Безмятежное море лазурью разлилось до горизонта. Ласковые волны ласково ласкали мягкий, словно пух, белоснежный песочек. Солнце нежно грело с высоких небес. Пальмы обрамляли своей зеленью аккуратный пляж с аккуратными шезлонгами под пестрыми зонтами. И под одним из них, вытянулся с ярким коктейлем, в который были воткнуты цветные трубочки и обязательный зонтик, высокий китаец, одетый в длинную свободную рубаху с широкими рукавами и шорты ниже колен. На его глаза была надвинута соломенная шляпа. Он лениво наблюдал за тем, как в воде резвился его невысокого роста соотечественник, выписывающий сальто и пируэты на потеху плещущейся неподалеку детворе.
Вдоволь наплававшись, низенький китаец с разбега плюхнулся на лежак рядом с первым. Тот протянул полотенце:
- Только без своих животных привычек отряхиваться.
- Маленький Янь-ло слишком суров, - весело ответил тот, но полотенце взял. – Можешь выползешь из-под зонтика, погреешь свои косточки?
- Я до сих пор удивляюсь себе как я согласился на эту поездку.
- Это всё мой животный магнетизм. Ну и тебе же, объективно, было нечего делать. В твоей человеческой работе ты взял отпуск, кстати, тебе еще не надоело в неё играть? И сидел во дворе, пока твой приятель отправился автостопом по континентам.
- Одно из преимуществ моего нынешнего положения – как раз в том, чтобы спокойно сидеть у себя во дворе и заниматься ничем.
- Вот и занимайся этим самым ничем. Только теперь ты делаешь это не просто так, а с особым шиком! Потому что тебе посчастливилось разделить своё ничегонеделанье с красавцем мной, самым обаятельным и привлекательным существом, которое было сотворено в этом мире.
- Ну раз уж ты мне разрешаешь заниматься своими делами, можно я буду их делать так, как сочту нужным? – Смитт решительно надвинул шляпу на лицо и, откинувшись на лежак, расслаблено задремал.
Всё началось неделю назад. Руководство госпиталя устроило ремонт и часть персонала вежливо попросили в отпуск. Вежливый разговор помог устроить так, чтобы отпуск стал оплачиваемым. И вот, подписав нужные бумаги и заехав по дороге домой в супермаркет затариться продуктами, парой паков газировки и ящиком вина, Джон развалился на лежаке перед только что достроенным бассейном с твердым намерением ничего не делать в обозримом будущем, а может даже больше. Но этой безмятежности не суждено было продлиться долго, она разлетелась на мелкие осколки, столкнувшись с фактом появления Сунь Укуна, который прямо с порога заявил, что у него есть два билета до Багамов, вылет через три часа, так что на сборы минут пятнадцать, не больше, и вообще почему Джон еще не собран. Ненавязчивый вопрос Смитта о том, по какой причине тот должен соглашаться на какую-то непонятную поездку непонятно куда и зачем, царь обезьян не расслышал, занимаясь вытаскиванием чемодана Джона и запихиванием в него подходящей, по мнению Сунь Укуна, одежды. Тяжело вздохнув и внутренне смирившись, Джон отогнал обезьяна от шкафа и сам сложил сумку.
Перелет прошел спокойно, на главном острове их встретил приветливый гид, по совместительству управлявший катерком, доставившим их к месту отдыха, и вот они уже неделю наслаждались комфортом прекрасного семейного отеля, расположенного на живописном островке, окруженным коралловыми рифами и отмелями и покрытом великолепной тропической растительностью.
Сам отель принадлежал семье предпринимателя с материка. Отец семейства, коренастый белый средних лет, приехал на острова лет двадцать назад, да так и остался, очарованный их духом. Женился на местной девушке, и она родила ему трех очаровательных близняшек. Но радость была недолгой, и вскоре после появления на свет крошек, она куда-то исчезла. Ходили разные слухи: от побега с соседом до купания под луной, во время которого её утащила луска*. Подозревали в её исчезновении и мужа, но после проведенного расследования с него сняли обвинения. А он брался за любую работу, крутился как мог, а лет семь назад, когда малышкам было по десять, взял в долгосрочную аренду остров, ссуду в банке, и обустроил свой собственный курорт, который за прошедшие годы превратился из мечты в процветающий бизнес. Отель, расположенный на отдельном острове, предлагал страждущим уединения – возможность уединения, желающим исследовать природу островов и их подводный мир – дайвинг и туры по острову, а также пляжи, карибскую кухню и, как вишенка на торте, историю о пиратах, в давние времена облюбовавшие остров, на месте базы которых расположились здания отеля. Дочери владельца, три семнадцатилетние темноволосые смуглые красавицы, помогали отцу в меру своих сил, являясь усладой для глаз окружающих и отрадой его стареющему сердцу.
