчитать которые мистер Грин пока не смог. И везде звучало это имя. Имя той фигуры, на которую его противник поставил столь многое.
- Это все, что вы хотели мне сказать? – спросил мистер Грей. – У меня еще много дел, а, как вам известно, я крайне пунктуален.
- Это все – ответил мистер Грин и поднялся со стула скрипнувшего ножками скорее по привычке, нежели по каким то объективным причинам, ведь пола как такового тут не было.
Мистер Грей тоже поднялся, держа в руке, свой неизменный дипломат, на который вновь покосился мистер Грин.
- Хорошего вам дня мистер Грей.
- Хорошего вам дня мистер Грин.
За спиной у посетителя появилась прямоугольная полоска света, в которую он незамедлительно шагнул и пропал.
Мистер Грей некоторое время стоял, как будто о чем-то размышляя, затем взглянул на свои наручные часы.
- Пора – сказал он сам себе.
В этот момент за его спиной открылся точно такой же проход, и он незамедлительно шагнул туда. Секундное чувство полета и он, оказался в странном помещении, напоминающем заброшенный военный склад. В центре этого склада, в застывшем пузыре искрящейся энергии стазиса, угадывались смутные очертания человека.
- Фримен. Гордон Фримен. Просыпайтесь. Вам вновь предстоит сыграть свою роль – слова на непривычном для мистера Грея языке звучали скрипуче, интонация скакала, а некоторые слова растягивались. Слишком примитивный язык.
А пока он говорил, помещение медленно тонуло в ярком свете.

Победитель!. Не грози жителю Врат Бальдра, попивая эль у себя в Аткатле. Автор Egus

Не грози жителю Врат Бальдра, попивая эль у себя в Аткатле.]
- А, Дитя Баала проснулось. Время для новых экспериментов… - покрытая шипами рожа Айреникуса возникла между прутьями решётки и я… проснулся. «Фух, всего лишь сон.» - я провёл рукой по лицу, вытирая проступивший пот и взглянул на спящую Аэри. Какая ж она всё-таки красивая, когда спит и молчит, молчит, зараза такая!
Нет, такой сон необходимо срочно чем-то запить, желательно покрепче. Я отправился на нашу импровизированную кухню и разумеется, умудрился в темноте наступить на Сеспенара. Чёртов бесёнок возмущённо заверещал, поминая и папу моего и остальных Мёртвых Богов до седьмого колена. Теперь хрен заткнёшь… В последнее время он вообще стал очень раздражительным, особенно его колбасили названия артефактов, которые наша команда набрала за эти месяцы. «Катана «HINDO’S DOOM»! Нет, ты слышал?! ДУУМ!!!».
Наскоро извинившись перед бесом я добрался таки до кухни и обнаружил там надирающегося в одну харю Хаердалиса.
- Йо, чувак! Ты не против, я присяду?
- Против, но это же Твой дом в конце-концов. Неважно выглядишь. Плохо спал?
- Угу. Снова этот шипованый выродок снился. Да и ваще… проблемы замучили…
- Проблемы? У тебя? Да какие у тебя могут быть проблемы, Командир?
- Ну давай начнём по-порядку: я – сын Мёртвого Бога Убийств, и сначала один мой брат-маньяк пытался меня убить, потом чокнутый эльфийский маг выкрал кусок моей души из-за чего я периодически превращаюсь в жуткого монстра, теперь выяснилось, что мой папаша умудрился настрогать ещё хренову тучу детишек, один другого стрёмнее, и все они одержимы идеей «должен остаться только один!», и я на вершине расстрельного списка. В остальном проблем у меня особо и нет, всё шикарно!
- Ёрничаешь… я уж боялся, сейчас начнёшь грузить меня своими проблемами на семейном фронте.
- О, спасибо что напомнил! Моя жена – эльфийка-истеричка, с комплексом по поводу отрезанных давным-давно крыльев, одна любовница до сих пор грузит меня свои покойным мужем и тем, что из-за меня её, видете ли, выгнали из Арфистов, вторая… ну, она дроу!
- Ситуация… может тебе стоит задуматься о лёгком флирте на стороне?
- Ещё с одной?! Хай, ну если честно я присматривался к Налии…
- И думать не моги.
- Почему? Она богатая, да и сзамком её я справлялся не плохо.
- Её тётушка. Тактическое оружие эквивалентное трём тёщам и Красному дракону.
- Да уж… а ты-то что посоветуешь?
- Не думал о Маззи?
Я поперхнулся элем.
- Чувак, не, ну я признаю, что девушка ростом по пояс имеет свои преимущества, но Маззи…
- Зря. Подумай на досуге, ты многое теряешь…
- На досуге я думаю о том, как получить очередной уровень, где взять на это экспы и как собрать наконец этот долбаный Цеп Веков. Слушай, а у меня идея! Может, прервём пока приключения и свалим с ребятами куда-нибудь… на рыбалку, а? Никаких девок, идут только самые стойкие перцы, пивка возьмём, шашлыки…
- То есть Минска с Серндом не берём?
- Конечно, нет! Минск опять обломает весь кайф со своим хомяком, а друида от нашего пикника сразу инфаркт хватит.
- Рыбалка, значит… заманчиво!

- Мы в город Изумрудный идём дорогой трудной… - вдохновенно орал Хаердалис.
- Заткнись, бард! – это уже Корган не выдержал. Мы расположились на берегу живописной речки где-то в лесах Тетира. Как и договорились – шли только самые стойкие перцы – то есть я, Хаердалис, Валигар, Эдвин, Аномен, Корган, мой братан Саревок(ну да, да, он маньяк, садист, и пытался меня раз десять убить, но мужик-то нормальный!) и Ян Янсен. Против общества последнего высказались все единодушно, но Ян всё равно увязался за нами. Немного расстраивало отсутствие Келдорна, но старик отпросился к жене и дочкам, раз уж мы устроили перерыв в приключениях. Что я, изверг что ли? Ещё повздыхали о Йошимо, ну и что, что предателем был – зато замки открывал и ловушки ставил… какой талант пропал!
Эдвин, засучив рукава, стоял на берегу и ловил рыбу магическим способом – кидал файерболлы в воду и рыба всплывала уже полуподжаренной, десятками за раз. При этом маг непрерывно трындел про себя. Но так, чтобы все слышали:
- Гордость Магической Академии Великого Тая, гений из гениев – и что?! В компании этих обезьян растрачиваю свой магический талант… вот на Это!
Валигар всё же оставался следопытом и при взгляде на такое браконьерство у него сердце кровью обливалось:
- Эдвин, тебе всё же не кажется… что так ловить рыбу… несколько… нехорошо?
Вместо ответа Тайский маг демонстративно распахнул свою алую мантию - под ней он оказался в джинсах и чёрной футболке, на которой красным готическим шрифтом значилось: «Я – Законопослушно-Злой маг 28-го уровня. А чего добился ты?»
- Ты понял?! – Аномен оттащил Валигара в сторону и начал заговорщицки шептать ему на ухо.
- Что? Я знал, что он Законно-злой и какой у него уровень…
- Да я не про это! Забыл какой у нас у всех лимит на экспу?
- Восемь лямов… постой, ты хочешь сказать…
- Угу! Значит у этого гада в заначке где-то ещё штук двенадцать таких же классных футболок!
Когда спустя полчаса мы с Саревоком умудрились оттащить следопыта и боевого священника от мага, от леса вокруг мало что осталось.
- Да. Всё-таки хорошо, что Сернда нет с нами! Да и Джахейра бы озверела… - не удержался Хай от комментариев.
- Это напоминает мне тот случай, когда мой дядя Геерхард объявил войну за реповое поле тётушке Петунии. Он вооружил стадо обезьян короткими мечами+2 и… - завёл свою вечную пластинку Ян. Глаза Хаердалиса опасно сузились, а руки сами легли на рукояти мечей:
- Мой дорогой Ян… сколько раз я тебя вежливо просил, не грузить нас своими историями? Ты же вор-иллюзионист! Бард в отряде – это я! Что ж, ты, падла, чужой хлеб-то воруешь?
Когда мы разняли ещё и эту парочку, я потерял 29 хп и был уже порядком на взводе. Не получался пикник, хоть ты тресни! Вот что за безобразие – как подземелье какое зачистить, дракона завалить, сокровища найти – все отлично друг с другом ладят, профессионалы! А стоит вместе на отдых выбраться – сразу друг на друга бросаются…
- Рыбка – это, конечно, хорошо, - задумчиво изрёк Саревок, лёжа на травке. – Но в отряде стоит иметь и мясные закуски… О! Кортала! Ты ж следопыт! Настреляй нам дичи, что ли!
- Не могу. – покраснел Валигар. – у меня лука с собой нет, только парные катаны. Да и не раскачивал я себе навык стрельбы особо.
- А вот это уже интересно! – не выдержал я. – Валиг, ты – следопыт, который не может подстрелить дичи, а вместо этого бегает по лесу с катанами! Напомни, на кой ваще ляд я тебя в отряде держу?!
- Потому что из двух доступных для найма в отряд следопытов, я – единственный, которого не роняли в детстве башкой об пол, моё имя не звучит как столица Белоруси и я не доказываю всем, что мой хомячок – Гигантский Космический Хомяк в миниатюре? - невозмутимо парировал тот.
- И то верно… - вспомнив, что Минска мы с собой так и не взяли, я от души посочувстввал девчонкам – как они там с Ним?!
- Ну, выход есть всегда! – вмешался Аномен. – Слушай, Эдвин, ты же маг со специализацией призыва, так?
- Нуу? – подозрительно уставился на жреца Красный маг.
- Ну, может, насуммонишь нам кого-нибудь прямо сюда? Типа пары медведей… и медвежатины поедим и экспы получим.
- А Планетара Падшего тебе не вызвать?! – вскипел Эдвин. – Это я могу, с удовольствием… не столько потому, что хочу узнать, какой ты на вкус, сколько из любви к исскуству!
Когда мы, наконец, замяли и этот конфликт, от моих хп оставалась в лучшем случае половина.
В это время как раз вернулся Корган, отходивший до ветра, причём с такой довольной рожей, что даже у меня кулаки зачесались.
- А чего приуныли, братва? Наполним кружки крепким элем, да топоры вонзим свои огриной маме в…
Когда ему вкратце обрисовали ситуацию, дварф усмехнулся в бороду:
- Хха! Вот теперь-то вы все будете обязаны Коргану и дварфийской предусмотрительности! Откройте мой мешок, я с собой взял славной ветчинки! Как знал! А я пока пивком заправлюсь…
Валигар, Аномен и Хаердалис наперегонки бросились к мешку Коргана. Развязали, раскрыли… и уставились на содержимое.
- Гному трындец. – констатировал факт Валигар.
- Спасибо, кэп! – огрызнулся Аномен. – Что делать будем, мужики?
- А чём это вы над моим мешком шепчетесь, а, хлопцы? – нарисовался за ними Корган. – Что, восхищаетесь этой чудесной, аппетитной ве… ве… – он наконец заметил содержимое своего мешка.
Репу. Несколько здоровенных клубней репы.
- Держим дварфа. – скомандовал Хай. За секунду все трое успели вцепиться в Коргана – бард и следопыт схватили по руке, Аномен вцепился в ноги. Но совладать с бронированной машиной смерти было не по их силам.
- Янсен!!! Ты труп!!! Ты уже труп, понял!!! – орал Корги, тряся вцепившимися в него ребятами. – Да я… да я ж за каждый кусок не только тебя лично… по десятку гномов вырежу!
- В очередь, Корги, в очередь! – орал в свою очередь Хаердалис. – Я тоже хочу его убить.
- Ребята, ребята, успокойтесь! Он же наш друг! – пытался встрять Валигар.
- Он не друг, он – Ян Янсен! – в унисон проорали бард и воин.
В результате, опять пришлось подрываться мне и Саревоку. Хп стремительно приближались к нулю…
- Парни, отпустите, а? – жалобно попросил Корган. – Я ему ничего не сделаю, чес-слово! Только сердце вырежу и заставлю сожрать у меня на глазах. С репой.
- Я не разбираюсь в анатомии гномов, но кажется, они от этого тоже умирают. – заметил Саревок.
- Только не уверяй, что тебе его жалко!
- Так-так, ну-ка – тихо! – это я решил «включить Лидера». – Корги, успокойся, пивка попей. Ян, если хочешь загладить свою вину, телепортируйся по-быстрому куда-нибудь в Аткатлу, возьми закуси и пива и быстро назад!
- Понял, Главный. – улыбнулся гном и уже собирался читать заклинание, когда я добавил:
- Ян… любое пиво, КРОМЕ пива из репы.
- Понял. – гном сделал грустную морду лица и исчез. Чтобы спустя пятнадцать минут явиться обратно с пивом из капусты.
Солнце опускалось к горизонту, закат восхищал. Примирившиеся гном с дварфом сидели в полуобнимку, упившись до полной синевы.
- Даа… Красотень! Только без девок всё-таки… тоскливо! – нарушил тишину Валигар.
- Тоскливо. – согласился Саревок. - Но теперь-то уж ничего с этим не поделать.
- Хм… слушай, Эдвин… - вкрадчиво поинтересовался Хаердалис. – А то заклинание, ну помнишь, которое на время превратило тебя в Эдвину… ты бы смог его повторить?
У нашего мага оставалось мало заклинаний на сегодня. Поэтому вместо молнии или огненного шара он запустил в барда ведром с отстатками нашего улова. Ведро описало дугу в воздухе и грохнулось мне на голову, сняв последние хп.
- Бро? Командир? Чувак? Живой? – первое что я услышал, очнувшись. Открыл глаза. Вся банда склонилась надо мной. Голова раскалывалась. Наконец Аномен потратил «Лечение лёгких ран» и я смог встать.
- Так. - обвёл я их тяжёлым взлядом. – Ну её в задницу, эту рыбалку. Сейчас домой, отдыхаем, завтра берём девчонок и идём зачищать Watcher’s Keep. Отдых закончен!

Я проверил свой список- всё те же три пункта:
1 Порвать Демогоргону пасть.
2 Собрать Цеп Веков.
3 Замутить роман с Маззи Фэнтан.

-Хай! Запееее - вай! Скомандовал я. Мы выдвигались к древней крепости, полные решимости. Принц демонов поёжился от неприятного чувства скорой и неизбежной гибели.
- Даже если ваш левел не тридцать, есть надежда завалить демон-принца. Это всем на планете одинаково светит, архимагам и бардам обычным… Он бы кастанул – я бы увернулась, он меня бы кёрснул, я бы кёрс сняла, он нанёс дамаг, ну а я б хильнулась – вот таки дела…
- ЗАТКНИСЬ, БАРД!!!

Гравитация

- Здравствуйте, дорогие друзья, гости студии и телезрители! Сегодня четырнадцатое декабря две тысячи двенадцатого года и с вами, как обычно по пятницам, в студии еженедельного ток-шоу "Взаправдашняя правда" я, Иннокентий Накипелов-Болтунский! - голос шоумена был хорошо поставлен и весел. - И говорить мы сегодня будем о самом нашумевшем событии недели - приближающемся к нам космическом объекте, истинную природу которого удалось разгадать Российским учёным из ВЦ РАН.
Заиграла музыка, софиты направили свои старания на кулисы, которые, немного раздвинувшись, пропустили в студию человека среднего возраста, на первый взгляд совершенно обычного и ничем не выдающегося. Он был одет в джинсы и футболку с логотипом Microsoft, а в руке сжимал флажок советских времён с изображением герба Вычислительного центра Академии наук СССР.
- Итак, сегодня у нас в гостях сотрудник Microsoft Games, знаменитый советский программист Алексей Пажитный! - Голос диктора выдавал слушателям привычную порцию гламура, перемешанную с изрядной долей неприкрытого пафоса. - Прошу Вас, Алексей, присаживайтесь на диван!
Ведущий необычно нервно скакал вокруг гостя, с явно большей, чем обычно, возбуждённостью.
- Здравствуйте, друзья, - Поздоровался программист, как-то неуютно усевшись на указанное место и неуверенно помахав флажком, - Здравствуйте!
Толпа, увидев поднятую специально обученным человеком табличку с изображением ладоней, рьяно зашлась в апплодисментах. Впрочем, некоторые начали апплодировать и до появления столь необходимого знака. То-ли узнали гостя студии, то-ли сказалась энергетика популярного ведущего.
- Дорогие друзья! Сегодня РАН сделала сразу два сенсационных заявления! - Накипелов-Болтунский зашёлся в пафосе. - Во-первых, многие годы мы с вами не знали истинного положения вещей в современной науке, а во-вторых, к нам приближается враг!
Мастерская пауза "по Станиславскому", выдержанная ведущим, дала толпе вдоволь нагудеться. После появления таблички "Тихо!" в зале наступила выжидательная тишина.
- Алексей, - обратился ведущий к гостю студии, - Наши зрители в студии и телезрители жаждут знать правду обо всём!
- Э... Да, конечно, - неуверенно начал программист. - Я вам кое-что покажу.
Прикоснувшись к стареньким часам "Слава" на запястье левой руки, учёный осветил пространство неподалёку от себя яркой, неотличимой от реальности, голограммой.

***
- Лёш, молодец! - благодарил Старшего научного сотрудника Пажитного Директор ВЦ АН СССР. - Хорошая штука этот твой нейроинтерфейс.
- Да уж, всяко же получше этих новомодных х86, - улыбнулся программист, - уж больно они маломощные.
- Твоя правда, но главное теперь в другом, - Директор был определённо озабочен, - Как нам обучить миллионы людей операциям с тетрамино и дать им необходимый опыт? Всего-то за двадцать шесть с небольшим лет!
- Есть одна идейка, - ответил Пажитный, показывая на старую добрую "Электронику-60", на которой один из сотрудников играл в какую-то странную игру. - Надо только распространить как-то. Может, японцам из Bandai продадим? А я пойду устроюсь в Microsoft? Всё-таки уже "перестройка" у нас началась. Можно теперь.

***
- Ох! Прошу прощения, не та запись, - Алексей Пажитный густо покраснел и нервно покрутил люнет на часах, - Теперь вот...

***
Облетая на почтительном расстоянии тусклый чёрный шар, старший помощник Капитана по науке Пажитный размышлял. Размышлял о многом. Например, его сильно заботило, почему этот, не такой крошечный, как обычно, космический объект, как ни посмотри, кажется лишь простым двухмерным кругом. Да и шар ли это? И какого чёрта его, программиста, специалиста по искусственному интеллекту и полимино с производными, отправили на боевом внеатмосферном штурмовике осматривать странное явление, встреченное на пути исследовательским космическим кораблём? Да ещё и оторвав от обычных изысканий в особо срочном порядке!
Вообще-то, явление было действительно достаточно странным. Казалось бы, чёрная дыра как чёрная дыра. Небольшой, но невероятно, до искривления пространства и времени, сжатый комок вещества. Как обычно, было совершенно неясно, что происходит внутри этой безумной субстанции. Нет, не подумайте, что не было разработано специальных исследовательских аппаратов, или что они не направлялись в чёрные дыры. Упаси Бог! Ещё как разработано! Ещё как направлялись. Даже долетали. А вот вернуться не смог никто. И что делать, если для преодоления гравитации простой чёрной дыры необходимо развить скорость, в несколько раз превышающую световую?! Вы скажете, что это не проблема, что современные антивеществовые двигатели это легко могут? Да-да, могут. Но только не там, где сами законы физики искривлены и работают совсем не так, как в привычном нам мире. Не можем улететь потому, что не знаем, что там, а не знаем, что там потому, что не можем улететь. Дурацкий замкнутый круг. Впрочем, сейчас не об этом. И даже не о том, что уж больно велика эта чёрная дыра. То, что видел старпом Пажитный, облетая этот тусклый чёрный круг, не лезло уже ни в какие ворота. Постепенно открывался невероятный вид на внутреннюю часть чёрной дыры. Одновременно всё шире и шире открывались глаза старпома Пажитного.
В шаре что-то было. Именно в шаре, так как в этом ракурсе он переставал быть просто тёмным кругом. Приобретя видимую объёмность, чёрная дыра гоняла по своей поверхности гигантские капли расплавленного вещества, между которыми проносились невероятных форм и цветов всполохи чистой энергии. Старпому Пажитному вдруг захотелось, чтобы это было самым странным, что он сегодня увидит. Но в тот день его желания не совпадали с действительностью.
Гиганский геометрически правильный кратер зиял на чёрной поверхности. Через какое-то время стало совершенно понятно, что речь идёт вовсе не о простом кратере. То был квадратный провал, сквозь который открывался удивительный вид на то, что происходило внутри чёрной дыры. Старпом Пажитный, как только сообразил, что видит, икнул.
- Компьютер, провести полную проверку здоровья экипажа, - запросил он у бортового компьютера экспертизу своего здоровья, - Включая тесты на адекватность, токсины и все виды повреждений тканей мозга.
- Проверка проведена, - омерзительно пискнул через несколько секунд компьютер, - Экипаж полностью здоров.
- Жаль, - грустно промямлил "экипаж".
Внутри чёрной дыры виднелась планета. Прекрасная голубая планета, очень похожая на Землю. Конечно, форма континентов была совсем иной, но схожесть всё равно была невероятной. Ещё было видно две луны, от искусственных сооружений на которых исходили видимые энергетические волны. Взор старпома упал на объекты воздействия этих волн - чёрные глыбы вещества, лежащие на антигравитационном поле, генерировавшемся несколькими искусственными спутниками. Это поле располагалось совсем рядом с планетой, глубоко внутри дыры. Глыбы имели чёткие геометрические очертания типичных тетрамино. Именно в пробелы между ними и виднелась планета с окрестностями. А с поверхности чёрной дыры, направляемые энергетическими волнами, к кратеру сползались новые порции чёрного вещества, собирались в геометрически верные формы и падали вниз. Только поле сдерживало их от падения на планету. Но много ли оно выдержит? Было ясно, что поле разрушится, если на нём скопится слишком много вещества. И тогда всё это рухнет на крошечный голубой шарик. Волны же, идущие с лун, лишь вращали падающие массы. Старпому Пажитному казалось странным, что это делалось с явным желанием закрыть пробелы между фигурами. Но через минуту всё встало на свои места. В прямом смысле - фигуры заполнили промежутки, а увиденное объяснило Старпому то, что казалось поначалу нелогичным. Сверхплотное вещество фигур, скрыв собой платету, не выдержало собственной боковой гравитации.
Вы когда-нибудь видели коллапс вещества чёрных дыр? И Старпом Пажитный раньше не видел. На долю секунды показалось, что вещество стало ещё темнее. А потом оно расслоилось, растрескалось, по трещинам полилась энергия. Старпом Пажитный до этого никогда не видел, чтобы что-то чёрное светилось. Очень быстро всё вещество снова стало чистой энергией и растеклось по внутренней поверхности чёрной дыры, после чего она сама немного треснула, выпуская эту энергию на поверхность и снова срослась, затягивая разломы струящейся и сверкающей чёрной материей. Процесс повторялся от раза к разу. Иногда коллапсировали сразу два слоя тёмных фигур. И тогда казалось, что чёрную дыру разорвёт - столь значительно она трескалась, выпуская энергию на поверхность.
Но эта энергия ещё больше ускоряла процесс формирования новых фигур. Вскоре всё было кончено. Генераторы силового поля отключились, и вся эта невероятная масса обрушилась на несчастную планету, мгновенно превратив её в свою безликую часть. Чёрная дыра свернулась как бы внутрь самой себя, ещё больше наращивая плотность вещества и мощь энергии. Внеатмосферный штурмовик сильно тряхнуло, что отвлекло его экипаж от этого удивительного зрелища. Когда же Старпом Пажитный снова взглянул в ту сторону, он увидел лишь обычную чёрную дыру - трёхкилометровый блёклый чёрный круг.
Шёл тысяча девятьсот восемьдесят третий год.

***
Голограмма мигнула и погасла. Толпа в студии по большей части молчала. Раздавались единичные выкрики без особого содержания.
- Изучив полученные данные, мы поняли, что появление чёрных дыр вызвано атаками на другие миры агрессивной неуглеродной расы, использующей неизвестное нам гравитационное оружие, - программист Пажитный всё ещё был смущен, но явно приходил в себя, - И ещё в восемьдесят пятом мы разработали план защиты от такого нападения и начали воплощать его в жизнь, но теперь всё будет зависеть от вас.
Толпа снова загудела, принявшись обсуждать сказанное.
- Скажите, Алексей, что мы можем сделать? - вопрошал программиста Накипелов-Болтунский, в экстазе метаясь по студии, - Это как-то связано с вашей знаменитой игрой?
- Д...да, - снова раскрасневшись, ответил программист - Спутники-генераторы силового поля уже на орбите, они прекрасно функционируют. Также мы разработали магнито-квантовый энерготрон для вращения геометрически верных фигур в условиях чёрных дыр. Но, к сожалению, не существовало компьютерной системы для управления столь сложными расчётами. И сейчас не существует. Однако выход есть. С помощью специального нейроинтерфейса каждый человек может участвовать в управлении энерготроном с помощью самой совершенной вычислительной машины - своего мозга. Нужно всего-то чуть более ста миллионов специалистов, умеющих быстро расчитывать объединение тетрамино в слои. Таким образом мы создадим самую эффективную и производительную систему электронного управления, какую только могло бы представить человечество.
- Но Алексей, где же найти сто миллионов математиков, да ещё и специализирующихся на столь узкой тематике? - Накипелов-Болтунский явно переживал.
- Это не проблема, - спокойно ответил программист, - Наша игра была создана специально для этого и очень помогла, обучив миллионы людей навыкам управления тетрамино. Теперь - и так вовремя! - человечество готово, почти все имеют столь необходимый нам навык!
- Но Алексей, осталась неделя до нападения, что делать, где взять ваши устройства? - запереживал ведущий.
- С завтрашнего утра нейроинтерфейсы можно приобрести в любом магазине электроники, или получить в офисах "Единой России" совершенно бесплатно, - едва заметно скривился в ответ программист.


***
То было лучшее шоу Накипелова-Болтунского. Последовали сотни глупых вопросов, возбуждение толпы, осознание значимости. Но и оно подошло к концу:
- Друзья! В завершении программы благодарю нашего гостя Алексея Пажитного, благодарю всех вас, дорогие зрители в студии и телезрители! С вами в эфире еженедельного ток-шоу "Взаправдашняя правда" был я, его бессменный ведущий, Иннокентий Накипелов-Болтунский! До следующих встреч! - приняв свою самую пафосную позу и ткнув пальцем в камеру, он закончил, - Помни! Получи нейроинтерфейс, вспомни навык, спаси человечество!

Игра

2211 год. В мире царят высокие технологии. Всемирная паутина опутала все сферы человеческой жизнедеятельности. Для упрощения доступа в компьютерную сеть каждому человеку с детства в мозг вживляют чипы. Эти чипы позволяют подключаться к компьютерам и непосредственно, с помощью силы мысли, производить манипуляции в операционных системах.

Мелодичная музыка, наиболее благоприятствующая утреннему пробуждению и настраивающая на работу во благо общества (утверждена на основании исследования № 85740/Z), раздавалась из динамиков, установленных на пригородной станции метро. Станцию заливал голубоватый свет, блистал хром, белоснежный кафель сиял чистотой. Джон Смит324, в своем безупречно выглаженном сером рабочем костюме, говорившем о принадлежности к высокой касте служащих офиса, клерк четвертой категории, стоял, глядя прямо перед собой, в ожидании поезда, который отвезет его к месту работы. Мимо него проходили люди, спешащие по своим делам. Рутинное утро обычного дня.
- Доброе утро, примерные сограждане, - музыка стихла, в воздухе возникли голограммы ведущей утреннего выпуска новостей. – Служба Информирования приветствует Вас!
Джон Смит324 в пол уха слушал, как диктор рассказывал о последних достижениях генной инженерии, о запуске новой станции синтеза кислорода, о сенсационной находке последнего живого воробья.
- Переходим к криминальным новостям, - голос ведущей оставался таким же ровным и доброжелательным. – В последнее время зарегистрировано несколько случаев внезапной смерти пользователей Всемирной паутины. По фактам происшествий ведется расследование. Полицейский департамент советует всем обновить прошивку чипов для предотвращения заражения неопознанными вирусами. И о погоде…
К перрону подошел нужный Смиту324 поезд. Плавно открылись двери. Вместе с другими пассажирами он вошел в вагон. Двадцать минут до требуемой станции, семь минут скорым шагом идти до здания компании, четыре минуты чтобы просканировать чип на входе и доехать на лифте до тридцать второго этажа. Без одной минуты девять Клерк четвертой категории включил свой рабочий терминал. Безупречный работник образцовой компании.

- Смит324, я бы рекомендовал Вам оставить эту привычку, если Вы хотите продолжить столь успешно начатую карьеру, - начальник как всегда строго смотрел на Джона, которого застал на пути в курительную комнату, - Помните, что потакание мелким прихотям может негативно отразиться на Вашем резюме. Но я верю в Вас.
Строгое выражение на лице начальника сменилось дозированной отеческой заботой. Джон быстро кивнул, олицетворяя всей позой полное согласие со словами старшего коллеги, и поспешил дальше. Начальник, усмехнувшись про себя, добродушно проводил его взглядом. «Он - образец примерного гражданина. Хороший работник. Немного сосредоточенности, и он далеко пойдет». Воодушевленный своим великодушием, начальник направился в свой отдельный кабинет, который заслужил долгими годами успешной работы , где погрузился в изучение текущих отчетов.

- А, пришел таки, - на свой манер поприветствовал Джона парень в синем комбинезоне, сидевший в курительной комнате. Смит324 без слов вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку, протянул приятелю.
- Что, Винстон, все сервера сломал? – улыбнулся он работнику службы техподдержки. В офисе, на людях, клерк четвертой категории просто обязан не обращать внимание на вспомогательный персонал. Но здесь все было по другому.
- Еще не успел, вот докурю и можно будет, - Винстон сделал глубокую затяжку.
- Как твои изыскания? Есть что-то новенькое в мою коллекцию?
- Странное хобби у тебя, клерк. Живи да радуйся, а ты доисторические игры разыскиваешь.
- Знаешь, есть в этих примитивных кодах что-то завораживающее. Люди в прошедшие эпохи были столь просты и наивны. И думаю, были счастливее нас. Жизнь была легкой и…
- Вот только не начинай снова свое нытье, - грубо оборвал его техник. Порывшись в бездонных карманах он вытащил кабель, позволявший соединить разъемы их личных чипов. – Есть у меня один раритет. Специально для тебя искал.
Глаза клерка радостно сверкнули. Он активировал подключение.
- Обмен данными успешно завершен. – раздался в ушах сигнал окончания операции.
- Спасибо, - поблагодарит он Винстона. Тот хмыкнул в ответ.
- С тебя пачка сигарет.
- Если вещь будет стоить того, а то я знаю тебя.
- Ой да ладно! Знает он. Иди, иди, а то перестанешь быть примерным гражданином.
Джон махнул ему рукой и поспешил на рабочее место. Ничто не должно было разрушать иллюзию безупречного существования.

Остаток рабочего дня пролетел незаметно. Джон еле дождался чтобы стрелки архаичных часов, которые так любил его начальник, дошли до цифры Шесть. С несвойственной ему поспешностью он в числе первых покинул офис. Опять метро, переполненный вагон, безразличная толпа на улицах. И только войдя в квартиру и закрыв за собой дверь, он смог позволить себе расслабиться. Он сбросил пиджак, через голову стащил белую рубашку, отшвырнул ее в сторону. Убрать можно будет и потом, а сейчас все его мысли были заняты только одним: тестированием новой игры.
Терминал отозвался мягким позвякиванием на подключение хозяина. Перед Джоном засветился синим светом экран. Некоторые предпочитали пользоваться очками или вообще обходиться без условности мониторов, но Джон был традиционалистом.
- Итак, посмотрим. Так… Какое примитивное управление… Инструкция? Хм. Всего лишь? Ну ладно.
Пройдя пару тестовых игр на самом простом уровне и освоившись с механизмом игры, Джон перешел к среднему уровню сложности. Перед глазами подсвечивались пиксели, он радовался как ребенок правильно угаданным полям. Примитивизм захватывал его, стройная логика и алгоритм игры подкупали.
- А что тут еще есть? Хм. Да, я профессионал. Попробуем…
Стало сложнее. Он внимательно анализировал свои ходы, учитывая опыт, полученный в качестве новичка и любителя. И вот остались последние три варианта.
- Как интересно… Вероятность успеха и неудачи приблизительно равны? Надо мыслить логически… Если здесь стоит это, то должно быть…
Он сделал свой выбор, мысленно нажал на клетку. В ответ на экране всплыло окно с надписью: «К сожалению Вы проиграли». Джон расстроено следил, как одна за другой разрываются девяносто восемь раскрытых и одна, девяносто девятая, так и не угаданная мина. Красочно анимированные вспышки покрыли весь экран. «Ну ничего, теперь я лучше усвоил логику игры. И в следующий раз.. Что это? НЕТ!»
Перед глазами поплыли разноцветные пятна, слившееся в одно слепящее пятно. Последнее, что в своей жизни почувствовал Джон Смит324 – это взрыв в голове, превративший его мозг в бесформенную кашу.

В здание морга полицейского управления 80-го округа вошли двое. Они уверенным шагом прошли по длинным и запутанным коридорам, одновременно вошли в комнату судмедэксперта, тучного мужчины в возрасте, только что закончившего вскрытие и сушившего ладони под светом ультрафиолетовой лампы.
- Вы за данными? Отчета пока нет, - проговорил он, пожимая руки пришедшим детективам.
- А предварительные выводы? – спросил один из них, одетый в длинный плащ и широкополую шляпу.
- Что ж. Извольте. Причина смерти – взрыв вживленного чипа. Сканировать его и выявить информацию о последних действиях субъекта не представляется возможным. Что спровоцировало взрыв – неустановлено. Общая картина та же, что и в предыдущих случаях. Подробности вышлю позднее.
- Спасибо и на этом, - ответил второй детектив: чернокожий верзила в цветастом спортивном костюме, со значком полицейского, висевшим на цепочке у него на шее.
Попрощавшись с судмедэкспертом, детективы направились к выходу.
- Я проверил терминал, - сообщил первый. – Ничего подозрительного. Похоже, наш покойный друг увлекался коллекционированием старинных компьютерных игр. Первые издания Дьябло, Варкрафта, Квейка и тому подобного. Просто дух захватывает.
- А ты чего, тоже на подобную чушь подсел? – чернокожий подозрительно посмотрел на напарника.
- Нет, - усмехнулся тот, - сынишка увлекается. Я не особо возражаю, пусть балуется пока есть возможность.
Детективы удалились, обсуждая возможные пути поиска неуловимого убийцы, поставившего на уши всю полицию. Сегодня им предстояло посетить офис компании, выпускающей чипы, и они настраивались на крайне сложный и неприятный разговор. Но с ними был комиссар и ордер на обыск.

Аккуратный белый домик с низеньким дощатым забором. Ровно подстриженный идеально зеленый газон перед домом. У крыльца растет высокий, древний дуб.
Хлопнула входная дверь. Женщина оторвалась от нарезания овощей, попыталась выглянуть в приоткрытую кухонную дверь.
- Билли, это ты?
- Да, мама!
- Мой руки и через пятнадцать минут к столу.
- Хорошо, мама!
Белобрысый мальчик лет одиннадцати легко вбежал по лестнице, ворвался в свою комнату, зашвырнул школьную сумку в угол.
- Билли! Ты переодеваешься?– донесся с низа голос матери.
- Да, мам, сейчас! – мальчик торопливо активировал подключение к терминалу. Он торопился, боясь забыть адрес ссылки, который ему сегодня дали ребята в классе. Вход в сеть, командная строка, знакомые символы.
- Так, вот она, - пробормотал он про себя, скачивая нужную программу. Почти все его одноклассники уже играли в эту игру, а он как всегда отстал от жизни.
- Загрузка файла завершена, - сообщил терминал. Мальчик торопливо запустил программу. Перед ним возникло игровое поле размером девять на девять клеточек. И среди этих закрытых клеточек спряталось десять мин. Он улыбнулся и открыл первую ячейку.

[Critic]

Что наша жизнь?

«Это сдвинуть сюда, так, почему мне на четыре кубика не попадается… Места почти нет, чтобы развернуться. Почему они не могут все время с одинаковой скоростью падать, бесит же?»
- Кто последний? - «Что за корова?»
- За мной будете, - «Ну вот, опять не туда фигура упала, как я теперь ряд соберу?»
- Давно прием начался? Есть врач?
«Что ты от меня хочешь?»
- Да, уже принимает, - «Ага, конечно, так и знала, теперь двигаться надо, место ей уступать. Черт, расселась, дышит она. Кто ж ее оплодотворить то решился? Хотела бы я на него посмотреть. Ну вот, игра закончена. Из-за нее опять начинать заново»
В окно в конце длинного коридора женской консультации заглядывает послеполуденное солнце. На длинной скамейке под кабинетом врача пристроилось четыре женщины. Последняя подошедшая, пухленькая брюнетка с пышной шевелюрой, скрученной в беспорядочный узел, с большим животом, охая и ерзая по скамье, устроилась поудобнее, задев сидящую рядом шатенку средних лет, сжимавшую в руках потрепанную Нокию. Шатенка недовольно покосилась на соседку, сморщила нос, перевела взгляд на экран телефона и нажала на повтор игры.
«Хорошее начало. Стазу три ряда убрала. Везет. Нет. Уже нет. Отчего когда надо эти зигзаги никогда не попадаются? Надо здесь быстро заканчивать и в налоговую. Почему всегда отчеты случаются тогда, когда мне совершенно не до них? А еще эта дура опять вопеть будет, если не успею. Да и пошла она. Со своим кобелем по Турциям разъезжает. Интересно, знает ли он о ее шашнях с нашим айтишником? На молоденьких ее тянет. А те и рады. И почему одним все, а другим ничего?»
Женщина с досадой нажала на кнопку прерывания, с трудом отрываясь от телефона и поднимая голову. Ее соседки, сидящие ближе к двери заветного кабинета, живо что-то обсуждали. До нее донеслись обрывки разговора:
- А она приходит раньше домой, а он там не один…
- Как?
- Да. У нее такой шок был. И это на третьем месяце!
Женщины обмениваются много значительными взглядами.
- Бедняжка. Какой у нее выкидыш это?
«Как же, бедняжка, у вас аж слюнки текут, какая тема для перемывания косточек. Глаза так и светятся. Суки. Обязательно им не в свои дела лезть?»
Скрипнула дверь, из кабинета бочком, пряча на ходу в сумку рецепты, выплыла дородная дама. Надменно окинув взглядом находящихся в коридоре женщин, она степенно направилась к выходу, оставляя за собой шлейф из крайне ядовитых духов.
«Интересно, что же ты тут делала? А? Старые болячки? Хах. И зачем же на себя пол флакона этой отравы выливать? Здесь люди, вообще-то»
Одна из поглощенных беседой дам засуетилась, подхватила свои вещи и исчезла за заветной дверью. Ее бывшая собеседница принялась оглядываться в поисках подходящей жертвы для разговора. Шатенка приняла отсутствующий вид, снова выбирая в меню телефона привычную папку. Загрузка, ожидание, и вновь в стакан падают разноцветные фигурки.
«Прошлая была минут сорок. То есть мне еще не меньше часа ждать. Может прийти завтра? Ну чего себе врать то, ты себя месяц уговаривала. И завтра ты уже никуда не пойдешь. Потому что найдешь тысячу причин этого не делать. Ну же, быстрее, поворачивайся, так! Хух. Успела. И два ряда ушло. А если так… Еще ряд. И еще. Пусто, хорошо, мне так нравится»
- Простите, скок время? – оторвала ее от игры брюнетка. «А у меня такая хорошая партия была. Так все складывалось. Странно. Когда у меня все складывается, обязательно должна заявиться такая вот, и все заканчивается. И остается пустота» Пальцы тем временем привычно нажимали клавиши.
- Без четверти три.
- Ох, спасибочки. А то я совсем упарилась. И малыш толкается, как по часам. Хотите потрогать? Но изжога мучает. А мне такое мамаша посоветовала...
«Этого только не хватало. Корова болтливая»
Шатенка поспешила отвернуться, отрицательно помахала головой, вновь погружаясь в складывание фигурок. Один ряд исчезал за другим. Но вместо исчезнувших квадратиков возникали новые, падая сверху и старательно сводя на нет все усилия по их уничтоженю.
«Странно. Наша жизнь, ее можно описать как Тетрис. Простой алгоритм. Фигурки-события стыкуются одно с другим, исчезая и уступая место другим фигуркам и другим событиям. Темп игры и темп жизни с каждой секундой все убыстряется. Но рано или поздно фигурок и событий становится слишком много, они валятся на тебя с огромной скоростью, ты не успеваешь их рассортировать, среагировать должным образом и тонешь под их грузом. И наступает конец игры. Или конец жизни»
К кабинету подошла молодая пара. Она явно волновалась, он нежно держал ее за руку, успокаивая.
- Да не переживай так. Все будет хорошо, это один из лучших докторов. Мне его посоветовали.
- Точно?
- Ну конечно, глупая.
- Ты так обо мне заботишься.
«Дура. Чего лыбишься? Думаешь, что он такой хороший прям навсегда? Ага. Щас. Стоит тебе сделать что-то не так, и поминай как звали эту его заботу и участие»
Пальцы с коротко подстриженными ногтями, без колец, продолжали управлять падающими фигурами, двигая их вправо и влево, вертя в разные стороны и заботливо укладывая на дно стакана.
«Если бы и в жизни все было так просто: повернул фигурку другим боком, и все сложилось. Только всегда что-то мешает. А скорее кто-то. И сколько там можно сидеть?»
По коридору, стуча каблуками, пролетела блондинка в обтягивающих тощий зад блестящих штанах и короткой курточке, едва прикрывавшей подтянутый живот. Она, не глядя на очередь, деловито распахнула дверь и впорхнула внутрь.
«О. Очередная потаскушка заявилась. И как таким все прощают? Или, как говаривал классик, побольше цинизма, людям это нравится. Сучка крашенная».
Дверь вновь открылась, выпуская блондинку. Шатенка с удовлетворением отметила про себя, что вид у нее уже далеко не такой самоуверенный, как был до посещения кабинета. За ней вышла и женщина из очереди. Кивнув своей приятельнице, которая как раз входила в кабинет, она перешла в другую очередь, и, быстро освоившись в ней, через минуту уже что-то обсуждала с соседками.
«Умеют же некоторые быстро адаптироваться». Шатенка посмеивалась про себя, продолжая уничтожать ряды клеточек. Блондинка медленно опустилась рядом с ней.
- Вот урод, - возмущенно заговорила она. – Я же сказала, только с презервативом. А он заладил: я так не чувствую, мне не в кайф. И чего я его, дура, послушала? Терпеть не могу гонорею лечить. Опять месяц никого не приведешь. А вы чего уставились? – последняя фраза была адресована счастливой парочке, которая с выражением легкого шока смотрела на разглагольствующую блондинку. Она усмехнулась, подошла к молодым людям.
- Ааа! – заорала она, резко вскинув руки вверх. Те отпрянули, на лицах отразилась смесь гадливости и презрения. Блондинка довольно хмыкнула, развернулась и удалилась прочь, гордо покачивая бедрами. Парочка принялась горячо перешептываться.
«В конце концов это не мое дело. Ух ты. Сразу две штуки по четыре кубика подряд. Здорово. И как раз вовремя».
Дверь опять скрипнула. Шатенка резко вскинула голову, выключая телефон и пряча его в сумку. «Вот и моя очередь. Как дико. Чертовски дико. Он бросил меня, не сказав ни слова, просто исчез в один день. Мог бы объяснить, я бы все поняла. Сколько я звонила ему, сколько сообщений отправила… А в ответ тишина. Так, возьми себя в руки. Главное не подавать вида».
- Добрый день, проходите пожалуйста. На что жалуетесь?
Белоснежный кабинет. Опрятная медсестра. Врач с профессионально вежливым выражением лица. И большая фотография на его столе. Мужчина, женщина и пара очаровательных малышек в нарядных платьицах.
Она смотрела ему в глаза. Он оставался спокойным, словно не было года безумства, страсти и нежности. Будто он совершенно чужой ей человек. Ее ноги стали ватными, горло свел спазм.
- Простите, я видимо ошиблась кабинетом.
- С каждым может случиться, - его голос звучал ровно и бесстрастно.
Она аккуратно закрыла за собой дверь, прошла к выходу. Хотелось плакать, но она знала, что не может себе позволить этого. Когда-нибудь потом, как всегда одиноко, на крохотной кухоньке, сверкающей идеальной чистотой, в обнимку с полупустой бутылкой вина она отпустит свои чувства, устраивая очередные поминки очередной любви. Но не сейчас.
«Эта игра закончена. Пора начинать новую»

Офис

Открылась дверь, и в небольшую приемную впорхнула крохотная очаровательная блондинка в строгом деловом костюме. Она опасливо покосилась на массивные двери, ведущие в святая святых компании, положила сумку на стол, поудобнее устроила свою попку в кресле и нажала на кнопку, включая компьютер.
«Слава богу, не заметил. Но я ведь совсем на чуть-чуть опоздала. Подумаешь, пол часа… И вообще! В городе пробки»
Зашипел селектор, из которого раздался голос босса:
- Ларочка. Будте любезны чашечку кофе!
- Да, Эмануил Гедеонович!
Ларочка щелкнула по выключателю кофейного аппарата. Он начал пыхтеть, шуметь и издавать прочие звуки, сообщающие о начале его работы. Ларочка задумчиво подперла щеку, привычным движением зашла в меню игр, выбрала Косынку.
«Так. Посмотрим, что тут есть. Неплохое начало… Зинка из бухгалтерии сказала, что в торговом центре распродажа, может те сапожки поехать купить? Кого бы мне напрячь из мальчиков?» Самой платить за дорогостоящий предмет одежды Ларочка не привыкла, посему мысленно принялась перебирать кавалеров, способных на такой в высшей степени рыцарский поступок, одновременно перекладывая карты, снося красное на черное и пытаясь отыскать требуемые карты.
«Опять не осталось ходов? Плохой расклад. Ну ничего!» Ларочка была полна оптимизма, запуская новую игру.
- Ларочка. Где мой кофе? – настойчиво напомнил о себе селектор.
- Уже несу!
«Почему не сделалось кофе? А! Воды не было!» Окрыленная этим открытием девушка долила в кофеварку требуемую порцию воды и нажала на кнопку. Пока она в очередной раз фыркала, пытаясь приготовить напиток, Ларочка вернулась к картам.
«Почему последний туз так с трудом находится все время? Это так расстраивает»
В приемную вошла женщина средних лет с аккуратно уложенными русыми волосами, в длинной юбке и белой блузе, державшая в руках большую папку. На ее груди была приколота большая золотая брошь. При виде нее, секретарша напряглась, быстро переключила экран на заранее предусмотрительно открытую почтовую программу и приняла вид страшной занятости. Женщина подошла ближе.
- Лариса Васильевна, Эмануил Гедеонович у себя?
- Да, Антонина Прохоровна.
Женщина выжидательно смотрела на притихшую Ларочку.
- Ну? - помогла она секретарше справиться с паузой.
- Сейчас узнаю, сможет ли он Вас принять, - пролепетала та, - Эмануил Гедеонович, к вам…
Но женщина не стала дожидаться ответа, решительно дернула дверь на себя и скрылась в кабинете генерального директора. Ларочка облегченно перевела дух.
«Вроде не засекла. Жуткая баба. Не удивительно, что ее муж бросил»
На какое-то время можно было расслабиться, и она опять вернулась к пасьянсу, который упорно не хотел сходиться. Карты сменяли одна другую, но пасьянс упорно не сходился.
- Ларочка! Кофе! – в голос из селектора вкралась нотка раздражения. Секретарша, крайне чувствительная к перепадам настроения своего босса, встрепенулась и решительно посмотрела на аппарат, никак не желавший варить требуемый напиток.
«Так. В розетку он включен, мне Володя в позапрошлый раз объяснил, воду я налила. Что же с ним не в порядке то?» Она сморщила хорошенький носик, нахмурила ровные (не зря столько денег на косметолога потратила) бровки. Потом решительно потянулась к трубке внутреннего телефона.
- Володя? Да. Это я. Володенька! Будь так любезен, подойди ко мне, у меня опять кофеварка не работает. Только это срочно … Ну брось ты эту базу, она и пол часа назад не работала, а тут работы на пять минуточек, пожалуйста! Ничего с финансистами не станется, подумаешь, отчет они не запустят. Он и так этот отчет все время с опозданием делают. Ну так что? Идешь? Вот спасибочки! Жду!
Своим длинным пальчиком с ровно накрашенным ногтиком, она нажала на кнопочку, прерывая разговор. Придет он, никуда не денется! Прибежит как миленький. Весь офис помнил, как пол года назад, когда Ларочка только появилась в офисе, Володя, местный компьютерный царь и бог, краснел и смущался, при виде девушки. Она же изредка одаривала почитателя благожелательной улыбкой. Так что сомнений в том, что представитель отдела информационных технологий явится на первый зов, у нее двже не возникало.
- Ну что тебя? – Володя, с как всегда растрепанной шевелюрой, стоял перед секретаршей. Она царственно повела в сторону кофеварки. Он быстро подошел к злосчастному аппарату, открыл боковой контейнер.
- Это – отсек для мусора. Запомни пожалуйста, - медленно, словно втолковывая что-то ребенку пояснял он девушке, которая с огромным удивлением следила за его манипуляциями. - И его чистить надо. Периодически.
Он вставил контейнер на место, нажал на кнопку. В чашку полилось горячее кофе.
- Ой, Володенька, спасибо тебе огромное! Даже не знаю, что я бы без тебя делала! – щебетала Ларочка, быстро собирая на поднос чашки, печенье, сахарницу и сливки. Володя галантно придержал дверь в кабинет босса, пока секретарша осторожно заносила туда грозящее расплескаться кофе.
Воспользовавшись временным отсутствием девушки, Володя быстро подсел к компьютеру, взял в руки мышку. «Она опять Косынку мучает? Хм. Посмотрим на успехи. Так… Сыграно игр… Сколько? Она вообще работает? Выиграно… ТРИ??? Я так понимаю, что это те три игры, когда я показывал как играть. Ладно. Увеличим количество побед» парень довольно усмехнулся и живо начал передвигать карты.
Когда Ларочка вернулась за свое рабочее место, приемная была пуста.
«Мог бы и дождаться», - обиженно надула она губки. Взгляд ее упал на монитор. На нем рассыпались карты из собранных колод, знаменуя сошедшийся пасьянс.
«А как это? Оно что, само сложилось?» - изумлению девушки не было предела. Она медленно опустилась в свое кресло, взяла в руки мышку, задумчво поводила ее из стороны в сторону, потом вздохнула и запустила новую игру.

- Серега. С тебя пиво! – сообщил Володя напарнику, возвращаясь в свой закуток, заполненный старыми принтерами, мониторами, системным блоками, спутанными проводами и прочими ежедневными атрибутам работы Отдела Информационных технологий. Несколько контрастировал с царящим бардаком стоящий в углу на специальной тумбочке большой аквариум с плававшими в нем упитанными разноцветными рыбками. Молодой человек с гладко выбритой головой оторвался от клавиатуры и повернулся к вошедшему.
- Она что, умудрилась ни разу в Косынку не выиграть?
- А то!
- Блондинка, такая блондинка… Она же тебе нравилась!
- Было дело. Она играла в эту идиотскую игрушку для бабушек и детишек дошкольного возраста, а я как дурак просиживал сутками в офисе, настраивая для нее отчеты, сортируя с помощью фильтров почту и выполняя фактически ее работу. А в итоге получал исключительно «Валодя! Ты такой УМНЫЙ!» Достало.
В дверь тихонько постучали.
- Открыто! – прокричал Сергей.
- Че ж так орать то? – нахмурится Володя. В дверь робко вошла миловидная девушка: невысокая, с каштановыми волосами, падавшими на плечи. Она остановилась в проходе, нерешительно посмотрела на стоявшего у двери Володю. Сергей хмыкнул и вернулся к работе.
- Меня прислали за таблицами… - заговорила она, заглядывая в глаза стоящего рядом с ней молодого человека. Володя осторожно взял ее за руку, девушка вспыхнула, отвела взгляд.
- Вечером как условились? – прошептал он. Она чуть заметно кивнула, сжала его ладонь, потом приподнялась на носочках, чмокнула ошалевшего от неожиданности компьютерщика в щеку и вылетела вон из комнаты.
- Ну вы и обнаглели! Пойди, килограмм лимонов съешь, рожа сильно довольная – не оборачиваясь прокомментировал Сергей.
- Ты лучше работу заканчивай! – проворчал Володя.

А в приемной тем временем продолжалось эпохальное противостояние Ларочки и упорно не желавшей складываться Косынки.

[Critic]

III Литературный турнир: Тема "Парадокс!"

Победитель!. Разрывая Парадокс. Автор Egus

Женщина. Она сидела на вершине холма Мидир, кутаясь в плащ из перьев и лоскутков. Была она не молодой, не старой, не уродиной и не красавицей. Она сидела на осклизлом бревне и протягивала бледные руки к костерку.
- Холодно сегодня. – вздохнула она и посмотрела на меня. – Не желаешь погреться у костра бедной нищенки, воин?
- Почему нет? А только сдаётся мне, что не нищенка ты, а сида Бомэйн Что из под холма Мидир. Не так ли?
- Может быть. А мне сдаётся, что ты и есть Дугал Мак Тир, по прозванию saighdear saor-thoileach, ”воин-доброволец”. Зачем же пожаловал в мою глухомань столь знаменитый воин? Или перевелись на земле Эйрэ достойные тебя подвиги?
Я взбежал по влажной траве на самую вершину Мидира и замер в шаге от неё.
- Истинно так. Я – Сайгхдиар. Трижды девять раз участвовал я в битвах, трижды девять врагов победил в каждой из них и трижды девять ран нанесли мне…
- Удивительный вы народ, годэлы! – рассмеялась Бомэйн. – Так любить число «двадцать семь»… так зачем же пришёл ты к моему холму, Сайгхдиар? Что нужно великому воину от слабой старухи?
- Сиды слабыми не бывают. – качнул я головой. – И старыми тоже. Дошло до меня, что там, под твоим холмом, время может течь назад или же замирать на месте.
- Как и под всеми полыми холмами Эйрэ. Немного же их осталось…
- Дай мне пройти через твой холм, Бомэйн! – вскричал я. – я хочу вернуться в прошлое!
- И что же послужило тому причиной? – странные кошачьи глаза уставились на меня, проникая сквозь плоть и прожигая самое душу. – А впрочем… вижу. Деву с кожей белой как молоко нетельной коровы. С губами, алыми как сама кровь. Глаза, сиявшие, что твои изумруды. И волосы цвета старого золота.
- Имоэн… душу мою сдавило раскалёнными клещами памяти, в глазах предательски защипало.
- Ты не успел в тот раз, не так ли? Тебя не было рядом и умерла, погибла златокудрая Имоэн… причина достойная, воин, да только молви: по какому такому праву должна я пустить тебя в свой холм?
- Кровь сидов течёт в моих жилах. – твёрдо ответил я бессмертной.
- Как и у половины славных витязей Эйрэ, не так ли? – снова смеётся Бомэйн. – А в тебе кроме крови моего народа так же есть примесь крови Фир Болг и даже проклятых фоморов. Нет, Сайгхдиар, не пущу я тебя в свой холм.
- Тогда войду я туда по праву Силы! – с последним словом кожа на моём предплечье рвётся и окровавленное кривое лезвие замирает в опасной близости от шеи Бомэйн. – Будь ты сидом, фомором или самим распятым богом римлян – никто не выживет от удара этих клинков!
- Когти Морриган? Вижу, Великая Ворона Смерти была к тебе благосклонна, воин. Очень благосклонна. Что же, пойдём. Увидишь мой холм изнутри.

Внутри Мидир был гораздо обширнее, чем снаружи. Пещера была, по меньшей мере, в три моих роста высотой и во все стороны расходились коридоры, пропадая во тьме. В самой же пещере было светло, ибо играли под сводом колдовские огоньки.
- Каждый из коридоров – это свой поток времени, Сайгхдиар. Первое Испытание будет – Испытание Разума. Найти ты должен коридор, что в тот отрезок времени ведёт, где ждёт тебя прекрасная Имоэн! – последние слова сида пропела дивным голосом, и, сбросив плащ, преобразилась. Была она теперь стройна как стебелёк, с кожей сияющей чистотой снега, с серебряными волосами, в которых заблудились и остались звёзды. На вид ей нельзя было дать больше семнадцати лет, но в глазах её темнела глубина веков.
- Понял ли ты меня, Дугал?
- Что тут непонятного, прекрасная сида? – усмехнулся я. – тоже мне – Испытание. Нечто не вижу я коридора, по которому должен идти. Он ведь для меня светится словно весь, тогда как остальные ведут во тьму. Если все твои Испытания так просты…
- Не все. Но первое ты с честью выдержал. Так иди же теперь по этому коридору, и готовься – по дороге тебя ждёт Испытание Силы.
Не желая терять времени, я двинулся по коридору времени. Вокруг меня дивно менялись картины, словно шёл я не в узком тоннеле, а по огромному полю. Вот воздвигается замок, а стоит сделать шаг вперёд – осыпаются развалины. Там где кипел жизнью большой город – одни руины. Мимо меня проходили призраки, странно одетые, странно говорящие. А потом… потом вместо них передо мной возникла колонна вооружённых воинов.
«Они не призраки, Сайгхдиар. Это и есть твоё второе Испытание. Лучшие из лучших воинов всех времён мира должны задержать тебя любым способом. Не повернёшь ли ты, воин?» - раздался голос Бомэйн в моей голове. Я лишь тряхнул ей, прогоняя чары, и усилием воли извлёк оба когтя Великой Морриган из рук. Я надвигался на бойцов сиды, а она теперь не уговаривала, а только нашёптывала названия сих славных дружин.
- Воины древней Спарты и царя Леонида. Македонцы Александра Великого. Римские легионеры. Рыцари-крестоносцы. Чудо-богатыри Суворова и Старая Гвардия Императора Бонопарта. Коммандос, Альфа, рэйнджеры квадранта девять. Все самые лучшие.
- Среди них нет… фениев! – прокричал я и бросился на моих врагов. Я не проходил обучение у Великой Скатах, я не могу бросить копьё из-под воды двумя пальцами ноги так, чтобы оно подбило птицу в небе, но сейчас… сейчас они стояли между мной и Имоэн. А значит – должны были умереть. Сначала они встретили меня ливнем стрел, маленьких свинцовых ядер и огненными шариками из своего оружия. Но во мне уже кипела моя кровь сидов, и я смеялся и плясал свой танец смерти, уворачиваясь от их бесконечно медленных снарядов. Я добежал до первых рядов и кровь сидов сменилась кровью Фир Болг, тех самых, кому копьями когда-то служили столетние дубы. Я разрывал моих врагов на части, вместе с доспехами и долгими щитами, ломал железо и кости и шёл вперёд по телам. А потом… потом взяла верх кровь фоморов, наследие Балора Злого Глаза и под моим взглядом оставшиеся воины немедленно умерли. Второе Испытание кончилось.
А передо мной из воздуха соткалась фигурка Бомэйн.
- Ты воистину велик, воин. Но молви, неужели же я настолько хуже твоей Имоэн? Или я горбата? А может хрома? Нечто нет в тебе желания возлечь со мной, Дугал?
- Трижды девять раз прослывёт лгуном тот, кто не скажет, что ты прекрасна, Бомэйн. Но со смертью Имоэн в душе моей возникла дыра, кою не заполнят умелые и ласковые руки других дев.
- Ты и это Испытание прошёл! Испытание Верности! – сида в отчаянии заломила руки. – Но я не могу, не могу помочь тебе!
- Что это значит? Я выполнил все условия, но ты мне отказываешь? – я снова извлёк когти и угрожающе надвинулся на сиду.
- Будь на то моя воля, ты бы встретился со своей любимой… но это Единственное, что ты не сможешь сделать попав в прошлое! Всему виной Парадокс…
- Па-ра-доксис? Кто это? Злой друид, что захватил тебя в свои чары, прекрасная? Скажи где он живёт и я принесу тебе его по частям!
- Ах, если бы, воин… для того, чтобы найти меня, пройти испытания и попасть в прошлое тебе первопричиной послужила смерть Имоэн. Поэтому если ты изменишь это прошлое и она не умрёт, у тебя – того тебя, из прошлого, не будет причины искать меня, а значит ты не попадёшь в прошлое и не спасёшь её. Это сложно объяснить, тем более по твоим меркам до рождения Эйнштейна ещё более тысячи лет. Прими как данность – ты можешь изменить в прошлом всё что угодно, кроме смерти своей Имоэн!
Плечи мои поникли и надежда оставила сердце. И когда чёрная ярость почти заволокла сознание, раздался весёлый мужской голос.
- А я так не думаю!
Неведомо откуда возник парень, молодой на вид, стройный и длинноногий, кутающийся в зелёный плащ с капюшоном и при ходьбе опирающийся на лёгкое копьё. Он быстро подошёл к нам и стоял, улыбаясь.
- Кто ты? Кто ты такой? – его улыбка вызвала во мне новый приступ ярости, да как он смеет так веселиться?!
- Луг Великий… - Бомэйн рядом со мной опустилась на колени.
- Он самый! - Парень кивнул, и сбросил капюшон. И тогда я тоже опустился на одно колено. Потому что стоять при взгляде на Верховного Короля сидов не в силах человеческих. Ибо если Бомэйн была просто красивее любой из смертных, Луг превосходил её так же, как Бомэйн превосходила жабу из болота.
- Встань, Сайгхдиар. – властно, но тепло произнёс Король. – Негоже великому воину преклонять колено перед кем-либо, кроме своей дамы. Как я и сказал, ты выполнил все Испытания. А значит – долг честных сидов помочь тебе.
- Луг, но как?! – не сдержалась Бомэйн. – Ты ведь сам знаешь…
- Знаю, Дочь Сына моего Сына. Всё знаю. И вот что скажу: есть способ обойти парадокс. Для этого, Дугал Мак Тир, я отправлю в нужное тебе время не твою физическую оболочку. Но лишь память твою, то что делает тебя – тобой. Там она сольётся с памятью тебя из прошлого. И так ты сможешь спасти свою любимую.
- Великий Король… - только и смог я произнести, склоняясь в низком поклоне. – Но скажи мне, как так вышло, что ты, кто говорят, погиб в бою сотни лет назад говоришь сейчас с нами и почему ты решил мне помочь?
- Время для сидов идёт не как для вас. Скорее, под нашими холмами мы вне его. Для тебя – Луг умер столетия назад, для меня – прадед твоего прадеда ещё даже не родился. А почему решил помочь? Ты напомнил мне Кухулина, Дугал. Подобно Величайшему из героев Эйрэ у тебя тоже всё те же три недостатка: слишком молод, слишком смел и слишком красив. - Луг улыбнулся, давая понять, что шутит. – как я и говорил, ты прошёл Испытания. А кому как не Королю следить за тем, чтобы Туата Де Даннан не нарушали своего слова.
Луг поднял руки над головой и сложил ладони. Потом начал медленно разводить, а между ними возникла маленькая радуга. Радуга росла, и вот под её мостом я уже мог видеть жемчужное сияние.
- Торопись, Дугал! И помни, что ты должен сделать. Будь рядом и спаси свою Имоэн!

