Подумал, а дай ка выложу. Креатива не много, и одни фанфики.
Фэндом: Хеллсинг.
Название: «Пятая пуля» Бета: Annatary Герои: Хайнкель Вольф, Энрико Максвелл, Юмико Такаги, Александр Андерсон Категория: джен Рейтинг: PG-13 Жанр: drama, angst, flashback Размер: мини Саммари: Хайнкель приходит на могилы Искариотов, чтобы покончить с призраками прошлого. Дисклаймер: все персонажи принадлежат Хирано
Скрытый текст
Для некоторых людей сама жизнь уже требует немало мужества. Марк Леви. «Дети Свободы»
Хайнкель поставила фляжку с виски на небольшой мраморный постамент и подняла глаза к небу. Сегодняшний день выдался на удивление ясным. Дул тихий ветерок, на небе ни облачка. Издалека доносился весёлый смех детей и журчание речушки. Хорошее место. Поразительный контраст с тем, что творилось в душе… хотелось кричать, выть так, чтобы испугать волков, если бы они могли это услышать. Но наёмница не привыкла выносить своё душевное состояние на люди, поэтому она молчала, молчала уже больше года, каждую ночь возвращаясь в Лондон. И с каждым днём жизнь продолжала медленно отравлять её. Щёку вновь пронзила острая боль, но Вольф даже не подняла руки, чтобы поправить бинты. Всё, что могло быть вылечено, уже давно зажило. Лица, конечно, больше не существовало, но делать пластическую операцию Хайнкель не захотела. Просто не смогла себя заставить избавиться от вечного напоминания о той ночи. Кто-то другой жалел бы о потерянной красоте, но тогда, сразу после эвакуации из уничтоженного города, когда ей пришлось на своих руках выносить то, что осталось от её друзей, от коллег, от… ей было глубоко плевать. А потом не смогла. Существенным недостатком было то, что возможность «подцепить» кого-то стала практически равной нулю – мужчины вовсе не горели желанием знакомиться девушкой с перебинтованным лицом. Ещё хуже было, если бинты отсутствовали. А так хотелось забыться в чьих-то нежных объятиях хотя бы на ночь. Альтернативой было утопить себя в бутылке, но это была бы поддельная смерть. Всегда оставалась продажная любовь, но Вольф с детства ненавидела всё фальшивое. Ещё со времён приюта и празднования всем коллективом какого-нибудь дня св. Патрика… вроде всем весело, а радости никакой. Заменить настоящую семью не могло ничто. Хайнкель попала в приют после того, как родители погибли в автокатастрофе, и руки матери ей не могли заменить никакие суррогаты. Может быть поэтому, её так никогда и не пытались удочерить – перед любым возможным кандидатом на роль опекуна она превращалась в маленького демона, угрюмого и необщительного. Может быть, поэтому Хайнкель сблизилась с остальными изгоями приюта – бастардом какого-то известного чинуши и плодом изнасилования… «адская тройка», как их называли. А они отвечали миру взаимностью…
Дикий, излучающий какую-то звериную ауру, но такой добрый, словно нянька-медведь. Беспощадный учитель и великодушный наставник. Андерсон мог наложить епитимью за нарушение режима приюта, но это всегда случалось утром, а ночью он без слов доставал из вороха книг, разбросанных в каком-то диком порядке по его келье, сказки Андерсена и читал до тех пор, пока ребёнок на его коленях не засыпал. А потом сам спал, сидя в кресле, боясь побеспокоить своего подопечного. Единственный, кто был к ним доброжелательным. И оставался таковым всегда, даже после того, как Хайнкель сбежала, решив, что в этом мире опираться надо на оружие, а не на религию. Неизвестно, кто подкинул в небесную канцелярию идею собрать их вместе снова, но без падре там явно не обошлось. А теперь они снова разошлись…
Вольф смотрела на ровные ряды одинаковых белоснежных надгробий с золотыми крестами, на знакомые имена. Искать было не нужно, она прекрасно знала, где спят те, кто был для неё самым дорогим в этой жизни. На этом небольшом кладбище наёмница не была с момента похорон, но видела их перед собой так, словно это было вчера… Прошедшая ночь была годовщиной… и очередным кошмаром. Пора было с этим кончать.
***
Белый мрамор, серебро гравировки. Такаги Юмико.
***
Хайнкель пришла в библиотеку в поисках тишины. В общей спальне искать её было бесполезно, на улице - тоже. Там наверняка можно было найти тихие места, но это её первый день здесь и начать осваивать новое жилище она может когда-нибудь потом. А в библиотеке людей должно быть меньше, чем где бы то ни было. Большинство обитателей приюта составляли дети, которым гораздо интереснее было играть в такой прекрасный летний день, чем сидеть в помещении. Так и было, достаточно большой зал с мягкими креслами был практически пуст. Несколько монахов-библиотекарей в сутанах ходили вдоль длинных полок, и ни одного воспитанника. А, нет, кто-то всё же есть... Девушка азиатской внешности в очках сидела, уткнувшись в книгу, и увлечённо читала, иногда конспектируя. Хайнкель устроилась в кресле в углу и опустила голову на руки, погрузившись в свои мысли. Интернат ей не нравился: мельтешащие дети, подтянутые священники… и осознание того, почему она тут оказалась. На глаза чуть не навернулись слёзы, и девушка с трудом, но сдержалась, все больше погружаясь вглубь своей души.
Чья-то рука коснулась её плеча. Хайнкель подняла голову – перед ней стояла та самая азиатка, которую она проигнорировала. Ничем особенным она не выделялась, была примерно её возраста, глаза вот только красные, словно от недосыпа…
– Чего тебе? – на разговор Хайнкель была не настроена никоим образом. – И-извини, пожалуйста, я Такаги Юмико, – девочка запнулась, – ты просто выглядела так грустно… – Отвали! – огрызнулась Вольф.
Такаги шмыгнула носом и едва на расплакалась от такого резкого ответа.
– Н-но… Господь сказал, что … – Слышь, ты, Такаги Юмико, – Хайнкель встала, – сгинь отсюда, пока я тебе не объяснила более подробно.
У Юмико задрожали губы. Она отступила на шаг назад.
– Н-но… я подумала, что, ты сейчас уснёшь, а спать – это плохо… – Тебе явно меньше думать надо, дура, – Вольф оттолкнула японку и резким шагом вышла из библиотеки, твёрдо намереваясь найти самое тихое место этого интерната. Там, где её не будут доставать сердобольные малявки, которым прямая дорога в сёстры милосердия…
***
– Меньше надо думать и сразу стрелять… так я тебе всегда говорила, да, Юмико? – Хайнкель с нежностью прикоснулась к мрамору, словно это была голова подруги, – а Юмиэ была со мной согласна. Ты себе не представляешь, что бы я отдала за то, чтобы было наоборот…
В памяти услужливо всплыла картина того, как голова Юмико отлетела от шеи… несколько пальцев и кусок груди потом так и не нашли. Как и кусок от любимой катаны девушки. Так и похоронили, сложив в гробу, словно конструктор, монашку-самурая и её меч.
– А помнишь, как ты мне говорила, что с моей живучестью я переживу всех вас, за исключением падре? Ошиблась ты, его я тоже пережила… и спать я теперь боюсь. Помнишь, обещали, что если кто-то из нас останется в живых, то каждый год будет приходить на могилу второй? Видишь, я выполнила обещание, подруга. Но, боюсь, что ещё раз, я уже не приду. За тебя, «милосердие ты наше инквизиторское»… Вот ведь змей, уж если плюнет, так прилипнет… тебя же никто после той операции иначе и не называл. Всего-то позвонила ему среди ночи с запросом, можно ли оформить через наш приют пару десятков детей-еретиков… за тебя.
Глоток виски обжёг горло в первый раз. Наёмница вытащила из складок плаща небольшой чёрный револьвер. Она не разу им не воспользовалась в боевой обстановке, хотя регулярно стреляла в тире, чтобы не потерять сноровки. Подаренный старыми друзьями в честь её первой годовщины службы в «Искариоте», предназначенный, скорее, для самообороны тогда, когда ношение кобуры было невозможно, легко помещающийся в сумочку или крепящийся к бедру «Смит и Вессон» так ни разу не отобрал жизнь. Сегодня у него будет такой шанс. Второй она достала маленькую серебряную коробочку с гравировкой «Хайнкель Вольф от друзей и учителя». Внутри на чёрном бархате лежали пять серебряных пуль. Вытащив первую, ничем не отличающуюся от обычных патронов, она вставила её в барабан.
***
Белый мрамор, серебро гравировки. Такаги Юмико.
***
День выдался удачным, Хайнкель прогуляла уроки и, выбравшись за стены интерната через дырку, которую ей подсказал Энрико, в обмен на обещание купить полкило шоколада (и ведь ещё торговался!) с приподнятым настроением прогулялась по городку, посмотрела на Рим с холма – зрелище всё-таки было прекрасным. В общем, отдохнула. Возникла мысль «кинуть» Максвелла, чисто из принципа, но это было чревато. Во-первых, они всё же, можно сказать, с натягом, но дружили. Вернее, взаимовыгодно сотрудничали. Максвелл заявлял, что дружба людей ему не нужна как факт, а девушка не горела желанием заводить в этом месте новые знакомства. Как они сошлись, она до сих пор не понимала. А во-вторых, Вольф чувствовала, что ссориться с Энрико не следует. Парень был злопамятным и никогда ничего не забывал. К тому же, его мозги всегда выдавали наилучшее решение любой проблемы. И при этом, Максвелл помнил и доброту. Можно было рассчитывать, что этот шоколад они ночью съедят на пару, если у него, конечно, внезапно из-за чего-то не испортится настроение, а в такие моменты он был воистину невыносимым. Следя за окнами особняка, чтобы не пропустить вездесущего падре, с которым за самоволку всё равно придётся объясняться, она медленно кустами пробиралась к чёрному ходу. И перед самым входом натолкнулась на…
– Ну, привет… – перед ней стояла Юмико.
За проведённые в приюте полгода Хайнкель натыкалась на неё от силы раза три – и то издалека. Такаги была младше её на два года, и жила в другом корпусе общежития, имея славу «существа не от мира сего». Максвелл как-то вскользь упомянул, что связываться с японкой считалось себе дороже, так как она была склонна к необоснованному насилию, и держали её тут вместо психушки исключительно по ходатайству Андерсона. Учитывая же сдвиг в мозгах её матери, сначала сохранившей ребёнка, зачатого после изнасилования, а потом отказавшейся от неё, верилось в это легко. Хотя, вспоминая свой опыт общения с Юмико, Вольф с трудом верила, что подобное создание способно на насилие. В отличие от попыток влезть кому-то в душу.
– Чего надо, Такаги? – Хайнкель сделала попытку обойти препятствие, но Юмико сделала шаг в сторону, продолжая стоять на пути. Что-то в выражении её лица отличалось от обычного вселенского милосердия. Да и очки она куда-то дела. Вольф нахмурилась, но поднимать шум до того, как она ликвидирует все улики самоволки, было неразумно. – Решила себе проблем нажить? – Ты меня с ней не путай, Вольф, – да и манера говорить была другой: интонации были более жёсткими, даже более низкими. – Я тебе не она, но она и я – это я и она. – Ты чего несёшь, полоумная? – Хайнкель уже смирилась с тем, что мирно разойтись не удастся, и думала, куда бы поставить шоколад так, чтобы не помялся. – А вот сейчас узнаешь…
***
– А шоколада своего Максвелл так и не дождался, да, Юмиэ? – Вольф глотнула виски. – Не дождался, и шипел на меня неделю. Я ведь так и не заметила падре. И ведь разнимать не стал, дождался, пока обе на землю свалимся. «Ярость надобно не подавлять, но изливать», да? Кто бы знал, что подобные излияния будут повторяться регулярно. Только Юмико было жалко, я на неё после этого в первый раз налетела со злости, а из неё боец, как из меня самаритянин. И ведь правда, от любви до ненависти и наоборот, один шаг. Год регулярных стычек – и совместное распивание пива на крыше в итоге. Зато так я узнала, как ты меняешься с Юмико… ХА! Берсерк пьянеет и засыпает с поллитра пива! Скажи я это кому-нибудь в Отделе – хохот бы поднялся от казематов до кабинета Максвелла. Да, Юмиэ? За тебя, подруга.
Вторая пуля, окрашенная в багряный цвет, вошла в ячейку барабана.
***
Белый мрамор, серебро гравировки. Александр Андерсон.
***
…Хайнкель кувырком ушла за какие-то ящики, наугад выпустила пару пуль, не высовываясь из укрытия. Чёртов информатор! Обещал пять человек – оказалось, что в этом чёртом поцелованном складе их оказалось двадцать. И ведь это её первое задание в должности боевика в этой организации! Своего рода, вступительный экзамен. Будь ты хоть трижды ветераном (а у Хайнкель к тому моменту, когда в дверь её пропахшей табаком и алкоголем квартиры постучался человек, которого она не ожидала больше увидеть никогда, с крайне заманчивым предложением, промышляла заказными убийствами уже больше трёх лет), но первое задание ты должен выполнить в одиночку. И только после этого новый член узнает, кто именно его нанял и увидит лица своих коллег. Но, Пресвятая Дева, если её сейчас тут убьют, кому от этого будет польза! Сбоку в окне промелькнула какая-то тень. Наёмница выстрелила на упреждение, и тень исчезла.
– Педро, тащи сюда гранаты! Эта сучка белобрысая убила дона Базини! Слышь, мразь, выходи сама, тогда умрёшь быстро и безболезненно!
Хайнкель выглянула из укрытия и бегло расстреляла всю обойму любимого «Sig Sauer». На три трупа стало больше, но радости это не внушало. Осталось пять патронов в «Браунинге» и нож.
«Эх, мне бы ваши гранаты».
– СУКА!!! – голос был уже другой. – Я твой труп насиловать буду, пока ты не оживёшь от шока!!! А потом ещё раз затрахаю, уже до смерти! – Ага, сейчас! – наёмница положила пустой пистолет на пол и вытащила клинок, пару раз спасавший ей жизнь.
«Застрелиться как-то пошло, а так… бегом сблизиться, попутно расстреляв оставшиеся патроны для отвлечения,… может быть, удаться прирезать ещё одного. На многое надеяться было бы глупо, ублюдков было всё же слишком много. Останется только пожелать всяческих «благ» заказчику. Зато потом никто не скажет, что Хайнкель Вольф плохо выполняла свою работу».
– In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti*, – Вольф быстро перекрестилась и в последний раз в жизни выдохнула. – AMEN!!!
И погрузилась в вихрь каких-то листов бумаги, абсолютно потеряв ориентацию. Вокруг кричали люди, и раздавался свист, оканчивающийся смачным хлюпаньем.
– Пей серебро души, Шимабара! – до Вольф донёсся ликующий и такой знакомый голос.
– Отец Андерсон! Юмиэ! – Хайнкель в шоке смотрела на испачканных кровью людей. – К-как такое возможно?! И что это было? – Если какой-то ублюдок не может отвечать за то, что продаёт – это не повод, чтобы одна из моих учениц преждевременно отправлялась на тот свет, Хайнкель, – прогудел Андерсон. – Я думаю, что у тебя будет возможность с ним сегодня увидеться. А насчёт увиденного… у тебя будет много времени, чтобы всё узнать. – Много, много времени… – Юмиэ вытерла катану о подол платья. – Так значит, наниматели – это вы? Сегодня? – Вольф подняла с земли пистолет и вложила его в кобуру. – Думаю, что мне на поиски понадобится не меньше месяца, эта крыса умеет хорошо прятаться, а узнав, что тут произошло, он тут же свалит. Я ещё ни разу не оставляла в живых ублюдков, которые меня подставляли. – Да ну?! – Юмиэ дико расхохоталась. – Что же он тогда делает в наших казематах? – Я, что, влипла в какие-то церковные разборки? И когда ты постриглась в монахини? От тебя я такого не ожидала, – Хайнкель улыбнулась. Потихоньку наступало облегчение от мысли, что и в этот раз костлявая только помахала ручкой из-за угла. – Это не я, – скривилась «монахиня», – это она. И вообще, пора отсюда убираться, пока полиция не понаехала… – Не в разборки, просто наш начальник очень не любит, когда что-то неприятное касается лично него. Развивает прямо-таки божественную прыть, я бы сказал, – попытался пошутить Андерсон. – Но, Юмиэ права, нам надо отсюда уходить. Исповедь у тебя я приму позже. Судя по твоему досье, тебе есть, что мне рассказать. – Привыкай, подруга! – хлопнула наёмницу по плече берсерк. – Теперь тебе регулярно придётся исповедаться, и вообще посещать церковные мероприятия. – Угу, разбежались… – Вольф весело посмотрела на нахмурившегося Андерсона. – А зарплату мне будет платить Энрико, чтобы уж компания собралась полностью, да? Ха-ха-ха-ха-ха!
Не заметив и тени улыбки на лицах старых знакомых, Хайнкель осеклась.
– Э-эээ… отец Андерсон, только не говорите мне, что… – Его Преосвященство епископ Максвелл уже лишние пятнадцать минут ожидает нас в своём кабинете, и если мы не поторопимся, то первый гонорар совпадёт у тебя с первой отповедью. – О недопустимости и далее по тексту… – Юмиэ скривилась, – за эти десять лет он ни капли не изменился, змей. Добро пожаловать в XIII отдел специальных операций священной инквизиции «Искариот»! С тебя пиво. – Это тебе-то?! – Вольф рассмеялась. – Скажешь кому-нибудь – убью на месте, – без тени шутки процедила Такаги.
***
– И так всегда. Каждый раз вы вытаскивали мою задницу из ещё большей, да, падре? Сначала дали мне стимул жить дальше, помогли смириться со смертью родителей. Да и в моей кривой карьере как-то всегда получалось, что самые серьёзные мои враги внезапно «играли в ящик»… без вас же там не обходилось, правда? И всё, что я могу вам сейчас сказать – это «спасибо»… а вы не можете меня снова наставить на путь истинный, как это у вас всегда так получалось. Я снова хочу забраться к вам на колени и попросить почитать мне сказку… глупая просьба от тридцатилетней наёмницы, да? За вас, учитель.
Пуля, с гильзой, маркированной золотым крестом, заняла своё место.
***
Белый мрамор, золотая гравировка. Энрико Максвелл.
***
Хайнкель чувствовала себя в вечернем платье, словно в костюме клоуна. Или дорогой машиной, на которой приехали, чтобы похвастаться. За два часа, что она провела на этом приёме, мысленной брани удостоился и Максвелл, маячивший на противоположном углу зала в компании каких-то благообразных стариков, который притащил её в качестве охраны, и Андерсон, наотрез отказавшийся заменить Вольф, мотивируя это тем, что в сочельник работают только еретики и альтруисты. А богобоязненные святые отцы должны водить с детьми хоровод. Предъявлять претензии к Юмиэ было глупо… к Юмико ещё глупее. Не сказать, чтобы Хайнкель было бы очень весело праздновать Рождество в гордом одиночестве, но находиться здесь было ещё противнее. Во всяком случае, если бы при ней была её обычная одежда и оружие. Так нет же! Этикет, мать его! От кого тут можно было охранять шефа, Вольф тоже понять не могла, поместье было оцеплено со всех сторон, это она ещё из окна машины оценила. Кто бы не занимался организацией охраны, своё дело он знал. А публика никак не предвещала какие-либо неприятности. Дамы с дорогими собачками, официанты одеты лучше иных гостей. В общем, страшновато. А Энрико себя чувствовал в этом обществе как выдра в воде. Оставалось только понять, зачем ему здесь она?
Максвелл закончил разговор и направился к ней, подцепив с ближайшего подноса два бокала шампанского. Один из которых весьма галантно преподнёс наёмнице.
– Скучаешь? Ну, извини, извини… тебя бы наши разговоры там скорее всего бы усыпили, – новоположенный епископ пребывал в прекрасном расположении духа. – Расслабься, охранять тут меня не от кого. – Вытащил меня в выходной день, даже сверхурочку не оформил, и ещё ждёшь, что я довольна буду? – Хайнкель пригубила бокал. Игристое вино оказалось приятным на вкус. Напиток был высочайшего качества, подобные Вольф пила за свою жизнь один или два раза. – И если охрана тебе не нужна, можно узнать, зачем я тебе тут? – Ну, например, чтобы провести вечер в компании умной и красивой женщины, такой вариант тебя устроит? А ты вместо прокуренной каморки всю ночь будешь на самом виду у высшего общества. – Сказала бы я тебе, где я это общество видела, да этикет не позволяет, – Вольф мягко рассмеялась. – И раз уж я работаю сверхурочно, то соизволь считать меня полноправным спутником, а не пассией, которой махнули в сторонку ожидать снизошедшего чуда. – Да легко! Дайте мне вашу руку, синьорина, и позвольте мне вас проводить, – Энрико провёл Вольф к благообразному старику в строгом аккуратном костюме. – О, Энрико! Я фсё ждаль, когда же фы меня найдёте. Для фас не характерно игнорирофать деловых партнёроф.
«О Боже, – пронеслось в голове у Вольф. – И ведь сама виновата».
Энрико пожал протянутую сухую и жилистую ладонь.
– Франц, вы же знаете, я всегда выполняю свои обязательства. Позвольте мне представить вам мою спутницу. Хайнкель Вольф.
Брови старика поползли вверх. Тем не менее, он был сама галантность.
– О, наслышан, фесьма наслышан, – поцелуй протянутой руки Вольф был точен и выверен, но немного напряжён. – Франц Лейден, к фашим услугам. – Вы мне льстите, господин Лейден. – Франц. Для друзей моих друзей я просто Франц. – Я надеюсь, вы слышали только хорошее… Франц. Но должна сказать, что Энрико имеет свойство приукрашивать. – Только хорошее, фройляйн Фольф, только хорошее. Но не от Энрико, – в глазах старика проскользнула стальная искорка. – От других людей… фы на них раньше работали. И они фас характеризофали с фысочайшей похфалой. Фоистину, Энрико, фы умеете собирать жемчужины ф коллекцию.
Вольф напряглась. До прихода в «Искариот» профессия у неё была одна и миролюбивостью не отличалась.
– Хайнкель, всё нормально, – Энрико улыбнулся, – Франц мой старый и хороший деловой партнёр. Как я тебе уже говорил, здесь абсолютно безопасно. – Да, абсолютно. Это я могу гарантирофать, фройляйн. Охрану несут мои люди. – Именно поэтому я и жалею, что Энрико взял меня одну на этот светский раут, – лучезарно улыбнулась убийца. – А я рад, – Максвелл обнял Хайнкель за талию. Наёмница чуть дёрнулась, но не отстранилась. – Франц, может быть, мы перейдём к делу? – Я распоряжусь, – старик кивнул, – ты помимо обычного заказа, хотель обсудить ещё что-то? – О, да. Я хотел заказать кое-какие новые образцы, и, если пробные экземпляры будут успешны, я возьму партию. – И пригласиль одного из лучших специалистоф ф нашей области как консультанта, – Лейден усмехнулся и провёл рукой по волосам. – Я фсегда зналь, что ты талантлифый мальчик, Энрико, но сегодня ты это доказаль. Жду фас через полчаса у себя ф кабинете. Как дойти, ты знаешь.
Коротко поклонившись Хайнкель, оружейный барон покинул «искариотов».
– Так я тебе нужна была как эксперт? – тычок в рёбра был весьма ощутимым. Энрико охнул, но устоял на ногах. – Ну, я решил, что новые игрушки должен выбирать тот, кто играть и будет, – епископ улыбнулся. – Это не надолго, часа на три. А потом я тебе компенсирую всё затраченное время. – О, да… – Вольф ткнула Максвелла ещё раз, предвкушая погружение в столь привычный и любимый ею мир стали и пороха, – ты мне всё компенсируешь. За все те годы, что мы не общались.
***
– И что ты мне теперь прикажешь делать? – одинокая слеза скатилась по щеке. Хайнкель присела рядом с надгробием. – Я ведь тебе так и не сказала… никто не знал, даже Юмиэ. А потом был Лондон, и всё кончилось сразу и навсегда. Для всех. Врачи сказали, что детей я больше никогда иметь не смогу. Во мне что-то умерло, когда я тебя увидела. Когда вытаскивала колья один за другим, когда тащила на себе. Как ты мог умереть и не взять меня с собой?! Скажи мне, Энрико, какого чёрта я должна была пытаться жить, когда никого из вас нет рядом? Зачем мне жить?! Я здание конторы видеть не могу. И ни одного знакомого лица, кто выжил – все перевелись. От Мифуне этого уже тошнит, узкоглазый чёртов. И замашки у него как у тебя, змеиные. Снова податься в киллеры? А зачем? Денег у меня достаточно, Инквизиция не скупилась. А я жить не хочу, не могу я жить! Я к вам хочу, к тем, кто меня держал на этом свете, вытащив из тьмы в полумрак… я к тебе хочу…
Вольф всхлипнула и достала четвёртую пулю с серебряной гравировкой в виде роз на гильзе.
– И кто из вас подал идею мне это подарить? Хранила ведь на полочке, протирала… и это всё, что у меня от вас осталось…
В барабане осталось пустое место. В футляре остался последний патрон.
***
– Простите меня, святой отец, ибо я согрешила. – Проходи, Хайнкель. Я не за исповедью тебя вызывал. Садись, – Андерсон показал на диван напротив своего любимого кресла. – А зачем тогда? – девушка подозрением смотрела на гиганта. – Проходи и садись, поговорим. Чаю хочешь? – священник показал на пыхтевший в углу чайник. – Нет, падре, зачем вы меня вызывали? – Хайнкель присела на краешек дивана. Андерсон сел в кресло, и пронзительный взгляд зелёных глаз опустился на девушку. – Я хотел поговорить о тебе. Я вижу, что тебе тут не нравится, и это нормально, но… – А вы как думаете, каково мне тут?! – выкрикнула Вольф. – Хайнкель, я попрошу меня выслушать и не перебивать, – мягко продолжил Андерсон. – Потом можешь идти, и делать что захочешь, но пока просто выслушай. Наш мир, каким его создал Господь, не идеален. И это наша вина, что мы, поддавшись искушению или проявив малодушие и слабость, делаем его ужаснее. Рано или поздно, каждого из нас постигает утрата. Мы теряем самое дорогое, что у нас есть. Но ожесточать себя… я не могу сказать, что это достойный повод. И в первую очередь это неуважение к тем, кто ушёл. Да, кто-то теряет близких рано, кто-то позже, но это всегда происходит. И оставшиеся жить должны хранить память об ушедших. Кто-то этого не выдерживает, кто-то забывает. Кто-то срывается и кончает жизнь самоубийством, если утрата была слишком велика. Но, Хайнкель, подумай, хотели бы твои родители, чтобы ты умерла, не увидев этот мир во всей красе? Чтобы они сказали, если бы могли, на… хм… на такое разбрасывание своей собственной жизнью. Человек не может жить один, он рождается и проходит становление в окружении друзей, учителей, семьи. Всё вместе это и формирует человека как венец творения. Человека, созданного по образу и подобию Господа. Человека, наделённого властью созидать. А что делает тот, кто сознательно отказывается от всего этого? Он отвергает всё то, что столько людей в него вложило, он проигрывает тому, кто всегда ждёт момента, чтобы подтолкнуть. Человека, стоящего на грани, достаточно всего лишь подтолкнуть. Но не надо думать, что толкает только Искуситель. Господь видит нас всех, Хайнкель, и помогает в нужную минуту. В минуту слабости, в минуту отчаяния. И не надо отвергать тот шанс, который он предоставляет. Из поколения в поколение отец передаёт навык сыну, мать учит дочь добродетели. Ученики превосходят своих учителей, ибо плох тот ученик, Хайнкель, который хотя бы не попытался это сделать. И это, можно сказать, долг каждого человека. Бросать эту, на мой взгляд, священную ношу – значит предать память тех, кто её на тебя возложил. Твой отец учил тебя быть честной и всегда выполнять свои обязательства, твоя мать дала тебе любовь, которая является величайшим из человеческих качеств. Не надо отвергать это. Подумай и ты сама поймёшь, что жизнь – это величайшее достояние Человека, ибо только в неидеальном мире он может приблизиться к идеалу, постоянно совершенствуясь и закаляя себя. Совершенствуясь, созидая и любя, в первую очередь ради памяти тех, кто сделал тебя тем, кто ты есть. – Святой отец… – Ничего не говори Хайнкель, не надо. Просто подумай над тем, что я тебе сказал. Если захочешь что-нибудь обсудить – приходи ко мне, я всегда рад помочь. И, пожалуйста, больше не прогуливай занятия, сестра Роберта очень милая женщина, но даже я не могу слушать её жалобы постоянно. Пожалуйста, избавь меня хотя бы от этой проблемы, договорились?
***
Хайнкель смотрела на пятую пулю, которую отливали по её личному заказу. Гильза, покрытая белым золотом, тихо поблёскивала. Завершающий штрих в этом наборе – четыре пули от коллег и одна от самой Хайнкель. Пятизарядный барабан, символизирующий их братство и единство. Осталось сделать последний шаг, но старый разговор с Андерсоном, внезапно всплывший из глубин памяти, прокручивался в голове снова и снова. «Ради памяти тех, кто сделал тебя тем, кто ты есть…» Но те были далеко, практически недосягаемы. Единственным способом снова встретиться было вставить пулю в револьвер. «Созидать и любить… мне уже некого любить, а продолжать наше дело, я не уверена, что смогу. Нужна решимость такая, какая была у вас, падре… и сила. Я всегда считала, что её у меня вдоволь, но для этого надо гораздо больше, гораздо больше… словно листьев на дереве, словно… листьев… листков…» «Ученики превосходят своих учителей, ибо плох тот ученик, Хайнкель, который хотя бы не попытался это сделать…»
– Мы верующие и не верующие, мы апостолы и не апостолы. Как вы думаете, святой отец, если Господь следит за нами в час отчаяния, то может быть, он обратит свой взор на гончую свою хотя бы один раз? Жить ради памяти… ради того, чтобы когда-нибудь встретиться снова. Или закончить всё здесь и сейчас?
***
Пятая пуля упала на могилу Максвелла. Хайнкель крутанула барабан и приставила револьвер к виску.