---
*Луска - гигантский осьминог или гибрид осьминога и акулы (по утверждению других - гибрид кальмара и угря). Обитает в Синих дырах под островом Андрос (Багамы)
За проведенные на острове дни Джон старательно следил за своим божественным приятелем, но тот, казалось, не интересовался ничем, кроме пляжей, моря и выпивки по вечерам в баре. Так что Смитту ничего не оставалось, как отдыхать и скучать, особенно после выслушанной по телефону тирады Марты касательно его неблагодарности лично и характерных черт всех мужчин в целом. Дни были полны лени и безмятежности, Сунь Укун энергичен, а Джон, помимо обычных для курортников дел, развлекал себя наблюдением за окружающими.
Сегодняшним планом развлечений, составленном неутомимым Сунь Укуном, помимо всего прочего предусматривался дайвинг. Поэтому после пляжа приятели отравись к пристани, у которой на волнах покачивался принадлежавший отелю катер. Как они уже знали, управлял им молодой парень – араб со свето-серыми глазами по имени Ахмед. Работал он на острове уже около года и был вполне доволен жизнью и собой. Всегда улыбчивый, он с радостью спешил на помощь каждому, нуждавшемуся в его помощи, а также являлся местным спасателем и инструктором по дайвингу. Как только Джон и Сунь Укун поднялись на брот, он приветливо помахал им рукой и завел мотор. Мальчик, помогающий ему, отвязал трос, державший катеру пристани, и Ахмед уверенно повел судно в море, направляясь к живописным рифам, стремясь угодить во всем дорогим клиентам. Сунь Укун, оставив попытки получить ответы от Смитта, сосредоточил свою энергию на их капитане:
- И как тебе здесь работается?
- Очень хорошо. Мистер Эткинд очень внимательный, с постояльцами очень весело, особенно когда хорошая компания заселяется. Бывает, конечно, не легко, это когда прошлой осенью налетел шторм, пальмы почти вровень с землей лежали, мы еле лодки успели убрать.
- Значит нравится здесь жить?
- Очень, мистер.
- А как попал сюда?
- Да вот понемногу, то там был, то здесь…
- Удивительно прям как то видеть здесь кого-то из твоих соотечественников. Прямо скажем… - не унимался Укун.
- Скажешь еще ведь, твой корабль – верблюд, а океан – пустыня? – невозмутимо парировал парень. – Но тут вы мимо, без вариантов. Сам то я с материка, южные штаты. Хотя, вроде как, семья отца откуда-то с Востока, кажется Басра. Или Багдад. Да какая оно и разница то? – засмеялся он, закладывая крутой вираж. – Ну что, нырять тут будем? Оно без разницы где, везде красиво.
Возвращались они уже к вечеру. Обезьян наловил кучу рыбы в рифах и с удовольствием рассказывал каким способом он будет эту самую рыбу готовить и потом есть. Джон, которого всё-таки уговорили спуститься под воду, сидел на носу, и его распущенные волосы трепетали по ветру. Ахмед, полный невозмутимости, блистал накаченными мышцами, управляя катером.
Подходя к пристани Джон обратил внимание, что на месте, что обычно занимал катер отеля, пришвартовано другое судно, с которого сходила новая группа отдыхающих. Хозяин отеля лично помогал им спуститься.
- Похоже, мы помешали Вам выполнить Вашу работу по встрече гостей, - вежливо заметил Джон. Тот махнул рукой:
- Сегодня много приехало, хозяин когда много приезжает, просит шурина с большого острова их привезти. Так что всё в порядке, - он обозрел группу пестро шумевшую у дорожки к отелю, - Вы извините, мне к хозяину надо.