Когда Дугал Мак Тир исчез в арке, Бомэйн в упор посмотрела на Короля.
- И всё же… почему?
- Мы Туата Де Даннан, Дочь Сына моего Сына. Мы держим своё слово. И потом… когда человек действительно готов на всё ради своей любви, он разорвёт любые цепи, заставит Солнце вставать на западе, отменит законы физики и, Само Время побежит перед ним в ужасе. Так говорил мне мой друг Альберт Эйнштейн когда-то за чаем.
- Сам Эйнштейн? – улыбнулась сида. – Он точно что-то такое говорил?
- Говорил или скажет или мог бы сказать. Нет Судьбы, и нет записанной Истории, нет Прошлого и Будущего, лишь непрерывное, постоянно меняющееся Настоящее! И вот это-то – настоящий Парадокс!

Записка на столе

Я пишу эти строки и знаю – он там, позади меня, сидит на стуле и сверлит мне затылок своими нахальными глазами. Мне это не нравится, но ничего другого не остается, я вздыхаю, и пишу дальше свою предсмертную записку.
Хм, мне немного страшно, хотя это глупость, никакая это не смерть – это жизнь, новая, лучшая жизнь. И все-таки, я боюсь того, что случится, когда я допишу это письмо и еще больше, я боюсь, что мне поверят. Пусть для тебя, мой читатель, это останется очередной выдумкой, которая не имеет ни малейшего отношения к правде. Отнесись к ней легко, но… но все же, я молю тебя, прочитай мою историю до конца, потому что это последнее, что останется после меня.
Я не знаю что на самом деле случилось, и почему произошло то что уже произошло и произойдет скоро. Единственное что приходит мне в голову, это как пару часов назад, соседка попросила меня поменять пару розеток в ее квартире. Сразу скажу – я ни на что от нее не рассчитывал, мы хорошие друзья, но не более того. В общем, я поднялся к ней в квартиру. Ключей от распределительного щитка у меня не было, так что, выключать свет я не стал, понадеявшись на простую осторожность. Обычной отверткой я снял крышку, или как там ее называют, потом освободил провода из зажимов. И тут произошло это. Оба провода задели отвертку, их замкнуло. Послышался громкий треск, свет моргнул, меня ослепила вспышка света. Меня самого почти не задело – жутко болел палец, покраснел сильно, но все норм. Я успокоил прибежавшую Аню, что все хорошо, и быстренько доделал все что надо было. После этого и началась эта штука, вернее продолжилась, потому что она и до этого была… нет, до этого она и была и не была. И сейчас я не уверен что она есть, просто когда я пришел домой, то увидел…
Себя. Я увидел себя. Знакомые глаза, скулы, трехдневная щетина и кривая ухмылка. Только теперь, глядя на себя со стороны, я понял, почему матери так не нравится эта кривая ухмылка – она выглядит фальшиво. И она на самом деле фальшивая – моя жалкая попытка уподобиться анимешным героям, показаться загадочным.
Я молча открыл дверь и пропустил себя вперед. Он, то есть я, прошел внутрь и наклонившись, расстегнул сандалии и разувшись, прошел в… я не знаю как сказать – наверно нашу комнату. Если комната раньше была моей, то теперь она и его тоже. Хотя это глупость – он и я – мы не два разных, мы одно и то же… наверно.
Я сидел в комнате, и молча смотрел друг на друга. Я не знал какие вопросы можно задавать самому себе, и до сих пор не знаю. Откуда я взялся и что дальше – я и так знал, просто понял, когда встретился с собой глазами.
Вы когда-нибудь мечтали изменить в себе что-нибудь? Убрать жирок, добавить мышц, стать привлекательнее, умнее, сильнее, выше, быстрее? Не знаю, может вы и наделены от природы всем что хотели бы видеть в себе, но мне не так повезло. Я всегда, с детства хотел что-нибудь в себе исправить, и вовсе не потому что я себя не люблю. Просто, как и любому мальчишке, мне хотелось быть «как этот актер, спортсмен, ученый, персонаж фильма» чтобы мной все восхищались, чтобы у меня было много денег. Усилий прилагать не хотелось, все должно было прийти по мановению волшебной палочки. Быть может, эта мечта «стать лучше» сохранилась во мне и по сей день. Хотя… в преддверии небытия, надо говорить правду, так что выложу все как есть – эта мечта осталась со мной и по сей день. И видя как другие делают то, на что я не способен, я желаю уметь делать все то же самое, чем бы это ни было.
И эта мечта сбылась – сегодня, полчаса назад. я встретил себя в подъезде, но это был другой Я. Я который не только хотел, но и мог стать «лучше» мог стать «как другие». Но Я могу сделать все это, только при одном условии:
я должен исчезнуть чтобы Я занял свое место.
Не знаю, исчезну ли я навсегда или … я не знаю, просто не знаю и все!!!
Простите, я сорвался. В общем – Я сказал, мне что я растворюсь в своем новом Я. таким образом, моя мечта исполнится – я стану Я.
С одной стороны, я мечтал об этом всю жизнь. С другой сторой, я боюсь, что я перестану быть собой, и останется только Я.
Но это уже не имеет значения. я соглашусь стать Я, иного не дано. Я перестану заходить на форум, потому что это не дает пользы, Я стану ходить в спортзал чтобы накачать мышцы – знакомый тренер предлагал ходить в его зал бесплатно, Я начну писать одну научную работу за другой, Я буду более настойчив, умен, обаятелен. Я стану королем жизни, только для этого я исчезну.
я пишу все это, чтобы хоть как то оправдаться перед вами за то что случится. И еще я хочу чтобы вы запомнили меня таким, какой я сейчас – до того как я стал Я.
я слышу как Я поднимаюсь с кресла. Сейчас все закончится. Прощайте.
Искренне Ваш, я.

Варфоломеевская ночь

1.В подсобке охраны царили полумрак и тишина, нарушаемые лишь приглушенным гудением работающих операционных машин да бледным светом,исходящим от многочисленных мониторов камер безопасности.На одном из них–типовой коридор, частичка бесконечного лабиринта бетона и пластика ,и идущая по нему девушка.Момент наступил неожиданно -и зафиксировать его мог бы лишь одинокий охранник комплекса -если бы не спал, положившись на безотказную систему безопасности.По системным блокам будто бы прошла незримая волна горячего воздуха,на мгновение убив все звуки в комнате.Миг -и будто ничего и не происходило…Вот только девушки на мониторе камеры больше не было.Сервер послушно проигрывал для записи картинку с этой же камеры в течении дня,заботливо вырезая случайных прохожих.Коридора Л3-Л2 для электронных систем слежения на ближайший час более не существовало.Охранник беспокойно вздохнул во сне.Полумрак и тишина.
2.Сара с детства привыкла полагаться на предчувствие-так уж получилось,что невероятная интуиция была чуть ли не единственным наследством,оставшимся ей от родителей.Вот и сейчас она явно чувствовала-что то идёт не так.Не объяснить,но просто что то не в порядке.Странное чувство-как будто за тобой наблюдают.Точнее,странно испытывать этот неожиданный приступ паранойи в правительственном оборонном комплексе,нашпигованном следящей электроникой.Естественно,что тут записывается каждый её шаг…
С этими успокаивающими себя мыслями Сара шагнула за поворот.До лаборатории биохимиков-конечной точки её пути-оставалось перейти небольшой подвесной стеклянный коридор,соединяющий два лабораторных комплекса на высоте примерно 30 метров над землёй.И вполне естественно,что предчувствие в очередной раз не обмануло девушку-на середине широкого коридора прислонившись к стеклу стоял человек.»Техник?-мелькнуло в сознании Сары-нет,глупости.Весь обслуживающий персонал разошелся по домам,сейчас в комплексе лишь несколько ночных дежурных да пара энтузиастов от науки,готовых пожертвовать куда большим ради своей работы,нежели просто ночным отдыхом.На лаборанта или учёного он тоже не очень похож-мужчина,одет в неприметный тёмный плащ,скрывающий фигуру,простые ботинки.Цвет кожи чёрный…У нас не было темнокожих учёных,ни одного-это точно».
Все эти мысли пронеслись в голове девушки за те несколько секунд,пока она преодолевала разделяющее её и странного мужчину.»-Господи,да что со мной?Я как с цепи сорвалась,что это за приступы паранойи?Успокойся,милая.Три бессонные ночи подряд дают о себе знать.Зато сейчас формула вируса наконец то закончена-вот ты и волнуешься,неся на финальные тесты детище последних трёх лет своей безвылазной жизни в лаборатории.Никто тебя не съест».Заметно расслабившись,она прошла по коридору мимо незнакомца-он,кажется,даже не обратил на неё никакого внимания.Мужчина остался за спиной-шаг,еще шаг.Механический щелчок-звук взводимого пистолетного затвора.
Тело Сары отреагировало как учили,абсолютно автономно.Возможно,она и успела понять,что происходит,когдя рефлексы бросили её тело в невероятном прыжке назад,отталкиваясь ногой от зеркальной стены,поворачиваясь в воздухе и выбивая оружие из рук незадачливого агрессора.Уж он то точно понять ничего не успел-очень немногие люди способны на такие трюки и на такую скорость.Например,прошедшие усиленную боевую подготовку и многолетний стаж в войсках специального назначения.В данном случае,прошлое Сары сыграло ей на пользу.Звук удара о пол пистолета слился со звуком удара тела о стеклянную стену-всё было кончено,потребовался один короткий удар.Мужчина не был профессиональным наёмником,равно как и сколь либо тренированным физически человеком-он мешком повалился на пол,дав девушке время сомкнуть руки на его горле.
-Я сдаюсь,спокойнее-голос человека был тих,но он всё же мог говорить-а Сара готова была поклясться,что пережала его горло.Она чуть ослабила захват и,дотянувшись до пистолета,приставила его ко лбу незнакомца.Кольт,армейского образца.Один выстрел из такого переполошил бы весь комплекс-хотя у неё действительно шансов немного было бы,калибр впечатляет.
-Встать-Сара медленно отдалилась от противника,держа его на прицеле.Тот медленно поднялся и устало привалился к стеклянной стене так,что на его лицо стало возможно разглядеть-девушка была готова поклясться,что уже где то видела его видела.
-Руки…-начала фразу девушка,но незнакомец тихим голосом прервал её-Хорошая реакция,Сара.Впрочем,меньшего от бывшего оперативника MARSOC я и не ожидал.Опусти оружие,оно тебе не понадобится,уверяю.-Почему вы напали на меня?-Сара крепко сжимала рукоять пистолета в руках,только дернется-и он покойник.Противник,как ни странно,»дергаться» не спешил.Он вообще не спешил что либо делать-просто сел на пол и,внимательно наблюдал за ней.-У меня не было другого выхода.-Это-не более чем моя обязанность-Девушке показалось,или в тоне её собеседника проскочила…тоска?-Я не понимаю…-Хорошо,я расскажу тебе.Прости,я видимо всё же должен сделать для тебя это…удовлетворить твоё любопытство-Человек поднял голову и начал говорить-однотонно,не сбиваясь на интонации и знаки препинания,сухо и машинно подавая текст.
-Человечество,со своей неистребимой агрессией к себе подобным,всегда представляло наибольшую опасность в первую очередь для самого себя.И эволюционировать,качественно двигаться вперед огромными прыжками человеческая наука способна ради одной единственной цели-выживания.Это вторая главная загадка вашей науки-выживание человека до нынешних пор в условиях постоянного противодействия себе подобным.Проще говоря-как вы все друг друга до сих пор не сожрали,как пауки в банке?Но не важно.Первой же загадкой,неусмиримым конём для вас навсегда осталось Время.Люди не понимают ценности времени,равно как и не умеют его использовать,подчинять себе...
Саре казалось,что она сошла с ума.Она стоит посредине стеклянного перехода на высоте десятого этажа,направляя пистолет в незнакомца,который только что пытался её убить,и слушает какие то его бредни?Но прервать странного мужчину она не могла-что то внутри замерло,вслушиваясь в каждое его слово,страшась пропустить хоть крупицу информации.
-Нынешняя современность-такая,какой она тебе известна,закончила своё существование в октябре 1962 года.Полномасштабный военный конфликт со свободным применением ядерного и термоядерного оружия в течении недели сократил население Земли до 10 процентов от своего первоначального показателя-не более 600 тысяч человек пережили очень того года.Самые крупные государства были уничтожены,флора и фауна выжжены подчистую,научный прогресс прочно встал на месте,а смертность среди людей превысила рождаемость в десятки раз.Началась Ядерная Зима,для человечества это означало медленное и неотвратимое вымирание,агонию некогда большого и сильного тела.Счёт жизни переживших холокост в убежищах шёл на месяца.Именно в такие моменты истории проявляется истинная сущность адаптивной эволюции человечества.Государственных ведомств и научных институтов больше не существовало-и все разработки попали в руки энтузиастов,которые не опустили руки и не сдались.Стив Джобс ,малоизвестный американский инженер,в течении двух месяцев на основе исследовательских данных,полученных из окружающей среды умирающей планеты,сумел построить первый в мире программируемый модуль искусственного интеллекта КМ-1 «Медичи». Стив Возняк,базируясь на многолетних опытах и экспериментах совершенно секретных государственных институтов,к началу 1963 году создал первый в мире образец темпоральной бомбы-устройства,мешающего слои реальности и времени.Вместе,располагая полными и ставшими всем абсолютно бесполезными техническими ресурсами Земли,они создали в крупнейшем из убежищ Северной Америки,Авалоне,гигантский самообучаемый суперкомпьютер-”Catherine”,который был поставлен во главе проекта «Реквием».В течении шести последующих лет,пока проект набирал начальную энергетическую мощность и собирал информацию для тестового запуска,население Земли сократилось до 0.01% человек от первоначального уровня,рассредоточенных по всей планете.В Авалоне не осталось никого.В соответствии с программой,23 октября 1968 года в 12.00 был произведен пробный запуск основного реактора,после чего с помощью массовых направленных взрывов темпоральных бомб было нарушено течение времени в общем потоке,произведено подключение к точке» 1.32Gh10-87-41/%g88»,соответствующей аналоговой линии администрации президента США Джона Кеннеди на момент октября 1962 года,после чего одним пакетом были переданы данные наблюдений за последние шесть лет работы внешних наблюдательных систем комплекса.Течении времени было стабилизировано в 12.30,после чего развитие истории пошло по совершенно иному руслу.Вычислительные и производственные комплексы Авалона были практически неисчерпаемы-так что Катерина начала медленный процесс модернизации,усиливая аспекты собственной производительности и собирая дальнейшую и более полную информацию о человеческой цивилизации.Например,ей удалось совместить покров темпоральной бомбы с зондом,получив универсальное средство сбора информации сквозь пространственно-временной поток.Задача машины была чёткой-«не допустить уничтожения человечества»-это были последние строчки,внесённые в программный код Стивом Джобсом.Начальной точкой мониторинга за человеческим обществом стал 1962 год.В течении последующих 50 лет были предотвращены 10 локальных и 1 глобальный военный конфликт.На настоящий момент времени,в 2118 году,производственный ресурс проекта «Реквием» подошел к концу,реакторы более не способны производить энергию,так что после длительного анализа временной ленты было решено произвести последнее вмешательство перед отключением,прервав все потенциально опасные вероятностные линии.Вирус «Т»,разработчиком которого является Сара Блекстер,способен привести к массовому распространению эпидемии «кровавого бешенства» к 2020 году,вследствии чего признан потенциально опасным.Требуется блокирование вируса и создателя…
За мгновение до того,как нажать на курок,Сара успела понять,кого ей напоминает этот человек-чуть постаревший и подряхлевший экс-президент Соединённых Штатов Америки,Барак Обама.Действительно ли это был он,почему девушка приняла эту достойную сумасшедшего речь за чистую правду-узнать нам не дано.С ритмичными хлопками пистолет начал выплёвывать пулю за пулей в странного человека перед Сарой…и он буквально растаял в воздухе.К сожалению,стеклянные стены и пол коридора подобной нематериальностью похвастаться не могли-и лишь падая вниз,в манящую темноту,Сара закричала.Впрочем,этот мазок шума в царстве тишины очень быстро оборвался.А в это мгновение сервер лабораторного комплекса,получив команду извне,послушно начал стирать журнал исследований доктора Сары Дж.Блекстре за последние три года.Всё было кончено буквально через несколько секунд.
3.В разбитом коридоре,в опасной близости от края пропасти возник образ мужчины в тёмном плаще.Последние разработки Катерины основывались на оптических технологиях-и сейчас спутник послушно транслировал мощный цифровой сигнал,пришедший из неизвестного источника,в заданную точку.Увеличить агрессию цели и уменьшить мозговую активность и инстинкт самосохранения тоже оказалось несложно-достаточно было запустить небольшую циклическую визуальную программу-невидимку на её компьютере,пока она работала.
Мужчина,назвавший себя Катериной Медичи,поднял голову и посмотрел на небо.Полнолуние,оставалось еще 6 часов до рассвета-и 150 целей,разбросанных по всему миру.Сегодня эти люди должны закончить своё существование ради безопасности Человечества.Это следовало из последней записи Создателя Катерины.Это было одним из её догматов.Это стало её последней работой перед тем,как отключатся защитные зонды и Авалон,её неприступная крепость,будет сметён всесокрушающим валом Времени.Да станет так.
Мужчина бросил еще один взгляд на сияющий диск полной луны и прошептал:-Какое же всё таки нелепое существование.Будь у меня чуть больше времени…И лишь вольный ветер мог уловить неподдельную грусть в его голосе.Человек растворился в воздухе.
Варфоломеевская Ночь началась.

Кот из дома, мыши в пляс

Сон мне снится
Вот те на
Гроб среди квартиры
На мои похорона
Съехались вампиры…

Стандартная девятиэтажка в спальном микрорайоне. Бабульки, сидящие не лавочке перед подъездом. На дверях подъезда повязан белый траурный платок. В распахнутые двери мимо бабулек проходят скорбно одетые личности.
- Смотри, Ильинична, а твой сосед, он чего, шпиёном был?
- С чего ты это взяла, Федотовна?
- Дак завсегда он какой-то подозрительный был. Уходил вечером, домой только с рассветом возвращался. А тут еще и гляди ка, какие личности шмыгають? Небось дружки его.
- А чего шпиён то?
- А я фильм смотрела. Мериканский. Там усе шпиёны завсегда в чёрном ходили! И очки от солнца с черными стеклами. Прям как у этих.
- А бог его знает, соседушка. Упокой господи его душу!
Старушки набожно перекрестились, возведя подслеповатые глаза к небу, и вернулись к обсуждению более насущных проблем: например почему Володька сбрил усы.

- Кхм. Объявляю торжественное собрание по поводу празднования кончины нашего дорогого Дика -охотника на вампиров открытым! – Председатель – пожилой сухощавый вампир в белоснежной рубашке и безупречном траурном фраке, стоявший у изголовья гроба с телом усопшего, отложил папку с приготовленной заранее речью и взял бокал из рук очаровательной обнаженной упырицы, разносившей напитки.
- Шампанское! Сегодня только шампанское!
- А кровь? – возмутился толстяк с нездорового цвета одутловатым лицом – глава клана Северных Земель, специально прибывший на похороны своего давнего противника.
- Всему свое время, почтеннейший Гробовски, вкусное на третье. И не переживайте за качество продукта, наш уважаемый соратник, - Председатель кивнул в сторону притаившегося в углу городского патологоанатома, своего давнего информатора и неизменного поставщика свежей крови,- сделал все, для того, чтобы кровь не свернулась. Так что все будет в лучшем виде.
- Ну если так, то ладно, - просипел толстяк. – За смерть!
- За смерть! – проревела сотня глоток. В крохотной однокомнатной квартирке охотника на вампиров собрался весь цвет вампирского общества. Виновник торжества скромно лежал молчаливым образом в дорогом дубовом гробу. Руки его, обычно сжимавшие рукоять меча или револьвер с неизменными разрывными серебряными пулями, сейчас мирно покоились на груди. А вокруг расположились вампиры, всех цветов, оттенков, разных кланов и группировок. В обычной жизни они с удовольствием перегрызли бы друг другу глотки, но общее счастье их объединило.
- Какой милашка! – зеленоволосая вампирица, возглавлявшая отряд боевых вампиров-байкеров, нежно погладила мертвую щеку охотника.
- Руки убери! – прошипела негритянка с короткими выбеленными волосами в ярко-розовом бикини и белых ажурных чулках, обнажая остренькие белоснежные клыки. Она входила в конкурирующую байкерам группировку стритрейсеров – Я первая хочу ему сонную артерию прокусить.
- Девочки, не ссорьтесь. – Миролюбиво произнес Председатель. – Тут около пяти литров крови. На всех должно хватить.
Вампирицы дружно замолчали. Спорить в присутствии Великого Магистра, Прародителя, Первооснователя, самого Влада Цепеша им категорически не хотелось, да и не рекомендовалось, во избежание. Он покровительственно улыбнулся, глядя на их испуганные лица, поправил золотое пенсне и сделал знак, прося тишины. Вампиры умолкли.
По знаку Председателя почетный караул из вурдалаков вытянулся по стойке Смирно. Повисла гробовая, в чем-то даже загробная тишина. Председатель откашлялся, поправил листы дорогой бумаги ручной работы:
- Дорогие мои… - тут он запнулся, осматривая разношерстную компанию, - неживые и немёртвые! В этот радостный для нас день, мы провожаем наконец-то в последний путь, гори он в Аду, всем нам хорошо знакомого, Дика.
Стены небольшой типовой квартиры типового панельного дома содрогнулись от всеобщий рева возмущения. Председатель с трудом утихомирил коллег по кровососущему бизнесу.
- Успокойтесь, дети мои. Я понимаю ваши чувства, но будем уважать соседей покойного! По крайней мере до тех пор, пока мы не закончим с главным блюдом, - он торжественно улыбнулся, указывая на мертвого охотника. Вампиры нехотя смолкли. Председатель счел, что можно продолжать выступление.
- Сколько крови нам, фигурально выражаясь, выпил этот без сомнения достойный и примечательный образчик своего вида. Сколько наших дорогих собратьев никогда уже не почувствуют ветер, наполняющий их кожаные крылья, не ощутят на зубах вкус девственной кожи, не подставит свою кожу под целительный свет Луны…
Истеричного вида дамочка в черном длинном платье с совершенно белым лицом, длинными распущенными смоляно-черными волосами и ярко алыми губами, одна из королевских вампиров с Туманного Альбиона, истерично зарыдала, уткнувшись в грудь зомби.
- Успокойтесь, дорогая Эмма. Мы разделяем Ваше горе и Вашу утрату…
- Этот… Этот… - она так и не смогла договорить предложение, вновь изойдясь в истерике. Окружающие покачали головами. Печальная история семейства Эмо, почти полностью уничтоженных во время дерзкого налета Дика и его банды охотников на вампиров, была ночным кошмаром для всех кровососущих. Эмма тогда выжила по чистой случайности: её лечили от меланхолии в одном из дорогих закрытых пансионатов, так даже по меркам её не слишком весёлого семейства она была слишком меланхолична.
- Вы вырываете мне сердце! – картинно вскрикнул Председатель, приложив руку с длинными наманикюренными ногтями к своей груди, - Вы ведите её кто-нибудь на свежий воздух!
Упыри засуетились, торопясь выполнить указание Председателя.
- Вырвите ей сердце и доставьте мне, и пожалуйста, без соли и без лука. Только лимонный сок. Немного, - тихо добавил он своему ассистенту, спешащему вслед за рыдающей Эммой. Тот понимающе кивнул и скрылся с глаз шефа.
Когда наконец суматоха улеглась, Председатель скорбно покачал головой и продолжил.
- Сколько усилий было приложено, чтобы остановить безжалостного убийцу… Сколько административного ресурса было в этом задействовано…Сколько засад ему было устроено… Сколько ядов мы ему подсыпали… Наши лучшие умы сбились с ног, рук, лап, хвостов и прочих конечностей в поисках адекватного средства для его изничтожения. И что же? Ирония судьбы – он умирает, подавившись косточкой рыбы. Какая досадная, нелепая смерть! Совершенно недостойная такого достойного человека!
- А рыба была случайно не из-под Фукусимы? – перебил его давешний толстяк. – А то мне его еще есть, а у меня от радиации несварение начинается, плохо радиация из моего организма выходит. Тонкая у меня организация у организма, чувственная! Потом пол года одними девственницами придется питаться, а где сейчас найдешь девственниц? Дефицитный товар, однако.
- Не извольте беспокоиться, Гробовски. Рыба была из Припяти. Проверенно. Радиации нет.
- Это вы мне о Чернобыле расскажите! Да я после ликвидаторов думал крылья отброшу! У меня даже клыки вывалились. Видите! Протезы пришлось вставлять.
Всем присутствующим были немедленно продемонстрированы алмазные протезы клыков Гробовского. Председатель недовольно сморщил нос «Вот пройдоха. Обставил меня. Надо и себе такие зубы заказать. С дополнительной заточкой и кровоотводящими канавками». Он скрипнул платиновыми челюстями и громко зашелестел листами бумаги. Все смолкли и обратили имеющиеся органы чувств на своего предводителя.
- Возрадуемся же, родные и близкие существа мои! В мире стало немного темнее и беспокойнее после его ухода в мир иной. Проклянем же его чистую душу и отведаем кровушки, заупокой тех, кто безвременно пал от его руки, серебряной пули или осинового кола!
Председателю передали ритуальный нож с волнообразным лезвием. Он торжественно взял его двумя руками, вознес над головой:
- Дьявол, не для себя стараюсь, для всех стараюсь! – молитвенно воскликнул он, готовясь нанести финальный удар по шее покойника, но что-то в насторожило умудренного старого вампира. Он замер, нахмурившись глядя на руки мертвого охотника.
- Это кольцо… Почему оно у него на пальце? – его беспокойство нарастало. Он слишком хорошо знал этот серебряный перстень, скрывавший в себе один из самых страшных для вампиров артефактов – Меч-Разрушитель.
- Простите? Что? – недоуменно загалдели помощники. Хладное нутро Председателя похолодело до температуры ниже абсолютного нуля. Он всё еще стоял, нависая над охотником, с поднятыми руками. И в этот страшный миг всей нечистью проклятый Дик открыл свои пронзительно голубые глаза и весело подмигнул вампиру.
- АААААААААААА!!!!!!!!!!!!! – истошно завопил Председатель, но было поздно. Ярко запылал огненный меч в умелых руках. Раздался оглушительный взрыв.

- Васька, ты на такое дело шла, могла бы и нижнее белье натянуть, - невысокий парень с тяжелым боевым арбалетом в руках выговаривал девицу в коротюсенькой кожаной юбке, кожаном же корсете, особо не сдерживающим пышную грудь и открывающем соблазнительный животик, и в высоких ботфортах на острых каблуках-шпильках. Она лениво поглаживала тяжелое и с виду весьма громоздкое оружие, сочетавшее в себе гранатомёт, пулемет и огнемет. В ответ на реплику парня она оттопырила средний палец, демонстрируя длинный ноготь, накрашенный черным лаком.
- Пошел ты. Мне так свободнее.
Диалог происходил на крыше панельного дома, где в некой квартире на девятом этаже, расположенной строго под ними, проходило прощание с телом покойного. Кроме этих двоих, на крыше сидел здоровенный бритый налысо мужчина, на вид лет под сорок, с рельефными мышцами, выступавшими из-под футболки. Он был увешан разнообразным вооружением, разобрать функциональное назначение некоторых образцов которого даже при наличии ста граммов не представлялось возможным. Спиной к вентиляционной трубе прислонился их четвертый спутник: тощий юноша в очках. Его оружие скрывалось под широким белым халатом, который был на него явно великоват.
- Что он так долго? – здоровяк нетерпеливо поглядывал на часы. – Эй, Химик! Ты ничего не перехимичил?
- Никак нет, - бойко ответил очкастый. – Дозировка рассчитана точно. Смотрите. Три, два, один…
Дом потряс взрыв. Парень с арбалетом вскочил на ноги:
- Сигнал! К бою!
Здоровяк нажал на кнопку детонатора. Крыша под ними взорвалась и летучий отряд охотников на вампиров свалился на головы растерянных и мечущихся кровососов. В клубах пыли, поднятой взрывом, ярко сверкало огненное лезвие Меча-Разрушителя.

- Ну что, ребята, - весело произнес Дик - охотник на вампиров, в миру Дмитрий Пуговкин, - считаю проведенную операцию успешной.
Он обозревал руины своей бывшей квартиры. В углу догорал последний труп вампира, уничтоженного в ходе спецоперации.
- А ты, Химик, ты ничего! Считай, тест пройден. Добро пожаловать в команду, - широко улыбнулся он очкастому парню в белом халате. Тот осторожно поправил треснувшие очки.
- Нам повезло, что мой, ныне покойный шеф, - он указал на кучку пепла, бывшую некогда патологоанатомом, - поручил все приготовления мне. Ну а дальше – дело техники.
Вдалеке завыли сирены. Прибывали пожарные, следом за ними спешили и растревоженные служители правопорядка.
- Уходим крышами, - распорядился Дик. Через дыру в потолке на крышу перебросили несколько крюков с привязанными к ним веревками, и члены отряда живо начали подниматься наверх. Бросив последний взгляд на квартиру и решив, что часть денег из гонорара надо будет перевести на счет родного ЖЭКа, он скрылся в дыре.
- А гроб был хорош!

Выбор

Лишь острые камни виднелись внизу огромного обрыва, над которыми висел молодой парень в некогда белой футболке и грязных растрепанных шортах. Его держал немолодой уже светловолосый мужчина в видавшей лучшие времена ветровке с пятнами крови на рукавах и лацканах.
- Держись Максим – натужно проговорил мужчина, вцепившись в парня стальной хваткой. – Держись, я говорю!
Молодой парень, которому только пошел двадцать второй год с грустью посмотрел на мужчину.
- Отпустите меня Сергей – его карие глаза с грустью и с легким осуждением смотрели на своего спасителя. – Ты же понимаешь, что так будет лучше.
- Ты совсем, что ли охренел?! - голос Сергея дрожал от напряжения, долго он так не протянет, вес парня как будто увеличивался с каждой секундой, тогда как силы неумолимо таяли. – Наверняка есть другой выход! Мы знаем теперь всё, мы сможем это предотвратить.
Парень печально улыбнулся и разжал пальцы, сжатые до этого вокруг запястья Сергея только подсознательным инстинктом, взбунтовавшимся против решения Максима, но и он, в конце концов, уступил.
-Бл***! – выкрикнул Сергей, успевший в последнее мгновение перехватить Максима второй рукой. – Да держись же ты, наконец, сукин сын!
- Уже ничего не изменить. Семена будущего разрушения уже во мне. Еще несколько лет и вы уже ничего не сможете сделать. Ни ты, ни весь мир – Максим говорил спокойно, давно смирившись со своей судьбой.
- Мы найдем способ. Мы подключим лучших генетиков. Все еще можно исправить Макс, поверь мне, прошу – капли пота текли по лицу Сергея, неприятно щипав множественные царапины на лбу и щеках. – Я ведь не зря проделал такой путь. Я хотел спасти тебя. Не превращай мой поступок в непоправимую ошибку. Прошу тебя.
- Прости меня Сергей. Мне… все еще трудно поверить, что ты мой внук, ведь у меня еще даже не было женщины и уже не будет. Но я благодарен, что ты мне все рассказал. Я понял, что так будет лучше. Виктор Леонидович рассказал мне, что у вас, скорее всего ничего не получится.
- Ты убиваешь не только себя, но и меня и свою, еще даже не родившуюся дочь и правнуков. С тобой исчезнет весь твой род. Одумайся, черт тебя дери! Ты всегда был сильным человеком, всегда. Дай нам шанс.
- Нет, Сергей… Я был слабым человеком, раз позволил всему этому произойти. На моих руках, смерть большей части человечества. Это не может, не должно случиться вновь. Времени не осталось. Ты и ученые сделали все что смогли. Спасибо тебе и прощай.
Молодой парень уперся ногами, и с силой оттолкнувшись от камня, ринулся вниз.
Его падение сопровождал обреченный крик пожилого мужчины, который в скором времени оборвался, так как кричать было больше некому.

***

Местные новости.

- Сегодня спасателями МЧС был обнаружен труп Кручинского Максима Игоревича 1989 года рождения, который две недели назад ушёл из дома и не вернулся. Как нам сообщили в следственном комитете при Прокуратуре Свердловского района, основная версия случившегося – несчастный случай. Однако по данному делу еще ведется разбирательство – Диктор на мгновение опустил взгляд на стол. – Далее в выпуске мы расскажем о незаконной демонстрации прошедшей сегодня у здания администрации…

При распределении мест работ был использован ГСЧ

[Critic]

IV Литературный турнир: Тема "Осада Крепости"

Паранойя.

«…Молчит дозор на дальнем берегу,
Молчит Иуда на своем суку…» - Тихие, прерывистые фразы песни каплями тонут в океане синеющего сумрака. На онемевших губах пузырится кровь.

«Что может дать тебе закон?
Грех.
Желаний спрятанных огонь.
Грех…» - Горечь улыбки-оскала в последний раз искривляет иссеченную свежими порезами маску лица. Замирающие, нетвердые шаги несут полуживое тело по трубе перехода. Неважно куда.

«Влечет убогих за собой
Они слепы и я слепой...» – В глубине переплетения коридоров и нагромождения уровней падает предохранительная скоба. Яркая вспышка слизывает очередной сектор космической станции. Далеко внизу декомпрессия корежит и выворачивает переборки. Волна вибраций мелкой дрожью проникает в тело, в кости, в мозг. База наполняется громыхающими стуками, скрежетом и нервирующими стонами на грани слышимости. Число, обнаруженных биодатчиками живых существ, резко падает и начинает медленно таять. Кровь булькает в гортани и тягуче стекает по подбородку…
Мертвые хоронят своих мертвецов.

«Борзые спят среди дремотных трав,
И нам с тобою наплевать на страх…» - Рота вражеского спецназа на борту старой, пустующей конструкции продолжает игру со смертью. Реквием предсмертных воплей эхом мечется по радиоканалам и резко исчезает в холоде вакуума. Тризна для изначально обреченного человека.

«Ведь это правда, что души нет
И каждый может погасить свет» - В памяти всплывают видения тех, кого он предал. Изувеченные тела, пустующие глазницы, злобные оскалы сжигаемых отчаянием людей. Ночные кошмары здесь, в темноте обесточенного коридора, стоят в полный рост. Слезы ярости и безумия смешиваются с кровью. Заложник судьбы и обстоятельств, переставший быть человеком, проглатывает рвущийся полу-вой полу-стон. Вязкая, горькая слюна стекает из широко раскрытого в немом крике рта. Побелевшие глаза жалобно смотрят в бесконечность. Покинуть тело, вырваться из его греха, умереть. Все что угодно! Лишь бы эта жизнь оказалась дурным сном, мороком, миражом. Ее просто не было! Его не было!!!

«Не верить никому и никогда
Не дожидаться страшного суда» - Избитое тело дрожит от неосязаемой боли. До прыжка в христианский ад одно движение руки. Чистая, бесследная смерть в вихре пламени аннигиляции. Хриплое дыхание в звенящей тишине заглушает стук собственного сердца. Он слишком долго задержался в этом неправильном, дурацком мире. Слишком долго. «Все осколки льда не растопит ни одна звезда».

Два тугих хлопка, два звука падения тела, истерический вопль улетающего в шахту человека. Звуки, расколовшие тишину, готовы снова поколебать зыбкое равновесие рассудка искалеченной души.
***
Тяжелые лепестковые пули шипящим роем пролетели в считаных сантиметрах от головы, привлекая внимание к закованной в по-змеиному чешуйчатую броню фигуре. Сердце дает сбой. Адреналин наполняет кровь. Инстинкты берут контроль. Сознание на автомате начинает анализ ситуации. Нет больше никакой истерии. Снова нет боли, мыслей, переживаний. Покой в центре зарождающейся бури. Глаз урагана слепящей ярости.
- Вот так гораздо лучше, правда, ведь? А то легенда, ревешь тут, как ребенок, и как ты только в последний путь собрался в таком виде, а? Кстати, корпораты кончились. Можешь расслабиться и послушать меня вни-ма-тель-но. Эй, бронированная башка, я ведь к тебе обращаюсь. Ау, ты там есть или нет? Страаааанно… – возникало стойкое ощущение, что обладательница бархатного высокого голоса, подойдет, постучит по голове, и долго будет прислушиваться, не постучит ли кто оттуда в ответ.
- Ты… вообще кто? – Темные медвяные глаза завораживали плескавшимся в них огнем неподдельного яростного безумия. - Единственное, что можно было разглядеть за забралом шлема. Такое знакомое и приятное безумие на грани бешенства и умопомешательства.
- А, да, да, да. Отлично. Сколько пальцев на руке? - она помахала перед лицом ладонью с вытянутыми указательным и средним пальцами.
- Два. – Мозг, сбитый с толку этой фантасмагорией, пытался продолжить анализ обстановки, пользуясь возникшей передышкой.
- Тебя по голове сильно били? На руке у человека пять пальцев. Приходи в себя быстрее дело у меня к тебе. – И уже совсем не веселым, усталым и пустым голосом добавила - Я иду до с в о е г о конца и прошу твоей по-мо-щи в этом. Договорились, нет?
Где-то в базовом устройстве мироздания явно происходила фатальная ошибка.
- Кто ты? – атака пристально взгляда огненных глаз взлетела на бастионы логики, все больше и больше собирая на себе рассеянное в глубинах вечной тоски внимание.
- Надо же, оказывается вполне живое мясо, по-своему е**нутое, но живое. Миром вот внешним интересуется. Да не таращься ты так! У меня отходняк просто, чичас выговорюсь и успокоюсь. Как же я устала за тобой гоняться, если бы ты знал.
Пол начал медленно уходить из-под ног. Голова кружилась, во рту чувствовались шершавая саднящая сухость и металлический привкус крови. Две чаши весов судьбы. Незавершенная миссия ради тех, кому он самим своим существованием, секретными знаниями нес угрозу. Или же фантомный долг совести. Черная кошка в темной комнате, посреди бескрайней ночи.
- Что… что ты там говорила насчет помощи.. ответной помощи.. мне?
- Полная и беспрецедентная. Ты ж заочно записан в мою армию. «Освободительная армия от долб**бизма», а? Эй, тебе что, название не нравится? А вот ССТР то сто процентные долб**бы. Так что, затея эта тебе покатит. Насчет ответной помощи… Расскажи мне, что за х**ня тогда произошла. Два года назад. Давай жги. Я жуть как люблю странные истории с подвохом и мне жуть как интересно, какой бл*ди я обязана грузом в сотни мертвецов. Моих мертвецов. – В ее голосе прорезалась горечь, спазм перехватил дыхание. Слезы не покатились по щекам густым родниковым ручьем, только глаза на посеревшем лице вспыхнули нечеловеческим, адским огнем, прожигающим все на своем пути.
- Сотни мертвецов… тогда же под раздачу… только не говори… два психа на одной разваливающейся посудине…
- Ну, теперь то ты мне веришь? А то мне тут ляльку из себя изображать немного поднадоело. И ни-хре-на не понять, толи ты кнопку взрывателя нажмешь, толи нет. Кроме того Долга меня ничего не интересует. Он мне всю душу выпил. Я каждый день, словно в лаве горю с содранной кожей. В остальном же, в твоем полном рас-по-ря-же-ни-и можешь хоть раком пользовать до конца света…
- С содранной кожей? Ладно, хочешь… я поделюсь с тобой с в о е й болью?
***
Серо-белые небоскребы поблескивали полимерными стеклами. Тянулись изо всех сил в небеса, величественные и молчаливые в своей гордыни. На узких ухоженных улочках, уютных своими маленькими утопающими в зелени сквериками и кафешками в столь ранний час не было ни души. Солнце только начало восходить, заливая светлым маревом окружающее пространство. Звенящая тишина и чистый прохладный воздух. Поливочные роботы разбрызгивали влагу, смывали городскую пыль, увлажняли островки настоящей черноземной почвы.
Кровь, веерами брызг вносила диссонанс в светлые, умиротворяющие тона стен здания, обосновавшегося в центре небольшого делового городка на побережье Средиземноморья. Ошметки плоти, оторванные конечности устилали коридоры одного из координационных центров Альянса. Топот тяжелых бронированных ботинок бойцов спец батальона, подстегивал биение сердца, напоминал, как быстро утекает драгоценное время.
- Второй периметр взят! Системщики остановили виртуальную атаку. Продолжаем в темпе.
- Внутренний лифт, ведущий в подземелья. Присобачить вакуумную бомбу и отстрелить тросы. Самим не лезть, глупые потери особенно теперь нам не нужны. Всем перегруппироваться. Что с «Зодиаком»? - с внешним спокойствием спросил Рас Альхаге. Лишь самые близкие люди знали, что это равнодушие не маска, а сама суть безумного генерала. Глубокое разочарование мизантропа, легкий психоз и всеобъемлющая тягучая ненависть ко всему миру, включая самого себя, были вторым, активным уровнем психики самого веселого и добродушного человека оперативного командования. Стоило только наступить на неведомую душевную рану, и он мог со спокойной улыбкой убивать своих, чужих, матерей, детей, разрушать могилы предков и вырезать целые кланы без остатка. Рас никогда не переходил этот порог, сознательно удерживая себя на грани. Но только не сегодня. Сегодня можно было все. День был последним, а в рай он никогда не верил, только в градации злобности ада, которые и то зависели от закалки и характера человека.
Где-то далеко в небо уходили спасательные корабли. На борту звездолетов находились миллионы наземных сотрудников корпорации «Космос» и их семьи. Смертники «Зодиака», обеспечивали безопасность и бесследность исчезновения. С земли их забирать не планировалось. По завершении миссии высшее оперативное командование полным составом совершит ритуальное самоубийство. Рядовой и младший офицерский состав разбежится по планете, если повезет. Об этом они пока еще не знают.
- В полной (Censored)е, патрон. Настоящая мясорубка. ССТР запросили помощь Альянса. Единственное что сейчас удерживает их от преследования кораблей - самоубийственность действий объединенной группировки, да и еще разрозненные подразделения «Диктата» в тылу что-то вз**енили нафиг.
- У них всегда были хорошие файерволлы, особенно антиводород. Пятиминутная готовность! Режим тишины! Уйдем отрывом на восемь-семнадцать! – Голос наливался звенящей яростью и напряжением. Что-то было не так. Или вообще все. Хитрый, изворотливый разум выискивал бреши и неточности в поведении врага, в логике событий, ожидал подвоха. «Зондировал вечность», как однажды назвал это параноидальное состояние его координатор. Буквально на днях рухнул весь «Третий проект». Рухнул сразу всеми сетевыми сегментами и чуть не прихватил с собой в могилу корпорации-сателлиты условно называемые «Космос» и «Диктат». Даже предательство не могло привести к столь быстрому и окончательному поражению. Оставалась надежда, что корабли уйдут на заранее подготовленные базы, спрячутся в самых неожиданных уголках солнечной системы. Рано или поздно у них получится разобраться в скачанной по резервным линиям связи документации «прорывных технологий». И только тогда можно вернуться грозной силой, уничтожить диктатуру транснациональных корпораций, погрузивших Землю во мрак и мерзость неосредневековья. Если и не построить рай на земле, то помочь человечеству выжить. «Диктат» не даст потом зажравшемуся дешевой энергией и материальными благами населению, исполненному властными амбициями разорвать себя в клочья. А «Космос»… мы влияем на космос, космос влияет на нас. Не обязательно искать в этом угрозу. В специфических ситуациях и обстоятельствах люди меняются радикально. Ответственность. Космос учит ответственности в первую очередь. Навыки выживания, ускорение реакции, нестандартность мышления вторичны. Так планировалось. А теперь внезапно возникшая угроза «рухнула» «троечку» и спецназ «Космоса» с изрядной ненавистью и желчью делится со всеми желающими той самой нестандартностью мышления.
Через час Альхаге воспользуется передышкой и тихо утечет с линии фронта вместе с остатками своей дивизии решать одну интересную задачку.
Через два часа скрипя зубами от бешенства, он пошлет матом по открытому каналу Регула и всех остальных. Дезертирует с поля боя, нарушит приказ, подставит под угрозу спасение многих жизней и возможно шанс на выживание всего человечества.
Через пять часов, продолжая идти по следу чего-то до невозможности невероятного, он прикроется остатками собственной группы как щитом и выскользнет из ловушки вместе с координатором. Акраб лишится рассудка, потеряет остатки человеческого. Неудавшееся покушение на своего командира завершится садистским самоубийством.
« Мы все проклинаем тебя..» - последние слова друга будут сводить Раса с ума до конца его дней. От генерала останется только сочащееся ядом переживаний и невысказанной болью разорванное сердце.
***

- Жив или мертв. Не имеет никакого значения. Мои знания несут гибель всему, что своей кровью защищали миллионы людей на протяжении полувека. Мое незнание обрекает их на провал. – Слова из медленных отрывистых фраз ворохом опадающих листьев тонули в тишине лоскутов призрачного света Земли. Хриплый голос прерывался судорогами спазмов. На посеревшем лице, среди сгладившихся, ставших невыразительными черт лица ярко светились внутренней неостановимой силой глаза. Два провала ведущих в зазеркалье души. Бездна агонии рассудка, опыт безостановочного выживания, иное видение течения событий и их причин. Человек - ветхий замок, оставленный посреди испаряющихся ядом кислотных болот. Гарнизон давно мертв, и только в темноте новолуния видно - на его бастионах продолжают нести изначально бессмысленную вахту призраки проклятого, истоптанного скверной места. Присутствие потусторонней, чужой силы за гранью яви и сна.
- Два года прошло. Единственный кто сможет что-то сделать - ты. Не переживай, мой хребет справится и с этой ношей. Все о чем я прошу - лишь довериться мне. Если так будет удобнее, знаешь, я реквизирую тебя как оружие или дорогостоящую технику.
- Вопрос доверия. В него упирается все. Ты действительно собираешься что-то делать с этим дерьмом, и я не против повоевать еще немного. – Бездна темных серых глаз осматривает приподнятые ладони. На них кровь сотен и тысяч человек. - За всю историю наемники никогда не приносили ничего хорошего. Даже твоя месть, эта жажда в состоянии помешать мыслить здраво, возможно тебе предложат что-то большее или в результате поисков полученная информация вынудит нас поубивать друг друга.
- Я в с е г д а относилась к предательству особо. Наверное, поэтому здесь в таком бл*дском состоянии и нахожусь. Али наоборот, благодаря, а не вопреки все еще дышу и приемлемо соображаю.
- Ты умная девочка, но сознательно упускаешь и такой вариант - волей или неволей я своими руками… еще и этих… мертвецов… бл*ть. Я могу быть первопричиной уничтожения подразделения очень хитрых наемников. Как вариант.
- Не ссы камрад, тогда мы сами заигрались. Залезли куда не надо. Прямо в один из оперативных серверов ССТР. Другого выхода не было. Ваши придурки творили такое… этакое, просто слов нет. Без этих данных вообще нельзя было спастись. А нас осознанно бросили в пекло. Зачем, почему? Для чего?
- Хочешь выйти на истинных заказчиков через суть заказа? Завершить миссию? - пустой голос старался не выражать никаких эмоций.
- Ох, как был зло*бучей бл*дью так им и остался. Прокс, завали хлеборезку. Х*й с ними с задачами наемников. Они люди, которых я вырастила своей волей, и были мне как дети. Именно поэтому я хочу начать мстить жестко подло и гадко как это в свое время умели только ты и я.
- Я брежу? Чертова контузия, ты кажется.. – щелчок, и шлем легко отделился. Густая грива темно рыжих подстриженных волос водопадом залила лицо, оставив только обнаженную бешеную ухмылку-полуоскал. Холодная дрожь прошла сквозь кости.
- Ну, кто-то пообещал меня однажды в**бать в особо циничной форме, а потом посадить на кол и еще раз в**бать, хих… давай руку «Бывший»… давненько я мечтала вот так лицом к лицу с тобой встретится… да только теперь не повоевать как встарь, м?
- Чертовски рад тебя видеть св*лочь ненаглядная. Вот ты какой. Сет. Могу ли я…
- можешь… – и вместе с этим она утопила его растаявшие сомнения в долгом поцелуе.
В холодном переходе умирающей станции сидели, прислонившись головами, обняв друг друга два самых опасных человека уходящего десятилетия. Два человека уважение которых друг к другу переросло однажды в нечто большее чем вражески-дружеская привязанность. Они сидели и каждый думал о том, что так и не произнес.
***
«Тертий проект зарвался. Соединив различные направления развития, они невольно создали Бога. Обычного мифического божка с силой управлять реальностью и меркнущим, раскалывающимся сознанием. Душа иного мира попавшая в ловушку. Сетевые технологии. Коллективный разум. Эмпатия. А в итоге вышло полное дерьмо. Предвидело ли то существо, чем все может обернуться. А может его боль диктовала свой ход действий. Громкий хлопок закрывающейся за беглецом двери. - Смерть многих людей и всего, что было создано за полвека. Но технологии надежно сохранены «Космосом». Что произойдет, когда они вернутся на землю. Конец света? И что мне теперь делать? Где искать выход продолжающегося кошмара?
***
Его голова приятной тяжестью давила на грудь. Размеренное дыхание долгожданного настоящего сна. Нелегко было отважиться последовать за этой ходячей мясорубкой. Непросто было привлечь его внимание и удержать на грани. Помогли старые техногенные наработки «Диктата». И теперь тот, ради которого в движение пришли могучие силы был буквально в ее руках. За-человек и старый враг или друг. Одна душа на двоих. Тяжелый случай, разделенный линией баррикад.
То, что «Третий проект» развалился достаточно своеобразным способом, встряхнуло, считавшихся пропавшими, старичков проекта Второго. Кто мог знать, что это не шутки и не легенды. Еще один рухнувший проект, остановившийся в тупике своего развития. Потому его и свернули сами участники. – Уже не люди, еще не демоны. Несчастные существа, зависшие на краю своего беспомощного всесилия.
« - Сет, ты сама все прекрасно понимаешь. Да, это пи*дец с моей стороны, просить тебя вытащить его. Он разрушил твою жизнь. Единственный проконсул из командиров легионов. Ты помнишь, почему его называют «Бывший» - внезапно уничтожить собственную, даже не восставшую армию и действовать лишь малой группой преданных маньяков. Неслыханной гордыней мы все считали это. Но на полигоне он действовал более чем успешно. И представь, искал Нас. Чувствовал что-то, подозревал. Его выдавили на самый край, благодаря лишь твоим стараниям. И в критический момент он достал из кармана этот Шестой легион. За полтора года, что вы играли в салочки, он сделал из простых солдат элиту. И пох*рил, все за пару дней. Революционер е**ть его через колено. Все что я могу сказать тебе сейчас – «Тройку» уже не воскресить. Только Второй проект сможет вытащить человечество из катастрофы и разобраться с дерьмом, случившимся на самом деле. Рас нужен «Второму проекту». Я валяюсь в ногах твоих, прошу лишь о сострадании к нуждам старика, спасшего твою жизнь. Я не прошу отложить твою месть. Он поможет тебе в ней. Делай все, что пожелаешь, но он должен жить.
Холодное лицо женщины, на котором бродили тени темных эмоций и неуверенности впервые за все времена озарилось лютым, бешеным оскалом. От него по костям старика пробежала волна трескучего мороза. Ветер, дувший в спину, развевал ее волосы так, что видна была только эта кривая неестественная улыбка. На фоне заброшенного у подножия холма города это выглядело непередаваемо жутко. Джин, выпущенный из бутылки не собирался строить дворец.»
Человек-крепость, подгоняемый безумием, агонией, фатальным желанием умереть перешел все пределы и запреты. Умудрялся выжить и снова перешагнуть через себя. Два года он был настоящим мертвецом, смотрящим за действиями своего опустошенного болью разума со стороны. Его смертельно ранили минимум пять раз. Но крепость насыщенная тьмой перестраивала свои бастионы, подводила их под тактику врага. Вскоре он стал неуловим. Читал отблески будущего как открытую книгу. Эволюционировал. И черт знает, что еще с ним происходило. Для упершихся в стену суперменов он был ценным подопытным кроликом. Для нее же – всем. Узнав, что Рас жив и продолжает свой джихад она словно воскресла. Ей до отчаяния хотелось жить, даже за гранью поглотившего весь ее мир безумия.
- Спи, спи милый, наше время еще не пришло, еще можно поспать. Спи, ласковое солнышко. – Она крепче прижалась к нему щекой и незаметно уснула. Их синхронное сопение в сумраке лунного и земного света нарушало замогильную тишину, забитой трупами станции. Ей удалось захватить две крепости – саму базу и оседлать ушедший в глубокий разнос разум возлюбленного. Теперь надежда на него – мастера хаоса и активной обороны. Сможет ли выстроенная им крепость устоять после того как инфернальный фундамент рассосется. Что будет подпитывать его навыки и опыт. Она надеялась …

Это звуки для новых губ.
Небеса поют вместе с нами новый гимн любви.
Драгоценный свет от тысячи сердец,
Обрати к нему свое лицо.

Миллионы слез – единый океан.
Разве можно медлить, если нас зовут с собой?
Бесподобный ритм из рвущихся сердец.
Мое сердце тоже здесь – послушай, как стучит…

Сказанье о Горе высокой

Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче - гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы -
Все судьбы в единую слиты.

Что для горы сто лет – мгновенье. Что для человека сто лет – жизнь.
Перед белокаменным городом, что стоит на берегу самого синего моря, мирно дремлет Гора. Спокоен сон её, не обращает она внимания на мелких человеческих букашек, что снуют по её склонам.
Миллионы лет возвышалась Гора над окрестностями. Величаво взирала она на долины, что простирались у её подножья, шелестом ветвей деревьев переговаривалась с соседками-горами. Ничто не нарушало спокойный сон её.
Текли годы, столетия, тысячелетия. Гору заметал снег, таявший с приходом весны, укрывала то зеленая трава, то листья, опадающие с деревьев. Плавно текло её существование, пока на её склонах не появились странные двуногие звери, называвшие себя людьми. Начали они рыть ямы в её склонах, добывать оттуда глину, охотиться, сводить лес для построек своих жилищ и под поля и виноградники. Покряхтела Гора, помрачнела и приготовилась к худшему.
Шли века. Гора привыкла к странным существам, что возделывали виноградники на её склонах и пасли свои стада. И вроде как даже смирилась с их существованием, привыкла к звучанию их языка. Но появились новые люди, что выглядели по-другому, речь их звучала по-иному. Замерла Гора: что эти иноземцы задумали? Не будет ли ей, Горе, беда от них какая. А они на берегу моря, изрезанном многочисленными бухтами, стали строить большой город, к пристаням пришли корабли. Уверенность чувствовалась в этих людях, словно пришли они сюда не на день и не на два, а на века. Начали они возделывать поля окрестные, строить новые корабли, еще лучше прежних. От причалов города в дальние походы по самому синему морю уходили корабли, и шли они ради чести и славы воинской. И возвращались в родной порт с победой. Гордо развевались белые флаги с синими крестами за их кормой.
Прошло немало лет по меркам человеческой жизни, по меркам же Горы – меньше мига, как Гору разбудили разрывы снарядов, свист пуль, крики умирающих. Обагрили её склоны капли крови солдатской. Кричала Гора, корчилась от боли, и воронки от взрывов были ранами на огромном теле её. Но никто не слышал просьб её о помощи.
Крепко стояли защитники белокаменного города, но в неравной борьбе прорвался неприятель к морю. И покинули люди город, что строили с такой любовью. А гордые корабли, чтобы не достались они врагу, затопили они в море, не допуская тем самым вражеские суда к родным берегам.
Отгремели бои. Вновь населили люди свой город. И отстроили они его еще краше, чем он был прежде. Успокоилась Гора, начала затягивать раны свои, приготовилась ко сну. Почти сто лет прошло. Новые строители пришли в город, крепко, по-хозяйски стали обустраивать жизнь свою. И были их лица радостны и души светлы. С надеждой смотрели они в будущее.
Серо-черное облако накрыло Гору. Серо-черные мундиры надвигались на белокаменный город. Волну боли принесли они Горе. Тысячи снарядов впились в её склоны, сотрясли Гору до самого её основания. Молила Гора о пощаде, но враг был глух к её молитвам. Ожесточенно оборонялись воины, стеной стояли на пути врага. А тот сыпал сверху на их головы бомбы с самолетов, обстреливал из орудий всех калибров, накрывал минометным огнем. Щедро полили своей кровью склоны Горы бойцы, что обороняли её склоны. Пыль и гарь плыли над Горой, закрывая свет Солнца. И только когда у защитников города закончился последний патрон, последняя граната, последний снаряд, только тогда они, измученные, израненные, обескровленные, мучимые жаждой и голодом, сдались неприятелю. Многие погибли от ран, многих безжалостный враг истребил, обуянный темными силами. А на вершине Горы построил враг свой оборонительный рубеж, в страхе перед тем, что придут настоящие хозяева города и потребуют его вернуть обратно.
Не напрасны были их опасения. Вновь задрожала Гора от разрывов. Мощная артподготовка обрушилась на позиции неприятеля, укрывшегося за минными полями, за рядами колючей проволоки на склонах Горы. А потом на штурм пошли люди. Они падали под градом пуль, они взрывались на минах, их обстреливали снарядами со шрапнелью. Но они продолжали движение вперед. И еще не погас свет дня, как над вершиной Горы гордо поднялось алое знамя, алое, как кровь тех, кто отбил её у врага.
Выбили воины неприятеля из своего города. Встретил он их огнем пожарищ, разрушенными домами, разорением и запустением. Но не из робкого десятка были люди, что сначала стойко защищали свой город, а потом героически освобождали его. И возродился он из пепла. А на Горе, на самой её вершине, построили люди памятник. Чтобы помнили все их потомки какой ценой отвоевали они мирное небо над головами своих детей. И горит Вечный Огонь у памятника. И лежат букеты цветов.
А люди обезвредили мины, похоронили своих падших, и вновь начали мирную жизнь. А для потомков решили они повадить лес на вершине Горы. Трижды садили они деревья, и лишь на третий раз прижились они: слишком много в земле было железа от бомб и снарядов, слишком много было останков человеческих, смешанных с землей и металлом. Но люди были настойчивы и трудолюбивы. И зашумел над вершиной Горы лес, убаюкивая её. И уснула Гора, успокоенная этим мирным шелестом. Но каждую весну расцветают на её склонах и в долинах, по которым шли храбрые воины освобождать свою землю, алыми цветами. Алыми, как кровь падших. Служа данью мертвым и напоминанием живым о той цене, которую довелось заплатить за мирную жизнь и пронзительно синее бездонное небо над головами.

Рассказ

Все Мастера тесно связаны со Слугами - настолько, что способны видеть их воспоминания в своих снах. Но Вильям Аддингтон, участник Третьей войны за Грааль и волшебник со стороны Ассоциации, не мог себе и представить, что они могут выглядеть настолько реалистично. Он будто был птицей, всюду следовавшей за передвижениями армий того, кто ныне был призван помогать ему в овладении Граалем, и видёл всё: и сражение при Козлуджи, и погашение восстания Костюшко, и переход через Альпы. А ещё - Измаил.
Да, Слугой Вильяма был Суворов. И сейчас волшебник наблюдал именно взятие крепости, самими турками называемой "Ордукалеси" - способной вместить армию. Измаил был огромен даже по современным меркам: его стены казались неприступными из-за своей высоты, а восьмиметровый вал, окружавший крепость, только усиливал впечатление. Легко было заметить, что всё это не самым положительным образом действовало на боевой дух солдат, и так уже измотанных после бесплодных попыток взять крепость.
Но подавленность исчезла сразу же, как только прошла новость о назначении Суворова. Вильям удивился такой перемене - он и подумать не мог, что его Слуга вызывал в людях такое воодушевление. А тем временем все тридцать тысяч человек единым порывом уверилось в победе, словно она уже была у них в кармане, и восторженно встретили чудаковатого морщинистого старика, мучившегося ногами, но не знавшего поражений всю свою долгую жизнь, - что выгодно отличало его от многих героев.
Подготовка к штурму шла необыкновенно быстрыми темпами, и даже такому профану, как Вильям, было ясно, что Суворов планирует завершить всё в кратчайшие сроки, пусть и не укладывалось в голове, как вообще можно завоевать такую громаду без помощи волшебства или пары-тройки достижений современности в военной технике. Аддингтон наблюдал за действиями Героической души, затаив дыхание и пытаясь не моргать - он обнаружил, что секунды для него там, внизу, равняются часам, - и с каждым отданным распоряжением все больше раскаивался в своём первоначальном суждении относительно Слуги, основанном лишь на внешнем виде; восторг переполнил и его.
Когда же Вильям справился, наконец, с бурей эмоцией, охватившей его, войска закончили выстраиваться перед крепостью, хотя солнце ещё и не начинало вставать. Сам Суворов не принимал в этом активного участия - всё, что он мог сделать, уже было совершено.
И вот, сигнал к выдвижению подан. Небо было застлано тучами, туман надежно скрывал армию русских, а сами они двигались безмолвно. Но темноту внезапно пронизали залпы орудий, и раздался грохот, причинявший боль ушам, привыкшим к мерному гулу лагеря. Колонны продвигались далее, невзирая на то, что крепость, непрерывно освещающаяся огнём, превратилась в подобие вулкана, и уже перебирались через ров с помощью фашин, но когда лестницы приставили к валу, оказалось, что их длины не хватает. Вильям чуть усомнился в степени продуманности отступления, а потом увидел, что для русских это было не такой уж и важной проблемой - они попросту связывали лестницы по двое, и мысленно отругал себя за неверие в благополучный исход уже прошедшего события. Как бы то ни было, сражение захватило его, и волшебник искренне сопереживал осаждавшим, уже схватившимся в ближнем бою с турками. Он запоздало понял, что подошла лишь одна колонна, уже понесшая значительные потери, но все еще державшаяся на валу, и радоваться успехам пока рано. И тут подошла вторая колонна, уже открывшая ворота для кавалерии. Аддингтон перевёл дух и взглядом отыскал Кутузова.
Тот уже овладел бастионами у ворот; волшебник откуда-то знал, что они звались Килийскими и разочарованно подумал, что всё пропустил, наблюдая за первыми двумя колоннами.
Но другие бои всё еще продолжались. Аддингтон своим до предела обострившимся зрением осмотрел поле сражения, выбирая наиболее важную и интересную для себя схватку, и, привлеченный ярким блеском, решил узнать причину этого. Он понял, что блеснул крест, поднятый полковым священником, и удивился, насколько это простое действие подняло дух русских, пусть они и не смогли взять ворота - то же самое невесть откуда взявшееся знание подсказало, что эти были Бендерскими.
Вильям устал от напряжения и закрыл глаза.
Когда он открыл их, солнце поднялось уже довольно высоко. Аддингтон еле соориентировался и понял, что пропустил высадку флотилии и вход в город. На улицах кипели ожесточенные бои, а лошади, вырвавшиеся из горящих конюшен, только увеличивали сумятицу. Волшебник уже ничего не понимал в этом скоплении людских тел, и потерял к сражению интерес.
Аддингтону надоело, но он не мог проснуться. Снова закрыл и открыл глаза - и наблюдал уже сцены убийств и мародерства, повторил - увидел, как трупы турков скидывали в Дунай, вновь закрыл глаза и уже долго не открывал их, а открыв, стоял между раздраженным Суворовым и франтоватым, но уже со следами старения на лице, одноглазым мужчиной, услышал обрывок фразы: "...и не торговаться сюда приехал...", и только подумал, что наконец-то узнает в полной мере о поведении полководца в разговоре с вышестоящими, как проснулся.
Его Слуга сказал:
- Настала ночь, Мастер.