Название: Happy New Year Бета: Ойёёёёё... Категории: Не назову это юмором, так мысли вслух. Персонажи: Уолтер, Интегра, мимолётно Пип и Серас. Предупреждение: ООС Рейтинг: G
Скрытый текст
«С Новым годом!!!» – С этим криком полупьяные (а то и совсем пьяные) мужики носились по ночному городу, размахивая зажатыми в руках петардами. А их материли экипажи «скорой помощи» и случайные прохожие… Злобные гастарбайтеры оккупировали центральную площадь страны и косились на случайно забредших на давно ставшую уже не их территорию коренных жителей столицы и её ближайших окрестностей. А на них косились господа в серых шинелях. Президент вещал с трибуны, грохотали залпы салюта… всем было весело, даже тем, кто тихо храпел, опустив лицо в салат оливье. А потом настало утро… со всеми вытекающими. Впрочем, народ это не оценил, ибо привык. А кто нет… что ж, мы им просто посочувствуем. И не будем заморачиваться, ибо всё это происходило так далеко от интересующих нас событий. А наших героев бредни далёкой и холодной страны, в которой уже который год было ненормально тепло, совершенно не интересовали. Поскольку они мирно спали… а потом они проснулись и…
- Уолтер, именем королевы, КАКОГО?.. – Интеграл попыталась закутаться в одеяло, однако старый дворецкий был беспощаден в попытках разбудить леди. Вплоть до графина холодной воды. Через пять минут злая и голодная леди Хеллсинг соизволила, сверкая мокрой копной волос, спуститься в холл. - Здравия желаю, мэм! – Мимо неё пронёсся Бернадотте, выполняя совершенно не характерную для себя функцию. Он читал. На бегу, попутно запахивая куртку, и заворачивая косу наподобие шарфа. - Пип, ты забыл! – в миллиметре от носа Интегры просвистел револьвер наёмника, брошенный Серас, высунувшейся из-за двери, ведущей в подвал. Надо отметить, что, вопреки ожиданиям одиннацатилетних деффачек, она не была в сваливающейся ночнушке… нет, господа. На покойном сержанте полиции, была полностью застёгнутая форма песочного цвета, правда, изрядно помятая. Выполнив свою задачу, Серас проорала на весь холл в сорванную с пояса рацию: «Кто-нибудь, наконец, принесёт документы по Йоркширу?!» - и захлопнула стальную дверь так, что с потолка посыпалась побелка. - Уолтер, - Интеграл пыталась говорить спокойно, но это удавалось ей с трудом, - что проиходит? - Хм… леди, мы решили вас не беспокоить, - Дворецкий был сама осторожность, – но в силу некоторых... - У-о-л-т-е-р… - Не только люди отмечали Новый Год… На данный момент подтверждены двадцать массовых убийств, пятьдесят три одиночных нападения. Около сотни замеченных появлений упырей… Это по Центральной части страны. Север, включая Шотландию и Ирландию, пересылает данные в настоящий момент. А Юг и Восток ожидаются ближе к вечеру. Примерно в таких же объёмах, - дворецкий решил не рисковать. Интеграл привалилась к стене. Кровь стучала в висках. - Потери есть? Дворецкий выудил из-за спины внушительную папку: - Десять с нашей стороны и семьдесят убитых из сопредельных структур. Раненых около тридцати. Собственно, мы поэтому и решились вас разбудить… рук не хватает. Сэр Хеллсинг, пожалуйста, следуйте за мной. Интеграл тупо проследовала за Уолтером к выходу из особняка, наблюдая, как в подвал, где развернулся штаб новогодних альтруистов, тащили папки, докладные, факсовые распечатки… «Это конец… надо подготовить доклад для королевы, созвониться с прессой, написать родственникам погибших… мама, роди меня обратно». Уолтер, тем временем продолжил: - С королевой я уже имел честь беседовать по телефону. Господин Бернадотте пять минут назад вернулся с пресс-конференции… мисс Серас взяла на себя похоронки, должен признаться, то, что она написала, вызвало слезу даже у меня… Дворецкий толкнул двери. Отрывшаяся картина была бесподобна. Скопище армейских машин, толпа полиции, попеременно группирующаяся около какого-нибудь Дикого Гуся и передислоцирующаяся группами по десять-двадцать человек по машинам, которые тут же срывались с места. - Группы Бекмана и Джеферсона! – Надтреснутый голос дворецкого, в котором теперь ясно чувствовалась усталась, разлетелся по двору. Из толпы выделилось пятнадцать человек, которые помахали Уолтеру. - Пойдёмте, леди. – Уолтер сделал приглашающий жест. Когда они спустились по леснице, из ближайшего окна высунулась взлохмаченная блондинистая голова, передавшая ближайшему Гусю свёрток. Парень отдал честь и кинулся к тем людям, которые недавно махали Уолтеру. Последние при ближайшем рассмотрении оказались крепкими и суровыми мужиками, пара из которых уже была перевязана… Рядом стояли пять полицейских машин в явно не свежем состоянии. Уолтер принял из рук Гуся свёрток и галантно распахнул дверцу одной из машин. - Мы подумали, что люди, которые оказались в разорванных группах подойдут идеально для вашего сопровождения. Здесь ваш плащ и оружие, - Уолтер передал свёрток Интегре, как и добрую половину своей половины папки, - а здесь… думаю, около десяти адресов и данные по ним. Думаю, семь-восемь окажется ложными вызовами, судя по нашему опыту… Удачи, леди. - Уолтер, а где эта патлатая сволочь, почему я его не только не вижу, но и не слышу? Я надеюсь, он не загулял где-нибудь с Андерсоном? - Знаете, леди, звонивший полчаса назад господин Максвелл тоже на это надеялся… судя по голосу, он либо недавно встал, либо не ложился. С Новым Годом, сэр Хеллсинг. Уолтер захлопнул дверцу, машина сорвалась с места…
Хеллиснг-фест. Заявка: Маленькая Интегра | маленький Максвелл. Игры в песочнице. "Я тебе еще покажу!" Бета: нет Рейтинг: PG
Скрытый текст
Тень пала на ненавидимую Энрико песочницу. В самом деле, что ему этот песок? Он бы с гораздо большим удовольствием посидел бы в библиотеке приюта. И хотя в свои 11 лет он ещё не слишком свободно владел латынью, чтобы осилить те книги, которые падре Андерсон называл «необходимым кладезем, что юноша должен для себя открыть», там была масса интересного, мягкие кожаные кресла и жаркий камин. А в третьем шкафу на пятой полке слева… в прочем, не будем сожалеть о потерянном. Достать эти журналы было очень сложно, а скрыть их от всевидящего ока Падре было ещё сложнее. Хотя Энрико догадывался, что тут не обошлось без дятла. Мелкого косоглазого четырёхглазого вечно правильного и послушного дятла. О второй кандидатуре он предпочитал не думать. Во-первых, Хайнкель могла и побить, несмотря на хлипкое телосложение. А во-вторых, половина денег, ушедших на журналы принадлежала ей. И за покупками бегала тоже она. Хотя без Энрико всё равно бы ничего не вышло, поскольку он придумал, как можно выбраться из-под неусыпного надзора отца Александра. И какого дьявола Хайнкель показала их своей закадычной подружке? Ведь не могла не показать. В результате сегодня Энрико просто не мог сидеть и очень сильно надеялся, что у Хайнкель ситуация примерно такая же. Однако, сегодня, библиотека была закрыта для воспитанников. Краем уха Энрико слышал, что приехали какие-то важные люди, которые хотели переговорить с директором интерната. Причём, падре Андерсон на вопросы отвечать отказался в манере «пошла вон отсюда, похотливая душонка» прежде чем самому проследовать в корпус библиотеки. В любом случае, забавляться в песочнице было как-то несолидно. Альтернативу представляла собой кучка детей, перебрасывающих мяч неподалёку. Но активный отдых будущего самого главного человека на земле как-то не привлекал. Он нашёл себе занятие интереснее, стоило всего-то заглянуть на кухню. Сейчас у него в кармане лежал пустой спичечный коробок, в котором скрипя брюшком о картон дрожал самый настоящий итальянский таракан. В своей жизни, помимо людей, которые его презирали, Энрико ненавидел две вещи – тараканов и песочницы. Вторых, потому что у него никогда не было своих игрушек, чтобы чувствовать себя наравне с теми, с кем ему приходилось играть, а первых он не любил за вездесущесть. Они, словно древние вампиры из сказок-ужастиков пролезали всюду. А в интернате ещё имели привычку падать ночью с потолка, когда проводили очередные попытки от них избавиться. Но нелюбовь ведь не означала возможности использовать одно против другого? Энрико выудил из песка лопатку и принялся за работу. Через полчаса лабиринт не лабиринт, но парочка рвов и ухабов была готова. Можно было выпускать Минотавра. -- Кгасотища, – раздалось над ухом. Голос был мало того, что тонкий и картавый, так ещё незнакомый. Энрико обернулся. Девочка, лет 6-7 в аккуратном костюмчике, неброском, но явно более дорогом, чем могли носить воспитанники. Глаза под огромными очками походили на чайные блюдца. Как она попала на охраняемую территорию? -- Пгивет, – девочка улыбнулась, обнажив ровные зубки с прорехой. – Меня зовут Интегга. А что ты играешь в песочнице? Вгоде бы уже стаговат для неё? -- Не твоё дело, – огрызнулся Энрико, -- Почему? – девочка вскинула брови вверх. – Папа всегда говогит, что мне до всего должно быть дело. Энрико скрипнул зубами так, что услышала даже эта малявка и сделала шаг назад. Ему было уже глубоко плевать, кто она, откуда здесь взялась, почему одета лучше, чем кто бы то ни было из его знакомых. Всё что он хотел – это спровадить её и её трещащий рот куда подальше. Очевидный способ для этого был… -- Собираюсь устроить тараканьи бега, – он достал из кармана коробок и показал ей. -- Тагаканьи бега? КЛАСС! Можно посмотреть? А тагакан у тебя есть? – девочка захлопала в ладоши. Энрико четырхнулся про себя и тут же перекрестился («А ты, что – католик?» -- тут же последовал вопрос). Реакция была прямо противоположной той, которую он ожидал. Подобным образом могла бы реагировать Хайнкель… но она бы ни за что не согласилась бы взять в руки насекомое. Посмотреть – всегда пожалуйста, взять – ни за какие пирожные! -- Валяй, можешь даже сама его запустить. Меня зовут Энрико, Энрико Максвелл, будем знакомы, – мальчик протянул руку с коробком собеседнице. Она сморщилась, когда он назвал фамилию, на секунду задумалась и набрала в грудь побольше воздуха. -- Интеглал Фэйгбгук Вингейтс Хеллсинг, вот, – Единым духом выпалила аристократка и взяла коробок, открыла его и аккуратно вытащила заключённого на свет. Поражение было полным. Оставалось только смотреть на то, как она, присев на корточки запускает таракана в построенную в поте лица Энрико трассу. И пытаться вспомнить, почему фамилия кажется такой знакомой. А потом лететь туда же лицом в песок, получив ощутимый толчок в спину. -- Господь всемогущий, Энги, ты живой ещё? А почему ты так смешно гуками махаешь, когда падаешь? А сильно больно? А что вообще?.. «Энри, значит, потом вообще кличкой какой-нибудь обзовёт, как пёсика? И, вообще, что произошло, святая Мария и Апостолы!» – отплёвываясь от песка и остатков не успевшего улизнуть таракана, Энрико поднялся на колени. И увидел мяч, любимый мяч Хайнкель. -- Ой, мячик, кгасивыыыыый… а чей? -- Да ничей. – Энрико злобно смотрел на подбежавшую за мечом девочку с всклокоченными соломенными волосами, – ты совсем обалдела?! -- В следующий раз будешь лучше прятать, ой, гомен, прыгать. У меня до сих пор задница болит, – огрызнулась оперативница и подхватила орудие преступления. -- Вот у своей подружки и спроси, кто Падре стукнуть мог, – не остался в долгу мозговой центр. -- Что за «гомен»? – Интегра с интересом смотрела на новое действующее лицо. -- Ну, Юми говорит, что это что-то типа нашего «извини», зато звучит по-моему прикольнее. А ты, вообще, кто? – Хайнкель с интересом рассматривала девочку. – по одежде вроде не нашенская. -- Интеггал. – Девочка выпятила грудь. -- Чеееееего? – Хайнкель рассмеялась, – слыхала я, как старшие ребята так ругались после математики. Интегра насупилась и шмыгнула носом, видимо шутки по поводу имени было для неё больной темой. Энрико взял на заметку. А потом она радостно вскрикнула и с криком «папа!» побежала на встречу к высокому светловолосому мужчине, который показался из дверей приюта в компании директора и падре Андерсона с хмурым лицом, которое сменилось на добрую и ласковую улыбку при виде девочки. Артур посадил дочь на плечи и направился к выходу и ожидавшему его автомобилю. Радостно болтая ногами, девочка помахала на прощание своим новым знакомым. -- Чё за ИнтегГал? – Хайнкель проводила семейство завистливым взглядом. -- Не что, а кто, – прошептал Энрико. Он не мог свободно читать на латыни, но «Сравнительный анализ геральдики Итальянского королевства и иных стран» он зачитал до дыр, – Интеграл Фейрбрук Вингейтс Хеллсинг. Дочь Артура Хеллсинга. Прямой потомок основателя рода Абрахама ван Хеллсинга. Британская аристократка. Познатнее иных будет. -- Мда. Бывает. Пошли с нами в вышибалы? А то на тебя смотреть тошно, вечно сидишь, в книги зароешься… -- Ну, организовать нам травмы – это по твоей части, ухмыльнулся Энрико. -- А по твоей – планы, которые никогда не срабатывают. – Хайнкель подбросила мяч, – пошли, я даже позволю тебе быть капитаном. -- Ну, если так… – Энрико бросил последний взгляд на отъезжающий Кадиллак, стараясь посильнее запечатлеть в памяти лицо Хеллсинг. Сегодня она разгромила его по всем фронтам. Но как знать, если он станет самым главным, а он им станет, то рано или поздно он встретится с ней вновь и тогда… Энрико улыбнулся светловолосой подруге, – Я тебе ещё покажу, как я умею планировать!
Заявка: Интегра | Алукард в виде Влада. Конная прогулка зимой в Шотландии. Попасть в буран. Бета: нет Ретинг: PG
Чтобы я писал А/И? Не смешите мои тапочки.
Скрытый текст
Для перевода использовался онлайн-переводчик, поэтому румынский может быть кривой.
Тихо скрипела подпруга, хрустел снег под копытами гнедой лошади. Позвякивал клинок на поясе всадницы. Одиноко смотрела луна, изредка проглядывая из-за облаков. Лесная тропинка, окружённая сплошной сосновой чащобой производила благостное впечатление. Интегра сегодня оценила всю пользу дальних командировок. Когда пришёл запрос на выезд в курортную зону Шотладских гор, леди далеко не обрадовалась. Уже неделю по всей Англии зима праздновала бал, её генералы-морозы танцевали нескончаемый вальс с фрейлинами-метелями. Хотелось по вечерам завернуться в плед перед камином с бокалом виски, а не прочёсывать леса в поисках очередного исходящего слюной по крови придурка. Примерно в таких же выражениях высказался Алукард, заявив, что камин, гроб и кровь он не променяет на снег, вьюгу и охоту. Приказу выдвигаться, он, естественно, подчинился, но всю поездку изводил Интегру едкими комментариями о предстоящих перспективах. В прочем, вампир изменил своё мнение, когда узнал, что в непосредственной близости от отеля, где происходили убийства, находится конное хозяйство. Вытравить из бывшего господаря любовь к лошадям не смогли ни столетия, ни прогресс. Интегру преследовало ощущение того, что, когда они, наконец, найдут кровососа, Алукард откажется уезжать. Но вампира ещё надо было найти. Аналитики говорили, что наибольшая вероятность попадала на то, что он устроил себе логово где-то в лесу и выходит на рейды по соседним деревням и отелям. В прочем, во всём были и свои плюсы. Ночью лес был прекрасен. Если бы не необходимость постоянно быть настороже, Интеграл бы чувствовала себя, словно на отдыхе, которого у неё никогда не было. Следом слышалось лёгкое пыхтение – Серас наотрез отказалась подходить к «этим жутким животным», которые сами её боялись до дрожи, и шла на лыжах, таща помимо Харконенна ещё и рацию. Довеском был десяток Гусей. Гораздо удобнее было бы использовать снегоходы, но это создавало ненужный шум, кроме того, в лесу особо не погоняешь. От вертолётной разведки также пришлось отказать по причине скрытности. Вертолётов тут отродясь не видали, кроме спасателей. Но спасать было некого. Вампир был не дурак. Кто-то другой на его месте начал бы имитировать несчастные случаи, раскидывать тела по нередким тут ущельям. Но поиски с использованием вертолётов могли бы послужить источником сведений о его логове. Убивал он всегда недалеко от построек, поэтому район его предполагаемого местонахождения имел достаточно широкие границы. Увидев вертолёты, кровосос мог что-нибудь заподозрить и исчезнуть, если он не был слишком самонадеян. Это-то Интегру и беспокоило. Ловить обезумевший молодняк было просто, а здесь всё указывало на достаточно древнего и опасного хищника. А значит, будет далеко не так просто, как обычно. И нельзя затягивать – если вампир поймёт, что объявлена охота, все усилия можно считать потраченными впустую. Поэтому пришлось привлечь гораздо больше людей, чем планировалось. Если считать Алукарда за отдельную группу, то сейчас их в операции участвовало десять, что составило больше ста человек. Пришлось даже привлекать местных. Лошадь недовольно фыркнула. За ней вообще почти с самого выхода наблюдалось беспокойство, но леди не обращала на это внимание, посчитав, что животное реагирует на вампиршу. Но последние полчаса лошадь фырчала всё чаще, словно что-то чувствовала. Что опять же не добавляло спокойствия. Но в то же время, кругом была тишина и покой. Подобный диссонанс имел своё жутковатое великолепие. И нарушать его было также жутко, как и пребывать в нём. Запищал передатчик, леди натянула поводья, останавливая лошадь. – Да, Мышь-1 на связи, – Серас приложила передатчик к уху. Из динамика послышалось шипение и бормотание с интонациями Бернадотте. Приём в этом районе был ужасен, – Да, поняла. Спасибо, «Гнездо». Вампирша отключила рацию и взглянула на командира: – Леди, капитан передал, что в районе неблагоприятный метеорологический прогноз. На нас может идти буран. Надо возвращаться. – И похоронить шансы найти объёкт? Ни за что! – признавать поражение Интегра не собиралась. – Сэр Интеграл, разрешите обратиться, – встрял один из наёмников, – лучше проиграв битву, вернуться живым и взять реванш, чем остаться на поле боя. В буране мы замёрзнем нафиг. Кровосос отсюда никуда не денется. – Мы тут торчим уже третьи сутки. И ни одного нового эпизода. Раньше они происходили стабильно раз в два дня, – лошадь в очередной раз фыркнула и переступила с ноги на ногу. Интегра потрепала её по шее, успокаивая, – Если мы его сегодня не найдём, ставлю бутылку моего любимого виски, что не найдём никогда. – Но… – Я вам деньги плачу не за подметание полов! – отрезала Интегра. – Но леди Хеллсинг, это же не разумно! – теперь эстафету взяла Серас, – Хозяин не одобрит, что вы рискуете собой в совершенно ненужном случае. – А для этого ты идёшь со мной, как телохранитель, – лошадь дёрнула головой, словно выражая своё отношение к упрямству своей наездницы. – А как же люди? Я всех вытащить не смогу, – Серас не оставляла попыток воззвать к голосу разума. – Я сказала, что мы идём дальше. Это приказ! И он не обсуждается. Понято?! – Так точно...
Первый снег пошёл через полчаса, сначала отдельными хлопьями, потом все чаще и чаще. В итоге метель стала настолько сильной, что разобрать что-то в пределах десятка метров было просто невозможно. Интегра уже была почти готова повернуть назад, но доносящийся сзади мат наемников, к которому периодически добавлялись тихие комментарии Серас, не позволяли её это сделать. Признать поражение после того, как она объявила, что пойдёт до конца, было немыслимо, даже если безрассудно! А найти что-либо при такой погоде было невозможно в принципе! Разум боролся с гордостью. И мог бы бороться ещё долго… Фигура в красном плаще появилась настолько внезапно, словно вышла из несуществующей стены. Вампир был настолько же запорошен снегом, насколько зол. – Интегра, ты с ума сошла?! Людям тут делать уже нечего! Вас же занесёт как мышей, – алые глаза сверкали из-под полов белой шляпы. – Хозяин, что вы тут делаете? – в голосе Серас звучала искренняя радость… и надежда. – Что ты тут делаешь? – леди пыталась одновременно успокоить брыкающуюся лошадь, сторонящуюся чудовища, – Ты должен быть в десяти километрах от нас. – Я вижу и слышу всё, что видит и слышит полицейская. Когда хочу, разумеется. Ты потащилась сама и потащила людей в буран, хотя прекрасно понимаешь, что тебе сейчас тут ничего не светит! И ещё потащила сюда бедное животное! Она же боится метели, тебе не видно, что ли? – вампир пылал праведным гневом, – единственное, на что ты тут рискуешь нарваться, это на нашего клиента с пустым желудком! И он сможет на вас выйти так, что вы не заметите. И ты думаешь, что сможешь с ним сражаться здесь и сейчас?! – Предложи альтернативу, слуга. Нам надо его найти! И если такой умный, то успокой эту конягу сам! – почти прокричала Интегра, когда сорванный с ближайшей сосны ком снега упал её прямо на голову. – Оставь этот лес на меня! И возвращайся к огню и пледу. От этого всем будет гораздо лучше, тебе в первую очередь. И не говори, что подобная идея тебе не приходила в голову, Интегра! – Алукард плавно, словно скользя по воздуху, не проваливаясь в снег, приблизился к лошади и положил руку на ей на голову, поглаживая и шепча: «Draga mea, оn linişte, calm... Calmeaza-te, totul va fi bine»*. Кобыла сначала испуганно и нервно дёргала головой, но с места не двигалась. Потом проявления нервозности стали слабее, в итоге тёплый и влажный язык лизнул вампира по рукам. Алукард с довольным выражением лица потрепал лошадь по шее и взглянул в глаза Интегре. – Ну, так что, хозяйка? – Интеграл встретила в его глазах волю, равную своей, волю подчинённую, но требующую повиновения. Волю, подавляющую гордость. И на стороне этой воли был её разум. – Разрешаю снятие печатей до 1-го уровня. Приказываю найти и уничтожить объект. Вампир поклонился и распался на облачко чёрного тумана, вспухли многочисленные глаза, туман словно питаясь ночной темнотой разросся, уплотнился, складываясь в тёмную фигуру всадника на гигантском чёрном жеребце. Серас восхищенно пискнула. Снежным серебром сверкали тяжёлые доспехи, поблёскивали тёмные ножны бастарда. Вороновым крылом развевались волосы. Алый взгляд дышащего дымом коня отражался в багровом огне глаз наездника. Чёрный плащ развевался на ветру. Он слился с ночным воздухом, отбросил тени на окружающие деревья, из каждого лучика тьмы в ночь вырвались сотни летучих мышей, водоворотом закружившихся вокруг людей. Нетопыри, танцуя воздушный вальс вокруг вампира, взмыли вверх, образовав в ночном небе чудовищную воронку. В недосягаемой вышине хоровод распался, и соглядатаи разделились, часть понеслась поверх кромок деревьев, часть спикировала вниз и заскользила между деревьями. В ночной тишине раздался вой живых слуг вампира, со всех окрестностей, притягиваемые несгибаемой волей, ночные хищники собирались, чтобы принять участие в забаве своего господина. – Să оnceapă jocul Wild Hunt!** – Граф дёрнул поводья, жеребец встал на дыбы и сорвался в галоп, выбивая из-под копыт комья снега. Лошадь Интегры проводила его затуманенным взглядом. «Вот теперь буря действительно началась», – подумала Интегра и обернулась к следующим за ней оперативникам, – Серас, передай остальным группам. Мы возвращаемся. На лицах людей расцвели лучики света и предвкушения тепла и еды. Вампирша козырнула и потянулась за рацией…
Ветер усилился, кидая снег в спину возвращающихся людей, срывая его с веток им на головы, словно Лесной Царь говорил, что в его владениях людям делать нечего. Издалека раздался приглушённый хохот вампира – гончие взяли след.
* – «Дорогая, тихо, спокойно... успокойся, всё будет хорошо». ** – «Да начнётся Дикая Охота!»
НАЗВАНИЕ: Новый рассвет. Бета-ридер: Jey KK, Night Crowd, Аннатари. Редактор: Night Crowd, Аннатари. КАТЕГОРИИ: AU. ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Если и будет, то только С\П. РЕЙТИНГ: R. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Любителям канонического (авторского) развития событий лучше не читать. Много ОС, но МС не будет. СОДЕРЖАНИЕ: Лондон разрушен. "Хеллсинг" прикрыт. Но когда нужно решать проблемы, вспоминают о бывших сотрудниках. СТАТУС: Заморожен. ОТ АВТОРА: Вселенная принадлежит товарищу Херано(или Хирано, это кому как больше нравиться). Ни на какие материальные выгоды данная публикация не претендует.
Перо. Белое перо – всё, что у меня осталось… Перо, которое я держу в руках. Моя форма была белой, мой Найтмер был белым, моя душа была белой. Даже флаг моей страны был белым… с красной хризантемой. Ненавижу багряный цвет… всей душой его ненавижу. Алым была кровь детей, убитых британцами во время второй Тихоокеанской. Алая кровь стекала с мечей Чёрных Рыцарей штурмующих Токио во второй раз. Мы почти победили. Почти, вас почти разгромили. Полковник Тодо погиб. Я сам уничтожил его Найтмер. Ракшата была поймана. Дитхард Рид был застрелен при попытке к бегству. Армия принца Шнайзеля была готова начать последнее наступление, когда появился он… НЕНАВИЖУ!!! Ненавижу алый свет твоих глаз, Чарльз Ди Британния… Приказавший убить Зеро. Двуличная скотина. Я помню твою высокомерную улыбку, когда я повёл Рыцарей на остатки Чёрных Рыцарей. Второму Чёрному Восстанию оставалось жить считанные часы. Даже этот дьявол Ролло не смог бы остановить всех… Ты был гением, Зеро… Как ты смог получить возможность поговорить с личной охраной принца? Это же было абсолютно невозможно… они были предупреждены… Так я думал тогда, когда принца застрели… Всё встало на места, когда раздался рёв солтат: «Именем Марианны!»… Они предали своего императора. Они предали меня. Я стал Белым Жнецом на полях сражения с Евросоюзом, я стал Белым Демоном на земле Японии. Последним ударом было то, кто вёл британские войска. Корнелия, предавшая память Юфемии. Моей Юфи!!! Лживая сука. Я бы разорвал тебя сам, если бы Джино не успел раньше. А потом появилась она. «Алая Ведьма» Каллен во главе Наймеров с золотыми гербами. Гербами главы дома Полыхающей Марианны… Поражение было ещё более быстрым, чем предполагаемая победа. Алым был Найтмер, сразивший Ланселота… Где ты теперь Каллен Козуки?.. Ты забыла имя, которым гордилась. Первый рыцарь Британнии… кто бы мог подумать. Любовница императора, будущая мать его сына… Могу поспорить, что ты убила бы того, кто сказал тебе, какая судьба тебя постигнет. Что ты сменишь подданство, оставшись верным присяге… Графиня Стадтфелд… Полковник. Без пяти минут императрица. Ты была в алом мундире в тот день, когда меч твоего императора опустился на твоё плечо… В день когда меня предал мой император, обещавший мне Японию. Я бы вернул её былое могущество, я бы стёр из памяти Японцев саму мысль о Зеро… о Лелуше Ви Британния… Это я буду помнить до самой смерти. Слова, положившие конец Чёрному Восстанию: «Я, Чарльз Ди Британния, сим приказываю Британской Армии сложить оружие и объявляю, что 11-й принц Британский Лелуш Ви Британния отныне является первым принцем Британнии и наследником трона. Я, Чарльз Ди Британния, сим отрекаюсь от трона Британнии в пользу своего сына Лелуша Ви Британния. Слава, императору Британнии! Слава Британнии!» Как он мог! Всё это оказалось всего лишь турниром наследников! Он поплатился за это… Первым же росчерком пера, новый император подписал ему приговор. Вторым он уменьшил число нумерованных зон на одну… Сколько проживёт независимая Япония, обладающая огромными запасами сакурадайта? Сколько императоры Британнии будут помнить услугу, которую Японцы оказали их предку? Как жалко, что Нина не смогла привести бомбу в действие… Я слышал её крики за стенкой. Они не прекращались две недели… или мне уже кажется… Я уже не знаю, сколько я гляжу в эти алые стены… они сводят меня с ума… Мне уже кажется, что крысы, снующие по углам тоже окрашены алым… Лелуш Чёрный… ты умеешь мстить. Ты копия своего отца. Как за тобой могут следовать люди? Как?.. Слепая вера, а потом любовь, как у Каллен. Холодная преданность Тодо. Фанатизм Дитхарда. Интерес Ракшаты… хотя… блеск в её глазах – отражение блеска в глазах Ллойда. Учёные везде одинаковы… им нужен материал. Они сработаются, эти старые знакомые… сокурсники по Английской Имперской Академии… Я остался один. Рыцари всегда служили императору. Я служил Японии – она погибла. Я служил Британнии – она предала меня. Я служил Юфи – она погибла. Я служил императору – он предал меня… теперь я никто… всё, что у меня осталось – это белая роба узника… Скоро… уже скоро она станет алой. Ты беспощаден, Император. Как тебя может любить твоя сестра… искалеченная душа, её лицо надо было видеть, когда была снята маска… когда те, кто присягал ей как Генерал-Губернатору, склонялись перед своим Императором. Лица Чёрных Рыцарей… ненависть и шок. Вера и беспристрастность. Но никто не посмел поднять оружие… никто! Только рёв: «ЗЕРО!»… Рёв Победы… я слышу их… алые крысы скребутся в углу. Алые сапоги маршируют по коридору… алая форма телохранителей императора. Тех, кто присягал его матери. Тех, кто присягал Зеро… он сам спустится сюда? Жалкий позёр… Я готов! Я встречу тебя также, как при первой нашей встрече. Ты безгранично далёк от меня, британец, обрекший меня на смерть. Я принимаю её, я приветствую её, меня ждут на той стороне. Отец, которого я предал, девушка, которую не смог спасти… завтра я буду рядом с ними. А эшафот будет ждать следующей жертвы… И первой из них станет Британния, склонившаяся перед демоном…
Фэндом: Блич.
Название: Happy University. Рейтинг: Пока PG. Жанр: АУ, а там поглядим. Предупреждения: ЯОЯ НЕТ!!! ИчиРук только что выпилил из концовки, ну нафих... Статус: заморожен. Сюжет: Айзен выпилен своими, войны не будет, Ичиго и Ко переселяется в ОД и поступает в Академию.
НАЗВАНИЕ: Новый рассвет. Бета-ридер: Jey KK, Night Crowd, Аннатари. Редактор: Night Crowd, Аннатари. КАТЕГОРИИ: AU. ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Если и будет, то только С\П. РЕЙТИНГ: R. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Любителям канонического (авторского) развития событий лучше не читать. Много ОС, но МС не будет. СОДЕРЖАНИЕ: Лондон разрушен. "Хеллсинг" прикрыт. Но когда нужно решать проблемы, вспоминают о бывших сотрудниках. СТАТУС: Заморожен. ОТ АВТОРА: Вселенная принадлежит товарищу Херано(или Хирано, это кому как больше нравиться). Ни на какие материальные выгоды данная публикация не претендует.
