Чармвилль Опции

[susan]

Скрытый текст

- Ты уже уходишь?
- Мне пора…
Мягкое касание рук, теплые губы на колючей щеке. Легкий поцелуй. Шаги босых ног по холодному полу.
- Ты вернешься?
- А когда-то было по другому?
Тяжелое молчание в ответ.
Щелчок закрывающегося замка на входной двери.
Ненужный разговор перед рассветом, миг, когда темнее всего. Когда инстинктивный страх застилает разум, и хочется бежать, бежать, прятаться от неумолимых гончих, жаждущих вцепиться в твой затылок. Бесконечный бег с препятствиями, что длится пока не вспыхнет первый луч света, убивающий тьму. Страхи исчезают, забываются, оставляя послевкусие стыда перед своим неуместным волнением. И только тяжесть в груди напоминает о чем-то неявном, тревожащем, тайном.

Мери-Энн Симменс быстро шла по коридору, подскакивая, когда белые форменные тапки из тяжелого пластика пытались в очередной раз спасть с ног, и старалась не перейти на бег. Ох уж этот Гарри, считавший себя мачо только на том основании, что он ходит в качалку и на прошлой ярмарке выиграл поросенка за то, что переплюнул Данки Джукса. Данки Джукс потом еще возмущался, что он плевал против ветра, а Гарри Плюм по ветру, но кто будет слушать этого чудика? А сейчас из-за него Мери-Энн опаздывала на встречу с новым боссом и ужасно переживала из-за этого. Его предшественник уехал из этого захолустья, как только подвернулась малейшая возможность, хотя злые языки и говорили, что это было похоже на бегство. Но как бы не был назван отъезд и чем бы он ни был продиктован, директору пришлось быстро искать замену, что ввергло на некоторое время коллектив в панику, так как директор в плохом настроении – это директор в плохом настроении со всеми вытекающими отсюда последствиями. И когда наконец вчера было объявлено, что нашелся подходящий кандидат, согласившийся еще и переехать в Чармвилль, все вздохнули с облегчением. А теперь она опаздывала! Девушка корила себя, представляя грозное лицо директора, который обвинял ее в некомпетентности и делал причиной увольнения такого долгожданного специалиста.
- Простите, я… – Мери-Энн распахнула дверь кабинета, влетая внутрь, и тут же замерла на месте, наткнувшись на ироничный взгляд высокого молодого человека, поправлявшего манжет безупречно белого халата. Его длинные прямые волосы были собраны в тугой узел, черные брюки безукоризненно выглажены, а туфли из тонкой кожи могли соперничать с зеркалом по начищенности.
- В Ваших местах не принято стучать? А если бы я был не один? – его голос звучал вежливо, а речь была прекрасно построена, но Мери-Энн его почти не слышала, ошарашено рассматривая своего нового начальника. Директор вчера долго рассказывал о том, какие у него заслуги, какой он замечательный врач и как им вообще повезло заполучить специалиста столь высокого класса. Но в голове безупречно белой блондинки не укладывалось как можно будет подчиняться азиату!
Молодой человек между тем закончил поправлять пуговицы, взял со стола стетоскоп и взглянул на время, достав из кармана старинные часы с крышкой, чем ввел Мери-Энн в еще больший ступор. Не обращая внимание на замешательство медсестры, врач спокойно подошел к ней и взял из ее рук планшет, к которому были прикреплены истории болезни сегодняшних пациентов.
- Вы ведь покажете мне все здесь? Я… Рассчитываю на вас.
Его слова вывели девушку из состояния оцепенения, и она засуетилась.
- Прошу за мной, доктор Смитт- она быстро пошла вперед, чуть покачивая упругими бедрами. Он пропустил медсестру вперед, наблюдая за ее походкой. Его губы тронула легкая усмешка.
- Да, это моё имя…

Обход шел своим чередом, и Мери-Энн несколько расслабилась, наблюдая за четкими и профессиональными действиями нового врача. Он вдумчиво читал истории болезни, просматривал анализы, корректировал назначения, если в этом была необходимость, а медсестре оставалось только спешить записывать за ним все указания. И хотя внутри нее все росло возмущение фактом назначения такого неподходящего человека, она внутри себя не могла не согласиться, что он настоящий специалист своего дела.
- Когда поступил этот пациент? – доктор Смитт остановился у койки девушки, подключенной к аппарату искусственного дыхания. Её глаза были открыты, но они ничего не выражали, зрачки не реагировали на свет. Девушка была укрыта по подбородок, и когда доктор приподнял простыню, Мери-Энн еле сдержала вздох: руки пациентки были покрыты плотной корой наростов.
- В этой больнице крайне нервный персонал, - бесстрастно произнес Смитт, - и за пациентами следят крайне плохо.
Его слова заставили медсестру покраснеть:
- Но вчера этого не было! Я сама проверяла!
- А кровь ей для анализов кто брал? – Смитт даже не скрывал сарказм. Мери-Энн еще больше покраснела.