Победитель!. Один. Автор Мамонт

Орущая толпа Корнианцев, Станов и массивных Н-Тунов, вновь ринулась на защитника и тут же отхлынула назад, потеряв дюжину бойцов, но так ничего и не добившись.
Толпа тяжело дышала, обливаясь потом и размазывая чужую кровь по своим мордам принадлежавшим разным расам. А перед ними, словно порождение смерти, возвышался защитник храма Саламандры. В легкой броне с металлическими наплечниками, он непринужденно стоял, закинув свой двуручный меч себе на плечи.
Толпа вновь качнулась навстречу тому, кто уже более трех дней сдерживал натиск несметных полчищ Атмара Разорителя.
Поднятые мечи были разрублены вместе с руками и головами атакующих существ. Кровавый росчерк, вот все что свидетельствовало об атаке седоволосого защитника. Сам удар никто так и не увидел, а некоторые даже не поняли, что уже мертвы.
Спотыкаясь о тела павших соратников и скользя на залитом кровью полу, атакующая армия вновь отступила. Они поработили десятки миров, справлялись даже с намного превосходящими силами, но споткнулись о защитников одного единственного храма.
Атмар хотел получить то, что скрывают каменные стены непреступной крепости, в целости. Так что бомбардировка с орбиты, была исключена сразу. Токсины не действуют на защитников, а материал, из которого построен храм Саламандры, не поддастся наземному вооружению. Использование более серьезного оружия может привести к разрушению всей крепости. Так что у атакующих остался только один выход - прямая лобовая атака. Три входа, три защитника. Атмар думал, что со своей многомиллионной армией послушных рабов, он завалит лучших воинов галактики трупами своих солдат. Но он ошибся. И вот уже прошло три дня непрерывной атаки, а защитники твердо держали оборону, не отступив ни на шаг. Но Атмар не сдавался. Он знал, что даже защитники имеют свой предел. Потери его не страшили. Цель оправдывала любые средства, даже самые крайние, но Атмар искренне надеялся, что до этого не дойдет. Выпускать в мир падшего демона было слишком, даже для него.
- Отступите глупые смертные. Вам не пройти в священную обитель силы – проговорил Астилан, глядя в налитые кровью глаза атакующей армии.
Столько разных народов собрал Атмар своей сильной волей. Рабы, считающие себя свободными. Страшная сила неизвестно как появившаяся у самого обыкновенного фермера с планеты Корниа. Астилан знал историю восхождения Атмара Разорителя. Он следил за его военными успехами, осознавая, что однажды этот властолюбивый и самонадеянный тиран решит получить бесконечную и исключительную власть. Власть Аватара Митхли. Бога войны. И вот неделю назад его армада зависла над планетой Бустаффа, где и находился храм Саламандры.
Издав оглушительный рев, гороподобный Н-Тун, расталкивая своих соратников, побежал к Астилану, тяжело ступая массивными ногами. За ним тут же кинулись остальные в новой отчаянной атаке.
«Атакуют, оттаскивают трупы и вновь атакуют» - думал про себя Астилан, спокойно наблюдая за приближавшейся ордой. «Глупцы, в храме численность атакующих не играет роли. Узкие проходы и переходы как раз для взмаха моего меча. Они идут просто на убой».
И вновь атака захлебывается в собственной крови, а защитник, изгибаясь и крутясь на месте, несет опустошение в ряды врагов. От его иссиня-черного меча не укрыться, не увернутся. А все удары, которые смогли пройти сквозь смертельное поле клинка, бьют в пустоту. Еще ни разу оружие не тронуло доспех Астилана.
И так продолжается снова и снова. И Астилан с некоторым волнением понимает, что начинает уставать, а войско Атмара меньше не становится. Он уже убил тысячи из них. И наверняка его братья убили не меньше. Но надолго ли их хватит? Выдержат ли они такой бешеный темп? Астилан не знал. А они все атаковали и атаковали, растрачивая напрасно свои жизни.
Атаковали все разом. Атаковали парами. Атаковали мечами. Атаковали копьями. Менялись и комбинировали атаки. Меняли темп и периодичность. Жертвовали своими, пытаясь хотя бы на некоторое время обездвижить защитника. Даже пытались атаковать плазменными ружьями, но защитные руны, нанесенные на тело, легко могли отклонить и более сильные залпы световых копий.
И вот, на пятый день Астилана атаковали чемпионы армии Атмара. Лучшие из лучших, по очереди выходили на бой.
Первым был Корнианец. Гибкий, подвижный, быстрый, он продержался целую минуту против Астилана, что было достойно наивысшей похвалы. Но его голова взорвалась осколками мозга и костей от удара кулаком могучего защитника. Второй воин был представителем древнего рода воинов Стан. Четырехрукий, покрытый бирюзовой чешуей он обрушил ливень ударов на Астилана и был разрублен на две ровные части, как только защитник ударил всерьез. Последний был из племени рабов, порабощенных Н-Тунами на своей родной планете. Как точно назывался их вид Астилан не знал, но это был великолепный воин, достойный быть лучшим среди своих. Он смог даже повредить один из наплечников Астилана под бурные крики радости нападавших, но и он не смог выдержать ломающий удар защитника. Ударив плоской частью меча, Астилан просто смял чемпиона атакующих, превратив его в нелицеприятную груду костей и плоти.
Войско дрогнуло. Даже воздействие их предводителя не заставило их сделать и шаг по направлению к самой смерти. Их мозг понимал всю нереальность происходящего. Один остановил их всех. Победил их лучших воинов и даже не запыхался. Сам коридор стал похож на преддверье ада из мрачных легенд древности. Стены, пол, потолок, все было залито кровью и частями тел погибших. Отрубленные конечности и головы валялись там, куда не рисковали заходить чистильщики. И сам защитник, словно древнее божество крови, стоял, держа в руках не меч, но провал в космосе высасывающий жизни как черная дыра. Нет, тут не справится никто. Кто может победить полубога?
Атмар знал ответ. Знал, но все же колебался. Колебался до конца, но, увидев как его несметное войско, стало отступать, пятиться, позорно убегать, вереща, что-то нечленораздельное о богах и смерти, Атмар понял, что другого выхода у него просто нет. Мечта, цель всей его жизни, ускользала от него. Все чего он так жаждал теперь, казалось несбыточной мечтой. Он не был дураком или глупцом. Он отдавал себе отчет, что мифические защитники так просто не падут, но он надеялся задавить их числом. Он надеялся, что слухи о них, это всего лишь слухи далекие от реальности. Теперь он знал, что выхода у него нет. Если он не возродит демона, запертого семью тысячами печатей, он потеряет все с таким трудом завоеванное.
- Мастих! – крикнул Атмар своего шамана.
- Да, мой повелитель – склонился в раболепном поклоне Мастих, видя неудовольствие своего господина.
- Пришло время разбудить ЕГО.
Мастих на мгновение замер, не понимая о чем речь, но, наконец, поняв, он испугался, да так что начал дрожать всем своим желеобразным телом.
- Мой, повелитель, прошу Вас подумать еще раз, ведь есть вероятность…
- Молчи червяк! Ты ведь сам предложил мне воскресить эту чуму древности. Этого демона, чей род утопил нашу галактику в крови тысячи лет назад. Так чего же ты сейчас боишься? Ты же знаешь, как управлять им. Так ведь Мастих?
- Да, мой повелитель. Но я должен предупредить, что управление - это всего лишь теория. На практике пока не применялся этот метод и могу возникнуть непредвиденные обстоятельства - горячо выпалил Мастих, моргая четырьмя своими буркалами.
- Буди! – ответил Атмар, и угроза в его голосе заставила вздрогнуть всех в радиусе ста метров.
- Да, да. Слушаюсь, мой повелитель – Мастих упал на колени, да так и пополз из полевого бункера, где Атмар развернул свой военный штаб.
_______________________________________________________

Астилан сразу понял, что что-то не так. Когда войско отошло, он смог связаться с братьями и узнать, что все живы и вход в храм Саламандры надежно защищен. Но вдруг связь пропала, потонув в море помех. Волоски на коже защитника встали дыбом, а дыхание перехватило. Только что, совсем близко, был невероятный выброс энергии. Жестокой и холодной. Потом, все как будто стихло, но Астилан знал, чувствовал всем своим нутром, что только что расклад сил изменился. К ним приближается их конец. Неотвратимый, как смена времен года, как смерть.
В освещенный солнечными кристаллами коридор, со стороны входа, упала тень. Астилан весь подобрался, взяв поудобнее свой меч, готовясь отразить все, что способен поставить против него Атмар, но то, что он увидел через мгновение, заставило его кровь застыть.
- Великий Митхли, защити! - вырвалось непроизвольно у защитника.
Астилан – был представителем древней расы защитников. Они считались лучшими воинами в Галактике. Их сила, рефлексы, выносливость были на совершенно другом уровне нежели у остальных. У них было лучшее оружие, лучшая защита, лучшие учителя. Они знали тысячи атакующих ударов и умели защищаться практически от всего. Некогда, они были правителями, сильной, но справедливой рукой объединив народы других систем и принеся мир и процветание. Все это было до того, как к ним пожаловали настоящие чудовища, чье реальное существование было страшнее любых сказок. Демоны, порождения мрака, всадники апокалипсиса. Жестокие, необычайно свирепые, непредсказуемые и непобедимые. Раса защитников стала первой жертвой на их алтаре войны. Бывшие правители в считанные годы были практически полностью истреблены, отступив на последнюю свою планету защищая древний артефакт. В итоге, демонов удалось победить хитростью, но раса защитников так и не восстала из пепла.
И вот перед Астиланом, словно из древней легенды восстал бич их рода. Их немезида. Человек.
- Человек – с отвращением и страхом Астилан смотрел на смуглолицего примата. - Какие извращенные силы вернули тебя в мир живых?
Темноволосый человек, в стандартной боевом облачении людей, стоял и пристально смотрел на защитника своими карими глазами. Об этом взгляде ходило много пугающих легенд, и Астилан хоть и не верил в сказки, тем не менее, отвел взгляд.
- Где я нахожусь? Что это за место? – раздался его пугающе громкий голос под сводами священного храма.
- Ты в храме Саламандры. Последней крепости нашего народа – нехотя ответил Астилан радуясь, что смог скрыть дрожь в голосе.
Человек сделал несколько шагов в сторону, держа руки за спиной, словно инспектируя вверенное ему помещение. Подойдя к стене коридора, он притронулся пальцами, облаченными в защитный материал к шершавой поверхности, исписанной старыми письменами.
- Какой сейчас год? – спросил человек, не глядя на защитника.
- Прошло три тысячи двести восемьдесят пять лет с момента вашего поражения – ответил защитник, удивляясь всей нереальности происходящего.
- Нашего поражения? – искренне удивился человек. – И как же вы - стайка слабаков, смогли победить 3-ю Имперскую разведывательную экспедицию?
- Вирус. Вы были заражены нано-вирусом – сказал защитник. – Постой! Ты сказал 3-й? Так мы уничтожили не всех вас?
Человек рассмеялся, наконец, взглянув на Астилана.
- Ты глуп, инопланетная зверушка. Вам просто повезло, что нас, скорее всего, посчитали пропавшими без вести, не предпринимая попыток найти. А знаешь почему? Потому что мы были самым малочисленным флотом. А всего, в разные части Вселенной, были отправлены тысячи экспедиций намного больше и значительнее нашей. Удивляюсь, как еще на вас не наткнулись. Ну да ладно, сейчас не об этом.
Защитника удивила, как легко человек сменил тему разговора. А древний враг, тем не менее, продолжил неспешный разговор.
- Обрисуй мне вкратце происходящее тут – приказал, а не спросил человек.
- Корнианец Атмар атакует эту крепость, чтобы получить сердце древнего корабля нашей расы. С его помощью, он легко подчинит себе нашу Галактику. С этим кораблем даже ваши лучшие крейсеры справились бы не сразу, но, к сожалению, он был построен слишком поздно. Видимо, когда Атмар не смог сломить нас своими силами, он призвал, воскресил или клонировал тебя. Точнее сказать не могу.
- Этот корабль, где он? – спокойный голос человека, тем не менее, мог сейчас лишить самообладания даже повидавшего жизнь воина.
- Я не знаю. Никто не знает. Сердце корабля приведет – ответил защитник, удивляясь с какой легкостью, он выдает величайшие секреты этому демону.
Человек сделал несколько шагов по направлению к Астилану.
- Этот корабль может совершать межзвездные прыжки? – легкая тень улыбки появилась на смуглом лице Имперца.
- Конечно. Это же венец технологии нашего народа – даже удивился защитник.
- Отлично – улыбка человека стала шире, открыв ряд белых зубов, и он неожиданно сделал рывок с дикой скоростью.
Разрывая мышцы, Астилан ударил сверху вниз, разбивая в мелкую крошку каменный пол в том месте, где должен был оказаться демон. Боковым зрением, защитник заметил размытое черное пятно справа от себя и, не теряя времени, нанес удар наотмашь, но словно столкнулся с земной твердью.
Человек спокойно стоял, блокировав грозное оружие небольшим ножом, изготовленным из невероятно прочного металла. В своё время эти ножи принесли смерть миллионам.
- Все такие же слабаки, как и раньше. Куда тебе справиться с лейтенантом Имперского десанта, тварь инопланетная – неуловимое движение кистью и отрубленная по локоть рука защитника, вместе с мечом падает на землю.
Астилан в панике отшатнувшись, попытался достать свой собственный кинжал, но серия убийственно тяжелых ударов ломает ему кости и валит на землю. Все было закончено, не успев начаться.
Прерывистое дыхание, вместе с кровью вырывается из груди защитника. Силы покидают его. Он не справился, проиграл. Теперь мощнейшее оружие попадет к Атмару. От обиды и бессилия у Астилана вырвался стон, а к глазам подступила предательская влага. Внезапно чье то дыхания коснулось его лица, словно дуновение ветра далеких планет. Это был человек опустившийся рядом на одно колено.
- Не переживай солдат. Атмару не достанется эта игрушка. Думаю, Империи она послужит лучше – С этими словами он поднялся и исчез из поля зрения защитника.
Умирая, Астилан понимал, что все обернулось еще хуже. Теперь их Галактику ждет нечто более ужасное, чем правление тирана Атмара. Их ждет новое нашествие Людей.
_____________________________________________________

- Он возвращается - прокричал Мастих, вбегая в командный бункер. – Мой повелитель, человек возвращается из храма.
Атмар, все это время ходивший из угла в угол, словно пойманный в ловушку Рогут, остановился.
- Он исполнил приказ? – был первый его вопрос.
- Дозорные сообщили, что у него в руках, какой то предмет – выпалил Мастих.
- Великолепно! – настроение Атмара значительно улучшилось и он, надев на голову шлем позволяющий контролировать человеческий разум, вышел из бункера.
- Великий день мои воины! Подчиненный мной демон, исполнил мою волю! Защитника пали! Сердце силы наше! – Громогласно проговорил Атмар, добавляя к своему голосу силу своего убеждения.
Многомиллионное войско взревело в восторге, тряся над головами своим оружием. А среди них, окруженный свободным пространством шёл человек. Все старались поскорее убраться с его дороги, наконец, образовав свободный коридор прямо к бункеру.
- Подойди ко мне мой верный воин и вручи мне ключ к моему могуществу – надменно проговорил Атмар.
Человек шёл спокойно, не выражая никаких эмоций. На сгибе левой руки, неся некую сферу, переливающуюся разными цветами от бирюзового до кроваво-красного. Его глаза смотрели только на Атмара, и у того неожиданно на спине выступил холодный пот.
Не доходя пяти метров до Атмара, человек неразличимо быстрым движением метнул свой нож. Блеснувшая рыбка стали вонзилась четко в голову самонадеянному тирану. С удивленным выражением на лице несостоявшийся повелитель Галактики упал на землю мертвой грудой мяса.
Раздался единый вздох ошарашенного воинства, сменившийся звенящей тишиной.
Человек спокойно дойдя до трупа Атмара, выдернул нож и, крутанув его на указательном пальце вставил обратно в ножны на бедре. После чего медленно повернулся к ничего не понимающим солдатам, с которых постепенно стало спадать «принуждение» Атмара и произнес:
- Кто захочет присоединиться ко мне, присоединяйтесь, признав меня полноправным командиром – суровый взгляд обвел всех стоявших. Где-то в стороне тихо поскуливая, лежал Мастих. – Кто станет мне мешать, умрет! – Человек видел, как дальние ряды зашевелились, пропуская убегающих трусов. Отлично, слабаки ему не нужны.
- Оставшиеся официально приняты на службу великой Империи Человечества. Ваше первое задание – Завоюйте мне эту Галактику или умрите, пытаясь сделать это! – прокричал он последние слова.
Новое воинство Империи ответило ему дружным ревом согласия.

Конец

- - - - - - - - - - - - - - Внеконкурсные работы - - - - - - - - - - - - - -

[Critic]

- - - - - - - - - - - - - - Внеконкурсные работы - - - - - - - - - - - - - -

Литания войны

«Император даруй мне Свой праведный гнев и Свою гневную силу
Дай мне стать штормом, что сокрушит врагов, оскверняющих твой взор».


Почти два месяца флот-улей «Бегемот» пытается сокрушить извечные бастионы планеты Макрагг. Почти два месяца защитники, проливая свою кровь и кровь ксеносов, отстаивали свой дом и своё право на существование. Почти два месяца враг расплачивался тысячами своих существ за каждый шаг сделанный в глубь системы. Однако войне на истребление, пока не было видно конца, и на месте каждого убитого врага, вставали сотни новых, жаждущих поскорее добраться до вожделенной жертвы – планете Макрагг.
Макрагг – центр Ультрамара, империи Ультрадесанта, стал нерушимой плотиной на пути всепожирающего чудовища, известного всей галактике как Тираниды.
Но даже беспрецедентная храбрость и мастерство защитников, обращалось в прах перед огромной волной ксеносов, стремящихся поглотить и преобразовать все живое на планете.
Многие города уже пали и многие еще падут в ближайшее время, но воины космического десанта, солдаты сил планетарной обороны, а так же войска Адептус Механикус во главе с богоподобными титанами Легио Праэтор не намерены были отступать и сдаваться. Ведь поражение означало не только смерть огромного сегмента населенного миллиардами людей и даже не полное истребление одного из величайших орденов космического десанта, это означало прямую угрозу Сегментум Солар и священной планете Терра, а значит и угрозу для всего человечества.
Но не многие задумывались над этим, многие хотели просто выжить и вернуться к своим близким и друзьям, сказать им слова, которые почему-то приходят в голову только на пороге смерти, ведь только тогда все в жизни становиться на свои места.
Вот и сейчас, обходя укрепления и блокпосты, в северном полярном регионе брат-капитна Первой роты Ультрадесанта - Адраст, наблюдал за резервной ротой СПО (силы планетарной обороны) и понимал, что эти люди переполнены страхом. Об ином они и не думали. Высокие материи в данную минуту волновали их меньше всего. Некоторые его братья с неприязнью относились к обычным солдатам, считая их слишком слабыми и полезными только своим количеством. Адраст придерживался другого мнения. Он искренне восхищался самоотверженностью людей, ведь они не обладая силой космодесанта, тем не менее, сражались за Бога-Императора с яростью и страстью иногда выходящей за все разумные пределы. И это воистину было невероятным и вдохновляющим.
Адраст не стал надевать свой массивный шлем терминатора, наслаждаясь морозным воздухом, наполняющим тело необычной легкостью и слегка пощипывая огрубевшую кожу воина.
Подойдя к первой линии обороны, он увидел в одной из траншей капитана резервной роты СПО, Рено Себастиана. Адраст запомнил его еще во время утреннего брифинга.
Резервная рота. Совсем юные парни, введенные в бой только потому, что больше было некому. Остальные роты или полностью погибли или еще вели ожесточенные бои вместе с Имперской гвардией в других горячих точках Макрагг.
- Рено Себастиан? – окликнул его брат-капитан.
Солдат все это время напряженно всматривающийся в снежную даль резко обернулся на звук голоса и тут же вытянулся по струнке.
- Лорд капитан – Себастиан быстро отдал честь.
- Доложи обстановку солдат.
- Сэр, все силы СПО рассредоточены согласно выработанному плану по всей длине окопов. Огневые точки выставлены и несут дежурство по графику. Моральное состояние бойцов – удовлетворительное. Враг пока не обнаружен – выпалил на одном дыхании Себастиан замерзшими губами.
- Принято. Продолжайте следить за окрестностями. Скоро враги будут здесь. Проследи, чтобы твои бойцы были наготове, – закончил Адраст и, развернувшись, несмотря на массивный терминаторский доспех, с необычайной плавностью, направился к бункеру, где располагался временный штаб сил обороны северного полярного региона.
Пройдя несколько метров, Адраст оказался в тени огромной 100 футовой боевой машины, ощетинившейся смертоносными орудиями.
- «Семпер Санктус» – шёпотом промолвил капитан Первой роты, имя титана класса «Император», максимально задрав голову и пытаясь рассмотреть лик божественной машины.
Присутствие столь совершенного орудия для уничтожения врагов Империума, вселило в душу Адраста уверенность в победе, однако тут же в его голову закралась незваная мысль о нескольких случаях уничтожения подобных машин бесконечными волнами тиранидов.
Разозлившись на самого себя за еретические мысли, Адраст мысленно произнес «Литанию прощения» двигаясь дальше, к бункеру, где у входа, словно статуи занесенные белыми хлопьями снега, застыли его братья из Первой роты.
Изобразив знамение аквилы, приветствуя часовых, Адраст протиснулся в узкий, проем командного бункера, где его уже ждали.
- Приветствую вас братья – промолвил капитан, оглядывая быстрым взглядом массивные силуэты своих сержантов-ветеранов.
На него устремились взгляды трех пар сосредоточенных глаз. Это были закаленные в тысячах боях воины, служащие в составе Первой роты Ультрадесанта уже не первую сотню лет.
- Приветствую тебя брат-капитан – ответил смуглолицый сержант Дардиниус. Над его правой бровью выделялись три золотых штифта, а на правом наплечнике виднелась «Печать чистоты», полученная им еще в годы его служения в четвертой роте.
В унисон с Дардиниусом ответил брат Пазаниус голос, которого был приглушен из-за шлема, который он редко снимал во время миссии. Его шлем терминатора украшал «Имперский лавровый венок» полученный им за действия при защите Медузы V.
Третий присутствующий во временном штабе лишь уважительно поклонился. Не многим бы Адраст простил такое пренебрежение положениям Кодекса Астартес, однако Малвию, а именно так звали третьего сержанта, он мог простить небольшое отступление от священной книги Космических десантников.
Малвий значительно выделялся ростом и шириной плеч, даже среди гигантов в терминаторских доспехах. Многие наставники сравнивали его пропорции с великим Примархом Ультрадесантников Робаутом Жиллиманом. И он один из немногих для кого специально подгоняли броню терминатора.
Во время своего обучения Адраст и Малвий были ярыми соперниками, но годы, проведенные в битвах, спасая друг другу жизни сотни раз, сделали из них братьев не только по ордену.
- Как обстановка Дардиниус? – сразу спросил Адраст.
- Пока все тихо, брат-капитан. Однако сканеры дальнего действия засекли множество тепловых отпечатков на пределе своей видимости.
- Прогноз. – Коротко спросил Адраст.
- У нас есть сутки. Может меньше, если их скорость увеличится, – голос Пазаниуса казалось, исходил из глубокого колодца. – И это если исключить прямую атаку сверху. Но по последним данным флот еще держится.
- Почини, наконец, свои динамики или сними этот, чертов шлем, брат. Тебя почти не слышно – с напускной серьезностью отчитал подчиненного Адраст, чем вызвал невольную улыбку у Дардиниуса и Малвия.
- Слушаюсь брат-капитан! – видимо прокричал Пазаниус, так как его голос стал слышен лучше.
- Что у нас с принцепсом Сидариусом и его титанами? – спросил капитан.
- Он утверждает, что в любую минуту они готовы излить отчищающий огонь на головы врагов Омниссии.
- Что с трансформаторами лазерных батарей? – задал очередной вопрос капитан.
- Все проблему устранены брат – коротко ответил Малвий.
Глубоко вздохнув, выпуская облако пара в окружающий морозный воздух, Адраст пристально посмотрел в глаза своим воинам, своим братьям.
- Теперь осталось только ждать – промолвил он.

***
Земля сотряслась, когда титаны из Легио Праэтор сменили позицию и установили опоры ног в позицию для стрельбы. Огромные машины, должно быть, видели то, чего Адраст и остальные еще не замечали. Воздух вокруг них задрожал, когда включились пустотные щиты и орудия щелкнули, зафиксировавшись в пазах.
Повинуясь команде капитана, линзы его шлема дали многократное увеличение участка, откуда должны были прийти тираниды. И тогда он увидел. Увидел тысячи спор падающих с неба. Увидел монстров, которые мчались огромными скачками прямо к ним. Куда не глянь, отовсюду приближались, не поддающиеся никакому описанию существа. Вихрь снега, поднятый ордой малых ксеносов, почти скрывал крупные фигуры, следующие за ними. Казалось, что они полностью состояли из искривленных лап с острыми когтями и массивных челюстей, а своими размерами они превышали даже десантный шатл.
Оглушающий залп ракет и снарядов раздался позади позиций занимаемых космодесантниками. Ровно посередине строя чужаков взметнулось пламя и огромные куски льда, и искалеченные тела пришельцев взлетели высоко в небо. Весь выводок моментально заволокло дымом, когда каждый титан, и каждый артиллерийский расчет накрыли их градом снарядов. Радостный крик раздался из окопов, но моментально замолк, когда ксеносы стали появляться из дыма все такие же неустрашимые и неумолимые.
Они неслись с невероятной скоростью, несмотря на опустошительный огонь, сметающий сотни существ в единый миг.
За три удара сердца первая волна вошла в зону поражения орудий терминаторов и сил планетарной обороны.
- Огонь! – прокричал Адраст, и более не медля, открыл огонь из собственной автопушки «Жнец», прикрепленной к правой руке.
Мгновение спустя к нему присоединились его братья и простые солдаты, добавляя к стрекочущему звуку его оружия, оглушительный вой из свиста лазеров и взрывов реактивных снарядов.
Смертоносная музыка врубилась в ряды ксеносов, перемалывая их в мясорубке чистой ярости защитников Ультрамара. Первая волна была снесена напрочь, так же как и последующая, но неисчислимые твари неслись на защитные сооружения, словно приливная волна не сбавляя скорости, даже на мгновение.
Адраст отсоединил свою автопушку, ствол которой покраснел от перегрева, несмотря на царивший холод, и поднял лежащий рядом силовой молот. Живая, бурлящая энергия наполнила оружие после того как брат-капитан Первой роты нажал на руну активации и сделал шаг вперед.
- Мы - Адептус Астартес! - Закричал он, и голос его благодаря усилителям, разнесся над полем боя, заглушая даже мерзкие крики пришельцев. - Самые верные и преданные сыновья Императора и, с древних времен, мы несем свет истины Империума Человека и защищаем Его царство, независимо от того, какое зло может вторгнуться в его пределы. Мы - защитники Империума, и мы сразимся, чтобы защитить души тех, кто живет в этом мире ценой нашей крови. За Императора! За Ультрамар! Отвага и честь!
- Отвага и четь! – в едином порыве выкрикнули все братья Первой роты и многие солдаты СПО.
И в этот момент первую линию обороны захлестнула волной тиранидов.
Они были прямо в окопах. Твари с мускулистыми руками и изогнутыми, похожими на серпы, когтями разрезали и потрошили всех до кого могли дотянуться. Шестиногие существа с когтями острыми как клинки и длинными щупальцами, сверкающими фиолетовыми молниями. Похожие на акул живые тараны с гигантскими конечностями, напоминающими бритву, издающие дикий визг. Кровь ярко алела на снегу, броня рвалась как бумага и люди бежали, обезумев от страха. Все небо заполонило хохочущими тварями, которые парили на кожаных крыльях, извергая из своих глоток потоки кислотного огня.
А на встречу всему этому безумию, распевая «Боевой Гимн Империума» шагала Первая рота во главе с Адрастом.
Словно горячий нож в масло, воины Адраста врубились в стаю ужасных порождений космоса. Молот капитана, выписывая невероятные дуги, расплескивал искрящуюся энергию, уничтожая за раз десяток врагов. Рядом его братья, действуя, словно единый организм кромсали силовыми мечами, рубили топорами и сминали терминаторскими щитами несметные полчища врагов.
Волна словно натолкнувшись на непреступную скалу, вспучилась и остановилась неспособная преодолеть неистовый напор лучших воинов человечества.
Вдохновленные видом космических десантников простые солдаты усилили давление, подхватывая «Гимн Империума», и вот уже все поле смертельной сечи было заполнено тысячами голосов подданных Бога-Императора.
Адраст был в самой гуще и уже потерял счет убитых им существ. Складывалось впечатление, что ему еще не попадалось ни одного одинакового ксеноса. Невероятная мешанина из клыков, когтей и хитина не позволяла с точностью идентифицировать противника, да в этом и не было нужды.
Не увидев но, почувствовав опасность, Адраст отшатнулся, выставив, перед собой рукоять своего молота. Брызги искр разлетелись во все стороны от столкновения энергетического поля молота и когтя похожего на косу. Перед ним возвышалась огромная тварь, которая чуть не лишила его головы. Видимо решив закончить начатое, тиранид замахнулся всеми четырьмя конечностями с серповидными когтями желая разорвать капитана. Тут в тварь ударила струя обжигающего пламени, выпущенная братом Торием из штурмового огнемета. Тиранид, отвлекшись от капитана, молниеносно бросился на космодесантника, вновь выпускающего струю горящего прометиума. Одно движение когтей и массивный доспех терминатора был разрезан словно фольга, а из рваных ран на белый снег толчками выплескивается кровь, застывая в полете красными рубинами. Торий погиб мгновенно, но дал Адрасту нужные секунды для сокрушительного удара.
Обхватив молот двумя руками, капитан, вкладывая в замах все силы, данные ему как космодесантнику, нанес сокрушительный удар в грудь тиранида. Удар смял и покалечил безобразное чудовище и откинул его на несколько метров назад. Смерть гиганта породила среди более мелких тварей неразбериху. Их связь с кораблем-ульем ослабла, и они беспорядочно заметались по окопам.
- Отступаем! Артиллерия прикройте нас! – прокричал капитан, давя массивными ботинками мелких тварей.
Так под звуки непрекращающейся стрельбы титанов и артиллерии, космодесантники и солдаты СПО стали отходить к главному бункеру.
Тут Адраст заметил капитана СПО Рено Себастиана. Весь израненный, в своей крови и ихоре тиранид капитан, тем не менее, неплохо стоял на ногах, короткими очередями прикрывая отступление своих солдат.
- Себастиан, отступай. Я прикрою – прокричал Адраст.
Себастиан непонимающе повернулся и увидев что к нему обращается капитан Первой роты Астартес, быстро кивнул и стал догонять своих солдат спешно отступающих к входу в бункер.
Почему-то капитан был рад увидеть в живых этого солдата. Это помогало смотреть на войска СПО, не как на безликую боевую единицу, а как на совокупность живых людей испытывающих те же чувства что и он сам. И тем сильнее было разочарование капитана, когда он осознал количество погибших в столь быстрой стычке. Из тысячи бойцов остались, наверное, всего четыре сотни. Потери были ужасные. Космодесантники тоже потеряли два отряда «Опустошителей» с тяжелым вооружением, одного терминатора и имелся один раненый из «Штурмового» отряда, прыжковый ранец которого взорвался от попадания био-снаряда. И, несмотря на то, что тиранидов погибло в сотни раз больше, противника явно не пугало это соотношение.
- Они идут! – крикнул кто-то из солдат СПО.
Резня возобновилась с новой силой. Сжавшиеся в тугую пружину защитники буквально зубами держались за каждый метр земли перед бункером, защищать который их послала судьба. Огромные раны оставляли титаны в рядах ксеносов, которые, тем не менее, быстро зарастали, когда в прорехи устремлялись новые существа.
Достигнув последнего рубежа, за которым виднелся только темный вход, в бункер ведущий к генераторам, снабжающим энергией всё северное полушарие Макрагг, защитники остановились, поняв, что они достигли предела.
Основную волну атакующих приняли на себя терминаторы из Первой роты во главе с Адрастом. Энергетическое оружие был наиболее эффективно в этой круговерти смерти и разрушения. Редко когда требовалось больше чем один удар, который помимо собственной пробивной силы, сжигал противников раскатами голубых молний.
Однако не столь совершенное оружие не справлялось с такими перегрузками. Все чаще лазганы стали заклинивать у солдат СПО, все чаще давали осечку штурмовые болтеры. И хоть сокрушительный огонь все еще сдерживал врага, оставалось делом времени, когда его окажется недостаточно.
И вот, словно решив поставить жирную точку в деле обороны энергетического узла, перед защитниками предстал тиранидский био-титан. Своими размерами он превышал даже титан класса «Император» и его шкура, с легкостью выдерживала выстрелы мультиболтера «Семпер Санктус».
На мгновение мир потемнел, и защитники в едином порыве подняли головы вверх. Гигантская ступня, промчавшись над их головами, порождая сильные потоки ветра, опустилась далеко впереди, раздавив сотню тиранидов за раз.
- Принцепс Сидариус! С вами говорит капитан Первой роты Адраст. Что, черт возьми, вы делаете? – закричал в вокс-устройство капитан.
- Капитан, с вами говорит принципс титана «Семпер Санктус» Сидариус Калвин. Я принял решение атаковать био-титан тиранидов в ближнем бою. Это даст вам некоторое время на перегруппировку и в случае моей победы отбросит тиранидов назад.
Адраст замолчал, погрузившись в раздумья. С одной стороны он командовал силами обороны северного региона, с другой стороны, принципс не был у него в прямом подчинении. Он был скорее равным союзником.
- Принято, принципс Сидариус! Да прибудет с вами воля Императора! – наконец промолвил Адраст.
- За Императора – произнес спокойным голосом принципс и отключился.
Изрыгая потоки плазмы, титан «Семпер Санктус», при поддержки двух других титанов класса «Повелитель», прорубал себе дорогу в море врагов на встречу с био-титаном.
Прорыв боевой машины отвлек внимание ксеносов, дав защитникам спокойные минуты на перегруппировку. Все силы противника были брошены на неумолимо шагавшего «Семпер Санктус». Истребляя врагов тысячами титан, тем не менее, стал, постепенно замедлятся, облепленный врагами со всех сторон.
И вот настал момент, когда титан замер, по пояс, облепленный шевелящимся покрывалом из тел тиранидов.
Адраст затаил дыхание, понимая, что возможно видит последние минуты жизни священной машины сражавшейся еще на полях Великого крестового похода.
К титану «Семпер Санктум» неумолимо приближался био-титан. Спустя считанные мгновения два исполина сошлись в рукопашной схватке, сотрясая своими ударами земную твердь Макрагг.
Оставшиеся защитники со смесью восторга и ужаса наблюдали за битвой двух титанов. Царившая какофония готова была разорвать барабанные перепонки солдат, несмотря на защиту шлемов стандартной Имперской модели.
Адраст же, снял свой шлем терминатора. Он хотел видеть собственными глазами падение Бога-войны. А в том, что прославленный титан падет, он уже не сомневался.
Вот исполинский пилокулак титана обвивают омерзительные щупальца инопланетного гиганта. Вот ослепительные турболазеы, способные спалить целые жилые районы, безрезультатно пытаются перерезать плотный покров тиранида. Био-титан кромсает «Семпер Санктус» своими могучими челюстями, сжимает его, оплетает своими щупальцами, под которыми предательски хрустит броня незащищенная более, пустотными щитами.
Адраст от досады мог только скрежетать зубами понимая, что ничего не может сделать. Титаны из Легио Праэтор, два «Полководца», пытаются помочь своему собрату, но все безрезультатно. Твари умирают тысячами, но это все равно, что стрелять по каплям дождя, а сам био-титан надежно укрыт от выстрелов за «Семпер Санктус».
- Принципс Сидариус, это конец! Катапультируйтесь! – кричит в вокс Адраст.
Однако принципс уже принял свою судьбу. Последнее что капитан Первой роты услышал было гневное проклятьё перемешанное с желанием отомстить выродкам уничтожившим его титана:
- Левая рука потеряна. Модерат Арайа погиб, модерат Дециус смертельно ранен. Чудовище приближается, и я отдаю свою душу и души всего экипажа в руки нашего возлюбленного Императора! Тварь уничтожила нас! Как полчища муравьев карабкаются они по телу Бога-Машины и разрывают нас на части. Я вижу их через обзорное стекло своего командного центра, я вижу, как они прорываются внутрь. Они разорвут меня на части. Я клянусь, они не отнимут у меня "Семпер Санктус"! Активируем перегрузку реактора. Принцепс Сидариус Калвин. Код доступа: Альфа 7712356, омега. Да простит меня Император и Бог-Машина за то, что я делаю. Finis Rerum!
- Черт! Все, в бункер, срочно! В Бункер! – прокричал Адраст, когда до него дошел смысл услышанного по вокс-связи.
Оставшиеся воины Первой роты незамедлительно стали отступать к входу, подгоняя опешивших солдат СПО. Адраст отступал последним и мог видеть как по корпусу титана класса «Император» пробежали дуги энергии более не сдерживаемые предохранительными полями. Видел как два титана «Полководца» шагнули навстречу своей гибели, внося свой вклад в дело будущего разрушения. Слышал нестерпимый вой работающего на пределе реактора. Слышал последний крик тварей посмевших вторгнуться в законные владения людей. Дальше звуки оборвались с закрытием метровых створок бункера, отрезав уцелевших защитников от окружающего мира.
- Все вниз! Быстрее в шахту, – прокричал Адраст Малвию и Дардиниусу, последним оставшемся на верхнем уровне бункера и тут земля подпрыгнула. Дальше память Адраста оборвалась. Все кануло в спасительную темноту.

***

Сознание медленно и болезненно возвращалось к нему, а с ним и отдаленные звуки стрельбы, и крики людей. И голос. Чей то голос рядом.
- Капитан. Капитан. Вы меня слышите?
Неясный силуэт стал прояснять в глазах Адраста.
- Слава Императору, вы живы! Сержант Малвий. Капитан Адраст пришёл в себя.
Наконец то зрение капитана восстановилось, и он увидел перед собой изможденное, осунувшееся лицо капитана СПО Рено Себастиана. Один его глаз был наспех перемотан, какими то тряпками сильно пропитавшимися кровью.
Тут к ним подошел его друг Малвий.
- Капитан, не хочу прерывать ваш отдых, но нам не помешает каждый боец – с серьезным лицом промолвил космодесантник. И Адраст увидел, что доспехи его брата практически все исцарапаны, помяты во многих местах и опалены с правого бока.
- Доложи обстановку – сказал Адраст вставая, что получилось у него с большим трудом, чем он рассчитывал.
- После взрыва реактора "Семпер Санктус" вас здорово приложило створками бункера, которые были вырваны с корнем. Благо вы прикрыли нас с Дардиниусом, так что мы практически не пострадали – Малвий начал спешно вводить в курс дела капитана. – После, мы отступили на нижние уровни и перекрыли их в надежде, что после взрыва сил противника либо не останется, либо останется недостаточно на полноценную атаку.
- И судя по звукам стрельбы, вы ошиблись – не спрашивал, но утверждал Адраст, потирая засохшую рану у себя на затылке.
- Да, ошиблись – не стал отрицать Малвий. – Все время пока вы были без сознания…
- Сколько? – перебил его Адраст, внутренне сжавшись.
- Три часа – коротко ответил сержант. – Так вот, пока вы били без сознания, нам приходилось отступать. Этих тварей оказалось намного больше чем могло показаться. Видимо геройская смерть принципса титана "Семпер Санктус" и двух остальных титанов ничего нам не дала.
- Сколько осталось бойцов? – спросил капитан, оглядываясь по сторонам, пытаясь вспомнить внутренний план электростанции и понять, где они находятся.
- Я, сержант Дарданиус, брат Пит и десять солдат СПО.
- И это все? Пазаниус? – не смог скрыть удивление Адраст.
Малвий лишь отрицательно покачал головой.
- Он пал еще на поверхности – как всегда лаконично ответил Малвий. - Мы последнее препятствие ксеносов на пути в этот зал. Четыре терминатора и горстка израненных солдат.
И тут, наконец, то Адраст понял, что они находятся на пороге помещения с главными генераторами. Это поистине был последний рубеж.
- Капитан Себастиан – Адраст повернулся к солдату стоявшему рядом. – Отводи остатки своих людей в генераторную комнату. Вы будете нашим последним резервом.
- Но – попытался возразить Себастина, но замолчал, встретив решительный взгляд огромного космодесантника.
- Слушаюсь сэр! – быстро отдал честь Себастиан и поспешил собирать остатки своего войска.
- Что прикажешь делать нам, брат? – спросил Малвий, смотря прямо в глаза своего командира.
- Это помещение достаточно обширное, так что сражаться тут будет легко для нас. Позови сюда Дарданиуса и Пита. Мой последний приказ простой. Умереть с честью прихватив с собой побольше этих тварей!
Малвий широко улыбнулся.
- Отвага и честь! – с гордостью промолвил он и протянул руку Адрасту.
- Отвага и честь! – ответил ему Адраст и сжал запястье своего брата.
- Дарданиус, Пит, сюда! – прокричал Малвий в коридор идущий от герметично закрытых переборок перекрывающих подступы к генераторной.
Настал решающий момент. Четыре оставшихся в живых космодесантника в священных доспехах терминатора с символом своего ордена на левом наплечнике, стояли стеной, ожидая прихода противника. Солдаты СПО давно скрылись за непримечательной дверью ведущей в самый важный зал всего подземного комплекса. Легкое гудение, доносившееся из-за стены, доказывало, что космодесантники сражаются не зря. Они понимали, что прямо сейчас генераторы у них за спиной снабжают энергией сотни систем ПВО сдерживающих безмерное полчище тиранид и только они, и жалкая горстка солдат СПО стоят на пути окончательного уничтожения планеты Макрагг. Ведь даже если противник будет уничтожен в космосе, те, кто прорвался на планету, навсегда изменят её экосистему что приведет к катастрофе и «Экстерминатусу». Инквизитор Криптман недвусмысленно дал понять, как он поступает с зараженным тиранидами миром.
- Приготовились! – скомандовал Адраст и по комнате разнесся мерный шелест энергетического оружия. Молот Адраста и Дарданиуса, Меч Малвия, и энергетический кулак Пита.
Удар. Звук эхом разносится по просторному помещению. Удар. С потолка падают частички пыли и штукатурки. Удар. Руки в латных перчатках сжимаются до хруста в суставах. Удар. Удар. Удар. С металлическим грохотом пласталевая дверь, вырванная с корнем, падает на бетонный пол и поток ксеносов во главе с огромным монстром врывается в помещение.
- За Императора! За Жиллимана! За Ультрамар! – кричит Адраст и бросается на встречу отвратительному чудовищу пожелавшему быть первым.
Воины Ультрадесанта с боевым кличем бросаются, следом, круша врагов с невероятной эффективностью, присущей одному из первых орденов космодесанта.
Громовой молот Адраста распевая песнь войны, крушит черепа врагов, расплющивая их в неприятные желтоватые лужицы. Хитин не может устоять перед капитаном терминаторов. Периферическим зрением Адраст видит быстрые росчерки меча Малвия и слышит как Дарданиус читая «Литанию войны» вновь и вновь опускает свой молот, уничтожая врагов Императора. Вдохновленный этим Адраст сам нараспев начинает читать «Литанию защиты»:
- Могучий Император, распространи Свой священный свет, чтобы он служил мне опорой во тьме!
Рядом с Адрастом возникает Пит, в покореженной от множества ударов броне. Самый молодой в роте, он сражается с невероятным фанатизмом присущим лучшим героям древности. Его энергетический кулак не дает и единого шанса презренным ксеносам.
И Адрасту, даже, кажется, что пришельцы дрогнули, что волна остановилась и пятится не в силах устоять перед могуществом защитников. Как будто сам Император стоит за плечами своих верных сыновей и направляет их оружие в мерзкие сердца тиранид.
Разминувшись с когтистой лапой на волосок, Адраст сделал резкий взмах молотом, снизу вверх, убив очередного монстра, и не сбавляя ход, крутнувшись на пятке, всей массой обрушил его на голову, какой то многоножки и тут он услышал крик Малвия.
Резко развернувшись и раздавив ботинком брони, какую то тварь, Адраст увидел, как его брата разрывает огромный четырехрукий тиранид, очень похожий на того, который чуть не лишил его головы на поверхности. Малвий был мертв.
С криком дикой ярости Адраст бросился на тиранида. Однако смерть одного из терминаторов послужила неким толчком для выводка.
С шипением и утробным бульканьем монстры усилили натиск и на их пути были только Пит и Дарданиус.
- Идите сюда чертовы ублюдки! – прорычал Дарданиус скидывая с себя очередного противника и раскалывая его хитиновый череп массивным ботинком.
Адраст с неистовой яростью ударил по Тирану Улья, именно так про себя окрести его капитан. Но тиранид с легкостью увернулся и нанес молниеносные удары своими когтями в виде кос. Керамит принял на себя основную силу удар, но острые когти все равно нашли дорогу к плоти капитана.
Зарычав не столько от боли, сколько от злости и усталости, Адраст начал крутить молот, над головой приближаясь к пришельцу.
- Сдохни тварь! – выкрикнул Адарст нанося медленные размашистые удары по диагонали.
Как и предполагал космодесантник, тиранид проглотив наживку, бросился на него и со всего маху наткнулся на бронированный кулак. Сила удара была такова, что челюсть пришельца была выбита и в лицо капитану брызнул желтый ихор монстра. Однако тварь умудрилась тут же контратаковать, пронзив ногу Адраста насквозь.
Крик боли вырвался из глотки Адраста помимо его воли, когда в ту же секунду следующий коготь вошел в его грудь и разорвал запасное сердце.
Боль, прорвав плотину, хлынула в уставшее тело капитана, помутнив сознание. Следующий удар капитан уже не почувствовал но понял что в грудь вонзился еще один коготь разрывая легкие.
Время замедлилось для Адраста, капитана Первой роты терминаторов. Он видел, как неутомимый Пит пал, поверженный из странных дальнобойных орудий тиранид. Видел, как Дарданиус, потеряв свой молот, рвет ксеносов голыми руками и в следующую секунду падает обезглавленный, на холодный пол их последнего поля боя. И, наконец, видел уродливую морду пришельца, испачканную в его собственной крови. Свет начал гаснуть, последнее, что чувствовал капитан – это рукоять своего молота, мелко вибрирующего в его руках. Молот. Громовой молот терминатора. Гордость ордена. Переходящий от одного капитана к другому. Видящий тысячу сражений и уничтожавший врагов во всех уголках галактики. Он не желал сдаваться.
Из, непонятно откуда взявшихся, сил, Адраст поднял молот над головой. Тиран Улья, поняв намеренья противника, зашипел, дернулся, пытаясь вырвать когти из умирающей жертвы, но не смог. Адраст крепко держал левой рукой один из когтей, надежно зафиксировав противника.
- Это конец. Прохрипел Адраст с кровавой пеной у рта и опустил молот.
Все было кончено. Умирающий Адраст видел, как из генераторной выбежали солдаты СПО. Видел, как они расстреливают лишенных свое воли и цели тиранид. Видел лицо Рено Себастина, но уже не понимал, что тот ему говорит, радостно тряся его за плечо. Но он понял одно. Они победили. Они выстояли. Миссия выполнена и возможно Макрагг выживет в этой страшной бойне. А ему, к сожалению пора.

***

Во время защиты северной энергостанции пали все воины Первой роты Ультрадесанта.
Говорят, что когда последний воин Первой роты пал, вечный огонь который горит в Капелле Героев крепости "Гера" зачадил и потух. И в течение сотни ночей никто не мог зажечь его снова. И этот день навечно останется днем скорби и печали для всех воинов Первой роты.

Имя нам - Легион.
Крови нашей - Океан.
Мы не титаны и не герои. Мы Солдаты.
Мы не умираем - мы отправляемся в ад на перегруппировку.


КОНЕЦ

Парадокс

Невозможность опустить взгляд и глянуть себе под ноги – пожалуй, самое страшное, что может быть. А не уметь смотреть вперед – ещё страшнее. Оно опасней самого ужасного, что может только случиться. Человек, смотрящий вдаль, но не видящий её – никто бы не хотел испытать такое на собственное шкуре. Это почти так же, как глухой музыкант….

Он родился в не особо благополучной семье ремесленника и всю жизнь посвятил музыке. Его осознание мира отличалось от всех – и за это его не принимали, как многих не принимают и по наш день.
Он уважал Наполеона до того самого времени, пока это не коснулось его. Это можно назвать эгоизмом. Он не понимал важности в семейных сборах. Это скептицизм.
Но его никто и никогда не считал таким же, как обычные люди. Он отличался, ровно так же, как отличается психически неуравновешенный человек от здорового.
Но он не был больным на голову – он просто отличался. Его знание и понимание жизни было соразмерно пониманию любого другого. Но то, что пережил он – не сравниться ни с одними мученьями.
Унижение и предательство преследовали его на протяжении всей жизни и так и не отпустили – даже после смерти. Он до сих пор подвергается осуждению критиков. А тогда, в его время – музыку, исходящую из-под его пальцев, называли непристойной.
Конечно, время летит. Но люди, люди не меняются! И до сих пор он, хоть и известен, но всё так же нелюбим никем. Его знали и знают многие; Но ни один из этих людей не понимал его до конца.

Безусловно, вы знаете, о ком идет речь. Ведь не будь этого глухого музыканта и, пожалуй, самого парадоксального композитора, существовавшего с рождения Христова, не было бы и основ классики.

Скрытый текст

При распределении мест работ
было учтено мнение левой пятки
Анонимного Админа Конкурса

[Critic]

V Литературный турнир: Тема "Старые сказки на новый лад"

Кавасу-химе.

Давным-давно, в некотором царстве, в тридесятом государстве буйствовал трёхглавый дракон – Змей Горыныч. Три его пасти несли огненную смерть всему живому, крылья поднимали ураганы, хвост крушил скалы. Испугались люди и позвали Великого Мудреца,… и он запечатал Змея Горыныча в теле младенца. И это начало нашей сказки.
15 лет спустя, Тридевятое Царство.
- Пётр! – кричит старый Царь, и его старший сын выходит из додзё, где всё это время занимался дзюдо.
- Степан! – и средний сын оправляет своё хакама и выходит из зала для кю-до, держа в руках лук.
- Иван! Иван-царевич, ну где ты, ё-моё… - и в этот момент раздаются крики с женской половины дворца и влетает Иван-царевич, с красной мордой и кровью, текущей из ноздрей.
- Звал, батюшка?
- Звал, звал, охальники. Пора вам уже остепениться и семьи создать. Короче, вот вам по луку и стреле и на чей двор стрела упадёт, та и жена вам. И Степан, ты это… тетиву ослабь… а то знаю я тебя, вместо невесты будет труп со стрелой в башке.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается… но у нас времени мало, так что теперь мы видим Ваню на болоте и лягушку, которая стрелу его держит!
- В сотый раз повторяю, тварь ты земноводная, отдай стрелу! И не пытайся меня развести на свадьбу! Во-первых меня тут же братья зоофилом обзывать начнут, во-вторых я «Сектор Газа» слушал, и знаю чем эта фигня может закончиться…
- Да ладно тебе, Вань, я же не простая лягушка, я – Кавасу-химе, царевна-лягушка!
- Зашибись, теперь я не просто зоофил, а эстетсвующий зоофил…
- Ты точно не Иван-дурак?
- Не, царевич!
- Странно. Ну да ладно, слушай сюда…

Долго ли, коротко ли, а приехала лягушонка в коробчонке на царский пир, ну и ясное дело, фурор там устроила! Ну дальше всё по тексту – лебеди там из костей и прочая некромантия. Вечером Ваня и кавасу-химе уже собирались так сказать, предаться любовным утехам.
- Гы. Гы-гы. А тебя как звать-то? Ну, на самом деле?
- Василиса…
- О, как! А Васей звать можно?
- Только попробуй, ничтожество! Козлёночком станешь! На колени, раб!
Ну, и как положено в настоящей драме, в этот самый момент, жёны братьев сжигают лягушачью кожу Василисы, небо темнеет. С пафосом приземляется Кощей. Выглядит как что-то среднее между Сауроном и принцем Артасом Менетилом. Пётр и Степан пытаются справиться с бессмертным чудовищем, но приёмов дзюдо и мастерской стрельбы для этого мало. Ваня пытается защитить свою суженую, но Кощей легко его отбрасывает. После чего снимает шлем. Теперь бело-серебристые волосы падают ему до колен, и ваще, он такой бисёнен, что яойщицы умирают от потери крови через нос, не успев написать хотя бы одного фанфика! Кощей произносит пафосную речь и забирает Василису в своё царство. Израненный Иван, поддерживаемый братьями, рыдает и кричит:
- Нет! Я не сдамся! Я верну Василису! И смогу победить тебя, Кощей! Но для этого… Я ДОЛЖЕН СТАТЬ СИЛЬНЕЕ!

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Бредёт Иван-царевич. Через горы, через лес, заплутал. А тут ему навстречу из лесной чащи, возьми да и выйди личность со всех сторон замечательная – старичок согбенный, в деревянных лаптях с подставками, гривой седой, аки лев, и лицом раскрашенным под актёра национального японского театра «Кабуки».
- Помоги, мне, добрый молодец, до дому дойти.
- Я-то помогу, а что мне за это будет?
- Какая ж молодежь пошла ушлая… сопляк, ты ваще отдупляешь, кому щас хамишь?
- Эээ, ща, сек… - Ваня достал из мешка книгу русских сказок, полистал и ответил – ммм…Старичок-лесовичок!
- БАКАЯРО! – старик влепил царевичу по башке неведомо откуда взявшимся бамбуковым сеннаем. Я, да я…
Раздаётся традиционное ритмическое постукивание театра Кабуки, под которое старикан скачет то на одном лапте, то на другом. Завершается всё эпическим закадровым стоном «Йоууу!» А старик замирает в пафосной позе:
- Я – Великий Лешайя-сама!
- Ржунимагу. Аффтар, пиши исчо!
- Так, пацан, если коротко, ты хотел стать сильнее, и Кощея завалить, да? Так я тебя и буду тренировать. Старый мудрый сенсей. Как положено!
- Что-то не выглядите вы на сенсея… вы хоть вуайерист?
- Пхааа! Это ещё зачем?!
- Нуу… Роши был, Хаппосай был, Джирайя – тоже. Чем я хуже Гоку, Ранмы и Наруто?
- Этот мультик дети смотрят, так что перебьёшься! А теперь сядь здесь вот в позе лотоса, и начинай медитировать. А я буду на тебя пыриться, щупать и нести всякую заумь.
- Так бы сразу. – Ваня послушно сел и задремал.
- Однако… течение его Ки полностью изменилось. Его реяцу стала необычайно плотной и тёмной. И я ещё никогда не ощущал ни у кого такой зловещей чакры! Неужели он…?!
- Так, ладно, пацан, подъём! Щас буду тебя учить крутой и мощной технике!
- Чего, правда?! Давайте!
- Вот, смотри – это волшебный клубочек! – продемонстрировал старик маленький клубок на руке.
- Тююю, я–то думал… а он мне просто дорогу до Кощеева замка покажет, да?
- Дурак ты, Ваня! Хоть и царевич! Это ж энергетический клубок. Зацени! – Лешайя надел петлю на конце нити клубка на палец и кинул его наподобие йо-йо. Клубочек к чертям собачьим пробил насквозь несколько столетних дубов и вернулся в ладонь старику. – Видал?
- Крууто! Скорее, сенсей, научите меня этой технике!

Несколько дней спустя.
- Уффф! Я наконец-то его освоил! Теперь я смогу победить Кощея?
- Нет, Ваня-кун. Боюсь, этой техники хватит только на его прихвостней. Кощей – один из лучших магических мечников в мире. Тебе необходим меч-кладенец!
- Чёрт! А где его искать?
- Тебе поможет… один мой знакомый!

Ещё несколько дней спустя…
- «Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь…» - вот и пригодились! – Ваня отложил в сторону бутерброд с медвежатиной и посмотрел на остатки щуки. После чего решил предложить её водителю печки.
- Емель? Щуку будешь?
- Не Вань, спасибо, но щук из принципа теперь не ем.
- Понимаю… не кошерная еда, да?

Именно в этот момент три гигантских человекоподобных боевых робота серии «Богатырь», а именно «Илья Муромец», «Добрыня Никитич» и «Алёша Попович» приземлились перед печкой.
- Ты арестован, мерзавец! – раздался откуда-то изнутри тонкий девичий голос. – За поругание над девичьими чувствами!
- Упс! Прости, Вань, дальше тебе придётся одному топать, но тут уже недалеко! Бывай!
Печка начала трансформироваться в боевой «Святогор». Некоторе время роботы аццки дерутся. Наконец, кабина «Ильи Муромца» открывается, там сидит зарёванная девушка.
- Обещал ведь насмешить!
- А я от своих слов и не отказываюсь. – Емеля пафосным жестом проводит по глазам, убирая линзы. Теперь видно, что в его глазах – символ щуки в короне.
- Емеля ви Печка повелевает… Смейся, Царевна Несмеяна!

Несколько дней спустя, у Лешайи.
- Вот! Ух, упёртый паук попался! Загадки задавал, понимаешь… хорошо, что я старый советский фильм Александра Роу догадался пересмотреть, там все ответы были…
- Жулик! Но молодец, справился!
- Ну, теперь-то я смогу победить Кощея?!
- Ты уже близок. Ты владеешь мощной техникой и отличным мечом, но ты всё ещё не достиг состояния «Кладенца». Переход в Кладенец увеличит твой уровень сил по меньшей мере в пять, а то и в десять раз!
- Круто! Айда тренироваться!

И вот уже почти финал…
Иван-царевич пробирается по коридорам Замка Кощея, но в этот момент на его пути встают его слуги – Баба-Яга и Тугарин-Змей. Совсем уж было Ваня собрался с ними воевать, а только в этот самый момент раздалось:
- Лихт Реген!- и дождь энергетических стрел врезался в Бабу-Ягу!
- Удар Красного Поднебесного Дракона! – пол разбивается, и покрытый огнём кулак врезается в челюсть Тугарина.
- Пётр? Степан? Что вы здесь делаете?!
- Ты же не думал, что мы останемся в стороне, верно? Беги вперёд, ищи Кощея, они – наша задача! - пафосно ответил Степан, поправляя очки. – Не стоит нас недооценивать!

Ну вот уже, можно сказать, финал…
Иван-царевич и Кощей в его мрачном тронном зале сближаются, обнажив мечи, ведя при этом беседу. Каждый пытается затроллить другого. И под конец:
- Мальчишка! Ты говоришь так, будто уже достиг Кладенца?!
- Так и есть!
- Ложь! Величайшие из магических мечников, считанные единицы достигают Кладенца и их имена золотыми буквами записываются… так, стоп! Почему у меня такое ощущение, что я косплею Бьякую, а ты – Ичиго?!
- Да хрен его знает, но мне кажется, автор данного фанфика просто совсем обленился под конец и не смог придумать ничего остроумнее…
- Безобразие какое… ладно, ну мы что, драться-то будем?
- Конечно! Половина бюджета в финальный бой вбухана! Если после неё не поднимутся рейтинги, второго сезона нам не видать!

Очень пафосно сражаются, демонстрируя чудеса скорости, силы и разноцветные магические прибабахи… Под конец Кощей уже побеждает Ивана, но в этот момент глаза царевича меняются на жёлтые с вертикальными змеиными зрачками, на лице и теле начинает из-под кожи вылезать чешуя…
- Не м-может быть! Кто ты?! – испуганно отскакивает Кощей.
- Я-то? Уха-ха-ха! Да никто! – Иван-царевич продолжает преображаться, его тело увеличивается в размерах, растут крылья, хвост, когти, голов теперь три.
- Вот оно как… так значит, именно в тебе был запечатан Змей Горыныч. Какая ирония… ну что же, тогда и я буду сражаться на максимуме своих сил!

Кощей превращается в огромного костяного дракона, в течении восьми эпизодов они мочат друг друга. Наконец Кощей повержен. Он оказывается совсем не злым, просто Василиса была младшей сестрой его покойной жены, а Иван-царевич – его родным братом. Это они поняли по родимым пятнам. Простив Кощея, Иван бежит в темницу! Там отпирает дверь, Василиса бросается ему навстречу… Хэппи энд, падающие лепестки сакуры, розовый закат, романтичная песня на японском…

Продолжение следует! Или нет?!

Победитель! «Колобок» или «Hito no Naku Koro ni» - «Когда плачут люди» Автор Critic

[spoiler=]«Вам ведом крови родственной закон?
Ведь мужа и другого бы нашла я,
И сына возместила бы утрату,
Будь и вдовой я, от другого мужа.
Но раз в аду отец и мать мои -
Другого брата не найти мне боле.
Таков закон. Ему в угоду честью
Тебя великою почтила я.»

«Антигона» Софокл

Старик шел по темному коридору, тряся лысой морщинистой головой, словно отгоняя от себя страшные мысли.
- Я создал монстров, - шепчет алхимик, - и я один в этом виноват. Но я не могу так с ними поступить.
Легкий стук трости, на которую он опирается, гулко разносится по руинам старинного замка.
- Доктор, все готово.
Девушка появилась прямо из воздуха и поклонилась старику.
- Сосуд с Гомункулом пятого поколения был успешно распечатан. В данный момент производятся последние этапы активации нервных систем.
- Почему начала без меня, *ука!?
Старик с ходу перешел на противный срывающийся крик. Размахнувшись, он ударил девушку палкой по лицу. Вздрогнув, она молча стерпела унижение, но в глазах заблестели слезы.
- Магистр, таков был ваш приказ.
- Не лги мне, ***ха подзаборная, **ядь, неси меня туда скорее, дрянь!
Под градом ударов и ругательств, девушка покорно взяла старика на руки и исчезла.