Часть 1
Что-то кончилось, что-то начинается. А. Сапковский. "Владычица озера"
-- Уважаемые пассажиры, просим вас пристегнуть ремни, нас рейс подходит к концу, авиакомпания «Италиан эир» желает вам хорошо провести время в Англии. Белоснежный лайнер мягко опустил шасси на посадочную полосу и незаметно затормозил. По приставленной лестнице начали спускаться пассажиры. Праздные туристы, желавшие променять солнечную погоду Аппенинского полуострова на дожди прибрежного климата, бизнесмены, спешащие к ждавшим их машинам, возвращавшиеся из Рима репортёры, освещавшие недавние события в Ватикане, уже подготавливающие подробные описания того, что они успели ухватить из доступной публике информации о выборе нового главы католической церкви. Но один из пассажиров разительно отличался от остальных. Белый воротничок выдавал в нём священника, но его походка не соответствовала типичному образу хранителя Божественного учения. Он шёл, словно каждый шаг причинял ему невыносимые страдания, впрочем, те, кто видел его лицо, могли подумать, что он глубоко болен. Морщины избороздили его, усы, явно давно не ухоженные, висели двумя сосульками. Даже глаза за очками были выцветшими. Врач, посмотрев на такого человека, сказал бы, что он перенёс сердечный приступ или инсульт. Человек, прошёл таможенный контроль на удивление быстро: показал на пропускном пункте какую-то бумажку, и был моментально проведён к выходу, а у таможенников не возникло даже мысли проверить содержимое кейса в его руках. Сев в одно из такси, десятками снующих около аэропорта, он отрывисто произнёс: «На вокзал». Таксист, обычно любящий поболтать за баранкой и развлечь пассажира какой-нибудь байкой или рассказать о наиболее известных достопримечательностях города, случайно встретившись взглядом со святым отцом в зеркале заднего вида, только тихо поинтересовался, куда собирается ехать служитель церкви. -- В Лондон. Сегодня пятая годовщина трагических событий, я должен доставить освященный перечень служителей католической церкви, погибших, когда на город упала боеголовка, – услышав ответ падре, таксист чуть не потерял управление и окончательно лишился желания продолжать беседу, только мысленно прочитал молитву. Больше священник не произнёс ни звука. Он безмолвно расплатился по месту прибытия и махнул рукой на сдачу, попросив потратить её на богоугодное дело. Так же немногословно он забрал из кассы забронированный билет, и только садясь в поезд, чуть слышно пробормотал фразу, которая вертелась у него в голове уже несколько часов: «Почему Я??? Почему Он не мог послать кого-то другого?» Поезд лениво постукивал по шпалам, пейзажи за окном сливались в сплошную линию, а люди с каждым моментов, приближающим их к тому, что пять лет назад было столицей страны, мрачнели и замыкались в себе. Трудно понять, как армия может ТАК опозорить свою страну, не говоря уже о десятках тысячах погибших. Город разрушен из-за какой-то ошибки в расчетах! Естественно были суды, но кого судили, и к чему приговорили, осталось тайной. Королева отреклась от престола в пользу старшего сына, и никто не мог её винить в желании уйти от необходимости давать объяснения своим подданным, она всё-таки была далеко не молодой женщиной. На фоне всеобщего траура дико звучали голоса тех, кто уверял, что на самом деле это было воздушным налётом дирижаблей со свастикой на корпусе, кто-то говорил, что видел боевые вертолёты с символикой, похожей на церковную с латинским числом 13. Этих «свидетелей» затыкали в мгновение ока, но якобы видевших вертолёты с чёртовой дюжиной почему-то намного быстрее. Лондон так и не восстановили. Его вычистили и создали мемориал Памяти, огромные братские могилы, так как не было возможности идентифицировать ТАКОЕ количество трупов. Здесь построили несколько крупных храмов, и стать служителем одного из них было высокой честью для приверженца любой веры. Единственное место, которое было отстроено, стал особняк в аристократической части города и прилегающие территории. Хозяйка особняка леди Хеллсинг считалась пропавшей без вести, что было равносильно тому, что надгробный памятник ей, стоящий на виду перед входом в особняк, не считался неуместным. На территории бывшего поместья были похоронены католические священники из Лондонской миссии и солдаты городского гарнизона, которые погибли, пытаясь вывести людей из огненного безумия. Как объяснили общественности, леди Хеллсинг возглавляла государственную структуру, занимающуюся охраной правопорядка, и действующую под контролем городской полиции, но одновременно и вне её. Стало достоверно известно, что именно стараниями леди Хеллсинг и её сотрудников, удалось эвакуировать из полыхающего, и охваченного безумием города несколько сотен человек. Трое выживших героев, были обеспечены до конца своей жизни, но продолжали жить в особняке, влившись в состав службы охраны правопорядка, штаб которого и расположился в бывшем родовом гнезде Хеллсингов. Джек Стюстби скучал. Он был в состоянии пофигизма вот уже шесть с половиной часов, с того момента как заступил на дежурство. Во внутреннем кругу СОПа эта должность называлась «дежурный козёл»; слово «отпущения» обычно опускалось. Скучнее наблюдения за мониторами, на которые транслировались изображения с камер слежения, установленных на территории особняка, ничего не было, так как они по жизни не фиксировали никакого движения. В обязанности «козла» так же входили разборки с госинспекторами, наиболее нелюбимыми из которых(как и в любом учреждении) были пожарники. Джеку оставалось ждать до смены всего полчаса, и он уже мысленно нёсся к мягкой подушке, когда он впервые за двухлетнюю службу в бывшем Лондоне увидел как к стальным дверям у входа на территорию поместья подходит кто-то, кто не являлся сотрудником безопасности, возвращающимся с дежурства или очередным ревизором. Сутана католического священника поразила его ещё больше. На его памяти, несмотря на то, что по одну из сторон дороги, ведущий от ворот к дверям особняка, ровными рядами расположились полсотни индивидуальных могил и одна братская (в ней находилось неподдающееся идентификации), увенчанные католическими крестами, их посетили всего два-три представителя католической церкви. Ещё больше его всегда удивляло отсутствие имён на них, только выгравированные ватиканские ключи. Священник нёс в руках небольшой кейс. Остановившись перед воротами, он нажал кнопку вызова. Вглядевшись в монитор, Джек решил, что сегодня не его день. Изборождённое морщинами лицо кривилось от отвращения. «Ну почему ты не мог где-нибудь погулять ещё полчаса, святой отец», – с этой мыслью дежурный нажал на кнопку ответа. -- Я вас слушаю святой отец, простите, но вход посторонним на территорию особняка только по предварительной договорённости с капитаном СОП. – несмотря на это и вообще символичность места, несколько раз случались несанкционированные проникновения на территорию. Пару раз это были подростки, два раза репортёры, один из которых был принят за вора и получил пару дырок в боку, и один раз настоящий вор, решивший поживиться в древнем особняке (Джек сам восхищался коллекцией картин и антиквариата, хранящихся в здании). Дело было ночью. Как он обошёл камеры слежения был непонятно, возможно «козёл» просто уснул. Потом его засекла инфракрасная сигнализация, реагирующая на движение. Спасаясь от преследователей, вор, убежал вглубь территории, в небольшую рощу, куда рядовым сотрудникам вход был запрещён, считалось, что там находился склад вооружения для ситуации, кодовое название которой было «Аллах Акбар». Капитан, и двое его заместителей, выжившие в роковую для Лондона ночь, прошли в глубь рощи и вышли оттуда минут через десять, заявив, что вор попал в одну из ловушек для тех, кому понадобится арсенал без санкции начальства. Капитан, добродушный увалень, никогда не умел красиво врать, но расспрашивать его никто не рискнул, шанс потерять высокооплачиваемую работу из-за любопытства был очень высок, прецедент уже был. В следующую ночь в своей постели скончался крупный мафиозный авторитет, увлекающийся коллекционированием картин, а утром его приемник лично приносил извинения Капитану, прибыв в особняк. -- Я прошу прощения, -- при этих словах лицо священника передёрнулось. Сразу было видно, что подобные фразы у него не в чести, -- меня зовут Рональдо. У меня письмо, для вашего начальника. Мне необходимо передать его лично в руки. Прошу немедленно известить его. Если моё имя ничего не скажет, передайте, что свежий осенний воздух располагает к посещению музеев. Я вернусь через несколько часов. Отец Рональдо достал из-под сутаны небольшой конверт и положил его в отверстие для корреспонденции. Джек в недоумении наблюдал по монитору, как отец Рональдо удалялся прочь. Он впервые сталкивался с такой просьбой, больше походящей на приказ. В голове вертелась мысль: "Дождаться сменщика и предоставить тому разбираться и с письмом и с падре, когда тот соизволит вернуться". Но как поётся в одной из его любимых опер: «Честь призывает, долг зовёт!». Дежурный поднялся из кресла и, выйдя из дежурки под лестницей в холле, направился к выходу забрать письмо. Он прошёл мимо могил и, как обычно, чуть задержался, размышляя, почему солдат и священников хоронили по разные стороны дороги, вроде люди делали одно дело. Он в очередной раз прокрутил в голове мысль, что в деле организации «Хеллсинг» что-то не совпадает с тем, что стало известно общественности в его скромном лице. Могилы сотрудников организации легко можно было отличить от последнего пристанища солдат гарнизона: на них как и на могилах священников не было имён, а только герб в виде щита, разделённого крестом на четыре поля. Девиз на щите никак не соответствовал организации, занимающейся охраной правопорядка: «Найти и уничтожить», -- глупее отговорки, что, мол, найти преступников и уничтожить поползновения к совершению новых преступлений, для него не существовало. В прочем задаваться вопросами, ответов на которые он не получит, Джек не был склонен. Тем паче он не собирался влезать в государственные игры с секретами. Опыт его сорокапятилетней жизни подсказывал: «меньше знаешь, крепче спишь». Джек не был знатоком иностранных языков, но он помнил одну фразу на русском из какого-то кинофильма ещё времён холодной войны, который ему довелось посмотреть в офисе русской компании, где он работал лет семь назад: «Один мой знакомый…покойник говорил: «Я слишком много знал». Джек не понимал, почему русские сотрудники офиса, смотря VHS с этим фильмом по нескольку раз в месяц, неизменно сотрясали хохотом кабинеты офиса, хотя были способны цитировать реплики с закрытыми глазами в любой момент. Но тут он дошёл до цели своего похода, и посторонние мысли вылетели у него из головы. Достав письмо из ящика, он внимательно его осмотрел, подивился тому, что оно было заклеено восковой печатью, оттиск которой представлял собой простой католический крест. Больше никаких изображений на конверте не было. Кто бы ни запечатывал письмо, он явно не хотел делать его чем-либо выделяющимся. Через пять минут Джек стучался в кабинет капитана. -- Да-да, войдите, – капитан только что закончил разбираться с какими то бумагами и выглядел несколько уставшим. – проходите, Джек, верно? -- Да, сер, -- Джек, войдя в кабинет, вытянулся по струнке. Капитан, как он когда то обмолвился, в молодости был наёмником и сохранил с того времени кое-какие замашки. – только что к воротам особняка подходил какой-то католический священник, назвавшийся отцом Рональдо (на лице капитана не произошло никаких изменений), он сказал что у него для вас личное письмо, капитан, и заявил, что придёт через несколько часов, когда я не допустил его на территорию, так как у него не было допуска. Ещё он нес какую-то чепуху про осень и музеи (на лице капитана появилось какое то отображение мысли). Он оставил вот это в ящике для корреспонденции. -- Возможно папарацци, решивший осмотреть особняк или рощу, -- пробормотал капитан, открывая письмо, -- если это так, я ему не… Из конверта выпал один единственный листок, на который капитан смотрел, потеряв дар речи, смотрел так, словно там был не лист бумаги, а смертельно ядовитая змея. Джек увидел, что на листе был изображён католический крест и римское число 13. Наконец капитан вновь обрёл способность говорить. -- Вспоминай, что он сказал! ДОСЛОВНО! – проорал капитан. -- Э-э… вроде, что…м-м… свежий осенний воздух располагает к посещению музеев, да, точно так. – Джек был слегка шокирован такой реакцией. -- Жди здесь, из кабинета ни ногой! Понял?! – На лице капитана можно было прочесть лихорадочную работу мысли. И ещё можно было сказать, что он испугался и испугался конкретно. -- Да, сэр, так точно, -- последние слова Джек доложил спине капитана, пулей вылетевшего из кабинета, сжимая злополучное письмо в руке. Время летело незаметно. Для капитана; а для Джека оно тянулось по каплям. Людям не свойственно получать удовольствие от ожидания, а от ожидания, подкреплённого шоком от несвойственного поведения относительно хорошо знакомых людей тем более. Джек за это время успел оглядеть кабинет и заметить то, что не замечали другие посетители, поскольку их внимание всегда сосредотачивалось на хозяине этого места. В дальнем углу, в тени, находился монитор камеры наблюдения, причём включённый. Желание не лезть, куда не просят, всё-таки дало сбой, нервозность ситуации подавляла некоторые жизненные позиции. В отличие от мониторов в дежурке, этот имел достаточно хорошее качество изображения. Было заметно, что и камера, подключённая к нему, явно не из разряда простых. И можно было почти наверняка сказать, за ЧЕМ и где она следила. Полутень создавалась деревьями с раскидистой кроной, очень похожие составляли и рощу поместья. «Наверняка это в самой глубине», -- думал Стюстби, рассматривая во всех деталях необычное строение, больше похожее на фамильный склеп древнего рода: «А почему собственно похожее? Это поместье когда-то же принадлежало семье Хеллсинг, только сдаётся мне, что не арсенал там находится». Мысль пришла в тот момент, когда на экране возникло движение. Капитан резко затормозил у стальных дверей склепа или того, что на него очень смахивало, и начал водить руками по стене. Видимо, в ней была какая-то скрытая кнопка, поскольку открылась панель для ввода кода( Джек не разглядел это точно, расстояние всё-таки было большим, но что ещё это могло быть, если капитан принялся нажимать что-то пальцем.). Закончив, он перекрестился и вытянулся по стойке смирно. Через мгновение на весь монитор выскочила предупредительная надпись: «Будильник включён!!!!!». Джек успел создать несколько версий, что это могло значить, когда створки начали открываться. Капитан, не отворачиваясь от прохода ни на миг, сделал шаг вперёд, и тут же попятился назад, Джек в это время чуть не подавился. И темноты в грудь капитана смотрело длинное дуло. Вслед за дулом показался худощавый силуэт. По характерным особенностям можно было сказать, что силуэт принадлежал девушке. Капитан сместился немного влево, так что стало видно его лицо, имевшее извиняющееся выражение, он что-то быстро говорил, а потом протянул силуэту письмо, которое было моментально выхвачено у него из рук, вышедший на свет девушкой, держащей в руке древний мушкет, которому и принадлежало дуло, чему Джек невольно поразился. Его разобрал смех, когда он понял, что капитан боялся оружия, которым не пользовалось человечество уже на протяжении нескольких веков. Мелькнули полутораметровые вороные волосы, и она скрылась в темноте помещения. На лице капитана отобразилось резкое облегчение, и он быстрой, но уже несколько расслабленной походкой направился в обратном направлении. С улыбкой на лице, с мыслью, что он увидел одну из настоящих руководителей СОПа, Джек повернулся, и смех застрял у него в глотке. За его спиной стояла коротко стриженная блондинка в ярко-красном облегающем платье, отлично определяющим контуры весьма соблазнительного вида. -- Смешно, правда? Они всё-таки прислали посла, и как только посмели, после всего? – Девушка грустно усмехнулась своим мыслям, а потом мягко, и одновременно твёрдо произнесла, её голос проникал в самые сокровенные уголки сознания – В глаза мне смотри. Глаза в глаза, зрачок в зрачок, Джек успел заметить, что радужка её глаз была ярко красного цвета, а в самих глазах плескалось пламя, прежде чем погрузился в круговорот воспоминаний. Он заново переживал этот день, снова видел странного священника в мониторе, снова с усмешкой встречал испуг капитана, снова встречался взглядом с блондинкой, и каждый раз он вспоминал всё более точные подробности этих событий, потом повторяться стал только эпизод с Рональдо, а когда он зациклился на том, что больше ничего нового вспомнить не может, он услышал мягкий голос, говоривший, что всё это сон, что отца Рональдо не было, что он спокойно отдежурил, и проснётся в своей кровати. Под этот всепоглощающий голос Джек Стюстби погрузился в иллюзию сна. "Почему я?! Почему? Я не должен быть здесь…я не могу! За что?! Последний Искариот должен выступить в качестве посла?! Максвелл, мразь, почему ты не взял меня с собой в преисподнюю? «Вы слишком стары для нашей великой битвы, для нашей победы» Чёрта с два! Я умер бы так же, как умерли все те, кто пошёл за тобой. В чём мука истинного служения: умереть в двадцать-тридцать лет с мечом в руке, или в шестьдесят подчинятся приказам, которым противится всё твоё естество? Для меня ответ уже получен. Где теперь тринадцатый отдел? Закопан перед домом этой еретички, еретики проходят рядом с ними, напротив лежат еретики из её никчёмной организации, неспособной что-либо сделать без своих чудовищ. А я должен представлять величайшую религию, готовую пойти на уступки. Немыслимо! Что ты держишь в правой руке – письмо, что ты держишь в левой руке – милую улыбку… НИКОГДА! И он тоже хорош! Называл себя верховным инквизитором и готов… «Вы поймёте, Рональдо, когда-нибудь вы поймёте, нельзя жить прошлым, нельзя вечно ненавидеть только за то, что они отличаются от нас взглядом на веру. Помните: Бог есть любовь, и Он любит даже тех, кто когда-то отвернулся от него.» Я не хочу понимать! Я не хочу быть здесь, всё о чём я прошу – умереть за веру, за мою истинную любовь». -- …любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь, помните об этом и не предавайте его любви, -- проповедь завершилась так же неожиданно, как и началась. Настоятель кафедрального католического собора Лондона, закончив говорить, незаметно кивнул головой недавно замеченному священнику с небольшим кейсом в руках. Падре заметил этот кивок и склонил голову в ответе, а затем проследовал за настоятелем в небольшой незаметный коридорчик, ведущий в личные покои епископа. Оказавшись с епископом наедине, отец Рональдо шокировал последнего тем, что кейс был пристёгнут наручниками к его запястью. -- Я не уверен, что это так необходимо, Рональдо, я не могу себе представить, что бы вы где-нибудь забыли ТАКОЕ, -- епископ не испытывал удовольствия от общения с этим человеком, несмотря на то, что крайне уважал его за то, что он установил себе жизненные принципы очень давно и с тех пор ни разу от них не отступал. К тому же он знал, где нёс своё служение падре: несколько лет назад он имел сомнительное удовольствие познакомиться с методами тринадцатого отдела. Человеку, обратившемуся к Богу после гибели семьи в одном из терактов, устроенными религиозными радикалами, и старающемуся уничтожить в себе ненависть к фанатикам, крайне трудно было терпимо относится к одному из них, даже если он славил Бога по тем же канонам, -- давайте закончим это побыстрее. Что от меня нужно епископу Максвеллу? -- Вы не в курсе. Максвелл мёртв, как и весь оперативный состав тринадцатого отдела, кроме меня. -- КАК?! И… и даже отец Александр? – епископ был крайне шокирован этим известием, -- как это произошло? Очередная битва за истинную веру? Я знал, что такое когда-нибудь должно… (По лицу Рональдо пробежала тень глубокой ярости) могло… Вы можете мне сказать, где находится могила сестры Такаги. Она казалась мне наиболее истинно понимающей смысл служения, из всех с кем мне удавалось общаться за последние двадцать лет. -- Что значит служить? У нас слишком разные взгляды на это, не думаю, что мы придём к плодотворным результатам беседы на эту тему, да и я приехал не за этим, -- Рональдо достал ключ от наручников и разомкнул замок, а потом положил кейс на небольшой столик. Набрал трёхзначные коды и открыл кейс, достав оттуда, занимавшую всё пространство металлическую коробку, -- здесь имена наших братьев, кто погиб в ТУ ночь. Через неделю пятилетняя годовщина, и список должен быть замурован в полу собора со всеми почестями. Ваша инициатива была поддержана на самом верху. -- Да будет так, они это заслужили. -- Насчёт Такаги, вы не должны были получить эту информацию, но мне…меня попросили рассказать, где лежит ваша последняя ученица. Я не в состоянии указать точную могилу, но она среди тех, кто покоится на территории поместья Хеллсингов. -- Что? Хеллсингов? Позвольте, почему… Рональдо, вы что-то недоговариваете. Как погиб Максвелл? – епископ явно не был доволен теми соображениями, что рождались в его голове. -- Я не собираюсь вам лгать, но вы не имеете допуска к этой информации. Вам достаточно знать, что он погиб за веру. -- Так это была правда… среди епископата Лондонского мемориала ходили слухи о новом крестовом походе. -- Это опасные слухи, распространяемые лишь безумными глупцами, которые не понимают, что тем самым лишь навлекут на себя гнев Божий. Вы понимаете, о чём я? -- Прекрасно, я могу лишь смиренно молить Его простить вашим братьям и сёстрам грехи их, ибо не ведали, что творили, -- епископ смиренно клонил голову, -- а также молить Его простить всех нас, породивших такую ненависть, что может привести к тысячам невинных человеческих жертв. -- Только советую произносить ваши молитвы про себя, владыко, -- Рональдо криво усмехнулся и закрыл кейс, защёлкнув наручники на запястье, -- всего хорошего, мне ещё надо успеть на встречу. Максвелл всё-таки сумел сделать хоть что-то, Лондон стал чище за последние пять лет, и католиков в нём прибавилось. -- ВОН ОТСЮДА, ИСКАРИОТ! – епископ не выдержал этого издевательства, -- можешь передать своему начальству, что если я увижу тебя в пределах это святого места, то вышвырну тебя собственноручно! -- Сомневаюсь, что у вас получится, да и благодаря кому Лондон стал таким? – Рональдо уже не улыбался, он ухмылялся, найдя, наконец, отток для клокотавшей у него внутри ярости от невозможности противодействовать папскому приказу. -- ВОН! ИЗЫДИ, ДЕМОН! -- Всего хорошего, владыко. Солнце садилось, погружая Лондонский мемориал во тьму. Люди расходились по храмам или спешили к станции, чтобы добраться до ближайшего городка. На всё это отцу Рональдо было глубоко наплевать, поскольку он столкнулся с проблемой, когда вновь появился перед ясными очами очередного «козла». --Что значит, я не могу войти?! Да вы знаете кто я такой! – Усы старого священника топорщились от гнева. Он ожидал возможного нападения, неудавшейся встречи, но чтобы так… Его просто отказались впустить на территорию особняка. – Немедленно, я подчёркиваю, немедленно вызовите вашего начальника! -- Отец Рональдо, простите, но поступило распоряжение от капитана, что вас запрещено допускать на штабную территорию… Вы должны понять, – из переговорного устройства голос дежурного казался слегка приглушённым. -- НЕМЕДЛЕННО, вы слышите, или у вас лично будут очень большие проблемы, я прибыл из Ватикана только ради этого письма, и если вы откажетесь меня пропустить, то это может привести к последствиям, о которых будет жалеть вся ваша служба безопасности. -- Но, падре, я не могу… -- дежурный внезапно отключился. -- Ты что, не понял, ватиканский пёс? Здесь не желают видеть вашу братию вообще, а Искариотов в особенности. – голос, внезапно раздавшийся из-за спины мог принадлежать молодой девушке, вот только этой самой девушке совершенно нечего было делать перед воротами особняка в это время, все женщины, работающие в СОПе, выходили на дежурство только днём, а одинокая улица, не являлась самым привлекательным местом для прогулки в гордом одиночестве. Да и голос этот внушал подозрение. Мягкий и одновременно твёрдый, завораживающий и отталкивающий, нежный и жестокий, всепоглощающий. В него хотелось погрузиться, но в нём одновременно чувствовался какой-то хищнический оттенок, словно его обладательницей была хищная кошка, готовящаяся к прыжку. Рональдо, понимая, что ничего сделать уже не сможет, резко обернулся. Действительно девушка, ростом чуть ниже его, с копной соломенных волос, которые явно никогда не встречались с расчёской. Узкий таз и огромная грудь. Такой надо надеть обтягивающую одежду, и можно не ошибиться, сказав, что через две минуты с ней попытается заговорить несколько мужчин. Вот только на ней было уже не платье, которое несколько часов назад видел Стюстби, благополучно храпящий в казарме, а форма цвета запёкшийся крови, форма забытой властью организации, которая и была истинной целью приезда искариота в Лондон. И знаки различия лейтенанта. -- Это последнее предупреждение, падре, – блондинка хищнически улыбнулась, давая понять, что будет рада негативному разрешению проблемы. Алые глаза полыхнули пламенем. Во рту сверкнули острейшие клыки. – Леди не желает встречаться с вами, или с любым другим посланником Ратцингера. Можете передать, что если здесь появится ещё один посол, то обратно он уже не вернётся, а теперь убирайтесь. У вас есть полчаса на размышление, потом я вернусь не одна и устрою себе деликатесный завтрак. Левая рука девушки внезапно взорвалась чёрными клочьями, окутавшими фигуру Серас Виктории. Ракша растворилась в этой тьме, слившейся с сумеречной тенью. Чёрный туман стал дымкой, источился, и Рональдо остался в одиночестве. Понимая, что в случае провала путь обратно в Ватикан ему заказан. Рональдо достал из внутреннего кармана инкрустированный серебром пистолет, проверил разрывные пули с серебряной крошкой в обойме и, вертя в левой руке тонкий серебряный стилет, стал ждать. В этот момент из-за поворота появилась машина. Не выделяющаяся из общего потока, который можно было бы встретить в оживлённом городе, но идеально ухоженная. Она затормозила прямо напротив входа в поместье. Тонированные стёкла опустились, и Рональдо увидел уставшее лицо шофера, которому пришлось провести за баранкой всю ночь. Из машины вышли двое в строгих костюмах одного цвета в совершенно одинаковых шляпах. Вся их наружность кричала: «Идёт клерк!». Они подошли к Рональдо, и тот, что был помоложе, коротко извинился за опоздание из-за пробок, возникших благодаря желающим попасть на годовщину разрушения города. Старший в это время разговаривал с дежурным. Потом достал какую-то бумажку и показал в объектив камеры. Ворота тотчас начали раскрываться. -- Идёмте, святой отец. Вас обязательно выслушают, -- клерк был совершенно механизирован, видимо он уже очень долго пробыл на должности посыльного и выработал невосприимчивость к любым преградам, которые могут возникнуть на пути к цели. Они прошли по погружающейся во тьму дорожке мимо стремительно темнеющих надгробных плит, провожаемые невидимым наблюдателем. Не дожидаясь, пока кто-нибудь соизволит позвонить, двери открыл молодой парень, заступивший на смену ночного дежурства. Он попросил их следовать за собой и повёл по длинной череде коридоров в глубь здания, а потом поднялся на третий этаж, где Рональдо и клерков встретил капитан. Последний отпустил дежурного и провёл гостей до больших створчатых дверей, ведущих в огромный зал. Почти на всю его длину, простирался дубовый стол, но стулья стояли только на поперечных его концах. Дальний конец стола находился в тени, поэтому невозможно было детально разглядеть того, кто его занимал, как и двух человек, силуэты которых можно было различить по бокам от кресла. Капитан бесшумно закрыл двери за спиной вошедших. Клерки отвесили синхронный поклон тому, кто занимал кресло. -- Если что-то остаётся неизменным, так это то, как приходят посланцы короля, - голос сидящей женщины можно было бы назвать красивым, если бы не звенящая в воздухе сталь. И ярость… глубинная, жестокая, стремящаяся вырваться наружу, но остающаяся в узде. Пока. – Можете сесть, хотя я надеюсь, что разговор окажется коротким. Слушаю вас, посол. -- Леди Хеллсинг, я прибыл… -- Ближе к делу! Меня совершенно не радует перспектива выслушивать ваши словесные витиеватости. -- Его Святейшество, папа Римский Бенедикт ХVI поручил мне передать его личные, коль скоро это нельзя афишировать, извинения за действия 13-го отдела, повлекшие за собой гибель большого количества людей и огромный материальный ущерб. Также он приказал передать вам его послание. – щёлкнуло двойное дно кейса Рональдо и на лакированную поверхность стола лёг запечатанный конверт. -- Это всё? Тогда вы можете удалиться и будьте любезны забрать с собой этот конверт. Дворецкий, проводи, – казалось, что на этом всё и закончится, фигура, стоящая слева от Интегры уже было дёрнулась в сторону пришедших, однако… -- Его Королевское Величество Георг VII высказал своё желание, согласно котрому вы должны принять извинения Римской Католической Церкви, и благосклонно отнеслись к посланию Его Святейшества папы, -- завил молодой клерк. -- А не потрудитесь ли напомнить, кто издал секретный указ №25632148 о роспуске организации «Хеллсинг» и передачи её функций самому ордену Королевских Протестантских Рыцарей? Его Величество лично озаботился посмертно наградить моих сотрудников и запереть выживших здесь, – в воздухе повисло предчувствие будущего урагана, – он подписал бумагу, в которой не говорится о моей смерти, но фактически утверждается, что Интеграл Фейрбрук Вингейтс Хеллсинг более не ходит среди живых. Мой особняк мне не принадлежит! Дом, в котором рождались все, принадлежащие к роду Хеллсингов, стал государственным учреждением; я вынуждена терпеть здесь присутствие людей, которые в иное время не подошли к нему бы даже на милю. Король пожелал забыть о Хеллсингах, превратив их в род, погибший на службе у короны. Прекрасно. Я больше не член Круглого Стола. Как он пожелает. Меня официально не существует. Да будет так! Но пусть он не надеется, что я буду так же выполнять его поручения, после всего! Вас пропустили, так как неисполнение приказа короля могло вызвать неуместные разговоры среди сотрудников, но не надейтесь, что он значит много для ваших слушателей. Рональдо вдруг отчётливо понял, что жить им осталось очень мало: Интеграл намеренно взвинтила обстановку, пытаясь вызвать оскорбительный ответ. Он поймал алый отсвет глаз Серас, стоящей справа от леди, и ясно понял, кто умрёт первым. В воздухе повисла стальная струна, на которой держалось благополучие пришедших. Положение могло спасти только чудо. И чудо произошло. -- Леди Хеллсинг, мы здесь являемся не столько посланцами короля, сколько посланцами королевы-матери, просившей нас передать вам письмо, – старший из клерков положил на стол ещё один конверт, рядом с первым. – Она понимает ваше теперешнее положение и просит вас не принимать политические ходы слишком близко к сердцу. Она просит вас хотя бы ознакомится с посланием Папы и приносит своё глубочайшее извинение за приказ, который она отдала вам и вашему слуге пять лет назад в этом зале. -- Она… имела право отдать его. Хорошо, сегодня я прислушаюсь к королю, но в будущем я настоятельно прошу не приближаться к особняку. Это может быть опасно для жизни. Передайте это Его Величеству. Аудиенция окончена. -- Джеймс, приглашение, -- старший обернулся ко второму клерку, а тот незамедлительно вытащил из нагрудного кармана гербовый листок, – это приглашение на трёх лиц на приём, который состоится в Букингемском дворце, через неделю. Если вы согласитесь с тем, что пишет королева-мать, то она ждёт вас на приёме. Всего наилучшего, Леди Хеллсинг, графиня… И струна порвалась. Тень метнулась к клерку, и казалось легонько задела его, однако человек отлетел к стене и ощутимо ударился об неё. В следующее мгновение он оказался прижат к стене, слабо трепыхаясь в руке Виктории, державшей его за горло. -- Никто не смеет так меня называть! – отчеканила она. Оскал вампирши сверкал даже в полутёмном зале. Относительно дальнейшей судьбы клерка можно было не загадывать. -- СЕРАС! ОТПУСТИТЬ! – Леди вскочила с кресла. А клерк совершил полёт к дверям, распахнув их и совершив не совсем мягкое торможение по коридору. -- Как прикажете, леди Хеллсинг, -- Вампирша склонила голову, и прошептала -- но я не графиня. Рональдо и второй клерк за время этого разговора испарились, что было замечено только оберштурмфюрером СС в отставке. Исчез из коридора и отправленный туда первый посыльный. После них остались только два письма и приглашение. И невзрачный лист бумаги, исписанный витиеватым почерком. «Я Владислав III Дракула, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, господарь Валахии, так же известный как граф Дракула, завещаю всё своё движимое и недвижимое имущество, а именно гроб и земли, буде такие обнаружатся, Серас Виктории и прошу засвидетельствовать нижеозначенных лиц вхождение вышеозначенной Серас Виктории в род Дракула и добавление фамилии Дракула к имени вышеозначенной Серас Виктории, которой надлежит именоваться Серас Виктория-Дракула. Также прошу Её Величество королеву Елизавету II в счёт моих заслуг перед королевским домом Великобритании даровать роду Дракула графский титул и все причитающиеся ему права и свободы, определённые законодательством Великобритании.» И подписи свидетелей, среди которых горела подпись Елизаветы II, королевы Великобритании и севернной Ирландии, главы Содружества, защитницы Веры.