- Сестра Волш.
- И она ничего необычного не заметила?
Спокойный вопрос врача заставил медсестру задуматься. Эта пациентка, Джулия Лоуренс, девятнадцать лет, студентка второго курса местного колледжа, была доставлена два дня назад в коматозном состоянии. Её соседка по комнате в кампусе местного университета, славящегося своим филологическим факультетом, не смогла ее разбудить перед важным семинаром и вызвала парамедиков. Подруги перед этим были на вечеринке, и первым предположением была передозировка, но тесты оказались чистыми, хотя сестра Волш жаловалась потом во время обеда, что еле смогла взять кровь у пациентки, такой твердой была ее кожа. Врачи бились за то, чтобы стабилизировать ее состояние, и даже звонили в округ, но и там мало чем смогли помочь.
Доктор Смитт выслушал сбивчивый рассказ Мери-Энн, после чего достал из кармашка свои часы. Приведенная в действие пружина откинула с мелодичным звоном крышку. Медсестра заворожено следила за его действиями. В этот момент он казался таким значительным и бесконечно далеким и от этой комнаты и городка, затерявшегося среди равнин и холмов в центре континента. Он прикоснулся к шее лежащей девушки и начал считать ее пульс, следя за секундной стрелкой своих часов.
- Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восем… Похоже, ей уже не помочь… Скажите, возле ее дома растут ивы? – неожиданно спросил он у медсестры.
- Что, простите?
- Ива. Это такое дерево. И Вы удивительны, - он усмехнулся. Мери-Энн взвилась
- ЧТО?
- Ваши глаза. Я полагал, что раскрыть больше определенного размера веки невозможно, но у Вас получилось. Поразительный талант.
Медсестра открыла было рот, но передумала, развернулась и чеканя шаг вышла из палаты. Она должна, нет она просто обязана сейчас же говорить с директором. Да что этот выскочка себе позволяет? Пафосному шествию помешали тапки, в самый неподходящий момент решившие слететь с ног. Мери-Энн споткнулась и почти упала на невысокую девушку в джинсах и клетчатой рубашке мужского кроя, входившей в палату. В ней медсестра узнала соседку Джулии, приезжавшую вместе с ней в больницу. За ней в коридоре переминались с ноги на ногу её спутники-студенты.
- Вам обязательно так сбивать людей с ног? – накинулась вновь пришедшая на бедняжку Мери-Энн. Она не успела ответить, как сзади прозвучал спокойный голос доктора Смитта:
- А, посетители? Входите, входите, Вы как раз вовремя. Я весьма… Уважаю… Тех, кто приходит своевременно…
Мери-Энн хотела напомнить, что еще не установлено что послужило причиной заболевания, и что это могло нести потенциальную угрозу окружающим, но ее уже отодвинули в сторону, а маленькую палату почти полностью заполнили посетители. Мери-Энн недовольно сморщила носик, но решила принципиально никуда не уходить: раз уж этот выскочка решил нарушить все больничные правила, её долг вывести его на чистую воду.

Джон Смитт переместился к окну и оттуда рассматривал четверых, вошедших в палату и окруживших пациентку. Первая, Патрисия Коннор, была маленькой энергичной пацанкой, заботливо смотревшей на свою подругу. Он ее рубашки исходил легкий запах сигарет, и Смитт отметил про себя, что она выкуривает по пачке в день. Рядом с ней стояла веснушчатая кучерявая шатенка в легком платье в цветочек, Вирджиния Свейзи. Парни держались чуть сзади, считая себя неуместными в этом царстве пластика и медицинской стали. Волтер Пай в поношенном свитере, с небольшой бородкой, которую он отпустил для солидности, и дерзкий Курт Нейл, жевавший жвачку с видом, что весь мир ему что-то должен, и это что-то включает в себя как минимум годовой запас выпивки и всех симпатичных девчонок в радиусе ста миль. Под внимательным взглядом черных глаз четверка смутилась и чуть поумерила пыл.
- Доктор, что с ней? – наконец прервала затянувшуюся паузу Патрисия. Смитт удовлетворенно что-то отметил про себя.
- Не хватает еще одного. Верно?
- О чем Вы говорите? Наша подруга сейчас в таком состоянии, а Вы задаете такие вопросы? – Патрисия дерзко уставилась на врача, но отвела взгляд. Сзади его освещало солнце, но на лицо молодого человека падала густая тень. Ей вдруг захотелось быстро уйти, но ноги не слушались.
- Значит не хватает еще одного… И я не получил ответ на вопрос о том, есть ли рядом с кампусом ивы?
- Слышь, ты давай ее лечи, а не умничай! – выкрикнул Курт. Его тронула за руку Вирджиния.
- Тише, может доктор предполагает аллергию? Мы проходили это на прошлом курсе, редкая реакция на цветение растений. Да, возле столового корпуса есть три ивы.