- Уничтожь его!
Абсолютно голый, желтокожий парень лет двадцати пяти в последний миг отпрянул назад, чтобы расширившимися от ужаса глазами увидеть как белое копье воткнулось в место где он только что стоял. Копье было костью Елены – последнего гомункула из личной стражи старика.
- Что вы делаете?!
Пока Елена безуспешно пыталась убить парня, старик сосредоточенно наблюдал за ходом битвы. Желтокожий с каждой секундой все лучше управлял своим телом, было видно как его взгляд становится все более осмысленным. С такими темпами развития…
- СТОЯТЬ!!!
Волна акустической энергии была настолько плотной, что ее можно было видеть невооруженным глазом. Тяжелые каменные стены разметало словно сильным взрывом, все стеклянные предметы разлетелись в дребезги. Елена закрыла своим телом старика, но не смогла защитить его от этой колоссальной мощи. Кровеносные сосуды в их телах полопались как дряблые резинки, под кожей прямо на глазах начали расплываться кровоподтеки, кровь пошла горлом, из глаз и ушей. Содержимое черепов превратилось в месиво, оба умерли на месте.
- Да кто вы такие? – проговорил парень, все еще не понимая что случилось. – что с вами?
Рожденный пару минут назад, он еще не знал понятий жизни и смерти, хотя и был причастен и к тому и другому. С первой секунды, с того самого момента как он открыл глаза, он боролся за свою жизнь. Чисто инстинктивно, но он боролся и победил, убив своих противников.
Чуть пошатываясь, парень дошел до тел и присел рядом с ними.
- Что же вы такое? Ну и что я такое?
Потянувшись, он достал до оттопыривающегося нагрудного кармана старика. Там был рулончик пастилы, который тот всегда таскал с собой, на случай если вдруг упадет уровень сахара в крови. Диабет – сложная штука.
Вкусный запах исходящий от пастилы побудил парня вначале подозрительно обнюхать непонятную штуку, а затем осторожно куснуть. Через пару минут с пастилой было покончено, но голод не уходил. А меж тем, красная жидкость, сочащаяся из тел, пахла так вкусно…

/*Сорок лет назад*
- Гомункулы не просто искусственные создания, это вершина эволюции. С ними у человечества появится второе дыхание. Подумайте только, благодаря улучшенному геному каннибализма, встроенному в цепочку их ДНК Гомункулы способны поедать другое живое существо и полностью поглощать его личность и память, а также улучшать и укреплять собственное тело! Это улучшение сократит сроки обучения в десятки тысяч раз – новому гомункулу стоит лишь съесть тело своего предшественника и он сможет работать на его месте без какого-либо еще инструктажа!/

Каель.
Так его звали на самом деле. Он был Гомункулом пятого поколения – запрещенным созданием, порожденным величайшего генетика – Доктора Фауста.
Утирая кровавые ручейки текущие из уголков рта, Каель перевел взгляд на Елену, Гомункула отдавшего жизнь в тщетной попытке защитить своего хозяина… нет… мужа. Она была не совсем Гомункулом, она была оживленным трупом – телом жены Доктора, единственной его любви, помимо науки. В свое время, обезумевший от горя, он смог оживить ее тело, но личность жены была утрачена. С тех пор, каждый раз видя перед собой образ жены, он мучился тоскуя по ней. Срывая злобу на безвольной марионетке, он однако не находил в себе сил отпустить ее от себя, дать покой несчастному телу.

Завершив свою мрачную трапезу, Каель встал. Его нисколько не волновал тот факт что лежавшие у него под ногами люди были его биологическими родителями, по крайней мере, отчасти. Доктор Фауст для всех своих опытов использовал генный материал свой и Елены, так что Каель был выращен из крови – двух капель крови.
Его волновало совсем другое. Задача, для которой он был создан, была вложена в его мозг изначально, с самых ранних этапов создания, и противится ей было невозможно.

/*Тридцать лет назад*
- Доктор Фауст, за преступления против человечества, вы приговариваетесь к высшей мере наказания – разложению на первичные составляющие. Вам есть что сказать?
- Я не знал… клянусь, я и не подозревал, что Гомункулы… что они могут выйти из подчинения.
- Тем не менее, это произошло. Гомункулы созданные вами стали людоедами. Из-за всех тех сверхчеловеческих сил, что вы в них вложили с ними не могут справится даже наши войска.
- Я… я клянусь, я исправлю это. Даю вам слово ученого!
- Ваши создания уже сожрали столько народа, что ни одно другое живое существо не в силах победить их.
- Вы слышали мои слова, а теперь, Елена, вынеси меня отсюда!
- Держите его…../

- Значит, убить этих четверых… Будь ты проклят, отец!
Тихая летняя ночь. В российской тайге такие ночи навевают несколько мистическое настроение. Вроде бы и нет никого рядом, но стоит отвернуться, и буквально чувствуешь на шее чужое дыхание, повернешься обратно – ни души. Но тем не менее, ощущение присутствия чего-то необычного, сверхъестественного присутствия не оставляет ни на минуту. Этому способствуют и старые ели, поскрипывающие время от времени, несмотря на отсутствие ветра. Создается впечатление, что они говорят о судьбе путника, попавшего на их территорию. А если путник разведет костер, то из тьмы вокруг на него уставятся истинные хозяева этих мест. Лесник не скажет вам кто или что это на самом деле, просто спишет на диких животных. Но вот только собака не пойдет по следу этих «животных», она завизжит, подожмет хвост и станет срываться с поводка, чтобы быстрее уйти от места где побывали «хозяева». А их горящие как угли глаза будут с внимательной ненавистью сопровождать вас с этого момента и до самой вашей смерти, которая, скорее всего, наступит здесь же, в этом самом лесу.

Каель сидел у костра потрескивающего на небольшой полянке. В руке он держал палочку с насаженными на нее большущими кусками мяса. Утром он убил лося возле речки неподалеку. Обыскав всю округу в поисках своей первой цели, он вернулся чтобы отдохнуть и подкрепиться. Следя за шипящим и брызжущим соком мясо, он уловил тихий хруст ветки, треснувшей под невидимой ногой.
- Подходи к костру, будь желанным гостем, - предложил Каель, не отрывая глаз от импровизированного шашлыка.
Глухой удар о землю заставил его буквально подпрыгнуть от неожиданности. Несмотря на то что он обладал памятью Доктора Фауста, он и представить не мог, что Гомункул первого поколения сможет развить такую мощь.
Русоволосый гигант с огромными ручищами и ножищами возвышался над ним и неодобрительно смотрел своими умными, сине-голубыми глазами.
- Здесь нету желанных гостей, - сказал он низким грудным басом, - и ты не исключение. Зачем ты здесь?
- Михаил, разве так встречают братьев? – лукаво улыбнулся Каель.
Поразительно как быстро глаза Михаила наполнились звериной яростью. Вместо слов из его груди вырвался угрожающий рык…
Удары Михаила были быстры, и потрясающе точны, он одинаково владел правой и левой рукой, но самое главное – сила его кулаков. Ударом наотмашь он валил древние стволы как тростинки. Сжав в руке камень он превращал его в пыль. Одного касания хватило бы чтобы убить десяток таких как Каель. А желтокожий тем временем лишь отступал, прыгал назад, все время оглядываясь чтобы не угодить ненароком в яму. А Михаил неотступно следовал за ним, круша все на своем пути. Один раз Михаил покачнулся…

В глазах внезапно потемнело,
Свинцом налилась голова,
Парализовано все тело.
Твои последние слова?

Каель продекламировал это четверостишие сосредоточенно глядя на брата. Михаилу было нечего ответить, он стоял на коленях, тщетно пытаясь встать. Руки дрожали и не слушались, его словно ударило авиалайнером.
- Что… что ты сделал?! – нетвердым голосом спросил Михаил, пытаясь избавиться от этого мучительного головокружения.
- Приказал тебе умереть, - с тихой грустью ответил Каель, - Сила Гомункула пятого поколения – его голосовые связки, они дают диапазон больший чем ты можешь себе представить. Я мог бы размазать тебя по лесной подстилке повысив громкость крика до колоссальных трехсот децибел, но мне хотелось посмотреть как именно, ты отреагируешь на голосовой приказ. В нем используется особая волна, которая отключает в мозгу все механизмы защиты. Этим шепотом можно по желанию: свести с ума, смешав все его мысли, или же отключить его высшую нервную систему и оставить «овощем», или же сделать человека своим рабом, который исполнит абсолютно любой твой приказ даже против своей воли. Меня слушается не сам человек, а его тело, мозг. Так вот я приказываю…
- Пощади… - прохрипел Михали, - умоляю, брат.
- …умри, брат…
Сердце Гомункула остановилось.

- Я ничего не мог поделать, - виновато проговорил Каель, опустившись на корточки рядом с братом и гладя его по волосам, - братик, ты не знаешь каких усилий мне стоило не убить тебя сразу. Мне было очень и очень больно, вот здесь…
Каель приложил палец к виску.
- Когда я пытаюсь сопротивляться, они уничтожают мой мозг, клетка за клеткой. Но все равно, я рад, что продержался эти три минуты рядом с тобой, братик. Правда, теперь мне все равно больно, братик, вот здесь… в груди…
Рядом с головой поверженного гиганта упала прозрачная капля. Упала, и сразу же впиталась в землю, рядом упала еще одна капля и тоже бесследно исчезла. А парень положил голову мертвого старшего брата себе на колени и тихо раскачиваясь взад-вперед, что-то шептал ему всю ночь…

/*Двадцать лет назад*
- Дети мои, я горжусь вами. Вы смогли сделать то, но что не были способны правительственные войска.
Гомункулы переглядываются между собой.
- Отец, а что будет дальше?
- Дальше?
- Да, отец. Мы знаем, что единственный способ для тебя вернуться – это уничтожить всех Гомункулов.
- Да, да, дети мои, и вы это сделали! Благодаря вам, я смогу продолжать свою деятельность в мире.
- Но отец, еще осталось несколько Гомункулов.
- Разве? Вы же сказали, что убили всех!
- Отец, остались еще мы…/

Полуразрушенный центр города. Трудно поверить, что еще каких-то три часа назад это был оживленное сплетение перекрестков с парком и площадью. Теперь же здесь царили хаос и боль.
- ААААА!!!!
Акустический взрыв сносит верхушку небоскреба, но желтокожий вновь промахнулся. И дело даже не в скорости этой ангельской девочки, которой на вид было лет двенадцать. Ему мешали слезы навернувшиеся на глаза.
- Сестренка, убегай!
Гомункул третьего поколения грустно качает своей очаровательной головой и показывает на исковерканное тело подростка лет шестнадцати лежащее на полу.
- Тут мой братик, и еще один братик, я не могу уйти без вас.
Каель со стоном падает на холодный асфальт. Голову словно раздирают клещами.
- Зайка моя, неужели ты не понимаешь? Я же убью тебя так же, как и убил его.
- Я понимаю, братик, конечно понимаю. Но у меня есть еще одна сестра, которую я хочу защитить. Даже если моя смерть даст ей ничтожное преимущество, братик, я с радостью умру. Самопожертвование угодно господу богу.
Каель с ненавистью и любовью смотрит на тело подростка – его старшего брата. Он так и не успел перекинуться в форму лекана – получеловека полуволка. Вместо того чтобы завершить трансформацию, он оттолкнул младшую сестру из под смертельного крика.
- Ты веришь в бога, Зайка?
- Верю.
Каель заскрипел зубами, сопротивляться было невыносимо.
- Так помолись за мою душу, родная, помолись за всю нашу проклятую семью.
Девочка улыбнулась, но в следующий момент ее прелестная улыбка вдруг уродливо искривилась. Последняя фраза была не просто просьбой, это был Приказ Гомункула.
Упав на колени, она сложила перед собой руки в молитвенном жесте и зашептала слова. Постепенно, левая рука повисла плетью, слова стали менее разборчивы, а левая сторона лица обвисла. У девочки был инсульт, она умирала, но продолжала молиться, не в силах даже осознать своих действий…

/* Десять лет назад*
- Итак, господа, наше сегодняшнее собрание посвящено проблеме Доктора Фауста.
- А что с ним?
- Десять лет тому назад, он заявил о полном уничтожении всех существовавших Гомункулов. Однако, у нас есть основания предполагать, что последняя группа, так называемые «Звери» все еще живы и находятся на свободе.
- Доктор Фауст обманул нас и оставил на свободе людоедов?
- Собственно говоря, не совсем. Он действительно обманул нас, сказав, что он уничтожил всех, однако последняя его партия людоедами не является.
- То есть?
- По нашим данным, он сумел решить проблему с контролем каннибализма, так что эти версии Гомункулов не являются людоедами. Посему он и отказался уничтожить их.
- Это недопустимо. Нам хватило Первой Волны чтобы не наступать на те же грабли. Эти мутанты должны быть уничтожены!
- Для этого мы и собрались здесь. Как вам известно, уничтожить даже обычного Гомункула было практически невозможно из-за его регенерации, скорости и силы. Когда же речь заходит о «Зверях» то человечеству нечего противопоставить.
- Но что же тогда вы предлагаете?
- Единственный кто способен сделать это – сам Доктор Фауст. И чтобы убедить его сделать это, мы должны дискредитировать их в его глазах.
- К примеру – создать видео на котором его чудовищные дети пожирают человечину?
- Именно, кардинал, он должен поверить что даже его собственные дети – людоеды. Тогда он и создаст оружие, которое будет способно их уничтожить./

Густые рыжие волосы девушки были собраны сзади в пышный хвост. Этот хвост отливал металлическим блеском в лучах заходящего солнца. В больших зеленых глазах отражалась душевная боль.
- Алиса?
- Каель?
Сестра которую он должен был убить. Она тоже любила его, как и все остальные. Но в отличие от всех остальных, она уже не хотела сражаться. Не за что. Михаил сражался чтобы защитить всех остальных, а вовсе не за себя. И те двое, что пали на площади – они тоже защищали не себя, а ее. А ей было некого защищать, у нее никого не осталось. Нету братьев, нету младшей сестренки, нету смысла жить. Хотя… один брат у нее был и он должен был ее убить. И она бы не защищалась, не пыталась сохранить свою жизнь, если бы не одно «но».
- Защищайся, - крикнули одновременно Каель и Алиса.
Битва была недолгой, звуковое оружие Каеля было несомненно мощнее физически. Но оружием Алисы был опыт накопленный в бесчисленных боях прошлого. Она был Гомункулом четвертого поколения – это она командовала отрядом «Звери».
Десятью минутами позже Каель лежал на земле, а Алиса стояла перед ним на коленях. Ее красивое платье, руки и лицо были забрызгано кровью хлещущей из разодранного горла Каеля. В руке она сживала кусок мяса – голосовые связки брата. По красивому лицу девушки текли слезы, смешиваясь с кровью, они капали на грудь брата.
- Прости, - шептала Алиса сквозь слезы, - прости меня, если сможешь.
- О чем ты, сестренка? – попытался улыбнуться Каель.
Его горло стремительно регенерировало, он уже мог говорить, но пока не мог использовать свои способности. У него было несколько секунд, до того как Алиса последним ударом добьет его.
- Я все понимаю, ты спасала себя…
- Дурачок, - дрожащим голосом выговорила Алиса, - я спасала тебя. Я бы не подняла на тебя руку чтобы защитить себя, нет, никогда. Но я была обязана защитить тебя, своего братика. Я видела как тебе было больно, и хотела остановить эту боль.
- Спасибо.

Закон и Порядок. Тридевятое Царство.

- Встать. Суд идёт!
В просторный тронный зал, битком набитый жителями и гостями Тридевятого Царства Тридесятого Государства, вошел тощий тип с совершенно лысой головой, на которую была водружена корона, плотно усеянная драгоценными камнями разной каратности. Он уселся на трон, установленный в дальнем конце зала. Народ волновался, скандируя:
- Слава Кащею! Слава Бессмертному!
Он милостиво махнул рукой, мол да, да, я в курсе что вы меня любите. Одновременно дворцовая охрана успокаивала особо шумных крикунов. Пока подручные наводили порядок, Кащей наклонился к своему советнику.
- Слышь, Соловей. А нафига нам вообще весь этот цирк нужен? Не напомнишь?
- НУ как же! – Соловей разбойник в богато расшитом парчовом халате торопливо зашептал на ухо своему господину. – Мировая общественность смотрит на нас.
- А может сразу: по старинке и на кол?
- На кол – будет, - пообещал Соловей, - Но потом. Мировая общественность…
- Ладно, хрен с ними, - наконец согласился Кощей и махнул секретарю суда – обворожительной Василисе Прекрасной. – Зачитать обвинения.
Василиса грациозно поднялась, откинула тяжелую косу назад, поправила кокошник:
- Подсудимые: Иван-царевич, Иванушка-дурачок и Фет Фрумос обвиняются в убийстве Змея Горыныча, совершенном с особым цинизмом.
Зрители дружно посмотрели на скамью подсудимых. Там широко развалился Иван-Царевич – сын и наследник соседнего, Триодиннадцатого Царства, рядом с которым сидел его адвокат – Сивка-Бурка. Рядом с ними глубокомысленно ковырялся в носу Иванушка-дурачок, периодически вытирая пальцы о шерсть своего адвоката- Серого Волка. На дальнем конце скамьи скромненько ютился Фет-Фрумос.
- А гастербайтера как сюда занесло? – заинтересовался Кощей. Соловей присвистнул.
- Дык эта, для починки Старых Казематов привлекали. Там же и повязали.
- А что молдавский посол? – нахмурился Кощей.
- Молдавский посол удался! Сегодня на ужин изволите откушать, - быстро заверил его Соловей.
- Ну гляди. А то пересолите, как в прошлый раз… Опять всю живую воду во дворце выпить придется. А это стратегический запас, сам понимаешь.
Тем временем Серый Волк поднялся:
- Я хотел бы обратиться к почтенной публике с объявлением. Мой подзащитный – дурак. У него даже справка есть! Соответственно он подсуден только божьему суду, но никак не земному.
Он развернул берестяную грамоту, украшенную сургучными печатями. Кощей заерзал на троне:
- Подсуден, неподсуден… Там разберемся. Секретарь! Приобщите справку к материалам дела!
Василиса томно поднялась и изящно покачивая бедрами поплыла к скамье подсудимых. Температура в зале суда подскочила на пару десятков градусов. Иван-Царевич, разглядывая прелести секретаря суда, ее сдерживаемые шитым жемчугом сарафаном, многозначительно ей подмигнул. Василиса вздернула хорошенький носик, забрала грамоту и с гордым видом прошествовала обратно.
- Ну, приступим. – провозгласил Кащей, - Обвинитель. Ваше слово.
Лихо Одноглазое вставило монокль в единственный целый глаз и сипло заговорило:
- Вызывается первый свидетель. Баба-Яга.
Двери в зал распахнулись и в зал влетела ступа и растрепанной косматой старушкой. Ступа остановилась перед троном.
- Вы в каком виде в зал суда являетесь! – возмутилось Лихо. Баба Яга заныла.
- Дык, старенькая я. Ноженьки не ходють. А ступа мне заместа инвалидной коляски. И проходимость повышенная, да и швыдше енто.
Лихо откашлялось, пошуршало пергаментами, после чего строго заговорило.
- Свидетель! Узнаёте ли Вы кого из присутствующих в этом зале?
- А то, - бабка ткнула пальцем в Кощея. – Во. Знаю я его, душегуба, шоб он был здоров!
- Ты эта, бабка, говори да не заговаривайся! – строго произнес Кощей .- Давай по делу.
- Ну раз так… - вздохнула Баба Яга. Она повернулась к скамье подсудимых. Внимательно осмотрев каждого из молодых людей, с тоской подумала о звании почетного пенсионера Триодиннадцатого Царства, о наследственной дурости, что дуракам закон не писан, и о том, что Молдавия далеко, а Триодиннадцатое царство и дурное семейство с кучей вооруженных придурков тут, под боком, после чего уверенно ткнула пальцем в Фет Фрумоса.
- Вот. Этот. Точно он.
Василиса Прекрасная заскрипела лебединым пером. Лихо Одноглазое прокашлялось:
- При каких обстоятельствах Вы познакомились с подсудимым?
- Дык, ходють, спрашивають, помыться хотять, пожрать опять таки. Вона, за Меч-Кладенец расспрашивал.
- Бабка-дура, зачем наговариваешь? – возмутился со скамьи молдаванин. Кощей строго ткнул в него костлявым пальцем:
- Молчать! Или удалим из зала суда. Ты отдельно, голова отдельно. Понял? Чурка нерусская?
Фет Фрумос обреченно кивнул. Баба Яга присоединилась к другим зрителям, а Лихо Одноглазое вызвало следующего свидетеля:
- Меч Кладенец.
На большой бархатной подушке двое оруженосцев осторожно внесли Меч-Кладенец. Его положили пред светлые очи Кащея.
- Свидетель, что Вы можете сообщить по сути дела?
- Я, Меч-Кладенец, лежал спокойно, никого не трогал, под Бел Горюч Камнем.
- Ближе к делу, свидетель.
- Вот я и говорю. Лежал спокойно. Никого не трогал. Тут кто-то приходит, хватает, потом начинает рубить направо и налево.
- Опознать можете?
- Как? – искренне удивился меч, - У меня ж глаз то нет!
- Протестую! – поднялся Сивка-Бурка. – Мой подзащитный этот меч в глаза не видел!
- Лошадям никто слово не давал, - отрезал Кащей и кивнул Лиху. – Продолжай.
Лихо сняло монокль, потерло глаз и уставилось на Меч. Тому действительно стало не по себе:
- Могу попробовать узнать, если они возьмут меня в руки, - быстро заговорил Меч. Лихо кивнуло.
- Давно бы так. Подсудимые. По очереди встаньте и подойдите к Мечу.
Иван-царевич посовещался с Сивкой-Буркой нехотя встал, подошел к Мечу и осторожно, двумя пальцами взял его за рукоять.
- Какой-то он не гламурный. Стразиков нет, - поморщился он.
- Да какие нафиг стразики! – возмутился Меч. – Я ж раритетная вещь, сейчас такое не делают.
- А… Винтаж… - разочарованно проговорил царевич. – Ну прости. Не мой стиль.
Следом пошел Иванушка-дурачок. Он долго мялся, оглядывался на зрителей, на Кощея, на других подсудимых. В конце концов он решился, истово перекрестился, плюнул три раза через левое плечо, попав при этом в Ивана-Царевича и схватил Меч.
- Ты как меня держишь? Дубина! – завопил Меч.
- Дык люди мы простые, сирые, нам дубина сподручнее, - искренне признался Иванушка. Кащей, подумав пару минут, наклонился к Соловью.
- Помнишь, было разбойное нападение на гостей новгородских? Садко еще маляву накатал.
- Да, было дело.
- Так там дубинки использовались, помнится. Надобно проверить.
- Будет исполнено, - кивнул Соловей.
Иванушка-дурачок вернулся на место, и настал черед Фет Фрумоса. Он спокойно сидел, разглядывая сложную резьбу на колоннах.
- Эй ты, понаехавший, - крикнул ему Кощей. – Давай, ножками, ходу, ходу… Взял ножик в белы рученьки… Есть кто в зале, кто молдавский знает?
Знатоков не обнаружилось, поэтому в ход пошел общеглобальный язык тычков и подзатыльников. С его помощью Фет Фрумоса согнали со скамьи и подвели к Мечу.
- Ты, как там тебя! Меч в руки взял! Бегом! – подгонял его Кащей. Фет Фрумос осмотрелся по сторонам и, глупо улыбаясь, взял в руки Меч, сделал несколько уверенных движений. Это выдавало в нем опытного воина. В зале неодобрительно зашептались.
- Всё, достаточно. ВСЁ! Я сказал. Кто-то. Заберите у него игрушку, - скомандовал Кащей. Фет Фрумоса прогнали на место. Лихо обратилось к Мечу:
- Кто из указанных особ может быть опознан?
- Ну… - Меч казалось раздумывал, - Сложно сказать... Как-то всё неопределенно...
- Ну понятно. – сказал Кощей и махнул рукой. – Меч унести на край света, похоронить под курганом высоким, исполнителей ликвидировать, о местонахождении кургана забыть.
Лихо строго посмотрел на подсудимых, после чего вызвал очередного свидетеля:
- Пригласить Конка-Горбунка!
Пред грозны очи Кощея предстал Конец-Горбунок. Сивка Бурка не скрывая презрения свысока смотрел на мутанта.
- Что Вы можете сообщить по факту произошедшего.
Конек испуганно стукнул копытами.
- Стоял, никого не трогал, ел горох…
- Так вот кто с батиного огорода горох воровал! – заорал Иванушка Дурачок. – Я те гриву то повыдергаю! Пасть порву и подковы в неё засуну! Ах ты волчья сыть травяной мешок!
- Да я чо! Я ничо! – Конек-Горбунок испуганно попятился. Сивка Бурка громко заржал:
- Протестую! Мой подзащитный этого с позволения сказать, конька, в глаза не видел!
- Лошадям никто слово не давал, - отрезал Кащей и кивнул Коньку. – Продолжай.
- Ну, стою я… - Конек осекся, краем глаза покосился на Иванушку Дурачка, - А тут как прыгнет кто-то! И на спину.
- Опознать сможешь? – деловито спросило Лихо. Конек еще раз покосился на подсудимых. Потом виновато покивал головой.
- Темно было, начальник, ничего не помню.
- Ну понятно, - констатировал Кащей. – Давненько мы конины не ели…
- Начальник! Бес попутал! Я всё скажу! – заорал Конек. – Нерусским духом от него пахло! Вот те истинный крест!
- Не русским, говоришь… - протянул Кащей. Все в очередной раз уставились на Фет Фрумоса.
- Я тут от лица товарищей должен заявить… - заявил Иванушка Дурачок. Иван-Царевич высокомерно взглянул на него:
- Это кто тебе товарищ? Тамбовский волк тебе товарищ!
- Эй, уважаемый, я бы выбирал выражения, - оскалился Серый волк из-за плеча своего подзащитного. Иван Царевич подумал и благоразумно заткнулся.
- Ну так значица… - продолжил Иванушка Дурачок. – А чо прям сразу убивство? Змей Горыныч он кто? Тварь неразумная. Так что максимум это жестокое обращение с животными. А это уже и статья другая. Ну там штраф выплатим, если доказать чего сможете и по домам, мёд-пиво пить. Лады?
Кащей ткнул Соловья в бок.
- Слышал? И не гляди что дурак. Нет, мил человек. Штрафом вы не отделаетесь. Поскольку оно хотя и тварь неговорящая, но вполне разумная. Еще и вымирающий вид. Так что получите по всей строгости!
Иванушка разочарованно сел.
- Ну а я чо? Я ничо. Я ваще не при делах. Я больше так, для общественности стараюсь.
Следствие шло своим чередом. Вереница свидетелей, показания, разговоры… Кощей начинал откровенно скучать. И буквально за мгновенье до того, как он хотел уже начать казнить и миловать к нему подошел обеспокоенный Соловей Разбойник.
- Тут такое дело… К границам приближаются войска Триодиннадцатого Царства.
- Мда? Чего хотят?
- Намекают на международный скандал в случае чего.
- Ну, выскажите им официальные заверения в дружбе и добрососедстве. Что-то еще?
- Да. Ко дворцу идет толпа мужиков с косами, лопатами и вилами.
- О! Народные волнения! Чего хотят?
- Справедливости хотят.
- Мы, как великий, добрый, но справедливый государь, всегда выступали за справедливость. Вышлите казаков на перехват.
- Я бы не стал… - осторожно сказал Соловей. – У них Заяц. В зайце утка. В утке яйцо. А в яйце… Ну сами знаете.
- Предатели, - вздохнул Кощей, - Вокруг одни предатели. Сдали. Обманули. Обидели!!! Ну ладно. Коли народ хочет справедливости…
Он поднялся, грозно обвел присутствующих взглядом.
- Приговариваю… Ивана Царевича за отсутствием состава преступления освободить в зале суда.
И уже тише добавил.
- Бате привет передавай. Скажи, что за молодильными яблоками пусть гонца засылает. Поможем. В качестве добрососедского жеста.
- Иванушку-Дурачка приговариваем к месяцу общественных работ.
- Это за что это? – возмутился Серый Волк.
- За то, что дурак. – отрезал Кащей, - И пусть скажет спасибо, что дешево отделался. Дров на месяц наколи, на год кофе намели, посади среди цветов 40 розовых кустов и пока не подрастут подметай дорожки тут.
Голос Кощея задрожал. Он весь словно олицетворял собой Правосудие с большой буквы П.
- И что я могу Вам сказать по сути происходящего. Несчастное, беззащитное трехголовое создание… Мы не можем забыть как он весело выпускал дым и пламя из своих огромных пастей. Как весело гонял над лесами, над лугами. Помним его приветливый рык. Можем ли мы простить его убийцу? Нет! И если Вы спросите, виновен ли этот человек, что приехал в нашу страну, и которого здесь приняли как гостя, обогрели, накормили, как родного встретили, я вам отвечу – виновен!
Толпа дружно заорала:
- Виновен! Виновен! На кол его!
Фет Фрумоса схватили под белы рученьки, поволокли на широкий двор. Кащей и Соловей довольно переглянулись…

А в это время на далекой богатырской заставе Илья Муромец выговаривал Добрыне Никитичу.
- Что ж ты мил человек понаделал? Пошто змеюку зашиб?
- Бес попутал, Илюшенька. Уж больно мёд крепкий был, шибко в головушку мою буйную ударил. А тут этот гад ползучий, девок волоктить начал. Вот я и не сдержал силушку богатырскую.
- Ладно, что зашиб. А нас почто не позвал? Сам весь мёд выжрал? Чай, князюшка добрый мёд нам заслал?
- Ой, добрый, Илюшенька, добрый. До сих пор головушка болит.
Илья Муромец стукнул шапкой о земь.
- Эх. Чего буйна голова с перепою то не натворит. Так и быть. Гуляй, молодец. Но с тебя бочонок зелена вина! Чтоб до вечера выставился!
- Илюха! Ты – человек! С тебя закуска!
- За нами не постоит!
И встали в дозор богатыри, боронить от супостатов землю русскую.

- - - - - - - - - - - - - Внеконкурсная работа - - - - - - - - - - - - -

Чего случилось с героями сказок после того как

Царевна-лягушка вышла замуж за Ивана-Царевича, после рождения 6-го ребенка превратилась в толстую ядовитую жабу и отравляет жизнь мужу и соседним царствам.

Золушку после 15-ти лет совместной жизни и 14-ти родов (из детей выжило только двое, так как санитарные нормы во дворце были крайне прискорбные) бросил её прекрасный принц, который ушел к пажу волшебницы-крёстной.

Бабку и Дедку за то, что они не уследили за Колобком, осудили по статье «Небрежное обращение с детьми».

Мышка, разбившая золотое яичко, подала иск на Курочку Рябу за придавленный яйцом хвостик и выиграла дело.

Дедка, бабка, внучка, Жучка и кошка проиграли суд мышке и вынуждены были отдать ей репку, как сыгравшей основную роль в сборе урожая.

Красную Шапочку изнасиловал Охотник. Охотника в назидание общественности отдали на растерзание волкам.

Король Артур нашел Святой Грааль и устроил в нём общественную уборную.

Гензелю и Гретель суровые немецкие палачи отрубили головы за убийство ведьмы с отягчающими обстоятельствами и за уничтожение культурных ценностей в виде пряничного домика.

Кащею-Бессмертному поставили памятник. Посмертно.

Герда бросила Кая ради разбойницы. Кай с горя напился, уснул на морозе и замерз насмерть.

Синяя Борода в очередной раз женился… Ждем свежих трупов.

Братец Кролик сделал из Братца Лиса лисью шубу. Или братец Лис сделал из братца Кролика кроличью шубу. Кто этих зверей разберет?

Кот в сапогах устроил королю несчастный случай, своего хозяина поставил на его место, выселил его с принцессой в дальний замок и сделался фактическим правителем королевства.

Кот-Баюн работает Кашпировским. Поднимает хорошие деньги на психотерапевтических сеансах.

Мальчик-с-пальчик отбывает третий срок в местах не столь отдаленных за карманные кражи.

[Critic]

VI Литературный турнир: Тема "Незнакомец"/"Незнакомка"

Полёты во сне и наяву

Я проснулся от звука будильника под ухом. Не открывая глаз нащупал телефон, нажал на кнопку. Её лицо ускользало, улетало вдаль, рассеивалось вместе со сном. А мне так не хотелось терять ощущение легкости, парения, что давал мне этот воздушный образ тоненькой девушки с длинными волосами, струящимися по её спине. Я не знал кто она, откуда являлась в мои грёзы. Я почти не слышал её голос, всегда доносившийся издалека. Но мне так хотелось догнать её, спросить:
- Кто ты, незнакомка?

Ежеутренняя толчея. Поток людей, спешащих на работу и учебу. Неизменный автобус, несущий меня к месту учёбы. Я равнодушно гляжу сквозь грязные окна автобуса. Очередной светофор. Я смотрю на тротуар. Черед дорогу идет … Она? Тот же милый изгиб шеи, те же светлые волосы, чуть курносый нос…
- Остановите, мне нужно выйти! – кричу я, но водитель не слышит меня. Автобус уносит меня вдаль, а я отчаянно хочу туда, назад, к моей незнакомке.

- Послушай, - дергает меня за рукав однокурсница, - мы тут собрались в одно место. Хочешь с нами?
Она очень милая девочка, мы часто болтаем с ней, она задорно улыбается и подмигивает мне, иногда словно невзначай касается моей руки, смешно вспыхивая при этом. Мне хорошо рядом с ней, легко, но стоит ей замолчать, я возвращаюсь обратно в свой мир, где царит Она, где летящей походкой скользит стройная фигурка по облакам моих мыслей. Однокурсница опять дергает меня за рукав.
- Ну что ты?
Я галантно подмигиваю ей.
- Всегда к Вашим услугам.
- ОЙ, ты такой замечательный! – радостно вскрикивает моя однокурсница. Она машет мне рукой и убегает по делам. В её руках я замечаю журнал, бросаю взгляд на его обложку. Оттуда мне подмигивает моя Незнакомка.
- Постой! – кричу я однокурснице. Она замирает, удивленно оборачивается ко мне. Я догоняю её, беру в руки журнал. Оттуда с улыбкой смотрит на меня одна из голливудских красавиц. Показалось… Но черт, я ведь был абсолютно уверен в том, что видел всё собственными глазами! Однокурсница продолжает смотреть на меня с немым вопросом. Я улыбаюсь.
- Ты не сказала где и во сколько мы встречаемся.
- Ой, прости! – она краснеет. – Конечно. В шесть?
- Идет, - киваю я. Она уходит, а я остаюсь стоять. К горлу подкатился комок. Почему же ты дразнишь меня, не даешься в руки, вечно убегаешь от меня? Почему не хочешь задержаться хоть на миг, моя Незнакомка?

- Эй, не сиди таим скучным! – однокурсница толкает меня в бок. Вокруг орет музыка. Почему ей постоянно нужно толкать меня? Или она другого способа привлечь внимание не знает? Рядом сидят ребята с потока. Однокурсница встает, начинает двигаться в такт музыке, зовя меня за собой. Мне особо не хочется подниматься и куда-то идти, но я улыбаюсь и выхожу следом за ней. Она кладет руку мне на плечи, призывно заглядывает в глаза.
- Ты такой рассеянный в последнее время. Тебе нужно больше отдыхать.
- Да, пожалуй, - рассеянно отвечаю я, огладываясь по сторонам. Неожиданно в толпе, в полутьме, прорезываемой вспышками прожекторов, я замечаю знакомый силуэт.
- Подожди пожалуйста, - отстраняю я однокурсницу, и спешу следом за исчезающей тенью. Она оборачивается. Да. Это моя Незнакомка. Ну почему ты дразнишь меня? Почему не даешься в руки?
Она проходит по темному коридору вглубь клуба, открывает маленькую дверь и ныряет туда. Я стараюсь не отстать от неё. Дверь. За ней лестница, ведущая куда-то наверх. Стук каблучков, кто-то поднимается вверх. Я хватаюсь за перила, бегу изо всех ног.

Последняя ступенька, еще одна дверь. Я раскрываю её. Передо мной крыша. На самом её краю стоит Она! Всё, как в моём сне. Длинные волосы ласкает легкий ветерок. На нежном лице играет полуулыбка. Я протягиваю к ней руку:
- Погоди, только не убегай. Ты ведь настоящая, не видение, не призрак. Я только хочу узнать как тебя зовут. Я придумывал тебе тысячу имен, но хочу знать одно. Настоящее.
Она поворачивается ко мне, балансируя на самом краю крыши, расставляет в стороны руки. Я слышу её голос:
- Готов ли ты принять то, что я предложу тебе?
Я подхожу ближе, заглядываю в её лучистые глаза. Еле слышно шепчу:
- Да…
Она обвивает меня руками, прижимается ко мне.
- Я не ошиблась в выборе.
И откидывается назад. Мы летим, летим над этим городом, поднимаемся вверх к облакам, парим в бесконечности.

Вой сирен, мигают красно-синие огоньки. Заплаканные студентки смотрят на остатки их бывшего сокурсника. Инспектор, окончивший допрос, огорченно кивает головой.
- Что с этими мальчишками такое? Уже четвертый случай за месяц. Заберутся на крышу и прыгают. Вроде не пьет, не курит, из приличной семьи. И главное записки никакой не оставляют. Что тут поделаешь?
Он разводит руками, идет к своей машине.

А где-то там, в спящем городе у изголовья старенькой кровати материализовалась лёгкая тень. Девушка вытирает с губ капли крови, улыбается и наклоняется над кучерявой головой юноши, которому снится его Незнакомка.

Победитель!. Бледная Автор Egus

В первый раз? Хм…. В первый раз я встретил её на том самом кладбище. Хоронили мою троюродную тётку. Все прощальные слова были сказаны, гроб опустили в яму, кинули по куску земли, дальше за работу принялись могильщики. Женщина наши продолжали реветь, а я… я решил пройтись по аллее. Кладбище было старым. Старым и красивым. Старые памятники, старые кресты, ветхие ограды. Зато много зелени – деревья, кусты, одичалые газоны.
Особого горя я не испытывал. Тётка никогда не была для меня особо близким человеком, да честно говоря, я вообще редко расстраиваюсь из-за чьей-нибудь смерти. Принимаю как должное, наверное. Небо в тот день было заволочено дождевыми тучами, холодная морось оседала на лице и одежде. Самое то, для кладбища, знаете ли.
И вот так, прохаживаясь по аллее, я увидел её. Точно не скажу, что именно привлекло к ней моё внимание. Девушка как девушка, бледная, в чёрном, как и положено. Хотя нет, всё же кое-что выделяло её среди других. На лице не было и следа печали – наоборот, лёгкая, мечтательная улыбка.
В тот раз я к ней так и не подошёл. То ли не предал значения, то ли постеснялся. Вернулся со всей роднёй с похорон, посидели. Разошлись. А вот дома мне почему-то вспомнилась эта девушка. И продолжало её лицо стоять перед глазами несколько дней подряд – на работе ли, с ребятами в компании... везде.
Со стороны посмотреть – мысль была идиотской. Ну не ходят нормальные люди на кладбища так часто! Шансов встретить незнакомку там же – да нет их, этих шансов. И всё же я решился. Взял отпуск за свой счёт. С утра и до позднего вечера моя машина стояла за воротами старого кладбища, таскал с собой бутерброды, кофе в термосе – так и дежурил. Да, это похоже на одержимость. Наверное.
И всё же, я встретил её снова. Спустя шесть дней, снова накручивая по аллее, я с ней практически столкнулся. Странно это, словно и не было её там за пару секунд до этого, а потом взяла и возникла. Из воздуха.
- Добрый день! – вырвалось у меня и я замер, про себя ругаясь на собственную тупость – «добрый день» на кладбище, угу. А может, у неё здесь мама похоронена? Щас пошлёт меня по известному адресу. И будет права.
- Добрый. – девушка посмотрела на меня и улыбнулась. Точно так же как и в первый раз. – День сегодня и правда замечательный. Вы тоже любите гулять по кладбищам?
- Да. То есть нет, не совсем. – я замялся, хотя в глубине души был рад, что она взяла на себя инициативу. – Полюбил с недавнего времени.
- Да? Интересно, а что послужило причиной? – девушка чуть лукаво посмотрела на меня.
- Вас здесь увидел. – наверное у меня было жутко дебильное выражение, когда я это произнёс.
А она… она захихикала, так заразительно, что и я расхохотался. А отсмеявшись, посмотрела на меня, и спросила:
- У вас бутербродика не завалялось? Есть хочется!
- Конечно. В машине.
Мы вышли за ворота кладбища, я открыл машину.
- Прошу! – распахнул я перед ней дверь.
- Это ваша? Красивая. – девушка одобрительно провела рукой по покрытому каплями капоту машины и села в машину.
- Удобная. И быстрая. – честно говоря, именно эти два качества я больше всего и ценил в своей тачке. А вот красивая ли? Ну, наверное, ей виднее… женщины вообще в этом лучше понимают.
- Вот бутерброды. В термосе кофе, только он уже сладкий, так что если вы не…
- Всё в порядке, я люблю сладкий. – она и впрямь с видимым удовольствием слопала бутерброд и запила кофе. Сжалась в кресле, кутаясь в плед, который я протянул ей с заднего сиденья. Я включил печку. Кажется, она и вправду озябла.
- И куда поедем? – честно говоря, если бы она сейчас сказала «Вперёд» или «По дороге в Ад», я бы всё равно тронулся. Но девушка назвала какой-то совсем обычный адрес, я знал, где это, далековато, но зато почти всю дорогу напрямик. По шоссе.
Где-то полчаса, пока я петлял по улицам и переулкам, мы обменивались короткими вежливыми фразами, в основном сохраняя молчание. Смеркалось. И вот, когда я уже вырулил на шоссе, она и произнесла:
- А хотите, я угадаю ваше имя?
- Ну попробуйте! – улыбнулся я. Вести машину по практически пустому шоссе, с прекрасным, новым асфальтом было легко, почему бы и не развлечься?
- Только если не угадаете с трёх попыток, скажете своё, договорились?
- Договорились! – девушка задумчиво теребила нижнюю губу. – Хммм… Саша?
- Мимо! Ещё две попытки! – улыбнулся я.
- Петя?
- Снова промах, чудесная незнакомка! Впрочем, ещё одна попытка, и я узнаю, как зовут вас.
- Как сложно-то… а случайно не Рогожин Артём Витальевич, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения?
Я чуть машину в кювет не загнал!
- Какого… мы до этого встречались, а я вас забыл?!
- Ваши права. – она протянула их. – лежали на полу под моим сиденьем.
- Ну и ну… подловили вы меня! – расхохотался я. – Я чуть и вправду не поверил, что какую-нибудь ведьму в машине везу.
- Это что, что-нибудь поменяло? То есть, если бы я и правда была какой-нибудь ведьмой, или экстрасенсом, это так сильно повлияло бы на ваше ко мне отношение?
- Да нет, пожалуй, нет. Просто нелегко так сразу принять такие вещи, знаете ли…
- Понимаю. Может быть, включите радио? Под музыку поедем.
- У меня неплохая подборка…
- Нет-нет! Лучше радио. Мне всегда это в машине нравилось – ехать и ловить случайную волну, никогда не знаешь заранее, какую музыку услышишь. Кассета, диск – это не то.
- Как скажете. – я включил радио, покрутил. После нескольких потрескиваний, и вездесущего «Маяка», попал, кажется, на что-то стоящее.
- Красивая музыка. И голос. Это Кипелов, да? Я не очень разбираюсь…
- Да, Кипелов, «Ария». – кивнул я. – Кажется, сейчас ещё одна песня будет…
- Это хорошо. Может быть, поднажмёте, Артём? Под такую музыку надо мчаться по такому шоссе, как на крыльях, а у вас машина быстрая, вы сами говорили…
-Ха! Ну, только не пищать и не жаловаться! Я вдавил газ в пол, машина как послушная лошадка рванула вперёд. За окнами по обе стороны от магистрали расстилались поля, почти сливаясь в полосы, проносили редкие горящие вдоль дороги фонари, и – странно искажалась перспектива, словно где-то там, на самой границе с недостижимым горизонтом дорога, по которой мы мчались, начинала сливаться с небом.
Я ускорялся, а машина шла ровно, хорошо. Кипелов в радио начал петь:
Не ведьма, не колдунья
Ко мне явилась в дом,
Не в пору полнолунья,
А летним ясным днём.
Обычно на рассвете
Я прихожу во сне,
Но все не так на этот раз -
Она сказала мне.

- Там высокооо… - начал я тихо подпевать припев. Внимание моё завлекла дорого, всё же такая скорость – не шутка. И – странно, я готов был поклясться, что моя бледная незнакомка сидит рядом и тоже слушает песню, а вот в голове у меня почему-то звучал её голос.
«Почему ты не грустишь, когда умирают близкие тебе люди? Почему принимаешь как должное их смерть? Как единый круговорот жизни и смерти? Почему ты любишь гулять по кладбищенским аллеям, почему любишь гнать на машине навстречу горизонту, зная, что никогда его не достигнешь? Почему тебя так привлекла странная, незнакомая девушка, которую ты встретил в совсем неподходящем для этого месте? Почему большую часть твоей жизни ты держался на расстоянии от других людей, постоянно общаясь с ними, ты словно возвёл между ними и собой невидимую стену? Почему ты живёшь так, словно уже умер, а вся твоя жизнь – лишь предсмертная агония? Почему? Почему??? Почему?!»
Пока ты жив, не умирай,
На этот мир взгляни,
У многих здесь душа мертва,
Они мертвы внутри.

Но ходят и смеются,
Не зная, что их нет,
Не торопи свой смертный час -
Она сказала мне.
Я был не в силах ни повернуться к своей попутчице, ни даже произнести хоть что-то. Всего меня захватила эта песня, эта дорога, эти бесконечные «почему?» в голове. С огромным трудом удалось лишь бросить взгляд на спидометр. Стрелка доползла до крайней отметки «220» и теперь билась в ограничитель. Руки словно прилипли к баранке, а вид впереди и вовсе превратился в что-то среднее между видениями героинщика и картинами Дали. Дорога извивалась и уходила в небо, в котором пылало пламя и выстраивались загадочные символы, по бокам не было уже ни лесов, ни полей, только проносящиеся на огромной скорости мимо нас шаровые молнии.
И именно в этот момент её худенькая, но твёрдая рука схватила руль и резко увела машину в бок.
Скрежет металла, хруст стекла, удар. А затем, я словно раздваиваюсь. На краткий момент я вижу себя со стороны, двух себя – одного – изрезанного стеклом, окровавленного, в искорёженной куче металлолома, врезавшейся в столб. И второго – в целой, только почему-то полупрозрачной, машине, продолжающего, как ни в чём не бывало ехать вперёд. Точнее – вперёд и вверх.
Я вернулся в себя. Теперь – в единственного себя. Машина летела в пылающие Небеса, я с трудом разжал закоченевшие руки.
- Теперь можешь отдохнуть. Дальше мы доберёмся и так. – произнесла бледная незнакомка и протянула мне стакан с кофе. – Выпей, Артём.
- Кто ты? И что… что это всё значит?
- Ты ведь понял уже. Только боишься произнести вслух. Но уже поздно бояться. Я полюбила тебя, Артём. И потому обставила всё так, как ты в глубине души и хотел, чтобы всё произошло, ведь так? Ты уже знаешь ответ, а потому… насладись путешествием!
И уже зная ответ, я услышал его. Ведь из приёмника по-прежнему доносилась та песня.
Не ведьма, не колдунья
Явилась в дом ко мне,
А летним днём испить воды
Зашла случайно СМЕРТЬ..

Незнакомка

Забег на пятьсот метров, пришёл на смену устаревшей стометровке на Олимпийских играх еще в 2024 году. Революционное развитие генетики и невероятный скачок человечества по эволюционной лестнице, сделал эту дисциплину бессмысленной. Спортсмены преодолевали её быстрее, чем люди могли настроиться на шоу. И Олимпийский комитет принял решение увеличить дистанцию.
Новые возможности, новые стратегии тренировок, подняли человеческие способности на недостижимую прежде высоту. Теперь человек, без каких либо затруднений мог поспорить даже с гепардом.
Так шли годы, ставились новые рекорды, страны завоёвывали золото, зритель наслаждался великолепным зрелищем людей, преодолевавших пятисот метровую дистанцию за считанные секунды. Все были в восторге. Но потом и этого стало недостаточно. Установился новый потолок времени, который никто из спортсменов не мог преодолеть. Самые именитые, самые талантливые приближались, подтверждали, но преодолеть не могли. Сотни миллионов было потрачено на исследования. Лучшие умы разрабатывали новые приемы в тренировках, но ничего не помогало. Это был потолок в человеческом развитии на данный момент. И вскоре все смерились, приняв за догму, что барьер Карла Джотта, названного так в честь первого бегуна, поставившего непревзойденный рекорд в скорости в 2052 году, преодолеть пока невозможно.

***

- Ну, парень не подведи – нервно говорил чернокожий тренер своему подопечному, попутно растирая его массивные мышцы ног, специальной мазью, на основе синтезированных стволовых клеток. – Помни все, о чем мы с тобой говорили. Плавный старт и резкое ускорение. Запомни, иначе повредишь мышцы, и золото уплывёт в Российскую Империю.
- Понял – рассеянно ответил двадцатилетний спортсмен, мыслями блуждая, где-то далеко отсюда.
- Эй, Билл, ты чего спишь на ходу? Ты что вчера был с девушкой? Если это так я клянусь, что ты у меня забудешь дорогу в большой спорт – поднявшись, и смотря прямо в глаза парню, сказал тренер.
- Да, не был я ни с кем. Лег вчера в десять, как и было сказано – слегка слукавил парень. Ему не хотелось врать тренеру, но правду говорить, отчего то тоже не хотелось.
Какое то время грозный взгляд буравил парня, но постепенно смягчился.
- Ладно, верю. Мне доложили, что в твоём номере никого не было.
Тренер не заметил легкого удивления на лице его подопечного, иначе бы его подозрения вернулись к нему с новой силой.
- Ну, всё, давай с богом. И помни, на тебя смотрит вся страна. Ты просто обязан сегодня достичь планки Джотта.
- Будет сделано – с напускным спокойствием ответил парень и пружинистой походкой двинулся в свою раздевалку.
До забега оставалось меньше часа.

***

Нервы были скручены в тугой комок. В голове отдавалось лишь уханье собственного сердца. Пальцы уперлись в прорезиненное покрытие дорожки, слегка побелев от напряжения. Несколько быстрых взглядов по сторонам. Соперники. Сосредоточенные. Словно тугие пружины готовые распрямиться в мощном беге. Вот и он – Александр Малышев. Двукратный Олимпийский чемпион. Трижды достигавший заветного, для каждого бегуна, рубежа. Его сегодняшний главный соперник. Остальные не в счет. Все они на голову ниже его и Александра. Ну, может быть Немец, взойдет с ними на пьедестал, но остальные будут далеко позади.
Погрузившись в размышления, Билл чуть не пропустил сигнал судьи к готовности. Кровь, разогнанная адреналином, ударяет в уши, выдавая громоподобные, словно древние барабаны, звуки. Энергия в мышцах практически распирает их не находя выхода. И вот выстрел стартового пистолета.
Взрыв во всем теле. Энергия неудержимым потоком сметает все ограничения, но сила воли спортсмена всё же придерживает её на краткое мгновение, позволяя мышцам без предельных нагрузок оторвать поджарое тело человека в первые мгновения бега. И вот последние препятствия рушатся, и происходит небывалое. Время практически останавливается для Билла
«- Что происходит?» - ворочается в голове медленная как сонная муха мысль. «- Что-то пошло не так?»
Воспаленный от перегрузки мозг на сотую долю мгновения возвращает Билла в прошлый вечер. К той незнакомке, которая появилась в его номере практически перед сном.
- Кто вы? Что вы здесь делаете? – удивился парень, входя из душа в одном полотенце и видя в гостиной своего номера странную женщину.
«- Сумасшедшая фанатка» - подумалось ему тогда.
- Я? – по-доброму улыбнулась молодая женщина. – Я твой билет к победе.
- Что вы имеете в виду? Прошу вас уйти, у меня завтра ответственный забег.
- Я знаю, поэтому я здесь. Я пришла помочь тебе.
- Спрашиваю в последний раз кто вы? – рассердился парень, когда женщина грациозной походкой направилась к нему.
- Это не имеет значение. Это всё неважно и не существенно. Главное – это твоя победа. И то, как ты победишь.
- Я вас не понимаю – парню вдруг стало не по себе, от странных речей незнакомки, от её бархатного голоса и от запаха её духов.
- Поймешь – лукаво улыбнулась, они и необычайно быстрым движением вогнала в его плечё автоматический шприц.
Дальше Билл помнил плохо.
Мгновенно мысли вернулись из потока воспоминаний, стараясь найти выход. Ведь он сейчас проиграет. Такой отвратительный старт и период разгона он окончательно прохлопал. Тренер его убьет, а если еще в его крови обнаружат какой ни, будь допинг, то с карьерой можно распрощаться.
И вдруг Билл понял, что не видит соперников. Вдруг он понял, что их нет впереди, все они сзади только, только заканчивают свой первый шаг, а он уже впереди. Невероятно. Восприятие вдруг ускорилось. Нереально вздутые по всему телу вену вернулись в норму, продолжая, однако бешеную перекачку крови.
Человек, молодой, но уже достаточно известный спортсмен по имени Билл буквально выстрелил со старта. Невероятная, невообразимая для человека скорость завладела парнем. Он бежал, и ему хотелось бежать. Упоение невероятной скоростью невозможно было передать словами. Он словно летел. Впервые человек смог испытать чувство полета без использования, каких либо приспособлений. Только он, только его тело контролировало все это великолепие. Финиш. Шуршание кроссовок по поверхности трека.
Молчание. Врыв ликования. Народ на стадионе неистовствовал. Люди повскакивали со своих мест, радостно крича, и скандирую имя спортсмена. Весь мир, наблюдавший прямую трансляцию, в своих домах, разразился возгласами радости и негодования. Всё смешалось. Репортеры, скучающие в начале, теперь расталкивая друг друга, ринулись к победителю. Мир замер устремив свой взор не удивленного парня до конца непонимающего, что сейчас произошло. Более ушлые судьи, знающие своё дело запустили сотню тестов способных по записи построить графическую модель всего забега. Тут же был сделан срочный запрос в лабораторию, на предмет использования сильных, запрещенных препаратов.
А тем временем финишировали остальные спортсмены, ошарашено глядя, на молодого парня по имени Билл.
- Внимание! Минуточку внимания! – зазвучал из усилителей голос главного судьи.
Воцарилась неуверенная тишина.
Бил замер готовый услышать свой приговор за использование запрещенных наркотиков.
Время тянулось мучительно долго, но вот властный голос продолжил.
- Установлен новый мировой рекорд в забеге на пятьсот метров.
На главном экране высветились яркие цифры результата. Люди ахнули, зашептались. Предел был преодолен, да еще как. В два раза быстрее. В два раза. Все вдруг поняли, что это невозможно. Неужели парень под допингом?
Тем временем голос продолжил.
- Нам передали анализ крови спортсмена, сделанный непосредственно перед забегом.
Опять мучительная пауза.
- В крови, спортсмена из ЮАР, запрещенных препаратов не обнаружено. Все показатели в пределах нормы. Поздравляю.
Новый, еще больший взрыв аплодисментов затопил трибуны. Теперь казалось, радовались все. Новый прорыв. Новый виток в истории спорта. Невероятно, невообразимо. Комментаторы обнимались и кричали, стараясь передать свои эмоции телезрителям, но не могли собраться с мыслями. Это был исторический момент, и они присутствовали при нем.
Билл рухнул на колени не способный осознать произошедшего. В его голове еще жило ощущение полета. Свободны.
Его подняли на руки члены его команды, во главе с улыбающимся тренером. Его стали подбрасывать в воздух и что-то кричать, но Билл не слушал, ошарашенный своей невероятной победой. И тут он уловил странно знакомый запах. Взгляд в одну, в другую сторону и вот он натыкается на знакомый взгляд вчерашней незнакомке в легком летнем платье. Она улыбается и лукаво смотрит на него.
- Кто ты? – тихо шепчет парень, но на мгновение его взор заслоняют десятки улыбающихся, и что-то кричащих людей, и вот неизвестной женщины уже нет на том месте.
Вскоре её образ окончательно сотрется из памяти Билла Джулима, в честь которого был назван новый барьер в скорости, который не могли преодолеть еще несколько десятков лет.

Пользуясь служебным положением, ААК задержал ряд работ автора Критик для более тщательного редактирования, они будут добавлены немного позже на внеконкурсной основе.

[Critic]

VII Литературный турнир: Тема "Все Зло от..."

Победитель! Основной вопрос Автор susan

Обычное утро обычного дня среди недели. У кровати девочки лет десяти-одиннадцати тихонько затренькал телефон, напоминая о необходимости вставать. Она, не открывая глаз, нащупала кнопку отключения звонка, перевернулась на бок и продолжила спокойно спать. Через минуту телефон опять подал сигнал к подъему. Девочка недовольно подняла голову.
- Я же только что его отключила! Всегда родители так! Просила самую последнюю модель, а они подсовывают всякую ерунду.
Она решительно выключила телефон, натянула на голову подушку и преспокойно уснула.

- Катюша, пора вставать! – в комнату заглянула старенькая бабушка. – Опоздаешь же!
- Ба! – капризно отозвалась девочка, даже не сделав попытки подняться с кровати.
- Никакого сладу с ней нет, - сокрушалась бабушка, выходя из комнаты. – Катюша! Ну пожалуйста!
- БА! – еще громче выкрикнула девочка, давая понять, что дальнейший разговор бесполезен.

- Екатерина! – учительница строго смотрела сквозь стекла очков на запыхавшуюся ученицу.
- Да, Маргарита Петровна!
- Ты опять опаздываешь. Дай дневник! Я хочу поговорить с твоими родителями!
- Это не я, это всё бабушка виновата! – расхныкалась девочка.
- Садись на место. Итак, дети… Продолжим…
--------------------
Две девушки-студентки шли по набережной, занимаясь любимым девичьим развлечением: обсуждением знакомых парней. Одна из них: вертлявая, тёмненькая, коротко стриженная, - заглядывала в глаза подруге: статной, с правильными чертами лица и длинными серыми волосами, чуть лениво наблюдающей за щебетанием подруги.
- Ой, Ленка! Нас же ребята с параллельного потока на отмечание Дня Студента пригласили. И Стасик будет…- лукаво улыбнулась тёмненькая. Лена лениво повела плечом.
- Вот еще. Мне через неделю курсовую сдавать.
- Но ведь один день ничего не решит же!
- Оля. Ну ты интересная. И почему это я должна туда идти?
- Ну… - тёмненькая замялась. – Ребята пришли… Пригласили…
- Меня не приглашали, - отрезала сероволосая.
- Да пойми ты! – уговаривала Оля подругу. – Стас же за тобой пол года убивается. Всё подойти не решается. Вот и выдумал через посредников тебя позвать. Ну что, пойдешь?
- И не подумаю. Ему надо – пусть сам пригласит. Рыцарь несчастный!
Оля пожала плечами.
- Ну как скажешь. А я схожу. Хоть развеюсь, а то от конспектов уже голова трещит.

Лето следующего года. Лена стоит у окна своей комнаты и вертит в руках открытку, полученную накануне, где среди сердечек, цветочков и амурчиков, затейливыми буковками было написано следующее:
«Дорогая Леночка. В этот наш самый счастливый день Стас и Оля собирают своих самых близких людей разделить нашу радость! Для торжественного празднования нашего бракосочетания приглашаем тебя ….» и дальше дата и время.
Слезы текли по красивому лицу. «Олька, сучка. Ты во всём виновата. Вот кто тебя просил вставать между мной и моим Стасиком? Он был мой, только мой! А ты…» В бессильной злобе она рвала и мяла безвинный кусок картона…
----------------------
- Семенов! – зычный голос директора перекрывал шум от работающих станков. – Кто так делает?
- Это не я, это смежники подвели, Павел Степанович!
- Ты же начальник цеха, Семенов, твою мать! Материально ответственное лицо! Что ж ты падлюка брак гонишь?
- Так это всё инженерА виноваты! С какого они, с*ки, в чертежах ошибок понаделали?
- А у тебя глаза где были? На *опе? И ты как то определись, Семенов! Или смежники, или чертежи. Что, не знаешь? А вот чтобы знал в следующий раз, богадушумать, без премии квартальной обойдешься!
- Но Павел Степанович!
-Я те кто, нафих? А то взял моду! Павел Степанович да Павел Степанович! Чтобы брак был к утру ликвидирован! Своими силами! И пофигу где там что кого и как! У меня из-за тебя пол линии простаивает!
Директор ушел, а Семёнов удалился орать на подчиненных. «Ну подумаешь, ну посидели вчера с кумом. Ну выпили. Немного… А кстати сколько? Но закусь то хорошая! Была. Ну перепутал последовательность листов в чертежах. Ну с кем не бывает? Хотя кума, тварь такая, чуть всю малину не испортила, благо кум ВОООт такой мужик и быстро со своей бабой управился. И Колька, интилихент семибатюшный, всё он, тварь ушастая, виноват. Не мог подсказать вовремя… нах его вообще на мою голову? А этот пришел, шумит, ругается.. Моя голова…» похмелье аккуратно напомнило о себе. Рабочие хмуро пялились на начальство, предвкушая много мата и дурной работы.
----------------------
- Ты, шайтан-башка! Почему оно не бабахнуло?
- Моя не знать! Моя нажимать на кнопка!
- А твоя батарейки проверять? Может твоя, когда бомбу собирать, галимый батарейка ставить?
- Моя батарейка не проверять! Моя кнопка нажимать! Это помесь гиена и шакал, гяур собирать! Это всё гяур виноват!
- Да мне плевать! Как я за сорванный теракт хозяевам отчитаюсь? Или твоя всё сделать, или из чьей-то дурной башка плевательницы сделают! Последний раз говорить!
Невдалеке от яростно спорящих незадачливых террористов притаились бойцы в камуфляже. Один из них, снимая наушник, хмыкнул напарнику:
- Эти дебилы батарейки не проверили.
- Ну, Вася, считай нам повезло. К бою!
---------------------
Нчем не примечательный мужчина средних лет ссутулившись сидел на табурете перед пустым квадратным столом, стоящим в маленькой кухне старенькой хрущевки. Только что за его матерью-пенсионеркой хлопнула дверь: она ушла за хлебом и молоком. Мужчина смотрел сквозь грязное окно в серость и грязь осени.
«Что делать…Кто прав… Кто виноват…»
Эти вопросы он задавал себе сколько он себя помнил. В школе, когда нужно было драться и ухаживать за симпатичными одноклассницами… В институте, когда шумели гулянки, однокурсники прогуливали пары и ухлестывали за хорошенькими первокурсницами… На работе, когда надо было грызть глотки коллегам, участвуя в вечной гонке за своё место под солнцем… Но все эти драки, разборки, волнения и переживания были где-то там. А у него были его вечные вопросы. Нет, конечно он иногда пытался высунуться из созданной им самим для себя раковины, но чем больше проходило времени, тем меньше ему это хотелось делать.
А время шло своим чередом. Одногруппники обзаводились любимыми, потом женами, потом кто детьми, кто очередной пассией. Обживались, приобретая квартиры, машины, взахл*б рассказывая при встрече об очередной заграничной поездке. Коллеги, с которыми он когда-то начинал, давно получили интересные назначения и должности. А он всё так и оставался со своими извечными вопросами, постепенно приходя к выводу, что это все вокруг виноваты. Женщины, не замечающие глубины его ума. Якобы друзья, ворующие направо и налево, ведь приличный человек, как вот он, например, не может просто так взять, и заработать на Форд Фокус. Начальство, которое не понимает полёт его мысли. Водитель автобуса, закрывающий дверь перед самым его носом.
В прихожей хлопнула дверь.
- Я вернулась, - раздался женский голос. Мужчина тяжело вздохнул: он так не любил когда его отвлекали от размышлений, и матери об этом было прекрасно известно.
- Когда ужин? – властно спросил он.
- Минутку, сынок. Только руки вымою.
- Заждался уже… - проворчал он, так и не встав с табурета. Худенькая хрупкая женщина с темными с проседью волосами незаметно прошмыгнула в кухню, молча налила борщ в глубокую тарелку, поставила перед сыном. Он недовольно принюхался и взялся за ложку….
---------------------
Высоко в небе, да и небо ли это, среди белоснежных, мягких, как пуховая перина, облаков, стоял небесный престол. На главном, самом почетном месте восседал Бог-Отец – мощный старец с белой пышной шевелюрой и такой же белой бородой, ниспосылая во все стороны от себя лучи любви и благоденствия, под которыми нежились херувимы. Сейчас Бог-Отец выглядел грозно.
- Ну что им не хватает? – воскликнул он, да так громко, что Бог-Святой Дух испуганно вспорхнул вверх вместе с окружавшими его белыми голубками. Сверху на голову Бога-Отца спикировало голубиное перо.
- Папаня, ну чего вы шумите? – Бог-Сын, сидевший рядом с Отцом, обмакнул ватку, намотанную на деревянную палочку в пузырек с зеленкой, поданный услужливым ангелом, и принялся дальше сосредоточенно обрабатывать раны от гвоздей на руках, которые так не вовремя в очередной раз начали кровоточить.
- Опять эти люди! Молитвы мне возносят. Просят о помощи… Я и делаю что могу! То телефон зазвонит лишний раз. То возможность ближе пообщаться устраиваю, а это та еще задача! То подсовываешь работу денежную, ведь ноют же, мол концы с концами свести не могут, а эти свиньи напиваются до самых чертиков! И винят в своих бедах кого угодно, кроме себя!!!
- Папа, - укоризненно помотал головой Бог-Сын. – Ну вы хоть при херувимах то не выражайтесь.
- Прости, сын. Достали!
Бог-Сын пронзил взглядом пространство и время, выискивая подходящего размера астероид, легкая коррекция орбиты которого могла бы самым радикальным способом решить основной вопрос Бога-Отца в виде человечества. Обнаружив искомое, он задумчиво произнес:
- Папа, а может жахнем?
Бог-Отец задумался.
- Жахнем, сынок. Обязательно жахнем. Но не сейчас.
- Эх… Добрый Вы, папа. Вот они и пользуются.
Старец усмехнулся из-под бороды.
- На том и стоим, сынок. Ничего… Еще пара миллионов лет, сам таким станешь.
- Не дай бог! – отмахнулся Бог-Сын и продолжил своё занятие.
«Что это мне в голову мысли такие лезут? - размышлял сам с собой Бог-Отец. - А! Ну конечно! Ноябрь 2012 года. Очередная дата конца света. Опять проклятые предсказамусы виноваты!»

