Наруто и лапша Опции

[susan]

Наруто очень не любил лапшу. Нет, когда-то, очень давно, когда только начинались съемки, лапша ему даже очень нравилась, а дополнительным удовольствием для него было до, во время и после отработанной сцены поглощать такое количество лапши, какое ему хотелось. Но со временем никакие, даже самые изысканные добавки, которые пихали продюсеры в лапшу, чтобы привлечь его внимание, не спасали Наруто от всё возрастающего омерзения при виде длинных белесых лент, извивавшихся в тарелке и как бы говорящих «Съешь меня». Он просил, умолял, упрашивал сценаристов, чтобы его герой полюбил, ну, к примеру, гамбургеры, или картошку фри, узнав о чем продюсер резонно заявил, что зритель смотрит не на заплывший жиром колобок, а на предположительно стройного, пусть и не совсем разумного недоросля, поэтому пусть не выделывается, это сёнен, а не фильм ужасов. Наруто внешне смирился, но внутренне сильно страдал. И продолжал жрать лапшу.
Коллеги по цеху, зная о такой его любви, неизменно поддерживали Наруто и старались как могли оказать ему всяческую помощь и поддержку. Мелкий нарк, сидящий на транквилизаторах, Кудо Шиничи, время от времени подсовывал пачки Доширака в реквизит, но ни разу не был пойман с поличным, что возносило его самооценку на недостижимые высоты. Коллектив Блича в полном составе, по случаю долгожданного закрытия их шоу, пригласил с собой Наруто на гулянку, обещая неземные лакомства, а в итоге привели его в закусочную, где подавали исключительно лапшу и пиво. Шинигами вместе с пустыми и квинси объедались лапшой, нахваливая её и вопя, что как же здорово есть нормальную еду вместо духовной пищи, а Наруто только страдал… Пить пиво ему не позволял спортивный режим и страх, что если он всё же потеряет над собой контроль, его накормят лапшой насильно, и взгляды некоторых членов Готея 13 недвусмысленно намекали на большую вероятность подобного исхода событий.
Дошло до того, что Наруто начал таскать у Кагуры её суконбу, после чего ему пришлось познакомиться с Садахару и деревянным мечом Гинтоки. Только тайная техника родного клана спасла его от неминуемой расправы, но в процессе сматывания суконба выпала из кармана, попав в загон с покемонами, и Наруто со слезами на глазах наблюдал за тем, как эти гадкие монстры дрались из-за вкусняшки, а потом самые удачливые громко чавкали ею, на зависть окружающим.
Последней каплей стал очередной день рождения Наруто. В то утро он, ни о чем не подозревая, пришел на студию для рядовой съемки рядового эпизода, и был неприятно удивлен царившей там тишиной вместо обычного оживления. «Неужели нас закрывают?» с надеждой подумал он и отправился на поиски хоть кого-то, кто прояснил бы ситуацию и за расчетными. Рано он обрадовался… Эти отвратительные интриганы спрятались в основном павильоне и, только стоило ему войти, выпрыгнули, выползли из-за углов, материализовались в воздухе, явились из параллельных реальностей с гнусным воплем:
- СЮРПРИЗ!
Самым противным было то, что весь павильон был украшен лапшой. Из неё была слеплена фигура гуся, посреди здоровенного блюда с лапшой, олицетворявшей море, в которой плавали кусочки говядины и морковки. Лапша свешивалась с потолка, её использовали вместо конфетти и, что приводило Наруто в состояние ступора, её цепляли за уши вместо традиционных на днях рождения колпачков. Орочимару, оказавшийся создателем гусевого шедевра, очень гордился собой, и на вопрос о том, почему изображен гусь, а не допустим белка, уставился на Наруто с видом оскорбленного непониманием творца.
Отчаявшись, Наруто попытался решить свои проблемы с лапшой путем традиционной и не очень терапии. Попытка Лелуша использовать свой гиасс закончилась полным провалом , а у Наруто развилась, кроме всего прочего, фобия на цветные линзы. Предложение Икари Гендо переселить часть души, отвечающей за ненависть к лапше в очередной Евангелион, Наруто крайне вежливо отклонил, после чего начал страдать манией преследования, видя в каждой тени агентов Нерва. Пустые и ёкаи, которые в этой самой тени прятались, очень обижались за это на Наруто, особенно на его кунаи, которые он швырял по поводу, а особенно без повода, при малейшем подозрении на опасность. Свою помощь предлагала и неугомонная Ёродзуя, но представив себе перспективу пройти специальный сеанс Садахарулечения (в ходе которого предполагалось, что милая зверюжка будет жевать ему голову) Наруто с воем убежал, чем вызвал массу недоумения со стороны мастеров на все руки.