- Но ведь ивы уже давно отцвели… И именно в этом корпусе проходила вечеринка, после которой заболела Ваша подруга? - улыбнулся Смитт.
- Но как…
- Позовите лучше Вашего друга. Он ведь вчера тоже приходил. Верно?
Доктор Смитт открыл дверь в коридор, где переминался с ноги на ногу скромный юноша в аккуратной голубой рубашечке и клубном пиджаке. Длинные белокурые волосы падали на его лицо типичного жителя Среднего Запада.
- Волли очень беспокоится о Джулии. Вас вчера не было, а он рядом с ней днюет и ночует! Мы еле вытащили его поесть, - не унималась сзади Патриция.
- Поверь, это лишнее…
Стоявшая за спиной Смитта Мери-Энн не верила своим глазам. Только что доктор спокойно опирался на подоконник, а через миг он уже у двери. Да что он в конце концов творит? А он как раз закрывал дверь перед носом у пятого.
- Мисс Симменс. Нам надо продолжить обход. Обработайте кожу раствором перекиси водорода. Что-то же ей надо назначить? Не так ли?
На этой фразе доктор покинул палату. За ним вышла и ошарашенная медсестра. Сворачивая в следующий коридор Смитт обернулся и заметил, что Волли зашмыгивает в палату.
- Вы мне можете достать альманахи университета за последние пятнадцать лет? – обратился он к медсестре.
- Почему Вы себя ведете столь вызывающе? Я, я обо всем доложу директору!
- Ваше право. Только сначала принесите альманахи. Желательно, с фотографиями столового корпуса.
Мери-Энн возмущенно фыркнула, а источник ее раздражения невозмутимо продолжил обход. «Я выведу этого проходимца на чистую воду! Ведет себя как будто он знает всё наперед». Её раздражало в нем абсолютно все: манера держать ручку, спокойный голос, бесстрастное выражение лица. В перерыве она высказывала свои огорчения другим медсестрам.
- Кажется кто-то слишком уделяет ему внимание, - хохотнула смешливая Эстер.
- Да, ведь он такой милашка! – добавила Аманда. – И одевается как настоящий столичный житель, как же этого не хватает местным парням…
Отсутствие поддержки со стороны коллег не останавливало Мери-Энн. И когда она звонила знакомой библиотекарше, она старательно убеждала себя, что это ее личная добрая воля, и не более.
- Алло? Привет, Розмари. Будешь идти на вечер Снуппи Дога? Да, конечно, с меня пирог из батата. Послушай, ты не могла бы мне сделать одолжение?
- Как это мило с твоей стороны… - раздалось за спиной у Мери-Энн. Она испуганно вскрикнула.
- Даже не ожидал, что ты всё таки согласишься, - доктор Смитт, улыбаясь, смотрел на девушку. Она потупила глаза. Он подошел ближе, взял ее за подбородок, заглянул в глаза. После чего перевел взгляд за окно, где дневное светило катилось к закату. На мгновенье по его лицу пробежала тень.
- Ну что, поехали? – спросил он девушку
- Куда?
- К твое знакомой, само собой. Не зря же ты потратила четвертак на звонок? Через пятнадцать минут жду тебя на парковке.
Мери-Энн умудрилась переодеться быстрее, и уже внизу, на парковке, в ожидании Смитта, подкрашивала губы. К ней подъехал черный Кадиллак. Пассажирская дверца распахнулась:
- Прошу на борт, - из машины раздался раздражающий голос. Мери-Эн вскинула голову и торжественно уселась внутрь. В машине пахло кожей и дорогим мужским парфюмом.
- Я всегда считала, что на таких машинах передвигаются только старики и гангстеры, - капризно сообщила она. Доктор в ответ промолчал.
- Вы слышали легенду об ухажерах? – спросил он через некоторое время.
- Что?
- А ведь это кельтский эпос… Итак, ухажеры. Легенды говорят, что духи иногда являются в этот мир в виде прекрасных парней, которые увлекают девушек на танцах и, если девушка не будет достаточно осторожна и даст поцеловать себя, они уводят ее с собой, в прекрасный мир, такой, прекраснее которого нет ничего. И в этом мире нет ничего даже отдаленно приближающегося к великолепию того мира. Но для этого мира девушка оказывается потерянной.
- Какая романтичная история. Быть в прекрасном мире, с любимым… - Мери-Энн мечтательно закрыла глаза.
- Напоминаю. Это легенда. Людям… Свойственно… Щадить свою психику, выдавая желаемое за действительное.
- Вы это так сказали, будто оцениваете людей как инопланетную форму жизни, - девушка надула губки. Ну надо же как он мог испортить такую красивую мечту.
- У нас мало времени… Это нужный адрес? – он припарковал автомобиль у неприметного подъезда.