Результат чуда

Мужчина налил себе кружку чая, опустил в него лимонную дольку и, аккуратно помешивая, сел в плетеное кресло. Этот мужчина был голливудской кинозвездой Филиппом Греем. Филипп поставил чай на журнальный столик, стоявший рядом с креслом, взял с него ноутбук и вздохнул. Его ждало одно из самых нелюбимых его занятий – проверка своей электронной почты. Открыв почтовый ящик, мужчина пробежал глазами заголовки нескольких сотен непрочитанных писем, и открыл первое попавшееся. Еще раз тяжело вздохнув, мужчина начал его читать. Там было написано следующее: «Дорогой Филипп! Я знаю, ты получаешь письма кучами, и вряд ли успеваешь читать все. Все же очень надеюсь, что мое ты прочтешь. Я являюсь твоей поклонницей, мне нравятся все твои роли. Кроме роли в фильме «Ямайка. 1692». Нет, ты там был великолепен, но, зачем, скажи, ты вообще согласился на роль в подобном фильме?! Пусть история любви и красивая, но то, что самая главная пара в фильме умирает во время землетрясения – по-моему это было слишком, ты так не думаешь?! Одно дело – сделать фильм о катастрофе, но ведь в нем сделали упор именно на любовную линию. После выхода фильма эту любовную историю возвели в культ! Все восхваляют эту историю! Мне кажется, это неправильно, словно восхвалять само землетрясение! Люди любили друг друга, и, как и все, хотели счастья, но пали жертвами катастрофы. Разве в мире мало горестей и бед, чтобы восторгаться смертью любивших друг друга людей?! Я не понимаю этого… Если можешь, ответь пожалуйста. Мари».
Филипп отпил чай и задумался. Что-то в этом письме затронуло его душу. Мари не обвиняла его, однако обида чувствовалась в каждом слове ее письма. И, не смотря на то, что Филипп уже давно не отвечал на письма своих поклонников, на это письмо он решил ответить. Он еще глотнул чая, и принялся печатать ответ.
«Мари, привет. Я расскажу тебе одну историю, которая изменила мое отношение к жизни. Помнишь актера по имени Адам Рельо?! Он был моим любимым актером, пожалуй, самым любимым. Меня завораживала его игра. Адам мог любую игру сыграть так, что было легко забыть о том, что это – всего лишь фильм, а он – всего лишь актер. Он всегда соглашался лишь на сложные и неоднозначные роли, так как был одним из тех актеров, которые становятся для начинающих коллег примером профессионализма и отношения к работе и завоевывают любовь думающих зрителей. В то время я только делал первые шаги, моя карьера только начиналась. А Адам Рельо был для меня примером, на который я равнялся.
Конечно, мне очень хотелось встретиться с ним лично, а еще больше мне хотелось поработать с Адамом на одной съемочной площадке. Однако, я понимал, что ни то, ни другое для меня – начинающего актера, играющего лишь эпизодические роли – в ближайшем будущем было невозможно, только если не произойдет чудо. И однажды это чудо произошло. Однако все случилось совсем не так, как мне хотелось.
В тот день я прилетел в Лос-Анджелес на кастинг, так как в то время жил не там, и вечером, после проб, решил прогуляться по городу. Уже темнело, и, увидев мужчину, очень похожего на своего кумира, идущего прогулочным шагом, я вначале решил, что это не он, ведь в темноте я мог и ошибиться. Решив проверить он ли это, и не упустить шанса познакомиться со своим любимым актером, если это он, я нагнал мужчину. Это действительно оказался мистер Рельо. Я окликнул его, желая познакомиться и поговорить с ним. Адам окинул меня ледяным взглядом, от которого мне стало не по себе, но я все же поздоровался с ним и представился. Думаю, ты понимаешь мои чувства, ведь сама, когда писала свое письмо, надеялась, что я отвечу, а не просто сотру его, даже не прочитав. Конечно, я был готов, что он может просто повернуться и уйти, ничего не сказав. Но того, что Адам сделал, я не ожидал. Он сжал руку в кулак, и достаточно сильно ударил меня в лицо, после чего послал, куда подальше, неестественно хриплым голосом. А потом развернулся и ушел. Я был в шоке. Я недоумевал, почему он ударил меня. И я сильно обиделся на него. Я счел это несправедливым, нечестным, и меня эта несправедливость очень разозлила. И так, я провел в обиде на него несколько месяцев. Все это время я сердился на него и на жизнь. У меня был такой великолепный шанс исполнить свое давнее желание, а все получилось так плохо – я ведь ничего не сделал ем плохого! И, не смотря на то, что меня взяли на мою первую главную роль, мысли о поступке Адама отравляли мою жизнь. Он перестал быть для меня кумиром. Синяк – следствие его удара – я оправдывал как неудачное приземление на асфальт, так как не хотел, чтобы кто-то знал о нашей ссоре, если можно так сказать. Поэтому, даже узнав, что той ночью он погиб от передозировки запрещенных веществ, я предпочел просто не задумываться об этом. Он стал для меня чужим, хотя до этого момента я воспринимал его как хорошего знакомого – любые события в его жизни были мне интересны.
Через три месяца после того инцидента, убивая свободное время чтением бульварной прессы, я наткнулся на статью о его гибели. Перечитав статью несколько раз, я вдруг понял, что в момент нашей встречи он уже был под действием наркотиков – это раз, а во-вторых – его время уже истекало! Ему оставалось жить менее получаса. А это значило, что, поговори он со мной, то, возможно, он мог погибнуть прямо у меня на руках. А такой скандал был совершенно ни к чему мне, он мог навредить моей карьере, подпортив мою репутацию. Так что я даже больше выиграл от того, что мое желание тогда не исполнилось. Так вот, я все это рассказал к тому, что в тот момент, когда я подумал об этой ситуации по-другому, я понял, что зло, несправедливость и подобные вещи – это не явления нашей несправедливой и жестокой жизни, какой мы привыкли ее считать. Это то, как мы видим поступки других людей, как мы их воспринимаем. Думаю, ты понимаешь, о чем я. Могу понять твои чувства, которые ты испытываешь, слыша о «Ямайке. 1692», но ведь твое раздражение на эту ситуацию ничего не даст и не изменит. Фильм уже снят, реакция публики уже ясна. Филипп».
Через день, проверяя почту, Филипп обнаружил там ответ Мари:
«Спасибо большое, что ты ответил. Мне было очень приятно. Прочитав твое письмо, я долго думала и пришла к выводу, что ты прав. Все зло от того, что мы воспринимаем его как зло. Спасибо еще раз. До свидания.»
Прочитав это, мужчина улыбнулся.

Vade retro, Satanas! Veni, Creator Spiritus!

/Изыди Сатана! Приди, Дух Творящий!/
- Бей их! Держись!
Две армии как две лавины столкнулись на поле брани. И не было среди них обычного бойца, были там лишь герои из героев. Синекожий бог сжигал врагов потоком огненных стрел, рядом с ним сражался бородач размахивающий Мьёлниром. Высокий красавец с семью зрачками и страшным рогатым копьем в руках бился бок о бок с обезьяной сшибающей все на своем пути тяжеленным посохом. Были там и громовержцы и их дети разящие врагов своими божественными силами. Был там и мальчик в круглых очках, шрамом на лбу и палочкой в руке кричащий заклинания и осыпающий врагов зелеными и красными искрами, неподалеку от него со шпагой в руке сражался неугомонный гасконец осыпающий врагов ударами клинка подкрепляемыми незамысловатыми проклятьями. Рыжий парень в черном плаще и с черным клинком бога смерти метался из стороны в сторону, обгоняя голубоглазого блондина объятого потоком желтого света и кромсающего неприятеля огромным светло-голубым сюрикеном. Криптонец в сине-красном плаще и молодой король с Эскалибуром в руках были единой командой в том бою.
Все величайшие герои, все кто когда-либо и где-либо возглавлял борьбу против зла собрались здесь чтобы дать последний бой. Им противостояли их извечные враги, темные торжествующие гении, мрачные боги и непобедимые демоны.
Силы Зла долго держались, но как и всегда, дрогнули и отступили под натиском сил Добра. И вот наконец Силы Добра ворвались в Главный Зал Вселенской Тьмы дабы раз и навсегда уничтожить первоисточник вселенского Зла. И там, на Троне Времен сидел… мальчик. Трудно сказать сколько ему было лет или как он выглядел, просто мальчик.
- Тысяча чертей, эта каналья прикидывается невинным младенцем! – воскликнул гасконец и умолк встретившись взглядом с мальчиком. Обычные, добрые и немного грустные глаза. Если он и был злым, то тщательно это скрывал.
- Я не чувствую Зла в нем! – покачал головой блондин.
- Но он все равно будет уничтожен! – разом воскликнули Пес Куланна и Король Обезьян.
Два страшных удара одновременно обрушились на мальчика. Цзунь-Губан разлетелся в щепки, так же как и ужасное оружие Га-Бульга. Два величайших героя в изумлении воззрились на того кто не был даже задет их напором.
- Дайте ему сказать, - попросил высокий старец с белой как снег бородой.
Мальчик с благодарностью посмотрел на него и начал свою речь. И никто не издал ни единого звука, пока он говорил.
- Я действительно Источник Мирового Зла, - зазвенел над притихшей толпой его голосок. – И все беды и страдания на земле – моих рук дело. Все ужасные убийства и извращения были порождены мной. Все болезни и боль – мое изобретение, и я не отрицаю ничего этого. Но позвольте мне добавить кое-что. Я не только Источник Мирового Зла, я еще и Источник Мирового Добра. Все что есть на свете хорошего было принесено в этот мир мною. И вы в том числе.
- Так кто же ты есть на самом деле, - спросил кто-то из толпы.
- Я часть той силы, что вечно жаждет Зла и вечно совершает благо. О, нет, ведь я не часть… я Целое.
Герои долго и молча взирали на него, осознавая услышанное. И один за другим они исчезали, возвращаясь в свои миры, чтобы продолжить свою вечную борьбу. И лишь голубоглазый блондин с «ожерельем» на шее и рыжий в плаще не могли до конца понять сказанное, ибо были глупы.
- Это Создатель, - обронил на ходу вошедший в Зал бог хитрости и огня. – Он есть Добро и Зло, потому что одного без другого не бывает, это Закон. Если нет болезни, то нету и самого понятия здоровья, если нету страданий, то и блаженства быть не может в принципе. Вы радуетесь солнечным дням, не замечаете обычных дней и грустите в пасмурные дни, но если каждый день – солнечный, то что же такое солнечный день? Книга о добром герое неинтересна без зла которому он противостоит, Добро ничего не значит без Зла, так что, чтобы людишки радовались своим жизням, Творец создает Зло и Добро и сталкивает их между собой вам на потеху. Именно эта вечная борьба создает и вращает мир, а вовсе не мифическая «темная материя» или андронные коллайдеры.
- А почему же Создатель такой грустный, - спросил блондин.
Бог, проведший целую вечность под змеей что капала свой яд ему в глаза, ласково посмотрел на дурачка.
- Мы ведь тоже Его дети, но с самого начала мы обречены им на провал, поражение, отчаяние, мучения и боль. Это наша судьба, уготованная с самого начала. А ведь Отец любит нас ничуть не меньше.
Кинув последний взгляд на мальчика, оба парня исчезли. А он остался наедине с самим собой и своими вечными муками «Кого из любимых детей назвать Злом и обречь на унижения и смерть, а кого назвать Добром и возвеличить над всеми?»

Вечер размышлений или девять и одно. !ВНЕКОНКУРСНОЕ!

3001-й год Третьей Эпохи. Дол-Гулдур.

- Налей ещё вина, мой венценосный брат, смотри – восходит полная луна… - Элвир бренчал на лютне, лукаво поглядывая на Аргора. Потом – протянул нашему Всему кубок, чтобы тот и впрямь налил. Первый назгул, он же Ангмарец, он же Король-Колдун с возмущением фыркнул, но бокал налил и Элвиру и свой наполнил. Потом вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Выпить хотелось. И кто сказал, что улаири не могут хоть иногда позволить себе немного прижизненных радостей?
Отойдя от окна башни, я опустился в своё кресло, поднял со стола бокал и откинулся, устало прикрыв веки. Тяжкая это ноша – бессмертие!
- Снова раскисаешь, Ульбар? – уставился на меня Аргор из-под своих тяжёлых бровей.
- Скучно. Хозяин наконец вернулся в Мордор, Барад-Дур отстраивается, а мы? Скучно! По крайней мере мне крайне хочется отрезать уши нолдорской стерве и спалить её лесок к Балрогам!
- Ну это успеется. А сейчас, почему бы тебе не насладится возвращением в собственную крепость, Хамул?
Да, Ульбар, Хамул – тварь восточная, Чёрный истерлинг, Второй назгул, Хозяин Дол-Гулдура – это всё я. И кому как не мне распоряжаться в собственной твердыне? Но на душе(или что там у меня от неё осталось?) было тошно и пусто.
- Не до наслаждений! Порадуюсь после вас, король Эльдарион! Когда вы займёте трон Минас-Тирита!
Аргор рывком встал из кресла! Моргот меня побери, какой же он здоровый всё-таки! И я и Элвир рядом с ним просто карлики.
- Нарываешься, колдун?! – здорово я его уел всё-таки. Разумеется, напоминать ему о его нуменорском происхождении и тыкать мордой в ворота невзятого города гондорцев – это откровенная грубость. Ну и перебьётся! Плевать, пусть в Минас-Моргуле командует, а это – мой замок!
- Даже не думал, главнокомандующий! – усмехнулся я. Аргор сел, успокаиваясь.
На самом деле так заигрывать с ним чревато даже для меня. Я не льстил себе, голой магической мощи у Первого больше чем у меня, притом весьма. Пусть я десять раз опытнее как волшебник, изощрённее и тоньше плету чары, проклятый потомок Нуменорских королей всё равно при желании мог бы меня раздавить. К моему счастью, Саурон его за такое самоуправство по головке не погладит, ещё и развоплотит, пожалуй!
Дверь распахнулась, в покой зашли остальные и принялись рассаживаться вдоль стола.
После Аргора и меня – Денна, Третий назгул, Чёрный Харадрим. Если кто из нас и умудряется поддерживать более-менее ровный отношения со всеми остальными, так это он. Скажем так, и мне общество Денны не неприятно, и Аргор к нему по тёплому относится, если только можно такое сказать про этого отмороженного. Право, не зря его прозвище – Хэлкар – Лёд.
Четвёртым – Сайта, он же Борлас. Здоровенный бычара, раза в полтора шире в плечах чем Аргор, правда и ниже на голову. Четвёртый назгул, Ужас орков. Мразь и быдло.
Пятым Эрион. Вот ему я был рад и улыбнулся. Эрион ответил тем же и плеснул себе вина. Мы с ним всегда находили общий язык. Его опыты над живым, моя магия… вместе и впрямь иногда выходило интересно, как бы Сам не издевался.
Шестым – Моро, недоразумение ходячее, «Провидец» наш! Надо же! Удостоил визитом, сомнамбула несчастная! Вплыл в зал, утонул в кресле и грезит о будущем. Зачем он нам сегодня? Толку никакого!
Седьмым – Хонахт. С ним, нашим мастером над зверями и я и Эрион в хороших отношениях. Кабы не он, не летать бы нам на этих тварях, а ведь удобно же! Да прочих много он вывел весьма интересных…
Восьмой – Орхальдор, как и Аргор с Эрионом – нуменорец, когда-то – офицер Тайной стражи, изрядно попортивший кровь Самому. Теперь – один из нас.
И девятым – Элвир, Сауронов любимчик, существо во всех отношениях бесполезное, но весёлое и умеющее отдыхать.
Все мы расселись за столом и выжидающе уставились друг на друга.
- Начни ты. – не выдержал я.
- Итак. – Аргор повысил голос. – Хозяин возрождает Мордор. Уже скоро начнётся Новая Война. А мы… все мы по своим причинам… должны повиноваться Хозяину. У всех из нас были разные мотивы, чтобы взять своё кольцо. Кто-то – ради власти, кто-то – ради силы… кто-то – ради бессмертия. Сегодня у нас не военный совет и не разговор о делах. Сегодня мы отдыхаем. Так почему бы не скоротать девяти кольценосцам вечер за беседой и вином?
- Я с вами в дружеских чувствах не расписывался! – поднялся Орхальдор. – Да мне рядом с вами со всеми находится-то противно, грязь вы и погань! Не то, что вино распивать!
- Скажите пожалуйста, какие мы чистенькие! – усмехнулся Элвир. – Скажи ещё что у тебя ручки не по плечи в крови!
- А ты бы вообще молчал… подстилка! – ответил Восьмой.
- Что сказал?! – взвился Девятый. – Я верой и правдой служу великому Гортхауру! У каждого Властелина должна быть отдушина, дупло, в которое можно выговориться! Я такое дупло!
- Угу, вот он тебя и дуплит каждый день уже не первую тысячу лет! – заржал Сайта.
- Успокойтесь, а? – вздохнул Денна. – Вы посмотрите друг на друга! Назгулы, улаири… мы же все с вами когда-то были людьми! Хорошими, порядочными людьми! Ну, кроме Ульбара, тот всегда был уродом…
- Спасибо принц, я вас тоже люблю! – вернул я ему. Надо будет проверить на нём мои новые заклинания, ох как надо…
- К чему ты начал этот разговор, Денна? – осведомился Аргор.
- Великий Аргор, да вы посмотрите на нас! Вот вы – великий нуменорский полководец, в ваших жилах течёт, то есть текла когда-то кровь самой майа Мелиан… а что теперь? Да и мы все! Лучшие наши побуждения эти кольца да и Сам… извратили, исказили. Да всё зло от этих колец!
- Допустим. И что ты предлагаешь? Снять их? А не поздновато хватился?
- Нет, не снять. Ну… хотя бы попробовать оставаться людьми… хоть в глубине души.
- Если она ещё у нас осталась… вот я лично в себе не уверен. – вмешался я. – Не понимаю вас, право слово. Кому неприятно здесь находится – пусть сваливает в Мордор, не держу! Лично мне нравится быть назгулом. Да, иногда бессмертие давит тяжёлой ношей, но это лучше чем просто сдохнуть и отправится один Илуватар знает куда! Да если бы у меня не было этих тысяч лет, я бы никогда не смог развить свои магические силы до того уровня, чтобы на равных состязаться с этой Лориенской ведьмой!
- Что ж, твоё мнение мы выслушали, Ульбар. Правильно ли я понял, что ты лично своё кольцо злом не считаешь? – уточнил Аргор.
- Не считаю. Если кому интересно, я и Саурона Злом не считаю.
- А кого же тогда? Моргота? – иронично осведомился Эрион. Хонахт и Элвир напряглись. Ну ещё бы, для них Чёрный Вала Мелькор – святой!
- Эру, блин, Единого! За то, что одних своих детей сделал бессмертными, а других – нет! И за то, что не давал Валар развернуться как следует. Ауле по башке настучал, стоило тому только гномов создать, других тоже гнобил почём зря…
Все они уставились на меня. В глазах читалось недоверие напополам с восхищением. Палку, что ли, перегнул?
- Слушай, такое… обмозговать надо! – Хонахт налил мне вина.
Мы ещё долго сидели в ту ночь. Пили вино, обсуждали причины появления Изначального Зла в Арде, через слово впадая в ересь. Музицировали, пересказывали друг другу скабрезные анекдоты, делились знаниями и опытом. Хоть и не пьянели как при жизни, но под конец всё же устроили безобразные полёты под луной вокруг замка, с пьяными криками, распугивая пауков и лихолесских эльфов почём зря… а вопрос «От чего всё зло?» так и остался открытым. С утра они улетели назад, в Мордор. А мне предстояла большая работа!

[Critic]

VIII Литературный турнир: Тема "Новогодняя"

Победитель! И у гадости есть радости. Автор Тролль Вася

Дед Мороз

В одном далёком королевстве Лавеленде, на самой верхушке потухшего вулкана стояла крепость Ивл-тауэр созданная из осколков ночи. И в центре этой крепости, на троне из черепов, восседал правитель этого королевства - Тёмный лорд Дарк-Кингус.
Правил он этой страной уже более тысячи лет, держа в страхе все соседние королевства. Он был великим колдуном, более всего почитающий искусство магии смерти – некромантию. Это был высокий, скелетоподобный мужчина, с копной иссиня-черных волос, с орлиным носом на вытянутом лице и горящими тёмной энергией глазами.
Трудно жилось в королевстве Лавеленде. Мрачные улицы, серые однотипные дома. Хмурые лица горожан и зомби-солдаты, патрулирующие улицы.
Но в душе каждого горожанина, каждого жителя жила надежда, одна слабая свеча в царстве мрака. Эту надежду, делили между собой все жители, храня её глубоко в душе. Эта надежда согревала их и успокаивала. Подпитывала привнося в их жизнь смысл. И основой для этой надежды был всего лишь один день….
__________________________________________________________

30.12.ХХХХХ

- Игорь!!! – прокричал Тёмный лорд, сидя на своём троне из черепов
Через мгновение, в просторный зал крепости Ивл-тауэр, вбежал горбатый карлик, смешно переставляя кривые ножки.
- Бегу, бегу, ваше величайшее злодейство, – пыхтел он на ходу.
- Ты не бежишь, ты ползешь! – обычной для себя фразой прорычал Дарк-Кингус.
- Слушаю, ваше дьявольское величие, – раболепно склонился карлик.
- Что у нас на сегодня запланировано? – подперев голову рукой с кривыми когтями, пробасил колдун.
- Как обычно, ваше великомогущественность. Завтрак, потом казни, затем пытки. Далее обед, потом сон час. После, опять казни, потом «минута глумления над жалкими людишками», потом пол часа самосозерцания. Далее кормление вашего дракона, ужин и на сегодня всё.
- Опять казни и пытки? - вяло поморщился колдун. – Надоело мне.
- Как же так, ваше величество? – изумился карлик. – Мы и так от графика отстали почти на год. Заключенные недоумевают. У нас же недобор, аж сто душ.
- Да знаю я. Чего жужжишь?! Мы же недавно кого-то на кол сажали.
- Так это из соседнего королевства разбойники. А нам надо бы своих, для профилактики, так сказать, – закончил Игорь.
- А ну их, пусть томятся. Это даже интересней. И скажи палачу раз в день заходить к ним и вдоль клеток ходить. Что бы жизнь мёдом не казалась, – довольно потер руки Дарк-Кингус.
- Хорошо ваше злобейшество, – сдался в очередной раз карлик, на чьём лице на мгновение появилось нечто напоминающее улыбку.
- Послушай горбун, а почему снизились объемы поставки мечей в мою армию?
- Так кузнец же у нас, четвертый месяц в темнице казнь ждет, – развел руками помощник.
Дарк-Кингус на минуту задумался, огонь в его глаза притух, словно он прикрыл веки, которых у него не было.
- Ладно, отпусти его, – наконец принял он решение
- Отпустить? – переспросил карлик и еле успел увернуться от чёрной молнии
- Ты что юродивый, плохо слышал?! А что если завтра война, а наши солдаты-зомби без оружия.
- Понял ваше великолепие. Сейчас же этим займусь.
- Ты еще его не выпустил?! - прогремел голос, отражаясь эхом от высоких потолков.
Игорь весь подобрался и припустил по черному полу, раскачиваясь влево вправо, но уже перед входом затормозил и обернулся.
- Ваше величество, – прокричал он.
- Что еще? – вздохнул Дарк-Кингус.
- Сегодня 30 декабря. Скоро явится ОН.
- Как, уже? А чего ты мне раньше не сказал?!!
- Вчера говорил, ваше темнейшество.
- Молчи горбатый! – рявкнул колдун и резко поднялся с трона.
Карлик, дабы не испытывать судьбу, поспешил скрыться за массивными дверьми в виде скалящихся черепов, а темный король медленно спускался с возвышения на котором стоит трон.
- Как же мне это надоело, – бормотал он вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. – Каждый год является и мутит воду. Ну, ничего, в этот раз я с ним разберусь.

31.12.ХХХХХ

- Игорь!!! – прокричал Тёмный лорд, восседая на своём драконе.
От звуков голоса своего хозяина чешуйчатая тварь изогнулась и зашипела, выпуская едкий дым из пасти.
- Я тут мой повелитель.
Вечный слуга возник рядом с хозяином и низко поклонившись, протянул ему огромный меч с клинком из тёмного пламени с гардой выполненной в виде летучей мыши с широко раскинутыми крыльями. Со стороны казалось практически невозможным, что карлик смог поднять такую махину и держать её без видимых усилий.
- Ты смазал мой Обезглавлеватель ядом сколопендры? – пробасил Дарк-Кингус, надевая латные перчатки и нежно беря свой меч из рук горбуна.
- Как обычно ваше великогнусность.
- А мои зомби готовы?
- Да, мой повелитель. Они ждут вашей команды.
- А дракона не кормил?
- Никак нет ваше злодейство.
- Молодец, – снизошел до похвалы Тёмный владыка. – Уверен в этом году я задам хорошую трёпку нарушителю границ.
Горбун быстро замахал головой, выражая искреннее согласие.
- Уверен, в этот раз ему не удастся унизить вас, мой повелитель.
Карлик и тёмная молния разминулись буквально на волосок. Горбун в очередной раз смог уклониться в последний момент.
- Прошу прощения ваше величество, – прокричал Игорь, поспешно удаляясь, сверкая пятками.
- Вот ведь червь, – недовольно проговорил Дарк-Кингус, сам тем временем выкидывая нерадивого слугу из головы, возвращаясь мыслями к предстоящему поединку.
- Вперед, – скомандовал он сам себе, попутно отправляя мысленный приказ своим воинам.
__________________________________________________________

31.12.ХХХХХ. Несколько часов спустя.

Темноту ночи разрезал на ровные части огненный болид, внося необычную новизну в царство теней, порождая в небе радужные волны.
За огненным чудом, затаив дыхание, тайком следили тысячи глаз с земли. Следили со страхом и надеждой.
Основу огненной кометы составляли два оленя, несущие свои трехметровые рога, гордо, словно корону повелителей севера. Столбы пара вырывались из их ноздрей при каждом выдохе, а ноги работали непрерывно, как поршни несущегося вперед локомотива. Эти великолепные животные были запряжены в богато украшенные сани, на чьих боках сверкали далекие звезды, а на заднем сиденье лежал здоровенный мешок.
Управлял санями, одетый в темно-синюю шубу с меховым воротником и манжетами, старец с белоснежной бородой и добрыми глазами. Этот старец легко управлялся с санями лишь одной рукой, а второй сжимал белоснежный посох, чей свет освещал ему путь.
- Эгей, – прокричал он радостно, и голос его разнесся волной по всему небосводу, покачнув небесные светила.
И вдруг сверху, из сгустка тьмы, на него спикировала тёмная тень.
- Тебе конец Владыка Севера! – кричал на своём драконе Тёмный лорд.
В высоте небес, над королевством, сошлись две силы в своём извечном противостоянии.
- Дарк-Кингус, ты не оставляешь своих попыток остановить меня, – усмехнулся белобородый старец, твердо стоя в своих санях.
- Тебе тут не место старик! Это мои земли!
- Так мне твои земли и не нужны. Я пришёл к людям, чтобы подарить им праздник.
- Люди то же мои! – вновь прокричал колдун, посылая копьё из праха в своего противника.
В этот же момент на сани со всех сторон кинулись гигантские летучие, мыши на чьих спинах сидели зомби-воины.
Вспышка морозно-белого света и летучие мыши валяться вниз, контуженные и более не опасные.
- Тебя это не спасёт!
Поток яркого пламени вылетает из пасти дракона и сани на мгновение пропадают в огненном вихре вместе с оленями.
Но не проходит и секунды как сани вылетают из вихря без видимых повреждений и два северных оленя с силой бьют чёрного дракона своими великолепными рогами.
Чешуйчатая тварь визжит. Ей с трудом удаётся сохранить равновесие и не скинуть со своей спины своего хозяина.
Но Дарк-Кингус не долго думая, прыгает в сторону приблизившихся саней. Приземлившись за спиной старца, колдун выхватывает свой страшный клинок из ножен и атакует своего противника.
Мощнейший удар небрежно блокирован ярко светящимся посохом.
От столкновения артефактов происходит микро взрыв и колдуна вышвыривает в темноту ночи, но на лету его смог подхватить его дракон уже оправившийся от удара.
- Даю тебе последний шанс убраться, – прокричал Тёмный лорд, вновь забравшись на спину своего дракона.
Но старец ничего не отвечает, начиная новый заход на сближение.
И тогда поток разрушительной энергии устремляется в сторону саней, но вновь блокируется морозно-белым светом ледяного посоха.
- Тебе надо остыть, злобный мальчишка, – сурово проговорил белобородый.
Дарк-Кингус не успел отреагировать. Ледяной луч, прорезал тьму, сокрушил все барьеры и ударил в колдуна, превратив его в ледяную статую.
На земле, наблюдавшие за поединком люди ликовали. А с неба, сначала редко, даже робко, но с каждой минутой всё плотнее и интенсивнее стал падать первый снег.
____________________________________________

02.01.ХХХХХ

Дарк-Кингус, наконец-то оттаял. Он сидел в своих покоях. Подавленно уставившись в пространство и иногда вздрагивая от легкого озноба.
- Мой король? – раздался из-за спины тихий голос Игоря.
- Чего тебе горбун? – бесцветным голосом спросил Тёмный лорд.
- Вам тут послание, – горбун протягивает небольшой конверт своему королю. – Нашел у главных ворот.
Не глядя на своего слугу, колдун взял конверт, перевязанный синей ленточкой, и распечатал его.
«С Новым Годом Дарк-Кингус! До встречи в следующем году. Подпись - Дед Мороз».
Некромант вскочил и в приступе бешенства начал рвать конверт на мелкие куски, затем эти куски воспламенились, превращаясь в пепел, оседая на холодный пол.
- Будь ты проклят владыка севера!!! Будь ты проклят!!!!– кричит колдун, круша мебель своих покоев в приступе неконтролируемого гнева.
Игорь, слишком хорошо зная нрав Дарк-Кингуса, быстренько выскользнул из комнаты и медленно прикрыл дверь.
Постояв несколько мгновений и вслушиваясь в звуки уничтожаемой мебели, Игорь вдруг выпрямился, несмотря на горб и ровной, уверенной походкой пошёл в глубь крепости Ивл-тауэр.
Легкая улыбка играла на его лице, а в глазах танцевали озорные огоньки. Он был рад. Ведь очередной год прошёл успешно. Ему вновь удалось обмануть тёмного колдуна. Ему вновь удалось подарить людям праздник и в очередной раз щёлкнуть по носу заносчивого некроманта. Его развеселила мысль о подделанном им клинке, о накормленном до отвала драконе, чей огонь из-за этого становился всего лишь яркой иллюзией. И пусть он не имел права вмешиваться и освобождать людей от тирании тёмного лорда, но никто не запрещал ему давать людям надежду. Никто не запрещал ему оказывать влияние на некроманта, постепенно гася в нём жажду крови, никто не запрещал ему спасать подданных колдуна от казней и пыток. И роль неуклюжего помощника в этом спектакле подходила для него как нельзя лучше.
«Игорь» шёл по тёмным коридорам и тихо насвистывал, какой-то простенький новогодний мотивчик.

Сочинение на тему с бодуна, кривыми мозгами и неровным почерком

Петя Курочкин потянулся дрожащей рукой к бутылке с пивом, жадно припал к горлышку и захл*бываясь принялся глотать нервоуспокоительную жидкость. Поставит бутылку, он утер рукавом грязной футболки мокрые губы и попытался взять в руки ручку. Это получилось далеко не с первого раза. Когда наконец неуловимая письменная принадлежность была поймана и размещена в слабых пальцах, Петя неимоверным усилием воли поднес руку к тетради и невидящим взглядом уставился на белоснежность листа. Набрав в грудь побольше воздуха он посидел минут с десять, набираясь дзена и решительности. Достигнув нужного градуса, он опустил ручку и на бумагу и начертал.
«Как я встретел Новый Год. Сачененее»
Написание столь большого количества букв звоном отозвалось в голове, требуя новой порции пива. Отказать себе в этом Петя на смог, посему написательство было благоразумно отложено на неопределенное время. Время определилось только тогда, когда пиво в бутылке окончательно закончилось. Петя еще немного горестно поглазел на бутылку, но пива там от этого увы не прибавилось. Еще немного потосковав, он всё таки вернулся к своему основному занятию.
«Я всретел Новый Год очин весило. Вапервах мы нарядили елку. Аткудава ана взялася я ни знаю, Колька сказал што ана расла в лису, хатя у нас лисов нигде в гораде нету, толька адин парк хатя Колька вчира чивото такова курил а патом он взял тапор и пашол и пренес елку и ишо пренес сумку са всякай идой и тама была ишо пиво и ище чивота. Пачемута патом на тапаре была какая та красная липкая такая штукенция толька мы тапор кидали с балкона в варону и уранили. А варона каркнула уранила сыр и улитела. Мы этат сыр нашли падабрали и захавали. Была очень смишно, толька медлена. А Манька саседка сваиво самагона принисла. Иё мамка гонит самагон и он класный. Патом мы нарядили елку и очинь весило смиялися. И дальше я ничаво ни помню.
А на завтра была встричаня Новага Году. Хто та сказал што сначала нада с ипонцами встретить. Мы сказали што ипонцы на нас бонбу сбросяли а Колька сказал што ни успели. За эта и выпели. Патома мы ишо за кавота пили. Патома с телявизара гаварил какой та тип. Он такой важной и ваще и мы прям праниклися а патома как начало бить с тиливизира. Мы как вдарили па ниму. Он взал да бабахнул. Такой был наш навагодней салют! А мы эта тоже выпили. Потом мы пашли паздравлять на елку на улитцу. И всех по дороге праздравляли. А патом нас праздравили па галаве виселые деды марозы, толька ани были пачиму та ни в красных шубах а в синех формах и такии посахи у них были кароткии. Ани нас праздравляли и када эта делали, стукали посахами наверна так нада была. Абычай. Када те хто ищо астался пришол дамой, мы вадили хараводы. А патом я праснулся када лижал в талерке с винигретам и очин весила смялся. Мине нравица Новый Год!»
Увлеченно строчивший Петя не заметил, как сзади тихо скрипнула дверь и в комнату зашла пара дюжих санитаров. Из-за их широких спин выглядывало заплаканное лицо женщины с растрепанной прической.
- Вы только поаккуратнее с ним! – умоляла она, когда санитары пытались подавить сопротивление пациента, у которого внезапно открылось второе дыхание, и он активно отбивался с воплями:
- Демоны! УУУУАААааааааа!!!!!
Утихомирился он только после укола. Когда обмякшего Петю уносили, женщина задержала врача.
- Что с ним?
- Белая горячка, милейшая, - худенький доктор поправил очки на носу, строча что-то в свой блокнот. – Пить надо меньше.
- Да разве за ним уследишь, - запричитала женщина. – Уехала к сестре, Новый Год встретить, да погостить пару деньков. Думала, взрослый парень же, в ПТУ учится. Возвращаюсь, а тут такое…
Врач только усмехнулся, вспомнив состояние квартиры, куда их бригаду вызвала взволнованная мамаша. Дверь отсутствовала как класс, пол покрывали смешанные в разных пропорциях уличная грязь, битое стекло, чей-то недопереваренный ужин и конфетти.
В пол уха слушая оханье женщины, врач прошелся по комнате. Его взгляд задержался на исписанном листе, вырванном из обычной ученической тетрадки.
- Хм… Странно… - прокомментировал врач написанное.
Лист перекочевал в рабочий блокнот. Он распрощался с расстроенной женщиной и поспешил вниз, где его ждала старенькая Скорая и очередной посленовогодний пациент. Раскачиваясь из стороны в сторону на очередном ухабе, врач задумчиво смотрел сквозь забрызганное грязью окно на яркую праздничную иллюминацию, украшавшую город. Из радиоприемника лился девичий голос, обещавший всем счастье в Новом Году, много и задаром. Незаметно для себя врач задремал. И ему приснилась елка, краснощекая Снегурочка и улыбающийся Дед Мороз, достающий из своего мешка большой, особенный и предназначенный только для него, самого хорошего и послушного в мире мальчика подарок.

Подарок

Одна… Вдруг осталась совсем одна в этом огромном городе, где до меня совсем никому больше нету дела. Почему они уехали именно сейчас и оставили меня? Теперь я этого уже и не узнаю.
Иду по улице, а навстречу толпы людей и не одного знакомого лица. Да их и разглядеть-то почти не возможно. Все спешат по своим делам, мельтешат и суетятся. Не удивительно! - сказали бы многие, ведь на календаре 31 декабря, и нужно еще столько успеть сделать. А мне всё равно. Я просто иду, сама не зная куда и зачем.
Город буквально утопает в блестящей мишуре. Вокруг всё сияет – яркие вывески магазинов, разноцветные огни гирлянд, белый снег, что скрывает всю серость тротуаров. Но весь этот блеск и море огней ни капельки не греют, мне по-прежнему холодно и зябко и на душе тоскливо. А люди всё бегут и бегут, погружённые в свои мысли и заботы, не замечая никого и ничего вокруг. Да и какое им дело до бездомной бродяжки.
Вот распахнулась дверь булочной, так резко и неожиданно, что я едва успела отскочить, а следом в нос «ударили» сладковатые ароматы булочек и свежего хлеба, и мой желудок предательски заурчал, напоминая о себе. Из-за двери вышла явно чем-то недовольная женщина, слегка зацепив меня своей модной сумкой она шарахнулась в сторону, будто чуть не вляпалась в грязную лужу и, обратив на меня свой гневный взгляд, устремилась прочь, отвратительно виляя пышным задом. После этого о голоде я сразу забыла и засеменила дальше по улице, прочь от толпы и соблазняющих запахов.
Задумавшись, я даже не заметила, как вышла на площадь к огромной ели, красовавшейся в центре. Начал сыпать снежок, и я, как завороженная, наблюдала за причудливыми танцами маленьких белых снежинок вокруг ёлки. Не знаю, сколько времени так простояла, прежде чем моё внимание привлек громкий мужской смех. Что-то оживленно обсуждая и смеясь, компания молодых парней проходила буквально в паре метров от меня. Наверное, мой взгляд был настолько жалостливым, что один парень отстал от товарищей, подошел и протянул ко мне руку. А я, глупышка, почему-то испугалась и попятилась.
- Хэй, Влад! Ты чего застрял? Идем скорее, Анька же злиться будет! – окрикнул его один из друзей.
- Да иду уже! – он еще раз взглянул на меня и улыбнулся, но потом поспешил догнать остальных ребят.
Какое-то мгновение я глядела им вслед, вспоминая такие добрые глаза и ласковую улыбку. А потом просто пошла за ними, и как оказалось не зря...
Так компания и я в качестве их маленького незаметного преследователя миновала уже несколько улиц, когда они вдруг остановились, пожали друг другу руки, поздравили с наступающим и разошлись. Он пошел в одну сторону, а остальные ребята в другую. И я, словно меня тянули на поводке, последовала за Владом. Я боялась потерять его из виду, но уже так устала от этого долгого путешествия по городу и, кажется, в конец замерзла, что моя бдительность постепенно испарялась.
Не знаю, может он меня заметил краем глаза или просто почувствовал, что кто-то самым наглым образом преследует его, но внезапно остановился и повернулся ко мне. Какое-то время мы стояли и смотрели друг на друга. Когда он сделал первый шаг ко мне, я вся сжалась от страха и ожидала чего-то нехорошего, однако парень просто подошел ближе, взял меня на руки и продолжил свой путь. Вот мы уже зашли в подъезд и поднялись на этаж. Его рука тянется к звонку, слышаться шаги и красивая темноволосая девушка открывает дверь.
- Владик, ну наконец-то... - и тут Аня заметила меня. Её глаза округлились, и она так забавно ойкнула.
Парень усмехнулся такой реакции.
- Она похоже совсем замёрзла. Да и проголодалась, наверное.
- Какой хорошенький щеночек!!! - девушка забрала меня у парня, и следующую фразу сказала с таким взглядом, что любой щенок бы позавидовал. - Солнце, а давай сделаем и ей подарок на этот Новый Год и подарим новый дом?
Я радостно гавкнула, и теперь на парня были обращены уже два «щенячьих» взгляда, так что ему не оставалось ничего кроме как согласиться.
И вот, выкупанная и накормленная, я лежу на коленях у Ани, закутанная в мягкий и теплый пледик. Звенят бокалы, играет музыка, мои новые хозяева о чем-то разговаривают, а я просто счастлива. Пожалуй, впервые за свою пусть еще и короткую жизнь. Хороший праздник – Новый Год!

Подарки к Новому году

С ветви запорошенной ели рухнула шапка снега, сбитая ударной волной промчавшейся мимо тёмно-бордовой Бентли. Испуганный заяц шмыгнул в чащу, а пушистые белки заверещали на весь лес: "Разъездились сегодня! Что вообще происходит?!" Никогда так тут не гоняли, всегда пробирались с медленным почтением, но теперь...
Древний особняк привык и не к такому, хоть это и стоило ему немалых нервов. Шикарная британская машина остановилась у входа, приветствуя своих итальянских и германских коллег. Открывшаяся дверь выпустила вместе с клубами тёплого пара восхитительной стройности ногу хозяйки. Ясное дело, цвет авто подбирался под цвет туфель. Ещё бы, такая красота! И не только -когда ножка в бордовой туфельке нежно ступила на древнюю мостовую кладку, камни разошлись резкими трещинами, как от удара чем-то очень тяжёлым. Впрочем, трещины сразу срослись, восстанавливая незыблемую целостность древности. Этот особняк привык и не к такому, единственный в Великом Устюге.
- Госпожа, прошу! - дверь распахнулась лапой громадного белого медведя. - Морозко с друзьями заждались Вас в Праздничном зале!
- Хорошо, Михалпотапыч. Сколько раз уж спрошали, где я?
- Раза три, Госпожа, не более пока. Но лично спускались, переживают, вестимо! Такое дело, такое дело!
Взмахнув подолом пошитого на заказ платья, дама повернулась к лестнице, ведущей на второй этаж: "И как же он умудрился сделать не скользкую ледяную лестницу?.."
- Яга! - раздался почти визг с верхних ступеней. - Ты хоть раз можешь не опоздать, а?
Вниз с воплями скатился - нет, он, конечно, сбежал, - среднего на вид возраста пухлый мужчина с лучезарной физиономией, семенивший короткими ножками.
- Опять тебя Армани задержал?! А!
- Ой, Солнце! Сколько зим! Опять визжишь? - красавица не смутилась ни на йоту. - При чём тут Армани? Ступу меняла, вон, у входа новая стоит.
Ведьма, чмокнув Хорса в щёку - ох, как он не возражал! - поплыла следом вверх по лестнице.
- Не ты одна, многие транспорт прикупили! - Хорс, древний бог солнца, счастливо щебетал.
- Солнышко, а что делать, нынче треба "лошадей" побольше - умничала, вышагивая рядом, Яга.

***

- Ох, и ты туда же! - раздался старческий голос из-за приоткрытой двери зала. - Даже внуча моя этот ваш Поршень купила! Ну что такое, чем вам нормальный транспорт не нравится?
- Не "поршень", деда, Порше, - раздался юный девичий голос. - Сколько раз повторять?!
Яга, плавно вплывая в зал, залилась звонким смехом: - Снежинка! И ты огламурилась?
- Ах ты, бабка! - взметнулась девчонка, сидевшая по правую руку от главы стола. - Думаешь, старше меня на две тысячи двести шестнадцать с половиной лет, так я тебя не взгрею!?
Всё вокруг заволокло ледяным туманом.
- Получай! - Снегурочка, смешно нахохлившись, отвернулась.
Когда туман осел, Яга была почти полностью покрыта толстой сверкающей коркой. Разлетевшейся, впрочем, сверкающими осколками сразу после удара об пол бордовой туфелькой.
- Ладно-ладно, Снежинка! Буду звать тебя Снегуркой, уболтала, чертовка! - Яга хохотала в голос, а особняк, тихо починяя новые трещины, тяжко вздохнул.
- Ах ты, старуха! - взорвалась девчонка. - Не Снегуркой! Снегурочкой!
- Мала ещё, - ответствовала Яга и, повернувшись к седобородому старику, склонилась в поклоне. - Пошто звал, Дед?
- А-то ты не знаешь, нахалка! - старик в распахнутой синей шубе с белой отторочкой добродушно улыбался, подойдя к ведьме с объятьями. - Бывшему-то своему небось уже звонила!
- Ага, - Яга уселась на одно из свободных кресел. - Только он трубку не берёт, опять скажет, что был на пресс-конференции. Так что за аврал у тебя опять?
- У всех нынче трудно, деточка. Народу-то всё больше. Так у нас же ещё и семимиллиардный житель родился. Ох, лучше бы не у нас!
- А чего плохого-то? - удивилась ведьма. - Государственный престиж же, цитируемость!
- Да уж, - вздохнул старик. - Только вот теперь ООП (Организация Объединенных Пантеонов) повесила на нас обслуживание лишнего миллиарда клиентов. Отдали бы титул филиппинцам, сейчас бы католический пантеон напрягался. А у нас мощностей не хватает. Произвести-то произведём, что не сможем, то купим у буддистов. Но вот с доставкой возникли проблемы. Так что свяжись всё таки со своим бывшим, он обещал пособить с логистикой. Не зря же он олигарх, в конце концов! И доставай-ка, милочка, ступу, шевелиться надо будет на самом деле быстро. Хорошо, хоть Лель уже всё сделал, - Дед кивнул в сторону сидящего на дальнем краю стола юноши в рваных джинсах и косухе, бренчащего что-то на неподключенном Гибсоне. - Все новогодние концерты организованы.
- Понятно, всё сделаем, Морозко, не переживай - выходя, Яга весело чмокнула по разу Снегурочку, Леля и Хорса. - Солнышко, а ты закаты на пару дней не отменишь?
- Да ты что! - раздался из удаляющегося зала вопль солнечного бога. - Хочешь, чтоб нам Совбез ООП санкции вкатил?! Только северные сияния по маршруту!
Открыв багажник, Яга вытащила старое доброе средство передвижения, без удовольствия решив, что Дед прав. Вздохнув и сбросив свои дизайнерские туфли, ведьма взгромоздилась внутрь помятой ржавеющей ступы, стукнула оземь метлой и с лёгким хлопкум изчезла.
***

- Михаил Дмитриевич! Телефон снова! - помощник семенил за вышедшим с предвыборной пресс-конференции высоченным олигархом. - Ваша бывшая звонит уже шестой раз за последний час!
- Давай-давай, - олигарх, взяв телефон, нажал кнопку ответа. - Привет, милая, что-то случилось?
- Случилось?! Кащей, до тебя не дозвониться, вот, что случилось! - голос Яги срывался от возмущения. - Дед сказал, ты поможешь с организацией доставки!
- Ой, ну не кричи, занят был, - олигарх вздохнул и медленно сосчитал до пяти. - Пиши телефоны...

***

Тем временем началась настоящая зима. Выпал снег, не собирающийся уже таять до самой весны. Великий Устюг замело, что не проехать, а Столица замёрзла в пробках. Яга, в очередной раз помянула прозорливость Деда в отношении транспортных средств, тяжело вздохнула и поправила макияж. В туалет банковского хранилища она переместилась не просто так. Во-первых, в туалете легко спрятать ступу с метлой - сойдут за уборочный инвентарь. Во-вторых, в этом хранилище надо было забрать дары. Пока Москва со всем её людом замерла в ожидании нового года, а Кащей занимался предвыборной гонкой, проблему развоза подарков надо было таки решать. Хорошо, что Кащеюшка дал нужный телефон и объяснил, как действовать.
Да уж. Логистика предполагалась эффективной, но, как и всё божественное, довольно стрёмной в организации. Даже Яга заметно переживала в ожидании предстоящей встречи, а её воображение рисовало разные непотребные картины. Забрав в хранилище положенные дары, ведьма забралась в ступу. Её сильно смущал размер даров, точнее дара - Кащей всего-то одну древнюю золотую монету рекомендовал, - но делать ничего не оставалось. Снова тяжело вздохнув, Яга судорожно сжала наманикюренной ручкой метлу и отправилась на место встречи, в Афины.

***

Основатель и "серый кардинал" клана Онассис, как и почти всех кланов и корпораций, работающих в секторе водных грузоперевозок, ожидал ведьму, и по совместительству бывшую даму сердца своего давнего приятеля Кащея. Эх, сколько душ они вместе пере... но сейчас не об этом. Он восседал в огромном тёмном кабинете с водопадом, у подножья которого стояла копилка в форме лодки.
- Γεια σου, Χάρων, - кое-как выговорила Яга. Конечно, ей довольно сильно мешала говорить на непривычном языке крупная монета, засунутая под язык, но основная причина сложностей была не в этом. Её собеседник был, мягко говоря, не красавцем, да и одежда как-то не вязалась с титулами и статусом бога-перевозчика душ, тайного олигарха и властителя большинства сухогрузов, танкеров, барж и всего остального в этом роде. В общем её худшие опасения неприятно подтверждались.
- Καλωσόρισμα, здравствуй, деточка, - невероятно уродливый старик в рубище встал из-за стола и приветливо жутковато улыбнулся. - Кидай монетку в копилку, коли желаешь прокатиться.
- Б-благодарю, - Яга отправила монетку на дно лодки и, на всякий случай, покрепче сжала метлу. - Меня не надо катать, надо просто подарки к новому году развезти.
- Конечно! - старик леденяще весело захохотал. - Помогу дружескому пантеону, всё доставлю в срок, не быть мне Хароном!
Древнегреческий перевозчик душ оказался не таким уж и страшным. Бодро сделал всю работу, радостно принял приглашение в Великий Устюг на празднования и даже подбодрил Ягу веслом по пятой точке. Древнее, можно сказать, антикварное весло при этом сломалось, сильно расстроив старика, и таким образом уберегло его от праведного гнева славянской ведьмы.

***

Наступил новый год.
Особняк Морозко заранее принял гостей и радостно встретил это событие. Все порядком напились медовухи и ерша, после чего Дед, зачитав с пафосом благодарственное письмо за подписью генерального секретаря ООП, господина Яхве, раздал всем присутствующим подарки.
Снегурочка укатила в Сент-Моритц кататься на горных лыжах. Поехала бы в Куршевель, да Кащей запретил.
Харон стоял у окна, глядя на замёрзший ручей и опасливо подумывая, не случилось бы что-то подобное с его родным Стиксом, ледоколы-то нынче дороги. Его размышления иногда прерывались поглаживанием новенького дюралевого весла, которое не ломается, а только гнётся, обвязанного праздничным бантом.
Лель радостно вопел какую-то песнь, подключив-таки свой старый Гибсон в новенький, только что распакованный Маршалл.
Длинный тощий олигарх, сердито матерясь, мучал ворону, в очередной раз безуспешно пытаясь запихнуть ей в зад куриное яйцо, в которое битый час перед этим аккуратно помещал иглу для акупунктуры из только что подаренного ему набора. Он был уже весь забрызган белками и желтками от предыдущих пяти попыток, но народная молва всё также не давала ему покоя. Несчастная птица наконец-то вырвалась и, бешено вращая глазами, рванула в приоткрытое окно. Костюм Кащея украсила очередная клякса яйца с помётом, а зал огласился невероятно цветистой тирадой по этому поводу.
Яга тоже получила подарок. Пока она занималась новогодними оргвопросами, её новенькая машина не стояла просто так - над ней трудились лучшие инженеры пантеона. Ступонаддув - редкая штука.
Пришло время, и все разъехались, начиная жить новый и полный радостей и трудностей год.

***

Яга мчалась на своем авто по заснеженной дороге прочь от старого особняка. Раздался знакомый лёгкий хлопок, оживлённый восторженным воплем хозяйки, и тёмно-бордовая Бентли изчезла в пространстве, оставив за собой лишь лёгкий дымчатый силуэт, быстро развеявшийся на морозном ветру.

Снегурочка

В холодных сумерках догорали последние звезды. Тихонько потрескивал мороз, как поленья в печи… Или же это поленья? Старик потянулся во весь свой богатырский рост. В домике веяло зябким утренним холодом. Жил он один. Сквозняки разворошили кучку пыли в углу и гоняли её по комнате, как котята клубок пряжи. Старик накинул цигейку и пошел в сенки. Увы, ни дров, ни полений он там не обнаружил. «Во, дела», - почесал он затылок: «совсем замотался…». Обувшись вышел он на крыльцо. Снег уютно окутал крыши домов. Легонько позвякивали льдинки на ветвях яблонь в садах. Больше ни звука. Старик поёжился, взял топорик и двинулся в сторону леса. Он шел, оставляя в свежем, трескучем, почти синем снегу глубокие следы. Стоял еще ноябрь, но сыпал почти рождественский снег. В лесу было также тихо. Изредка сбрасывали со своих мохнатых лап тяжелый влажный снежок величественные ели. Старик было принялся рубить, как увидел в снегу на ближайшей прогалине девушку. Одета она не по морозу и ни кровинки на её лице. Что-то до боли печальное было в этой картине: мутные сумерки, белый и мягкий как пух снег, и она на этой перине… Плюнул старик, закинул девушку на плечо и понёс домой. «Надо хоть похоронить её по христьянскому обычаю…», думал он: «чай родня какая объявится… жаль её, ребенок совсем… и чегой её черти в лес понесли… айяй…», старик прицикнул, схаркнул в свежий снег и переложил нежно, как живую, девушку на ступени крыльца. Сделав круг рукой, что б согнать онемение, отворил он дверь, подхватил девушку и занёс в дом на скамью. Отряхнувшись от снега и слегка согревшись, собрался было он обратно в лес за дровами, как вдруг девушка пошевелилась и как подскочит и спряталась за скамью. Так и дрожит. Обомлел старик, осеняет себя и её крестным знамением, поддался ужасу… но лик испуганной девочки не способен был долго внушать страх. Улыбнулся старик и пошел в лес. По возращению увидел он девушку в том же месте. Сколько ни пытался он её разговорить, всё молчала.
Три дня и три ночи просидела девочка под скамейкой, дрожа и озираясь по сторонам. На четвертый пошел старик на ярмарку, кой чего прикупить, кой чего продать. Воротился домой, ба, из трубы дым валит, в доме ни пылиночки и в горшках варево шкворчит. А его девица во всю хлопочет. Выставила на стол с белой скатертью (старик уж и забыл, что скатерть-то белая!) хлеба румяного, в горшочках картошечку ароматную, да щей чуть ли не целую кадушку. Откушал старик и решил: будет ему девица дочерью и звать её будет Снегурочкой.
***
Долго ли коротко ли, три года уж живут старик со Снегурочкой. Да только нелюдима она, с подруженьками не бегает, добрых молодцев знать не знает и видеть не хочет. А тут на деревню лютый мороз напал. Мрёт скотина и люд простой. Умер и старик. Снегурочка от горя очей не сомкнёт, а народ друг друга подстрекает, мол, Снегурочка виновата, ни кровиночки в ней, не дитя оно человечье. Стали они прогонять её, только и успела взять она ломоть хлеба, кусок сыра, да крынку вина.
Бежала Снегурочка в лес, покуда силы были, покуда ножки предательски не подогнулись. Упала Снегурочка и покатилась с пригорка, уткнулась в корни старого дерева и забылась. Проснулась она по утру, а встать не может, как мешком придавило. Толкала-толкала она мешок и чувствует, как пальцы в мех густой проваливаются. Испугалась Снегурочка, да поздно уже: смотрят на неё два глаза черных. То Медведь на неё с интересом поглядывает.
- Ну, все, девица, разбудила ты меня, теперь я должен тебя съесть!
-Не ешь меня, Мишенька! – взмолилась Снегурочка – Вот тебе вина сладкого, хмельного, уснешь как медвежонок без задних лап до самой весны!
Медведь на этих словах расплылся в медвежей жутковатой улыбке.
- Ну, это другой разговор. Вино – это хорошо – басовито отметил Медведь – Вино – всему голова. Только ты со мной его пить будешь, я же не пьяница какой. Слухи пойдут, ээх.
Стали пить они вино. Медведь – стакан, Снегурочка – наперсток. Захмелел, раздобрел Михаил Потапыч. Говорит он надрывным, слезливым пьяным голосом:
- Снегурочка! Уважила ты старика. И я тебя уважу. Коль приключится с тобой беда какая, ты свисни и крикни: «Эй, Михаил Потапыч, наших бьют!», я и примчусь на помо...
На последнем слове Медведь стал захл(Censored)ться в зевоте, так и уснул, не договорив.
А Снегурочка отправилась дальше в путь. Долго ли, коротко ли, присела под дерево она отдохнуть. Открыла свою торбу. Достала краюху. Была уже готова откусить, как услышала жалобный плач. То Зайка под сосенкой плачет.
-Почем плачешь, заинька? – спросила Снегурочка.
- Холодно мне, девица, голодно мне, девица. Есть у меня три сыночка, да лапочка дочка, помрут они, коль не принесу им покушать, а заморозки нынче лютые. Горюшко мне, горе… - завопил заяц и стал чуть ли не биться в припадке.
Подумала Снегурочка… пригорюнилась… да отдала Зайцу краюху.
-На, малыш. Зайчатам твоим, плохо, когда детки гибнут.
Заяц так и расцвел, расцеловал Снегурочку.
-Спасибо тебе, девица! Спасла ты моих детишек! Будет у нас пир! Вовек тебе обязан! Коль беда-лихо на тебя обрушатся, ты крикни: «Зову тебя, заяц, зову тебя, милый! В беду попала, без тебя пропала!», я и примчусь сию секунду на помощь!
Отправилась наша Снегурочка дальше в путь дорогу. Одна-одинешенька, голодная, холодная, сиротливая. Тут откуда ни возьмись Лиса.
-Здравствуй, дитятко! Здравствуй, Снегурочка!
-И тебе здравствуй, матушка! – поклонилась Снегурочка.
-Холодно тебе, дитятко? Голодно?
-Как уж есть, матушка. Отовсюду меня прогнали, всеми я покинутая, сирота. – Снегурочка расплакалась и всё Лисе выдала.
- Тяжела твоя долюшка, Снегурочка. Помрёшь ты в чаще глухой, на морозе лютом. – На этих словах заплакала Снегурочка пуще прежнего – Ну всё, не реви. Есть у меня мыслишка. Только за «здорово живёшь» я идеями не разбрасываюсь. Отдай мне сыр, всему научу-обучу.
Снегурочке терять нечего, одним лишь сыром долго сыта не будешь, отдала она его Лисице. Та хвост распушила, свой тормозок достала, оттуда кости куриные на снежок вывалила. Долго вглядывалась Лициса в кости и молвила:
- Я сейчас выведу тебя на тропинку, где Мороз сани гонит. Ты у тропинки приляг, а там всё сладится само. Ты, главное, меня не забывай. Как случится что, зови. Так и крикни: «Лисица, матушка, беда!», я и примчусь, чем смогу-помогу.
Сделала всё, как велела Лисица Снегурочка. Легла под деревце Мороза ждать. Так околела, что в глазах помутнела. Поняла Снегурочка, что обманула её Лисица. Заплакала, простилась она с миром дивным, помянула батюшку, решила последний раз взглянуть на лесок, встала, да ноженьки не выдержали, так дух вон и вышел.
Тут зазвенели колокольчики, загремели копыта по натоптанному снегу, загудел ветер в тяжелой сбруе: то Мороз едет, владения свои осматривает. Увидел он Снегурочку, как есть влюбился: глаза-льдинки, коса русая до пояса, стан как ивушка гибкий, шея как у лебедушки… в сани усадил и увёз в свои хоромы. Стала у него Снегурочка прислуживать. Месяцами пропадал Мороз, а Снегурочка всё томилась одна-одинешенька. Осыпал её Мороз подарками заморскими: камнями самоцветными, парчами благородными, шкатулками, заколками, сережками, сапожками, шубками, юбками, платьями, шалями, лентами, перстнями… Но всё не мил ей был Мороз. Видела Снегурочка, чем барин кушать изволит. То не порося, не кабан, не бык, не коза, не заморская дичь: то человеческий люд.
Мороз был суров: за хоромы не пускал, сидеть дома приказал, носу не показывать. Так и сидела Снегурочка в плену, в золотой клетке. С горестью поминала она батеньку. Хоть и была она хорошей хозяйкой, хоть и была полна милой благодарностью к Морозу, но тоскливо ей было одной. Три года прожила она под его кровом, а света не видывала, ни с кем не знается. А коль сбежит – поймает и не сдобровать ей.
Тут сповадился к ней Сокол на оконце. Смотрели они друг на друга днями осенними недолгими, а к закату он исчезал. Заметил Мороз в ней измену и запретил ей впредь у окошка сидеть, выделил ей комнату без окон, без дверей, одна лампа масляная, а по дому домовые справятся, аль сам. Пуще прежнего пригорюнилась Снегурочка. Молила Боженьку о смерти уже. Дни смешались в одну длинную ночь, только лампами время и мерила.
Как-то долго она слушала шорохи дома, поняла, что барин уехал опять, и решила пойти в реке какой утопиться, аль под деревом каким навеки зарыться. Толкнула она дверь – а заперта. Слёзы негаданные залили щеки бледные. Тут вспомнила Снегурочка медвежий заказ и закричала: «Миша! Михаил Потапыч! Спаси! Губят меня!». Прибежал медведь и вышиб дверь. Села она к нему на спину и помчались они. На ту беду вернулся Мороз. Увидел он двери сломанные, оседлал коней своих быстроногих и помчался в погоню. Вот и нагнал почти, как вспомнила Снегурочка Лисий наказ и крикнула: «Лисица, Матушка, спаси-помоги!». Примчалась лисица, стала следы Снегурочкины заметать и в заячьей норе схоронила.
Сидит Снегурочка в норе у Зайца. Тот хлебосольный, стол ей накрыл, к столу зовёт. А Снегурочка дары принять не может: над норой декабрь вот-вот отдаст свои владения январю, над норой Мороз свирепствует, вот-вот нагонит, найдёт. Поклонилась Снегурочка и вышла на дорогу, на свою погибель. Тут подлетел к ней Сокол ясный, с которым долго они в оконце гляделись. Подхватил её на спину и понёс над лесами, над полями, над домами, над неведомыми городами, над селами, над проселками, над соснами, над ёлками. Перья Сокола уютно пахли сырой пылью. А где-то там билось храброе совсем не по-птичьему сердце. Снегурочка обнимает Сокола за шею. Весь мир проносится под ними единой сине-зеленой лентой. Местами огоньки домов тёплым оранжевым светом горят на снежном кружеве, а небо чёрное, как спелая смородина, того гляди разорвётся чернильным соком на землю. Но Мороз их нагоняет. Мороз кричит, расправой грозит.
Скинул Сокол перо: вырос непроходимый лес перед Морозом. На обычной тройке за неделю не обогнешь, но Морозовой упряге всё ни по чем. Летят они дальше. Что ни спросит Снегурочка – всё молчит Сокол.
Долго летят. Уже и густые сумерки рассвета потекли по матушке-земле, где-то вдали лениво поднимается бордовая полоса рассвета, окрашивая дальние вершины гор и сопок во все цвета радуги. Внизу слышны были уже натужные крики петухов. Снегурочка мирно посапывала от усталости, зарывшись в тёплый пух Сокола. Снились Снегурочке далёкие дали, счастливые времена. Снились резные терема, просторные усадьбы. Босые дети, исступленно лающие собаки. Простыни на веревках, глубокие омуты, костры и печи, забытые давно напевы, тёплый хлеб, сочные яблоки… и она, рука об руку с суженым.
Вот и снова нагоняет их Мороз. Скинул Сокол второе перо: непроходимое море появилось пред Морозом. Сколько не скачи, уже беглецов не нагонишь. Развернул Мороз коней, и поплелся восвояси, неблагодарную Снегурку проклиная, опостылевшие каменья в землю кидая, зарекаясь бабам больше не верить.
Прилетели Сокол со Снегуркой в Тридевятое царство в Тридесятое государство. Махнул Сокол хвостиком на прощанье и улетел. Снегурочка так и осела. Ждала она принца заморского, а это лишь птица добрая. Пошла она в город, устроилась прачкой, так и жила своим трудом долго и счастливо. Вышла замуж за мясника, нарожала кучу детишек, но каждое воскресенье за батюшку, за Михаила Потапыча, за Заеньку, за Лисицу и за ясна Сокола свечу Богородице ставила. Долго еще томилась, ждала она Сокола, но так и не вернулся он.
Вот и сказке конец, а кто дочитал – тому всех благ в Новом году. Аминь 

Новый год некроманта.