- Понимаем… - Смитт последовал примеру их гида, обозревая вновьприбывших. На одном из них, плюгавеньком невзрачном мужичке в гавайке с кокосовыми пальмами кислотных расцветок и белой панаме он задержал взгляд. Рука сама собой потянулась к отсутствующему карману с часами. Джон про себя выругался и расстегнул непромокаемое отделение в шортах, куда спрятал артефакт. Стрелки часов мирно тикали, большие шестерни крутились, двигая механизм. Джон переглянулся с Сунь Укуном. А мужичок, заметив их, чуть заметно сжался и вежливо приподнял панаму, приветствуя китайцев, после чего юркнул поближе к хозяину отеля, как раз рассказывающего отдыхающим о распорядке дня.
Катер наконец был пришвартован, новые постояльцы прошествовали внутрь, и на причале остались только два китайца. Сунь Укун достал из-за уха посох и лениво почесывал им спину. Смитт без выражения наблюдал за закатом, озарявшим багрянцем небо.
- Ты заметил? – наконец нарушил он молчание.
- Что? – живо ответил царь обезьян.
- Кое-кого, кто прибыл на остров. Могут быть неприятности…
- У тебя? Да ты сам по себе ходячая неприятность!
- Учитывая факт твоего наличия – это сложнооспариваемо.
- Маленький Янь-Ло несправедлив к своему бедному товарищу, - Сунь Укун чуть не плакал. – Я, кто целый день, не покладая рук, старался порадовать одного несносного типа, возомнившего о себе невесть что, а он, неблагодарный…
Он картинно приложил тыльную сторону ладони ко лбу, откинув голову назад. Смитт приложил ладонь к лицу:
- Если пропадет рыба, ты мне испортишь остаток отпуска своим нытьем…
- А я о чем! Приведем себя в порядок и на кухню! За этими пройдохами-поварами надо глаз да глаз!
Неспешно в свои права вступил вечер. В барной зоне Сунь Укун угощался жареной муреной, не забывая отдать должное и другим дарам моря, разделяя внимание между едой и прелестями местных красоток, коим он отпускал комплименты разной степени сальности. Джон вдумчиво пил коктейли со льдом, наблюдая за постояльцами.
- Пойду, развеюсь… - сказал он приятелю, сказал он, вставая.
- Выпитое просится наружу? – понимающе подмигнул Сунь Укун. – Постараюсь оставить тебе угря.
- Не стоит обещать невыполнимое.
- Ты несносный.
- И не распускай руки.
- Иди уже!
Смитт возвращался из уборной, стоявшей в отдалении за кустами гибискуса. За поворотом в тени он услышал голоса, заставившие его сбавить шаг и прислушаться.
- Ты должен был присматривать за ними! – грозный мужской голос явно принадлежал хозяину гостиницы, и Джон отметил непривычно жесткие нотки в его тоне.
- Хозяин, мне нет прощения, - по голосу Смитт узнал Ахмеда, что заставило его сильнее слиться с тенями.
- Мои девочки, я понадеялся на тебя! Кто должен был позаботиться о том, чтобы они никуда не убегали по ночам! А что я вижу? Опять их туфли стерты, а они зевают целый день!
- Хозяин, даже не знаю, что на меня нашло. Я сижу под дверью их комнаты, но в полночь, хоть убивайте, хоть что хотите, засыпаю.
- Значит так. Через три дня у них день рождения. Не узнаешь что с ними такое – выгоню к чертовой матери, так и знай.
- Всё будет сделано в лучшем виде, - умиротворительно говорил Ахмед. Мистер Эткинд пригрозил своему работнику, развернулся и не глядя исчез в ночи. Парень облегченно выдохнул, почесал затылок:
- Дела… - произнес он и побрел к отелю. Смитт проводил его взглядом.
- Осмелюсь доложить… - за спиной Смитта зазвучал дребезжащий голосок. Молодой китаец резко обернулся. Сзади тихонечко, переминаясь с ноги на ногу, стоял давешний тип в панамке. В данный момент он крайне виновато смотрел на Смитта и нерешительно мял паномочку руками. Лицо Смитта на мгновенье приобрело презрительно-высокомерное выражение, которое он стер усилием воли.
- Мои самые глубочайшие извинения… - попятился мужичок. Смитт выдохнул:
- Говори, мои дела не касаются этого места.
