Моя проза Опции

[кавайщик]

Выкладываю первую часть своей старой, но доброй истории про любовь.

НА ПАМЯТЬ


Когти коснулись заснеженной крыши, и я устало опустил крылья. Длительные перелеты все хуже сказываются на моем состоянии. Хотя, это обычное дело – нужно не тянуть до конца, а возвращаться сразу.
Дуновение холодного ветра растрепало перья и заставило меня поежиться. Срок на исходе, а я еще не знаю, что мне сделать, чтобы завершить свое пребывание здесь. Нужно придумать это как можно быстрее, иначе я не смогу уйти. А мне и не хочется уходить. Почему кто-то выдумал эти правила, которым я подчиняюсь? Почему я должен проводить в этом мире ничтожно короткое время, а потом вечность томиться в одиночестве?
Ночь почти вступила в свои права, и зимнюю тьму разрывали только свет от фонарей и фар проезжающих недалеко машин. Я подошел к краю крыши и посмотрел на соседнее пятиэтажное здание. Заветные окна завораживающе горели мягким желтым светом. Но еще рано – ее нет дома. Когти через снег вошли в смолистое покрытие крыши как в масло. Я должен это сделать, чем бы это мне не грозило.
Я лег таким образом, чтобы окна соседнего дома были видны мне, и расслабился. Ветер гулял по спине и теребил перья. Пора бы ей уже и появиться. Хотя, зачем? Что я ей скажу, как объясню то, что я должен уйти? Уйти навечно? Я закрыл глаза и тихонечко взвыл. Лучше бы я не появлялся здесь. Это приноси боль и больше ничего. Зачем мне жить вечно, если жизнь превращается в кошмар? Но что было, то было. Это случилось, а значит так и должно быть. Нет ничего случайного, и наша встреча была предрешена. Правда, никто не знал чем она закончится.
Мне дан всего год. За этот год мне нужно сделать то, что сделало бы мою жизнь не бессмысленной. Это дает мне право еще на один в этом мире. Но, кажется, сейчас экзамен я провалил. Да и черт с ним. Моя жизнь действительно потеряла всякий смысл.
А вот и она… Появилась в свете фонаря, задумчивая, в серой куртке. Она небыстро шла, смотря в снег, словно пытаясь что-то в нем найти. В моей голове начали сумбурно всплывать образы воспоминаний от самой первой встречи, тогда в метро, до вчерашнего дня. Я помнил все. Но вот мой цикл прошел, и нам пора прощаться. Не я это придумал, но не мне это исправлять.
Не сколько секунд, и она исчезла в подъезде. Я встал и отряхнулся, сбрасывая с себя снег. Нужно идти. Я размялся, приготовился к превращению, полураскрыл крылья и ринулся с крыши вниз. На снег я спустился уже в образе человека. На мне была моя любимая одежда: полностью черный классический, деловой костюм и черное пальто. Я пригладил рукой длинные волосы и побрел к подъезду, разрывая ногами свежий, мягкий, белый снег, который радужно искрился при свете фонарей.
Ветер затих. Снежинки медленно, будто нехотя, падали вертикально вниз. Я рукой поймал одну из них и сдавил в кулаке. Снежинка моментально растаяла, уколов руку холодом. Как все реально в этом мире иллюзий, порождаемых человечеством. Но реальны здесь только любовь и мысль. Остальное – жалкие условности.

[кавайщик]

Название пока не придумал... Выкладываю по частям.

Смеркалось. Солнце уже закатилось за горизонт, и бурный трудовой четверг мирно агонизировал ярко-красным закатом на западе. Алые отблески, заполнившие полнеба, красили пробегающие, как бы между делом, облака в светло розовые тона, которые иногда принимали вид нереального стада невинных овечек. Но город, растёкшийся внизу разноцветьем рекламных вывесок и уличных фонарей, не видел этого. Он, как обычно, занимался своими делами: кого-то укладывал спать после рабочего дня, кого-то будил на рабочую ночь, а кого-то поднимал для продолжения, казалось бы, тихой, но бурной развлекательной жизни. Всем было не до заката, который затухал с каждой минутой. Всем, кроме одного человека.
Он стоял там, где обычные люди не захотели, да и не смогли бы стоять – на самой вершине старой, уже неработающей телевизионной башни, достаточно высокой, чтобы видеть всю красоту заката. Увидевшие его люди решили бы, что он собирается прыгнуть. Но никто его не видел – он был слишком мелок и незаметен на фоне окутавшего его чернеющего неба.
Он поежился и плотнее закутался в легкий летний пиджак, в котором внизу было жарко, и который наверху продувался всеми ветрами, что нещадно дули на высоте, жаля тело бесчисленными тысячами игл. В очередной раз в голове пронеслась мысль, а что он здесь делает? Уж не собирается ли прыгнуть7 А если да, то сможет ли? Правая нога как-то по-хозяйски поднялась и поспешил переступить через символическое ограждение, отделявшее его от смерти. Усилием воли ему удалось побороть опасный сепаратизм конечности и вернуть ее на место. Умереть он всегда успеет. Да и не за этим он сюда пришел. Он просто искал место, где действительно можно было бы уединиться. И во всем городе оказалось (по крайней мере он так думал) только одно такое место – вершина неработающей «мегаантенны», как шутили его однокурсники. И вот когда он смог уединиться, к нему пришло то, чего он старательно избегал. Воспоминания.