Снег… в Новом Тавете он идёт девять месяцев в году. Но сейчас, под Новый год, и привычный снегопад выглядел… празднично, что ли? Гил смотрела через окно, как тяжёлые хлопья оседали на мостовой, на кэбах, деревьях, крупах лошадей и одежде прохожих. Город впал в предновогоднее затишье, хлопушки уже рвались не так часто, да и фейрверки уже никто не зажигал. Разумеется, через несколько часов, когда пробьёт 12, множество людей высыпет на улицы, оглашая ночь пьяными криками, и безудержное веселье продлится до самого утра. Но для полицейского некроманта даже в эту ночь может найтись работа.
Гилесто отошла от окна и встала перед зеркалом. Хороша, ничего не скажешь… рост – «метр с кепкой», золотые кудряшки и лицо невинной гимназистки. Для «страшного и ужасного некромансера» внешность ну совсем неподходящая. Вздохнув, Гил начала переодеваться из праздничного платья в свою униформу. Чёрная мантия с капюшоном, сумка с инструментарием и ингредиентами, ритуальный кинжал. Чёрные перчатки с черепами и такие же сапоги. Посох довершил картину. Архаичная, глупо выглядящая форма.
- Чёрт! Чёрт! Неужели даже сегодня я не могу просто насладиться праздником?! – думала Гил, сбегая по лестнице вниз. Кэб полисменов уже стоял у парадного входа в её особняк, а у двери курил свою знаменитую трубку инспектор Рэйм.
- Доброго вечера, Гил! – здоровяк заключил маленькую некромантку в свои медвежьи объятия. – С наступающим тебя!
- И тебя, Рональд. Далеко ехать-то? – ответила Гилесто садясь в кэб. Кучер подстегнул лошадей и они тронулись.
- К Южным Котельным. До последнего не хотелось выдёргивать тебя, но начальство, сама понимаешь…
- Всё нормально, работа у нас такая. Что там произошло-то? Убийство?
- Если бы! Разбушевавшиеся духи!
- Вот чёрт…
- Ты справишься?
- Справлюсь, конечно, только провозиться придётся куда как долго…
- Сожалею. Эммм… Гил?
- Да, Рональд?
- Твои отношения с тем чужестранцем. Как его… Сэгьяж?
- Рональд! – Гил лукаво улыбнулась. – Ты ревнуешь?!
- Ну… если честно – да! Уведёт такой проходимец у нас такого ценного сотрудника, да ещё и редкую красавицу…
- Ты ужасный льстец. Успокойся, мы с Дэрьяном просто друзья. И он не проходимец.
Инспектор недоверчиво хмыкнул, а дальше они ехали молча.
Южные Котельные сейчас были мертвы, ни рабочих, ни шума от котлов. Только вездесущий снег, засыпающий грязные рабочие корпуса. Кое-где уже порядком сугробов намело. Даже удивительно, что кто-то умудрился заметить здесь расшалившихся призраков. И испортил старшему некроманту-криминалисту Гилесто Фрэ праздник!
- Тебе нужна охрана? Я могу отправить пару полисменов и пойти сам…
- Всё нормально, Рональд, не беспокойся. Если бы это были такие духи, которые могли бы мне навредить, здесь бы уже камня на камне не осталось. Лучше оформите пока протокол… и пусть кто-нибудь съездит к М’сье Сэриджу с термосом. После работы чая горячего хочется.
И вот она одна. Светится мёртвенно-голубым светом навершие посоха – не для освещения, на это вполне хватает газовых фонарей между корпусами. Этот свет привлекает призраков. Ну, должен в теории привлекать. Гил прошла по улочке между главными корпусами, потом свернула к пятому корпусу, где, по сообщениям свидетелей, видели разбушевавшиеся «некроэнергетические эктоплазменные образования».
- Ну, духи-призраки, готовы или нет, я иду искать! Воткнув посох в сугроб, Гилесто полезла в сумку. Зеркало Асофея, ангх Тота, или алеронский крест? Можно, конечно, одеть все три, но это ж каких сил потребуется поддерживать защитные чары. Ладно, перестра(Censored)мся. Нет ничего глупее, чем умереть в канун Нового года. Серебряный кинжал в левую руку, вынуть посох – и вперёд!
Обойдя корпус вокруг, Гил явственно уловила остаточные эманации ауры своих «клиентов». И вели те эманации к чуть приоткрытой двери в подвал. Это м’зель Фрэ не понравилось. Если сначала духи буйствуют снаружи, устраивая снежные вихри, а потом ни с того ни с сего прячутся в здании… значит почуяли охотника. И значит, брать их придётся на их территории. Ладно, рискнём!
На тёмной обледеневшей лестнице с щербатыми ступенями она два раза едва не шлёпнулась, что ещё больше прибавило любви к милым духам. А под конец лестницы пришлось ещё и выпить «Кошачий глаз», горящих лампад в подвале не оказалось.
- Ну, всё, ребятушки! Вот она – я! Зачитала бы вам ваши права и предложение сложить оружие и выйти с поднятыми руками, только не уверена в наличии у вас и рук и ног и оружия… так что, не обессудьте!
Когда первое синее облачко проскользнуло на границе зрения, Гил едва успела отскочить в сторону и бросить в тот угол заклятие удержания. Промашка! Плохо. Силы всё-таки не бесконечные…
Следующие двое решили атаковать сразу и с двух разных сторон. Первый напоролся на магический барьер, разрушив его вдребезги, но и сам отступил. На груди потеплело зеркало. Первый из амулетов разряжен.
А вот второй призрак был менее удачлив. Гил успела связать его удерживающим заклинанием и бросить камень душ на пол. Когда бедовый дух оказался втянут внутрь, можно было немного перевести дыхание. Двое – это уже полегче.
Ещё десять минут спустя и второй призрак оказался затянут в камень. А Гил это стоило разрядки ангха. Оставался только крест. И последний из камней. Этот дух был то ли самый сильный, то ли самый умный, то ли просто самый старый. Достаточно сообразительный, чтобы не просто прятаться за ящиками, а обрушивать их на неё, проходить сквозь стены, пол и потолок, чтобы появившись совсем в другом месте прошупывать защиту Гил на крепость. Наконец, Гилесто смогла его подловить и загнать в триграмму, чьи углы образовывали её чары, якобы пропавшие впустую. Синие лучи удавками вцепились в эфимерное тело духа, а некромантка бросила под ним камень. Всё! Работа сделана и теперь…
Призрак издал оглушительный рёв(чем они кричат-то?), а Гил с неприятным удивлением заметила, как начал трескаться камень, не в силах поглотить тело духа. Вырвавшись из ловушки, призрак рос на глазах, его туманное тело становилось всё более чётким, неприятно напоминая чудищ из детских страшилок. Ледяные когти заскрипели по последнему барьеру, и Гил, чувствуя, как стремительно теряет энергию крест, сработала по наитию – резко выбросив вперёд руку с посохом, коснулась навершием призрака и прочла заклинание заключения. В конце-концов, камни душ и навершия посохов похожи, делаются из одного кристалла, да и принцип наложения чар почти тот же. Но навершия – штука куда более многофункциональная и мощная. И дорогая, конечно же.
Будь в помещении окна – все стёкла вышибло последним воплем духа. К счастью, это был всё-таки подвал. Несколько минут Гилесто просто сидела на полу, тяжело облокотившись о стену, и приходила в себя. Дело сделано. Далось непросто, но – сделано! И всё ещё можно успеть домой до Нового года. Поднявшись, она подобрала камни душ, и начала подниматься наверх по лестнице. Оказавшись снаружи, она, наконец, позволила себе подробно рассмотреть шар своего посоха в свете ближайшего фонаря. Там, в глубине кристалла, многократно уменьшившийся призрак бился о стекло и беззвучно стонал. Гил было любопытно. До сих пор за всю свою практику, она ни разу не пользовалась камнем посоха для заключения духов. Не расширить свой кругозор(а говоря честно – потешить любопытство!) в такой оказии было бы просто неприлично. Вновь вонзив посох в сугроб, Гил произнесла формулу общения с мёртвыми и принялась всматриваться в глубины камня…
Теперь она видела духа в его натуральную величину. Да и внешность его теперь стала совсем чёткой. Как ни странно – никакого чудища. Худой, незлобивый старик, в одеяниях друида, с веткой омелы в одной руке и дубовым посохом, на котором всё ещё росли живые листья.
- Отпусти… отпусти. Должны… идти… - грустно произнёс старик.
- Рада бы, да не могу. Вон вы каких дел натворили! Раньше думать надо было. Теперь всё! Оформим вас по протоколу и – в нафталин, на вечное хранение.
- Отпусти… ты не понимаешь,… мы не хотели…
Гил стало интересно. С ней часто духи пробовали торговаться, заключать союзы, умоляли и унижались о снисхождении,… но вот такое искреннее раскаяние – это что-то новое!
- И кто же вас заставил? Духов-то бесплотных? Как маленькие дети, прям! «Я не хотел, я больше не буду!» - лишь бы из угла выйти разрешили. А через полчаса опять шалить!
- Нас заставил… свёл с ума… один человек… как ты… только без знака…
Гил передёрнуло. Ничего себе! Дело представало совсем в ином свете! Нелегальный некромант, без лицензии, не прошедший обучения… но даже такому бы хватило умения, чтобы превратить изначально нейтральных или даже добрых духов в одержимых полтергейстов. Просто ради шалости или в силу исключительно склочного характера. Гил почувствовала жалость к призраку. Ведь как бы ни пыталась она выглядеть строгой, а на самом деле – любила привидений. Как лесник любит животных.
- Как выглядел этот человек?
- Он был… без волос… и носил тёплую куртку и полосатый берет.
Ага! Значит этот некромант-самоучка – один из рабочих котельной, может быть – даже сам «свидетель», сообщивший в полицию о трёх разбушевавшихся духах. Умно, ничего не скажешь! Похулиганил, а концы – в воду. Кто же будет свидетеля подозревать?
- Ладно, я тебе верю. И вас отпущу. Только ты это… потерпи до завтра, ладно? Мне же нужны вещественные доказательства…
- Ты… не понимаешь… без нас Новый год… не наступит… взгляни на моих друзей!
И перед сознанием Гил возникли двое других, что сейчас мирно спали в камнях душ. Высокий бородатый человек в костюме из оленьих шкур с рогами на голове и девица, с волосами до пят, вся покрытая инеем… Что?!
- Вы… вы – три духа Нового года? Вечный олень, Снежная дева и Старик-даритель?!
- Ты… поняла. – и Гил показалось, что в голосе духа было облегчение.

Через двадцать минут, когда Гил, тяжело опираясь на посох, вышла на улицу, у полицейского кэба, истоптав снег вдоль и поперёк, бродил инспектор Рональд Рэйм. Увидев девушку, он, забыв о подчинённых бросился к ней, оторвал от земли и на руках потащил к кэбу.
- Таким образом, вам следует ещё раз очень внимательно расспросить этого «свидетеля». – говорила Гил, сжав руками большую чашку чая с бергамотом и отпивая маленькими глотками.
- А как же духи, Гил? Будь они при тебе, они бы послужили отличными свидетелями, а теперь…
- Ну НЕ могла я их оставить там, Рональд! Не сегодня! Это же Новый Год! Как можно встречать Новый год без этой троицы?
- Да я понимаю… ладно, будем отчитываться перед начальством завтра, вдвоём… а пока у нас в запасе ещё целых полтора часа, чтобы отметить проводы Старого года?
- У нас? Инспектор Рэйм, вы хотите предложить мне провести это вечер с вами?
- Нет, это я так нагло напрашиваюсь к тебе в гости. У тебя шикарный уютный особняк, а твоя Марта чудесно готовит. Никакого сравнения с моей холостяцкой берлогой!
- Ну, зато откровенно! С тебя игристое вино!

Когда часы на Старой башне магистрата отбили последний, двенадцатый удар, и в небо за окнами взвились алые, синие, зелёные огни фейерверков, Рональд подошёл с бокалом к Гил. Они чокнулись.
- С Новым Годом, Гил. С добрым и счастливым.

Новогодний Рингтон

В обычном маленьком кафе, притулившемся на перекрестке в центре провинциального городка сидело четверо мужчин потягивающих теплый, ароматный кофе. Внешность их была бы не так примечательна если бы не отличалась так разительно. Рыжий, блондин, брюнет и шатен с аристократически бледной кожей и темных очках – совершенно не к месту ибо была уже поздняя ночь. Одеты они были в довольно дорогие и почти одинаковые пальто, что несколько не соответствовало уровню заведения в котором они сидели – кафешка была несомненно уютной, но все же оставалась забегаловкой в которой скорее ожидается увидеть водителей такси решивших перекусить после ночной смены. Даже дух Нового Года не так сильно затронул это заведение – лишь несколько гирлянд да пара потускневших игрушек напоминали о главном празднике года. И среди облаков табачного дыма и неторопливых бесед эти четверо просто сидели и пили свой кофе.
- Смотрите какие смешные, - сказал блондин кивнув на двух детей лет тринадцати с удовольствием валявших друг друга в снегу. Их матерей нигде видно не было.
- Есть немного, - кивнул рыжий. А брюнет тем временем чуток улыбнулся, хотя может это лишь так показалось.
Они продолжали потягивать кофе в тишине, и время от времени кто-нибудь один доливал кофе из большого кофейника в центре стола.
- Смотри что творит. – снова подал голос блондин указывая на парня который после долгой и распаленной речи перед стоявшей девушкой, встал на колено. – Вроде делает ей предложение.
- Забавно, - хихикнул брюнет и подлил все кофе. – Ты будешь, - обратился он к шатену, но тот жестом показал что ему кофе уже не полезет в горло. – Ну и сиди голодный, а я твою порцию возьму. – снова хихикнул брюнет и выпив чашку залпом, налил себе еще кофе.
- Когда же начнется? – рыжий сверился с часами. – сейчас без пятнадцати двенадцать, еще пятнадцать минут.
- Не терпится? – поинтересовался блондин. Он вообще был любопытный и всюду совал свой нос.
- Пунктуальность – она важна, знаешь ли. – огрызнулся рыжий, ибо считал себя главным.
- Замолчите, - подал голос шатен и все немедленно притихли, - вы разве не слышите?...
Все четверо прислушались, у кого-то рядом на телефона играла музыка. Чудная классическая симфония сочиненная гениальным немцем. Это была любимая мелодия шатена и все терпеливо ждали пока она не закончится. Однако, когда трэк прекратил играть, шатен поднялся с места и подойдя к девушке что его держала что-то шепнул ей на ухо и положил на столик перед ней несколько купюр. Этого хватило бы чтобы купить три таких телефона, и девушка отдала телефон не задумываясь и даже не вытащив сим карту. Хотя, пожилой официантке наблюдавшей за ними из своего угла показалось, что девушка отдала бы телефон даже если бы ей не предложили денег. Официантка видела глаза девушки и… и не рискнула подойти к этой компании чтобы выяснить в чем дело. Ей почему-то показалось, что она и так знает кто эта компания и зачем они здесь. Она позвонила своему взрослому сыну. Ответил автоответчик.
- С Новым Годом вас, а нас нету дома, если вы хотите оставить новогоднее пожелание, то можете сделать это после гудка. Пиииип.
- Сына, дорогой… я люблю тебя…
- Еще минута… - пискнул блондин – начинается.
И оно на самом деле началось… небо над городом заполыхало салютами и фейерверками, радостный гул народа отсчитывал последние секунды до прихода Нового Года. Желания счастья, здоровья и невероятных благ, тосты и поздравления – только их было слышно. Зарево от безумно красивого салюта Новому Году в небе освещало улицы как днем. А у четверых мужчин в кафе закончился кофе в кофейнике.
Все четверо мужчин поднялись со своих мест и вышли на улицу. Неугомонный блондин заметил взгляд официантки и подмигнул ей.
- Скоро увидимся.
И это было правдой. Ведь выйдя на улицу, все четверо мужчин вдохнули свежий морозный воздух и… исчезли. А в бесконечной вышине над землей возникло четыре источника света, что сверкали и лучились божественной энергией. И увидела вся Земля четыре новых солнца в небе.
- Воистину божественно, - прошептал шатен слушая бессмертный Реквием бессмертного Моцарта.
И лишь избранным было дано понять кто это пришел к людям сегодня. Конь вороной, конь бел, конь рыж, и конь блед. Четыре всадника как четыре метеора мчались в небе, расчерчивая его огненными дугами и оставляя зияющий след в пространстве, как последний, самый великий и непревзойденный салют в истории человечества отмечающий новый, две тысячи тринадцатый год.

[Critic]

К моему глубокому сожалению, лишь двое авторов написали работу на текущий конкурс. И к моему еще более глубокому сожалению, у меня последние два месяца не было интернета. Но хватит о себе. Я приглашаю вас насладиться этими двумя работами.

IX Литературный турнир: Тема "Любовь и..."

Легенда о Звездах Любви

- Куда ты меня ведешь? – спросила я, прекрасно понимая, что не получу ответа.
- Я же сказал, что это сюрприз. – сказал Трис. – Подожди, осталось совсем немного.
Сегодня было четырнадцатое февраля, День Святого Валентина. Мой парень Трис пришел ко мне с букетом с тремя красными розами и валентинкой, а после того, как я вручила ему свой подарок, он сказал, что приготовил сюрприз. Завязал мне глаза, он взял меня за руку и повел. Теряясь в догадках, я аккуратно поднималась по лестнице, ведомая Трисом. Наконец, ступеньки кончились, и парень остановил меня. Послышался щелчок ручки, затем скрип открываемой двери, и меня обдало ночной прохладой.
- Ну вот, мы пришли. Можешь открывать глаза. – сказал он, сняв с моих глаз повязку
Передо мной лежал наш город в подсветке окон, фонарей и витрин – мы поднялись на крышу десятиэтажного здания. Оглядевшись вокруг и не заметив ничего необычного, я вопросительно взглянула на Триса. Он обнял меня и, улыбнувшись, сказал:
- Понимаю, ты удивлена. Мне подумалось, что материальные подарки уже поднадоели, потому я решил подарить тебе кое-что необычное. Я хотел рассказать тебе красивую легенду о любви, которую недавно узнал сам, и которая мне очень понравилась. Пусть она будет моим подарком тебе на День святого Валентина. Я специально привел тебя сюда, чтобы нам было видно небо и звезды, ведь легенда связана с ним.
Я подняла глаза к небу, усыпанному бриллиантами звезд, и сказала:
- Тут и правда очень красиво. Мне очень интересно, что же за легенду ты хочешь мне рассказать.
Трис усадил меня рядом с собой и начал рассказ:
- Давным-давно где-то в Центральной части Африки жило племя Амомбо. Там, где они жили, природа была щедрой, климат был теплым, потому племя процветало и росло. С соседними племенами Амомбо дружили, ведь и еды, и места у племен было даже в избытке. Амомбо не знали ни о каких научных открытиях, так как жили слишком далеко от цивилизации. Весь окружавший их мир, люди Амомбо объясняли с помощью мифов и легенд. Легенд у племени было много, но особое влияние на культуру Амомбо оказала Легенда о Звездах.
По этой легенде несколько тысяч лет назад, когда племя Амомбо только образовывалось, на небе не было звезд, были только Солнце и Луна – лица бога Амо. Амо был главным богом племени. Тогда в племени было лишь несколько пар, любивших друг друга. Они пришли издалека и поселились в очень красивом и удобном для жизни племени месте. Одна из пар – Вир и Иму – любили друг друга настолько сильно, что не могли выразить свою любовь в полной мере. Их чувства друг к другу были нежнее, чем аромат цветов, красивее, чем драгоценные камни и морские раковины, слаще, чем вкус фруктов, глубже, чем темнота ночного неба. И Иму, и Вира очень расстраивало то, что они не могли показать друг другу силу их любви. И вот, однажды вечером, Вир решил, попросить бога сделать что-то, что бы могло в полной мере выразить его любовь к Иму. Амо услышал просьбу человека и, немного подумав, зажег на темно-синем небе сверкающую точку. Она сверкала и переливалась разными цветами, казалось, до нее можно было дотянуться… Иму была в восторге от вида звезды, ничего столь таинственного и более красивого она не видела. Смотря на звезду, женщина подумала, что хочет, чтобы ее любовь тоже сияла на небе. Она подождала, пока ее любимый уснет, и обратилась к Амо с просьбой добавить к звезде ее силу любви к Виру. Бог выполнил просьбу Иму, и точка на небе засияла еще сильнее и ярче.
Увидев на небе сверкающее воплощение любви Вира и Иму, остальные пары попросили бога тоже зажечь их воплощения любви. Так на ночном небе появилось еще несколько звезд. Когда Вир и Иму ругались или ссорились, Иму часто поднимала глаза к небу и подолгу смотрела на их звезду, вспоминая о том, как сильно на самом деле любит ее Вир. Когда через двадцать лет после появления на небе первой звезды, Вир погиб во время охоты, Иму прорезала в крыше своего домика отверстие, сквозь которое ей было видно напоминание о чувствах Вира. Вот так в племени и повелось поверье, что звезды – это показатель силы любви. Через некоторое время это появление Звезд Любви стало традицией, а через несколько сотен лет почти все небо было украшено воплощениями любви людей племени Амомбо.
К сожалению, Амомбо исчезли с лица Земли, но они оставили после себя эту легенду и веру в вечную любовь и в Звезды Любви. Вот и все, Алиса. Надеюсь, тебе понравился мой сюрприз.
- Да, Трис, очень понравился. – прошептала я.
Трис нежно обнял меня, а я все не могла никак оторвать взгляд от усыпанного звездами неба. Конечно, я всегда считала, что звезды красивые, но они всегда были для меня просто небесными телами. А вдруг, племя Амомбо было право, и звезды – это воплощения силы любви, а не только просто огромные скопления газа?!

Победитель! Плюшевый Мишка. Автор кавайщик

Плюшевый Мишка очень любил Маленькую Хозяйку.
И сейчас, сидя на подоконнике, он ждал, когда она вбежит в комнату и обнимет своего Плюшевого Мишку. Потому что Маленькая Хозяйка всегда так делает, когда возвращается из школы. Она подбегает к нему, хватает его за лапы и начинает кружить вокруг себя, радостно смеясь. Но хоть Плюшевому Мишке это не очень нравится, он терпит, только бы Маленькая Хозяйка была рада.
Единственным его другом в комнате среди других вещей были старые настенные часы с кукушкой. Кукушка уже сломалась, но это не мешало Часам считать себя очень важной вещью в комнате, и они всегда старались напоминать об этом Плюшевому Мишке. Мишка любил разговаривать с Часами, потому что считал их очень мудрыми, хоть и странными. В Часах уживались две личности: Плюшевый Мишка называл их Большим и Маленьким. Большой всегда был спокоен, отдален от мира. Он смотрел на Плюшевого Мишку немного с высока, словно был на много выше его (хотя так и было). Маленький же напротив любил общаться с Мишкой, всегда подтрунивал над ним и вообще отличался излишней колкостью. Он мог обидеть Плюшевого Мишку и даже не заметить этого.
Когда Маленькая Хозяйка ложилась спать, Плюшевый Мишка начинал беседу с Часами. Они говорили очень тихо, чтобы не разбудить никого в доме. Обычно разговаривали на тему времени: любимую тему Часов. Они знали о времени все: откуда оно притекает, зачем оно течет так размеренно и куда утекает. Они не могли не знать всего этого, так как сами являлись мерилом Времени.
- А что такое смерть? – однажды спросил Часы Плюшевый Мишка. Он много раз слышал это слово от больших людей – родителей Маленькой Хозяйки. Сам он не знал своих родителей, но был уверен, что это хорошие люди. Разве может плохой человек сделать такую замечательную игрушку? Так говорил один из больших людей, первый раз держа в руках Плюшевого Мишку.
Часы молчали. Лишь мерно постукивал их маятник, отмеряя время. В комнате царили ночь и летняя жара. Маленькая Хозяйка спала в своей кроватке, тихонько посапывая. «Она наверно сейчас видит сны…» - с доброй завистью подумал Плюшевый Мишка. Он никогда не спал, ведь игрушки не умеют спать, впрочем как и двигаться. Они умеют только говорить и любить своих хозяев. Таков игрушечный закон.
- Смерть – это когда Время останавливается. – наконец прошептал Большой. Он вышел из состояния дремоты и смотрел на Плюшевого Мишку.
- Но ты же говорил, что Время не останавливается никогда! – удивился Мишка.
Часы опять замолчали. Они не сводили с Мишки взгляд, словно пытаясь проникнуть в его плюшевое нутро и узнать, почему он задается такими вопросами.
- Да, никогда. В мире. Но для людей и игрушек оно останавливается. Потому что оно идет вечно только для самого себя. Оно может остановиться для тебя в любой момент. Да и для меня тоже.
- Правда будет это, ох как не скоро! – весело прошептал Маленький.
Маленькая Хозяйка сдавленно вскрикнула, перевернулась на другой бок и успокоилась. Часы и Плюшевый Мишка на мгновение замолкли, но, увидев, что Маленькая Хозяйка не проснулась, продолжили разговор.
- Зачем тебе это, Михайло Потапыч? – Осведомился Маленький.
Плюшевый Мишка не ответил.

Он сидел на подоконнике. Оторванная лапа лежала рядом.
Вчера, после обычного кружения Маленькая Хозяйка оторвала ему лапу. Вот так. Плюшевый Мишка еще долго не мог понять, что же все таки произошло. Нет, ему не было больно - игрушки физическую боль не чувствуют, но видеть рядом с собой оторванную часть себя же… Это уж слишком. Когда это произошло, Маленькая Хозяйка очень плакала. Она просила прощения у Плюшевого Мишку и обещала, что его обязательно вылечат, вот только вернуться родители. Медвежонок с нетерпением ждал этого момента, он даже не обижался на Маленькую Хозяйку, ведь как на нее можно обижаться?
Но никто его не лечил. Большой человек взял его на руки, неаккуратно повертел перед глазами и положил обратно, словно он был безнадежен. Плюшевый Мишка еще ничего не понимал, но уже догадывался, что что-то не так… Он рассказал об этом Часам. Большой как обычно молчал, Но Маленький оживился:
- Да ты никак заболел! – закричал он, словно не боясь, что его могут заметить. – Не очень хорошо в виду сегодняшней конкуренции на рынке качественных и недорогих игрушек!
Маленький опять говорил непонятными фразами, услышанными от больших людей. Он часто так делал, пытаясь показать всем, какой он умный. Правда, плохо получалось. Он никак не мог понять даже то, почему Плюшевый Мишка называет его Маленьким.
Пришла Маленькая Хозяйка. Она держала в руках какой-то сверток. Бросив его на кровать, она со смехом выбежала из комнаты. Плюшевый Мишка удивился: а где обычное кружение? Маленькая Хозяйка даже не взглянула на него, словно его и не было, словно он никогда не был ее любимой игрушкой. «Странно…» - подумал он.
- Что-то здесь не так… - подтвердил его опасения Большой.

Впервые за свою жизнь Плюшевый Мишка почувствовал ненависть. Она была направлена на то, что было в свертке – нового плюшевого медведя. Нового вообще: он был явно только что привезен из магазина. С мягкой лоснящейся шерстью он был красивее Плюшевого Мишки, у которого шерсть свалялась, а на шкурке кое-где были дырки. Но это до сегодняшнего дня не мешало ему считать себя любимой игрушкой Маленькой Хозяйки.
- Да у тебя конкурент! – Воскликнул Маленький, когда все люди вышли из комна-ты. – И как ты хочешь с ним бороться?
- Я не собираюсь с ним бороться. - обиженно проговорил Плюшевый Мишка. «Как можно бороться с тем, кто лучше тебя?» - подумал он.
- Значит сдаешься? – осведомился Большой. Он никогда не вступал в спор Плюшевого Мишки с Маленьким, если не считал это крайне необходимым. Наверно сейчас было как раз необходимо. – А не страшно? Ведь твое время может остановиться. Я не имею ввиду, что ты умрешь. Твое время пребывания здесь закончится. Ты это знаешь?
- Может хватит меня поучать! – Внезапно Плюшевого Мишку охватило непонятное чувство. Ему хотелось соскочить с подоконника, схватить со стены Часы и разбить их, уж очень они ему надоели своими советами да указами. Но он не мог этого сделать…

Наконец это время пришло. Он как обычно сидел на подоконнике и смотрел как за окном медленно опускаются белесые хлопья снега. Часы молча тикали на стене – Большой больше не желал разговаривать с ним. Маленький же просто не обращал на него внимания. Все готовились к чему то худшему. И все знали что произойдет это именно с Плюшевым Мишкой.
Маленькая хозяйка уже просто молча проходила мимо подоконника, делая вид, что словно не замечает Мишку, но он точно знал, что она всем сердцем винит себя в том, что сделала. Он уже был готов жить без оторванной лапы, лишь бы быть с Маленькой Хозяйкой. Но уже ничего не изменишь.
Однажды пасмурным днем большой человек подошел к Плюшевому Мишке и внимательно начал на него смотреть. Потом схватил его за целую лапу и куда-то поволок. Отнесли его недалеко – в кухню, положили в какой–то пакет и засунули под раковину. Там он остался один, в темноте и растерянности.
И он думал. Думал, почему-то о смерти. Неужели это и есть смерть, когда просто сидишь в темноте, и никто с тобой не разговаривает? Неужели время, его время закончилось? Да, было похоже на то. Два дня (а может два года?), он провел под раковиной, не видя света, в полной тишине. Сейчас он был готов на все, лишь бы выбраться отсюда. Но как? Маленькая Хозяйка про него уже, наверно, забыла: у нее новый плюшевый мишка. Часы может и вспоминают, да только редко. И все. Больше ничего. Его время здесь действительно остановилось. Большой был прав. Осталось просто сидеть и ждать, что же будет дальше.
Внезапно дверца кухонной кладовой раскрылась, и пакет, в котором был Плюше-вый Мишка извлекли наружу. Чьи-то нетерпеливые руки принялись его развязывать. «Ин-тересно, кто это? - спросил себя Мишка. – «И что он собирается сделать?»
Пакет наконец развязали и Плюшевого Мишку вытащили на свет. Точнее, во тьму. Видимо, была ночь, потому что кухня была во мраке. Чьи-то руки схватили его и…
И тут Плюшевый Мишка понял, что это Маленькая Хозяйка. Это она стиснула его в руках, прижав к себе. Это она тихонько просила прощения у своего любимого Мишки. Это она спасла его от смерти. Это была она… И тут Плюшевый Мишка понял, то Большой был не прав! Плюшевый Мишка не умирал! И не умрет никогда! Ведь смерть для игрушки, это не тогда, когда время останавливается, а тогда, когда о ней забывает хозяин. Ведь игрушка умеет только говорить и любить своих хозяев. Таков игрушечный закон.

[Critic]

Голосование продлится до 30 мая включительно.
X Литературный турнир :Тема "Нам нужны другие герои"

Предложение

Дождь… Я слышал лишь шепот дождя. И ничего, кроме дождя, лишь тишина, словно весь мир состоял только из падающей с неба воды. Я лежал на спине и не мог шевельнуться, у меня даже не хватало сил открыть глаза. Мне было холодно, но я не мог понять, это холод дождевых капель или холод конца. Конец… Смерть… Все кончилось... Но, не смотря на то, что моя жизнь сейчас медленно обрывалась, я не чувствовал ни грусти, ни тоски. Лишь пустота, заполнившая мой разум. И в этой пустоте единственный вопрос – «Почему?».
- Почему, братик, почему? – перекрывая шум дождя, зазвенел вдруг в моих ушах голос моей младшей сестры.
Я увидел ее перед собой так четко, словно она и в правду стояла передо мной. Но я понимал, что это всего лишь воспоминание.
- Зачем ты бьешься с ними, брат? Зачем ты хочешь победить судьбу? Ты ведь все равно не сможешь… Тебя ведь обязательно убьют, а я не хочу, чтобы мой братик умирал! – плакала Тина, схватив меня за плащ.
Это было около года назад, тогда Тине было пять лет, она была на четырнадцать лет младше меня. Она очень любила и всегда переживала за меня.
Голос сестры затих, и я снова стал слышать лишь шепот дождя. Видение исчезло, я остался один. В тот раз, вытирая ее слезы, я пообещал ей, что меня не убьют, что я обязательно выиграю у несправедливой судьбы. Но… я не смог сдержать этого обещания. Тогда Тина будто предвидела будущее, ведь я так и не сумел закончить то, что хотел и достичь своей цели, а сейчас в моей груди зияла рана от меча моего же соратника. Наверное, стоило тогда прислушаться к словам Тины, но в тот момент я просто не смог бы поступить по-другому. В тот момент меня изнутри жгла ненависть, я просто хотел защитить мой народ и сестру в том числе, дать им свободу.
Перед моими глазами возникли уставшие лица и изможденные тела моих собратьев в грязной, порванной одежде, даже сейчас, на краю смерти, раздувая огонь моей ненависти к тем, кто сделал это с моим народом. Уже несколько веков мои собратья жили в рабстве, потому с самого рождения я видел, как они от рассвета до заката гнут свои спины на полях, в шахтах или в усадьбах хозяев. А в десять лет меня самого отправили работать…
На смену образам людей моего народа пришел образ пятнадцатилетнего парня-раба, сидящего за столом вместе со своими родителями. Они все только что пришли с работ и сейчас ужинали. Вдруг парень резко встал, ударил кулаком по столу и произнес:
- Ненавижу! Ненавижу их! Такого не должно быть! Один народ не создан, чтобы порабощать другие. Это не правильно. Я изменю это!
Он еще раз стукнул кулаком по столу и выбежал из маленькой комнаты, служившей его семье кухней. Родители изумленно посмотрели ему вслед. С этого момента и началась его – моя – история. Образы из прошлого начали сменять друг друга, память услужливо восстанавливала самые яркие моменты моей жизни за последние пять лет. Все новые и новые лица и образы всплывали перед моими глазами, воскрешая в сердце те чувства, что я испытывал тогда.
Став предводителем восстания, я стал скрывать, что чувствую, и внешне оставался уверенным в себе. Я делал это, чтобы не потушить крохотное пламя надежды в сердцах моего народа. Лишь два моих самых близких друга знали, что я чувствую в душе. Свои страхи и тревоги я не рассказывал даже своим родителям. Судя по тому, как все закончилось, это и было моей ошибкой. Все ухудшала ненависть в моем сердце. Чем дальше я шел и чем ближе был к победе, тем сильнее ненависть жгла меня. Я старался обуздать ее, старался больше думать о своем народе, о том, как будет лучше для него, а не поддаваться крепчающему желанию заставить страдать тех, кто поработил нас.
Я был готов умереть за свой народ. Но умереть от руки своего собрата, кто на протяжении этих нескольких лет поддерживал меня и помогал мне, я даже не думал. Конечно, среди моих собратьев были те, кому идея восстания не понравилась вообще, но таких было не очень много, и убивший меня не был в их числе.
Когда это все случилось, я шел по тропинке, поднимавшейся в гору. В последнее время я часто уходил посидеть на уступе скалы, побыть одному и подумать. Небо заволокли грозовые тучи, и в любой момент мог пойти дождь, но меня это не пугало. Я шел, рассматривая почву под ногами, и размышлял о том, что почти достиг своей цели. Только вчера закончилась битва, которую мы выиграли. И пускай, это не последняя битва, и нам еще предстоит окончательно доказать свое право на свободу и независимость, но теперь мы больше уже не были рабами. Погруженный в свои мысли, я даже не заметил, как меня нагнал Элекс. Он был старше меня на несколько лет и был одним из первых, кто примкнул ко мне вначале.
- Элекс, тебе что-то нужно? – спросил я, когда он замедлил шаг и пошел рядом со мной. – Я хотел побыть один. Вернусь к вечеру, может, тогда и поговорим?!
- Нет, Джуен, я не собираюсь ждать. – ответил он раздраженным голосом, и я почувствовал что-то неладное. – Джуен, все эти годы я шел за тобой, так как твой путь казался мне правильным. Я хотел для народа того же, что хотел и ты – свободы.
Элекс встал предо мной, вынуждая меня остановиться.
- Но, по-моему, тебе не настолько важен твой народ, насколько важен именно сам факт победы над своими врагами. – продолжил он, а я почувствовал, как с неба начали падать дождевые капли. – И вот с этим я не могу согласиться. Когда мы только начинали борьбу, тебе был важен каждый человек, а в последней битве мы потеряли треть – треть! – войска и ты спокойно говоришь о победе! Разве нам нужна свобода, если до нее доживет лишь малая часть народа?!
Я хотел было ответить, но мне не удавалось вставить ни слова. Я понимал, что в какой-то степени Элекс был прав. Треть войска – это слишком большая цена за победу в любом сражении. Но для меня по-прежнему была важна каждая жизнь моих собратьев и где-то в глубине души победа, доставшаяся нам такой ценой, меня не радовала.
- Мне кажется, что ты больше нам не нужен. Ты сделал свое дело – ты вселил в наши сердца уверенность, но теперь нам нужен другой предводитель, другой герой. И так считаю не только я, я поговорил со многими, и они со мной согласны. – сказал Элекс и кивнул.
Я обернулся и увидел выходящие из пелены дождя силуэты. И вдруг я понял, что это конец. Несмотря на то, что я был при оружии, я не хотел поднимать руку на своих собратьев. Если они отвернулись от меня, то я уже не смогу вернуть все обратно. Я повернулся к Элексу, заслышав звон металла. Он уже достал меч и стоял, выжидающе глядя на меня.
- Не будешь доставать свой? – спросил он.
- Нет. – покачал головой я. – Ты не один, так что шансов у меня все равно нет.
- Ну что ж, смотри. – сказал он с ненавистью и с размаху всадил меч в мое тело.
Я даже не успел закрыться. Боль пронзила мое тело и, падая, я подумал: «Проиграл…». Единственное что меня утешало, так то, что проиграл именно я, а не мой народ. Я почувствовал удар о землю, а затем, как Элекс вытаскивает меч. Силы потихоньку начали покидать мое тело, я услышал удаляющиеся шаги. Я не знал, через сколько времени я умру, но было ясно, что рана смертельна.
Снова пережив этот момент, я почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Шелест дождя, холод воды, одиночество…
- Открой глаза. – сказал приятный женский голос.
Я с удивлением понял, что голос реален. С трудом открыв глаза, я увидел женский силуэт рядом со мной, окруженный белым сиянием. Женщина улыбнулась и присела рядом со мной. Ее руки легли на мой лоб, аккуратно убирая с него пряди волос. Я почувствовал тепло ее прикосновения.
- Пойдем. – прошептала она, давая мне шанс заглянуть в ее небесно-голубые глаза.
- Куда? – едва слышно промолвил я.
- В иной мир. – ответила она и снова улыбнулась.

Победитель! Злой. Автор Critic

Тяжела жизнь на Руси матушке. Что ни утро, то разбойники набегают, что ни день, бояре за податью приезжают, что ни вечер, то болезни лютые или неурожай. И в деревне жизнь особенно горька, особеннно коли жена на сносях умирает. Несладко пришлось Сергею, сыну Афанасия, когда слышал он под окном избы как в светлице его Марья волком воет, дитя на свет рожая. Сжимал он кулаки тяжелые, да не видел врага, кусал губы до крови, да боли не чувствовал. Любил он Марью, крепко любил, да не мог остановить кровь что из ее чрева вытекала вместе с жизнью. Застонала Марья в последний раз, закашлялась натужно, да и отдала богу душу. А в наступившей тишине запищал голосок ребеночка, что она родила. Хиленького, слабенького, с синюшной кожей, вынесли его повитухи отцу показать. Плюнул отец в сторону да и ушел в кабак, горе запивать, жену поминать. И не взглянул на ребенка даже. Переглянулись повитухи, покачали головами, да и ушли.
Рос ребенок безымянный, сиротою рос при живом отце. В младенчестве его соседи подкармливали, как подрос – в лес уходить начал, ягоды собирать, травки лечебные в котомку собирать да знахарям продавать. Как то раз шел ребенок по лесу, услышал как птичка поет, да птичке подражая, чирикать начал. Идет, чирикает, радуется новому умению, да смеется звонко да заливисто, как только дети смеяться могут. Услыхал его сын боярский, да приказал своим людям привести бродяжку к себе. Стражники только хотели его бердышами колоть, да понукая вести к сыну боярскому, а он поглядел на них ласково да прочирикал, дурачок, птичкою лесною. Заулыбались суровые витязи, шрамами покрытые, да в битвах воевавшие. Сколько лет жили, а никто их так не приветствовал. Взяли они его под руки осторожно, да довели до сына боярского аккуратно, да бережно. Хмурится сын боярский, не нравится ему этот ребенок, а почему не нравится, он и сам не поймет. Говорит он с ребенком строго, сурово, а тот отвечает голоском своим серебряно-переливчатым и не боится он ничего, то ли глупый, то ли смелый – непонятно.
- Тебя как звать?
- Не дали мне имени люди. Мать при родах померла, отец и видеть меня не желает.
- Что в лесу моем делаешь?
- Ягоды да травки собираю. Что-то поем, что-то продам да тоже поем.
- Охотишься в моих лесах?
- Помилуйте, добрый князь, зачем же мне охотиться? Я ягодами сыт одежку старую мне добрые люди дают, а коли день неудачный выпадет, я травки лечебные продаю да еду покупаю.
- За то что в моих лесах без спросу бродишь, будешь работать на меня семь лет.
- Буду, добрый князь.
- Жалованья тебе не будет, так и знай.
- Слушаюсь, добрый князь.
Хотел было сын боярский еще что-то добавить, да видит, этот мальчишка – натуральный дурачок, стоит, улыбается, да глядит ясно глазищами своими серыми. Развернул коня, боярский сын да поехал прочь. А мальчику больше нельзя было ходить в лес, никогда.
Стал с тех пор ребенок работать при дворе боярском, посыльным да на побегушках. Рос ребенок, пока не стал юношей ладным, да пригожим. Всем ремеслам он научился помаленьку, то со швеями он работал, да учился шить, то плотникам помогал, да глядел на то как они строгают да приколачивают, а то и с дубильщиками али каменщиками рядом трудится. Везде на подхвате, везде услужливый да сметливый, один раз посмотрит, второй раз попробует, а на третий раз и сам такую вещицу сделает, что мастера лишь руками разводили да удивлялись. А звали его по-прежнему «Эй» да «Подь сюды», а то и вовсе «Мальчишка» но имени ему никто так и не дал. Не было у него никого родного, отец и тот спился, да в угаре пьяном поджег избу и сам в ней сгорел. Разве что дворняжка, которую он на помойке подобрал да лапу перебитую вылечил. Ходила эта мелкая собачонка за ним по пятам, как привязанная, и не лает и не скулит, а только в глаза смотрит преданно. И жил бы он так до скончания века своего крестьянского, но судьба рассудила иначе. Ехал как то сын боярский с друзьями своими с охоты на волков, в настроении плохом. Не задалась у них охота, не нашли они волков, зря весь день по лесу бродили. Друзья его над ним насмехаются, дескать, бедны угодья твои, даже волкам поживиться нечем. Упал его взгляд на юношу безродного, что цветы поливал в саду, да улыбался широко да ясно, чисто солнышко поутру. Не понравилось высокородному, что смеет бедняк улыбаться, когда ему, сыну боярскому, невесело. Указал он пальцем на отрока и сказал три слова.
- Будет волчьей приманкой.
Понравилась его дружкам эта идея, засвистели, заулюлюкали, да подхватив парня, утащили они его в лес дремучий и привязали там к иве плакучей. Напрасно он их просил не губить его жизнь молодую, зря проливал он слезы горючие от которых и камень сжалился бы. Сердца сыновей боярских были тверже камня, привязали они его в лесу, да оставили одного.
Пришла ночь скоро, да волки прибежали еще быстрее, обступили они дерево, да завыли на полнощекую луну в предвкушении еды. Глянул на них парень грустно, да завыл вместе с ними, всю красоту своего голоса в этот вой вложил. Удивились волки, не слыхали они прежде чтобы человек выл, да таким голосом серебряно-переливчатым. Завыли они снова и юноша тоже. Не стали волки кушать его, приняли за своего. Пожалели, путы стягивающие зубами разгрызли да телами обогрели. А там гляди и утро настало, волки убежали, а сын боярский с дружками на конях прискакал. Удивились все они, увидев юношу невредимого, да не стали обращать внимания – кому интересен безродный бедняк, если рядом есть волки? Медленно побрел мальчик в имение и придя, принялся за работу, словно и не утаскивали его в лес. Только не улыбался он людям больше, никогда.
Время идет, воды бегут. Устроил сын боярский состязания богатырские, чтобы силу свою, да удаль молодецкую показать. А для общей потехи, безымянному крестьянину сказал чтобы тот готовился выступать на состязаниях. Дал ему шкуру козью да сказал что это доспехом будет, дал палку корявую, да сказал что это будет его палицей. Дал, посмеялся и прочь послал. Понимал мальчик, что не ровня он богатырям, смолоду вдоволь евшим и пившим, ратному делу обучавшимся да булатными мечами вооруженным. Одна у него была надежда, на умения свои ремесленные. Засел он за работу над козьей шкурой, чтобы сделать из нее такой доспех, какого не коснется булат. Всю ночь прокорпел над шкурой той, глаз не смыкая, да утром вышел на поединок. Был его противник и могуч и умел и опытен. Возвышался над безродным мальчишкою как гора над рекой. Видел что противник его не богатырь, да не и человеком он его не считал особенно, так что собирался биться с ним не жалея ни себя ни его. Парень же стоял перед ним ровно, со свертком непонятным в руках. Начался поединок, и ринулся богатырь в бой, да так и застыл, увидев как в руках мальчонки, развернулась и затрепетала на ветру легком, шкура козья. Была та шкура выделана искусно, бисером да мелким жемчугом расшита, нитями золотыми украшена. Небо синее, солнце красное, лес высокий да густой – целая картина уместилась на козьей шкуре, шедевр за ночь сотворил мальчик, семь лет помогавший швеям в их работе. Изумился богатырь, ахнула толпа, привстал сын боярский с сиденья своего. Никогда они не видели такой работы тонкой да искусной. Развернулся богатырь да сказал народу честному.
- Не могу я бить человека, такое чудо сотворившего, не поднимется у меня рука на него. Отказываюсь я от поединка с ним, а коли кто меня трусом считает, с тем я готов биться на мечах до смерти.
Безмолвствовала толпа, никто храбреца не осудил за великодушие да человечность. Молчали другие витязи, любуясь красотой доселе неслыханной. Лишь сын боярский не молчал. Закричал громко да визгливо.
- Откуда нити золотые? Где взял бисер да жемчуг речной?
Отвечал ему уверенно юноша, голосом своим серебряно-переливчатым.
- У швей в мастерских я взял.
- Почему без спросу взял?!
- Жизнь мне пока мила, не хотел я калекой становиться в бою неравном.
- Жизнь мила, говоришь?! Калекой не хотел становиться?! Стража, схватите его, отрежьте язык который дерзит господину своему, сломайте те руки, что посмели без спроса брать чужое добро, да киньте в подвалы темные, за запоры тяжелые!
Онемела толпа, растерялись стражники. Да нечего делать, слово боярское закон. Схватили, скрутили, язык вырвали, руки сломали, в темницу кинули. И не слышали люди больше голоса, серебряно-переливчатого, никогда.
День и ночь плакал парень в темнице. Не осталось у него ничего кроме собачки верной. Каждую ночь она к нему прибегала, вылизывала его руки изуродованные, прижималась к телу его холодному, тощему да костлявому, душу отогреть пыталась собачонка, да уже и не осталось почти души в мальчике хрупком. Единственное что удерживало его еще на земле грешной – собачонка эта милая. В свои шестнадцать лет исстрадался мальчик, намытарился пуще кого-либо, утешения искал в тепле друга единственного – собачки, такой же безымянной как и он сам.
Но настал день, и полуживого, замученного холодом и сыростью мальчугана вывели на солнце. То дружки сына боярского решили потеху устроить. Поглядели они на юношу надломленного пытками и давай над ним смеяться, на уродство рук его глядючи. Стали ему говорить чтобы спел для них. Пуще всех сам сын боярский насмехается, победе своей радуется.
- Ну и где же голос твой, серебряно-переливчатый, которым вся округа заслушивалась? А может ты смастеришь что-нибудь для нас, вышей шкуру козью, так чтобы никто и руку на нее поднять не смог.
Молчит страдалец, не трогают его их слова, душа его далеко от них. Увидели молодцы это, думают как бы заставить его петь. Заприметили они собачку, около ворот стоящую, да то как пленник их и собачка друг на друга смотрят. Поймали ту собачку, в клетку посадили, развели во дворе костер да над костром ту клетку повесили. Визжит песик, плачет мальчик, да помочь никак не может. Пытается вырваться, да куда ему, слабосильному, против четырех человек. Вот и собачка, застонала в последний раз, закашлялась натужно да и отдала богу душу. А в наступившей тишине, раздался голос мальчика того, что один остался на свете белом. Засвиристел он птицей, завыл волком, закричал, завопил, заорал голосом дурным да страшным. Всю боль, всю горе-тоску, всю обиду да ненависть что в душе накопились он вложил в этот крик. Повалились на землю люди замертво, как трава скошенная, не выдержали силы измученной души. Стены дома боярского потрескались, погнулись да развалились, забор разлетелся на щепки, животные и птицы вокруг погибли. Долго кричал мальчик, долго вымещал свою боль да всю не выместил. А когда пришел в себя, и увидел что сталось, ушел в лес жить, к зверям, что добрее людей к нему относились.
И стал он с тех пор жить в лесу, да охранять свое селение от разбойников, бояр да боярского произвола. Выходя на дорогу, зорко смотрел он вдаль и если видел что идет обычный народ, крестьяне, с женщинами да детьми, пропускал их мимо. А коли шли люди с оружием, он снова начинал кричать, свистеть и выть как в тот день, когда его души лишили, да так, что люди те умирали на месте.
Прошел так год. Деревня к которой не могли подойти ни разбойники ни бояре ни сборщики податей процветала, не грабленая никем. А мальчик тот ходил по лесу, кормился ягодами, да уважением в деревне той пользовался. Но не нравилось это боярам, не хотели они чтобы целая деревня жила свободно, без господ. Пожаловались они Князю и послал он богатыря своего из хитрецов первостатейных. Было ему наказано мальчика того оглушить да ко двору доставить.
Выходит мальчонка из лесу, да видит, как человек в крестьянской робе по дороге идет. Подпустил крестьянина, а тот подошел да предложил хлеб-соль разделить, вместе отобедать. Только отведал мальчик еды той, как закатились у него глаза под лоб, обессилели ноги, да голова закружилась. Опоил хитрец зельем из дурмана мальчика да так вот, одурманенного и привез ко двору Князя. Поставили его на колени перед князем и боярами, чтобы могли те над ним измываться сколько хотят. Очнулся мальчик, увидел столько людей, зло на него смотрящих, насмехающихся да злословящих. Понял он что в ловушку попался и хотел было крикнуть, да увидел что вокруг и девицы красные и дети малые, и не стал кричать. А Князь тем временем издевается, говорит страже окунать беднягу головой в чару зелена вина. Раз окунули, два окунули, наглотался несчастный вина и унижения, потерял голову, утратил рассудок и закричал благим матом, завыл волком, засвиристел птицей лесною. Попадали на землю окружающие, и тут только он пришел в себя, увидел что натворил, сколько жизней погубил невинных, да и замолчал. Люди тем временем подниматься начали. Кто посильнее, бояре да витязи, те встали. Кто послабее – девицы молодые да дети малолетние, те так и остались лежать на сырой земле. Увидел Князь на что способен человечек перед ним стоящий, да и приказал вывезти его в чисто поле и срубить ему буйну голову с плеч. Так тот богатырь-хитрец и сделал. А когда слетела голова с плеч мальчика, то вылетела из шеи его серенькая птичка, с голосом серебряно-переливчатым, соловьем ее в народе называют. Поет она в лесах, для крестьян честных, а бояр да князей не любит и во дворцах не живет, никогда.

Настоятель храма перечитал историю еще раз. Послушник, принесший ему эту историю, молча ожидал решения.
- Нет, это надо переписать. – жестко сказал Настоятель. – Это никуда не годится.
- Но Настоятель, - осмелился возразить Послушник, - это же истинная история, она произошла в моей родной деревне.
- Вполне возможно. Но нам нужны другие герои. Перепиши все, пусть мальчика зовут Соловьем… нет, пусть его зовут так, чтобы сразу было понятно, что он плохой – Соловьем-разбойником. Убери все упоминания о деревне которую он якобы защищал, раз человек идет против власти, он однозначно плохой. Князь должен быть мудрым и справедливым правителем, а богатырь – сильным и смелым защитником. Перепиши все, дай им соответствующие имена, и чтобы к утру было готово. Через неделю мы должны завершить труд над «Былинами Земли Русской».