- Да, здесь городской архив, а моя кузина, то есть она мне не совсем кузина, а дочь кузины второй жены моего дяди, но ведь так ее проще называть, да? – Мери-Энн смутилась, выходя из машины. Смитт галантно придержал дверь, пропуская девушку вперед. В конце длинного коридора их ждала уютная комната, уставленная длинными стеллажами с книгами. Внутри дальняя родственница Мери-Энн уже подготовила нужные папки и как раз складывала последнюю стопку на стол. Доктор сразу же поспешил к столу и принялся перелистывать альбомы, предоставив девушкам шептаться за его спиной. После часа работы, за который девушки успели выпить чай и обсудить последнюю моду на сумки, Смитт удовлетворенно расслабился. Он открыл два альбома, положил один рядом с другим и поманил Мери-Энн к себе. Та неохотно подошла.
- Хочу устроить Вам небольшую проверку на внимательность. Помните, детские журналы, игра: найди десять отличий. Здесь их меньше, но есть кое-что ключевое…
Он пододвинул к ней альбомы. Девушка начала нерешительно их осматривать:
- Здание столового корпуса? Ну… Они сняты с разных точек…
- Хорошо, - подбодрил он ее. Девушка долго вглядывалась в картинку, но в конце концов оттолкнула тяжелые тома:
- Да в конце концов, что Вы от меня хотите?
- Сдержанность не входит в число Ваших добродетелей. Что же… - он улыбнулся и движением фокусника указал на две фотографии группы деревьев из разных альбомов. Мери-Энн непонимающе смотрела на молодого человека:
- И что? Университет у уже лет сорок, он перестраивался уже столько раз.
- Следите за руками… - Смитт указал на три узловатые ивы на одной фотографии, и коснулся пальцем группы из двух деревьев на сосед, нем снимке. Потом закрыл оба альбома. Мери-Энн, которая выросла на ферме и все детство подрабатывала в питомнике отца, испуганно вскрикнула.
- Заметили? Да, именно так. Фотографии были сделаны с разницей в год.
- Но как же… Такие большие деревья не могли вырасти за год! И их уже не пересаживают, слишком большие.
- Вы уловили суть…
Смитт продемонстрировал еще два альбома. И еще два.
- И так каждые семь лет. Здесь дерева нет, а через год – оно уже есть. Совпадение? Не думаю…
Смитт откинул крышку часов, взглянул на время:
- Поздно, уже слишком поздно. Разрешите откланяться. Дамы…
Он порывисто поднялся и исчез в дверном проеме, оставив Мери-Энн на ее кузину стоять с открытым ртом.
- Что это было? – спросила та, тормоша девушку за плечо.
- Это… Наш новый доктор…

Мост через реку, которую местные жители не мудрствуя лукаво называли просто Река. К нему спешил некто, стараясь обогнать Луну, неторопливо совершавшую свой путь по небосклону. Еще немного, стоит ему ступить на полотно моста, и он уже будет вне досягаемости, он будет свободен.
- Спешишь?
Тени пришли в движение, уплотняясь, концентрируясь. Путник отпрянул от них, сделал шаг назад, оглядываясь по сторонам. Из теней ему на встречу вышел темный силуэт. Лунный свет осветил бледное спокойное лицо.
- Это Вы, доктор? Вы напугали меня, - Волли расслабленно засмеялся, - Вы извините…
- Не лучшее время для прогулок, молодой человек… - голос доктора Смитта не скрывал иронии.
- Я спешу, - Волли старательно скрывал волнение, но оно невольно вырывалось наружу.
- Удивительно. У Вас же еще ест время. Семь лет. Неплохо, значительно лучше, чем можно было предположить с первого взгляда, - Смитт достал часы, открыл их крышку. Часы громко тикали, их звук далеко разносился в нахлынувшей на этих двоих абсолютной тишине. Волли уставился на часы с нескрываемой ненавистью. Стрелки отмеряли секунды, и каждое их движение сминало, изменяло внешность парня. Волосы выросли и спутались, вытянулись предплечья, сгорбилась спина, ноги стали короче. Из глотки того, кто еще днем был привлекательным юношей, раздался животный рев. Он упал на колени. Смитт без выражения смотрел на него.
- Так всегда бывает, когда кто-то живет за счет времени других. Меня всегда интересовало, почему люди так старательно избегали окончаний историй про ухажеров. Красавицы, у которых ухажеры крали сердца, теряли свой человеческий облик и засыпали, деревенея. Маленькая расплата за обычное стремление к бесплатному счастью. Ирония. Они не использовали своё, отведенное им время, и позволяли его украсть. Большой грех…
У ног Смитта существо, бывшее некогда Волли, корчилось, распадаясь на части под перезвон часов.
- Будь ты проклят… - сорвалось с его губ вместе с последним вздохом. Смитт задумчиво смотрел на ставшие прахом остатки, которые уже разносил по полям вездесущий ветер.
- Уже, - тихо произнес он, сливаясь с тенями.