- Уж какое облегчение слышать это, господин… - Смитт резко дернул рукой, прерывая типа на полуслове:
- Сейчас моё имя Джон Смитт. Запомнишь?
- Не извольте беспокоиться, не извольте беспокоиться… - засуетился мужичок. Потом притих, хитренько посверкивая щелочками глаз: - Тут слухи всякие ходят… Про…
- Это правда, - Смитт уже взял себя в руки и без выражения смотрел на осмелевшего собеседника. Тот захихикал:
- Вы не переживайте, всё будет в лучшем виде, - он почтительно улыбался, но его поза говорила о явном облегчении, которое Смитт отметил про себя не без горечи.
- Зачем здесь один из злыдней? – он гордо расправил плечи. – Если это хозяин дома, то пока я его гость, он под моей защитой. И, что значительно хуже для тебя – под защитой одного из Будд.
Злыдень заметно поморщился, как от зубной боли, и тут же отрицательно замотал головой:
- Никак нет, ваше высочайшее благородие! Мы создания маленькие, выживать то как то надо то? А что мы можем делать то, так это туда-сюда, выискивать, разыскивать помаленьку. Мы создания маленькие… - еще раз повторил он для верности и заискивающе заулыбался.
- Тогда ради кого ты здесь?
- Мы создания маленькие… А тут значица к нам и обратилась родня этого парня. Мол разыщите его, хоть из-под земли достаньте! Ну а мы и рады стараться. Но уж больно изворотлив он оказался, но мы то своё дело знаем, не вам то нам рассказывать то. Но он то! То там, то сям и отовсюду ускользал, прям из-под носа, эдакий мерзацец.
- Сложно обвинить человека в том, что его преследует горе-злосчастье, - заметил Смитт. Злыдень захихикал:
- Шутить изволите.
- Я? Шучу? – улыбнулся Смитт. Мужичонка поежился. Китаец без выражения смотрел на него как на низшее существо. Потом приказал: - Рассказывай.
Тот обреченно выдохнул:
- Уж как на духу, вё расскажу, ничего не сокрою.
- Это мы посмотрим… - Смитт не спускал с него почерневших глаз. Под этим тяжелым взглядом злыдень наконец сдался и начал говорить.
Пэрис Милтон была молоденькой танцовщицей, когда на неё обратил внимание молодой красавец, чья семья не так давно переселилась в Майями с Ближнего Востока. Она с восторгом принимала его ухаживания, а когда он предложил стать его законной женой, её восторгам не было конца. Даже когда он настоял на том, чтобы она перешла в его веру, для девушки это было лишь еще одним доказательством его чувств к ней.
Сложности начались позднее. С обретением официального статуса начались ограничения. Его семья, строгие обычаи, указания что было можно, а что нельзя. Первое время она воспринимала это как должное, но со временем ограничений становилось всё больше, а его внимание ограничивалось исполнением супружеского долга и укоризненными взглядами касательно того, почему же она до сих пор не принесла семье наследника.
Когда она забеременела, наступило временное облегчение. К ней относились как к принцессе, выполняя каждую просьбу, особенно когда узнали, что плод – мальчик. Но сразу же после родов малыша унесли, и ей каждый раз стоило больших трудов получить разрешение повидаться с ним. Она жила в золотой, но клетке, и она всё чаще вспоминала то, как была счастлива когда то, когда жила в родном штате Одинокой Звезды. И вот, однажды, она решилась. Уговорив под каким-то предлогом оставить мальчика с ней, она улучила момент и бежала из дома, прихватив с собой самое ценное, что у неё было: её сына.
Несколько лет прошло в кочевой жизни, они меняли города и имена, нигде подолгу не задерживаясь, опасаясь родни мужа. Но всё рано или поздно заканчивается, и когда на трассе 60 у старенького Шевроле закончился бензин, её сердце сжалось, предчувствуя неминуемое. И её опасения подтвердились в полной мере, когда рядом с ней и её подросшим пятилетним уже сынишкой остановился черный минивен с затемненными окнами. Короткая очередь из автомата, и её глаза навсегда остались открыто смотреть в бездонное небо, не видя его синевы, а кричащего малыша, перепачканного кровью матери, передали из руки в руки его бабке. И это были последние слезы мальчика, которые увидел мир. Он затих, закрылся в себе, и ни ласка, ни боль не могли разбить кокон отчуждения, воздвигнутый им вокруг себя. А в один прекрасный день окно его комнаты оказалось распахнутым, а сам он исчез.