Выбор меньшинства

Космическая база «Тиамат», расположенная в недрах огромного метеорита, подверглась массированному нападению объединенного флота десятков планет. Космические флотилии независимых народов впервые выступили единым фронтом, дабы противостоять ужасному врагу, взявшему на себя роль распорядителя чужих судеб.
Пустоту космоса озаряли вспышки перегретой плазмы, в оглушительной тишине разрывая тела космических кораблей. Лазерные лучи чертили на неровном теле метеорита замысловатые узоры, стремясь отыскать брешь в доселе несокрушимой обороне. Завораживающая картина космического сражения была бы прекрасна, если бы за каждым ярким штрихом не скрывались десятки жизней, отданных за убеждения враждующих сторон.
В калейдоскопе огней возникла яркая вспышка, сопровождаемая беззвучным криком тысяч душ сгоревших в ядерном огне. И дыхание тысяч замирает от осознания потери одного из сильнейших линкоров Республики. Но, это еще не конец. Атакующим некуда отступать, осознание альтернативы гонит крохотные звёздочки истребителей и массивные тела космических левиафанов под ураганный огонь базы «Тиамат». Дом героев был в осаде.
- Потери? – грубоватый голос адмирала Мат Иф Ала, прорезал гомон, царивший на мостике, словно раскаленный нож тёплое масло.
- Первая грань практически полностью уничтожена, адмирал. Во Второй грани потеряны все истребители и корабль-улей. Третья грань только что потеряла линкор «Минай» и почти все «Копья Света», кроме ударного крейсера «Виола». Потери в Основе и в Вершине около 20% судов.
Рубиновые брови адмирала сошлись на переносице. Потери были велики. Прогноз стратегов не оправдался. Но адмирал не мог не заметить, что оборона противника трещит по швам. Еще одно усилие и они прорвутся и тогда десантные корабли Основы смогут взять космическую базу на абордаж.
- Передайте всему флоту – утвердившись в решении, адмирал обратился к подчиненным. - Вершина, во главе с линкором «Ахерон» переходит в завершающую стадию атаки. Вторая и третья грань отходят в тыл, не переставая вести заградительный огонь. Корабли Основы пусть следуют за нами, и думаю им самое время ослепить нашего противника.
- Адмирал, что делать оставшимся кораблям из Первой грани? – жёлтые глаза первого помощника не мигая смотрели на своего адмирала.
- Они должны послужить нашим щитом – не раздумывая, ответил адмирал. – Мы все знали, в какое пекло мы суём свою голову, Амей.
Первый помощник адмирала по имени Амей лишь коротко кивнул, а распоряжение адмирала уже облетело весь объединенный флот.
- Время героев прошло – одними губами произнес Мат Иф Ал и в это мгновение тысячи кораблей, больших и малых, сжались в один исполинский кулак и нанесли удар. Оборона космической крепости «Тиамат» пала.
***
Их называли героями. Ими восхищались. Лучшие представители своих планет, встали на стражу мира, каждым своим поступком ведя разрозненные миры к единому сосуществованию.
Десятилетняя война, была наконец-то завершена и все это благодаря одному учёному – Миаму Им Амору.
Паркииц по происхождению, он всегда был космополитом, и его заветной мечтой было содружество всех разумных рас. И он достиг своей цели. Его противники критиковали его, обвиняя в тирании и навязывании своей воли, но гораздо больше было тех, кто считал профессора Миама глашатаем нового мира. Мира единого. Мира развивающегося. Мира, у которого есть будущее, не отравленного войной.
Миам нашёл оригинальное решение. Он создал силу, с которой всем пришлось считаться. Он создал героев. Десять мужчин и десять женщин из различных миров стали носителями гена Амора, поднявшего их на вершину эволюции сделав подобными богам.
Почти триста лет понадобилось им для искоренения преступных синдикатов и мелких банд, свирепствовавших в городах-ульях. Параллельно они связывали миры торговыми союзами и соглашениями о сотрудничестве. Невероятные умственные способности детей Миама и отсутствие привязанностей к определенным мирам делали их незаменимыми советниками в разрешении межпланетных споров. Они прекратили все войны, просто не давая возможности враждующим сторонам сойтись. Тех же, кто противился, ждало суровое возмездие, и ничто не могло спасти их. Флот и многотысячные армии, укрепленные бастионы и прославленные воины не давали гарантии безопасности для тех, кто вносил дисгармонию в созданный ими, мир.
За эти годы, дети Миама, обладающие невероятными способностями, выковали Республику, в которую на равных вошли все разумные расы галактики, имея представительство в Великом Совете – высшем органе власти нового мира.
И всего лишь пятьдесят лет понадобилось героям, чтобы тень их всемогущества тёмным саваном накрыла каждый мир.
Нет, они не вмешивались в дела народов. Они были далеки от политики, до тех пор, пока это не грозило перерасти в открытое столкновение. Им были не интересны территории и титулы, и как оказалось, любовь народов им так же была безразлична.
Из героев они превратились в непредсказуемую силу, которая могла проявить себя где и когда угодно.
Силой своих кораблей, они могли стереть с лица планеты целый город, без объяснения причин. Либо запустив цепную реакцию на солнце, спалить целую систему. Имея практически неограниченные способности, они могли запустить вирус, поражающий детей, выбранной ими расы. Но не всегда они действовали лишь грубой силой. Финансовые кризисы, саботаж, лоббирование угодных им законов, устранение политических деятелей и многое другое. Всё это привело к тому, что однажды против них подняли восстание. И на острие этого восстания был Мат Иф Ал.
Окончивший военно-космическую академию на Таури, он десять лет был заложником на космической базе «Тиамат». Но, сумев выбраться оттуда, он поднял все миры, против сумасшедших богов предавших идеалы своего отца. И он предъявил им счёт за всё ими сделанное. Под его руководством были раскрыты все махинации направленные на ослабление всеобщей экономики. Под его руководством был создан самый могучий флот за всю историю Галактики. Под его руководством объединенная армия Республики сломила оборону базы «Тиамат».
***
Им было страшно. Тем, кто штурмовал самое зловещее место их мира, было чертовски страшно. И их можно понять. Ведь они выросли, впитав с молоком матери страх перед вершителями чужих судеб. Их память хранила легенды, повествующие о могуществе тех, кого с полным основанием можно считать богами. Они помнили репортажи Межпланетной Новостной Сети, в которых испуганные очевидцы твердили о чёрных кораблях сжигающие их миры. Но, не смотря на всё это, они шли вперед. Умирая, теряя товарищей, они шли, охваченные азартом боя. Окрылённые успехом, разгоряченные злобой. И каждый из них знал, что вперед их ведет, адмирал Мат Иф Ал. Таурианец, ставший за столь короткий срок символом надежды.
- Амей, Вастий, тащите термические заряды, – прокричал адмирал.
Два офицера незамедлительно приблизились к своему командиру.
- У нас осталось всего три заряда, - доложил адмиралу Вастий, доставая из рюкзака чёрные сферы термических зарядов.
- Вполне достаточно, - ухмыльнулся адмирал. – Разнесите эту перегородку к дьяволу, и мы окажемся у цели.
Пока помощники возились с зарядами Мат Иф Ал повернулся к своим воинам. Штурм дорого им дался. Их численность сократилась на треть, а выжившие имели весьма потрёпанный вид. Это конечно не относилось к избранникам адмирала. Десять, закованных в белоснежную броню солдат, целью которых было сокрушить героев. Для них двухчасовое продвижение вглубь «Тиамат» было легкой прогулкой и из всех сражений они выходили безусловными победителями.
- Воины! – повысив голос, начал адмирал. – Мы, наконец-то достигли цели, и нам осталось сделать лишь один последний шаг, но мы уже вписали свои имена в историю.
Мат Иф Ал на голову возвышавшийся среди всех, замер, всматриваясь в лица своих солдат.
- Мы уже можем считать, свои жизни прожитыми не зря и даже если нам суждено пасть от руки так называемых героев, мы показали всей галактике, что никто не имеет право ставить себя вне закона. Сегодня, друзья мои, мы развенчали сотни слухов и легенд о силе тех, кто даже не осмелился выйти к нам, а затаился в своей норе как трусливый зверь.
Видя, как солдаты впитывают каждое его слово, адмирал продолжил.
- Это большая честь сражаться вместе с вами. И нет для меня большей чести чем вести вас в последний, решающий бой и умереть за наше дело, если так будет угодно судьбе. Так давайте же заставим этих предателей в полной мере осознать всю силу нашего духа.
Ответом ему был дружный рёв прошедших через пекло солдат.
- Амей, снеси эту перегородку, - с хищной улыбкой произнес адмирал.
Мгновение, и яркая вспышка ознаменовала подрыв трех оставшихся термических снарядов. В стене, не меньше полуметра толщиной, зияла трехметровая дыра с оплавленными краями.
Остатки десанта Республики, подбадривая себя криками, рванули к открывшемуся проходу, на ходу стреляя из лазерных винтовок.
Впереди всех бежал адмирал, не переставая стрелять из ручного плазмагана.
Но все залпы, словно вода стекли по силовому полю окружающему десять мужчин и десять женщин, чьи лица знал каждый в галактике по урокам истории. Силовое поле поставил тот, кто без ложной скромности называл себя лидером детей Миама. Первый сын, чьё настоящее имя было давно погребено под слоем прожитых лет.
- Добро пожаловать, – мягкий бархатный голос Первого, тем не менее заставил атакующих остановиться в нерешительности. – Я вижу, вы не вняли голосу разума и всё-таки пришли, адмирал Мат Иф Ал.
- Не тебе говорить о голосе разума Кровавый король.
Тот, кого адмирал назвал Кровавым королём, поморщился.
- Какое безвкусное прозвище. Неужели ваш отдел пропаганды не мог придумать для меня нечто более живописное?
Говоря это, Первый сын сделал шаг вперед и расставил руки в стороны, словно приветствуя старых друзей.
- Ну, так что же вы стоите? Вы с такой настойчивостью пробивались сюда. Вы стольким пожертвовали, стольких потеряли. А теперь застыли в нерешительности.
Первый усмехнулся, сверкнув белоснежными зубами, отчего каждый из атакующих до хруста в костяшках сжал своё оружие.
Постепенно, туман ярости рассеивался и ему на смену приходил панический ужас перед существом, стоявшим всего в нескольких метрах от них. Высокий, широкоплечий гигант, облаченный в облегающий чёрно-красный костюм. Волосы, цвета засохшей крови слегка завиваясь, доходили до плеч сейчас не скрываемых плащом того же кровавого цвета. Он стоял словно скала посреди приёмного зала базы «Тиамат», а за его спиной, угрюмые и молчаливые стояли остальные дети Миама.
А первый тем временем продолжал:
- В награду за вашу храбрость я буду сражаться с вами один. Никто из моих братьев и сестер не будет вмешиваться. Ну, давайте, сразитесь с вашими героями.
- Идёт – не теряя времени, ответил адмирал.
И пока все застыли в нерешительности. Пока затихало эхо, гуляющее под потолком, украшенным цветной мозаикой, адмирал нанёс удар.
Наверное, никто из присутствующих, кроме избранной десятки Ала, не понял, как у него в руках появилось копьё. Ничем не примечательное, оно напоминало простой снаряд, используемый на межпланетных олимпиадах.
Первый сын, несмотря на то, что видел, как у его противника в руках появилось копьё, переданное одним из воинов в белом, тем не менее, не сдвинулся с места. Всемогущество накладывает свои отпечатки.
Адмирал, сделал несколько пружинистых шагов, держа руку с копьём над головой и широко размахнувшись, бросил его.
Обычное с виду копьё, преодолев короткое расстояние с невероятной скоростью, пробило навылет, доселе считавшееся неуязвимым тело.
По залу пробежал удивленный вздох.
Первый сын, с недоумением опустил глаза вниз, взглянул на широкую дыру в груди, и криво улыбнувшись, замертво повалился на покрытый мрамором пол.
Это стало негласным сигналом и десять избранных адмиралом, словно пули понеслись к своим жертвам. Дети Миама были могущественными созданиями, они могли многое, но слишком сильно полагались на свою силу, которая отказала им в последний момент. Спустя всего три минуты, все герои были мертвы.
Стоя над телами поверженных врагов и не обращая внимания на ликование прошедших через ад солдат, адмирал тихо произнес:
- Теперь нам нужны другие герои.
***
Уставший Ал вернулся в свою пустую квартиру в самом элитном районе планеты Паркия и, не раздеваясь, налил себе бокал самого простого вина, любимого им еще со времен академии. Он сильно устал за сегодняшний день, переполненный праздничными мероприятиями, связанными с его инаугурацией. Он стал первым президентом обновленной Республики, и теперь его жизнь уже не будет такой как прежде.
Усевшись в кожаное кресло, он медленно достал информационный кристалл, висевший у него на шее, словно медальон. Кристалл засветился, реагируя на прикосновения хозяина. Мгновение поразмыслив, президент решил в последний раз, перед уничтожением, посмотреть запись, хранящуюся в памяти кристалла.
Поставив бокал на подлокотник, президент Мат Иф Ал, вставил кристалл в считывающее устройство. Галопроектор мгновенно ожил, и перед президентом появилось лицо его отца, известного всем под прозвищем «Кровавый король».
- Сын, - начал говорить с экрана тот, кто долгое время считался первым среди павших героев. – Мы не сможем больше с тобой видеться, но я верю, что ты справишься с миссией возложенной на тебя. Мне жаль, что приходиться давать тебе последние наставления именно таким образом, но предстоящие тебе проверки не оставляют мне выбора. Далее я расскажу тебе, как изготовить оружие способное нас убить и как надавить на нужных нам персон, для осуществления всего плана. Но сперва я хочу, чтобы ты знал. Я горжусь тобой, мы все гордимся тобой, но наше время прошло и теперь развитие должно сделать очередной виток согласно планам нашего создателя.
- Итак, слушай….

Последний герой

- Нам нужен новый герой!
Шеф в пеной у рта кричал на своих подчиненных, которые с вежливым безразличием взирали на начальника. Крупный мужчина в потертом трико, с трусами, натянутыми поверх штанов, старательно сдерживал зевок. Ребенок с грустными глазами взрослого, засунул пятерню в свои седые волосы. Барышня в латексе с нейтральным выражением лица подпиливала ногти.
- Вы посмотрите на себя! Позор! Да, не отрицаю. Когда-то вы все блистали, увлекая за собой тысячи людей. А сейчас! Смотреть противно! Нет! Всё! Решено!
Он стукнул кулаком по столу так, что стакан подпрыгнул, расплескивая воду, что ненадолго привлекло внимание его подчиненных. Пока они пялились на воду с самыми разнообразными чувствами: «Капли упали несимметрично!» «Ух ты. Он так умеет!» «Стол хлипкий какой-то. Опять на мебели сэкономили», шеф вышел и вернулся обратно, с крайне довольным выражением на лице. Следом за ним шел пышущий здоровьем молодой человек в сияющих облегающих одеждах.
- Вот он! Надежда всего геройского сообщества. Прошу любить и жаловать!
Общественность встретила нового героя вялыми хлопками, что еще больше привело шефа в ярость. Он вылетел вон, громко хлопнув дверью. Новый герой блеснул неотразимой улыбкой
- Я так счастлив присоединиться к столь сиятельному коллективу! Вместе мы преодолеем все преграды! Да! Мы сделаем это!
Ответом было вежливое молчание. Старые герои вставали, поняв, что собрание закончилось, и медленно разбредались по своим делам. Комната пустела. Грубый мужик с небритым лицом, часть которого скрывала резиновая маска с ушками, прошел к новичку и постучал его по плечу.
- Молодость, молодость… Ничего… Все такими были…
Тот удивленно отпрянул, хотел было что-то сказать, но не успел. Над дверью засияла красным тревожная лампа.
- Кто-то в беде! Герои спешат на помощь!
Он поднял вертикально вверх руку, приподняв при этом же ногу, сверкнул белозубой улыбкой и ринулся вперед.
- Что. Делаем ставки? – рыжеволосый парень с поперечными царапинами на щеках ткнул локтем еще вроде бы молодого человека, но с явными следами алкоголизма на лице и световым мечом на поясе
- Опять проиграешь же… - лениво ответил тот.
- Ну давай… Пожалуйста…
- Эх… Ну, Сила с тобой… Как обычно?
- А то!
И они побрели следом за остальными к выходу, где уже давно исчез их последний герой.

Зеленая трава, умытая дождем. Ровные ряды деревьев. И беломраморный ангел, скорбно склонивший голову у входа в часовню.
- Какой был герой… Какой герой… Не то, что вы!
Шеф недовольно качал головой у открытой могилы с прекрасным дубовым гробом.
- Вот он! Пример настоящего геройства! Не пощадил живота своего! А вы!
Его подчиненные скромно отводили глаза, кто-то из девочек даже вроде как пытался всплакнуть, но не слишком усердствуя ,опасаясь за макияж. Заморосил дождик. Он разогнал супергеройскую компанию, которая спешно, скрывшись под зонтами и капюшонами, разбежалась по укрытиям. Над свежей могилкой с аккуратным крестом остались только двое спорщиков. Рыжий подставил голову
- Как договаривались. Десять щелбанов. Только без оттяжки! Его ж на лево… И нужно же ему было наступать на эти грабли?
- Почти все новички наступают на одни и теже грабли… - тип со световым мечом разминал пальцы. Перед началом экзекуции он оторвал взгляд от могилы и устремил его вдаль… На бесконечные ровные ряды одинаковых крестиков, уходящие за горизонт.
- Да… Много их. Героев-однодневок. Пришли. Наследили. И что… Еще один крестик на аллее Славы? Ради чего?
- Эй! - Оторвал его от размышлений оклик рыжего. - Мне мокнуть не хочется. Закончим и в МакДональдс?
- Можно, - согласился Люк Скайуокер, отвешивая Наруто первый щелбан.

[Critic]

XI Литературный турнир :Тема "Последняя охота"

Рассказ

Двое мужчин пробирались по сложной системе коридоров, шлюзовых камер, перемычек и отсеков, которые составляли вместе задворки звездной станции PQ17. Их форменные костюмы чиновников Федерации слабо сочетались с грязью и ржавчиной трущеб, и изредка мелькавшие в тенях местные обитатели с удивлением провожали взглядом нежданных посетителей. От более пристального внимания к их персонам, необычных посетителей спасало наличие у них табельного оружия в кобурах стандартного образца. Поэтому они шли дальше, сопровождаемые сдержанным шепотом, аккуратными перемигиваниями и тенями, исчезающими в тенях.
- А черт!
Один из идущих выругался, когда ему в лицо вырвалась струя пара из прорвавшейся трубы
- И надо ему было забираться в такие дебри?
- Осторожнее. А… Вот вроде бы и пришли.
Они остановились у проржавевшей двери, над которой красовалась покосившаяся вывеска «Разнообразные товары из всевозможных уголков Вселенной по приемлемым ценам»
- Это точно он? – с большим сомнением спросил первый.
- По крайней мере именно это сказано в его досье.
Скрипнули несмазанные петли. Полутемное и без того небольшое помещение казалось еще меньше от невообразимого количества хлама, заполнявшего его. Обломки глиняных артефактов с КаПэкс, статуи неведомых богов из Туманности Андромеды, призрачные столпы паладинов Сигила, стабилизаторы космического челнока, какие-то полуразобранные приборы… Всё это смешалось в живописный хаос, который вгонял неподготовленного зрителя в ступор. Посетители замерли на пороге, осматриваясь по сторонам.
- Странное место… - тихо произнес один
- Может мы всё таки ошиблись… - задумчиво ответил второй. Он сделал несколько шагов вглубь помещения. За рундуком крейсера конфедератов обнаружилась небольшая стойка, заглянув за которую они увидели продавленное кресло у замызганной тумбочки, с лежащей на ней раскрытой канцелярской книгой. В пепельнице рядом с книгой дымила сигарета, листы канцелярской книги придавил тяжелый нож с лезвием причудливой формы, явно ренегатской работы.
- Эй. Смотри, - позвал он первого. Тот протиснулся вперед, наклонился над книгой, принялся просматривать записи. Второй следил за его действиями с некоторой тревогой.
- Может… - он не успел договорить. За их спинами раздалось выразительное покашливание. Мужчины озернулись. На них с легкой усмешкой смотрел мужчина средних лет с растрепанными темными волосами, обильно тронутыми сединой, одетый в униформу, представлявшую собой сборную солянку всех подразделений Космофлота: явный результат коммерческой составляющей жизнедеятельности интендантов. Внешний вид мужчины был бы вполне стандартен для любого обитателя задворок любой орбитальной станции, если бы не грубый шрам, проходивший через левую щеку и лоб стоящего перед федералами, и не красноватый огонек киберглаза, светившегося в его левой глазнице. Он удовлетворенно усмехнулся видя замешательство незваных гостей, проследовал мимо них, удобно устроился на кресле и сделал затяжку.
- Господа федералы заинтересовались таможенными декларациями скромного торговца антиквариатом? Не знал, что сейчас это входит в круг обязанностей службы Внешнего Наблюдения. Или у Вас есть что-то мне предложить в качестве товара? Посмотрим, посмотрим, может и смогу что-то пристроить? Или наоборот, хотите какой-то особенный подарок для особенного человека? Что ж. Постараюсь подобрать что-то подходящее. Всё таки девиз этого места: никто не уйдет обиженным.
Он выпустил длинную струю дыма вверх, насмешливо наблюдая сквозь него за реакцией пришедших. Федералы переглянулись, потом первый из них прокашлялся, сделал официальное лицо.
- Капитан Шенк Рёммер. Мы пришли к Вам по заданию и по поручению…
- Вот не надо, - перебил его сидящий, внимательно рассматривая кончик сигареты, словно там находилось что-то новое и интересное. – В игры с правительством я уже очень давно не играю. Перешел на самоокупаемость, так сказать.
- Но ведь Вы в свое время стояли у истоков службы Дальнего Поиска! – не сдержался второй. Рёммер усмехнулся, откинулся на кресле. В памяти всплыли давние воспоминания.
- Я умер? - Шенк с трудом разлепил глаза и тут же их закрыл. Чудовищно болела голова, а последние несколько часов жизни выпали из неё окончательно и совершенно не хотели вспоминаться. В руке у него оказался холодный стакан, покрытый капельками влаги. Это внушало оптимизм и надежду на скорое избавление от боли. Шенк всё также не открывая глаз поднес стакан ко рту. Шипучая солоновато-сладковатая жидкость заставила поморщиться после первого глотка, но он пересилил себя. Антипохмелин проник внутрь и принялся по-своему разбираться с алкогольным отравлением. Некоторое время борьба шла на равных, но достижениях фармацевтической промышленности оказалось сильнее. Шенк громко отрыгнул и окончательно открыл глаза. Над ним ровным светом горели лампы бортового освещения.
- Вышли точно по расписанию, командир! – рык здоровяка Густава мог поднять на ноги мертвого, но Шенк только недовольно поморщился. Из дальнего угла раздалось пиликанье губной гармошки, которое ударило по ушам, вызывая головную боль.
- Вил, если ты сейчас же не заткнешься, я засуну тебе твою гармошку в твой тощий зад!
- Никто не ценит музыканта, - обиженно отозвались из угла, но гармошка смолкла. Шенк расслабился, медленно приходя в себя и вспоминая куда именно и нафига они вышли. Некоторые мысли вызвали сначала легкое беспокойство, а затем и большую тревогу. Он резко вскочил:
- А кто , мать его, на месте пилота? Или Харольда выписали из госпиталя?
- Никак нет, - отозвался Павел, пожилой спокойный мужчина, ковырявшийся во взрывателе очередного устройства повышенной смертоносности с целью как обычно усилить его смертоносность. – Командование не могло позволить задержку и к нам прислали замену.
- Да какого дьявола? Шенк сполз на пол и неуверенной походкой направился на мостик. Остальные члены экипажа Ласточки – малого корабля Службы Дальнего поиска, эта троица отчаянных головорезов на службе правительства, с любопытством потопали за своим командиром.
Тем временем Шенк добрался до мостика. В голове складывались разнообразные комбинации отборных выражений, припасенные им за долгие годы скитаний по Вселенной. И все они были готовы обрушиться на новичка, имевшего наглость вот так вот появиться и взять на себя управление ЕГО Ласточкой.
Из-за спинки кресла пилота виднелась белобрысая макушка. «Они еще и ребенка мне подсунули? Да я их!» Шенк захл*бнулся от злости. Он решительно проследовал вперед и дернул на себя кресло, намереваясь уничтожить наглеца. Снизу на него взглянули лучистые голубые глаза. Шенк поперхнулся и закашлялся.
- Пилот шестого разряда Пино Найз для прохождения службы явилась! – отрапортовала блондинистая малявка и лучезарно улыбнулась. После чего залихватски козырнула и вернулась к приборам, оставив своего нового капитана изображать соляной столб.
Шенк усмехнулся своим мыслям, возвращаясь в реальность. Пино… Она оказалась лихим пилотом. Он вспоминал, как она умудрилась посадить Ласточку на тот кусок скалы в созвездии Гончих Псов и спасла их задницы от кучи разгневанных аборигенов. Как улепетывала на честном слове и на одном двигателе от передового отряда ренегатов, когда они напоролись на их базу. Как задорно хохотала над дурачествами Вила, помогала собрать очередной тренажер Густава и долго беседовала с Павлом о вкусах молодых девушек, когда тот подбирал дочери подарок не день рождения. Как же давно это было… Он тряхнул головой. Тем временем федералы собирались с мыслями, производя быстрый обмен взглядами. Шенк тяжело взглянул на них
- У меня своя жизнь. Так что проходили мимо – проходите.
Он положил ногу на ногу, начал покачивать носком тяжелого ботинка. Один из федералов, старший по званию, отрицательно мотнул головой.
- Вы являетесь опытнейшим борцом с большим опытом операций на Границе.
- И что? Этот опыт уже давным-давно никому не нужен. Во Вселенной мир и спокойствие под управлением Федерального Правительства. Вокруг царят благоденствие и покой. Слава Правительству! – Рёммер повторил в своей речи дикторов центральных вещательных сетей, хотя из его уст такая речь звучала как насмешка. Федералы поморщились.
- Мы конечно отдаем себе отчет, что прошлое руководство Управления недостаточно внимательно отнеслось к ряду аспектов…
- Недостаточно внимательно? – Шенка подбросило вверх из кресла. Только что он сидел, развалившись, подобно довольному сытому коту, и в следующий миг он был возле пришельцев, яростно раздувая ноздри. – Да меня послали куда подальше!
Федералы растерянно попятились. А Рёммер смотрел вперед, но не видел этих двоих. Перед глазами вставали совсем другие видения.
- Густав, прикрой меня! – крик Павла в наушниках. Звук его автоматической винтовки справа. На высоту, где держал оборону их маленький отряд, волнами накатывались атакующие. «Если подтянут тяжелое вооружение нам крышка,» - зло думал Шенк методично отправляя пулю за пулей во врагов.
- Пино! Вытаскивай нас! А дьявол! Густав! Связь! – Рёммер орал в никуда. Слева загрохотал пулемет Густава. Потом взрыв. Пулемет захл(Censored)лся на высшей точке.
- ПИНО!!! – Шенк знал, что это бесполезно, но это единственное, что ему оставалось. Оружие Вил уже давно смолкла. Только Павел всё еще сопротивлялся нападавшим. Но силы были неравны.
За спиной раздался знакомый звук и Рёммер позволил себе оглянуться. Ласточка! Это была она. «Девочка, что ж ты так задержалась то…» Шенк усилил плотность стрельбы, стараясь расчистить место для посадки. И тут на него упала тень…
- НЕТ!!! – заорал он, - Улетай! Быстрее!
Но было поздно. Залп. И его Ласточка разлетается на молекулы, унося вместе с надеждой на спасение и его маленькую боевую подругу. Шенк зажмурился, ослепленный взрывом. Потом медленно открыл глаза. В душе не было злости, не было отчаянья. Одна пустота. Он вставил новый рожек в автомат
- Помирать так с музыкой!
И поймал очередного врага в прицел. Потом смолк Павел. Потом взрыв. И пустота. И там, на грани пустоты, видение: человек со скучным лицом, глядящий себе под ноги на мусор: на тела посмевших потревожить его.
Уже потом, в госпитале, Рёммер узнал, что им не посчастливилось первыми наткнуться на объект ордена Спасителей Человечества, ревнителей чистоты расы, готовившимися начать свой крестовый поход на отступников. Правительство решило скрыть этот факт, наложив гриф повышенной секретности на все материалы, и Шенку вежливо намекнули что ему стоит забыть о произошедшем. Он попытался противиться, но стало только хуже. Одинаковые казенные двери. Одинаковые скучные лица чиновников. Это было даже хуже пуль и снарядов. И Рёммер сдался. Зло поблагодарив очередного клерка за любезно предоставленный правительством киберглаз, взамен утерянного в бою, он махнул на всё рукой и решил начать новую жизнь.

- Нет, - твердо повторил он, глядя в лицо агенту, - Для меня та война в прошлом. Так что убирайтесь.
- Найдено прибежище тех, кто уничтожил Вашу группу. Капитан. Нам нужны люди, подобные Вам. Вернитесь. Вас обеспечат людьми и оборудованием. Важнейшие задания стоят перед нашей службой…
Шенк не слушал дальше. В виске застучала кровь. Он спокойно взглянул на двух пришедших. Улыбнулся. И в следующее мгновенье федерал почувствовал у своего горла лезвие ножа. Рядом рухнул на пол его напарник
- Не бойся. Он скоро очухается. Так что у нас мало времени. Так что ты там говорил про базу Спасителей?
Нож требовательно шевельнулся у горла, щекоча кожу. Федерал тяжело сглотнул. И заговорил.

Шенк Рёммер, поправляя перевязь с ракетницей, оглянулся по сторонам, всё ли было сделано должным образом. В уголке аккуратно отдыхали связанные федералы. Сумка стояла у ноги. Координаты в голове. Шенк улыбнулся, подхватил сумку, закинул её на плече и вышел вон. Он с легким сердцем шел вперед. Это была его охота. Последняя охота.

Последняя ночь

Этот аромат просто сводил его с ума. Непохожий ни на один знакомый ему запах, одновременно сладковатый и солоноватый, он звал его и лишал собственной воли. За всю свою долгую жизнь демона ночи ни один запах не действовал на него с такой силой. Он сам не желал поддаваться своим охотничьим инстинктам, что-то внутри нашептывало ему, что смерть девушки и минута наслаждения после ее смерти не стоят ее жизни. Хоть он и был вампиром, он никогда не был настолько жестоким, чтобы убивать без разбора.
Все это началось два месяца назад. Это была самая обыкновенная ночь в его жизни. Под покровом темноты он гулял по спящему городу, заодно присматривая себе очередную жертву. В отличие от яркого солнечного света, холодный свет луны и звезд показывал людей в их истинном обличии, и это забавляло Артура. Он мог целыми ночами ходить по крышам укрытого мраком города, наблюдая ссоры, подслушивая разговоры, подмечая обманы и ложь. В одну из таких ночей он вдруг ощутил этот неведомый, влекущий его запах. Как ищейка, он шел по следам странного аромата, становившегося сильнее с каждым его шагом. Наконец, ниточка запаха привела его к одному из старейших домов города. Запах шел из приоткрытого окна на четвертом этаже. Заглянув в него, Артур увидел девушку лет восемнадцати, мирно спавшую в своей кровати. Именно от нее шел этот чарующий запах, ему достаточно было лишь пару раз вдохнуть воздух ее комнаты, чтобы исключить последние сомнения. Спящая девушка была красива, но Артур знал, что то, что тянет ее к ней – это ни любовь, ни чувства, это та его животная, охотничья часть, которой нужно лишь одно – кровь девушки. Той ночью он еще долго сидел на крыше ее дома, размышляя, что же мешает ему прямо сейчас залезть к ней в окно и всадить клыки ей в шею. Он так и не нашел ответа.
Днем он спал в гробу вместе с другими своими сородичами в старом, заброшенном замке, стоявшем на окраине города. Едва солнце заходило за горизонт, Артур выходил из своего убежища и направлялся в город. Он выглядел как обыкновенный горожанин – черные, мелкими волнами спускавшиеся до плеч волосы, слегка потрепанная одежда, лукавые бездонные глаза. Единственное, что могло выдать Артура в его внешности – это длинные ногти, способные за раз перерезать горло, и острые клыки, выдававшиеся на фоне остальных зубов. Но в отходящем ко сну городе никто не обращает внимания на такие мелочи, потому с Артуром даже здоровались некоторые торговки и владельцы пивных заведений. Для них, как и для остальных прохожих, он был обычным тридцатилетним молодым человечком.
С тех пор, как он впервые почувствовал запах девушки, которую, как он потом узнал, звали Лиза д’Эрио, Артур каждую ночь приходил к ее дому. Каждую ночь аромат ее крови звал все сильнее, но Артур сопротивлялся, сам не зная почему. Несмотря на постоянный зов запаха ее крови, он старался вести обычную жизнь, старался не задерживаться на крыше дома Лизы, не думать каждую секунду о ее крови, и это ему с трудом, но удавалось. Единственное, от чего он не мог избавиться, так это от ощущения слежки, когда он подходил близко к ее дому. Так прошло ровно два месяца.
И вот, однажды вечером, вылезая из своего гроба, Артур поймал себя на мысли, которую гнал все это время. «А зачем тебе, собственно, держаться?! – спрашивало нечто внутри него. – Кто такая эта Лиза д’Эрио тебе, что ты третий месяц борешься со своей сущностью и желанием убить ее?!». Артур хотел прогнать этот внутренний голос, как надоедливую муху, однако неведомое что-то только с большим упорством вопрошало о смысле воздержания и борьбы с жаждой. Артур хотел не пойти этой ночью к дому Лизы, но голос из настойчивого стал умоляющим и произнес: «А как же ее запах?! Тебе ведь нравится даже просто вдыхать аромат ее крови! Так пойди!». Артур чувствовал, что он не может сопротивляться голосу внутри него и все же пошел к дому девушки. Когда он подходил к нему, ему снова показалось, что за ним кто-то следит. Оглянувшись и не заметив никого подозрительного, Артур успокоился. Ночь только начиналась, потому он никуда не спешил. Сидя на крыше и любуясь на мерцающие звезды, Артур не сразу заметил, как пламя из глубин его сознания постепенно охватывает его разум, его тело, его волю. Он заметил это слишком поздно, когда им уже начало управлять что-то неведомое. Голос, послышавшийся ему этим вечером, вдруг надменно произнес: «Ты не сможешь больше сопротивляться! – Артур обхватил голову руками, словно пытаясь не дать ей разорваться, а голос продолжал. – Не сопротивляйся мне, не позорь своих собратьев…». Артур чувствовал, как внутреннее пламя жжет голову, но даже не знал, чем себе помочь. Он закрыл глаза, пытаясь отрешиться от всего, а когда раскрыл их, они уже были ярко-рубиновыми. По всему телу растеклась легкость, сознание было ясным, и Артур четко знал, чего он хочет – смерти Лизы и ее крови. Он спустился на один из балконов четвертого этажа и бесшумно пробрался в комнату Лизы через ее окно. Она безмятежно спала, видя чудесны сны. На губах вампира появилась злорадная улыбка. Он мог наброситься на нее прямо сейчас, пока она спит, но это показалось ему неинтересным. Потому он толкнул фарфоровую вазу, стоявшую рядом с окном, и та с грохотом и звоном разбилась, разлетевшись по ковру множеством осколков. От шума девушка проснулась и, увидев Артура, закричала. Он подлетел к ней и зажал ее рот рукой.
- Тише, тише! – насмешливо сказал Артур. – Я всего лишь убью тебя.
Девушка попыталась вырваться, но Артур крепко сжал ее руку. Он смотрел в ее испуганные глаза, наслаждаясь ее страхом. Когда охотник разжал ее руку, Лиза понеслась к окну, надеясь на спасение. Но его не было. Еще несколько минут Артур гонял бедную девушку по комнате, а затем схватил ее, и укусил. Все было кончено. Кровь Лизы оказалась даже слаще, чем он мог предположить. Он пил и пил, держа на руках тело своей жертвы, пока в ее теле не осталось ни капли крови. Тогда он уложил труп на кровать и накрыл одеялом, словно девушка никуда и не вставала. Артур повернулся к окну, чтобы уйти, но прямо у окна он обернулся еще раз на Лизу д’Эрио. И тут до него дошло, что он сделал. Да, он был вампиром и убивал невинных людей не один десяток лет. Но на такое зверство он был не способен. Упав на колени и обхватив руками голову, он зарычал. Перед его глазами мелькали моменты недавней расправы. Он видел себя со стороны – охотника, жестокого безжалостного убийцу, мучавшего молодую девушку. Тут в голове Артура вновь раздался голос: «Ха-ха! Видишь?! Ты это сделал! И что в этом такого?! Чем она отличалась от остальных твоих жертв?». Артур вдруг понял, что голос был прав. Вдруг то сопротивление, которое он оказывал своей сущности стало глупостью, бессмысленной тратой времени и сил. Он встал, вылез на крышу и сел. Звезды мерцали в небе как в любую другую ночь, луна так же серебрила воду в реке. Артур чувствовал, что что-то изменилось в нем, но он был только рад этим изменениям. Пускай он чудовище, жестокое и безжалостное чудовище, но такова его природа.
- О, вижу все прошло удачно! – раздался за спиной Артура насмешливый голос, и, повернувшись, он увидел незнакомца, идущего к нему и хлопающего в ладоши.
Незнакомец был вампиром, это Артур понял сразу. Его черное пальто слегка развевал ночной ветер, а каштановые волосы были длинными, как у девушки.
- Браво, а ты молодец, Артур Ленье.
- Кто ты такой, что тебе здесь нужно?! – спросил Артур, разозленный насмешками незнакомца.
- Кто я такой?! – удивленно вскинул брови вампир, а потом, задумчиво добавил: – А, ты же меня не помнишь.
Я – Сильо Гутти, очень рад познакомиться.
Артур уже стоял напротив Сильо, глядя в его рубиновые глаза. Гутти вел себя так, словно они были знакомы с давних пор, и это раздражало Артура. Артур пытался вспомнить, где они могли встречаться с этим наглецом, но не мог. Его беспокоило еще и то, что Сильо так внезапно появился и странно прокомментировал то, что случилось на четвертом этаже, словно был замешан в этом.
- Имя мне мало что дало, но, приятно познакомиться, Сильо. – стараясь сделать свой голос вежливым, произнес Артур.
- Артур, друг мой, сейчас я напомню, где мы встречались. Ровно сто десять лет назад ты убил моего брата, Алена. В тот день он улаживал все касающееся его свадьбы. Ален как раз задержался у своей подруги и поздно возвращался домой. А тут ему на беду попался ты.
- Но я не убивал вампиров! – почти что прорычал Артур, прожигая взглядом своего собеседника.
- А он не был вампиром! – все тем же насмешливым голосом сказал Гутти. – Он был человеком, в отличие от меня. Мы с ним с самого рождения были не разлей вода. Родители всегда очень удивлялись, что мы почти не ссорились и всегда помогали друг другу. Даже когда мы выросли, и у каждого из нас началась собственная жизнь, мы каждую ночь, перед тем как он ложился спать, сидели в каком-нибудь баре и болтали о жизни. Для меня он был самым близким человеком. Правда, он ненавидел вампиров. Он считал их жуткими, мерзкими тварями, не достойными жизни.
- Но ты же… – хотел было спросить Артур, но Сильо не дал ему:
- Да, я был вампиром, и мой брат знал это. Но связь между нами была слишком сильной. Мне он мог простить это, хотя вряд ли простил то же своей возлюбленной.
И тут Артур вспомнил. И темный переулок, и молодого человека, и себя, а еще вспомнил то, на что тогда не обратил внимания – стоявшего на крыше Сильо, с ненавистью смотрящего на то, как неизвестный высасывает из его брата последние капли крови.
- Но ты же ведь мог еще сделать его вампиром! – воскликнул Артур.
- Мне не надо было этого делать. Ты сам это сделал. Когда я подошел к своему брату, он уже превратился в вампира. Но если ты думаешь, что это обрадовало его, ты ошибаешься. Я умолял его остаться вампиром и продолжать жить вместе со мной, но его ненависть ко мне подобным была слишком велика и сильна, сильнее его желания жить. Мне пришлось убить его, своими собственными руками. Он не захотел даже дождаться рассвета и превратиться в пепел. С тех пор моей целью стала месть тебе. Сначала я искал твоих близких, тех, чья смерть доставит тебе боль. Но оказалось, что никого уже не осталось. Тогда я придумал более жуткий вариант. Я узнал об экстракте одного дикого растения, который является наркотиком для нечисти, вроде нас. Я очень долго охотился за этим экстрактом и наконец-то нашел его. На людей он не действует, потому Лиза д’Эрио даже ничего не почувствовала, когда я ввел ей его в кровь. А вот ты… Этот экстракт делает из нас еще более безжалостных убийц. А если ввести его вампиру и убить его, он превращается в жуткое подобие себя – уродливое создание, неспособное мыслить. И ты вроде бы не умрешь, но будешь страдать, страдать вечно.
Артур все вдруг понял. Экстракт уже был в нем. Сильо оставалось только убить его. Но это как раз был его шанс – не дать Сильо убить себя.
- Так что Лиза была твоей последней жертвой! – насмешливо произнес Гутти и бросился на Артура.
Но Артур уже был готов.
- Нет уж! – прорычал Артур и кинулся на своего противника.
Их силы были примерно равны. Луна озаряла двух вампиров, дерущихся на крыше здания. Схватка продолжалась достаточно долго, но победителя так и не было видно. Она могла бы продолжаться вечно, если бы вдруг не послышался голос:
- Артур, давай я тебе помогу.
Артур поднял голову и увидел своего друга – Шолио. Гутти тоже замер, удивившись незваному гостю. Тем временем Шолио подошел к ним и, улыбнувшись Сильо, набросился на него. Против двоих Гутти выстоять не смог. Артур и Шолио прижали его к крыше и убили. Они хотели было уйти, но тут на их глазах Сильо превратился в огромное мохнатое чудовище, с налитыми кровью глазами. Во взгляде его не было смысла.
- Это то, о чем он говорил. – сказал Шолио, смотря вслед убегающему монстру. – Он превратился в то, в что хотел превратить тебя.
- Он ввел себе этот экстракт тоже?
- Да. Иначе бы он просто не смог победить тебя. Хотя не понимаю, на что он рассчитывал?! Это была последняя ночь его как вампира. Последняя охота – самая сладкая, думаю, ее он запомнит. Навсегда.

Победитель! Кровавая охота. Автор Egus

В старой церкви не поют святые гимны,
Кровь на бревнах частокола
Католического хора,
Свора скалится им в спину,
Не по вкусу им отпетые могилы!

Крест в руках твоих, но в битве он не годен,
Сердце клеть свою проломит,
Веру в Бога похоронит,
Старый крест - не щит Господень,
Свора бесится, и близко Черный полдень…

Вчера я убил Георга. Не сказать, чтобы я сильно переживал по этому поводу, древний ублюдок заслужил. Проблема была в том, что я его дьяблеризировал, а с такими у Князя разговор короткий. И вот теперь я здесь, в лесу, весь измазанный в жидкой грязи с налипшими листьями, бегаю по кустам как загнанный зверь.
Зверь... если про кого из Сородичей и можно сказать такое, так это про мой Клан. Мы Гангрелы, охотники, вечные бродяги, и никто из Киндрэт так не потворствует своему звериному началу, как мы. А я вчера подтвердил это в очередной раз.
Останавливаюсь у ручья, гляжу на своё отражение в воде. Красавчик, ничего не скажешь. Спутанные волосы неопределимого цвета грязи, бледная осунувшаяся харя... а теперь ещё и глаза стали кошачьими. Плата за бешенство, которое я вчера испытал.
- Ну... хоть не рога или вымя. - усмехаюсь я, прислоняясь спиной к дереву. - Ты находишь это забавным? Приятно видеть парня, способного сохранить чувство юмора когда на него объявили Кровавую Охоту! - раздаётся рокочущий бас за спиной. Поворачиваюсь. Из кустов, держа в руках свой огромный меч, двигался Кассий.
- Кассий, не надо! - вскакиваю на ноги, моё тело в это время само начинает перестраиваться для боя. Глаза краснеют для лучшего зрения в темноте, разрывая подушечки пальцев, вытягиваются когти. Кровь накачивает тело, судорожными толчками вливая в мёртвую плоть новые силы.
- Мне жаль, Джонни! - Кассий, только что стоявший футах в шестидесяти от меня, уже оказывается рядом. Широкий взмах меча... и дуб, у которого я сидел, начинает заваливаться вдоль среза. Среза, который прошёл лишь в дюйме над моей головой. С воем отпрыгиваю в сторону, когти вонзаются в кору ближайшей сосны, начинаю карабкаться, перебирая руками.
- А смысл? - добродушно улыбается Кассий. Нет, он не ненавидит меня, этот могучий воин и поэт, гордость Клана Бруха, получивший своё Становление ещё в Карфагене. Он просто делает свою работу, хорошо делает, надо сказать. Ох, как же хреново, что меня нашёл именно он.
Гангрелы - хищники, звери, а вот Бруха - воины. Этот симпатичный здоровяк внизу может, наверное, арабского скакуна обогнать, а силы в его руках вполне хватит на то, чтобы швыряться каретами через улицу. Вместе с лошадьми и пассажирами, конечно. Ещё и этот меч. О, я помню, что про него рассказывают! Не молотом, но лишь собственным тяжёлым кулаком, придал Кассий форму заготовке. И в кусок железа перешла новая сила. Раны этого меча я не смогу заживить быстро... впрочем, в руках у Кассия этот меч меня скорее всего просто сразу убьёт.
- Ну же, Джонни, спускайся! Сразись как мужчина! Мне совсем не хочется всю эту долгую ночь рубить тут деревья, по которым ты скачешь как белка! -смеётся мой враг.
Смешно ему, видете ли. Ну ладно, здоровяк, хочешь драки? Будет тебе драка! Трачу ещё больше крови, до своего максимального предела ускоряя рефлексы, увеличивая силу мышц, их прочность и выносливость. Теперь можно и рискнуть. Жаль только, что я не могу позволить себе ни одной ошибки.
Прыгаю с дерева вниз, Кассий подставляет меч и широко улыбается. Ещё в падении взываю к силе Протея, превращаясь в ворона и пролетая над ним.
- Трус! - разочарованно кричит могучий Бруха. Ага, как же... Тем временем я уже воспользовался силой Анимализма, призывая всех моих лесных братьев. Вот над Кассием уже собралась целая стая воронов, в кустах раздаётся рычание небольшой семьи волков...
- Чёртовы гангрельские фокусы! Давай, Джонни, выпускай свой зверинец! - меч описывает дуги в воздухе. Ну, сам напросился. По моей команде лесные братья накатывают на него волнами. Простите, друзья, но вы сейчас для меня просто пушечное мясо. Одна за другой волны зверей и птиц бросаются на силача, чтобы пасть к его ногам окровавленным мясом. Пусть так. Главное, чтобы он не понял, в какой волне воронов буду сам я.
Наконец момент выбран. Бросаюсь среди других, оказываюсь над Кассием... и превращаюсь в медведя. Моя новая, громадная туша падает на Кассия, лапой прижимаю к земле его руку с мечом. Ну, теперь поборемся!
Несколько до отвращения долгих мгновений мы сражаемся. глаза застилает кровавая пелена, я не способен уже сохранять хладнокровие. Всё, чего я, Зверь во мне, хочет - разорвать своего врага, порвать вклочья и выпить драгоценную кровь. Кровь... витэ... кровь... витэ...

Это не любовь,
Это Дикая Охота на тебя,
Стынет красный сок,
Где-то вдалеке призывный клич трубят,
Это - марш бросок,
Подпороговые чувства правят бал,
Это не любовь,
Ты ведь ночью не Святую Деву звал!…

Вспомни, разве ты читал святые книги?
Ты не смог сдержать соблазна
Получить себе все сразу,
И решил призвать Великих,
Так взгляни же в демонические лики!

Прихожу в себя всё ещё шепча эти слова. Я уже в человеческом теле, лицо перемазано в крови Кассия. Какая сильная у него кровь! И я снова совершил Дьяблери, кажется! Ха, ну, помирать - так с музыкой. Теперь уж Князь не прекратит охоту никогда, пока я не встречу Окончательную смерть.
Допив кровь, встаю и осматриваю себя. Ну, удары от его кулака и ног я по большей части либо поглотил, либо залечил, выпив его крови. А вот это неприятно... смотрю нарубец на правой руке. Это всё-таки мечом. Всего один удар, и рука даже не отрублена, но эту рану надо будет залечивать... очень долго.
Надо продержаться до рассвета. Хотя бы до рассвета. Тогда охотники Князя отступят в свои убежища, а я останусь здесь. Сольюсь с землёй, и смогу пережить день и свет солнца. Осталось не так долго...
- Хозяин!
Вздрагиваю и оборачиваюсь. Мэри.
- Зачем ты сюда пришла, глупая девчонка?! - вскакиваю и трясу её за плечи. - Ты наведёшь их на мой след! Тупой гуль!
- Простите, хозяин, но я не могла... это выше меня, вы ведь знаете...
- Знаю что, идиотка?!
- Что я люблю вас!
Останавливаю руку, уже занесённую чтобы влепить ей пощёчину. Любовь? Ну, конечно. Сверхъестественная привязанность и обожание, вызванное тем, что раз в месяц я пою эту смертную дурочку своей кровью, позволяя ей не болеть и оставаться молодой. Вот уже семьдесят лет, как ей семнадцать. Впрочем, мне ведь и самому не первая сотня...
Объясняю ей всё это, она кивает, соглашается, но не уходит. У неё слишком сильная привязанность ко мне, вот в чём дело. Я сам в этом виноват, пожалуй.
Это было во время очередной вспышки чумы в Девоншире. Хреновое время для Сородичей, а для людей вообще - Ад на земле. Они умирали, а мы - голодали. Наименее привередливые, вроде Гангрелов и Носферату ещё хоть как-то перебивались на крови животных, но по сравнению с людской на вкус она... ни о чём. Тогда я бродил по лесам, выискивая деревушки, которых чума не коснулась. И в одной из них нашёл мелкую девчушку. Все её близкие умерли, а она была ещё жива. На последней стадии, но живая. С трудом сдерживаясь, я впорол себе вену и напоил её своим драгоценным витэ. Через три дня от чумы не осталось и следа. А я создал себе гуля. Слугу, источник пищи, любовницу... последнего друга.
- Идёмте, хозяин, идёмте! - заклинает она меня сейчас. - Мы спряемся, мы уйдём во владения другого Князя, там вас не найдут.
- Глупенькая, нет такого Князя, который дал бы мне урытие. Я нарушил одну из важнейших заповедей нашего отца - Каина. Возжелал Крови и Силы Старшего...
- Хозяин... у вас на ушах теперь кисточки, как у рыси.
Не выдержав, я расхохотался. Немного погодя рассмеялась и Мэри. Хорошенькая мы пара, право слово! Стоим в ночном лесу, мокрые, грязные, на мне вообще уже не одежда, а сплошные лохмотья, по моим следам рыщут десятки опытных убийц, а всё что её интересует - это кисточки на моих ушах! Смеёмся минут пять не меньше.
После этого мы и правда идём дальше через лес. Искать надёжное убежище сейчас бесполезно - его найдут. Надо двигаться, постоянно двигаться. В конце-концов, от солнца я смогу спрятаться под землю даже в самый последний момент. А Мэри оно не повредит.
Мы почти вышли за пределы границы графства. Разумеется, человеческие границы мало что значат для правителей Сородичей. И всё же...
Только чутьё помогло мне среагировать вовремя. Обострённое обоняние, обострённый слух. И всё же я едва-едва успел отбросить мэри в сторону и крикнуть ей "Беги!", перед тем как из тьмы начали возникать эти уродливые ублюдки. Нет в мире двух одинаковых Носферату! У кого-то просто гнойники по всему телу, у кого-то - пасть акулы, у кого-то нет ушей совсем, а укого-то это два здоровенных лопуха. Но уродливы они все, без исключения. Таково из Проклятие Клана, так же как у меня и моих собратьев - постепенно становиться всё больше животным. У меня ведь уже две черты... кошачьи глаза - за Георга, уши рыси - за Кассия. Хотя, с другой стороны, я теперь куда сильнее, чем был вчера. Гораздо сильнее...
Уродливые или нет, но прятаться и становиться практически невидимыми Носферату могут лучше всех! А ещё они так же как я повелевают животными, так что звать лесных друзей бессмысленно. Что у нас остаётся? Моя сверъестественная стойкость к повреждениям, против их могучей силы. Ну, попробуем...
Получив несколько крепких ударов в корпус, я усмехнулся. Да уж! Вчера у вас, ребятки, были бы все шансы. Сегодня... вам не повезло!
Они лупят меня и лупят, ударами, которые могли бы и стену пробить. Вот только на мне после этого даже синяков толком не остаётся. Их двое, и работают они слаженно, но что толку? Выжидаю и наношу один удар когтями. Первый уродец катается по траве без глаз, и ох, как долго он не сможет вырастить новые! Второму просто ломаю позвоночник об колено, потом вырываю сердце. Дойти до первого и добить. Я собой доволен. Наконец-то я провёл бой спокойно и хладнокровно, без вспышек безумия. Зверь на поводке.
Оглядывюсь по сторонам и вижу Мэри. Улыбаюсь ей и иду на встречу. На секунду я даже поверил, что мы и правда спокойно уйдём... ошибался.
На моих глазах грудь Мэри лопается. Всё вокруг забрызгивает водопадом кипящей крови. Нет времени на слёзы и сожаления. Теперь нет. Потому что в меня уже летит молния, а за спиной земля взрывается огненным столбом.
- Орнакс! - кто же ещё это может быть. Только проклятый колдун. Ненавижу Клан Тремер!
- Я-я... успокойся, Джонни, СЕЙЧАС ТЫ ПОДОЙДЁШЬ КО МНЕ, ВСТАНЕШЬ НА КОЛЕНИ И СЛОЖИШЬ РУКИ ЗА ГОЛОВУ.
На секунду я растерялся, глядя на этого седого сморчка в алом балахоне. А потом заржал.
- Орнакс, ты что... пробовал меня задоминировать? Это после двух дьяблери подряд? Я теперь сильнее тебя по поколению, колдун! На меня эти гипнотические штучки с голосом больше не работают. Только не от тебя!
- Очень жаль. - деланно вздыхает маг, и вновь вздымает руки, собираясь обрушить на меня весь свой огромный арсенал боевой магии. Тварь...
Скачу вокруг него, постепенно сжимая кольцо. Вечно он не сможет творить свои чары, ведь его магия требует крови - его крови на каждое применение...
Одно неосторожное движение, и огненный шар прожигает плечо. Не-жить буду, но дело становится хуже. Кровь в желудке вскипает, выблёвываю её часть, сам пытаясь залечить ещё и это. Молния простреливает ногу в бедре, а вот это уже совсем пустяк... ведь я так близко к твоей шее колдун...
Не могу. Могучие корни опутали мои ноги, торс и ползут всё выше, оплетая меня. Зелёный Путь! Он знает и эту магию своего Клана. Значит, выбора у меня не осталось... На мгновение я посмотрел на довольную рожу колдуна, он наслаждался своим триумфом... а потом его глаза чуть не вылезли из орбит, когда моё тело начало утрачивать очертания, расползаясь облаком тумана.
Я окутываю его со всех сторон, обтекаю и заползаю в каждую прореху его балахона. Он испуган. У него не осталось сил чтобы сразиться со мной. Собираюсь обратно в целое и возвращаюсь в человеческую форму. "Боишься меня, колдун?". Это всё что он успел услышать перед тем, как меня снова захлестнул поток ярости, от взгляда на Мэри.

Ты устал смотреть на праведные лица…
Мы тебя не осуждаем,
Просто жжем и убиваем,
Ты влюбился в демоницу
И решил ей подарить свою столицу…

Но это не любовь!
Это Дикая Охота на тебя,
Стынет красный сок,
Где-то вдалеке призывный клич трубят,
Это - марш бросок,
Подпороговые чувства правят бал,
Это - не любовь,
Разве ночью ты Святую Деву звал?… Это не любовь!

Начинается рассвет. Я сижу на опушке леса, глядя на розовеющее на востоке небо. На моих коленях лежит моя Мэри. Безнадёжно мёртвая Мэри. Из моей задницы торчит мой хвост - ещё один подарочек от ярости. Я дождался утра. Охотники отступили в свои убежища до следующей ночи. Я всё ещё могу спрятаться, слившись с землёй, за день восстановить все раны, а новой ночью прорываться дальше. Я теперь многое могу. Вот только зачем. Вместе с Мэри во мне умерло и желание драться дальше.
- Смотри, Мэри. Солнышко встаёт. Я не видел рассвета уже больше двухсот лет. Как приятно смотреть... надеюсь, оно сожжёт меня милосерднее, чем это сделал бы Князь. Я люблю тебя, Мэри. Если на том свете Бог и правда воздаёт всем за деяния их, то ты уже. наверное, на Небесах. А мне вот ни Ад ни Рай не светят. Ведь нету души у вампиров.
Солнце встаёт.

Человек и Чудовище

Боль во всем теле, не давала сосредоточиться. Мысли, словно мухи, вились в голове, раздражая до тошноты.
Ржавые, металлические крюки, с необычайной лёгкостью пробившие огрубевшую кожу, поддерживали меня на весу, изгоняя веру на спасение, оставляя только чувство безысходности.
Не хотелось открывать глаза и не хотелось оставаться наедине со своими мыслями, когда веки смыкались от невероятной усталости.
Кричать больше не было сил, да и охрипшее горло могло выдать только жалкое кряхтение, словно один из крюков пробил и его.
- Открой глаза мой старый враг.
Доносится до моих ушей голос того, кто вздернул меня, как говяжью тушу, что собственно не далеко от истины с его точки зрения.
- Ну же, Ван, взгляни мне в глаза. Неужели, это всё на что ты способен?
Чёртов ублюдок. Разве ему мало того, что он сделал? Разве ему мало того, что он победил?
- Я не слышу тебя, мой старый враг. Говори громче, - звенящий от эха голос, переполнен внутренним ликованием.
- Убирайся… в ад, отродье… сатаны, - удаётся выговорить мне, практически разрывая голосовые связки.
- В ад? – рассмеялся граф, неприятно звонким смехом, сумасшедшего. – Ну, уж, нет, я уже был там. Теперь я хочу показать ад тебе. Ты, верующий в бога, всю жизнь, верно, ему служивший, будешь вечность корчиться в муках, ведь я собираюсь не просто убить тебя, но поглотить твою душу. И поверь мне, тебя ожидает такое, по сравнению с чем, ад, тебе бы показался весьма милым местом.
- На моё…место придут…другие, - слова, режут моё горло, не хуже стали, но я продолжаю. - Рано или поздно, …твой… хозяин получит… твою грязную… душу… обратно.
- Ты говоришь о вещах, которых не знаешь, - продолжают звучать слова графа. – У меня нет хозяина. Моя душа никому не принадлежит. У меня, её просто нет.
Спорить с ним у меня нет ни желания, ни сил. Мой взгляд устремляется мимо фигуры в иссиня-черном плаще, облаченной в кроваво-красный доспех с эмблемой его рода и натыкается на стеклянные глаза моих спутников.
Они все мертвы. Выпотрошенные, обескровленные. Грех их смерти лежит на мне. Я завёл их в логово этого порождения ночи.
- Не говори мне, что ты поддался отчаянью, - слышу я надменный голос хозяина замка, в подземелье которого я сейчас нахожусь. – Где же тот фанатик, что преследовал меня целых три года? Где тот, что вёл святых воинов на штурм моей твердыни? Где тот, от рук которого пали мои «дети»?
- Я … рад, что смог… избавить…мир, хотя бы… от них, - произнося эти слова, я стараюсь смотреть в бездну глаз этого чудовища.
- Да, ты убил всех, кого я обратил. Но для меня это не большая помеха. Я смогу породить новых «детей» и уже не будет того, кто знает правду. Не будет того, кто сможет остановить нас. Я позабочусь об этом.
- Сделай, одолжение… избавь меня…от своих напыщенных речей, - бросаю ему слова прямо в лицо.
Внезапно цепи, держащие меня над полом, ослабли и я, словно мешок с удобрениями, падаю на каменный пол, покрытый моей же засохшей кровью и нечистотами.
- Я хочу сыграть с тобой в последний раз, мой старый враг. Признаюсь, мне будет скучно, без твоего назойливого внимания и поэтому я дам тебе шанс.
- Шанс? – стараясь не двигаться, спрашиваю я.
- Сыграем в одну замечательную игру. Я отпущу тебя и дам тебе небольшую фору. Если за это время, ты сможешь покинуть мои владения, то я не буду тебя дальше преследовать, и мы сможем начать наш бой с чистого листа, когда ты, этого пожелаешь. Но если ты не справишься, я буду убивать тебя несколько месяцев. Ты познаешь всю боль, которая только существует в этом мире и которой еще даже не придумали название, а душа твоя навеки будет моей.
- Зачем… тебе… это?
- Считай это знаком уважения к тому, кого я впервые за долгое время могу называть своим врагом. Ведь ты единственный кому удалось зайти так далеко во вражде со мной. А «вторым шансом» я одаривал и менее достойных.
Я не отвечал, устало, скользя глазами по склонившейся надо мной фигуре.
- Ну же Ван. Неужели ты отбросишь такой шанс выжить и отомстить?
- Предупреждаю, я… буду очень…стараться, - собрав весь гнев в кулак, ответил я.
- На меньшее я и не рассчитывал, - ответил граф, на лице которого заиграла хищная улыбка, напоминающая оскал демона.

***

Я не верил в свою удачу. Мне удалось! Теперь самое главное бежать. Бежать так, как я никогда не бежал. Вложить всего себя в стремление двигаться вперед. Все эти годы беспощадных тренировок, дали свои результаты. Окружающие меня сумерки мне практически не мешают. Охотясь в ночи, я сам стал обитателем ночи. Деревья набрасываются на меня из темноты размытыми пятнами и проносятся мимо. Дыхание вырывается рваными толчками. Всё же пленение не прошло для меня бесследно, но всё это не важно, я знаю что успею. Должен успеть.
За мной идёт погоня. Я слышу вой адской гончей. Я чувствую его дыхание на моей, мокрой от пота и крови спине.
Для него это игра и это шанс для меня. Он должен знать, что контролирует ситуацию, он должен насладиться погоней. Малейшее сомнение заставит его прекратить этот спектакль и, наконец-то оборвать жизнь надоевшей мышки.
Будь ты проклят Влад Цепеш. Кровавый ублюдок. Сегодня наша взаимная охота подойдет к концу, так или иначе.
Внезапно появившаяся ветка, хлестанула меня по лицу, до крови оцарапав щёку, и словно трактирный хулиган, корень дерева, поставил мне подножку. Падение. Острая боль в еще не зажившем плече. Вкус грязи во рту и осознание конца.
- Неужели это всё?
Слышу я у самого уха.
Боль в груди от долгого бега не даёт ответить, перед глазами хоровод из красных кругов, а в ушах слышен стук сердца.
- Ну что же, это было весьма забавно. Ты почти добрался до границы, мой старый враг. Для твоих лет, и при такой видимости, это весьма неплохой результат.
Сильные руки хватают меня за шкирку, словно нашкодившего котёнка и рывком поднимают над землей. Наши глаза встречаются. Довольная улыбка не сходит с тонких, бескровных губ.
- Теперь твой мир станет миром боли Ван. Я давно мечтал об этом дне.
- Я тоже – не отводя глаз, говорю я, и резким рывком втыкаю в грудь графа осиновый кол, освященный самим Папой Римским.
Глаза чудовища удивленно смотрят на меня, а затем на кусок освященного дерева торчащего у него из груди.
- Но… как? – хрипит он.
Его руки ослабевают, и я падаю на землю, рядом с ошеломленным кровопийцей.
- Это конец твоей охоте Дракула, - сказал я, медленно поднимаясь с земли. – Я ждал этого дня очень долго. Изучая тебя. Оценивая. Ища слабость.
- Глупый, кусок мяса. Это не остановит меня. Ты лишь отсрочил свою смерть, - гнев в его словах перемешан с болью.
- Я знаю, что этим тебя не остановить. Если уж мечи святых воинов Ордена Розы, не смогли прервать твою «не жизнь», то на свете нет оружия способного на это. Единственная возможность остановить тебя – это плен.
Кровопийца и садист смотрит на меня удивленными глазами, а на его бледном лице вздуваются и опадают тёмные вены. Даже для такого чудовища, осиновый кол в сердце доставляет неимоверную боль.
- Ты находишься в центре пентаграммы, которую я заготовил, пока ты сражался с воинами Ордена. Я надеялся, что ты не откажешь себе в удовольствии поохотиться на меня. И был уверен, что ты будешь затягивать развязку нашего противостояния. И я оказался прав. Ты стал заложником своих привычек Дракула и поплатился за это. Ты недооценил людей, считая их лишь кормом для себя и твоих выродков. Но теперь всему конец. Скоро сюда прибудет Епископ, и твой плен будет вечным.
Глаза графа вдруг остекленели, и он повалился на опавшую листву, испустив дух.
Такого не должно было быть. Кол не мог убить его.
- Не мог, - услышал я шёпот у моего уха.
Резко развернувшись, я увидел перед собой графа в огненно красных доспехах с чёрным драконом на груди.
- Но как? – не веря своим глазам, удивился я.
Оглянувшись через плечо, я увидел на земле труп, какого-то мужчины в грязных лохмотьях, пронзенного осиновым колом.
- Ты думал, что можешь делать на моей земле всё что захочешь? Думал, что я не почувствую как ты творишь тут ритуалы словом божьим? Я думал ты умнее Ван Хельсинг.
Мгновенный бросок и острые клыки вгрызаются мне в шею с жадностью голодного льва. И я чувствую, как кровь покидает меня, а тело наливается могильным холодом. Омерзение и обида захлестнули всё моё нутро. Всё напрасно. Все эти жертвы. Все эти годы….
- Я оставлю тебе каплю жизни, дабы ты осознал всю грандиозность своего поражения. Я войду в мир людей с широко поднятой головой. Я буду тем, кто обретет защиту церкви, когда мои «дети» объявят вам войну. Я буду жить среди вас, буду питаться вами, с вашего же разрешения. И ваши правители будет приносить мне кровавые кубки. Я знаю, они не устоят от соблазна использовать чудовище, в своих жалких играх. Наивно полагая, что смогли, приручит меня. А теперь смотри мой враг. Смотри, ведь только ты будешь знать всю правду. Знать, но уже не в силах повлиять.
Бросив меня, словно надоевшую, тряпичную куклу, оставив наблюдать последнюю сцену этого спектакля, разыгранного им, он двинулся прочь. Подойдя к мертвецу, граф небрежно вытащил кол, даже не поморщившись. Легко отбросив труп, он всадил кусок окровавленного дерева себе в грудь, пробив доспех. Всё с той же улыбкой, Дракула сел на колени и прикрыв глаза, стал ждать.
Когда небо стало розовым и первые лучи солнца стали робко пробиваться сквозь ветви деревьев, явился Епископ со своей свитой.
- Ваше преосвященство, я нашёл их, - услышал я голос молодого послушника.
- Он?
- Да, несомненно. Это Дракула и он обездвижен, как и было обещано.
- А что с охотником? Где Ван Хельсинг?
- Он неподалёку, но, к сожалению, тварь убила его.
- Это хоть и прискорбно, но главное, что мы пленили его, - Епископ наклоняется над мирно сидящим Дракулой. – Да, это не задержит его надолго. Тащите сюда серебряные цепи. И пошлите, наконец, за повозкой. Живее бестолочи, - раздавал указания Епископ.
Мои глаза, нестерпимо болящие, от невозможности моргнуть, видели суету вокруг «поверженного» чудовища. Мои легкие получающее минимум кислорода горели в агонии, а сердце, стучащее всё медленнее, перегоняя остатки крови, готово было замереть в любую секунду. Я умирал с осознанием своего провала. Я не только не убил графа, но дал ему возможность продолжить свою охоту. И теперь я обречен на вечное скитание неприкаянной души.
- Ваше преосвященство, что делать с охотником? – один из послушников встал над изуродованным телом Ван Хельсинга.
- Оставь его тут. Звери позаботятся о нём, - отмахнувшись, сказал Епископ, наблюдая, как связанного графа грузят в повозку.
- Но ведь, он…
- Был преступником и еретиком! – разъярённо бросил Епископ, покрываясь красными пятнами. – Тут ему самое место!
Взглянув на труп охотника, послушник какое-то время колебался, но когда понял, что Епископ больше не смотрит в его сторону, присел и быстрым движением руки прикрыл глаза тому, кто отдал свою жизнь дабы пленить кровопийцу.
- Покойся с миром, - тихо прошептал он.
«- Спасибо», - было последней мыслью охотника, перед тем как его сердце окончательно остановилось.

Внеконкурсные работы перенесены по техническим причинам СЮДА!

Сообщение отредактировал Critic - 15.7.2012, 11:14

[Critic]

По техническим причинам перенес в следующий пост

Внеконкурсные работы by Critic.