[susan]

Скрытый текст

Доктор Смитт расположился в одиночестве за столиком у окна в больничной столовой и вдумчиво ел суп. Столик у окна имел массу положительных преимуществ. Во-первых: за окнами открывался прекрасный вид на осенний парк. Во-вторых: эта позиция позволяла находиться от столика медсестер достаточно близко, чтобы иметь достаточную возможность наблюдать за их округлостями в стратегически важных местах и в тоже время достаточно далеко, чтобы воспринимать их болтовню не более, чем фоновый шум. И, в-третьих: столик стоял таким образом, что подсесть к нему было практически невозможно. Итак, доктор наслаждался едой и видами, хотя в этом ему старательно мешали медсестры, шумевшие сегодня громче, чем обычно. Особо оживились они, когда по телевизору, висевшему у дальней стены, начался выпуск новостей. Смитт с обреченным видом взглянул на экран. Там в очередной раз всесторонне обсуждался беспрецедентный в истории Чармвилля случай: было раскрыто вопиющее преступление, совершенное одной из местных весьма уважаемых жительниц, которая пятнадцать лет назад выкрала у несчастных родителей их дочь и с тех пор скрывалась сама и скрывала ото всех девочку. Обстоятельства этого дела были выяснены с помощью нанятого семьей частного детектива, который приложил массу усилий и незаурядных способностей для поиска пропавшей. Преодолев все трудности, частному детективу удалось открыть страшную тайну, благодаря чему случилось счастливое воссоединение семейства, а виновная понесла заслуженное наказание. Девочка, прожившая взаперти все годы своего заточения, попала на попечение врачей, родители давали гневно-слезные интервью, пресса была в восторге, а весь младший медперсонал больницы сопереживал милой страдающей девочке и красавчику-детективу.
- Доктор Смитт, Вас ожидают в кабинете директора, - раздалось из коммуникатора. Молодой человек не без досады поставил чашку на блюдце, поднялся и отправился на вызов, пытаясь сообразить, что же от него понадобилось нанимателям.
В кабинете директора кроме него самого находился еще один врач, в котором Смитт узнал заведующего психиатрическим корпусом, доктора Голдблюма. Тот мелко улыбался морщинистым лицом.
- Как приятно, что Вы к нам зашли, - директор воплощал любезность. – Вы ведь знакомы с доктором Голдблюмом? Доктор Смитт, наш подающий надежды перспективный коллега. Вы ведь не откажитесь в маленьком одолжении? У нас сейчас есть одна необычная пациентка, бедняжка, она так настрадалась. А теперь еще и эта мелочь.
- Можно ближе к делу? – Смитт нейтрально смотрел на коллег.
- Краткость и деловитость. Вот что значит столичный подход. Но мы то тут по старинке, не обессудьте. Весьма странный случай, у пациентки неконтролируемый рост волос. Может, посмотрите? Гормональные нарушения, есть, нету, или это на нервной почве такое?
- Чтобы это определить, как минимум надо осмотреть больную… - напомнил Смитт. Голдблюм засуетился:
- История болезни, результаты анализов, всё есть, посмотрите на месте. И мы рассчитываем на Вашу сдержанность, доктор…
Лицо молодого китайца не выражало никаких эмоций. Его коллеги переглянулись, Голдблюм чуть пожал плечами и сделал знак Смитту следовать за ним.

Психиатрический корпус был старинным одноэтажным зданием под покатой черепичной крышей, окруженный клумбами с пышными цветами и утопающий в зелени древних ив, чьи гибкие ветви спускались до самой земли. На крыльце скучал санитар.
- Всё в порядке, Чарли?
-Так точно, док. Только что загнали болезных с предобеденной прогулки, все в столовой на ланче.
- Не болезных, а постояльцев. Следи за языком, мы всё таки лечебное учреждение высокого уровня.
- Извините, док. Больше не повторится, док, - санитар вытянулся по стойке «Смирно».
- Солдафон, - пожаловался Голдблюм Смитту, когда они уже шли по коридору. – Но добрый малый. Мы стараемся создать всем нашим подопечным максимально комфортные условия, чтобы показать им, что их болезнь – не приговор, и что они могут социализироваться и стать полезными членами общества, если приложат все усилия. Поэтому называем наше отделение «Маленький отель». Но, увы, есть ситуации, когда все наши усилия оказываются напрасны…
Голдблюм остановился перед запертой дверью с открывающимся окошком, приоткрыл его, заглянул внутрь. Подозвал словно материализовавшуюся как из ниоткуда медсестру. После короткого тихого совещания, во время которого Смитт безучастно стоял в стороне, медсестра что-то озабоченно рассказывала, а психиатр подавал всё большие признаки нетерпения, Голдблюм вернулся к молодому человеку.
- Похоже, ситуация усложняется. Мисс Доу, будьте наготове.
Медсестра кивнула и отперла дверь. Смитт заглянул внутрь.