- Вот тогда-то и позвали нас, - закончил свою историю злыдень. Смитт скептично посмотрел на него:
- А не слишком ли вы о парне много знаете?
- Так мамаша его из поляков же! – воскликнул тот. – Мы с его семьей вовек неразлучны же!
- Всё ясно… - Смитт пошел к бару. Поровнявшись со злыднем он посмотрел на него сверху вниз: - Сейчас я отдыхаю. Даже не пытайся испортить мой отпуск.
- Да я то что! – хитренько прищурился мужичок. – Мы ж того й. Туды его в качель.
Смитт ушел, слыша за спиной хихиканье злыдня. От расслабленности не осталось и следа. В баре он сразу же направился к своему столику, но к своему удивлению, Сунь Укуна он там не обнаружил.
- Где этот старый пьяница… - он осмотрелся по сторонам.
Сунь Укуна Смитт обнаружил возле костра, разожженного в середине двора и имитирующего костровища аборигенов, или пиратов, в общем что-то имитирующего, и призванного символизировать, а на деле привлекающего к себе внимание детворы и ночных насекомых. В данный момент, впрочем, центром внимания были не горящие поленья, а пожилой смуглый мужчина, попыхивавший трубкой, сидевший на круглом толстом полене и рассказывавший что-то, заставившее собравшихся вокруг него слушателей, среди которых был и сидящий на корточках и жующий кусок омара царь обезьян, почтительно внимать каждому его слову. Джон подошел ближе:
- А роста они были небольшого, пальцев на руках по три и на ногах по три, видом не человечьи, а птичьи. Живут на деревьях, гнезда вьют там же. А кто дерево обидит, тому горе случится. Ночью встретить их – не приведи Господь… - мужчина обернулся через левое плечо и трижды сплюнул. – Голову развернет наоборот, так что живот спиной станет, а спина животом. Лица у них птичьи, тела пером покрыты. А коль хотите, чтобы они от вас отстали – ставьте у порога воду соленую. Они её страсть как не любят.
- Опять ты людей пугаешь своими побасенками, - грозно прервал рассказ хозяин отеля. Мужчина вытащил трубку из рта:
- Всё никак не успокоишься, Клайд.
- Все эти ваши истории про чудищ! – в голосе обычно спокойного хозяина отеля звучала нескрываемая боль. – Ты хоть и мой шурин, Том, но это уже слишком!
- Люди должны знать про чикчарни*. Так знание о них передастся от нас нашим потомкам. Ты породнился с нами, почему не хочешь разделить и наше знание?
- Да потому что от этих побасенок никакого прока! – горько воскликнул тот. Ужчина поднялся:
- И то правда. Засиделся я, а завтра вставать затемно. И вам хорошо оставаться, - он степенно зашагал вглубь территории отеля. Хозяин умиротворительно заулыбался:
- Итак, вы прослушали рассказ о суевериях, бытующих на Багамских островах. Они являются частью местного культурного наследия, наравне с пиратами, которые почти век хозяйничали на островах, пока их не изгнали англичане. Вот и этот остров служил их базой, - и он начал рассказывать истории о том, как пираты подкарауливали ни в чем не подозревающие суда, заманивая их на мели. Отдыхающие с удовольствием начали слушать новую легенду. А доевший всё, что было в тарелке, Сунь Укун, присоединился к Смитту, не забывая тщательно облизывать пальцы.
- Что скажешь? – спросил он Джона. Тот пожал плечами.
- На острове злыдень. Он преследует твоего приятеля – Ахмеда.
- Злыдень… - Сунь Укун задумался. – Всё становится еще интереснее.
- Считаешь?
- Уверен.
- Может, тебе напомнить, что нас это не касается?
- Расслабься, маленький Янь-Ло. Веселье только начинается.
- Это меня как раз и расстраивает.
- Зануда. Как на счет провести бессонную ночь?
- Почему-то я был уверен, что ты именно это предложишь… И прекрати вытирать об меня руки.
Царь обезьян подмигнул черному человеку и подпрыгнул на одной ноге, издав победный клич, чем распугал собравшихся вокруг ночных бабочек и случайных отдыхающих. Джон приложил ладонь к лицу и обреченно последовал за богом победы.