(В память о Рее Бредбери - подражание Марскианским хроникам) Закат - Восход - Закат

Старик Ннн кряхтя поднялся со своего допотопного туманного кресла сожалением посмотрел на мраморный бассейн, перед которым он провел столько времени. Да, он не будет сожалеть ни о чем, кроме этого кресла и бассейна.
Ннн был так невероятно стар, как мог быть стар только представитель Истинного Народа. Он и сам уже давно потерял счет своим бесчисленным годам, это правда. Но он все равно не терял ни света глаз, ни точности рук, ни остроты ума. Вот и сегодня, он решил устроить охоту, как в те стародавние времена, когда на землю еще не падали неуклюжие железные механизмы с мешаниной крови и костей внутри. Глупые, неразумные произведения чьих то рук источали яд, который отравлял почву, воздух и воду.
Старик отвлекся от этих мыслей, не в традициях Истинного Народа было думать о плохом лишь для того чтобы упиваться своим горем. Мысли о плохом непременно шли к путям разрешения проблемы, а если таковых не было – они просто исчезали.
Ннн запряг огненных птиц – может быть, последних из одомашненных огненных птиц в Песчаном Океане. Подумав, Ннн покачал головой, - это были последние огненные птицы на всех территориях известных ему. Помнится, эта самая упряжка когда-то катала его вместе с женой над городом – блестящей кляксой на темной земле полной разноцветных огней и музыки. На жене был тогда газовый шарф, развевающийся на ветру. Птицы были почти такими же старыми как и он сам. И что-то ему подсказывало, что и они не долго…
Птицы упали на землю и с легким вздохом превратились в бесцветный пепел. Вот и все.
Ннн постоял немного над птицами, потом пошел в дом – раз он поедет на песчаном корабле, значит нужно будет захватить с собой хотя бы немного еды, ведь корабли намного медленнее упряжки резвых птиц.
Кусочки мяса поджаренные в лужицах лавы и хрустальные булочки запеченные в печи – много ли надо холостяку в дорогу? Перед уходом Ннн еще раз завел механического паука, что некогда принадлежал его дочурке. Паук спрятался за маленькую металлическую маску и принялся плести там свою золотую паутину, уже в десятитысячный раз пытаясь воспроизвести в металлическом узоре черты лица своей хозяйки. И тут что-то заело в нем…
Паучок рассыпался тончайшими пружинками, легкими как дыхание пластинками платины и серебра и истаявшими на свету, светло-голубыми шарнирами. Узор вновь остался незаконченным, и на сей раз художник не сможет начать все заново.
Ннн уже поднимал паруса на корабле доставшемуся от его сына. Почти эфемерный песчаный корабль с невесомой паутинкой снастей и полупрозрачными как дымка парусами. Такие корабли бороздили дно пересохших океанов еще тысячи лет назад. Они не нуждались в ремонте или горючем – все что им было нужно для того чтобы наполнить паруса – зыбкий свет от двух лун.
Ннн правил уверенной рукой, он здесь родился, вырос и прожил всю свою жизнь, здесь, на территории своего Народа, он был хозяином и гостем одновременно. Народ верил в абсолютную гармонию между природой и самим собой как его частью. Старик и на охоту шел не просто ради забавы, а ради мяса чтобы питаться. Он поступал так, как поступали его предки, жившие в высоких стеклянных городах много поколений тому назад. И сын его, некогда поступал точно так же.
Грозное оружие Ннн – ружье стреляющее пчелами, злыми, черными, жужжащими пчелами, которые жалят врагов до смерти и ужалив - падают как осенние листья, устилая песок своими крохотными телами. Это ружье сегодня ни разу не поднялось к плечу старика чтобы выпустить на волю маленьких, ядовитых насекомых. Не было дичи, попросту не было. А ведь когда то, тут гуляли целые стада…
И внезапно, Ннн схватился за сердце. Схватился за сердце и медленно осел на палубу песчаного корабля. И взвился над палубой зеленый дымок, а сам корабль осыпался, превратившись в кучу песка. Это была последняя охота старика Ннн.
А когда из очередной ракеты упавшей в долину высыпались люди и начали изучать Марс, они нашли все то, что осталось после Истинного Народа – поющие письмена и другие вещи, которые их разум так и не смог принять. Как не смог принять того факта, что это человеческие ракеты с неудачливыми космонавтами отравили Марс своим топливом и бактериями и убили всех его обитателей. И как они не смогут принять того факта, что буквально через несколько тысяч лет эта же самая ситуация повторится, и будет последняя охота человеческой расы…

На пути к себе

Ливень как из ведра – застилающий все вокруг непроглядной пеленой падающей воды. И это – в «солнечной», ее мать, Греции! Автобус с туристами безнадежно отстал от графика, во многом благодаря одной истеричной мадамочке, которая вопила благим матом, убеждая водителя сбросить скорость чтобы не потерять управление и не врезаться в столб или встречную машину. Непонятно было стоит ли ее благодарить или осуждать, но итог всяко один – автобус был вынужден остановиться в каком-то доме для престарелых чтобы провести там ночь и уехать завтра. Нельзя сказать, что хоть кто-нибудь из пассажиров был этим доволен, но факты упрямая штука, так что после буквально получаса споров, криков и оскорблений в адрес водителя и гида, они пошли в этот самый дом пропахший… как ни странно, пахло там не стариками. Пахло музеем, пылью и забвением. И старики, а их там было не более двух десятков, выглядели как относительно живые экспонаты этого забытого музея. Стоит отметить, что некрасивых стариков и старух там не было. Нет, конечно красотой они тоже не отличались и соблазнить молодых туристов и туристок у них не было шансов, но все же было в них нечто величавое и горделивое, что заставляло смотреть на них с неким подобием уважения. Ну ко всем, кроме одного – хромого старика, который смешно ковылял между остальных обитателей этого забытого дома и разносил им лекарства и еду.
Смотритель дома престарелых вполне мог бы и сам быть одним из его «клиентов» - на вид ему было не менее восьмидесяти и он с трудом передвигался по комнате. Наиболее выдающейся чертой этого человека оказалось его тело. Во-первых – он ходил без рубашки или майки, так что все желающие и нежелающие могли видеть его торс. Во-вторых – его некогда мускулистый торс, был покрыт бесчисленными шрамами от ожогов и непонятно еще от чего, которые, в свою очередь, были покрыты мокрыми язвами и струпьями. Хотя, несмотря на болезнь было видно, что когда-то, он был и высок и статен и даже весьма развит физически. И пусть эти язвы и не самое привлекательное зрелище, но как объяснил смотритель – любое прикосновение к этим язвам вызывало ужасную боль, а сама болезнь, как таковая, была неизлечима. Так что хотелось туристам того или нет, но одеваться их «хозяин» не собирался. Благо, поужинали все туристы еще в автобусе. После чего все желающие отправились спать, а те кому вдруг захотелось романтики и ярких впечатлений во время отпуска остались в «гостиной», где у уютного, горячего камина можно было расположиться с чашкой горячего шоколада и, обязательно накрывшись пледом, молча смотреть на огонь. Но увы, едва все романтики устроились поудобнее в креслах, как пришел тот самый смотритель. Гневно бросив на всех присутствующих взгляд из под густых бровей, он уселся в одно из кресел и начал рассказывать историю. Вот прямо так, как будто он и до этого ее рассказывал, а его отвлекли и он сейчас продолжал свое повествование.
- Это было давно, так давно, что никто из вас еще не родился. Когда и боги то не все родились, уже тогда жили на земле титаны. Жила тогда титанова правда. Что такое титанова правда? Это, моя девочка, то, о чем нынешние моралисты и демагоги даже мечтать не могут – это абсолютная вера друг в друга и в себя. Покуда жив титан, живет в нем титанова правда, а значит – он всегда отзовется на клич другого титана, всегда поможет всем что у него есть. Крепка титанова правда – крепче любого металла или минерала, а посему – крепко и тело титана и его разум. И титаны жившие в то время тому доказательство – цвет и краса всех времен. Сверхмогучий Менэтий, Непокорный Яфет, Прорицатель Прометей, Пучина Кето и Горный Крий… я бы мог перечислять их несколько лет и все равно остались бы еще более достойные титаны и титаниды. Они были прекрасны. Были… когда то. Но появились боги и объявили им войну. И надо же, эта кучка детей и племянников сумела все же низвергнуть титанов. А знаете почему? Потому что титанова правда была не только силой титанов, но и их слабостью. Можете ли вы представить себе человека который никогда и ни в чем не лжет и не лукавит? Вижу что вам смешна эта мысль. А между тем, именно такими были титаны – их души не воспринимали ложь и коварство, вообще. И если титан сказал что то, можно было точно знать, что это такая же правда как и то что солнце светит. Но увы, не умея лгать и хитрить, титаны не умели понимать ложь и разгадывать хитрости, уж слишком прямодушны они были и не собирались кривить душой ради чего бы то ни было, даже победы над богами. Что? Титаны были злыми? Показывали в фильме? Не хотелось бы тебя расстраивать, дорогуша, но то что ты видела – выдумка режиссера и сценариста. А иначе – почему время правления титанов называется золотым веком? И почему Смерть, Боль, Проклятье и Горе, это четыре бога, которых не было во время титанов? Ха, молчишь, не знаешь что ответить. Ну и верно, ведь не видела ты, как боги стояли в стороне, пока гекатонхейры, эти сторукие чудовища, закидывали титанов целыми горными хребтами. И как безумно-жестокий Пан дудел в свою раковину, вызывая Звук, который сдирал кожу заживо и неважно – смертный ты или бессмертен, тот ужас, что извергала его раковина, своим живым звуком дробил кости. И Циклопы, кующие металлический огонь для предводителя богов. Куда было титанам устоять против Пана, Циклопов и Гекатонхейров? Дрогнули, даже сильнейшие не смогли сопротивляться этому року. И пали они, орошая мать Гею своей золотой кровью. Тех кого смог схватить Зевс тогда – были сразу кинуты в мрачный Тартар. А на тех кто смог убежать началась охота, да, самая настоящая охота. Причем оцените хитрость богов – они заключили сделку, согласно которой боги и титаны обязывались не нападать друг на друга. Но знали ли титаны, что боги намеренно вступят в брак со смертными и породят тех, кого люди позже назовут Героями. Полубоги не подчинялись договору богов и титанов. Была у них сила богов, но у них не было мудрости титанов и не ведали они титановой правды, а посему, когда боги приказывали им убивать – они шли и убивали. Так от рук полубогов один за другим пали титаны. Изнасилованная Посейдоном и проклятая Афиной златовласая Медуза, оболганная Герой и преданная Аргусом титанида Эхидна, обманутый и спаленный заживо Атлант, преданный внуком своим Гермесом… много их было, всех и не счесть. И все они пали, до конца держась за свою титанову правду. А потом, пали и сами Герои, в тех войнах, которые Зевс специально придумал для них, чтобы столкнуть сильнейших Героев и убить их всех – убить последнюю угрозу для богов. Обман богов оказался сильнее титановой правды, ибо и сегодня люди верят во всю ту чушь, которую боги распространили.

Не то чтобы туристов впечатлил этот старик, но задуматься он их таки заставил. Впрочем, это длилось недолго, потому что все они засобирались спать, а на следующее утро благополучно уехали, даже не заметив что одной туристки не хватает – той самой, что вчера всю дорогу ныла и просила ехать помедленнее. И каково бы было их удивление, если бы они увидели как эта самая женщина зашла в зал полный стариков, выбив предварительно дверь. И как оцепенели от страха те, кто когда-то правил на земле.
- Сфено.. это Сфено… - послышался шепот сухих губ.
- Да, - оскалилась женщина, - значит вы узнали меня? Дочь убитого вами Менэтия, сестра обесчещенной и убитой Медузы. Помните меня, лишенную силы вами в тот день, когда моя семья была разбита и уничтожена? Долгие века и тысячелетия я ждала, я затаилась в самых дальних глубинах земли и наблюдала за тем как вы, мрази, истребляете моих братьев и сестер, хитростью и подлостью превозмогая их силу и честь. Вы охотились на них, охотились, натравливая на них своих детей сотнями, как собак спускают на диких зверей. Тысячи ваших отпрысков умирали, пытаясь убить единственного титана, но вы хранили это в секрете, как грязную тайну своей грязной семьи, и превозносили лишь тех, кто смог добиться своего. Я копила силу, я выращивала ненависть в себе, я пестовала в душе ярость неведомую титанам, что чисты сердцем. Вы ведь думали, что когда умер благородный Хирон – это был последний из титанов… но вы ошибались, низкие создания, то была ваша ошибка. Ведь за это время, я набрала свою прежнюю мощь и снова стала той могучей титанидой, что некогда наводила на вас ужас. И начала охотиться на вас, на богов, которые ослабли когда люди перестали в них верить. Вы лишились большей части своих сил и из охотников стали добычей, моей добычей! Слышали бы вы, как визжал Гермес, когда я натирала его бессмертную тушу на каменной терке. Он, должно быть, все еще кричит там где я его оставила. Аполлон, этот ублюдок, наконец понял что испытывали его жертвы, когда я проткнула его всеми его золотыми стрелами, которые жгут как раскаленное железо. Я долго его выслеживала и потом преследовала его через половину континента. Сейчас он лежит на дне одного ущелья, под слоем грязи, которая кипит от жара стрел, которыми я нафаршировала его наподобие праздничной утки. И он тоже живой, все еще живой и бессмертный. Как и Афина которая попыталась вновь выступить как охотник… С нее я заживо содрала кожу и волосы и запихала ей в пасть. Потом я разорвала ей внутренности, вынула ее шкуру из ее желудка и вновь проделала то же самое. Сорок тысяч раз подряд. Когда я закончила с ней, она была безумным куском мяса стенающим от боли. Теперь же мне повезло, и я накрыла всех вас здесь, в одном месте. И я клянусь, то же самое ожидает вас, подонки, вы последние в моем списке. Да, да, Прометей, трусливое дерьмо, попытайся вспомнить титанов клич, чтобы разжалобить меня, а не издавай этот мерзкий звук, который и близко не похож на язык титанов. Ты предал нас, предал нас всех, ведь ты единственный кто знал, как можно сокрушить Зевса и проболтался об этом. Ты ответишь мне последним – вначале увидишь, что я сделаю с остальными и будешь знать что с тобой я поступлю еще хуже. Что, Геракл? Ты говоришь, что подобный поступок осквернит мою природу титана и я ее лишусь, став смертной? Да, я знаю это. И как-нибудь это переживу. Ведь это – моя последняя охота титана Мести – Сфено. После нее, я отпущу свое прошлое, стану человеком, обрету новую семью и новый покой.

[Critic]

А вот мне понравилось. Честно. Есть и над чем посмеяться и над чем задуматься.

Тема - "В чужой монастырь со своим уставом". Иными словами - это фанфики на произведения наших же форумчан.
Голосование продлится до 19го числа сего месяца.

Победитель! Тройной удар. Автор susan

Сара Коннор судорожными движениями продвигалась вперед, стараясь уползти от страшного Терминатора. неумолимо надвигавшегося на неё и готового вот-вот настигнуть и начать рвать и метать. Немыслимый ужас подкатывал к груди. Она мысленно простилась с жизнью. Оставалось только молиться и уповать на высшую силу… Она закрыла глаза.
Лязг, стук, треск, звук лопающегося металла. Сара осторожно открыла один глаз. Она была вполне себе жива и практически цела. На том месте, где предположительно должен был находиться Терминатор, стояли трое и отчаянно спорили.
- Я не виноват! Он мне сам под ноги попался! – оправдывался молоденький паренек, только что получивший подзатыльник от девушки. Третий: красавец весь из себя мужчина, в полном расцвете лет, мечта любой мало-мальски соображающей, а ее больше ничего не соображающей барышни, недовольно махал пальцем
- Иэр. Так дела не делаются. А вдруг ты сломал ценный экземпляр и из-за тебя у них весь ход событий нарушится?
- Я не хотел, так получилось… - ныл паренек.
- В следующий раз, пожалуйста, будь осторожнее и смотри куда наступаешь. Вторая заповедь Путников: смотри куда прешь.
- А первая какая? – осторожно уточнил парень
- С утра не выпил – день пропал, само собой, - даже удивился мужчина. – Это же азы, Иэр. И зачем я тебя с собой таскаю за собой?
- Может потому, что я классный? – высказал предположение парень. В ответ было хмыканье мужчины и подзатыльник девушки. Сара, решив, что пора вмешиваться, громко застонала. Вся троица моментально уставилась а неё. Мужчина, мгновенно оценив обстановку, приосанился, поправил рукой пышную шевелюру.
- Дарелин Артамелин Ва-Кариолис Аз-Сагал, Граф Сагал из Дома Сагалов. Мир - Адалон, "плюс три", страна – Эрин к вашим услугам.
Он вежливо раскланялся. Сара решила, что она медленно, но уверенно сходит с ума. Мужчина подошел к ней ближе, протянул руку.
- Я прошу прощения за испорченный моим невнимательным спутником агрегат. Возможно, он был дорог Вам. Но увы. Некоторые вещи, после некоторых людей уже не поддаются восстановлению. Но чтобы с Вашей стороны не было претензий, я обещаю Вам достойную компенсацию, - он многозначительно улыбнулся. Сара слегка обалдела от такого потока слов. Притягательная сила этого мужчины обладала поистине магическим эффектом. Последнее, что она четко осознавала, это расстроенное лицо девушки и отвисшую челюсть парня.
- Я скоро, - кинул им на прощание мужчина, - буду через недельку.

- Ты уже уходишь? – Сара лежала на кровати, теребя край простыни. Дарелин, поправлявший волосы перед зеркалом, обернулся и покровительственно улыбнулся.
- Мне пора в Путь. И еще…
- Да? – она вопросительно взглянула на мужчину.
- Не называй сына коротко. У меня на эту тему комплексы…
Он последний раз улыбнулся ей, и вышел прочь, не оглядываясь.
-------------------------------
Хищник стоял над поверженным Аланом Шеффером и ликовал. Давно ему не выпадало удовольствие порвать вхлам такую нахальную гору мышц. Он бил себе по груди и издавал радостные звуки.
- Прошу прощения, - раздался сзади вежливый голос. Хищник резко развернулся. Перед ним стоял молоденький парнишка, смущавшийся и красневший. Чуть сзади двое спорили над картой, обвиняя друг друга в топографическом кретинизме.
- Прошу прощения, - повторил паренек, - Как пройти в библиотеку?
Хищник яростно заверещал и пнул паренька, отлетевшего от этого удара на добрый десяток метров, ломая неудачно попавшиеся на его пути деревья и зашибив по ходу движения парочку жидкохвостых павианов, десяток подкустовных выползней и одного ягуара. Мужчина, прервав спор с девушкой, хмуро зыркнул на Хищника, устало вздохнул:
- А я ведь еще не завтракал… Драка натощак плохо скажется на состоянии моих волос.
Что случилось дальше до Хищника так и не успело дойти, ну а когда дошло, то отвечать на блестящую атаку уже было некому. Тушка бывшего кошмара окрестных джунглей плавно осела на землю. Дарелин принялся с умным видом рассматривать кровь Хищника, поясняя Светлане морфологические особенности строения интексиподов и их отличия от инсептицоидов. Во время этой увлекательнейшей лекции подошел Иэр, почесывающий затылок.
- Какой тут, однако, тонкий, трепетный народ. Так расстраиваться по поводу того, что кто-то не знает дорогу в библиотеку… Высокий культурный уровень. Вот это цивилизация, да…
- Вот видишь, Иэр, как важно пользоваться хорошими картами и не доверять путеводителям для туристов.
Парень скорбно вздохнул на поучения Дарелина. Потом нагнулся к руке Хищника.
- Ух ты! А тут какие-то значки мигают…
Дарелин бросил озабоченный взгляд на монитор, отсчитывающий время до взрыва.
- Знаете, ребята… Мне вот просто срочно понадобилось принять ванну и выпить чашечку кофе. Так что я пошел
- Э, а мы? – встрепенулась Света. Дарелин милостиво кивнул, мол так уж и быть, можеье присоединиться. Через мгновенье троица растворилась в воздухе, а в это время Шеффер поднимал голову.
- Вот что значит дрын животворящий делает! Против лома нет приема, даже у всяких понаехавших тварей.
Он гордо выпятил грудь, олицетворяя альфа-самца. Тем временем странные значОчки стремительно сменяли друг друга. Шеффер, как старый вояка, проверенным местом почуял неладное.
- Главное вовремя смыться! – повторил он основную заповедь наемников всех времен и народов, и сделал ноги. И, наблюдая издалека за локальным взрывом, он довольно потирал задницу, никогда не подводившую его в сложных ситуациях, особенно когда дело касалось разнообразных предчувствий опасностей уровня выше среднего.
-----------------------
- А это, друг мой Иэр, Колизей. Веселое место. Было. Пока его местное население не начало по камешкам растаскивать.
Дарелин проводил экскурсию по развалинам Древнего Рима. Света и Иэр делали вид, что его слушали, каждый мечтая о своем: Светлана о распродаже в бутике Дольче-Габана, а Иэр – попасть в местный квартал красных фонарей, о котором как-то долго и подробно рассказывал Дарелин, упившись тосолом, который он перепутал с Блю Кюрасао. Но вместо этого они тащились по бесконечным переходом разваливающегося сооружения.
- Приободритесь! – приободрял своих спутников Дарелин. Заметив молодого светловолосого усато-бородатого мужчину в белом, разминавшегося посреди камней, он указал на него Свете и Иэру, - Вот. Берите пример с человека. Бодр духом, силен с телом.
Он приветливо помахал мужику рукой. Тот почему-то воспринял неадекватно данное приветствие, начав угрюмо приближаться к троице. Дарелин смотрел на него с интересом, как смотрит опытный биолог на муху, приколотую булавкой к листику.
- И что это бы…
Удар ногой с разворота в челюсть не дал ему договорить. Дарелин потер ладонью челюсть и удивленно уставился на мужика. Мужик потер ладонью сломанную ногу и удивленно уставился на Дарелина.
- Это такая разновидность приветствий, да? – поинтересовался Иэр. – Прикольный мир.
- Наверное что-то изменилось здесь за последние пару сотен лет. Но не будем нарушать традиции. Традиции – это такая штука, которую надо чтить, - внушительно проговорил Дарелин, после чего врезал Чаку Норрису ногой с разворота. Тот приземлился головой в столб, пару раз дернулся и затих.
- А ты не перестарался? – подозрительно поинтересовалась Света
- Вежливость лишней не бывает! – ответствовал Дарелин. – Ладно, пошли. Нам еще в оперу идти сегодня. Образовываешь вас, варвары, образовываешь, а толку то?
-------------------------
Трое в лодке посреди Атлантического океана отчаянно спорили. Точнее громко вопела девушка, а мужчина напротив неё виновато опустил голову. Молоденький паренек просто мерз, мечтая о тепле.
- Ты придурок, да? Нафига ты нам показывал Нереидские кегли?
- Так он же попросил, - оправдывался Дарелин. Светлана злобно уставилась на мерзнущего Иэра, который, под уничижительным взглядом, постарался съежиться еще больше.
- Так откуда мы могли знать, что в них играют айсбергами? И ты конечно, выбрал здоровый корабль. В него любой идиот мог бы попасть, даже Иэр! А в мелкий слабо было?
Дарелин вздохнул. В стороне плавно, величественно, под песню Селин Дион, красиво уходил под воду Титаник. Света шмыгнула носом.
- Я замерзла. Если я простужусь…
- Всё. Понял. Не дурак. Как на счет пляжика с коктейлями и ненавязчивым сервисом?
Света моментально повеселела.
- Вот. Так бы давно. А это что? – уставилась она на весло, которое ей протягивал Дарелин.
- Ну ты же хотела на пляж. Вот и греби.
Светлана перехватила поудобнее весло, с твердым намерением убивать. Дарелин, правильно истолковавший её намерение, сделал несколько быстрых движений руками и исчез. Поэтому вся сила ненависти девушки обрушилась на Иэра.
- За что? – пискнул он
- Было бы за что – убила бы! – она пронзала взглядом пространство и время, стараясь разглядеть неуловимого путника. Иэр подумал и решил от греха подальше потерять сознание. Вдалеке выли сирены пароходов, спешащих к месту наиболее распиаренного в истории кораблекрушения.
-------------------
Вершина залитого солнцем холма, покрытого шелковистой травой. Журчание ручейка у подножья холма. Пение птиц в соседней роще. Голубые небеса с аккуратными белыми тучками. Посреди этой пасторальной прелести расположилась наша троица. Они отдыхали…
- И не стыдно тебе? – Светлана перелистывала томик известного Пейсателя, и недовольно морщила носик. Дарелин, оторвавшись от кружки с Оболонью, удивленно уставился на неё.
- Ну вот смотри. На мне было другое платье. И вообще. С тем мелком получилось всё совсем не так. И не сова там была, а выпь. И имя у Светлого исковеркал, - ворчала девушка. – Пусть или твои воспоминания точнее записывают в следующий раз, или меньше свои фантазии сюда приплетают.
- Не ну а что. Мне самому мемуары писать лень. А эти писатели каждый день бегают следом, ворчат: нет, мол, вдохновения. Помоги. Ну а мне чего. Пива поставят, можно и в воспоминания удариться.
- Ты как то получше их контролируй, - бровки Светланы мило нахмурились. – А то развели отсебятину. Ну вот как с тем англичанином вышло, как там его…
- А… - Дарелин не любил вспоминать как его развели на ЛСД, и что он рассказал профессору под воздействием веществ. С другой стороны, англичанин так переврал исходный текст, что Путник мог быть спокоен: никто из Братства не догадается кто именно привиделся Дарелину под видом сморщенного полоумного недомерка, страдающего раздвоением личности и со склонностью к сыроеденю. – Ладно… Есть у меня на примете один… Вроде старательный. Хотя не без недостатков.
- А что такое? – заинтересовалась Света
- Ролевые его погубят, - огорченно ответил Дарелин. Он поднялся во весь свой замечательный рост, откинул назад волосы, положил руку на эфес, весь из себя такой гордый и красивый. Развернув плечи и сверкнув белозубой улыбкой, он двинулся вперед. Светлана улыбнулась, захлопнула книгу и пошла за ним. Сзади старался не отставать Иэр. Словно по команде Солнце начало опускаться за линию горизонта. И в этот наступающий закат уходило трое отважных Путников, неся великое Добро, покой и разрушения в особо крупных размерах всем обитаемым мирам.

Спор со смертью

Лежащая на кровати старая женщина открыла глаза и вздохнула. Она обвела комнату печальным взглядом, словно ожидая, что что-то в ней могло измениться, пока она спала. Но далекое зимнее солнце освещало лежавший на полу шерстяной красно-черный ковер, большую старинную люстру под потолком и серебристые обои точно так же, как и полчаса назад, когда она засыпала; только оттенки всего вокруг стали ближе к розовому и оранжевому. Нащупав на прикроватной тумбочке будильник, старушка поднесла его к глазам. Стрелки показывали полчетвертого. Поставив часы на место, женщина с трудом повернулась на правый бок и стала смотреть в окно. Там, на покрытых инеем ветках рябины, чирикали воробьи. «Холодно им, наверное,» – вздохнула про себя старушка. Уже вторую неделю она едва доходила, опираясь на стены, до туалетной комнаты или до кухни, а все остальное время лежала на своей кровати под пуховым одеялом, и часто задумывалась, каково же там, на улице, бедным пташкам и другим животным, у которых нет собственной отапливаемой квартиры.
Вдруг женщина услышала скрип поворачивающегося в замке ключа и легкий стук открывшейся двери.
- Леша, это ты?! – как можно громче спросила она и закашлялась.
Однако в комнату вместо тучной фигуры ее среднего сына вошла молодая девушка, лет двадцати, бледная и вся в черном. Старушке даже показалось, что незнакомка вплыла в комнату – такими плавными были ее шаги. На губах девушки играла легкая улыбка.
- Ну что, Мария, ты готова? – спросила она старую женщину, улыбаясь еще сильнее.
- Готова к чему? – переспросила Мария, стараясь подняться на локтях.
- К смерти, к чему же еще. – хихикнула незнакомка и серьезно добавила: – Разве ты не так хотела – вырастить детей, понянчить внуков, а потом лечь и умереть, как будто уснуть?! Твои дети выросли, внуки – тоже, вот я и пришла.
- Ты – смерть? – едва слышно спросила старая женщина.
Незнакомка кивнула. На секунду Марии показалось, что все это – лишь страшный сон, кошмар, что она всего лишь снова задремала. Но мир вокруг был слишком реальным, а проснуться не удавалось.
- Но… – голос Марии дрожал, как и уголки старческих губ. – Дай мне хотя бы попрощаться с ними! Я не хочу, чтобы завтра, когда Паша придет сюда меня навещать, он нашел мое мертвое тело, как маленькие дети находят подарки на Новый Год под елкой.
- Как же ты будешь с ними прощаться, ты же не скажешь им, что я приходила и сказала, что ты сейчас умрешь. – удивленно произнесла женщина в черном, строго добавив: – Так нельзя.
- Я… Я знаю. Я просто попрошу всех прийти вечером и все. – стараясь не расплакаться, произнесла Мария.
- Хорошо, пусть будет так. Я вернусь завтра. – сказала гостья, повернулась, и, прежде чем старая женщина успела хотя бы раскрыть рот, вышла из комнаты.
Мария откинулась на подушки и дрожащей рукой нащупала телефон, лежавший на прикроватной тумбочке. Она быстро набрала номер и приложила трубку к уху.
- Алло, Лерочка?! Привет, дорогая. А папа или мама дома? Нет?! Да я хотела попросить вас прийти ко мне сегодня. Нет, милая, у меня все хорошо. А у вас как? Правда? Ох ты, моя сладкая. Ну, я рада за тебя. А свадьба-то скоро? – Мария старалась, чтобы ее голос звучал бодро и радостно, но с каждой фразой внучки голос бабушки становился все тише и дрожал все сильнее. – Хорошо, Лерочка, пусть, когда мама с папой придут, наберут меня. Пока, целую.
Положив телефон на место, Мария стала дрожащими пальцами вытирать катившиеся по щекам слезы. Когда она думала о своей смерти, то даже не могла предположить, что старшая внучка решит выйти замуж как раз тогда, когда смерть постучит в дом к ее бабушке.

На следующий день старая женщина все так же лежала на своей кровати. Вчера вечером к ней пришли ее три сына с семьями. Мария мысленно прощалась с ними, пока они целовали, обнимали ее и рассказывали о своих новостях. Лера пришла с Максимом, своим будущим мужем, и, как ни старалась бабушка сдержать слезы, две слезинки все же скатились по морщинистым щекам. После того, как ничего не подозревавшие дети и внуки все-таки ушли, Мария только и думала о том, когда же снова придет гостья в черном. Но та пришла на следующий день только в обед.
- Ну, снова здравствуй. – мягко улыбнулась она лежащей на кровати Марии. – Надеюсь, ты сделала все, что хотела.
Бабушка неуверенно кивнула.
- Как я погляжу, ты не очень-то рада моему визиту. – снова улыбнулась девушка.
- Да, я не хочу умирать сейчас. – гневно сказала Мария.
- Но ведь все получается так, как ты хотела. Хотела, чтобы дети устроились в жизни – ты их вырастила и у каждого теперь работа, своя семья. Хотела посмотреть на внуков – уже даже самый младший пошел в школу! Моей задачей является сделать так, чтобы человек умер, как он хочет. Мы привыкли, что люди не любят смерть и потому не любят даже задумываться о ней. Но даже животные точно знают, как хотят умереть. Люди тоже. И я исполняю их желание. Но решать, когда мне приходить, буду я.
- Но Лера через месяц выходит замуж, а в июле у них с мужем родится малыш. Я бы не хотела портить им праздник своей смертью. Да и на правнука или правнучку тоже глянуть хочется. – прошептала Мария сквозь слезы.
- Понимаешь, это ведь может тянуться бесконечно. Сначала Лера, потом Алиса; у тебя ведь уже две внучки и двое внуков! Пока ты будешь их всех пережидать, подрастет первый правнук, и все начнется заново! Так откладывать собственную смерть можно до бесконечности. А «убиваю» я человека в определенное время не затем, чтобы он помучился, если вдруг у него должно было рядом по времени что-то радостное произойти. А потому, что на это есть свои причины, причем причины, которые этому человеку делают только лучше. – девушка спохватилась, посмотрела на наручные часы и, повернувшись к Марии, сказала: – Прости, похоже, я заболталась тут с тобой. Хорошо, на этот раз я снова ухожу, но через два месяца будь готова, я вернусь. И тогда уже никаких отсрочек!
Гостья встала с кровати, на которую присела во время разговора, улыбнулась и вышла из комнаты.
Мария вздохнула. Она понимала, что сказанное гостьей – правда. Таких вот «еще раз» может быть сколько угодно много и, если каждым пользоваться, жить можно бесконечно. Но человеческая жизнь, увы, кончается. Старая женщина вздохнула и повернулась на другой бок.

Через месяц Лера и Максим сыграли свадьбу. Мария уже не могла ходить, однако благодаря инвалидному креслу, купленному сыновьями, она все же присутствовала на торжестве. Когда молодожены садились в лимузин, который должен был отвезти их в аэропорт, Мария искренне улыбалась, хотя и знала, что больше их не увидит, а потому махала им вслед рукой усердней, чем все остальные провожавшие. Следующий месяц прошел очень быстро – Мария обзванивала всех своих родственников и старалась сделать больше приятного каждому из них. Тем более, Павел, ее старший сын, забрал мать к себе, чтобы им было легче ухаживать за старушкой. А ровно через месяц после того свадьбы Леры и Максима, Мария легла, закрыла глаза и умерла, словно уснула, как и хотела.

Хаос vs Хаос

"Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень.
Не столь различны меж собой."

В той маленькой кафешке было совсем мало народу в тот день. Буквально пять-шесть посетителей, ни один из которых не выглядел странным или необычным. Скромная компания, похожая на дядюшку с двумя племянниками мирно пила кофе. Маленькая девушка в черной кожаной куртке и штанах неспешно потягивала коктейль, сидя у окна и глядя на свой байк. Пожилая пара сидевшая в глубине помещения, делилась впечатлениями от поездки в город на ярмарку, и том что через пару недель к ним приедут внуки. Немолодая уже официантка с вечно болящими ногами, жаловалась бармену на неуправляемого сына. Ее можно было понять – одна воспитывала великовозрастного оболтуса, пока его отец сидел за распространение наркотиков. Бармен сочувственно кивал головой, не слушая, впрочем, а разглядывая девушку, чья фигура выгодно смотрелась в обтягивающем костюме.
Вжих. Шлеп. Бум.
Голова бармена упала на барную стойку, а с нее скатилась под ноги официантке, облитой потоком крови из обезглавленной шеи. Та еще несколько секунд смотрела на отрубленную голову, не понимая что же сейчас произошло. А когда поняла – закричала благим матом.
Пенсионеры, увидев эту картину охнули. Престарелый муж – ветеран войн во Вьетнаме, сориентировался первым – пригнул жену к полу и начал толкать ее к выходу на кухню, следуя за ней на карачках. «Дядюшка» и его «племянники» повели себя по-разному. Если мужчина только улыбнулся и подлил себе еще немного кофе, то «племянница» начала зыркать вокруг яростным взглядом, а «племянник» испуганным. И только маленькая девушка у окна продолжала мирно попивать свою «Маргариту».
Вжих. Плап. Плап.
Пенсионеры развалились на несколько кусков, буквально в полуметре от двери на кухню.
Крики официантки.
Вжих. Пум. Пам.
Тишина, в которой слышно, как из кофейника выливаются остатки кофе.
Вжих. Стук.
Девушка в кожаной куртке сжимала в руках мачете с зазубренным, сколотым лезвием с которого капала свежая кровь. Удар должен был разрубить напополам сидящего за столом парня, но на пути мачете стоял меч. Короткий, широкий меч с черным лезвием, чью рукоять сжимал тот самый «дядюшка». Во второй руке он держал чашку с кофе и неторопливо отхлебывал горячий напиток.
- Надо же. А вот тебя я не знаю. – весело произнес мужчина.
Вместо ответа девушка надавила сильнее, и черный клинок стал снижаться над головой парня.
- Дарелин! Что это такое?!
- Вскрытие покажет. Брысь отсюда, Света, и Иэра захвати!
В «байкершу» полетели изумрудно-зеленые цепи, которые были разрублены небрежным ударом мачете. За это время спутники того, кто называл себя Дарелином, успели исчезнуть.
- Эффектно и эффективно. Как тебя зовут то хоть?
Дарелин собрал на ладони сгусток огня.
- Лилит.
- Ну так лови, Лилит.
Жар огненного шара расплавил стекла в кафе, а вся обстановка загорелась. Однако лихо закрученный фаербол исчез в открывшейся перед Лилит черной дыре, не причинив ей никакого вреда.
- Дай мне больше… котик…
Фигура объятая тьмой просила истомным, сладострастным голосом, а мачете в ее руке носилось из стороны в сторону так быстро, что даже Дарелин понял, что на сей раз это всерьез. Демоника и ее меч стали единым целым…
В радиусе полусотни километров люди зажимали уши, только бы не слышать этого нарастающего, оглушающего звона. Несколько сотен тысяч «взрывов» в минуту – это сталкивалось оружие двух смертельных врагов, которые пару минут назад и не знали о существовании друг друга. Когда они отпрыгнули друг от друга, на каждом из них была кровь – их собственная и противника. А порезов не было – слишком уж быстро они заживали.
- Ты меня радуешь, - тяжело дыша произнесла Лилит.
- Ты тоже меня очаровала с первого убийства, - выдохнул Дарелин. – Но пора заканчивать этот балаган.
Он взмахнул рукой и небо потемнело. Лилит настороженно оглянулась.
- Что это та…
Окончание ее слов было поглощено ревущей стеной пламени. Тысячи квадратных миль некогда плодородной земли, превратились в настоящий Ад, в котором кипели металлы, а земная порода текла и плавилась как воск. Бушующий ураган поднялся от земли до облаков, где в небе, еще несколько сотен людей были застигнуты нежданной и мгновенной смертью, прямо на борту самолетов, которые погнулись, искорежились и испарились подобно бумажкам брошенным в костер.
- И это все? – осторожно уточнил Дарелин, смотря на огонь. – Финита ля комедия?
- Тише, котик, я еще не начинала - ответила ему Лилит, обрушивая на него свой мачете, чей вес был многократно увеличен ее демонической силой. Дарелин едва успел поднять руку с Демоникой чтобы отвести удар в сторону. Лезвие мачете прошло по касательной вдоль его головы, сняв полскальпа, отрезав ухо и часть челюстной мышцы. Не отдерни Дарелин плеча, остался бы без руки. Отпрыгнув в сторону, он с удивлением, и кажется, с уважением, посмотрел на стоящую перед ним девушку. Она была абсолютно голой, ее одежда и часть волос сгорела в костре. Правая рука была сильно обожжена и представляла из себя почерневшую головешку, из которой торчали обугленные кости предплечья. Дарелину было не впервой драться с серьезным противником, но до этого, он всегда ЗНАЛ своих противников, а вот про нее он ранее ничего не слышал.
- Ты Путник?
- Я Лилит, - промурлыкала она, нисколько не обращая внимания на состояние руки. – И день определенно задался.
- Не могу не согласится.
Дарелин поднял глаза к небу и начал что-то искать. Вот он нашел… Луну, протянул к ней руку и прошептал несколько слов.
- Милый, мы ведь еще не закончили. – ласково напомнила о себе Лилит, появляясь сзади и отрубая Дарелину руку. – Око за око, глаз за глаз
- Закончили, - оскалился Дарелин.
Вся планета ощутила как что-то изменилось. Стало тяжелее, стало легче… стало темнее. А те немногие кто видел в это время Луну, потирала глаза и искали лекарства, потому что то что представало их глазам было нереальным. Просто не могло быть реальным такое, чтобы Луна падала на Землю. Менялся гравитационный строй, океаны выходили из берегов и затапливали города, землетрясения уничтожали целые цивилизации, а двое, которые и были всему этому причиной, сражались на мечах, и каждый держал оружие левой рукой.
Дарелин исчез из поля зрения Лилит, за миллисекунду до того, как она подняла голову и увидела испещренную кратерами поверхность в паре метров над головой.
- Сволочь. – только и успела произнести она.
Ударная волна от столкновения Земли с ее спутником сотрясла всю планету и расколола ее на две большие части. В открывшиеся трещины хлынули воды океанов, которые при соприкосновении с раскаленным ядром планеты превратились в пар и завершили начатое, разорвав Землю изнутри одним колоссальным взрывом огня, воды и пара.
Мучительно долго, как в замедленной съемке, куски планеты Земля разлетались в разные стороны… а с орбиты на них смотрел Дарелин. Вся его фигура выражала довольствие собой
- Это было шикарно. Будет о чем спеть на привале.
Внимание Путника привлекло солнце. Звезда вела себя ну очень странно. Она уменьшалась, как воздушный шарик, из которого спускают воздух.
- Я вроде не трогал ее. – пожал плечами Дарелин и вгляделся внимательнее. И было на что глядеть, потому что газовый гигант третьего поколения стремительно сжимался. Путник решил подлететь поближе и рассмотреть получше. К тому времени как он достиг того места где некогда начиналась поверхность солнца, звезда была сферой не более нескольких километров в диаметре. Через пару минут, она исчезла вовсе оставив после себя шар сочащийся чернотой.
- И что это?
Дарелин понял ЧТО это было, когда шар полетел ему навстречу быстрее мысли, и врезался в грудную клетку, высвободив в едином порыве всю энергию которая только была в поглощенной им звезде – гравитационные, радиационные и термоядерные заряды непередаваемой мощи. В тот краткий миг, пока Дарелина скручивало и пронизывало, он с восхищением подумал о Лилит – его последней противнице. А потом наступили Тьма, Забвение и Небытие.
В темноте, освещаемой лишь звездами, в центре осиротевшей планетарной системы, появилось двое. За спиной одного из них, на несуществующем ветру развевались шесть крыльев. Второй был плотно укутан в плащ.
- Лилит мертва, - произнес Метатрон, - Дарелин действительно был достаточно силен чтобы убить ее.
- Дарелин мертв. – ответил Таяш, - Последнее заклинание Лилит подействовало на него в достаточной мере чтобы убить.
- Все вышло как и было задумано – кивнул его собеседник. – оба избавились от тех, кого не желали видеть.
- Да… Это будет долгим и плодотворным сотрудничеством.
- Несомненно.

Зарождение мироходцев. Апокриф времён Великой войны.

Михаил ослабил застёжки доспехов, расправил затёкшие крылья и устало откинулся в кресле. Последние месяцы войны выматывали даже архангелов. И в воздухе постоянно витало предчувствие беды. Скрытность и необщительность Метатрона, непостижимые поступки Отца - всё это только усугубляло ощущение того, что во Вселенной всё катится под откос. Подхватив со столика золотую амфору с элвским вином, великий полководец наклонил её и принялся жадно пить. В амфоре было не меньше пятидесяти литров отборного элвского, но для метаболизма архангела это было не сильнее, чем для смертного кружка светлого пива. Отбросив опустевшую посудину, Генерал потянулся за следующей...
- Глушите тоску в вине, Великий Полководец? - раздался из тёмного угла вкрадчивый голос. Михаил рывком вскочил, огненный меч озарил комнату. В свете пламени архангел увидел возникшего... и меч опустился. Много, очень много времени, целые эоны лет прошли с тех пор, как ему доводилось последний раз видеть херувима.
Старшие Дети Творца разделяются на несколько царств, или, как назвали бы это цивилизованные народы Вселенной - "подвидов". Простые ангелы - самые распространённые. Архангелы, такие как Михаил и его братья - их куда как меньше. Серафимы... их совсем мало и самый известный из них - как раз Метатрон. И уж совсем загадкой для разумных существ были херувимы - хранители тайной мудрости Творца.
Существо, заговорившее с Михаилом не имело с гуманоидной формой практически ничего общего. Львиное тело, отливающее золотом, мощные лапы и бьющий по бокам хвост. Четыре головы, глядящие и вперёд и назад и в стороны, напоминавшие головы маленьких детей. И левитирующее в воздухе чуть позади хозяина кольцо усыпанное глазами - в этом кольце было встроено столько нано- и фемто- технологических устройств, что Михаил даже смутно не представлял, на что оно способно. Лишь смутные слухи о функциях совершенной космической навигации, жёстком диске с потенциально бесконечным объёмом для хранения информации, глаза-видеокамеры, умудряющиеся снимать во всех спектрах - от ультрафиолета до инфракрасного и ренгеновского. Да, Творец позаботился о хранителях своих тайн.
- Зачем ты здесь, Зимроэль? - этого херувима Михаил помнил. Как же давно они виделись...
- У меня для вас... есть кое-что интересное. Информация, которая может существенно повлиять на весь ход войны.
- Ты решил сообщить её мне с разрешения Отца? Или это твоя инициатива? И что же ты попросишь взамен?
- Пути Господни неисповедимы! Но раз я здесь и готов сообщить это вам, значит Творец не возражает. Что касается награды... она мне не нужна. Считайте это актом дружелюбия, Генерал.
- Я слушаю. - Михаил сложил руки на груди, вперив тяжёлый взгляд в Зимроэля.
- Как вы, должно быть, знаете, с недавнего времени наша Вселенная стала... глубже, больше... размножилась на множество новых Вселенных...
- Это не новость. - хмыкнул Михаил. - Пути Господни неисповедимы, если такова воля Творца...
- ЭТО - и правда уже не новость. Но есть ещё кое-что, Генерал. Видите ли... я и мои собратья сразу же обратили внимание на эти новые зеркальные вселенные. И спустя сравнительно короткое время мы с удивлением обнаружили различных существ, просачивающихся в нашу Вселенную из них.
- Существ? Демоны? - прищурился Михаил.
- Нет, Генерал. Люди... и многие другие народы, чьи названия вам пожалуй даже ничего не скажут. Варасанти, сэй'да, кьяниддобары...
- Никогда о таких не слышал. Но если эти существа... примерно на одном уровне с людьми... разве смогут они оказать серьёзное подспорье в нашей войне?
- О, они не так просты... они владеют странными силами, которые мы до сих пор не смогли полностью проанализировать. И самая впечатляющая их способность - так называемый "Шаг" - способность перехода из Вселенной в Вселенную за ничтожно малые промежутки времени. Без кораблей.
Михаил задумался. Да, такие бойцы... смогли бы стать и правда большим козырем.
- Из ваших с ними кто-то встречался, Зимроэль? Есть записи?
- Я ждал этого вопроса, Генерал. - Колесо за спиной херувима подплыло ближе к архангелу, встало на бок и из глаз на ободе выстрелили тонкие лучи, создавая голографическую проекцию...
"Долина. Заросшая высокой травой долина, залитая светом пяти разноцветных лун в ночном небе. Бивачные костры и поставленные на скорую руку палатки. А между ними - великое смешение народов. Тигры и леопарды, ходящие на двух лапах и носящие одежду. Странные существа, словно люди со сглаженными чертами неопределимого пола. Сухопутные кальмары и существа, словно состоящие из теней. И - люди. Обычные люди, так похожие на тех, к которым привык Михаил. Мужчины, молодые и пожилые, юноши, мальчики. Ни одной женщины! На экране, тем временем, появился сам Зимроэль, видимо, его снимало его же колесо. Он подошёл к одному из костров, обратился с вопросом на непонятном Михаилу языке. К другому, третьему. Его не боялись и не выказывали особого удивления его виду. Наконец, херувим добрался до центрального костра. Там сидели трое. На вид - обычные люди. Маленький мальчик, на вид - не старше 6-7 лет, с бледным и задумчивым лицом. Улыбчивый молодой мужчина в нелепых очках и неряшливом балахоне. И крепко сложенный мужчина под пятьдесят на вид, с телосложением бойца и жёстким обветренным лицом.
Раздался щелчок и дальше Михаил смог понимать, о чём говорил херувим с чужаками.
- Вы тут главные? - осведомился он.
- Скорее уж к нам прислушиваются. Главных здесь нет. - очень серьёзно ответил мальчик, пошевелив угли палочкой.
- Ты очень серьёзен для такого юного создания, ты знаешь? - Зимроэль подошёл поближе к ребёнку, внимательно его рассматривая. - Как тебя зовут? Откуда ты? Чего ты хочешь?
- Я старше, чем выгляжу. - мальчик смотрел на херувима ровно и безмятежно. - Тео. Меня зовут Теодор. Я издалека. Я хочу знать.
- Знать что?
- Как устроен этот мир. Отчего небо синее, почему трава зелёная, отчего люди рождаются и для чего умирают. Всё это и многое другое.
- Ты любопытен. А ты? - херувим повернулся к молодому парню, дующему на запечённую в золе картофелину.
- Я? - парень смущённо поправил очки. - Меня зовут Алоиз. Алоиз Доур к вашим услугам. До недавнего времени - маг мира Санариан. Теперь - Путник. Моя цель? Это скорее даже мечта. Я бы хотел побывать во всех мирах и составить их карту! Карту всех миров!"
- Обратите внимание, Генерал. - Зимроэль приостановил запись. - Он заявляет, что он - маг. Сначала я даже не понял этого слова. Понадобилось подключить мощность нашего аналитического компьютера, чтобы понять. Хотите верьте, хотите - нет, но маги в их Вселенной - это люди или другие существа, владеющие силами, сродни тех, которые Творец передал нам с вами. И ещё - они сами называют себя "Путниками". В наших отчётах, правда, они проходят под кодовым названием "Мироходцы".
- Мироходцы, значит? Маги? Интересно. Продолжай! - Михаил и правда смотрел внимательно, впитывая каждый гран информации.
"- Ну а ты? - обратился Зимроэль к самому старшему. - Кто ты и чего хочешь ты?
- Не твоё дело, тварь. - огрызнулся мужчина. - Не люблю тех, кто постоянно суёт свой нос в чужие дела.
Мужчина вытянул руку вперёд по ней побежали стремительные белые огоньки, собравшись во что-то вроде клинка, недвусмысленно направленного прямо на херувима.
- Чего я хочу? Всё! Я хочу всего и всего жажду! Полная, безграничная Сила, абсолютная Власть! - его глаза полыхнули белым огнём. Зимроэль на записи отшатнулся.
- Ты... ты замыслил сравняться с Господом?!!! Безумец!
- С каким из них? - усмехнулся воин. - И где искать этого вашего Господа, чтобы дотянуться до него клинком?
- Ты... чудовище. - в голосе невозмутимого херувима теперь явственно слышались и гнев и отвращение... и Страх.
- Я Гвиддо. Гвиддо Таяш, и скоро вы обо мне услышите."
Запись закончилась. С удивлением Михаил обнаружил, что под конец его ногти вонзились в кулаки, пустив кровь.
- Что скажете, Генерал? - уставился на него херувим.
- Мироходцы... Путники... Таяш... Гвиддо Таяш... я запомню. Благодарю, Зимроэль.
Михаил надел и затянул доспехи, подхватил меч и направился в рубку. Новые сведения нельзя было так просто отвергать. Предстояла большая работа...

Летописец

Где-то на территории бывшего Заравшанского заповедника.

Тринадцать вооруженных людей медленно продвигались к цели, выстроившись клином, по укрытой в тенях долине. Их цель была уже совсем близки и с каждым метром их шаги становились всё более осторожными. Предводитель этого отряда всё чаще останавливался, на несколько секунд замирая к чему-то прислушиваясь.
Если бы здесь, оказался сторонний наблюдатель, он бы наверняка решил, что стал свидетелем съёмок фантастического боевика, ведь продвигающийся к цели отряд был экипирован по технологиям, опережавшим своё время. Еще, каких-то несколько лет назад, подобное было бы невозможным, но приход в мир неизвестной ранее энергии изменил всё. Чакра, во всех её проявлениях, дала учёным новый предмет для исследования. И как это было во все времена, первые значимые открытия были сделаны в военном ремесле. И как это было во все времена, хозяева, поставившие цель перед отрядом, получили эту технологию первыми.
Еще не набравшее всей своей силы весеннее солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая мир новыми красками, когда отряд элитных бойцов вышел к заданной точке.
- Альфа, ответьте. Командир группы «Жнец» вышел на позицию.
- Принято, командир. Данные со спутника показывают наличие одного биологического объекта. Опознание невозможно.
- Помехи?
- Наличие помех не зафиксировано. Предположительный вывод – объект не является шиноби. На время проведения операции связь будет прервана. Время «тишины» десять минут.
- Принято, Альфа.
Командир группы аккуратно вытащил из уха бусинку коммуникатора и засунул её в специальный отсек на поясе. Во время операции его слух ничто не должно ограничивать.
Мельком взглянув на свой отряд, прятавшийся за стволами, так удобно оказавшихся тут деревьев грецкого ореха, он в очередной раз с усилием подавил плохое предчувствие, не оставляющее его с момента получения приказа.
Он участвовал во многих операциях по всему свету. Он хирургически точными ударами обезглавливал сначала целые правительства, а после «пробуждения», неугодных его нанимателям шиноби. Он привык доверять своему чутью. И сейчас оно просто таки кричало об опасности.
Во-первых, они пришли в логово «существа» ответственного за раскол в их мире. Во-вторых, продвинувшись так глубоко, они не встретили никакого сопротивления. И в–третьих, сама местность была практически идеальна. Покрытая кустарниками и деревьями на многие километры вокруг. Их цель, находящаяся не в неприступной крепости, как базы многих кланов шиноби, а в простом деревянном домике из целиндрованного бруса. И, наконец, деревья. Под их прикрытием, он мог бы привести сюда не то, что членов своего отряда, он бы привёл сюда целую армию, и никто бы не заметил.
Либо человек, перевернувший всё верх дном – глупец. Либо ему нет оснований бояться кого-то.
Не стоит говорить, что первый вариант командир даже не рассматривал.
Последний взгляд на простой, одноэтажный дом и командир даёт сигнал своим людям прикрыть его. Неслышные, чёрные тени рассыпались веером вокруг дома. Все кроме двоих, знавших свою задачу еще с брифинга. Они были поддержкой командира.
Сделав глубокий вздох и переведя организм в боевой режим, командир медленно вышел из своего укрытия, и не торопясь, и не скрываясь, двинулся прямо к дому. Двое бойцов поддержи, двинулись следом, отставая на несколько шагов.
И опять никакой реакции. Может, разведка ошиблась, и в этом богом забытом месте живёт вовсе не объект, а какой ни будь лесник? Нет, ответил командир сам себе. В этом месте он не чувствовал чакру, но чувствовал силу, так же чётко как слышал звуки и обонял запахи.
Подойдя к потрескавшейся и слегка перекошенной деревянной двери, командир потянул за ручку. Дверь была не заперта. Тут же его нос уловил запахи старой древесины, запах кофе и легкий цитрусовый аромат.
Доски пола даже не скрипнули, когда по ним прошли три пары ног в легкой обуви, такой же необычной, как и вся их экипировка.
Хозяина жилища они нашли в одной из ближайших комнат, обставленной по спартански. Одетый лишь в легкие хлопковые штаны, он сидел за не примечательным столом и непрерывно водил шариковой ручкой по листку бумаги, записывая лишь ему одному ведомое.
- Подождите одну секунду,- ответил хозяин дома, не оборачиваясь, поглощенный своим занятием. – Я почти закончил.
Командир не видел лица человека, но он уже знал, что это не тот, кто им нужен. Они искали Масаси Кишимото, а перед ними сидел молодой парень. К тому же, хорошо говоривший по-русски.
Несмотря на это, командир не опустил ствол своей винтовки, для которой пока даже названия придумано не было. Это был явно не Кишимото, но ощущение силы не исчезло.
По большому счету, он мел право прервать операцию и вернутся на базу, но что-то его останавливало.
- Кто ты, парень? – с легким акцентом спросил командир.
Двое его солдат, словно статуи застыли за его спиной, ожидая приказа.
Несколько мгновений, парень еще продолжал писать, но вот ручка легла на стол, и хозяин дома развернулся на стуле, взглянув на незваных гостей одним правым глазом. Левый, был скрыт под ватно-марлевой подушечкой, закрепленной медицинским пластырем.
- Простите, что не представился, меня зовут … Кирилл, - добродушно улыбнулся парень и в его единственном открытом глазу играли озорные искорки. – Просто Кирилл.
- Проблемы со зрением, просто Кирилл? – спросил командир.
После его слов, парень неосознанно протянул руку к прикрытому глазу, дотронувшись до бинта.
- Да, так, щепка в глаз попала, когда дрова колол, - ответил он.
- Писатель? – кивнул командир, устремив свой взгляд за спину парня, где по столу были разбросаны кучи исписанных листов.
- Ну, до классиков мне далеко, - усмехнулся Кирилл. – Но, некоторые говорят, что выходит у меня неплохо.
Командир вновь стал пристально смотреть на парня. Вполне обычный парень. Ходой, тёмные волосы, раскосые глаза, если судить по тому, что был не прикрыт.
- У меня, есть медицинское образование, - начал командир. – Я могу посмотреть твой глаз и порекомендовать лечение.
- Нет, спасибо. Мой… знакомый врач уже позаботился об этом.
- Я настаиваю, - на лице командира появился волчий оскал, а дуло его автомата смотрело, пряма на парня.
Парень вздохнул.
- Вам не стоит тут задерживается, - Кирилл больше не улыбался. – Того, кого ищут ваши хозяева, тут нет. И передайте, им оставить эту затею. Они даже не представляют, во что они вмешиваются. Привыкшие распоряжаться судьбами они отказываются принять очевидное - их время прошло.
Хозяин дома только начал поднимется со своего стула, и одновременно с этим командир выстрелил.
Неразличимое движение, и пуля размером с бусинку отскочив от куная, врезается в деревянную стену, проделав в ней дыру размером с голову взрослого человека. Деревянные щепки, еще медленно кружатся в воздухе, а пространство в комнате уже вспыхнуло движением.
Солдаты командира были не менее опытны в своём деле и среагировали лишь на мгновение позже, кинувшись в разные стороны и беря цель на прицел. Автоматная очередь превращает стул, где только что сидел парень и пол на том месте в древесную мешанину.
А Кирилл уже возле командира, и его рука с зажатым в ней кунаем, всего в миллиметре от его горла.
Лишь в последнее мгновение командир, перегружая мышцы, умудрился избежать знакомства со смертью и, падая на спину, смог нанести удар ногой.
Нога, облаченная в армейский ботинок нового образца, должна была вышибить дух из незащищенного ничем парня, но тот с легкостью уклонился, крутанувшись на месте, и тут же ринулся в сторону одного из нападавших.
Лавируя между пулями, словно ветер, парень приблизился к солдату и резким ударом голого кулака впечатал того в стену. Бронежилет способный выдержать прямое попадание из СВД смялся как кусок фольги. В эту секунду зависший на низкой орбите спутник зафиксировал резкий всплеск энергии в ничем не примечательном деревянном домике.
Выброс чакры зафиксировали и оставшиеся бойцы, не теряя времени бросившиеся на помощь своим товарищам.
А в одной из комнат события продолжали развиваться с бешеной скоростью.
К удивлению парня, солдат не только остался жив, после того, как его рёбра по идее должны были превратиться в пыль, но и смог контратаковать. Бесполезный автомат был отброшен в сторону, а сверкнувшая на солнце сталь длинного ножа со звоном столкнулась с кунаем. Новая волна удивления отразилась на лице Кирилла, когда обычный с виду нож, с неестественной легкостью стал разрезать его оружие. И только теперь он заметил, что нож в руках противника имеет свой собственный источник чакры воздуха.
Увернувшись от очередного удара, парень подпрыгнул и двумя ногами нанёс удар в грудь солдату. Не защищенные более бронежилетом, ребра, наконец, поддались и с громким треском сломались. Солдат умер мгновенно.
Но комната уже была наполнена стремительными тенями, единственным стремлением которых было поскорее избавиться от возникшей помехи. Даже не врага и не цели. Они не испытывали злость или ненависть к убийце их товарища. Они были солдатами, и смерть всегда ходила с ними рядом. Они просто обязаны были выжить, так как их жизнь принадлежала их нанимателям, а они не привыкли так просто разбрасываться своим имуществом.
Они действовали слаженно, как единый организм. На острие атаки был командир, а остальные были словно продолжением его тела. Их удары сливались и переплетались причудливыми комбинациями и Кириллу, всё труднее удавалось избегать их. Его собственные удары могли оборвать нить жизни, но все они проходили впустую, не разбиваясь, но скользя по необычной защите. Вся накопленная природная энергия уходила, исчезала, словно вода на раскаленной солнцем почве.
Так долго продолжаться не могло и это понимали обе стороны.
В единый миг произошло две вещи. Закрывавшая левый глаз подушечка, вспыхнула синим пламенем, и в комнате ставшей полем боя прозвучали слова
- Шинра Тенсей!
Волна плотного воздуха выбросила весь отряд вместе с командиром и куском стены на улицу. Половину дома разворотило невероятной мощью, а на нападавших с нескрываемым отвращением смотрел парень, в левом глазу которого был риннеган.
- Значит, это были не слухи – не спрашивал, но утверждал командир отряда, отряхиваясь от грязи. – Неизвестный, оставленный Кишимото следить за ходом его эксперимента. Летописец. Наблюдатель.
Парень ничего не отвечал.
- Мы пришли за ним, а встретили тут тебя «Кирилл». Ничего удивительного, что наша разведка умудрилась спутать вас. Риннеган. Его наличие многое объясняет.
- Предлагаю вам уйти, - несмотря на взгляд, тем не менее, спокойно ответил парень.
- О, не волнуйся, мы уйдем. И хотя ты входишь в зону интересов наших… нанимателей, моя сегодняшняя цель не ты. Тем более меня ждёт награда за подтверждение твоего существования. Она может ждать и тебя парень. Если ты согласишься пойти с нами.
- Меня это не интересует, - безапелляционно заявил «Кирилл».
- Зря, - пожал плечами командир. – Ты мог бы стать очень богатым и влиятельным, если бы стал делиться с нами той информацией, что владеешь.
- Хроника не предназначена для вас.
- А для кого? Для шиноби? – зло сплюнул командир.
- Она не для них. Иначе, вас бы уже не существовало. Некоторые из них находили меня, но были боле благоразумны, уйдя тогда, когда я их об этом просил.
- Ну, так и мы не задержимся, - улыбнулся командир, чьи бойцы уже исчезли среди деревьев. – Но уверяю тебя. Наш разговор не закончен.
С этими словами командир, спокойно повернулся и зашагал прочь. Пройдя с десяток шагов, он обернулся, но парня там уже не было, и о случившемся напоминал, лишь полуразрушенный деревянный дом. Засунув руку под бронежилет, командир нащупал помятый лист бумаги и улыбнулся.

***

Где-то глубоко под землей, в одном из бункеров, когда-то предназначавшемся для Президента США, в удобном кожаном кресле сидел пожилой мужчина. Несмотря на его возраст, глаза его были молоды. Живые и цепкие они метались по строчкам доклада, доставленного сегодня утром. Хотя под землей, понятие утро и вечер были весьма условны.
- Невероятно, - только и смог он вымолвить, когда дочитал доклад до конца.
Их группа элитных бойцов, направленная на обнаружение и вступление в контакт с Кишимото, неожиданно обнаружила, не менее легендарную фигуру, в существование которой многие его союзники не верили. Отчёт был подтвержден и показаниями с новейшего спутника, способного фиксировать и распознавать чакру. А к самому отчёту был приложен слегка помятый лист бумаги, исписанный ровным, мелким подчерком. И его содержание поразило мужчину больше всего. Там во всех подробностях было описано их недавнее собрание, проходившее в условиях максимальной секретности.
Вновь опустив глаза на лист бумаги, мужчина прочитал:
«- Его необходимо склонить на нашу сторону, любыми способами, - глядя в глаза своих собеседников, ответил Руперт. Его пульс учащался, когда он представлял себе перспективы способные открыться от подобного сотрудничества …».
- Невероятно, - вновь повторил мужчина, которого звали Руперт.