Его взору предстала комната с мягкими стенами, абсолютно белая, того оттенка белизны, когда цвет начинает слепить глаза. Темным пятном в комнате была бесформенная куча в дальнем углу, пришедшая в движение при звуке открывающейся двери. Молодой человек не сразу понял, на что именно он смотрит. Медленно сообразив, он не смог сдержать возглас удивления. Голдблюм довольно осклабился.
- Это наш Цветочек. Милочка, мы привели к тебе того, кто о тебе позаботится. Будь умницей… - сладенько произнес психиатр и отошел в сторону, уступая дорогу Смитту.
Создание в углу испуганно взвизгнуло и заметалось из стороны в сторону. Злобные глаза, скрытые под кипой волос цвета спелой пшеницы, сверлили Смитта. Молодой человек зашел в палату и пошел к углу, сделав примирительный жест рукой, словно он успокаивал дикое животное.
- Мне надо осмотреть тебя… Я не причиню тебе вреда… - эти слова он постарался произнести как можно миролюбивее, но особого впечатления на пациента, точнее пациентку они не произвели. Она издала низкий звериный рык и кинулась на врача. Тот не успел увернуться, и его сбили с ног, прижали к полу. Острые когти скребли о его лицо, а Смитту оставалось только постараться увернуться от ее зубов, стремившихся впиться в его шею. В палату ворвались пара дюжих санитаров, которые оттащили вопящую и извивающуюся пациентку от врача. Медсестра Доу набирала из флакона мутный раствор. Больная рвалась из рук, но санитары были опытны, а Доу неумолима. Она вытянула руку пациентки и ввела ей полный шприц успокаивающего. Та еще некоторое время потрепыхалась, пока не обвисла на руках санитаров.
- Пожалуй, эффективнее будет ее зафиксировать… - задумчиво произнес Голдблюм. Смитт сел на пол, потирая шею. Вытер кровь с расцарапанного лица.
- Премного благодарен за демонстрацию, но предпочел бы обойтись без нее.
- Доу займется Вами, как только приведет мисс Белл Флауэрс в более подходящий для Вашего осмотра вид. Мне хотелось показать всю серьезность ситуации…
Голдблюм проводил глазами санитаров, увозивших зафиксированную девушку на каталке. За нею длинным шлейфом тянулись волосы.
Смитт сидел в осмотровом кабинете, чуть морщась, когда медсестра попадала спонжем, пропитанным спиртом, в очередную царапину, и читал историю болезни.
«Белл Флауэрс. Восемнадцать лет. С трехлетнего возраста находилась в искусственно ограниченном пространстве, без контактов с внешним миром. Социальные навыки отсутствуют, речь на примитивном уровне, понятийный аппарат крайне ограничен. История болезни за период с трех до восемнадцати лет отсутствуют. Анализы… Обследования узких специалистов… Хм…, - Смитт перевернул страницу, задумался, вернулся к результатам скрининга гормонов. – Неконтролируемый рост волос?»
- Любезнейший! – Голдблюм не переставая улыбаться, вошел в смотровую. – А вот и мы.
За ним санитары ввезли пациентку, которая в данный момент спала. Медсестра Доу приклеила последний кусок пластыря к Смитту и удалилась с чувством выполненного долга. Смитт подошел к девушке.
Сейчас, когда она мирно спала, вытянувшись в полный рост, и не горбясь, молодой человек мог по достоинству оценить ее внешние данные. Тонкие черты лица, не лишенные благородства, идеальная кожа, высокая грудь, стройные ноги, и все это обрамляли великолепные густые волосы, каскадом окружавшие девушку. Смитт без выражения взглянул на психиатра.
- Вы же не собираетесь сохранять ее волосы для книги рекордов Гиннеса? Учитывая ее психическое состояние, целесообразнее их удалить.
- Коллега, Вы нас обижаете… - Голдблюм безмятежно улыбался. – Мы это и делаем. Ежедневно.
- Что?!
- Да да да. То, что мы наблюдаем, выросло со вчерашнего утра. В процедуру ежедневного туалета у нашей спасенной красавицы входит и стрижка налысо. Сегодня мы этого не сделали только с одной причиной: показать Вам масштаб катастрофы.
Смитт вновь посмотрел на девушку. Достал из кармана часы, следя за секундной стрелкой, проверил ее пульс. Кое-что в наблюдаемом его насторожило. Он начал скрупулезный осмотр.
- Она плохо ест? – спросил он через некоторое время.
- Время от времени приходится это делать принудительно, - подтвердил психиатр. – Хотя она умудряется это из себя исторгнуть, значительно усложняя работу уборщикам.
- Понимаю… Сделайте тест на хорионический гонадотропин и на гормоны гипофиза. И всё же, если бы не волосы, в целом это достаточно типичный случай, феральные дети подробно описаны в литературе, как и методы их реабилитации.
Голдблюм поморщился.
- Всё бы ничего, но ее мамаша…
- И что с ней не так?
- Вы совсем не следите за последними новостями? Она достаточно продемонстрировала себя во всех возможных передачах…
Из коридора раздался шум. Голдблюм поморщился как от зубной боли.