«Глубоко уважаемая леди Интеграл! Несмотря на все разногласия, возникшие между Ватиканом и англиканской Церковью за последние столетия, гибель десятков тысяч людей не может оставить равнодушным никого, кто истинно является служителем господа нашего Иисуса Христа. Я глубоко сожалею, что Ватикан был замешан в разрушении Лондона и понимаю, что предательство архиепископом Энрико Максвеллом соглашения, заключённого ХIII отделом специальных операций Священной Инквизиции Римской католической церкви с организацией «Хеллсинг» и Королевским орденом Протестантских рыцарей, не может способствовать развитию мирных отношений между нашими странами. Я лишь прошу Вас принять мои личные глубочайшие извинения за операцию «Реконкиста». Со своей стороны я гарантирую, что подчиняющиеся лично мне рыцарские ордена и XIII отдел более не совершат актов агрессии по отношению к Англии, основанных лишь желании обратить их в свет нашей Церкви. Теперь я хочу обратиться к более приземлённой проблеме, которая, однако, является гораздо более опасной, нежели любые межконфессиональные споры и распри. Я хочу поговорить о вампирах, причём не о высших носферату. Как вам известно высшие вампиры характеризуются склонностью к одиночеству и изоляции от общества. В итоге получается, что все высшие убивают в год меньше людей, чем гибнет в различных ДТП, а современные способы уничтожения немёртвых заставляют их держаться на большом удалении от людей или действовать крайне осторожно. Своих слуг они тоже держат в узде, когда последние достигают определённого уровня. Угроза носферату реальна и они, безусловно, подлежат уничтожению, но эта проблема отступает перед детищем технологии, искусственными вампирами или, как их называют фриками. Меня информировали, что вы безвыездно находились в Лондоне на протяжении всего времени с момента его разрушения. Так же мне стало известно о роспуске организации «Хеллсинг» и исключении Вас из ордена рыцарей Веры. Источник этой информации не должен Вас беспокоить. Важно то, что вы, скорее всего, не осведомлены о масштабах проблемы. Вампир-чипы распространяются на чёрном рынке Европы. Стоимость этих приборов настолько высока, что позволить себе их приобретение могут только крупные объединения организованной преступности. Численность фриков на данный момент не установлена, в худшем случае она намного больше, чем мы можем предполагать. В сложившейся ситуации мы приходим к вопросу о противодействии обезумевшим нелюдям, которые в большинстве своём не способны контролировать жажду. Однако главным, естественно, является ликвидация источника вампир-чипов в кратчайшие сроки, дабы предотвратить возможное создание аналогов преступными синдикатами. Представители крупнейших секретных служб мира провели совещание в Ватикане две недели назад, где были приняты программы сбора информации и ликвидации синдикатов, ведущих переговоры о приобретении вампир-чипов, но ещё не получивших этот заказ. Наибольшую опасность среди них вызывают радикальные террористические организации Востока. Через семь дней состоится совещание глав организаций, которым будет поручено устранение производителя, являющимся, несомненно, остатком организации «Тысячелетие». Как Вы, наверное, догадываетесь, это будут организации «Искариот» и Королевские рыцари Веры. Всю техническую составляющую возьмёт на себя отдел «Матфеи» в тесном сотрудничестве с крупнейшими мировыми производителями. Поскольку в трагических событиях, постигших Англию пять лет назад организации «Хеллсинг» и «Искариот» были практически полностью уничтожены, за исключением нескольких ветеранов и молодняка, то любой опыт по противодействию вампирам необходим для успешного проведения операции. Посему, позвольте просить Вас присутствовать на переговорах, которые пройдут сразу после официального приёма, приглашение на который было Вас передано посланниками короля Георга. С искренним уважением и пожеланием обрести мир в душе Бенедикт XVI, папа Римский, глава Римской Католической Церкви.»
Исписанный ровным убористым почерком лист бумаги мягко лёг на стол, опущенный изящной женской рукой в белоснежной перчатке. Интегра откинулась на спинку кресла и погрузилась в поток мыслей. В голове прокручивались всевозможные варианты причин и последствий подобного письма. В конце концов, Интегра, так и не придя пока ни к какому решению, распечатала послание королевы-матери. На белоснежном листе бумаги высшего качества чернела всего пара фраз: «Не смотря на все сложности, обрушившиеся на Королевского рыцаря Веры, он всегда остается верен долгу. Не забывайте об этом сэр Интеграл Фейрбрук Вингейтс Хеллсинг.» «Долг…у меня больше нет ничего, чему я обязана служить. Король предпочёл почётное забвение. А теперь мне приказывают снова служить короне! Я больше не рыцарь, я никому не служу! Я свободна». Рука протянулась к хрустальному бокалу с тёмно-красной жидкостью, стоящему на столе рядом с бутылкой изысканного виски. Одним глотком осушив бокал, Интегра ощутила солоноватый привкус, тут же захотелось ещё. Глаза, прекрасно обходившиеся в полумраке зала без освещения, вспыхнули алым огнём и погасли. Дорогой бокал опустился на столик. Сколько их было, разбитых в бессильной ярости? На целый сервиз для званного ужина хватило бы точно. Сначала от отчаяния, потом от ярости из-за возникшей необходимости экономить. Доставать дорогой донорский продукт становилось всё сложнее, старые контакты в медицинской сфере оборвались, когда её признали без вести пропавшей. Были страшные 2 месяца, когда крови не было вообще; сначала не выдержала Серас, потом с цепи сорвалась ван Винкль, всегда находившаяся рядом с госпожой. Интегра вышла на охоту после 4-х недель голодания. Когда удалось достать донорскую кровь, никто в Лондоне не решался выходить на улицу после захода солнца. Впрочем, ночными нападениями на прохожих дело не ограничилось, и виновата в этом была именно Интегра, слишком долго отказывающаяся выйти в ночь. Как она попала в тот дом, леди не помнила, сознание сохранило лишь момент, когда на пол опустиось пятое тело. В ту ночь она впервые попыталась застрелиться. Алукард не зря считался абсолютной нежитью. Несколько ослабленные способности к регенерации он передал и членам своего клана. Оставалось только догадываться, ЧТО этот полоумный учёный засунул в бомбу на флагманском дирижабле, что она разнесла полгорода. Алукард выжил, находясь в эпицентре взрыва, но продержался он ровно сутки, успев составить завещание и рассказав, что Док спрыгнул с падающего дирижабля в бушующий на земле пожар, а бомбу подорвал пацан лет одиннадцати, как две капли воды похожий на того, который принёс послание майора. Смерть последнего Алукард гарантировал, заверив, что никто кроме него не останется жив после отрывания головы. Последнее что он сделал – это дал свободу ей и полицейской. Удивительно было то, что Рип стала слугой Виктории, в то время как Денди рассыпался прахом с остатками мёртвой армии. Видимо в наглой девчонке было что-то такое, что увидел только он. Интегра вновь взяла в руки письмо Папы, взгляд остановился на словах «остатком организации «Тысячелетие». Вдруг всплыло давнее воспоминание: она и ублюдок Максвелл за одним столом и тихий старушечий голос: «Интегра, Алукард. Победите их. Это приказ.» Она перестала быть рыцарем Веры, но приказ она так и не выполнила. Как минимум один ублюдок уцелел. Интегра расслабилась в кресле, погружаясь в воспоминания… Огонь и кровь. Кровь и огонь. И смерть, гуляющая по улицам, собирая невиданную жатву. Смерть, забирающая тех, кто служил ей, умирая со словами: «Да будет так!» -- тех, кто выполнял свою работу, тех, кто был совершенно ни причём. Смерть облеклась плотью, когда Интегра выпустила джина из бутылки, когда лорд Алукард исчез, и его места занял тот, чьё имя прокляли в веках. Ужас, пришедший из ночи. Человек, ставший ужасом. Влад III из рода Дракула, господарь Валахии. Вампир, прозванный «кровавым графом». Король немёртвых стоял на развалинах города, глядя на человека, которого когда-то мог бы назвать своим другом. На старика, вновь обрётшего молодость, но смотревшего на мир пустыми глазами. Возможно, раньше он мог бы стать тем, кому граф позволил бы отправить себя во тьму. Он был ЧЕЛОВЕКОМ. Но теперь… -- Лишь мусор плачет. -- Ты не прав, Ангел Смерти. Плачет человек, когда обнажается его душа. Плачет чудовище, когда в нём просыпается человек. Это понял даже Андерсон. А ты, Волтер? Я вижу в твоих глазах пустоту. Кому ты служишь, Шинигами? Майору? Тогда тебе нет обратной дороги, ты встретишься с той, кому служил столько лет, Ангел СМЕРТИ! Чудовище БЕЗ души! Двухметровая фигура графа смазалась, удар быстрее мысли был точен, от него невозможно было уклониться, но дворецкий это сделал. Миг – и он оказался в гуще Искариотов, безмолвными статистами наблюдавшими эту сцену. Удар сердца – граф закрыл собой хозяйку, а среди Искариотов блеснули стальные нити. Смертельная карусель пронеслась в направлении Интегры, разрезая тела на кусочки. Нити, сверкая летели к графу и вдруг вернулись к хозяину. Вокруг самого Волтера образовалось озеро из кровавого месива. К его ногам подкатилась голова монахини. Юмико можно было узнать только по густым чёрным волосам, залитым кровью; лицо превратилось в фарш. «Если это смог сделать оборотень, то ты тоже, граф. Я убью её, но упокоит тебя он», -- мысль, которую успел прочитать Влад, позволила ему уйти от упавшего сверху оборотня, блокировать сильнейший взмах когтистой лапы. Заломив её в болевой захват, граф встретил взгляд волчьей морды капитана. -- «Ты зажился на этой земле, оборотень.» -- «За тобой должок с 44-го, Снежная Королева», -- голос, раздавшийся в голове Влада был сух и холоден, как и его хозяин. И от него веяло такой же беспощадностью. -- Волтер на тебе, Серас! -- Всё что успел крикнуть граф, прежде чем погрузиться в вихрь ударов, обрушенных на него капитаном, с нечеловеческой гибкостью вывернувшимся из захвата. Смертоносный клубок сцепившихся в поединке бойцов начал отдаляться от места начала схватки… Серас всё ещё непонимающе смотрела на дворецкого. Ждать, пока она придёт в себя никто не собирался. Свист гаррот вновь прорезал воздух. Сверкающая смерть неслась к Интегре, со свистом рассекая воздух. Девушка не успевала уклониться от нитей, грозящих нарезать её в салат, когда вампирша буквально вытолкнула её из стальной сети, задевшей ноги носферату. Волтера похоже разозлило, что добыча в который раз ушла у него из-под носа. По крайней мере, презрительная ухмылка стёрлась у него с лица, и на нём появился злобный оскал. На фоне остальных зубов два фриковских клыка выделялись особенно отчётливо. Они подействовали на Викторию, лежащую в луже собственной крови и уже совершенно озверевшую из-за произошедшего, как красная тряпка на быка. Серас Виктория, сержант полиции и спецагент «Хеллсинга» посмертно, умерла в особняке, сейчас исчезла высший вампир Серас Виктория, и появилась Ракша. Чёрный туман, сочащийся из её правого плеча, уплотнился, окутав всю фигуру девушки. Через мгновение тьма разлетелась клочьями, неуловимая тень рванулась к дворецкому, вновь раскрутившему свои нити… Фрик перемещался по обломкам зданий, как ураган сметая на своём пути всё, что ещё не было разрушено. Стальная пляска гаррот не прекращалась ни на секунду. На землю несколько раз падали отсечённые конечности, как только они касались земли, то становились чёрным туманом , стремящимся вернуться к своей хозяйке, выжидающей подходящий момент для единственного удара. В стальном вихре наметился просвет, и вампирша кинулась в него, вложив в этот бросок всю возможную для неё силу. Просвет внезапно сменился коварной паутиной. Два удара были нанесены одновременно. Два бойца оказались равными друг другу. Волтер с распоротым от паха до подбородка туловищем отлетел в груду искариотских тел, исполосованное тело Серас по инерции впечаталось в стену разрушенного наполовину здания, которая похоронило носферату под обломками. Всё произошедшее уложилось максимум в минуту. Интегра к этому времени сумела подняться на дрожащие от напряжения ноги, и, держась за разбитую об арматуру голову, не смотря на звон в ушах, пыталась обрести равновесие и осмыслить произошедшее. Из ступора её вывел звук пистолетных выстрелов, раздавшихс из-за спины вкупе с отборнейшим матом, состоящим по большей части из слов то ли немецкого, то ли австрийского происхождения с особо длинными вставками на итальянском и латинском языках. Общий смысл Интегра, не владеющая языками, уловила. Леди обернулась и только тогда поняла, что столкнулась с очень большой проблемой – на ней не было очков, на расстоянии вытянутой руки всё превратилось в расплывчатую дымку. -- Английская мразь, -- видимо словарный запас говорившего, вернее говорившей (по голосу Интегра узнала искариотку Хайнкель) истощился, и она перешла на язык тех, кто в её личном рейтинге популярности стоял на строчку выше вампиров. Слова непрерывно сопровождала стрельба и, похоже, в упор, -- ублюдок! Говорила я Максвеллу, что его надо заранее убрать… Чёртов интриган… Сколько народу положил, сволочь! Выберусь отсюда, буду неделю без перерыва молиться за упокой Юмико. Или Юмиэ, какая нахрен разница? Если бы она меня не толкнула, лежать бы мне с ними в одной куче. Звон в голове у Интегры несколько утих, видимо ей повезло: порез головы не был слишком серьёзен, хотя и кровоточил. Она расслышала приближающиеся шаги, мягкие, почти крадущиеся. -- Серас, это ты? – голос оставался ещё командирским, но всё же дрожал. Рука судорожно зашарила у бедра, ища и не находя эфес сабли. В последнюю секунду до того как шаги затихли, она вспомнила про пистолет во внутреннем кармане, но достать его ей не дали. Руку заломили за спину, пистолет вытряхнули из кармана и отбросили куда-то далеко. Удар коленом в область почек заставил Интегру согнуться пополам, а рукоятка пистолета, аккуратно припечатанная к её позвоночнику в области поясницы и отключившая ноги, превратила её в беспомощный куль, лежащий на острых камнях. На неё обрушился град пинков. В отличие от тела Волтера избивала её Хайнкель молча, хладнокровно, точно, избегая бить по лицу, стараясь не столько причинить увечье, сколько подарить адскую боль. Наконец издевательство прекратилось. -- Ну как, английская шваль, понравилось? – насмешливый голос Вольф Интегра слышала, как во сне, доносящимся со всех сторон, -- помощи тебе не будет. Вампир прочно завяз в дружеском разговоре с оборотнем, они уже далеко отсюда. Эта недоделка-девчушка вряд ли вылезет из-под завала. Ты одна, еретичка. Реконкиста провалилась, но пламя истинной Веры очистило много исповедующих ересь. Будет обидно, если ты избегнешь наказания, но смерть твоя не будет лёгкой, тебе воздастся за всё. Интегра попыталась что-то сказать, но в отбитых лёгких не хватало воздуха, её лишь вырвало кровью. Очередной пинок перевернул её на спину, а затем армейский нож начал вспарывать ей брюшную полость. Боль затмила всё. Но сознание жило. Хайнкель работала профессионально, не задев жизненно важных органов, она не оставила Интегре ни малейшего шанса, обрекая её на долгую мучительную смерть. Однако, закончить ей не дали. Мощный удар прикладом отбросил её от жертвы. Уйдя в кувырок, наёмница вскинула пистолеты и открыла беспорядочный огонь по высокой девушке с длинными чёрными волосами и огромным мушкетом, приклад которого уже имел возможность очень тесно познакомиться с Вольф. Выстрелы не причинили ей вреда, так как она заблаговременно укрылась за горой бетонного мусора, одновременно пальнув из мушкета в звёздное безоблачное небо. Стальной шарик, взмыв в воздух, изменил направление своего движения и по широкой дуге пролетел к искариотке, а затем разнёс на кусочки оружие, через мгновение разбил оба коленных сустава. Осевшая на землю Вольф боясь пошевелиться, так как пуля, свистя, проносилась над ней, грозя отправить Хайнкель на тот свет, вгляделась в девушку, выступившую из-за своего укрытия. На ней был строгий чёрный костюм, однако, сильно запылённый и обгоревший. Брюки-дудочки чуть-чуть не доходили ей до щиколоток, так что было заметно отсутствие носков. На красивом веснушчатом лице сверкали изящные очки. Казалось, она застряла в эпохе Биттлз. Впечатление портил только кулон в виде свастики на длинной цепочке. Не обращая внимание на Вольф, Ван Винкль размашистой походкой подошла к месту, где раньше стояла Интегра и подняла с земли то, что раньше леди именовала своими очками. Оправа уцелела, но одна линза вылетела напрочь, а через вторую шла глубокая трещина. Рип присела на корточки рядом с Интегрой и одела ей очки, затем расплылась очаровательной улыбке, по ширине спорящей с лучшей гримасой Алукарда. И высказала своё мнение: -- Неплохо, хотя Док справился бы лучше. Подобное зрелище моментально привело Интеграл в осознанное состояние. Она её узнала, вспомнив снимки авианосца «Орёл». На лице появились презрение и ярость, смешанные с болью. Рип моментально выпрямилась и встала по стойке смирно. Приклад мушкета щёлкнул о землю одновременно с соединившимися каблуками ботинок. Рука Стрелка дёрнулась в «Зиг Хайле», но на полпути остановилась и вернулась к голове. Рип отдала честь. -- Оберштурмфюррер СС, офицер организации «Миллениум» в отставке Рип Ван Винкль прибыла для несения службы! Выполняя задание руководства «Миллениума», руководила захватом авианосца «Адлер». Была убита Алукардом, и в данный момент нахожусь его подчинении. Приказывайте, хозяин хозяина. -- Где…кха…Алукард. – прохрипела Интегра, сплюнув кровавую слюну. Леди попыталась приподняться на руках, но из-за вспышки боли в животе была вынуждена лежать. -- Здесь, моя хозяйка. – голос появился из воздуха за секунду перед тем, как материализовался его хозяин. Граф был сильно помят, его одежда изорвана, на лице кровоточили глубокие порезы, не спешащие затягиваться. В левом боку чуть ниже сердца зияла дыра. – Этот оборотень меня почти достал. Он был хорош, но недостаточно. А тебя хорошо обработали, Интегра. До утра не доживёшь. Я задам тебе только один вопрос: ты не хочешь умирать сейчас? -- Пошёл… к чёрту, кровосос… Никогда. – Однако в хриплом шёпоте Интегры не было стали. Впервые за десять лет смерть снова стала так близка, но тогда, в подвале, костлявая лишь показалась из-за угла и поманила её пальцем. Теперь же смерть стояла в двух шагах от неё, с каждой секундой приближаясь всё ближе и ближе. Интегра вдруг поняла, что ей безумно страшно умирать. Подсознательно она судорожно искала причины, чтобы согласиться, и вампир надавил на самые важные рычаги: судьба рода, честь и долг. -- И что теперь, леди Хеллсинг? Твой род умрёт вместе с тобой, детей у тебя нет. И кто дальше будет меня сдерживать, Интеграл Фейрбрук Вингейтс Хеллсинг? Я обрету свободу и устрою этой стране кровавый ад, стараниями твоей семьи я стал неуязвим. Твоей организации больше нет, и некому будет восстанавливать её. Серас на это непригодна, к тому же она подвластна моей воле. Если её подстегнуть, она наконец-то вылезет из-под камней. Немка, метрах в трёхстах отсюда лежит рыцарь с пробитым лёгким. Он ещё жив. Притащи его сюда и брось вон туда. – он указал на место, где была замурована Серас. – Чуть не забыл, Интегра. Ты помнишь приказ королевы. «Они» ещё живы или, скорее, не мертвы. – он повернул голову туда, где в небе горели огоньки на палубах дирижаблей. Я не уверен, что буду убивать майора сегодня. Ты сняла нулевую печать и её сила ещё не восстановлена. Все души вернулись ко мне, кроме одной. – он кивком указал на ван Винкль, с напрягом тащившую здоровенного рыцаря. – я смогу игнорировать твой прямой приказ ещё пару дней. Этого хватит, чтобы твой труп остыл несколько раз. Гораздо интереснее будет прикончить майора лет через сто. Ну так что, рыцарь круглого стола сэр Интеграл Фейрбрук Вингейтс Хеллсинг, глава рода Хеллсингов и организации «Хеллсинг»? Ты не хочешь умирать сейчас? И губы Интегры, сгорающей от стыда и презрения к самой себе, мучающейся от невыносимой боли, лежащей парализованной на земле среди развалин города, где она родилась, выросла, а теперь умирала, прошептали: -- Да.
НАЗВАНИЕ: Новый рассвет. Бета-ридер: Jey KK, Night Crowd, Аннатари. Редактор: Night Crowd, Аннатари. КАТЕГОРИИ: AU. ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Если и будет, то только С\П. РЕЙТИНГ: R. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Любителям канонического (авторского) развития событий лучше не читать. Много ОС, но МС не будет. СОДЕРЖАНИЕ: Лондон разрушен. "Хеллсинг" прикрыт. Но когда нужно решать проблемы, вспоминают о бывших сотрудниках. СТАТУС: Заморожен. ОТ АВТОРА: Вселенная принадлежит товарищу Херано(или Хирано, это кому как больше нравиться). Ни на какие материальные выгоды данная публикация не претендует.
Часть 2
Боль ушла, Интегра провалилась в глубокий сон. Она заново переживала всю свою жизнь, перед глазами пробегали картины далёкого прошлого. А потом она оказалась одна в белом ничто, а перед ней стоял ОН. Выше обычного в два раза. В кафтане турецкой знати. В роскошном тюрбане, в мягких туфлях. С двумя длинными усами. На боку висела кривая булатная сабля. Стиль одежды внезапно сменился. Теперь перед Интегрой стоял рыцарь в алой бархатной мантии в окованных сталью сапогах, залитых кровью, в вороных доспехах. Опирался он на огромный двуручник, на рукояти которого был выгравирован православный крест. Белый фон сменился чёрным. Доспехи стали камзолом, чернее самой ночи. Меч сменила смертоносная шпага. Зрачки глаз горели алым. По губам стекала кровь. Он смотрел на неё, не мигая. Одежда изменилась снова. Появилась алая широкополая шляпа и кровавый плащ. Ноги были обуты в тёмные сапоги выше колен. Под плащом был различим черный костюм. Алые глаза скрылись за оранжевыми стёклами очков. В руках сверкали привычные «Шакал» и «Касулл».Вампир улыбнулся, обнажая клыки, и распахнул пасть. Интегра содрогнулась, видя сотни острейших зубов. Он приблизился и наклонился к ней, смыкая челюсти. Боль пронзила шею, и Интегра провалилась во тьму… Сознание просыпалось медленно. Сначала вернулось осязание. Интегра ощутила, что лежит на жёстком и остром. Потом слух. До неё донеслись звуки пылающих костров, отдалённые крики людей, свист чего-то, проносящегося в воздухе недалеко от неё с огромной скоростью, и хриплый стон человека недалеко от неё. Впрочем, эти звуки заглушала задорная немецкая песенка, исполняемая прекрасно поставленным голосом. Песня, видимо, содержала в себе нечто оскорбительное, так как певицу перебил бранящийся женский голос, от которого каждая клетка тела Интегры раскалилась до бела от ярости. Она попыталась пошевелиться, но мускулы точно налились свинцом. Постепенно возвращалось зрение. Интегра лежала, глядя в чистое ночное небо и наслаждалась звездным светом, дарящим какое-то неописуемое наслаждение. Внезапно что-то привлекло её внимание. Скосив глаза, она устремила взгляд на яркий диск полной луны. Голова повернулась вслед за глазами как будто сама собой. Луна завораживала, притягивала, заставляла погрузиться в её созерцание, рассматривая любую мельчайшую деталь видимого рельефа. Интеграл поняла, почему в полнолуние в Алукарда просыпался ностальгирующий философ. Луна была не просто ночным Солнцем вампиров, она олицетворяла собой всё их существование. Видимая только ночью, днём скрывающаяся в свете Солнца, убивающего слабых вампиров, так же как и Луну. Использующая свет дневного светила, чтобы породить свет собственный. Вампиры стоят вне вероисповеданий, даже если остаются в нежизни верующими. Для них существует один Бог – Луна, ночной паразит языческого людского Бога. «Солнечный свет не вредит мне, я его просто НЕНАВИЖУ!» «Ты солгал, Алукард. – думала Интегра, постигая истину. – ты ненавидишь Солнце, напоминающее тебе о том, что ты был человеком, а не его свет. Ты боялся показать, что проявил слабость, влившись в ряды ночного народа. Нет. Лунного народа, так будет вернее.» «И, как всегда, вы правы, хозяйка. – вампир возник у неё в голове как всегда без предупреждения. – Достаточно проявить слабость один раз и будешь сожалеть об этом столетиями. У тебя был шанс закончить всё здесь и сейчас. Печать не выпустила бы меня из уз. Я ушёл бы вместе с последним Хеллсингом. А теперь мы в равном положении. Я буду исполнять твои приказы, но и ты починишься моим. Мы подробно обсудим это потом. А сейчас… ВСТАВАЙ!» Одеревенелость тела как рукой сняло. Интегра рывком вскочила на ноги. Очки слетели с носа, но леди больше в них не нуждалась. Глаза видели всё и даже больше. Она уловила, как чуть дрожит рука лежащего метрах в ста от неё, на груде камней, человека. Она видела, как из пулевого отверстия вытекает кровь в такт биению его сердца, которое она отчётливо слышала. Внутри словно что-то щёлкнуло. Интегра чувствовала нестерпимую жажду и понимала, что только одно может её заглушить. Отныне это была её судьба, её проклятие. -- Он не для тебя. – граф неслышно оказался у неё за спиной, но Интегра чувствовала его присутствие и его волю, его власть над ней. – Она скоро сможет выбраться, и забирать у неё еду изо рта крайне не советую. С Волтером во всей его силе мог справиться далеко не каждый высший вампир. Полицейская делает поразительные успехи для своего возраста. Посмотри. И Интегра увидела. Из-под камней выбирались тонкие струйки абсолютно чёрного дыма, собирались вместе и сгущались вокруг рыцаря, зашептавшего молитву. С каждой секундой дыма становилось всё больше, он начал формировать фигуру, сначала расплывчатую, потом всё более очерченную. Понимая, что сейчас произойдёт, Интегра с трудом оторвала взгляд от умирающего и отвернулась. И увидела графа, с тусклой улыбкой шагнувшего в сторону. Ток пробежал по телу Интегры, глаза налились кровью, руки сжались в кулаки, на виске запульсировала жилка. Губы ощерились в яростном оскале, зубы сжались, и кровь побежала по подбородку, стекая из проколотой клыками губы. Интеграл было на это наплевать. Она увидела Хайнкель. Наёмница прижималась к земле изо всех сил, стараясь не оказаться на пути свистящей пули. На лице висела печать презрения и боли. Вокруг ног растекалось кровавое пятно. На большом куске железобетонной стены рядом с искариоткой сидела Ван Винкль, с лучезарной улыбкой выслушивающей ругань, потоком изрыгаемую Вольф. -- Ух, ты! Какие слова-то мы нехорошие знаем. Тебя что, девочка, в детстве не учили, как надо со старшими разговаривать? Я то тебя как минимум в три раза старше. – Ван Винкль откровенно издевалась. – Знаешь, я тебя, может, даже убивать не стану. Будешь сидеть где-нибудь в камере, а по вечерам я тебе песни петь буду. -- Пошла к чёрту, фашистская гнида. Я тебя на куски порежу, вампир-недоносок. – Хайнкель всё ещё сохраняла остатки самообладания, хотя ясно понимала, что её жизнь стремительно приближается к финалу. – Давай, добивай. Я готова обратиться в прах. Amen! -- Ну нет, дорогуша, так легко ты не отделаешься. Ты думаешь, это я сейчас развлекалась? Ну… не без этого, конечно. Зато, я тебе время скрасила, пока вон леди не очухалась. – Рип кивком указала на Интегру, всё ещё пребывавшую в некотором оцепенении. – судя по её лицу, то, что она сделает с тобой, могло бы привести в восторг Дока. Хайнкель повернула голову и распахнула от шока глаза, увидев Интегру, всё больше щерящей яростный оскал. На лице у Вольф теперь можно было видеть лишь ненависть. -- И кто ты теперь, английская свинья? Предатель собственной Веры. Ты… Договорить ей не дала изящная рука Интегры, поднявшая Хайнкель над землёй за горло. Леди чуть сжала шею искариотки, и Хайнкель захрипела, задыхаясь. Глаза начали выкатываться из орбит. Интеграл ослабила хватку. -- Месть – это блюдо, которое следует подавать холодным. К несчастью для тебя, у меня теперь есть на это уйма времени. Мы вернёмся к этому вопросу лет через триста. – Интеграл посмотрела в глаза Хайнкель, расширившиеся от ужаса. До наёмницы наконец дошло, что её ожидает. Инстинкт помог Интегре нащупать нужную ей ниточку поведения. Леди приблизила своё лицо к голове Вольф и мягко прошептала ей на ухо. – Твоя душа принадлежит мне. С этими словами она впилась искариотке в сонную артерию. Хлынувшая кровь дарила неописуемое наслаждение, заглушая Жажду. Скоро всё было кончено. Бездыханное тело рухнуло на землю. Интегра смотрела на труп, краешком сознания ощущая своего первого пленника. Труп начал дёргаться и вдруг попытался подняться, но из за разбитых суставов не смог это сделать. Интегра сама поставила на ноги упыря, с собачьей преданностью смотревшего на хозяина пустыми глазами. Изо рта стекала слюна. Труп покачивался, не падая только благодаря тому, что леди держала его за плечо. -- И что вы будете с ней делать, леди? Это всё-таки слишком неудобно – оставлять её бодрствовать. – Граф стоял рядом с Интегрой, также разглядывая упыря. – они слишком обременительны и не эффективны. Лучше не оставлять упырей, к тому же это теперь не вполне Хайнкель. -- Ну, что ж. Прощай, ватиканская свинья. – с этими словами Интегра, размахнувшись, проломила упырю череп, и труп повалился на землю, конвульсивно дёрнулся и затих, теперь уже навсегда. Сзади раздался хруст. Интегра обернулась и увидела, что Алукард был абсолютно прав в отношении Виктории. «Успехи» были потрясающими. На девушке была исполосованная алая форма, заметны были и глубокие кровоточащие порезы, покрывавшие всё тело. Правда, они стремительно затягивались. Причиной этого, видимо, являлось то, что вампирша увлечённо поедала труп рыцаря, избавив его от доспехов, обломки которых валялись тут же. -- Это… это… -- у Интегры просто не было слов, на это был способен Алукард, она могла ожидать подобного от Ван Винкль, но чтобы Серас?! -- Это закончиться, когда жажда уйдет. Секунд через тридцать, судя по всему. Я, кажется, несколько поторопился с похвалой. – граф был невозмутим. Серас вдруг перестала жевать и резко вскочила на ноги, огляделась, увидела месиво из тел искариотов и позеленела. Потом опустила взгляд вниз, выдавила из себя хриплый возглас: «Боже», – закатила глаза и хлопнулась в обморок. -- Сильно поторопился. – На лице у графа сверкнуло лёгкое неудовольствие. – скоро привыкнет. Немка, приведи полицейскую в чувство. А теперь, Интегра, скажи, что мне делать? Майор высаживает последние резервы, и дирижабли остаются без обслуги. Они стали лёгкой добычей, а оставшиеся солдаты – мусор. Отдай мне приказ, моя хозяйка. -- Найти и уничтожить. – граф низко поклонился и растворился в воздухе. Интегра наблюдала как начали взрываться и огненными факелами падать на землю дирижабли, и как полыхнул флагман. Сфера ярчайшего света и огня накрыла город, выжигая «Миллениум», уничтожая здания. Взрывная волна ударила Интегру, протащила её по земле. Острые камни и куски железа рвали одежду леди на клочки и оставляли глубокие порезы. Она закричала… и проснулась. Проснулась в своём любимом кресле, в котором она всегда засиживалась допоздна, разбирая бумаги. В зале, с которым она успела сродниться. Рядом стояла бутылка её любимого напитка и бокал, в котором остались маленькие капельки крови. Леди судорожно схватила посуду и лихорадочно дочиста вылизала бокал, потом до краёв наполнила его виски. Фамильные винные погреба позволяли не беспокоиться о проблеме нехватки алкоголя. Интегра открыла ящик стола и достала кубинскую сигариллу с уже откусанным кончиком. Последнюю сигариллу, купленную человеком, ждавшую своего часа. Осушив бокал, леди закурила. Что могло ждать её там? Ненависть соратников по круглому столу, лишь один из которых знал её по старому составу, а остальные были напыщенными лордами, счастливыми, что им удалось занять освобождённое дряхлыми стариками место. Непринятие короля, ради политических выгод отправившего её на дно жизни, пусть и взятой взаймы. «У каждого вампира должен быть хозяин», – говорил Алукард. Если дряхлая старушка смогла отказаться от всего, лишь бы её подданные не считали, что Англией правит королева, допустившая разрушения столицы, то почему полный сил высший вампир должен прятаться в тени?.. Пепел медленно падал с заканчивающейся сигариллы. Она нашла своего хозяина. Решение было принято.