По совету продюсера, которого также начала слегка доставать истеричность Наруто, и в обычной то жизни не являвшегося вершиной адекватности, рыжеволосый лапшестрадалец начал ходить на собрание анонимных героев аниме. Компания там подобралась еще та. Гатс регулярно рыдал на плече Гриффита (крайне мягкого и интеллигентного молодого человека, любившего произведения Льва Николаевича Толстого и Теодора Драйзера) о своей неудавшейся судьбе, о своей мечте стать ветеринаром, и заботиться об овечках. А вместо этого ему приходится постоянно убивать всех, еще и в особо изощренной форме. L в одежде от топовых дизайнеров , ходивший на эти собрания по решению суда, как часть терапии его кокаиниумозависимости, обычно сидел развалившись на стуле и смотрел на всех, как на отходы жизнедеятельности. Суисеисеки, в своем виктрианском платьице и чепчике, чопорно сидела на стульчике, и совершенно игнорировала тот факт, что она не кукла, а девочка. Алукард в неизменных очках и под зонтиком страдал от светобоязни и невозможности толком побриться, ввиду отсутствия его изображения в зеркалах. В общем сборища Нарут абсолютно разочаровали, и он, скрепя сердцем, вернулся к ненавистному поеданию лапши на камеру.
В этот день ничто не предвещало катастрофы, кроме того факта, что команда Ван Писа возвращалась из турне по Америке. Их возвращение сопровождалось, как обычно, громкими воплями и разрушениями средней степени тяжести. Однако сейчас в привычный шум добавлялась еще одна тревожная нотка. И это настораживало и пугало Наруто до глубины его души. Он прокрался поближе к месту концентрации основного шума и осторожно заглянул за угол.
- Раминь! Раминь!
Дружно скандировали пираты всех рас, размеров и половой принадлежности. На головах у некоторых были друшлаги, у других красовались традиционные, даже слишком, пиратские треуголки, и все были одеты в футболки, на которых, приглядевшись, Наруто с ужасом разобрал клубок из лапши с парой тефтелек вместо глаз. Этот клубок лапши шевелил своими макаронными щупальцами, стараясь охватить ими всё пространство и время, а может даже еще кое-что ДО большого взрыва.
- Да здравствует Великий Летающий Макаронный Монстр!
- Свободу пиратам, как абсолютно божественным созданиям!
- В нашем раю есть фабрика стриптиза и вулкан пива!
Наруто с ужасом наблюдал за этой вакханалией лапшепоклонничества, как кто-то аккуратно положил ему руку на плечо. Он обернулся и увидел улыбающегося во весь рот Луффи. Его шляпу украшала шапочка из фольги, а с полей свешивалась бахромой лапша.
- Привет тебе, о великий Пророк Летающего Макаронного Монстра, великий поглотитель рамена! – поприветствовал он Наруто. У того нервно задергалась щека.
- Чо?!
- Говорю, привет тебе, о Пророк. Ты, великий поглотитель лапши, тебя коснулось великое макаронное прикосновение! Поделись же с нами своей радостью и скажи пару слов, можно ласковых, а можно как получится…
Луффи смотрел на него с преданностью и легкой шизовинкой в глазах. Наруто оглянулся на замерших пиратов, вспомнил все свои экранные неприятности, помянул всеми доступными ему словами лапшу и с воплем:
- Шиноби не сдаются!
дал оттуда деру.
После этого случая Наруто долго ловили, потом долго били, потом долго били Луффи и остальных пиратов. Пастафарианство было объявлено вне закона, а любое упоминание лапши, кроме как в кадре, каралось лишением премий и тринадцатой зарплаты. Наказание деньгами оказалось довольно таки действенным. И вскоре на студии воцарился мир и покой до следующего чрезвычайного происшествия. То есть до следующего рабочего дня.

[DanteS]

Ого, какие люди...

Кстати неплохо для больной.

[susan]

Ого, какие люди...

Кстати неплохо для больной.

хто, где???

ну не совсем шоб больной...