* Чикчарни — в фольклоре крупнейшего острова Багам Андроса трёхпалые карлики, живущие на деревьях и обладающие, по некоторым сообщениям, птичьими чертами
На небе светила полная луна. Смитт, сидевший в кустах рядом с коттеджем хозяйских дочек, тщательно опрыскивал себя из баллончика средством от комаров, без особого, впрочем, эффекта. Поняв, что больше из баллончика ему уже не выдавить, Джон разочарованно отставил его в сторону.
- Во всей этой истории мне интересно, главным образом, почему ты так печешься о мальчишке?
- Тс… - перебил приятеля Сунь Укун. Джон предпочел не спорить.
Они видели, как проводив дочерей до дверей, их отец запер дверь на ключ. Как ему кивнул Ахмед, усевшийся прямо под дверями. В отдалении шумел огнями бар, кто-то пел караоке, а здесь и сейчас их дружно грызли комары.
Ближе к полночи Ахмед начал клевать носом. Не сговариваясь, китайцы подошли к парню.
- Эй, - тронул его за плечо Сунь Укун. Тот встрепенулся:
- Вам чего?
- Не шуми… - маленький китаец приложил палец ко рту. Смитт между тем вслушался в ночь. Черты его лица заострились. Обезьян посерьезнел:
- Что-то засек?
Тот усмехнулся в ответ, разминая пальцы:
- Чтож… Вспомню старые времена…
Он выдернул у соотечественника волосок из головы, чем вызвал его гневный вскрик. Не обращая внимание на возмущение обезьяна, Смитт вставил волосок в щель замка:
- Ну извини, другой проволоки под рукой не нашлось.
- Извращенец чертов, - не прекращал Сунь Укун. Замок, впрочем, поддался, и Джон распахнул дверь:
- Прошу.
Коттедж встретил их тишиной. Ахмед растерянно осмотрелся по сторонам:
- Как же так то? – у него был вид ребенка, у которого отобрали конфетку. Китайцы же деловито обыскивали комнаты. Ход обнаружился в чулане. Сунь Укун обернулся на Ахмеда:
- Ну что, идем?
Тот твердо кивнул:
- Я отвечаю перед хозяином.
- Молодец, вот это мужчина, сразу видно. Поддерживаю, - радовался царь обезьян. Джон между тем первым опустился под землю. От чулана вниз вел вырезанный в скале аккуратный ход с ровными ступенями.
- Похоже, ход остался со времен пиратов.
- Я слышал, что они здесь стояли, - подтвердил араб. – Даже вроде бы клад искать пытались, целая команда приезжала.
- Нашли?
- А кто нам бы рассказал о таком?
- Логично…
Впереди они услышали плеск волн. Ход вывел их в грот, который соединялся с морем узким протоком. С моря они услышали удаляющееся пение. На волнах у узенького пирса покачивалась маленкая гребная лодка..
- Похоже, наши дамочки всё таки улизнули, - Сунь Укун подпрыгивал в нетерпении. Смитт оглянулся на Ахмеда:
- Здесь есть еще одна лодка. Хватит ли тебе смелости следовать за своей судьбой?
- Если уж вы знаете куда они делись, то чего мы до сих пор стоим? Меня же хозяин под землю закопает, если что-то пойдет не так! – волновался парень. Сунь Укун, уже усевшийся в лодку, красноречиво протянул ему весло:
- Ну раз ты такой нетерпеливый, греби, бля!
Смитт всматривался в ночную тьму. Ахмед старательно работал веслами, подгоняемый Сунь Укуном. А впереди пели три девичьих голоса, помогая ориентироваться мужчинам.
На Луну наползла громада с моря, волны начали шуметь по-другому, и вскоре лодка уткнулась в прибрежный песок.
- Остров? – удивился Ахмед. – А я то думал, что все острова в окрестностях знаю.
- Век живи – век учись, - наставительно произнес победоносный Будда, прыгнув в воду и начав подталкивать лодку к берегу. Смитт предпочел дождаться, пока он сможет спуститься на сушу, не намочив ног. Они очутились на крохотном пляже, от которого вглубь острова вела узкая тропинка. Впереди была слышна громкая музыка.
18.5.2017, 16:56