Вечерние тени падали на Королевский дворец в Бирмингеме, превращая кроны деревьев, стоящих перед парадным подъездом в тёмные пятна, колышущиеся под дуновениями ветра. Вереница дорогих машин тянулась от распахнутых парковых ворот к дверям дворца, где неподвижно несли караул чёрно-алые гвардейцы. Автомобили высаживали пассажиров на мягкую ковровую дорожку и тут же освобождали место для других. Поток строгих фраков и изысканных платьев, направляющихся ко входу был непрерывен, ведь сегодня во дворце собирался весь цвет Англии, чтобы почтить память тех, кто погиб пять лет назад. Лорды и леди, чиновники и дипломаты, влиятельные священники, послы всевозможных государств. Отдельной группой прошёл кардинал Пуальвезо, полномочный посол Папы Римского, со своей свитой и охраной. Создавалось впечатление, что выделенные королём телохранители играли роль ненужных статистов, поскольку кардинала и молодого епископа с длинными и абсолютно седыми волосами, заплетёнными в конский хвост, видимо, его секретаря, шедшего за спиной кардинала, окружало плотное кольцо священников, среди которых выделялся старик с обвислыми усами, ледяным взором окидывающий окружающее пространство. Последними через ворота парка въехали несколько машин, увенчанных чёрными траурными флагами. В них прибыли представители из самого Лондона. Последний из них давно уже скрылся во дворце и охрана дворца уже собиралась закрыть на ночь ворота, когда с последними лучами заходящего Солнца через них проехал чёрный кабриолет за которым следовал автомобиль охраны. Последний нёс на себе герб Лондона, поддерживаемый двумя башенками – герб Службы охраны Лондонского мемориала. Кабриолет же был увенчан совершенно иными флагами. Один – чёрно-красный щит, другой – дракон. Машины затормозили, и из джипа охраны вышел капитан СОПа и сопровождающие его люди. Одновременно распахнулось передняя пассажирская дверь кабриолета, и девушка в чёрном фраке ступила в свет зажегшихся с наступлением темноты фонарей. Она распахнула заднюю дверь и склонилась в поклоне. Из машины вышли ещё две фигуры, повергшие чопорных герольдов в шок. Мало того, что регламент встречи обязывал женщин явиться в вечернем платье, а на этих были парадные военные мундиры, на которых тускло сверкали ордена, так обе были при оружии! Причём если у милой блондинки была лишь кобура на поясе, то её смуглая спутница в мундире с эполетами, была опоясана портупеей с кавалерийской саблей! Капитан прошёл первый, показав приглашение, которое ему традиционно присылали каждый год, прибывшие в кабриолете поднялись следом, создав небольшую паузу. Путь им преградил герольд. -- Леди, прошу меня извинить, но ваш внешний вид не соответствует… -- Рип ван, -- бросила блондинка с погонами лейтенанта, и тут же под нос герольда уткнулось протянутое Стрелком приглашение. Глаза последнего полезли на лоб. -- Я прошу меня извинить, миледи, я рад приветствовать здесь личных гостей Её Величества королевы-матери, но оружие… -- Будет снято и завёрнуто под присмотром вашей охраны и оставлено под надзор нашего слуги -- ледяным тоном заявила смуглая, на долю секунды встречаясь с герольдом глазами. -- Как… как пожелаете, -- герольд на секунду запнулся, на альбиноса девушка не тянула при всём желании и при этом сверкала алым взглядом -- могу я узнать, что находится здесь, -- он покосился на длинный сверток в руках Стрелка. -- Усовершенствованный нацистским профессором медицины мушкет 15-го века, дорогуша – лейтенант ответила милой веснушачьей улыбкой. -- Леди изволить шутить, -- герольд склонился в низком поклоне – добро пожаловать в Королевский Дворец, леди... могу я узнать ваши имена. Смуглая девушка выпрямилась, взгляд стал презрительно-высокомерным: – Леди Интеграл Фейбрук Вингейтс Хеллсинг(герольд широко распахнул глаза и склонился ещё ниже – имя было известно каждому, кто посвятил хоть час изучению истории разрушения Лондона), графиня Серас Виктория-Дракула со слугой. -- Джеймс! – молодой паренёк возник рядом, словно по волшебству, -- проводи наших почётных гостей и позаботься о них, -- приказал герольд. -- Как пожелаете, сэр – парень поклонился прибывшим, -- прошу за мной, леди…
-- Вы совершенно правы, ваше Святейшество. Расхождение Англиканской и Католической церквей произошло из-за досадной прихоти моего предка. Но согласитесь, сиюминутно менять вековые традиции… это глупо и на такой шаг я, как глава англиканской церкви, пойти не могу. -- Но, Ваше Величество – смуглый Кардинал-итальянец замахал пухленькими ручками, -- я нисколько не имел в виду ломку традиций, тем более в Англии, где народ столь их ценит. Я лишь говорю о своевременном слиянии курсов, которыми движутся наши церкви на пути Спасения. Если сейчас предпринять нужные шаги, то лет через сто, сто пятьдесят можно было бы попробовать тихо заговорить об унии… Это принесёт выгоду всем, Ваше Величество. -- Но в чём будут выражаться эти выгоды? – король насмешливо посмотрел на Пуальвезо – об этом вы не сказали ни слова. -- Англия станет частью огромного содружества, что принесёт ей большие политические и экономические привилегии. Слово Ватикана очень влиятельно. -- Это пока не афишированными остаются детали событий пяти вековой давности, кардинал. -- Вы получили хорошую компенсацию, -- толстяк помрачнел, -- Абсолютную власть. Ведь именно действия королевской семьи привели к падению лейбористов и торжеству консерваторов. К чему ворошить старое? Все материалы давно уничтожены, -- кардинал изобразил недоумение, а в голове у него прокручивались ОЧЕНЬ нехорошие мысли. -- Это вы так думаете, -- король мягко улыбнулся дело, -- Всегда нужно иметь гарантии. Политика – это бизнес. Ваше дело – оказать услугу, а наше – обеспечить её качество и долговечность. -- Cosa nostra. «Наше дело», так говорят у вас на родине, кардинал, не так ли? – к беседующим, ловко обогнув группы знати, занятой разговорами, подошёл молодой человек в сутане. Лет 25-28. Высокого роста и худого телосложения. Кареглаз. Мягкий льющийся голос, внушающий доверие. И абсолютно седые волосы, заплетенные в конский хвост. -- П-позвольте Вам представить моего секретаря, -- начал было кардинал… -- Вас не учили этикету, юноша? – голос короля был надменен и холоден как лёд, -- прерывать меня в моём же собственном доме. Кем бы вы не были в «Искариоте», я попрошу вас не вмешиваться в разговор. Вы здесь как секретарь, вот и прогуляйтесь по залу. Пригласите кого-нибудь на танец. -- Крыса завелась, упокой Господь её душу, -- пробормотал епископ, -- Вы, кажется, не совсем понимаете истинного положения дел. Это не кардинал меня и моих сопровождающих привёл сюда как свиту, -- искариот кивнул на группку священников, ведущих оживлённую беседу. Основную часть времени говорил пожилой священник с обвислыми усами – это Я пригласил кардинала как ширму. Моё имя Франсуа-Арманд дю Плес, епископ Римской Католической Церкви, глава 13-го отдела специальных операций Священной Инквизиции. Вы удивлены, Ваше Величество, не так ли? Епископ Фуль покоится на одном из кладбищ близ Франкфурта уже больше года; дезинформация, скормленная вашим спецслужбам, прошла на ура, как я вижу. -- Вы забываетесь, епископ. – процедил Георг. -- Наоборот, забываетесь вы. – в мягкой музыке речи появились стальные мотивы. – Вы нарушили соглашение с Церковью, а я её карающая рука. Вы сами рискуете навлечь повторение известных событий. «Искариот» подчиняется Папе, но Папа не вечен, а 13-й отдел был, есть и будет. Мы не боимся никого и ничего. Посох герольда звонко стукнул о мрамор пола, и зал был извещён о прибытии запоздавших гостей: -- Леди Интеграл Фейбрук Вингейтс Хеллсинг и графиня Серас Виктория-Дракула.
-- Кто?! – челюсть епископа упала… в прочем, он быстро взял себя в руки, -- как вы посмели пригласить её? -- А Вас разве не предупреждали? – король с наслаждением наблюдал за меняющимся лицом епископа, за посеревшим Пуальвезо, скользнул краем глаза по искариотам: старик сжал кулаки и выглядел так, словно его сейчас схватит удар. Молодые с беспокойством сплотились около него, в их взглядах читалось непонимание. Рональдо что-то процедил сквозь зубы – вся группа сжалась в единый комок, кто-то потянул руку за отворот одежды… «Зелень… и это основные силы, кажется я понимаю, почему старая карга настояла на том, чтобы это существо давало консультации» -- Георг обратил своё внимание на приближающихся девушек. Зал замер… Кто обладал хорошей памятью, потрясённо смотрел, кто нет – тех быстро просветили. В неярком свете тускло поблёскивали награды и эполеты. В прочем, поражал не вид прибывших, имя леди – вот , что заставило всех замереть. Официально считалось, что она пропала без вести, фактически, её признали мёртвой. Шепоток сопровождал их путь к королю. Плавная скользящая походка отвлекла взоры мужчин и вызвала завистливые вздохи женщин. Никто не заметил как в зал прошла третья фигура с длинными свёртками и пристроилась на небольшом мягком кресле в углу, словно специально поставленным здесь для неё… Интеграл остановилась в пяти шагах от Георга, Серас на шаг дальше. Глядя сквозь парадный костюм короля Интеграл склонила голову, лейтенант повторила её жест. -- Я рад приветствовать в своём доме столь выдающуюся личность, -- король благожелательно сделал шаг вперёд, -- Леди Интеграл, графиня Дракула (Серас передёрнулась), должен заметить, вы прекрасно выглядите. Не хотите ли… Глаза в глаза. И Георг побледнел. Этот взгляд не говорил ничего и предвещал всё. Давно уже не человеческий, горящий вечной приглушённой жаждой, искрящийся яростью взгляд чудовища. Слуга был достоин своего хозяина, хозяин был достоин своего слуги. «Да что она себе возомнила?! Мундир «Хеллсинга», поклон королю, но не хозяину!» -- Я рада… быть здесь, сир. Для рода Хеллсинг великая честь – возможность послужить короне. «Вот только дай мне повод, мразь, только дай мне повод... Он оставил мне кровь, скапливающуюся веками. Я глава клана, несущего проклятую кровь. Почему я? Почему Интегра может создать клан, чистый от всего этого?.. Почему я – графиня? Не хочу! Я не могу это нести, это сводит меня с ума, разрушает разум…» -- От лица Его Святейшества Папы Бенедикта XVI и кардинала Пуальвезо (взгляд мимоходом брошенный на толстую ширму приказывал заткнуться и не мешать), позвольте поприветствовать вас миледи. – дю Плес говорил напряжённо, но холодно, он полностью взял себя в руки… а вот его подчинённые не совсем, это следовало прекратить… немедленно. – сожалею, но кардинал себя не слишком хорошо чувствует и поэтому вынужден откланяться. Думаю, мы ещё будем иметь возможность побеседовать. Ваше Величество, леди Хеллсинг, графиня Дракула… Кадинал, вы позволите помочь вам пройти к нашим апартаментам? Искрариот незаметно подтолкнул кардинала и направился к широкой лестнице… как бы случайно оказался рядом с группкой священников и раздражённо щёлкнул пальцами, приказав следовать за собой. Рональдо с отточенной привычкой последовал за ним, не оборачиваясь. Молодые то и дело нервно поглядывали на вампиров. Впереди этой процессии судорожно изображал спокойного удава ровно семенящий толстяк в кардинальской мантии. -- Леди Хеллсинг, должен заметить, что ваше появление было слишком эффектным, -- улыбка исчезла с лица Георга стоило дю Плесу отойти достаточно далеко. – К тому же это может оказаться слишком… слишком… -- Вы полагаете, что среди присутствующих есть люди, которые верят в вампиров?.. сир – холодно ответила Интеграл, оглядывая гостей приёма, -- Хотя… да около десятка верят, нет, не так, знают про нас, судя по этим взглядам. Круглый стол, я полагаю? -- Вы правы… однако я удивлён твоим обращением, вампир. Ко мне следовало бы обращаться… -- Да неужели? – тихо прошипела Серас, -- кто из благородного клана Дракулы будет служить такому как ты? «Если ей сейчас сорвёт крышу, я потом затолкаю чеснок ей в глотку, могла бы и научиться себя контролировать» -- Мысль пронеслась в голове Интегры неожиданно для неё самой. Леди ностальгически улыбнулась, посмотрев на опешившего короля. Из-под губы выглянул клык… -- «Нежить, а рассуждаю, как живая… слабость, проявленная один раз – слабость ценой в вечность. Хотя её можно понять, Георг раздражает очень сильно… до дрожи, а уж памятуя, что теперь придётся что-то придумывать, если кто-то из гостей решит поинтересоваться, почему особняк Хеллсингов был передан муниципалитету…» Глаза полыхнули. Король отшатнулся, сделал почти незаметный жест рукой… Тут же их окружили официанты с подносами из серебра… вот только фигуры у них были не официантские. -- Марать руки? Много чести для тебя, я прошвырнусь по залу. Леди, позвольте вас оставить. – Серас поклонилась Интегре, раздражённо пожавшей плечами и направилась в сторону знати. Её тут же обступили молодые девушки, защебетавшие какой-то незначительный разговор. Донеслась вопросительная интонация, Серас на миг замерла, а потом рассмеялась, пробормотав что-то про «альбиноса». -- Я надеюсь, официальная речь уже была произнесена? Очень не хотела бы выслушивать очередную скорбную песнь. Их каждый год в Лондоне навалом, куда не загляни. – Интеграл говорила в воздух, ни к кому конкретно не обращаясь. -- Уже, должен признаться, в этот раз она была довольно длительной, да ещё сдобренной трескотнёй многоуважаемых гостей из Ватикана, -- король улыбнулся, пытаясь скрыть раздражение на то, что перед ним даже не извинились. «А она права… мразь. Он не может быть хозяином, абсолютная власть играет с людьми злые шутки… Ему плевать на своих поданных. – Интеграл заметила, как в зал вернулся епископ-искариот… один, без охраны, без кардинала. – а он смел. Или дурак.» Заиграл медленный вальс. Печальная музыка лилась по залу, казалось бы, она приглашал танцевать, но присоединиться к королю, традиционно открывавшему вечер, пригласив какую-то девушку из толпы, решили очень немногие… Интеграл с удивлением увидела плавно скользящую по залу Серас в паре с каким-то молодым человеком.
-- Вы позволите пригласить вас на танец, леди? – словно из ниоткуда проскрипел голос, а глаза Интерал полезли на лоб, когда ей поклонился сухонький старик, в котором не было и тени былой силы… ничего, что когда-то делало из лорда Хьюго Айлендза главу Круглого Стола не смогло устоять перед временем, щедро сдобренным видом города, разрушенного почти до основания. Прямая осанка исчезла, сменившись согбенными плечами, волевое лицо превратилось лишь в сборище морщин. Аккуратную седую шевелюру проредила сверкающая в свете ламп лысина. Слабо дрожащие руки лишь дополняли складывающуюся картину. Лишь глаза напоминали о человеке, способном вложить револьвер в руки молодой девушки… да и они были уже далеко не те. -- Не смею вам отказать, сэр, -- Интеграл подала лорду руку и заскользила по залу, интуитивно угадывая движения старика и благодаря этому не наступая ему на ноги. В отличие от Хеллсинг, Айлендз танцевал прекрасно, не смотря на возраст. В прочем, танец оказался лишь предлогом… -- А вы совсем не постарели, леди Интегра… -- пропуская очередное па, т.к. оказался неспособным опуститься на колено, старик лукаво улыбнулся. -- Лорд, шутить подобным образом никогда не было вашей привычкой, -- Интегра пропустила мимо ушей этот подкол, хотя он вызвал далеко не самые лучшие эмоции на свете… она всегда будет помнить и револьвер и солдат, ворвавшихся в Лондон под командой этого человека, солдат, уничтожающей тех упырей и вампиров, которые ещё могли двигаться… и добивающих раненых без разбора – католиков и немцев, солдат и гражданских, женщин и детей, всех, кто имел хоть малейшую царапину… -- Тогда позвольте сразу к делу, -- лорд продолжил танец, -- мне, как и любому члену Круглого Стола, не доставляет ни малейшей радости видеть здесь кровососов, тем более в количестве более одного. За то, чтобы на сегодняшнем заседании присутствовали вы, высказалась особа… игнорирование которой выше моих сил, но могу сказать, что никто, включая Его Величество не рад вас здесь видеть. Поэтому Ваш хозяин, только что просил уведомить вас, чтобы вы покинули этот дворец в ближайшее время и более не покидали границ Лондона, дабы не беспокоить Его… -- Лорд, если вы будете продолжать в таком тоне, то боюсь, что одним членом круглого стола станет внезапно меньше… -- Интегра улыбнулась, бледная кожа словно порозовела. А Айлендз смертельно побледнел, -- вы прекрасно танцуете, хотя время не пощадило вас, старик. Благодарю за танец, однако позвольте дать вам совет больше никогда не делать столь опрометчивых заявлений. Кому и где я буду служить, решу я. А подобные оскорбления в мой адрес я стерплю только благодаря вашему возрасту и посоветую больше заботиться о душе и вечном, а не о вампирах и Британии. Страна может обойтись без одной старой песочницы… Интеграл довольно грубо скинула с талии руку Айлендза и направилась к мягким креслам у изысканных столов, застеленных белоснежными скатертями. Сев в тени, она отмахнулась от официанта, вежливо поинтересовавшегося не желает ли леди чего-нибудь выпить. Взгляд обежал зал, отыскивая знакомые лица… помимо Айлендза, что-то тихо говорившего королю, чьё лицо стремительно мрачнело, ей попалось ещё пара знакомых лиц, в прочем совершенно не существенных. Ван Винкль играла в карты с довольно бурной компанией, отчаянно блефуя, судя по тому, что из выделенных ей на вечер средств, перед ней лежала лишь небольшая кучка, а все оставшиеся были непосредственно в деле. На пару секунд немка развернула карты веером, комбинация представляла собой почти завершённый ройял-стрит-флеш, за отсутствием валета, место которого гордо занимала шестёрк. Интеграл мысленно прикинула, сколько старлей проиграет, и лишь вздохнула про себя… -- Сэр, кажется, вам здесь не слишком нравиться? – рядом присел уже немолодой человек в смокинге, -- пожалуй, я могу вас понять. Мне всегда был приятнее простреленный камуфляж, чем вычурные официальные наряды. Однако сидеть здесь в одиночестве не самое лучшее развлечение, -- капитан СОПа кивнул на Серас, в очередной раз меняющую партнёра, -- не мне вам советовать, но берите пример с нашей «девчушки»… -- Джеймс, мне казалось, что после Лондона вы перестали шутить, -- Интеграл улыбнулась, окидывая взглядом бывшего «Гуся» -- Сэр, это не шутка, я наблюдаю за вами вот уже пять лет… Вы слишком ушли в себя, это губит вас лучше чем серебро… -- капитан не смотрел на вампира, но словами бил точно в цель, -- девчушка после той ночи стала другой, жёстче, безжалостней, но иногда она становиться прежней, словно что-то не даёт ей замкнуться окончательно… или кто-то. Немка тоже не беспокоиться о своём положении, хотя довольно странно видеть того, кого когда-то сожрал другой вампир… А вы? Вы с каждым днём всё больше мрачнеете, по вам можно писать посмертные картины. -- Я уже мертва в прямом смысле этого слова, не смотря на то, что моё сердце бьётся. Довольно. – леди встала, намереваясь выйти на балкон и затянуться сигариллой, желательно не одной… -- интересно, тут где-нибудь можно раздобыть приличное виски. -- Его не только можно раздобыть, дорогуша, мы теперь можем скупить все запасы местных пивоварен, если они тут имеются, – за соседний стол изящно приземлилась ван Винкль, в компании со свёртком длинной с неё саму. В руках она держала довольно весомую пачку банкнот, – должна сказать, что местные игроки не коим образом не умеют играть в покер… -- Скорее, у них нет столько шулерского умения, Рип. Сколько мои парни с тобой не играли, ты никогда не была в проигрыше. – Капитан улыбнулся. -- Фу, как грубо; как говорил один мой хороший знакомый, это правильно называть ловкостью рук, правда, на мой взгляд, ещё и мозгов, причём последних должно быть больше, чтобы руками пришлось пользоваться лишь раз за вечер. -- Рип отсчитала от пачки треть и подтолкнула к капитану, -- к тому же, идея была твоя… я лишь её осуществила. -- Как вы посмели, -- процедила Интегра, -- как вы посмели в этом доме, -- половина от каждой пачки перекочевала на её сторону стола, -- заберите эти деньги, и я с вами подробно поговорю, когда мы вернёмся в Лондон… вы хоть подумали, что произойдёт, если бы на королевском приёме вас уличили в шулерстве. -- Как говорил наш покойный капитан: «Се ля ви», -- пряча деньги в карман брюк усмехнулся капитан, -- и не могу с ним не согласиться. Риск присутствует всегда, но его всё же гораздо меньше, чем в том случае, когда в твой лоб целит какой-нибудь урод… или чей-то самолёт… Рип уже набрала в грудь воздух, чтобы обматерить капитана, когда музыка неожиданно смолкла, танцующие пары в недоумении остановились. Двери в зал раскрылись, и на свет из длинного коридора вышла глубокая старушка в сопровождении пары поддерживающих её охранников. Опиралась она на массивную палку. Люди в зале склонились в глубоком поклоне, приветствуя человека, для которого авторитет своей страны оказался важнее того, чтобы занимать место того, кто должен быть безупречен. Королева-мать склонила голову в ответном приветствии. Георг выступил вперёд, склоняясь в глубоком приветствии. -- Я рад вас видеть здесь, мама. -- Да неужели? С этой целью ты приставил ко мне врачей, ежеминутно советующих вести как можно более спокойный образ жизни. – Королева-Мать презрительно смотрела на сына, -- ты в годовщину Лондонской Бойни устраиваешь приём, который более похож на праздник. -- Ваше Величество, я не желаю слышать подобное в этом месте. Почему бы Вам, не успокоиться и присоединиться к нашему обществу. – король пытался хоть как-то остановить гневную речь, заставившую многих опустить головы. -- Меня совершенно не интересует это сборище напыщенных людей, я пришла лишь сказать вам в лицо, господа, что ваше пребывание здесь совершенно не красит высший цвет Англии, который сегодня должен быть лишь в одном месте – в Лондоне. Куда я завтра и отправлюсь. Леди Интеграл Хеллсинг здесь? -- Здесь, Ваше Величество, -- Интегра выступила из тени. За её спиной неотрывно следовала ван Винкль. Из толпы выделилась Серас. Три фигуры, провожаемые более удивлёнными взглядами, чем те, что их встречали. Три вампира, стоящие перед дряхлой старушкой, от которой веяло силой имперской мощи. Три слуги, единым движением, опустившиеся на колени под шокированный возглас Георга. -- Приказывайте, моя хозяйка, -- три голоса прозвенели колоколами в гробовой тишине. -- Кончайте комедию, леди Хеллсинг – Королева отмахнулась рукой от этого пафоса, она взглянула поверх голов присутствующих – Вы будете служить не человеку, но своей стране. Пора начинать, наиболее важное событие этого вечера. Все здесь присутствующие, которые имеют отношение к СМИ и силовым структурам, армии и науке, получили мои специальные приглашения. Ах, да! У Палаты Лордов имелось право сместить короля, если он окажется по их мнению не способным руководить страной, и они этим правом воспользовались, передав корону в мои руки, а наследником теперь назначен принц Джон, который сейчас находится далеко за пределами страны. -- Старая карга, -- процедил Георг. -- Браво! Браво! Ваше Величество, -- дю Плес искренне наслаждался сварой между еретиками. Но что вы намерены предпринять теперь? Я должен напомнить о соглашении, заключённом между Ватиканом и Великобританией, согласно которому… -- Я говорила с Его Святейшеством и у меня имеется его письменный приказ, -- чёрный футляр полетел в руки епископу, -- о том, чем теперь надлежит заниматься вашим подчинённым. Епископ развернул бумагу, пробежал её глазами… и скомкал в ярости. -- Никогда! Вы слышите это, никогда Остриё Католической Веры не встанет бок о бок с чудовищем! – казалось, что он сейчас взорвётся от напряжения, -- Это невозможно! Папа не мог отдать такой приказ!!! Это подделка!... Королева лишь посмотрела на наручные часы… Улыбнулась своим мыслям. Раздалась телефонная мелодия. Католик смертельно побледнел и засунул руку под сутану. Тут же Интеграл и Серас закрыли собой королеву, которая лишь недовольно сморщилась. Лицо епископа в это время стало напоминать грушу для битья, на которой очень долго практиковался чемпион по боксу в сверхтяжёлом весе. Всё, что он сумел выдавить в ответ на властный голос, доносившийся из динамика сотового телефона, было жалкое: «Как прикажете». Он отключил телефон, а потом изысканно поклонился. -- Эта партия осталась за вами, Ваше Величество. Однако я уже говорил это и повторю снова. Папа не вечен… -- А «Искариот» жил, жив и будет жить, -- старушка рассмеялась, а потом резко посерьезнела – Довольно бреда. Вызовите своих людей, и наконец начнём. Господа, приём окончен, получивших приглашения от моего имени прошу спуститься в нижние залы, там уже всё оборудовано. Мои помощники вас проводят. Толпа в недоумении разделилась, большая часть гостей с оскорблёнными лицами направилась к выходу. Оставшиеся человек сто-сто пятьдесят последовали за молодыми людьми, обходя подавленного дю Плесса, раздраженно говорившего по телефону. Серас шла по коридорам дворца, потеряв в толпе Интегру и Рип, капитан исчез из виду так давно, словно его и не было вообще. Она пару раз прошлась по чьим-то ногам, но даже не заметила этого. В голове бродили очень не весёлые мысли. Всё шло к тому, что о её природе узнает вся Англия и ей придётся покинуть остров, чтобы не жить в постоянном ожидании того, что толпа ворвётся к ней в дом с целью насадить её на серебряный кол. -- Признаю, графиня, это было очень эффектно, -- рядом шла молодая девушка в роскошном чёрном платье, -- особенно эта синхронная присяга. -- Я сейчас не в настроении, -- Серас в упор взглянула на случайную собеседницу. Та отшатнулась, -- не могли бы вы оставить меня в покое? -- Это моя работа, графиня. Я работаю в главной редакции «Таймс» и отвечаю за окончательную вёрстку номера… -- девушка была назойливее некоторых покойных католиков. – может быть вы скажете пару слов… неофициально естественно. А лучше, давайте пообедаем после того, что сейчас будет. Вы мне кое-чего расскажете, например о том, где вы работаете. Признаюсь, я когда-то увлекалась военной историей и знаю все покрои парадных форм за последние десять лет, и ваш мундир крайне похож на войска военного спецназа… Думаю у нас есть ещё пара минут, не расскажите в вкратце о том, как в восемнадцать лет вы получили столь высокие награды. Вы ведь прибыли в компании леди Хеллсинг?.. -- Мне двадцать три года, -- голос вампирши не оставлял ожидать ничего хорошего, -- и я участвовала в Лондонской Бойне. Остальное, что вы должны будете узнать, вы узнаете сегодня. -- Значит вы согласны? Тогда давайте завтра в час в ресторане «Альберт»… это чудесное тихое место в центре Бирмингема… -- По вашему, лейтенант непонятно выразилась? Тогда позвольте объяснить популярнее? – капитан ангелом-спасителем выскочил из за спины, -- Она не будет с вами встречаться. -- Тогда может быть вы согласитесь? – девушка явно не собиралась сдавать позиции. -- Уважаемая пресса, позвольте высказать всё, что я о вас думаю… ***. -- Как вы смеете?! Я на вас в суд подам за оскорбление личности! – газетчица покраснела. Сразу было видно, что за свою карьеру столь витиевато и грубо её посылали впервые. Правда род профессии наложил свой отпечаток. Она заметила, как сквозь толпу клином продвигался строй католических священников, за спинами которых шёл с каменным лицом Франсуа дю Плес, сопровождаемые кардиналом, утратившим всю свою величавость. С решительным лицом она попыталась приблизиться к нему. Но натолкнулась на старика с обвислыми усами, который стеной возникал перед ней, какой бы манёвр она не предприняла. Наконец народ спустился по мраморной лестницы до массивных стальных дверей, у которых стоял караул из гвардейцев с АК-47.(«Дёшево и надёжно», -- прокомментировал это капитан СОПа). Они распахнули массивные створки. Внутри оказался просторный зал, освещаемый висящими хрустальными люстрами. Ряды кресел и столов тремя секторами спускались к дубовому прямоугольному столу, оснащённому микрофонами, с пятнадцатью креслами на одной стороне. Позади стола располагался массивный трон. Он располагался так, что все присутствующие в зале, в том числе и занимающие кресла за столом, сидели бы лицом к трону. На одной из стен разместилась огромная плазменная панель. Раздалось жужжание лифта, и позади трона открылась дверца, из которой вышла королева. -- Господа, простите мне мои больные ноги, не позволившие составить вам компанию. – старуха тяжело опустилась на трон, по обе стороны от которого громыхнули сапоги гвардейцев. -- Прошу садиться. СМИ левый сектор, армия и полиция – средний, наука – правый сектор. На каждом столе находиться табличка с вашим именем. Там вы найдёте папки, с которыми ознакомитесь позже. Там содержится информация, интересная лишь людям определённого круга. Леди Хеллсинг, ваше место за этим столом. Интегра на дрожащих ногах, чего она раньше за собой не замечала заняла место за круглым столом. Соседнее кресло, сверкая убийственным взглядом, занял епископ с массивным кейсом, из которого он достал бумаги, заполненные столбцами цифр. Остальные кресла заняли относительно молодые лорды, среди которых затесалась пожилая женщина. Кряхтя как несмазанные петли, последнее кресло занял Айлендз. Откуда-то сверху донеслась песенка. Интегра раздраженно обернулась – Рип сидела на спинке стула верхнего ряда и поигрывала длинным свёртком, наблюдая за рассаживающейся толпой. Поймав взгляд Интеграл, она улыбнулась как младенец и направилась вниз, заняв место рядом с капитаном и Серас. Когда все наконец расселись, королева нажала кнопку на ручке трона и прозвенел звонок. -- Господа и дамы, лорды и леди, Ваше преосвященство, позвольте приветствовать вас на первом заседании Расширенного Ордена Королевских Протестантских Рыцарей, также известного как Круглый Стол, совещательный орган при короле Великобритании. Для начала позвольте представить основной состав Круглого Стола: лорд Альберт Грейди, лорд Винсент Дальгер, лорд Джереми Байнер, лорд Фредерик Джеймс Рассел, лорд Шон Мак Микел, лорд Майкл Кормвил, герцог Патрик Дарвин-Глотчер, лорд Антониан Доссельдорф, леди Алисия Пейндер, лорд Оскар Ротшильд, сэр Пол Шеррингтон, лорд Майкл Кентервиль, председатель Круглого Стола лорд Хьюго Айлендз. Также хочу приветствовать его преосвященство епископа Франсуа-Арманда дю Плеса и леди Интеграл Фейрбрук Вингейтс Хеллсинг. Для начала позвольте объяснить ситуацию. Прошу понять, что происходящее здесь не является первоапрельской шуткой и всё, что будет здесь говориться, является реальностью. Лорд Айлендз, прошу вас ввести ваших коллег в курс дела.