- Можете полюбоваться лично.
Он пошел к выходу. Смитт, бросив последний взгляд на пациентку, которая начала медленно приходить в себя и вяло зашевелилась, проследовал за ним.

В коридоре на невысокого психиатра наседала парочка, которая своими габаритами перегораживала коридор, как обвал перегораживает русло горной реки. При этом на передний фон выступала женщина с плох прокрашенными волосами, корни которых были темными, а концы – обесцвеченными. Третий подбородок ее круглого лица гневно дрожал, и его движение повторяли крупные телеса дамы, колыхавшиеся над старым евреем. Сзади супругу всецело поддерживал ее муж, казавшийся стройным на ее фоне габаритный мужчина с окладистой бородой и в бейсболке Нью Йорк Янкис, которую он не удосужился снять при входе в больничный корпус.
- Это родители мисс Флауэрс, - Голдблюм был раз избавиться от докучливых собеседников, - позвольте представить Вам нашего светилу, доктора Смитта.
- Смитт? Что за фамилия такая? Хотя все желтые на одно лицо и на одну фамилию. Так что зубы мне не заговаривай! Моя несчастная кровиночка! Как она настрадалась вдали от нас! Эта старая ведьма, я подам на нее иск, и она до цента выплатит мне компенсацию за каждый миг, прожитый вдалеке от моей девочки. А ты?! - она нависла над психиатром, - Ты что должен сделать? Мне нужна моя крошка, которая должна носить красивые платья, красиво ходить, красиво говорить, и быть красавицей! На меньшее мы не соглашались! Так что тебе надо поторопиться и привести ее в человеческий вид! Иначе наши адвокаты займутся и тобой лично и этой жалкой больницей! Да?
Она обернулась на мужа, ожидая его поддержки. Тот закивал:
- Да, да, дорогая, я с тобой абсолютно согласен.
Дама направилась к выходу, муж засеменил за ней, и Смитт благоразумно прижался к стене, давая им пройти. Проводив пару взглядом, он чуть покачал головой.
- С волосами ее Вы ничего не сделаете… - наконец произнес он, не оборачиваясь на Голдблюма. – Можно сделать генетические исследования, но они покажут нарушение в хромосомах, регулирующих работу волосяных фолликул.
- Вы уверены?
- Учитывая, что возможен процесс, советую потратиться на полную расшифровку с интерпретацией.
Смитт кивнул Голдблюму и вышел из корпуса. Возле него чета Флауэрсов была окружена кучкой репортеров и что-то громогласно провозглашали, не забывая выставлять себя в наилучшем свете. Время от времени миссис демонстративно прижимала пухлые руки к необъятной груди, что вызывало полный восторг у фотографов, и их фотоаппараты стрекотали без остановки.
Налетевший порыв ветра всколыхнул ветви ив. Губы Смитта тронула легкая улыбка. За стволом одного из деревьев стоял молодой мужчина и внимательно наблюдал за происходящим, оставаясь скрытым от чужих глаз. Смитт сделал шаг в сторону. Мужчина, моргнувший в этот момент, потер нос и пожал плечами.
- Здесь твоей добычи нет… - тихо произнес китаец из-за плеча мужчины. Тот обернулся и засмеялся.
- Я прокололся, да? А ты лучше, чем можно себе представить по рассказам, - тон мужчины звучал покровительственно-снисходительно. Смитт холодно смотрел на него.
- Эй, эй, притормози, - мужчина откровенно смеялся, - да и не в твоей я власти.
- Я бы не был столь уверен… - голос Смитта мог остудить маленький вулкан. Мужчина иронично смотрел на врача.
- Да что ты? Я отрабатываю контракт, всего лишь. Всё честно: они дают, кого найти, я нахожу. Ну а то, что воспользовался, так кто против такого устоит то? Цыпочка в самом соку, не сорвать эту ягодку – я сам себя уважать не буду, и братва засмеет.
- Ты кобель.
- Конечно. Как и положено порядочному волку, - мужчина подмигнул Смитту. – Угадай, как тяжело выживать в современном мире нам, детям природы.
- В следующий раз добавь пафоса в голос. Будет звучать натуральнее.
- Советуешь? Обязательно так и сделаю. Ну, не скучай. И позаботься о моем волчонке.
Мужчина хищно оскалил зубы, которые при внимательном взгляде казались чуть крупнее и острее, чем должны быть у человека, особенно это касалось его клыков. Он презрительно скривил губы, проходя мимо Смитта, и с достоинством удалился, оставив последнего стоять в одиночестве под ивами, листва на которых облетала под резкими порывами ветра.

Маленький изолятор при офисе шерифа Чармвилля опять оказался занят. Самого шерифа на месте не оказалось, и доктора Смитта встретил его помощник – сплошная мужественная челюсть и добродушие на воплощающей закон и справедливость физиономии.