НАЗВАНИЕ: Новый рассвет. Бета-ридер: Jey KK, Night Crowd, Аннатари. Редактор: Night Crowd, Аннатари. КАТЕГОРИИ: AU. ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Если и будет, то только С\П. РЕЙТИНГ: R. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Любителям канонического (авторского) развития событий лучше не читать. Много ОС, но МС не будет. СОДЕРЖАНИЕ: Лондон разрушен. "Хеллсинг" прикрыт. Но когда нужно решать проблемы, вспоминают о бывших сотрудниках. СТАТУС: Заморожен. ОТ АВТОРА: Вселенная принадлежит товарищу Херано(или Хирано, это кому как больше нравиться). Ни на какие материальные выгоды данная публикация не претендует.
Часть 3
На плазменной панели появились фотографии. Кому-то из женщин стало плохо. Айлендз прокашлялся и заговорил в микрофон. -- Господа, то, что вы видите на фотографиях, является следствием жизнедеятельности, если это так можно назвать, таких существ как вампиры и оборотни. О последних неизвестно практически ничего, т.к. они ведут крайне скрытый образ жизни, и получить исчерпывающую информацию на сегодняшний день не представляется возможным. Совершенно другое дело кровососы. Все вы в детстве и в повседневной жизни сталкивались с легендами о ходячих мертвецах. Так вот, позвольте представить вам документальные свидетельства их существования. Вампир представляет собой существо, способное поглощать души своих жертв, таким образом становясь комплексом личностей, вследствие чего большинство из них психически не стабильны. При этом это бы не создавало проблемы, если бы не одно важное обстоятельство. Природные или истинные вампиры обладают силой, многократно превосходящую человеческую. Также в их арсенале невообразимая скорость и регенерация по сравнению с которой последние достижения медицины – ничто. Помимо этого вампир обладает такими сверхъестественными способностями как обращение в туман, растворение в тенях, способность проходить сквозь стены и прочее. Особо интересна возможность призыва некоего демонического существа, лучшим мифологическим аналогом которого являются фамильяры. Уничтожить вампира можно, поразив его сердце, используя серебряное оружие или осиновый кол. Или просто вырвав его. Средсвами оглушения и отпугивания служат святые реликвии или святая вода, а также чеснок. Вампир не способен самостоятельно пересечь текущую воду, для этого ему нужен транспорт. Вы сможете ознакомиться об этом в папках, лежащими перед вами. Вампир может создавать себе подобных, только если его жертвой является девственник. Попрошу без улыбок! Также вампиром становиться тот, кто отказывается от всех жизненных ценностей, особенно веры. Именно таким образом был обращён господарь Валахии Дракула(Серас почувствовала, что её спины стала каменной),о котором будет сказано позже. Если же жертвой вампира становиться не девственник, то он обречён на существование в виде разлагающегося мертвеца, фотографии вы видите на экране. Это явление получило название упыря. Упырь не разумен, не имеет болевого барьера и единственным, что движет им является воля хозяина-вампира и голод. Питается он плотью живой или мёртвой не имеет значения. В отличие от хозяина его можно уничтожить нанеся повреждения головному мозгу. Обладая всеми этими качествами, истинные вампиры получили в легендах имя Королей Немёртвых. Недалеко от них ушли т.н. обращённые вампиры – это вампиры, получившие силу недавно, они намного слабее настоящего вампира, обладая лишь такими базовыми характеристиками как сила\скорость\выносливость. Уничтожить такого гораздо легче. Нахождение под солнечным светом или ультрафиолетовым излечением грозит получением смертельных ожогов для обращенного вампира, истинный же не обратит на Солнце никакого внимания, хотя оно ему очень неприятно. Максимум своих способностей вампиры используют ночью и особенно в полнолуние. Однако, данные условия сильно ограничивали их численность. Однако начиная со второй мировой войны стало возможным искусственное обращение любого человека сначала в упыря, разлагающегося в течении нескольких часов до подобия истинных вампиров, т.н. фрика. Данная технология была разработан в Польше в начале 40-х годов двадцатого века в лабораториях, объединивших научные возможности СС и Аненербе. Продукт этого общества, названного «последним Батальоном» был применён против союзнических войск в Нормандии, что побудило Круглый Стол провести операцию по уничтожению этих лабораторий. Нацистская база была уничтожена, однако её сотрудникам удалось бежать и 50 лет спустя организовать чудовищную по масштабам акцию – атаку на Лондон. На панели появились кадры фотографий, хроника с камер дорожного наблюдения. Зал зашумел, многие вскочили с кресел. -- ТИХО! ПРОШУ ТИШИНЫ! Я ещё не закончил. В ходе произошедшего сражения, в котором благодаря действиям сотрудников организации «Хеллсинг», руководимой дочерью Артура Хеллсинга, которая сидит за этим столом, противник был уничтожен. Также роль в этом сыграли войска Ватикана под руководством архиепископа Энрико Максвелла. До недавнего времени считалось, что «Последний Батальон» был полностью уничтожен, а фрик-технология утеряна. Однако два года назад на чёрном рынке появились предложения о проведения подобных операций за совершенно невообразимые суммы, доходящие до нескольких миллионов долларов. Этим сразу же воспользовались главы многих преступных группировок. Однако данные предложения множились и стремительно дешевели. Более того, появились новые изготовители этой продукции. В настоящий момент цена такой операции по интернет-объявлениям составляет несколько сотен тысяч долларов США. Однако продукт такой операции отличается лишь продлением своей жизни и повышенной устойчивостью к различным видам оружия, сохраняя лишь слабости искусственного вампира – смертельные ожоги солнечным светом, чувствительность к серебру я святым реликвиям. Организация, предлагающая настоящее обращение, на сегодняшний день существует лишь одна. Её цены колеблются от миллиона долларов и выше. Результат – фрик, обладающий силой и скоростью, но не более. К счастью на сегодняшний день не зарегистрировано появление т.н. высших фриков, обладающий ярко выраженными сверхъестественными способностями. Однако не приходиться сомневаться, что среди руководства первоначальных производителей фрик-технологии находяться члены «Последнего Батальона». Во время Лондонской Бойни были зафиксированы высшие фрики, обладающие способностью массового гипноза, управлением движения пуль, контролем узких предметов, способных разрезать всё живое. Следствие широкого распространения данной проблемы, становится невозможным держать подобное в секрете, т.к. процент убийств, совершённых фриками, ради питания и исключительно в силу психических особенностей, чрезвычайно высок и постоянно повышается. Организованная преступность в свою очередь стала крайне широко использовать данную технологию. Поэтому мировым сообществом было принято решение создать структуру, которая займётся уничтожением всех кровососов искусственного происхождения. Однако масштабы распространения искусственных вампиров не позволяют более замалчивать эту проблему. Завтра в 12-ти часовом выпуске новостей состоится обращение Её Величества к нации. Присутствующих здесь представителей СМИ я попрошу обеспечить к этому времени необходимые материалы. Поскольку примитивная технология обращение явно стала доступна третьим лицам, остановить появление новых недофриков не представляется возможным. Однако, это не должно помешать уничтожению всех этих тварей. С данной целью, будут созданы научные лаборатории, где попытаются найти массовый способ уничтожения вампиров, прошу научное сообщество провести беседы с вашими коллегами, дабы отобрать наиболее лучшие умы, способные работать над этой проблемой. В этой сфере неоценимую помощь оказала Римская Католическая Церковь, давшая свободный доступ в соответствующие архивы Ватикана. Также в приоритетных задачах стоит возможность использования этой технологии в медицинских целях. Теперь позвольте перейти к основной цели – уничтожению. В папках центрального сектора содержаться исчерпывающие подробности о методах противодействия кровососам. Начиная со следующее недели в подразделения полиции поступят партии боеприпасов, содержащих ртутную амальгаму. Прошу представителей полиции провести инструктаж на тему того, чтобы ни один сотрудник полиции не пытался стрелять в вампира, стремясь лишь ранить его. Допустим огонь только на поражение в область сердца и головы. Руководителям силовых структур также поручается набор добровольцев, которые пройдут переподготовку для целенаправленного проведения боевых операций по уничтожению на территории всего мира. Также своих сотрудников предоставят лучшие подразделения всего света, но в силу определённых причин основная ноша ляжет на Англию и Ватикан. Подразделения этих государств имеют наибольший опыт боевых столкновений с данным видом противника. Если история Англии по этому вопросу насчитывает несколько столетий, то Ватикан занимается этим вот уже на протяжении более тысячи лет. Поэтому Его Святейшество Папа согласился предоставить базы Священной Инквизиции для общей подготовки… -- То есть вы хотите сказать, что Инквизиция не была упразднена? -- донёсся женский голос из левого сектора. -- По этому вопросу лучше выскажется господин епископ, однако всё, что он скажет, должно остаться в этом зале, если произойдёт малейшая утечка информации, то совершившему её будет обеспечено пожизненное заключение в самой некомфортабельной тюрьме… Прошу, господин епископ. Дю Плес зыркнул в сторону Айлендза глазами и заговорил. -- История Священной Инквизиции никогда не прерывалась. Хотя на протяжении уже нескольких столетий мы вынуждены работать в тени. Зразу после т.н. упразднения были сформированы 13 отделов специальных сил, находящиеся в прямом подчинении Его Святейшества Папы. Они разделили между собой всевозможные отрасли политики и межнациональных взаимодействий, а также науки. Каждый из отделов носит имя одного из апостолов. Однако все сведения о них являются государственной тайной, и распространяться о них более, чем мне приказано я не собираюсь. -- Вы сказали тринадцать? Но ведь апостолов всего двенадцать? Вы же не считаете Иуду за апостола? – эта реплика была уже насмешливой. -- Я Франсуа-Арманд дю Плес, глава XIII отдела имени Иуды Искариота сил специального назначения Священной Инквизиции Римской Католической Церкви, целью которого является физической уничтожение врагов церкви, к которым относятся в первую очередь не вампиры и другие богомерзкие создания, а еретики, отринувшие свет истинной Веры. ВЫ все являетесь целью наших кинжалов. И если сейчас «Искариот» вынужден работать бок о бок с еретиками, достойными костра, то это не значит, что мы забыли о своём истинном назначении! Так мог бы выразиться мой предшественник, который погиб в Лондоне, очищая город. Однако обстоятельства последнего часа изменили очень многое. – он бегло сверился с бумагами, -- Только что было обнаружено резкое снижение цен на обращение – теперь оно не превышает сотни тысяч долларов США. А это значит, что мир столкнётся с огромной проблемой в течение последующих месяцев. Не исключено применение ядерного оружия! Как показали события пятилетней давности искушение вечной молодости позволяет получить контроль над любым человеком. Поэтому, Ватикан приложит все усилия и пойдёт на любые меры, чтобы уничтожить угрозу. -- А не лучше ли было признать вампиров полноправными гражданами мирового сообщества, ввести соответствующие законы? – всё тот же голос явно не собирался заткнуться, -- мы пропагандируем гуманизм, но даже не даём людям шанса принести пользу обществу. Ведь, судя по рассказанному, можно предположить, что усиление вооружённых сил подобными существами... -- Приведёт к катастрофе!!! – Интеграл вскочила с места, -- ВЫ ЧТО, НЕ ПОНИМАЕТЕ?! Вампир слабеет, если не пьёт кровь. Он может существовать на донорской крови, но временами поглощает её в таких количествах, которые вам и не снились! И он может контролировать жажду крови живого человека. Но это относиться только к опытному истинному вампиру. Молодые обращённые и фрики не имеют такого блока – им в любой момент может снести крышу и тогда начнётся кровавое месиво. На Лондон напало около тысячи фриков, однако этого хватило на то, чтобы создать из города филиал ада на земле. Десятки тысяч трупов, сотни упырей, умирающие люди… ВЫ ЭТОГО НЕ ВИДЕЛИ СВОИМИ ГЛАЗАМИ! Ни одна камера не расскажет ужаса людей, погибающих под сапогами вампиров, ватиканских псов и английских свиней! -- Довольно! Сэр Хеллсинг! – Королева нажала кнопку и снова прозвучал гонг, призывая к тишине. – не желаю больше слышать крика в этом зале. Думаю следует просто показать, что такое вампир… , -- она кивнула гвардейцам, -- Принесите сюда пожалуйста тот стальной прут, что лежит около стола. Двое дюжих солдат с натугой подняли стальную балку пятисантиметрового диаметра. И чудом не поцарапав стол, положили её на него. -- Сэр Хеллсинг, пожалуйста, объясните всем… Интегра подняла балку одной рукой и сжала. Раздался характерный скрежет. Балка согнулась дугой, так как тонкий перешеек не мог выдержать веса оставшейся половины. Зал безмолвствовал. Многие смертельно побледнели. Интегра отбросила балку, и она выбила искры из пола. -- Вы не узнаете вампира, т.к. он выглядит абсолютно идентично человеку. – голос Интегры стальной струной обвязывал слушателей, смертельной дымкой плыл по залу. -- Выдать его могут лишь неестественно бледная кожа и красные глаза. Подобное способен сделать любой фрик, возможно, за исключением упомянутых здесь недовампиров. Вы понимаете, что значит позволить подобным машинам для убийств разгуливать на свободе? Я могу убить всех здесь присутствующих в течение минуты! Искусственному понадобиться немногим больше. -- Убейте её! Она же опасна! -- Казнить! -- Вызовите охрану!!! -- Её спутники, они наверняка тоже! Рип вскочила, сдёргивая обёртку мушкета. Серас в этот момент уже стояла на столе, полыхая кровавыми глазами. В руках она держала взведённый пистолет. -- МОЛЧАТЬ!!! – Королева была в ярости. – истинного вампира иногда невозможно убить, но можно заставить его служить человеку. Таким был Владислав III Дракула, поклявшийся в верности Абрахаму ван Хеллсингу. Леди Интеграл его прямой и единственный потомок. Граф Дракула погиб в Лондоне, тогда же была обращена последняя из рода Хеллсингов. Эти люди положили свои жизни за благополучие нашей страны и я не потерплю оскорблений в её адрес, также как и графини Дракула. СЯДЬТЕ ВСЕ! Я дважды повторять не собираюсь. -- Серас, успокойся! – Держать себя в руках стоило Интегре неимоверных усилий, больше всего ей хотелось оторвать сейчас пару голов, погрузиться клыками в их шеи. Она судорожно замотала головой, пытаясь отогнать эти мысли. Спиной она чувствовала взгляды сотни человек, желающих её скорейшей смерти. Серас с явной неохотой засунула оружие в кобуру и, спрыгнув со стола, вновь заняла своё место. Рип, поигрывая мушкетом, словно на параде сделала тоже. -- Вот и прекрасно, -- королева продолжила, -- как уже было сказано, добровольцы пройдут обучение на базах Ватикана. И будут направлены в соответствующие подразделения для прохождения службы. В связи с этим позвольте мне с радостью объявить о воссоздании организации «Хеллсинг» как части Круглого Стола. Леди Интеграл Фейрбрук Вингейтс Хеллсинг посмертно входит в ряды рыцарей навечно. В её собственность передаются всё движимое и недвижимое имущество, которым владела семья Хеллсингов. Она назначается главой организации «Хеллсинг». Ей поручается восстановление организации в полной мере соответствующей той, которой она руководила. С этой целью в её ведомство поступят лучшие кадры, которые смогут предоставить вооружённые силы Великобритании и полиция. Ей вменяется предоставить Круглому Столу список необходимых финансовых средств, ремонтных работ и необходимой продукции. Также леди Интеграл получает полную свободу в проведении отбора людей, которые поступят в её подчинение, с этой целью она направляется в Рим, где её предстоит непосредственное сотрудничество с нашими католическими коллегами. При этих словах дю Плес стал мрачным настолько, насколько может быть мрачным мулла, который наблюдает за сносом мечети. Однако он никак не выразил своё нежелание видеть на святой земле порождения ночи. Лишь раздражённо пожал плечами. -- Мой самолёт улетает завтра в двенадцать тридцать пять из аэропорта Бирмингема, на его борту найдутся места для вас и ваших подчинённых. Смету расходов может составить и кто-нибудь другой. -- В этом нет необходимости, -- Интеграл позволила себе расслабиться в кресле, -- особняк в прекрасном состоянии, как и казармы… останется только подыскать для СОПа новое здание да, возможно, отобрать из сотрудников подходящих людей. Мне право не доставляет удовольствие перелёт в компании с фанатиками, но я соглашусь на ваше предложение. -- Детали вы сможете обговорить потом, -- королева явно не была настроена наблюдать публичную перебранку вампира и искариота. – Господа, можете задать вопросы. Вопросов нет? Прекрасно. Вы свободны. -- А как же десерт? – не пойми откуда взявшийся подросток лет 14-15 нагловатым прогулочным шагом спускался от дверей к трону. Аккуратный камуфляжный костюмчик прекрасно дополнял миловидную физиономию. Вполне обычный тинэйджер… если бы не длинные кошачьи уши. – Или я ошибся дверью и банкет королевского общества идиотов не здесь? -- Стой на месте, малявка! -- Рип совершила чуть ли не акробатическую фигуру, теперь она сидел на столе, поставив ногу на кресло, дуло мушкета неотрывно следила за уорент-офицером. Серас округлившимися глазами, в которых разгорался багровый огонь, смотрела на визитёра. Интегра почувствовала леденящий холод, вспоминая, что последовало за тем, как это существо появилось перед ней примерно в такой же обстановке. -- Кто сюда пустил ребёнка?! – донеслось с верхних рядов. -- Как грубо здесь обходятся с парламентёрами. – Шредингер откровенно издевался. Посмотрев на королеву, он отдал шутливый салют. По залу пробежал угрожающий гул, приветствия Древнего Рима были не совсем в моде. – Ваше Величество, не велите казнить, велите слово молвить… -- Я тебя помню, посланник. Будь краток, или всё снова кончиться как пять лет назад. – с трона слышалось напряжение. -- Уже умираю… спасите, -- улыбка слетела с лица «вервольфа» так же быстро, как менялось его настроение, -- Давайте сегодня без шуток с выбиванием мозгов, Ваше Величество. Война дело прошлое. Теперь главное – бизнес. Сколько вы хотите за то, чтобы Англия не принимала участие в авантюре по уничтожению «Последнего Батальона»? -- Убирайся и предай своему начальнику, что он сдохнет также как и все те, кто пришёл в Лондон, – процедила королева. -- Теперь командую я, старая кошёлка. – Улыбка на лице паренька приобрела хищническое выражение. -- Схватить – бросила королева. Гвардейцы бросились к парню. В руках у него блеснула сталь. Грохнул мушкет. Три тела рухнули как подкошенные: одно с армейским ножом в сердце, другое с простреленной головой и выбитым мозгом и третье больше напоминающее решето. Рип выхватила из внутреннего кармана пиджака порох и пули на начала судорожно перезаряжать мушкет. Интегра вскочила, закрывая собой королеву. Серас с криком: «Всем лечь!», -- бросилась вперёд. Под трупами начала растекаться кровавая лужа. Тело Шредингера судорожно подёргивалась. И вдруг пропало. -- Браво! Столько пафоса! Оберштурмфюрер, опять палишь, не разбирая своих и чужих, неудивительно, что тебя попёрли из СС в ведомство майора. Снайпер из тебя до того, как Док нахимичил, всегда был (Censored)й. – Шредингер сидел на люстре, чудом удерживающей его вес. – Вот от кого не ожидал, так это от тебя, сука. Не даром у тебя волосы чёрные, не намёка на истинно арийский цвет. Я правда раньше думал, что это краска. -- Пошёл на ***! У меня крест I класса за Витебский котёл! – Рип закончила возиться с мушкетом и навела дуло на цель. Пуля разнесла люстру в хрустальные клочья. Но тела Шредингера среди них не было. -- Хорош палить, ему это ни хрена не вредит! – проорала Интерал, багровым взглядом обшаривая зал. -- Вот и именно, фройляйн! – Шредингер на столе в третьем ряду. Миг, и он уже на пять рядов выше. Он на столе Круглого Стола. На верхнем ряду правого сектора. Он вынырнул из тени за спиной королевы, занося руку с гранатой… И вдруг захрипел, словно его что-то держало… во тьме проступили контуры фигуры. Пахнуло сигаретным дымом, краем глаза можно было различить блики случайных лучей света на парных «беретах». Призрачная рука обхватила гранату. Другая в это время сдавила уорент-офицеру горло. -- At nomine Pater et Filii et Spiriter Santi. AMEN! Раздался звук взрыва. Но волны не последовало. Только фигура подёрнулась дымкой. Рука человека испарилась. На пол упали осколки. Шредингер упал на колени, баюкая обрубок руки, из которого фонтанчиком била кровавая струя. В уцелевшей руке человека, хотя его так назвать можно было лишь с натяжкой, сверкнула совсем не призрачный пистолет. Сама фигура обрела плотность. В свете оставшихся люстр заблестели серебряный крест и чёрные очки. Старик-искариот упал на колени, держась за сердце, с губ его слетала молитва. Стекленеющие глаза смотрели на лицо человека, умершего пять лет назад. Девушка проводила его, коротким поклоном головы, увенчанной короткими светлыми волосами. Палец нажал на курок, пули, кажущиеся сгустками тьмы прошили тело Шредингера, пронзительно визжащего при каждом попадании. В этот раз он не пропал, но растёкся лужей, которая медленно истаяла… -- Am… en… – прошептал Рональдо… -- Судьба не лишена иронии, -- девушка смотрела, как восстанавливается её рука. – Кто ж знал, что готовность принять смерть без сопротивления может равняться тому, чтобы предложить свою душу на блюдечке, ***ть! Довольна? -- Вполне, -- кивнула Интеграл. -- Ему понадобиться около недели на восстановление, но он вернётся, -- Серас, словно прислушиваясь к кому-то, проговорила в воздух ни к кому конкретно не обращаясь. -- Забавно… человек в моём положении получает полную уверенность в определённых вещах, хотя не понимает, откуда. -- католичка с наслаждением опустилась на пол, довольно потянувшись… -- ты бы хоть выпускала почаще, сидеть у тебя в душе в компании отпечатков личностей твоих обедов не слишком удачное времяпрепровождение. У них же ни мозгов, ни чувств, даже поболтать не с кем, кроме протестантских свиней… У дю Плеса отвисла челюсть… и не у него одного. -- Дорогуша, а его вообще не реально убить, -- подошедшая Рип смотрела на то место, где недавно лежал Шредингер. – Он же один из первых экспериментов Дока, а они были самыми безумными… и самыми гениальными. Наш чёртов хирург тогда увлёкся физикой и решил проверить, а заодно и модернизировать эксперимент Шредингера… Затравил газом около сотни человек, пока в его лапы не попался этот фанатик-гитлерюгенд. Он чувствует всё, но убить… его потом даже снова газом травили, а он затем подкладывал кнопки в постель лаборантам. Никогда бы не подумала, что Зорин боится тараканов. Так он лично для неё во второй раз притащил пятнадцатисантиметровых чудовищ из тропиков. Даже мне противно стало. Правда его потом пятнадцать раз её коса на зуб попробовала. Док предположил, что его угробить можно, только вскрыв контейнер, где его травили. Правда, где сейчас этот контейнер? Последний раз я его видела на складе, когда мушкет получала. А та ваша девчонка в компании с дворецким разнесли всю базу и, начав со столовой, очень быстро добрались до склада. -- Думаю, где он, там и его гроб. Всё-таки в вас что-то есть от истинных вампиров… -- пробормотала Серас прислушиваясь к своим мыслям. -- Дорогуша, я не уверена, что он вообще вампир… И кстати, что будем делать с этой католической мразью? – мушкет указал на Хайнкель, машинально ушедшей в кувырок. -- Ты полегче ружьём размахивай, фашистская гнида! -- Завидуешь? – Рип очаровательно оскалилась, -- если меня угробят, у меня хоть будет компания… весьма приятная для девушки, между прочим. -- Ах, ты… -- Вольф вкинула пистолет. Интеграл протянула руку, и наёмница стала дымом, втягивающимся в белоснежную перчатку. -- А не факт, мы же не проверяли, что будет, если тебе голову оторвать. К тому же, не сказала бы, что тебе рады будут, -- Серас пожирала ван Винкль недобрым взглядом, -- он мне как-то сказал, что не слишком любит фашистов. -- Да ладно тебе, хозяйка. Ревнуешь что ли? – Серас покраснела до ушей. Рип, пританцовывая, направилась к своему месту и присела… -- что делать то теперь будем? С него же станется ночью горло перерезать. -- Если он раньше это не сделал, значит, это не входило в его планы, -- задумчиво проговорила королева, -- кроме того, вы только что сказали, что ему потребуется на восстановление около недели. Но раз месть является его привычкой, планы меняются. За неделю необходимо установить точное место, где базируются остатки «Последнего Батальона» и провести операцию по ликвидации. -- С вашего позволения, Ваше Величество. – дю Плес поднялся с колен, закончив читать молитву над телом Рональдо. – Ватикану через третьих лиц около месяца ведёт переговоры с первоначальным поставщиком услуг. Деньги уже переведены на их счёт. Нам понадобиться около двух суток на установление точного местоположения, которое будет передано вам немедленно. Личный состав моего подразделения с удовольствием присоединиться к этому крестовому походу против нечисти, если вы выполните наше требование – отпустите душу нашей сестры в лоно Господне дабы она присоединилась к своим братьям и сестрам в битве с демонами в Преисподней! -- Неужели ты думаешь, что если бы я могла, то держала в своей душе гниду, из-за которой мне теперь придётся топтать эту землю столетиями! – Интегра сорвалась. – Ты передашь мне расположение их базы, и я сотру её в порошок! С твоей помощью, ватиканский подонок, или без неё! Ты с нами или нет?! Дю Плес коротко кивнул. -- Тогда на этом всё… позовите кого-нибудь, чтобы позаботились о мёртвых. – голос королевы звучал как-то странно, словно испорченная пластинка, хотя и не утратил твёрдость. – я всё-таки стала слишком стара для всего этого, чтобы тогда не говорил вампир… Леди Хеллсинг, графиня Дракула. -- Да Ваше Величество, -- Интегра и Серас подняли глаза на трон. -- Больше никаких промашек. Победите их, нет, сотрите в порошок. Найти и уничтожить, это приказ.
21.06.2004 Польша, Хелм, 5-00 Поезд прибыл в город не по расписанию. Строго говоря, его в расписании и не значилось. Он должен был прийти вчера, но из-за взрыва в следующем из России товарном составе, гружённом танками, заказанными Германией… вернее, по документам товарняк перевозил сельхозтехнику в Лихтенштейн. Только вот обугленные остовы эту самую технику никак не напоминали. Тем паче, что Лихтенштейну сельхозтехника нужна, как Ватикану мечеть… И как-то уж очень оперативно полетели погоны с пары охреневших плеч. В прямом смысле слова – вламывающийся ночью на дачу спецназ вежливостью не отличается, особенно, если им недвусмысленно развязывают руки. А поезд из-за этого задержали, чему пассажиры были просто несказанно рады. Планировалось прибыть вечером 20-го числа и успеть хоть денёк поспать в гостинице. Не судьба… Первые лучи Солнца уже пробивались из-за горизонта… -- Уроды… -- Интегра, спрыгнув на платформу, с ненавистью натянула шляпу с огромными полями по самый нос, -- я ещё думала, почему поездом… мол, конспирация. Неееет, Дю Плесс… ты мне за это ещё ответишь. Где эти встречающие?!.. Из поезда посланный вежливым пинком вылетел, металлически звякнув об асфальт, один чемодан, потом другой, затем из дверного проёма раскрылся зонтик и его обладательница, балансируя на не ушибленной ноге спустилась на перрон. -- Дорогуша, не надо так нервничать, нервные клетки не восстанавливаются… -- Ван Винкль изобразила ласточку, но всё-таки не уронила свёрток с мушкетом, покоящийся на свободном от солнцезащитного предмета плаще. -- Леди, вы просили телефон? – Последней из вагона вышла Серас, держа в руке трубку сотового, недовольно поморщилась, когда Солнце мазнуло её по лицу, вздохнула и замерла… алые глаза под чёрными очками распахнулись… -- Чувствую… его земля ближе. Моя земля… -- вампирша развернулась и уставилась в стену вагона… -- Ты о чём?! – Интегра была удивлена… -- Там земля хозяина, леди… -- Серас видела гораздо дальше вагона, пусть и на духовном, а не физическом уровне… -- Нет, не так… хозяин мёртв, но земля помнит его. И ждёт того, кто придёт после него… меня ждёт, я чувствую это. Чувствую с тех пор, как мы пересекли океан… Но я не хочу! – Кулак в изящной перчатке ударил в стену вагона, оставив вмятину… Звук сминаемого металла разнёсся по площади вокзала, люди начали оборачиваться… -- Ты что творишь?! – Интегра схватила Серас за руку и вовремя, вампирша замахнулась вновь… -- Не хочу! Пусти! – на землю закапали алые капли… -- Они зовут меня! Кости зовут… Армия хозяина, лежащая там в могилах… Кости зовут свои души… Я чувствую их… Я слышу их зов. Я слышу их вопли ликования… Они служат крови хозяина, служат рабами… но здесь… здесь они обретают разум… они… мы… готовы присягнуть новому графу… я НЕ ХОЧУ!!! Глаза Серас вспыхнули и погасли… Вампирша обмякла в руках Интегры… -- Хозяйка! – Рип, забыв о мушкете, помогла Интегре, удержать Серас… Леди Хеллсинг была шокирована… Нет, она, ожидала чего-то, этого не могло не быть, если этот полоумный вампир додумался засунуть в Серас все накопленные за столетия души, она и с одним вполне живым и курящим Бернадотте еле ладила… в психическом плане. На физическом уровне всё было просто на ура… С тех пор, как она разобралась, как вызывать душу в этот мир. Но то, что происходило… Интегра представила, что может произойти, если Серас сойдёт с ума, и её передёрнуло. В голове всплыл ехидный смешок: «Сразу надо пристрелить и проблема не будет»… под нос пахнуло табаком дешёвых сигарет. Интегра загнала мысль поглубже в сознание, вместе с её обладательницей, но лучше от этого не стало… Алукарда контролировали печати, Серас ограничивала только идея. «Серас в отрубе. Нести чемоданы в одной руке – окончательно засветиться…» Интегра, оглянулась – пассажиры поезда отошли уже достаточно далеко, тени вокруг ещё сохранялись, хотя утро со всё возрастающей скоростью захватывало пространство… Леди сосредоточилась на тени между вагонами… -- Позвони встречающим, немка… если их тут нет, я оторву этому французику то, чем он и так не пользуется… -- Твою мать, как, позвони – так я, как отнеси, так я, как ещё что-то… -- Хайнкель пыхнула едким дымом… -- Тяжела трупачья доля, дорогуша… хотя, всё от хозяина зависит… -- Ван Винкль продолжала язвить… -- Договоришься, сейчас… -- процедила Интегра. -- Убьёшь – я к хозяйке в душу уйду. Кто тогда чемоданы понесёт? – Рип ласково улыбнулась – Вся конспирация на смарку полетит… -- Хорош (Censored)ся – Хайнкель затоптала окурок, тут же распавшийся дымком, растворившимся в воздухе, и вытянула из пачки новую сигарету… -- здесь они, стоят и ржут… Интегра оглянулась: 3 чёрных БМВ с полицейскими номерами ровным рядком стояли за решёткой, ограничивающих зону вокзала… на капоте одного из них сидел Дю Плесс в компании миловидной брюнетки и с улыбкой что-то проговорил… Девушка звонко засмеялась. Словно увидев тот огонь, что полыхал в алых глазах Хеллсинг, он встал, поклонился и сделал приглашающий жест… -- Если переживёт эту неделю, я ему лично памятник на кладбище оплачу, -- Интеграл поудобнее перехватила Серас. И кивнула Хайнкель на чемоданы, -- чего встала? Бери и пошли… Надеюсь, гробы на почте не потеряли...
Название: Happy University. Рейтинг: Пока PG. Жанр: АУ, а там поглядим. Предупреждения: ЯОЯ НЕТ!!! ИчиРук выпилил из концовки, ну нафих... Статус: заморожен Сюжет: Айзен выпилен своими, войны не будет, Ичиго и Ко переселяется в ОД и поступает в Академию.
Часть 1
Война кончилась. Кончилась, не начавшись. Кто мог такое предполагать? Ну уж вряд ли изливающий кипяток Яма-джи или вечно надменный и жаждущий Трон Короля экс-капитан 5-го отряда. Тем паче, что отдельные личности войны жаждали как хорошей и весёлой вечеринки. Да что там говорить. Скромные торговцы в славном городе Каракуре, где жители обладали по истине животной интуицией, почти всегда избегая встреч с глубоко гуманными и не совсем живыми господами в белых одеяниях, тоже ничего не подозревал. Просто в один прекрасный день в Обществе Душ открылась Гарганта, и через неё прошла рыжеволосая девушка в сопровождении арранкара с безэмоциональным лицом, тащившая на спине мешок, внизу которого расползлось кровавое пятно. Арранкар не находился на земле шинигами и нескольких минут. Убедившись, что с Иноэ Орихиме ничего не случилось, чётвёртый в Эспаде тут же вернулся обратно. А девушка осталась. Как и мешок, который она через пару часов вручила Главнокомандующему Ямамото. Вместе с содержимым, от лицезрения которого Хинамори оградили. Насильственно. Ибо она всегда была готова пасть ниц перед целым капитаном Айзеном, но проверять станет ли она это делать перед оторванной головой капитана Айзена, никто не собирался… А ещё у Орихиме была с собой записочка. Выполненная в удивительной по странности стиле, словно писали её всем скопом… от Улькиорры, который наблюдал за процессом, до Гина, который диктовал. Суть, опуская витиеватые обороты и откровенное издевательство, сводилась к следующему: 1) Убивать не хорошо, ибо не комильфо. 2) Убивать друг друга тем паче не хорошо, ибо убивать умеют обе стороны и потери будут совсем не комильфо. 3) Арранкары тоже люди, простите, души, и мозгами не обделены. 4) До людей арранкарам нет никакого дела. 5) До шинигами, пока они под ногами не путаются, собственно, тоже. 6) Жить все хотят, и жить по-своему. 7) Так почему бы нам, господа, не выпить на будершафт? Итогом стали абсолютно гениальные по своим характеристикам переговоры в уже упомянутом славном городе Каракура, вернее, на холмах около города, ибо Урахара напрочь отказался предоставлять под сие событие свой личный подвал. Надо сказать, что последнее огорчило только троих: Маюри, который хотел наконец выпытать из бывшего начальника код от сейфа в своём кабинете (Думаться до фразы «Куротсучи-фукутайчо дурак» у него не хватало мозгов… и чувства прекрасного), хачибантай-тайчо, который хотел лично проследить за отправкой контрабандного саке (вернее его русского эквивалента, который ему второй месяц в личной переписке нахваливала Мацумото), и лично Ямамото, который надеялся посетить Урахаровскую баньку… не получилось. В прочем, это не помешало течению переговоров. Высокие стороны высказали свои требования. Высокие стороны шевелили бровями и хмурились. Высокие стороны лыбились. Высокие стороны патетически взывали к правосудию. А потом Высокие стороны устали, и их место заняли заместители. Интересно, что за чайком дело пошло быстрее. Всё уладилось посредством пары сломанных стульев, криками «Держите меня семеро!» и прочей дребеденью… Правда удержать капитана 11-го отряда и Пятого в Эспаде не получилось… вернее, не пытались, ибо чревато. Но в итоге договорились. Охрипшему Тоусену, Старку, как всегда проспавшему всё, Гину, у которого лицо охватил спазм от напряжения и Ямамото с капитанами 13 и 8 отрядов оставалось только поставить свои закорючки… что они и сделали. «Нижеследующим, мы, Ямамото Генрюсай Шигекуни, Укитаке Джуширо, Кьёраку Шунсуй как полномочные представители Общества Душ и Ичимару Гин, Канаме Тоусен, Примеро Эспада Старк как полномочные представители демократической республики Хуэко Мундо утверждаем пакт о ненападении и полагаем в угоду мирного сосущестования и баланса миров следующее: 1) Ни один шинигами и ни один арранкар не вступит на землю Общества Душ и Хуэко Мундо соответственно, кроме как по приглашению соответствующей стороны. 2) Все действия, прописанные в уставе Готей-13 касательно Пустых, также именуемых душами-минус, не действительны в отношении арранкаров. 3) Контроль за действиями душ-минус в мире смертных предоставляется шинигами, которые берутся за это без гарантий стороны Хуэко Мундо на какую-либо помощь. 4) Стороне Хуэко-Мундо предопределяется возвратить Хо Гиоку владельцу Урахаре Кисуке. Взамен оригинала, Урахара Кисуке обязуется изготовить аналог, позволяющий получать арранкаров без поднятия уровня духной силы. 5) В мире смертных запрещено нахождение шинигами и арранкаров, кроме оговоренных выше контролёров деятельности пустых, а также проходящих отдых и культурные мероприятия (отказать себе в возможности пользоваться винными магазинами, аптеками и магазинами розыгрышей Высокие стороны не могли)
Собственно, там было ещё двадцать пунктов на тему «почему в них стрелять не надо, и как именно в них стрелять не надо». Правда, побочным действием договора стало то, что определённых деятелей попросили переселяться обратно. Урахара Кисуке, правда, никуда не собирался, но трогать поставщика контрабанды покруче дяди Яши из Одессы, никто и не думал. Как и его неоформленную жену. А вот вайзардов, что называется, «попросили»… громко так попросили. С привлечением Высоких договаривающихся сторон. Не без труда вняв Высоким Доводам Высоких Договаривающихся сторон, вайзарды согласились на переселение с Общество Душ, потребовав личное поместье за пределами Сейретей, но не дальше первого района Руконгай. Просьбу удовлетворили. В итоге выселили всех. Исключение было сделано для двоих: Куросаки Ичиго, ибо отец, не обращая внимания на сыночка с отвисшей челюстью, размахивая прикрепленным к плечу капитанским хаори, доказывал Высоким сторонам, что школу недочеловеку надо закончить. С этим согласились, как и с тем, что дочерей Куросаки-старшему тоже надо воспитать. Были выделены соответствующие отсрочки. И через некоторое количество времени за бывшим временно исполняющим обязанности, у которого на время нахождения в мире живых отобрали и удостоверение, и Кона, заявились старые друзья… с бутылкой соответствующего напитка, дабы отметить проводы…
-- Сын! – Ишшин как всегда был полон пафоса. Раскрытие его маленького секрета, ни капли не изменило бывшего капитана. – В этот знаменательный день, день, когда ты становишься настоящим мужчиной… -- Прекрати! – Пробурчал «настоящий мужчина». Радость по поводу вынужденного переезда у Ичиго, конечно была, а её главная составляющая сидела у него по правую руку и после «настоящего мужчины» старалась не покраснеть. -- Как ты с отцом разговариаешь! – Ишшин как обычно не видел вокруг себя ничего, вернее делал вид, что не видел. – Ты, наконец, определяешься с местом в этом мире. И я, как любящий отец, не могу не высказать сегодня, как я счастлив, поднимая этот бокал. Господа шинигами, прошу присоединится к моему тосту: КАМПАЙ!!!!!!!!!!!! -- КАМПАЙ! – семь бокалов столкнулись в едином порыве. Из кухни доносились аппетитные запахи -- Карин и Юзу по собственной инициативе колдовали над тортом. Комментариев по поводу скорого расстования они не давали никаких. Карин по своему обыкновению молчала, а Юзу просто попросила: «Приезжай в гости». Этой короткой фразы хватило, чтобы испортить Куросаки-младшему настроение на неделю. -- А также хочу поздравить с тем же самым дорогих друзей моего замечательного сына! – Куросаки-старший с довольной улыбкой повернулся к неуверенно улыбающейся Татсуке, задумчивому Кейго и нервному Мизуро. – зря раскисаете. Ваши родственники ничего не заметят. -- Понимете, Куросаки-сан, – Татсуке говорила осторожно, чувствовалось, что это даётся ей с немалым трудом. Вся её обычная энергия куда-то пропала, -- Когда пару лет назад Урахара-сан задал тот вопрос. Речь шла о том, кому жить, а кому умереть. А теперь… никому не грозит нарваться на смертельный поединок за каждым углом. Я знаю, что Пустые никуда не делись. Я также вижу духов, гуляющих по двору нашей старой школы. Я даже пару раз замечала в воздухе арракаров, перебрасывающихся руганью с шинигами. Но это уже далеко не те дни, когда я смотрела как на улицах избивали моих друзей до полусмерти. Я помню, как я впервые столкнулась с Эспадой в парке, я до сих пор не понимаю, каким чудом я выжила. А теперь это всё позади. Ко мне домой просто пришли… и сказали, что я должна уехать. Спасибо вам, вы обеспечили нам ещё пару лет нормальной жизни… -- Что поделать. – Ишшин как-то сразу посерьезнел. – За всё в этом мире, да и в любом другом приходится платить. И цена не всегда нас устраивает. Так купили мир. И он гораздо лучше войны. Я бы не хотел увидеть смерть своих друзей… или своих детей. Я надеялся, что Ичиго проживёт нормальную жизнь, а только потом наденет чёрное кимоно. Если вообще наденет. -- Вот сколько раз говорил с вами, Куросаки-сан, никогда не мог понять, когда вы шутите, когда говорите всерьёз. – Ишида сухо усмехнулся. – С такой родословной, кем бы он ещё стал? -- Да я уже не совсем шинигами. – Ичиго позволил себе усмехнуться. – Я бы даже сказал, совсем не шинигами… -- К тому же, не стоит так уж сильно расстраиваться Татсуке-сан. – Иноэ к саке даже не притронулась, дегустируя салат с сыром и креветками. В качестве подливки она использовала сметану. – В обществе душ почти также, как и здесь. Только электричества нет. В Руконгае, естественно. -- Сказала бы прямо – средневековье вперемешку с чудесами технического прогресса. – Квинси был как всегда язвителен и точен. -- Я не понял, кто-то тут гонит на Руконгай? – Ренжи демонстративно начал подниматься с места. -- Хватит дурью маятся. – Рукию начала раздражать очередная перепалка между шинигами и квинси. Даром, что дальше взаимных подколов дело никогда не шло. Кучики повернулась к Татсуке. – В целом, Ишида-кун прав. Уровень технического прогресса в Руконгае не велик. Но я не думаю, что вам придётся там остаться. Нет, вы можете, конечно. Но, тогда вам придётся приспосабливаться к довольно скучной и размеренной жизни. И не слишком обеспеченной. А если Укитаке-тайчо не сможет уговорить распределительный комитет дать вам номера более хороших районов, то и тяжёлой. Поскольку всем вам придётся получить номер района Руконгай, где вы будете жить. Кроме Ичиго – ему зарезервировано место у вайзардов. Куросаки возвёл очи горе. Перспектива ежедневно выслушивать переругивание Хирако и Хиори, перемежаемые громогласными поисками Лизы своих порножурналов… в общем, он бы предпочёл тихие улочки Руконгая… однако, Генрюсай-доно не оставил выбора. Даже старое заброшенное поместье клана Куросаки в Сейретей оставалось закрытым «до появления числящегося пропавшим без вести хозяина»… хозяин возвращаться пока не собирался. -- Ичиго и Иноэ рассказывали о Обществе душ, -- Кейго в общем не выказывал никакого протеста. А после беседы с сестрой, когда выяснилось, что он уезжает туда, где обретается сбежавший от неё «дарлинг»… в общем новоявленный шинигами просто таки жаждал новоселья. – Но никогда не касались вопроса о том, каким статусом мы будем там обладать. На обычных душ мы ведь никак не похожи, всё-таки… стараниями Урахары-сана… -- Это, наверно очевидно. – Садо поднял полный бокал. – предлагаю выпить за чытырёх новых студентов Академии шинигами. -- Почему студентов? – Ичиго смотрел на него не понимающе. – Нас должны сразу зачилить в Готэй-13. -- Вообще-то ни-сама говорил, что вам будет позволено лишь не посещать тренинги по развитию начальных навыков духовной силы… -- ЧТО!? -- Чтоб ты знал, Ичиго. – Ренджи был самим пафосом. – зачисление в Готэй-13 – это великая честь, ради которой надо много работать. Ранг «временного шинигами был дан тебе за твои заслуги перед Обществом, но раз ты хочешь переквалифицироваться в постоянного солдата Готеэй, тебе придётся пройти соответствующее обучение. -- Ренджи прав, Ичиго. – Рукия говорила совершенно серьёзно. – Ты ведь даже простейших заклинанием не можешь применить. Ты даже не может скрыть свой шикай. -- Умеет. – Ишшин откинулся на большую подушку. – всё-таки я могу многому научить полодую поросль. Он может и скрыть шикай, может маскировать духовное давление. Нечего хорошего не будет в том, что по Академии станет расхаживать студент, выдержать общение с которым сможет только обладающий банкаем. -- Укитаке-тайчо вообще-то сам хотел провести эти занятия. – Рукия была удивлена. -- Джу-кун?.. Ну, он мне отписался. – Ишшин хл(Censored)л саке. – А я подумал, что не стоит его лишний раз напрягать. К тому же знаю я его методы… это исполнителем всегда был Шунсуй, а кто их выходки планировал?.. У Ямамото-доно периодически от их шуточек полосы на лысине дыбом становились. -- Ты никогда не говорил, что знал Укитаке-тайчо, отец. – Ичиго был удивлён. – А я никогда не спрашивал. Тебе вообще сколько лет? -- Я учился двумя годами позже них. А они были среди первых выпускников академии, ставших капитанами. – Ичиго подавился зелёным чаем. – Но хватит о грустном. Рассматривайте поступление в Академию шинигами как поступление в Токийский университет. Статус примерно тот же. -- Я вообще-то мечтал стать врачом, а не бегать с кликом по крышам. – тихо ставил Мизуро. -- Тогда тебе дорога в 4-й отряд. Там, к тому же, такие девочки… -- из под горы подушек показалась жёлтая голова плюшевого льва. – вот, если бы я мог снова туда попасть… -- Скажи спасибо, что тебе достаётся моё тело, придурок. – буркнул Ичиго. – как подумаю, что в нём будет жить такое как ты… -- У меня по крайней мере никогда не будет проблем с девушками! – Кон самодовольно поднял лапки. – я могу стать чемпионом мира по прыжкам в длину. А девочки к спортсменам просто липнут. -- Да, кстати, Урахара-сан просил спросить вас: вы предпочтёте «несчастный случай» или замену на модифицированную душу? – Рукия посмотрела на Татсуке, Кейго и Мизуро. -- Не думаю, что моя сестра будет довольна, если к ней вселится непонятно что, - косясь на Кона, ответил Кейго. – убьёт на месте. -- Да всё с этим понятно. – Татсуке криво улыбнулась. – нашим родственникам изменят память, не спрашивая, хотим мы этого или нет. -- Вообще-то, этим уже занимаются. – пробормотала Кучики. -- Тогда я должна напиться так, чтобы ничего не помнить завтра. – заявила Татсуке. Мизуро и Кейго подтвердили это высказывание неуверенными кивками. Куросаки-сан, не передадите мне вон ту бутылку саке? -- Кстати, должен предупредить, от вступительных экзаменов вас никто не избавлял. А они только через два месяца, так что Руконгайской жизни, Ичиго тебе не избежать. – Ренджи решил окончательно добить Куросаки. Последний просто протянул руку в направлении отца. Старый шинигами молча откупорил новый сосуд с алкоголем…
В этот день Академия словно погрузилась в хаос… хотя нет, хаос – это когда в Академию приходил ревизор, которым оказывался волею брошенного Ямамото кубика Зараки Кенпачи… поскольку тогда ревизией занимался его лейтенант, а капитан 11-го тестировал студентов старших курсов на прочность… или преподавателей, ему это было в общем-то всё равно. А порядок всё-таки сохранялся, хоть контролировать толпу, подобную той, что скопилась перед Вратами Сейретей в день вступительных экзаменов, мог только отточенный за века механизм. В прочем, он и был отточен за века. Ровно за неделю до объявления начала экзаменов Сейретей закрывался стеной, а у ворот выставлялся караул и регистрационный стол. Поскольку соискателей богатой и обеспеченной судьбы шинигами в Руконгае было навалом, хотя далеко не все из них обладали необходимыми способностями, надеясь на своё природное везение, то экзаменовка осуществлялась группами, формирующимися из равного количества кандидатов от каждых Врат. А поскольку дело это было длительным, народ в первом районе начинал формировать очереди недели за две… на этот период многие считали величайшим благом иметь друзей или обнаруженных родственников в любом районе, ну, за исключением тех, что имели номера выше пятидесятого… -- Ну, ё-моё… когда же наконец! – Ичиго уже два часа парился на Солнце, ожидая возможности пройти через Врата… даром, что два часа назад рассвело. Когда он за неделю до этого дня пробился к регистрационному столу, оказалось, что места в первую группу, уходящую с рассетом, уже закончились. А Солнышко в этот год палило нещадно… в общем, если нервы у Куросаки были спокойны, в отличие от окружающих его духов, лишь немногие из которых носили на поясах мечи или их обломки (эти на одежде несли явные следы высокономерных районов), то настроение стремительно падало… Бьякуя в ответ на просьбу помочь загодя оформить вступительные документы каракуровцам прочитал последним лекцию на тему достойного поведения шинигами… часа эдак на полтора. Выжал капитан Кучики слушателей досуха. Возражать или хамить в ответ никто не рискнул… -- Что, богатенький мальчик устал ждать?.. – под ноги Ичиго упал плевок. Мутный взгляд сфокусировался. Бугай, вокруг которого наблюдалось нехилое пространство. Брюхом он мог поспорить с лейтенантом второго отряда. В прочем, интеллектом видимо тоже. За спиной здоровенная дубина… банальное дерево, которое можно было срубить повсеместно… это даже не обломок меча, являющийся рудиментарным асауши… -- Проблемы? – Ичиго недовольно откинул полы относительно дорогой одежды, открывая сверкнувшие на солнце лакированные траурные ножны. Наглости сразу нацепить белые у него немного не хватило. Да и смотрелись угольно чёрные более стильно, особенно для тех, кто видел его банкай. Носить форму шинигами ему запретили, поэтому пришлось закупиться в Руконгае. А потом пахать у вайзардов в виде поварихи, отрабатывая одолженные деньги. Как проблему финансов решили каракуровцы, попавшие волею случая в третий восточный район Руконгая, Ичиго решил не спрашивать. Слухи о арене-тотализаторе докатывались и до западного первого района… -- Думаешь крутой? – процедил здоровяк! В глазах явственно читалась злоба. Злоба из-за разницы положения, злоба из-за взглядов, которые доставались его собеседнику. Многие стоящие рядом были жителями первого района и прекрасно знали и этого рыжего парня, и то, что он закрыл когда-то от удара капитана Стража Врат… и то, где он жил последние пару месяцев. – Денег на лак для этой деревяшки то у тебя хватает, а вот какие у тебя… Устраивать тут цирковое шоу, перестав удерживать духовную силу, и повалив половину площади в глубокий обморок Ичиго не хотел. Но обнажать Зангетсу было далеко не самой лучшей идеей, как и устраивать драки. Возмутителей спокойствия моментально взяли бы под ручки агенты службы безопасности. А сидеть в казематах Сейретей Куросаки не собирался. А другого выхода, похоже и не было. Взгляд кабана не предвещал ничего хорошего… как и четвёрка кабанов, прокладывающая просеку в толпе. Здоровяку хватило ума уступить дорогу, а наездникам хватило ловкости съехать на обочину. -- Охайо, Ичиго! – не обращая внимания на сдавленный мат, доносящийся из-под кабана, «главнейший и величайший из бандитов Свободного Руконгая» (как он стал себя называть с недавнего времени), Шиба Ганзю спрыгнул со своего «коня». – без инцидентов никак не можешь? – Шиба в голос расхохотался. -- Ага, -- Ичиго улыбнулся, запахивая одежду, и скрывая Зангетсу. – Не ожидал тебя здесь увидеть. -- А… -- Гандзю ехидно улыбнулся. – Я и не собирался суда в следующую неделю… тут даже не поездить нормально в одиночку, а друзей я вытащил от родственников только ради этой поездки. -- Ты же не хочешь сказать, что тебя кто-то попросил сюда приехать? – У Ичиго на душе заскребли кошки. -- Сестра просила передать тебе приглашение на ужин. Сказала, что если ты будешь не в форме курсанта, то тебе будет так же плохо, как если бы ты отклонил предложение. – Гандзю вскочил обратно на кабана. – В общем ждём, вечером. А да, самое главное – там будет поставка от Урахары-сана… Йоруичи-доно назвала это как-то странно «Пука-Мола», кажется… сказала заморозить этот ящик и подавать напиток холодным. Лан, бывай! Мне ещё надо ваших предупредить… да и процент за последний поединок с Татсуке-сан получить (это он уже себе под нос пробурчал, уносясь впереди клина кабаньих наездников)… У Ичиго на мысли о прекраснейшей холодной вкуснейшей химической отравы из реального мира просто слюнки потекли… А на поднимающегося из пыли гопаря, заносящего над ним дубину ему было так глубоко и надолго… Гандзю со товарищи вытоптали довольно приличную площадку аккурат перед вратами. И народ уже собирался занять это место. Банальное шунпо сделало его недосягаемым и доставило в непосредственную близость до вожделенных врат. И дало повод челюсти упасть. -- Мацумото-сан? Что вы здесь делаете? – за столом в окружении почётной стражи рядовых шинигами на месте, которое должен был занимать максимум какой-нибудь двадцатый офицер, и то с бодуна капитана, черкнувшего не то имя в докладной на имя Главнокомандующего и ректора академии по совместительству, сидела лейтенант. В состоянии «глаза мои бы вас не видели, подайте похмелиться». В прочем, знакомый голос пробудил фукутайчо. -- А, Ичиго! – Мацумото широко улыбнулась знакомому лицу. – Да тут на капитана вчера нашло… Ну, подумаешь, я случайно саке на документы пролила… Это всё-таки мой диван был. Я ж не виновата, что на столе места не оказалось… У тебя чего-нибудь попить не будет. – Она демонстративно помахала пустой флягой. -- Неа, сам жалею, что не взял. Мацумото-сан, они вообще скоро Врата снова откроют? – Ичиго с надеждой взгляднул на лейтенанта. -- Номер покажи. – Радуясь хоть какому-то оживлению, Рангику взглянула на бумажку. – Ну, вторая группа это тебе не пятая… Как получится, первыми обычно успевают записаться либо жители первого района либо из шестидесятого и выше. Так что это надолго. Силу применять особо не стараются, поэтому выпроводить провалившихся бывает довольно сложно. Они вон и Джиданбо для этого припрягли. Сколько там прошло, пару часов где-то? Ну… в среднем, ещё полчаса, наверно. Из недр Сейретей раздался удар гонга…
-- Надо же… Лан, двигай к воротам, только постарайся в давке не погибнуть… и удачи тебе -- Мацумото подмигнула Ичиго и сложила руки рупором – ГРУППА НОМЕР ДВА!!! ПОЖАЛУЙСТА ОРГАНИЗУЙТЕСЬ В ДВЕ ОЧЕРЕДИ РЯДОМ С ШИНИГАМИ, ИМЕЮЩИМИ КРАСНЫЕ ШЕВРОНЫ!!! ПРОХОД НЕПОСРЕДСТВЕННО ИЗ ВРАТ ДОЛЖЕН ОСТАВАТЬСЯ СВОБОДНЫМ!!! ЕСЛИ ВЫ ПРОПУСТИТЕ ПРОХОД СВОЕЙ ГРУППЫ, ВАМ ПРИДЁТСЯ ДОЖИДАТЬСЯ СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА!!! НАПОМИНАЮ, НА ПРОХОД ГРУППЕ ДАЁТСЯ ПОЛЧАСА, ПРОВЕРКА ДОКУМЕНТОВ ПРОИЗОЙДЁТ НЕПОСРЕДСТВЕННО ПО ПРИБЫТИЮ В АКАДЕМИЮ!!! ВСЕХ, КТО ПРОТИСНЕТСЯ БЕЗ ОЧЕРЕДИ ВЫПРОВОДЯТ БЕЗ ПРАВА СДАЧИ ЭКЗАМЕНА!!! Ичиго оказался в непосредственной близости от рядового, с красным шевроном на плече. Парень был явно горд свалившейся на него работой(на Солнышке ещё особо не попарился, да и сверхурочные были назначены не плохие). И постоянно твердил: «Пожалуйста, поровнее, поплотнее…». Его коллеги в это время кое как раздвигали толпу, формируя свободный проход. Запертые наглухо после прохода первой партии абитуриентов Врата медленно распахнулись, выпуская толпу мрачных лиц. Кто-то шёл просто понурив голову, а у кого-то читалась в глазах вселенская злоба… Народу было много и дожидаться, пока он весь выльется наружу никто не собирался. Шинигами выстроились в две колонны, оставляя справа и слева проходы, а провалившихся выпуская по центру на только что созданный проход. Те, кто носил шевроны приказывали следовать за ними, проходили в оставленное пространство и тут же сворачивали в лабиринт улиц Сейретей, выводя новых абитуриентов на параллельные центральному проспекту улицы. Схема была рассчитана на то, чтобы не держать Врата открытыми лишнее время и не создавать искушение и тем паче прецеденты… Собственно так и получалось. Последний выходящий с хмурым лицом из обители шинигами разминулся с последним из второй группы поступающих минуты на две максимум. После чего Врата вновь наглухо закрыли. А Мацумото черкнула очередную закорючку в ведомости… день для Рангику обещал был тяжёлым. В прочем, капитан грозился, что она просидит за этим чёртовым столом хоть до конца экзаменов, пока не осознает важность месячных отчётов, представляемых на имя Генрюсая-доно… Оставалось надеяться только на оперативность экзаменаторов и неприкосновенный запас, позволяющий расслабится вечером в компании более везучих лейтенантов… Толпа довольно быстро добралась до центральной площади, заставленной столами и сидящими за ними регистраторами. На каждом столе стояла табличка с номером района. На площадь подтягивались и остальные семь потоков абитуриентов. Ичиго окинул взглядом белоснежные стены академии. Вход на её внутреннюю территорию в обычное время не позволялся, а стража ворот была непреклонной… Но на что не пойдёт риока, спасающий свою шкуру от монстра с колокольчиками в безумной причёске! Правда, прячась в саду академии Ичиго заботили только две вещи: не попасться на глаза охране и всё-таки свались подальше от Зараки. Созерцать здание, скрытое от него ветвями сакуры, было как-то не приоритетно. А теперь оно открылось ему во всей красе. Выское. Величественное словно античные храмы. Сверкающее белым мрамором колонн. Отдраенная до блеска лестница. Судя по её размерам становилось понятно, почему шинигами 4-го отряда кривились, едва услышав слово «Академия». -- Эй, парень чего задумался? Давай быстрее! – его хлопнул по спине проходящий мимо мужик в довольно не броской одежде. – Нечего тут задерживаться, не успеешь вовремя могут вообще выпроводить без объяснения. Потом успеешь насмотреться. -- А? Да, спасибо. – Ичиго заметил стол в номером один и пристроился в конец очереди ведущей к нему. К его удивлению мужчина, который его встряхнул встал прямо за ним. -- Вы не похожи на жителя первого района? – делать в конце очереди было всё равно нечего… -- А это… -- невольный собеседник усмехнулся. – Я просто подумал, что будет символично, если я поступлю-таки в той одежде, что пришёл сюда в первый раз. Тогда я ещё не владел той гончарной лавкой. -- А в который раз? – Ичиго удивлённо вскинул брови. -- Хм… дай подумать… наверно в двадцатый или как-то так… -- Мужчина взглянул на красную черепицу крыши Академии. – вы молодые вечно куда-то рвётесь. А я… я прекрасно знаю, что не постоплю… ну а вдруг? Погибнуть в каких-то джунглях на никому не нужном острове под бомбами американских самолётов… довольно глупая смерть для полковника, правда?.. хотя ещё глупее было видеть тот наплыв, который случился после Хиросимы… сами жертвы ничего не поняли… а потом приходили те, кто умер через день, через неделю… с расшатанной напрочь психикой. Их лечили… но… я подумал тогда, почему здоровый дух должен сидеть в каком-то полупосёлке вместо того, чтобы защищать людей. Пусть и не от других людей… а единственные, кто этим занимается – шинигами. Вот я каждый год и пытаюсь… говорят духовная сила растёт со временем… Давай, парень твоя очередь… Ичиго сам не заметил как оказался вплотную к столу. -- Фамилия. Имя. Точный адрес. Номер регистрационной карточки. Максимальное достижение в проявлении духовной силы… – заученно и безразлично сотряс воздух шинигами. -- Куросаки Ичиго. Первый Район восточного Руконгая, улица Девяти Сакур. Номер двести четыре. Банкай. Мужик за спиной у Ичиго расхохотался: -- Далеко пойдёшь, парень, с такой то наглостью! -- Издеваешься? – у шинигами на лбу вздулась жилка. – Так и запишем «проявлений духовной силы не подтвердил»… не завидую я тебе пацан, по правилам тебя теперь прогнать на элементарную профпригодность придётся, освободи очередь… Эй, Джиданбо! Следующий, проходите не задерживайте. -- Не боись, парень, Джиданбо свой. С восточной стороны. – бывший полковник успокаивающе положил руки на плечо Ичиго. – Скидок, правда, не даёт. Затаривается у меня в лавке постоянно посудой. Говорит, никогда не замечает очередную тарелку прежде чем сеть на неё. Заодно, прежде чем вытурить отсюда, всегда готов пропустить пару стаканчиков в перерыве и рассказать последние байки… Большой души человек, сам увидишь. Ичиго равнодушно пожал плечами, наблюдая как в их сторону движется гора мускул. -- Вы тут очередь долго собираетесь задерживать? – сидевший за столом шинигами уже был готов взорваться… -- Ага. – невозмутимо подтвердил полковник. – Номер сто тридцать семь. Поковник армии Его Императоского Величества Мицухито Ямато Рюуга. Первый район восточного Руконгая… там, мельница такая есть… красивая, с хризантемами посаженными ещё… -- ВЫ ЧТО МНЕ ТУТ ДОСКОНАЛЬНО ГЕОРГАФИЮ… тьфу… -- шинигами выругался. – ДЖИДАНБО, ну где тебя носит!!! -- Чего шумишь, Кеджи? – Страж Врат вырос за спиной шинигами, -- тебя удар хватит… А, здравствуйте, Ямато-сан. Ичиго! Вот не ожидал, так не ожидал… давай поторапливайся, там уже начинают… -- Хватит издеваться… -- шинигами напрочь забыл о том, что за спиной полковника стояло ещё человек пять. – Проводишь уважаемого полковника Ямато до выхода… или к себе в казарму, мне плевать! Но сначала протестируешь этого разряженного буси на наличие духовной силы… наглости ему не занимать. Посмотрим, на сколько тебя хватит, уважаемый… -- Ты меня только ради этого вызвал?.. – Джиданбо успокивающе похлопал шинигами по плечу. Хорошо так похлопал, душевно и со знанием дела. – заработался ты, Кеджима-сан, взял бы замену, а сам бы до Палат отдыха прогулялся… Идиот… Куросаки-сан, позвольте показать вам дорогу. -- Ты меня слышал, Страж Врат! Я сказал протестировать на наличие духовной силы, а не елозить перед этим недоделанным аристократом… Шинигами, называется! Доложу твоему капитану… -- Регистратор с трудом поднялся и буквально упал на стул. -- Шёл бы ты… пиши, Я Джиданбо, Страж Врат Сейретей сим свидетельствую, что тест на наличие рейацу произведён два года назад половиной высшего командного состава Готей-13. Зафиксирован уровень рейацу капитанского уровня… -- Да вы тут совсем оборзели что ли? Идиоты! – регистратор схватился за рукоять катаны… -- Ну, давай… вытаскивай. – прогудел Джиданбо. – хоть развлекусь… -- Да делайте, что хотите… -- шинигами как-то разом успокоился… Черкнул в ведомости --- Хотите, чтобы его выперли со скандалом, пожалуйста. Вам же потом хуже. Это вам, уважаемый. Давайте карточку. Ичиго протянул кусок бумаги… Шинигами быстро расписался. -- Что стоите? Проходите в Академию. Там разберутся… Ичиго молча направился к лестнице…
Коридоры, коридоры… студенты… коридоры… Указатели, преподаватели… шинигами… очереди перед аудиториями. Наконец, перед Ичиго раскрылись двери огромного зала, где за длинным дубовым столом сидели шинигами преклонного возраста, а вокруг толпилось ещё около двух десятков помоложе. Один из них подошёл к Ичиго и протянул руку: -- Вашу регистрационную карточку, пожалуйста. Будьте любезны сдать оружие для проверки наличия в нём частиц духовной силы. И займите свободное место вон там. Вас вызовут. Куросаки высвободил ножны из перевязи вручил шинигами вместе с карточкой. И занял свободный коврик метрах в десяти от стола, рядом с ещё десятью абитуриентами. На вид им было от пятнадцати до сорока… И почти все нервничали. А Ичиго скучал… время тянулось медленно. Старики прощупывали каждый миллиметр захудалого ножа или дубины. Возможно не лучшей идей было брать с собой на поступление не обладающее духовной силой предмет. Но раз правила этого не запрещали… Закончив исследовать оружие, экзаменаторы вызывали его хозяина. Задавали стандартные вопросы. Где и при каких обстоятельствах была обнаружена способность концентрировать рейацу? Что вы можете делать? А не угодно ли будет продемонстрировать? А как с чувством голода дела обстоят? Половина не смогла представить никаких доказательств своих слов о владении рейацу и была выпровожена взашей, на их место тут же посадили новых соискателей. Наконец дряхлый старик дрожащей рукой потянулся к чёрным ножнам… Полуслепые глаза широко распахнулись. Он взглянул на другой конец комнаты, пытаясь почувствовать хозяина меча. Но не уловил. Ичиго по прежнему сдерживал рейацу… Старик передал оружие соседу, пробормотав что-то… тот передал ему бумаги. -- Номер двести четыре. Куросаки Ичиго. Прошу в центр зала. Ичиго поднялся с колен и приблизился к столу. -- Молодой человек, -- старик наконец разглядел абитуриента. – вы знаете, что обладаете настоящим занпакто? -- Да. -- Хм… кха… очень интересно. Ну-с… скажите, как у вас с аппетитом. -- Также как и в реальном мире. – Ичиго уже начинал чувствовать голод. Он поспал, а поэтому и не завтракал. -- Крайне интересно… скажите, а когда вы… извините, умерли? -- Три года назад.