- А, док, привет. Шеф хорошо отзывается о Вас, особенно как Вы его супруге подагру лечили. Говорит, что для желтого Вы очень даже ничего, уважает в общем. Миссис Феллоушип? Здесь она, здесь, сущая ведьма, доложу я Вам. Завтра, наконец, ее переводят в тюрьму штата, и так я Вам скажу, все только вздохнут спокойно, ей ей, не сойти мне с места. Поговорить с ней надо? Зачем? А, бедняжечка хворает, думаете, она что-то Вам расскажет? Уж такая-рассякая эта старуха, а уж как глазами зыркнет, так будто душу вынимает. Глаз плохой у нее. А ведь вроде такая была, нянечкой при детишках состояла, пряники завсегда на Рождество приготавливала, уж какие сладкие да вкусные. Не иначе как приманивала, тьфу. Да, может и сжалится, скажет чего, Вы уж там ее попросите, а то так девчушку жалко то, не приведи так жить…
Смитт слушал фоновую болтовню помощника шерифа всю дорогу до комнаты для допросов, куда должны были доставить миссис Фелоушип, считавшуюся основной подозреваемой в деле о похищении. Придя первым, Смитт сел спиной к двери и принялся терпеливо ждать.
Дверь открылась и закрылась. Молодой человек не прореагировал и остался безучастно сидеть, глядя перед собой.
- А не боитесь, что старуха Вам свернет шею? – раздался за его спиной сильный мелодичный голос. Смитт молча поднял руку, указывая на стул перед собой.
- Мало кто рискует показать спину ведьме, - голос звучал уверенно, но чуткий слух Смитта уловил в нем нотки усталости.
- Вам лучше сесть… - сказал он. За его спиной некоторое время колебались, но спустя некоторое время задержанная приняла решение и с независимым видом прошествовала на предложенное ей место.
- Ну раз Вы так настаиваете… - она с царственным видом опустилась на стул. Смитт поднял глаза, всмотрелся в ее лицо. Женщина, открывшая рот чтобы произнести очередное оскорбление, поперхнулась словами. Её лицо, только что выражавшее презрение, сменило выражение на отчаянье.
- Ты пришел за мной? – голос женщины предательски задрожал.
- В данный момент меня интересуют ответы…
- Но ведь ТЫ… Да, я никогда не встречала тебя, хотя кто может сказать с уверенностью о тебе? Но я еще не совсем выжила из ума и в состоянии отличить тебя от других. Это…
- Умение, присущее феям? Вы это хотели сказать? – Смитт улыбнулся. Женщина опустила глаза. Молодой человек поднялся, подошел к женщине, которая перестала себя контролировать, отчего ее истинный возраст всё отчетливее проявлял себя: в осанке, в морщинах, в искривившихся пальцах.
- Я слушаю, - мягко попросил Смитт. Старуха кивнула, глядя в пол, спрятала лицо в ладонях.
- Они пришли ко мне. Крошке не было от роду и неделю. Они так рыдали, так просили сделать их дочь первой красавицей. Особенно они просили ей красивые волосы, чтобы они стали самыми лучшими и самыми крепкими на свете, и равных по красоте ее волос не было бы никого.
- Но что-то пошло не так?
- Я забыла. Так давно живу на этом свете, но..
- Забыли о базовых закономерностях, зашифрованных в поговорках? И какую же Вы не учли?
- Ты уже знаешь ответ на этот вопрос? – фея измученно подняла глаза на молодого врача.
- Волос длинный да ум короткий?
Женщина кивнула.
- Я продолжала приглядывать за ней. И когда начали проявляться признаки недоразвитости, я забеспокоилась, постаралась обратить на это внимание родителей. Но те относились к дочери как к игрушке и к возможности похвалиться перед другими ее красотой. А я… Я не выдержала!
- И захотели скрыть свою неудачу?
Она кивнула и зарыдала, уткнувшись в руки.
- Я, я заботилась о ней! Но с годами всё окончательно вышло из-под контроля. Я так старалась искупить свою вину.
- И пропустили момент, когда к ней проник волк в шкуре частного детектива?
- Этот мерзавец, он окончательно запутал бедняжку! – Женщина гневно вскинула кулак вверх, посылая на развратника беззвучные проклятья. Смитт посмотрел за окно, в наступающую ночную мглу. Фея смотрела на него со смесью страха и обреченности.
- Добрая фея, допустившая детскую ошибку. Волк, который следует своей природе. Люди, которые всегда остаются людьми.
Смитт нажал кнопку вызова конвоя.
- Что же будет со мной? – взмолилась фея. Смитт чуть пожал плечами:
- Вас будут судить за Ваши ошибки. Но это не моё дело, пока Вы не попытаетесь отнять чью-то жизнь, либо не попытаетесь продлить своё существование за чужой счет. И тогда наш разговор сложится совсем по-другому.
Смитт вышел, оставив старуху в полном смятении чувств. На сегодняшний вечер у него были намечены неотложные дела.