Название: Happy University. Рейтинг: Пока PG. Жанр: АУ, а там поглядим. Предупреждения: ЯОЯ НЕТ!!! ИчиРук выпилил из концовки, ну нафих... Статус: заморожен Сюжет: Айзен выпилен своими, войны не будет, Ичиго и Ко переселяется в ОД и поступает в Академию.
Часть 2
-- Шутите? – Старик просмотрел досье. Глаза его полезли на обрамлённый седым венчиком лоб. – здесь стоит печать Готей-13, но… вы были так называемым «исполняющим обязанности шинигами» в городе… хм… Каракура? -- Да. -- Вы подтверждаете факт, что первоначальные навыки шинигами были даны вам лейтенантом 13-го отряда Кичики Рукией, а в последствии изгнанным из Общества Душ Урахарой Киске? -- Да. -- Вы вломились в Сейретей в момент судебного разбирательства над Кучики Рукией? -- Да. -- Здесь указано… -- старик запнулся. – Вы сражались в поединках со Стражем Западных Врат, 3-м офицером 11 отряда Мадараме Икакку, лейтенантом 6-го отряда Абараем Ренджи, Капитаном 6-го отряда Кучики Бьякуей… Капитаном… Капитаном 11-го отряда Зараки Кенпачи. И нанесли им тяжёлые ранения. Это правда? -- Да. -- Здесь сказано, что вы владеете банкаем… -- Это так. -- Знаете, молодой человек. – старик вытащил откуда-то изящные очки и водрузил их на нос. – Я преподаю здесь уже больше полутысячи лет. Я в своё время учился у самого ректора Академии и сетайчо Ямамото Генрюсая Шигекуни. Я многое повидал за свою жизнь… можете мне поверить. И самым большим шоком за неё было то, что непонятно откуда взявший малолеток не только выживает в схватках с сильнейшими представителями Готэй-13, но и ломает сам символ построенного на этой земле порядка. Насест Соукиоку. А теперь эти бумаги говорят о том, что этот малолеток стоит передо мной… А я не могу почувствовать его рейацу. Если то, что заверено печатью Готэй правда… то у вас были очень хорошие учителя, молодой человек, и я искренне не понимаю, что вы здесь делаете. Здесь сказано, что вы проникли в Сейретей с помощью Шиба Куукаку… я знаю только один способ преодолеть защиту Сейретей с помощью клана Шиба, а это говорит о ваших душевных качествах. Этот фарс пора заканчивать. Перестаньте удерживать вашу духовную силу… Потом говорили, что какой-то наглец карманник посмел срезать с пояса проходящего шинигами кошелёк, а тем шинигами оказался капитан… Мощнейший всплеск рейацу чуть не сорвал экзамены, так как добрые восемьдесят процентов абитуриентов пришлось приводить в чувство. В прочем так автоматически были зачислены остальные двадцать, которые это выдержали… -- Достаточно… -- старый шинигами даже не вспотел. Ичиго умерил давление духовной силы. Старик кивнул помошникам на валяющихся в обмороке абитуриентов и те поспешили на помощь – У вашей духовной силы очень интересные характеристики. Это не указано в вашем досье. Мне приходит на ум только одно предположение, и мне очень интересно, чем руководствовался сетайчо, позволив таким как вы вернуться в общество душ. Но могу сказать одно, в день вашего выпуска из Академии Готэй сделает ещё один шаг к абсолютной непобедимости. Подойдите ко мне, Куросаки-сан. Ичиго приблизился к столу. Старик поднял лакированные ножны с занпакто. Встал и с поклоном передал их Ичиго. -- Вы смогли полностью подчинить этот клинок. Но сможете ли вы также подчинить сою душу? Помните о том, что этот меч может принести как великое благо, так и великие горести. Я поздравляю вас, курсант, с поступлением в Академию Шинигами. Пожалуйста, не забывайте контролировать давление вашей духовной силы и впредь, чтобы избежать… неудобных моментов. За дверью за моей спиной находится коридор, который выведет вас к саду Академии. Там вы найдёте калитку, и сможете покинуть территорию Академии не проходя через этот сумасшедший дом ещё раз. Но сперва, выйдя в коридор, сверните налево на третьем повороте в комнату 311 и получите вашу новую форму. Занятия начинаются через неделю в девять часов утра. Ваш класс – 1-й. Вы будете среди сдавших экзамены с наилучшими результатами. И помните, никакие ваши заслуги не дают вам никаких поблажек в учёбе. Свободны, курсант Куросаки. Ичиго низко поклонился и покинул зал… Впереди у него было гораздо более суровое испытание. Ужин в доме Куукаку означал хорошую попойку…
-- Таким образом, концентрируя рейацу в области лезвия занпакто, возможно преодолеть блок меча противника. Однако, если последний окажется способен сконцентрировать реацу в равной или более высокой плотности чем вы, удар будет отбит, а в худшем случае возможно получение ранения из-за отдачи вошедшей в резонанс-эффект духовной силы, заключенной в занпакто. Избежать этого возможно, если использовать технику, разработанную в стенах академии более тысячи лет назад, выдающимися шинигами тех времён, я попрошу записать их имена… -- хр… -- Татсуке… он опять заснул… -- Идиот… -- Потише нельзя? Ни хрена ж не слышно… -- Ты наверх глянь… -- О Боги, опять… я больше не вынесу… -- хр… -- Мужики… ткните это урода, пока Рюума-сенсей не заметил… -- Духовная сила, образуя так называемые «бритвенные лотосы» в диапазоне частот, зафиксировать который удалось только благодаря исследованиям легендарного капитана 12-го отряда Урахары Кисуке… -- хр… -- Эй… проснись… -- хр… -- Дай я… Эй, Ичиго… да что ж делать то, не приведи Аматэрасу, заметит… Спасибо, сел на галёрку… -- хр… -- Как показали последующие исследования, продолженные уже Куротсучи-тайчо, структура «бритвенного лотоса» имеет несколько иную структуру, чем предполагал Урахара-сан. Таким образом была опровергнута теория о «резонансном ответе», и было положено начало теории… -- ХРРРРР… -- Я попрошу встать того недостойнейшего из недостойных, кто посмел прервать мою лекцию таким возмутительным способом!!! – маленький сухонький старик, который до кафедры доставал-то с трудом, прямо таки подпрыгивал от гнева. -- Ичиго! – получив моральное право разбудить виновника торжества, посетившие своим присутствием лекцию не стали сдерживаться… -- а… что такое?.. этот старпёр ещё не кончил?.. – Рыжая голова полусонными глазами смотрела на мир… -- ЧТО???!!! Курсант 1-го курса, Куросаки Ичиго!!! -- Здесь! – Ичиго рывком поднялся с места и вытянулся по стойке смирно. Если саму ситуацию он осознал ещё не до конца, то рефлекс на подобные выкрики у него уже выработался. В прочем, до него уже начинало доходить, что где и в адрес кого он только что высказал свой комментрий… -- Ну, всё… пиши пропало. – Татсуке возвела очи долу… -- сколько раз просили. Нет, ну сколько раз его просили… Оторвала бы эту голову, честное слово. -- Курсант Куросаки, попрошу вас повторить то, что вы только что сказали! -- Приношу свои извинения, Рюума-сенсей, за недостойное поведение на лекции, умаляющее не только мою честь, но и честь моего курса и всей Академии шинигами, которая взяла на себя тяжкий труд обучить такого остолопа как я! Готов понести наказание в соответствии с уставом Академии! – Ичиго как стоял столбом, там и не шевелился. Открывался только рот Куросаки, выплёвывая заученные намертво слова. -- Очень хорошо… -- лектор вроде успокоился и позволил себе сесть на стул. – Так-с… и это наше новое пополнение… А это у нас, значит, лучшие из лучших, кто сдавал экзамены… И это уже в пятый раз. Лекция на сегодня окончена, господа. Теории взаимодействия духовных структур занпакто при соударении ваш поток будет доучивать самостоятельно, а группа 1-а-семь, которая не может заставить своего товарища нормально учиться, будет сдавать эту тему лично мне… мнэ… скажем, через неделю. Напоминаю, что в учебниках она изложена гораздо более путано, чем предполагал дать вам я, поэтому советую уже сейчас всем начать разбирать эти параграфы. У вас после моей лекции ведь пары заканчиваются?.. Вот и отлично. Куросаки-сан, вы лишаетесь ближайшего разрешения на выход за стены Академии, а ваша нерадивая группа отправляется к декану, который оформит вашу помощь четвёртому отряду в уборке помещений Сейретей на эти выходные. Да, господа, хотя мои искренние советы быть внимательными и усердными с первого дня обучения в Академии пропали втуне, я позволю себе напомнить вам, что через несколько дней у вас начнутся межкурсовые соревнования по фехтованию, подготовка к которым будет проходить под руководством действующих членов Готэй-13. И хотя раньше я только приветствовал это, кандидатура нынешнего руководителя курсов, лично у меня вызывает стойкую неприязнь. Имя к разглашению запрещено, но я убедительно прошу вас быть максимально внимательными. Мне будет жаль увидеть на больничной койке даже вас, Куросаки-сан. Вы все свободны, господа, не смею задерживать. -- До свидания, Рюуга-сенсей… Поток начал потихоньку рассасываться. Но ряд Куросаки не спешил выходить, не давая рыжему возможности избежать законного возмездия – с нижних рядов, расталкивая толпу к горлу Куросаки стремилось десять человек. Но опередить Татсуке им не удалось… -- Ты… СКОЛЬКО РАЗ ТЕБЯ МОЖНО БЫЛО ПРОСИТЬ!!! – Татсуке чуть не разнесла деревянную парту в дребезги. – Тебе до сих пор не надоело! Ведь знаешь же, как эта старая развалина относится к невнимательному отношению к своей персоне! -- Ну… Татсуке, это же «теория физпроявлений»… -- Ичиго попытался парировать… -- по сути же, достал меч и руби… -- Нет, он точно идиот. – худой паренёк в очках характерным жестом поправил оправу. – Не зная теории потом крайне сложно применить это на практике… -- Ой, да брось вредничать, Араки-кун, -- девушка с роскошными каштановыми волосами присела на край ближайшего стола. – В этом Ичиго прав… что нисколько не умаляет его вины, у меня нет ни малейшего желания выжимать из старика «удовлетворительно». Я уж не говорю о помощи чётвёртому… последний раз кому-то пришлось выносить утки… я правильно запомнила твою цитату, Араки-кун?.. Как там… -- Незачем повторять… -- парень покраснел… -- Ребят, вы чего… ну подумаешь, прогуляться по канализации… -- Ичиго попытался ускользнуть, но руки, державшие его были крепкими… -- Выражая общее мнение нашего общества, Куросаки-кун. Я должен заявить вам, что чаша терпения нашего потока несколько переполнена. – Араки явно приготовился говорить не менее пространно и длинно, чем давно уже удалившийся Рюуга-сенсей… -- Так, заткните его, пока я сама это не сделала. – зло прошипела Татсуке. -- Да лан, что там, молчу уже… -- Араки тут же дал ход назад. – но нельзя же прям сразу. Надо юридически обосновать. -- Так, господа, кто хочет жить, отошли… -- Татсуке подняла толстый учебник, которым Ичиго с успехом прикрывался от всевидящего взгляда лектора. В глазах у Ичиго, так и не сумевшего вырваться из рук любящих сокурсников, расцвела покорность судьбе…
-- Ну где же он… -- Татсуке запрокинула голову и резко выдохнула. Из соседнего тренировочного зала, куда загнали второй курс, придав им в качестве тренера на неделю усиленных тренировок Ибу Тетсудзаэмона, уже больше часа доносились звучные удары деревянных мечей. Лейтенант не стал терять времени на знакомство с аудиторией и тут же взял с места в карьер. На высокоинтеллигентные выражения он также не растрачивал времени. А поскольку залы были разделены хоть и относительно прочными перегородками, но звук они пропускали отменно, студенты, ожидая преподавателя также повышали свой запас старояпонского матерного. – Сколько ждать можно! Заблудился он что ли? -- Э-э… не каркай, Татсуке – Ичиго, развалившись на спине, поднял голову – в Готе есть только одна личность, способная заплутать в четырёх стенах. Вернее две, но они идут в комплекте. И я бы не хотел здесь видеть ни ту, ни другую. -- Ичиго, хорош хандрить -- Мизуро выглянул из-за его спины девушки, выглядящей лет на десять его старше, что могло означать, в принципе, любую разницу. – скажи спасибо, чем позже придёт – тем меньше придётся деревяшкой махать. -- Мизуро-тян… -- обиженно протянул объект ухаживания. -- Извини, -- Мизуро вновь скрылся за спиной собеседницы. -- Достало! – Кулак Татсуке ударил в стену. – Они что, думают, раз опыта мало и победа всё равно не светит, то что заниматься не придётся? Кто со мной в пару? -- Татсуке, расслабься, в кои то веки преподаватель опоздал. – Ичиго наслаждался неожиданно свалившимся отдыхом. -- Вот прям сейчас лягу и буду дрыхнуть! – деревянная катана взлетела в воздух и, упав, ударила Ичиго в живот. – Поднимайся, забыл уже как, я тебя по спортзалу гоняла, когда ты под стол пешком ходил? -- Ладно-ладно, -- Ичиго поднялся, пару раз присел разминая мышцы и крутанул меч в руках. – Вот только не обижайся если что… -- Ребят… вы это… поаккуратней… – К ним подошёл Кейго, закрывая пальцем учебник «Основы оказания первой медицинской помощи в полевых условиях». Кимоно было идеально приглажено, парень явно хотел оказать на тренера благостное впечатление. Не получилось в силу отсутствия последнего. -- Да брось… давай с нами. – Татсуке крест-накрест провела мечом по воздуху и стала в стойку, опуская клинок. – Бери ещё кого-нибудь и давай с нами в общую потасовку… -- А я предлагаю пари. – Араки наконец соизволил оторвать глаза от учебника по атомной физике, который он приобрёл на просторах Руконгая. Как и любая вещь из мира живых, а, следовательно, дефицитная она стоила довольно много, в прочем, Араки нисколько не жалел потраченных денег, в отличие от того, что пьяный водитель грузовика не дал ему возможности закончить физический факультет Токийского университета. Тот факт, что последний стоял в очереди на распределении адресов в Руконгае недалеко от него, оптимизма парню не добавлял… -- нас тут двести шесть человек. Если каждый проставится хоть немного, кому-то одному может хватить на хороший обед в общепите первого района… или на иные заведения в более высокономерных… я понятно объясняю? – юноша скептически поднял бровь? -- Вполне! – Татсуке презрительно сощурилась когда были упомянуты «иные заведения», -- все слышали?! Победитель гуляет за чужой счёт! Все, кто не участвуют -- лузеры! Великая халява взбудоражила курс словно медведь птичий улий. Через минуту идеальный круг самонадеянных душ грозно потрясал клинками. -- Правило одно: никаких шунпо и прочих штучек. – Татсуке бросила косой взгляд на Ичиго. Последний согласно кивнул. -- Посмеяться решила, Татсуке-сан – Араки шутки не понял. – Нас этому даже не учили. -- А я и не тебе говорю. – клинок поднялся в нападающую позицию. – по глазам и в пах не бить, руки не ломать. Шунпо не использовать. В остальном полная свобода. – каратистка усмехнулась. – на счёт три. Раз! Два! -- Попрошу не продолжать. – раздался из дверей мягкий женский голос. У тех, кто стоял к выходу лицом, челюсть упала первыми. У тех, кто спиной – секундой позже. -- Ни фига ж себе, -- прошептала Татсуке. Курс выстроился в шеренгу и низко поклонился вошедшей в зал женщине. -- Доброе утро, Унохана-тайчо! -- Добрый день, если точнее, -- капитан 4-го отряда, мягко ступая, приблизилась к курсантам. Мягко… как кошка приближается к жертве. – я прошу простить меня за столь непозволительное опоздание. Дела лейтенанту я сочла возможным передать только сегодня, поскольку здоровье моих пациентов несоизмеримо важнее маханию глупым железом. К сожалению это заняло несколько больше времени, чем я предполагала. Ну что ж… я вижу, что вы решили не терять зря времени. Это похвально. Однако, это не принесёт той пользы, который вы хотели бы достигнуть. Поскольку вашей целью, как я надеюсь, является не просто участие, но победа. Поэтому, я собственно и являюсь вашим тренером на это время. Вас ожидают видеть в финале в самых высоких кругах… -- взгляд капитана на мгновение остановился на Ичиго. Рыжеволосый сглотнул. Он абсолютно точно представлял кто и кого ожидает видеть в финале. Потому что победитель соревнований был обязан провести поединок против капитана. Как считалось, чтобы молодой человек не зазнавался. Правда, в Академии ходили слухи о курсанте, который победил-таки капитана, поскольку в поединке запрещалось высвобождать занпакто. А с шунпо легендарный курсант, как говорили, общался на короткой ноге с рождения… Правда, имя этого шинигами, история не сохранила. -- А раз вы рассчитываете на победу, -- Унохана ласково посмотрела на рефлекторно вытянувшихся курсантов. – чтобы через полчаса вы стояли здесь с вашими духовными мечами. И чтобы ваша решимость победить была также остра, как и их лезвия… За стенкой в очередной раз выматерился лейтенант седьмого отряда Иба Тетсудзаэмон…
-- Хорошо, Минадзуки, можешь освободить пациента. – мягкий голос Уноханы был слышен в каждом уголке немаленького зала, поскольку стояла абсолютная тишина. Курсанты столпились вокруг огромного ската, с причмокиванием выплюнувшего Арисаву. Девушка упала на пол и закашлялась, руки рефелекторно начали раздирать живот. Её тут же схватила пара сильных рук. -- Успокойся… всё уже нормально. – Ичиго ласково прошептал её на ухо. – девушка обмякла в его руках и всё ещё мутными глазами, в которых постепенно загорался яростный огонёк, пыталась ухватить и зафиксировать мельтешащие перед ней силуэты, постепенно приобретающие очертания знакомых ей людей. Среди них был и смертельно бледный Кейго, дрожащими руками сжимающий окровавленный асауши. Арисава рванулась, но Ичиго крепко держал ослабевшее тело. -- Пусти! – Татсуке вырывалась с одердимостью тигрицы, -- Я эту суку сама разорву!!! Разорву! -- Вам уже лучше, курсант? – Унохана вернула занпакто обратно в ножны. – Тогда можете пятнадцать минут отдохнуть и вернуться к занятиям. -- Сейчас! Я сейчас из него салат сделаю! – Кейго попятился… -- Пятнадцать минут. – в мягком успокаивающем голосе сквозили стальные нотки. – Или я лично свяжу вас бакудо и вы будете отдыхать двое суток. Пятнадцать минут. Вам ясно, курсант? -- Так точно. – Татсуке перестала вырываться и зверем глянула сначала на Кейго, потом на Ичиго. – отпусти. Парень посмотрел на Унохану, и нехотя подчинился. Татсуке встала и на дрожащих ногах подошла к стене, с наслаждением привалившись к ней. -- Так, пока Арисава-сан отдыхает, прошу всех обратить внимание на этот случай. Нельзя слишком увлекаться атакой, забывая о защите. Что мы и видели. Прекрасная комбинация, курсант. – Унохана хлопнула Кейго по плечу. -- Простите меня, капитан, но я так не думаю. – Кейго неотрывно смотрел на запёкшуюся кровь. – Удар был бы хорошим, если бы только вывел Арисаву из строя, не угрожая её жизни. -- Похвальное желание. – Унохана кивнула. – К сожалению, малоэффективное. Поэтому мой отряд на момент проведения соревнований находится в состоянии военного режима. Ладно… разбились на пары! Курсанты послушно разошлись по всему залу. Сталь в руках подрагивала почти у всех. Татсуке была отнюдь не первой среди тех, кто успел познакомиться с желудком шикая Уноханы. Но подобный способ обучения был эффективен, приучал к внимательности намного быстрее чем простая тренировка с деревянными мечами. -- Хм… Кейго, я вижу, не хватило пары… -- Унохана приблизилась к стоящему напротив Ичиго девушке. Дорогая, будьте добры заменить Арисаву-сан, раз она пока не может… -- Капитан, а как же… -- О, не беспокойтесь, Куросаки-кун. Признаться, то, что вашим спарринг-партнёром оказался курсант-первогодок было разминкой. И необходимой отсрочкой, чтобы сорвиголовы поняли всю опасность настоящего клинка. – Унохана улыбнулась… Хаори слетело с плеч капитана. Чёрное кимоно не скрывало всех достоинств фигуры капитана, обычно скрытых хаори. Коса свободно свешивалась до пояса. Глаза, обычно ласково глядящие на мир свернули кузнечными искрами. Минадзуки с тихим скрежетом покинул ножны. Глава медиков как-то странно преобразилась, приняв столь не свойственный ей вид обычного бойца. Клинок взметнулся, капитан ушла в шунпо. Ичиго от шока ничего не видел, сработали инстинкты, с завидным упорством отточенные Урахарой и вайзардами в компании с Ишшином. Изрядную долю также вложил и Кучики Бьякуя. Куросаки резко развернулся, наотмашь взмахнул клинком, отражая удар Уноханы, направленный в «звено души». Сталь ударилась об сталь. Капитан хмыкнула, провела мечом пируэт, отступив на пару шагов. Все поединки были забыты. Студенты не могли поверить в то, что их сокурсник смог увернуться от удара капитана, пусть даже и капитана четвёртого отряда. В прочем, похоже, сейчас им открывалась причина, почему этого капитана боялся одиннадцатый отряд… -- Прекрасно, Куросаки-сан. – Не сходящая с лица улыбка этой женщины была совершенно не месту. Она преображала её из обычного шинигами в монстра, сходного со сражающимся Зараки. – Как я вижу вы всё ещё в форме… Прекрасный задел на финал, не находите? -- Унохана-тайчо… -- Ичиго встал в боевую стойку. – Как я понимаю, просто так я отсюда не уйду? К тому же, почему вы начали как Кучики-тайчо? -- Может быть потому что это я учила его шунпо, когда-то… -- Унохана пожала плечами, меч скользнул по полу, оставляя глубокую борозду. – Это было давно. И мне будет радостно научить чему-нибудь того, что смог стереть безразличное выражение с его лица. Ему необходимо выказывать хоть какие-то эмоции… Готовы, Куросаки-сан? -- Вполне. – Ичиго кивнул. Сверкающее лезвие описало круг. -- Пошли, отсюда, ребята. -- Арисава вложила меч в ножны. – нам тут уже делать нечего. -- Ошибаетесь, Арисава-сан. Вы будете наблюдать. И запоминать. Если, конечно, увидите. Я хотела вам это сказать потом, но лучше сделаю это сейчас. В этом году не будет никаких ограничений ни в обычных поединках, ни в итоговом сражении с капитаном. И моя единственная цель состоит в том, чтобы вы вышли на этот турнир, готовые уклониться от клинка противника и уменьшить до минимума пребывание под моим присмотром в госпитале. – Унохана медленно начала приближаться к Ичиго, занося занпакто. Молодой шинигами кивнул своим мыслям и чёрной тенью бросился вперёд… Кейго скучающе уткнулся в книгу, будучи не способным уследить за поединком. Большая часть курса негромко переговаривалась, прислушиваясь к лязгу клинков. Остальные успевали отследить неясные вспышки. Татсуке, привалившись к стене, поглаживала клинок, словно ручного зверька. Взгляд жадно следил за сражающимися. Она видела всё…
Прочла бличетворчество. Местами доставило. Ичиго совсем не похож на Ичиго в его текущем состоянии души, скорее похож на Ичиго начала манги. В целом читабельно, хотя и отсебятельно.
Прочла бличетворчество. Местами доставило. Ичиго совсем не похож на Ичиго в его текущем состоянии души, скорее похож на Ичиго начала манги. В целом читабельно, хотя и отсебятельно.
Ясно) Язык и настроение рассказиков мне понравилось) Легко, ненапряжно и весело. Жаль, что незакончено и хз что произошло с персонажами в будущем. А так...
25.11.2012, 15:21
